Текст книги "Могила"

Глава 11

Со смешанным чувством боли и негодования Джек направился следом за Джией. Месяцами он лелеял слабую надежду, что когда-нибудь сможет все объяснить так, чтобы онапоняла. Но теперь он окончательно убедился, что этого никогда не произойдет. Она была доброй, сердечной женщиной, которая любила его, но он, сам того не желая, обратил ее в ледышку.

Он шел позади нее, рассматривая панели из дерева грецкого ореха, портреты на стенах – что угодно, лишь бы не смотреть на Джию. Они прошли сквозь раздвигающиеся двери в библиотеку. Стены здесь тоже были покрыты такими же темными панелями, что и холл, стояло огромное количество темной мебели: потертые велюровые кресла с подлокотниками, персидские ковры на полу, на стенах – картины импрессионистов, а в углу телевизор «Сони-тринитрон». Ну что ж, вполне жилой вид.

В этой комнате он впервые встретил Джию.

Тетя Нелли сидела в глубоком кресле у незажженного камина. Полнолицая седая женщина лет семидесяти, она была одета в длинное темное платье, заколотое у ворота бриллиантовой брошью и украшенное ниткой жемчуга. Настоящая леди, привыкшая к богатству и комфорту. С первого же взгляда бросалось в глаза, как женщина подавлена – казалось, она недавно плакала или собирается это сделать. Но как только они вошли, она встряхнулась и придала лицу любезное выражение, вкладывая в эту улыбку весь опыт своих прожитых лет.

– Мистер Джефферс, – поднимаясь, сказала она с очень сильным английским акцентом. Не с таким, как у Лин Редгрейв, скорее более похожим на пронзительный акцент Роберта Морли. – Как хорошо, что вы пришли.

– Рад снова видеть вас, миссис Пэтон. Но зовите меня просто Джек.

– Только если вы будете называть меня Нелли. Не хотите ли чаю?

– Со льдом, если можно.

– Конечно. – Она позвонила в колокольчик, находящийся рядом с ней, появилась горничная в униформе. – Три чая со льдом, Юнис.

Горничная кивнула и вышла. В комнате повисла неловкая тишина. Казалось, Нелли целиком погрузилась в свои мысли.

– Чем могу помочь, Нелли?

– Что? – Она выглядела удивленной. – О, прошу прощения, я задумалась о своей сестре. Уверена, Джия уже сказала вам, что Грейс пропала три дня назад, в ночь с понедельника на вторник... – Она произнесла «уоторник». – Полиция приехала и уехала, не найдя доказательств похищения, предложения о выкупе тоже не поступало. Она числится как пропавшая без вести, но я убеждена – с ней что-то случилось. И я не успокоюсь, пока не найду ее.

Джеку очень хотелось бы ей помочь, но...

– К сожалению, я не специалист по розыску пропавших людей.

– Да, Джия что-то говорила о том, что это не ваша специализация. – Джек взглянул на Джию, но она отвела взгляд. – Но я ума не приложу, к кому обратиться. От полиции никакой пользы. Уверена, если бы мы вернулись домой, Скотленд-Ярд сотрудничал бы с нами куда более активно, чем нью-йоркская полиция, которая даже не принимает всерьез исчезновение Грейс. Я знаю, что вы с Джией были близки, вспомнила, что Эдди Бёркес упоминал о вашей бесценной помощи миссии. Он никогда не говорил, что вы для него делали, но вспоминал о вас с большим энтузиазмом.

Джек всерьез подумал о том, что стоило бы позвонить «Эдди» – надо же назвать так начальника охранной службы английской миссии – и сказать ему, пусть держит язык за зубами. Джек всегда ценил хорошие рекомендации, ему было приятно, что он произвел такое впечатление на этого человека, но слишком уж вольно Бёркес обращается со своим именем.

– Польщен вашим доверием, но...

– Каким бы ни был ваш обычный гонорар, я с удовольствием заплачу вам.

– Дело в не деньгах, а в профессионализме. Не думаю, что я подходящий человек для этой работы.

– Разве вы не детектив?

– Что-то в этом роде, – солгал Джек. Он не был чем-то вроде детектива, он был ремонтником. Тут он почувствовал на себе взгляд Джии. – Трудность в том, что у меня нет лицензии детектива, поэтому я не могу контактировать с полицией. Она вообще не должна знать, что я связан с этим делом. Она бы этого не одобрила.

Нелли просияла:

– Так значит, вы поможете?

Она произнесла это с такой надеждой, что с его губ невольно сорвалось:

– Сделаю все, что смогу. Что же касается оплаты, то пусть она зависит от моих успехов. Если у меня ничего не выйдет, тогда никакого гонорара.

– Но ведь ваше время, безусловно, чего-нибудь да стоит, дорогой мой!

Согласен, но для меня искать тетю Вики – особое дело.

Нелли кивнула.

– Тогда будем считать, что вы наняты на ваших условиях.

Джек выдавил улыбку. Он не ожидал особых успехов в этом деле, хотя и собирался выложиться до конца. По крайней мере, можно будет встречаться с Джией он все еще не оставил надежды на примирение.

Горничная принесла ледяной чай, который Джек с удовольствием отхлебнул. Не какой-нибудь «Липтон» или «Нестле» – свежая и тонизирующая английская смесь.

– Расскажите мне о сестре, – попросил он, когда горничная вышла.

Нелли слегка наклонилась вперед и начала говорить низким голосом, изредка перескакивая с одной мысли на другую, но все же придерживаясь твердых фактов. Картина стала постепенно вырисовываться. В отличие от Нелли, пропавшая Грейс Вестфален никогда не была замужем. После того как муж Нелли погиб в боях за Англию, обе сестры – каждой из них принадлежало по одной трети огромного состояния – эмигрировали в Соединенные Штаты. С тех пор, не считая редких коротких поездок домой, они жили в западной части Манхэттена. И обе были по-прежнему верны королеве. И за эти долгие годы им ни разу не пришло в голову принять американское подданство. Они весьма естественно чувствовали себя в английском обществе в Манхэттене, состоящем в основном из богатых репатриантов, связанных с английским посольством или английской миссией в ООН. Им нравилось называть себя «колонией в колонии» и вести активную общественную жизнь, например, солидаризуясь со своими соотечественниками во время Фолклендского кризиса. Они редко встречались с американцами, так что их жизнь почти не отличалась от жизни в Лондоне.

Грейс Вестфален стукнуло шестьдесят девять – она на два года старше Нелли. У нее куча знакомых, но всего несколько друзей, и лучшим другом всегда была сестра. Никаких странностей. И конечно, никаких врагов.

– Когда вы в последний раз видели Грейс? – спросил Джек.

– В понедельник вечером. Я посмотрела по телевизору Джонни Карсона и затем пошла пожелать ей спокойной ночи. Она читала в постели. Это был последний раз, когда я видела сестру. – Верхняя губа Нелли задрожала, но она совладала с собой. – Возможно, я ее больше никогда не увижу.

Джек посмотрел на Джию:

– И никаких следов похищения?

– Я не входила в ее комнату до позднего вечера во вторник, – сказала Джия, пожав плечами. – Но я знаю, что полиция не представляет, как ей удалось выйти, не потревожив сигнализацию.

– У вас проволочная сигнализация? – спросил Джек.

– Проволочная? А, вы имеете в виду сигнализацию против воров? Да. И она работает, по крайней мере на лестнице. Однако за эти годы у нас несколько раз случалась ложная тревога, поэтому сигнализацию на верхних этажах мы отключили.

– В каком смысле – ложная тревога?

– Ну, иногда мы забывались и вставали ночью, чтобы открыть окно. Шум был ужасающий. Так что когда ставили новую сигнализацию, подключили только двери и окна внизу.

– Это означает, что Грейс не могла пройти через нижние двери или окна, не вызывая тревоги... – Внезапно его осенило. – Подождите, но ведь вы можете выключить сигнализацию и выйти, не вызвав тревоги. Вероятно, она так и сделала. Она просто вышла.

– Но ее ключ от сигнализации наверху, в ее гардеробе. А вся ее одежда висит в шкафу.

– Могу я посмотреть?

– Конечно, поднимайтесь и смотрите, – сказала Нелли, вставая.

И они все отправились наверх.

Маленькая, вся в оборочках и рюшечках, спальня вызвала у Джека тошноту. Все было розовое и в кружевах.

Его внимание привлекли французские двери в дальнем конце спальни. Он открыл их и оказался на балконе размером с карточный стол, обнесенном стальными перилами по пояс высотой. Балкон выходил на задний двор. Внизу, в доброй дюжине футов от земли, был разбит розарий. В тенистом углу двора стоял домик для игры, о котором упоминала Вики. Он был слишком тяжелым, чтобы его можно было передвинуть под окно, не повредив розовых кустов. Тому, кто хотел взобраться наверх, пришлось бы принести с собой лестницу, или он должен был быть классным прыгуном.

– Полицейские нашли под окном какие-нибудь следы?

Нелли покачала головой.

– Они подумали, что кто-то мог воспользоваться лестницей, но не нашли никаких ее следов. Земля такая твердая и сухая, а дождей не было, и...

В дверях появилась Юнис:

– Вас к телефону, мэм.

Нелли извинилась и вышла, оставив Джию и Джека одних в комнате.

– Полная комната загадок, – сказал он. – Я чувствую себя Шерлоком Холмсом.

Он опустился на колени, чтобы посмотреть, не осталось ли на ковре грязных пятен, но ничего не нашел. Заглянул под кровать и обнаружил гам лишь пару тапочек.

– Что ты делаешь?

– Ищу какие-нибудь нити. Предполагается что я детектив. Разве забыла?

– Не думаю, что исчезновение женщины подходящий повод для шуток, сказала Джия. Стоило Нелли выйти из комнаты, как ее тон стал опять ледяным.

Я не шучу, наоборот, отношусь к делу весьма серьезно. Но признайся, в воздухе витает дух некоей английской тайны. Или тетушка Грейс, сделав запасной ключ, выпрыгнула в ночь в одном неглиже – бьюсь об заклал, в розовом и кружевном белье, – или кто-то вскарабкался по стене, дал ей пинка и уволок без единого звука. И то и другое не кажется мне убедительным.

Джия, похоже, внимательно слушала. По крайней мере, это уже кое-что.

Джек подошел к туалетному столику и осмотрел пузырьки с духами. Их тут оказалось несколько дюжин, некоторые названия были ему знакомы, но большинство он никогда не слышал.

Джек заглянул в ванную и наткнулся на целый взвод различных пузырьков: «Метамусил», «Филиппинское молочко-магнезия», «Хэйлис М-О», «Пезиколейс», «Сурфак», «Экс-лакс» и прочие. Один пузырек стоял в стороне от других. Джек взял его в руки Прозрачное стекло, внутри густая зеленая жидкость. Отвинчивающийся металлический колпачок с белой эмалью. Единственное, чего не хватало, – наклейки «Смирнофф», и он вполне мог бы сойти за пробную бутылочку водки.

– Что это?

– Спроси Нелли.

Джек отвинтил колпачок и понюхал. Не духи. В этом он был абсолютно уверен. Запах явно травяного происхождения и не особенно приятный.

Вернулась Нелли; было видно, что она уже не в силах скрывать своего беспокойства.

– Это из полиции. Я недавно звонила их начальнику, он только что перезвонил и сказал, что ничего нового о Грейс у них нет.

Джек протянул ей пузырек.

– Что это?

Нелли посмотрела на пузырек несколько удивленно, затем ее лицо прояснилось.

– А, да! Грейс принесла его в понедельник. Не уверена, что знаю, где она его взяла, она сказала, что это новое лекарство, которое проходит рыночную апробацию, и это бесплатный образец.

– Но от чего это лекарство?

– Ну, это что-то физиологическое.

– Что-о?

– Ну да – физиологическое Слабительное, Грейс всегда мучилась, как бы это поделикатнее сказать... из за работы кишечника. У нее всю жизнь были подобные проблемы.

Джек поставил пузырек на место, но что-то в этой бутылочке без этикетки заинтересовало его.

– Могу я это взять с собой?

– Конечно.

Джек снова огляделся – не бросится ли в глаза что-нибудь еще. Пока что у него не возникло ни малейшего намека на то, как искать Грейс Вестфален.

– Пожалуйста, пообещайте мне две вещи, – сказал он Нелли, когда они спускались по лестнице. – Во-первых, держите меня в курсе полицейского расследования. Во-вторых, полицейские никоим образом не должны знать о моем участии в этом деле.

– Хорошо. Когда вы собираетесь приступить?

Он улыбнулся. Обнадеживающе, как ему показалось.

– Уже приступил, но прежде мне нужно кое-что обдумать, а потом уже искать.

Он положил свою находку в карман. Странный какой-то пузырек.

Нелли осталась на втором этаже – стоять и смотреть на пустую комнату сестры. Когда Джек сошел с последней ступеньки, из кухни выскочила Вики с долькой апельсина в руке.

– Сделай апельсиновый рот! Сделай апельсиновый рот!

Он засмеялся, польщенный тем, что она помнит эту шутку, засунул дольку в рот, зажал ее в зубах, и Вики увидела большую апельсиновую улыбку. Она захлопала в ладоши и засмеялась:

– Разве Джек не смешной, а, мам? Разве он не самый-самый смешной?

– Он – хулиган, Вики.

Джек вынул апельсиновую дольку изо рта.

– А где же новая кукла, с которой ты хотела меня познакомить?

Вики драматически ударила себя по лбу.

Мисс Джеллирол! Она же осталась на улице. Я побегу...

– У Джека нет времени, дорогая, – сказала Джия, выглядывая из-за его плеча. – Покажешь в следующий раз, ладно?

Вики улыбнулась, и Джек заметил, что у нее начал расти второй коренной зуб.

– Ладно, Ты скоро придешь, Джек?

– Скоро, Вики.

Он посадил ее на бедро, донес до входной двери, поставил на пол и поцеловал.

– Увидимся, – сказал он и, взглянув на Джию, добавил: И с тобой тоже.

Джия притянула к себе дочь.

– Да, конечно.

Джек шагнул на тротуар и подумал, что дверь за ним захлопнулась слишком уж громко.

Глава 12

Вики подтащила Джию к окну, и они обе смотрели, как Джек исчезает из вида.

– Он ведь найдет тетю Грейс, да?

– Он сказал, что попытается.

– Он найдет.

– Не слишком на это надейся, дорогая, – сказала Джия, присев перед дочерью на корточки и обнимая ее. – Возможно, мы никогда не найдем ее.

Она почувствовала, как напряглась Вики, и пожалела о том, что сказала, – нельзя даже думать так. Грейс должна быть жива и невредима.

– Джек найдет ее. Джек все может.

– Нет, Вики, нет. Он не может. Правда, он не все может. – В Джии боролись противоречивые чувства: злорадство, чтобы у Джека ничего не получилось, с желанием возвращения Грейс домой; желание унизить Джека в глазах Вики и одновременно защитить ее от боли разочарования.

– Мам, почему ты больше его не любишь? Вопрос дочери застал Джию врасплох.

– А кто сказал, что я когда-либо любила его?

– Любила, – сказала Вики, поворачиваясь к матери. Невинные голубые глаза смотрели ей прямо в душу. – Разве ты не помнишь?

– Ну, возможно, и любила чуть-чуть, но все уже прошло. И это правда. Больше не люблю его. И никогда по-настоящему не любила.

– Но почему?

– Не всегда все происходит так, как нам хочется.

– Как у тебя и у папы?

– М-м-м...

За те два с половиной года, что они с Ричардом были в разводе, она прочитала все журнальные статьи о том, как объяснить маленькому ребенку разрыв между родителями. Там были всевозможные ответы, но годились они только для тех случаев, когда отец приходил на выходные, на праздники, бывал на днях рождения. А что сказать ребенку, отец которого исчез не только из его жизни, но и вообще из города, покинул континент, когда девочке не было и пяти лет? Как объяснить ей, что отцу наплевать на нее? Может быть, Вики и сама все понимает? Может быть, поэтому она так и привязалась к Джеку, который никогда не упускал возможности обнять ее или что-нибудь подарить, который обращался с ней как с личностью?

– А Карла ты любишь? – кисло спросила Вики.

Похоже, девочка отказалась от мысли прояснить этот вопрос и пыталась узнать теперь о другом.

– Нет. Мы еще плохо знаем друг друга.

– Он такой зануда.

– Ну почему? Он очень милый. Тебе просто нужно получше его узнать.

– Зануда, мам. Зануда.

Джия рассмеялась. Карл вел себя как любой мужчина, не умеющий обращаться с детьми. Он чувствовал себя с Вики неловко: то был слишком строг, то излишне слащав. Он никак не мог растопить между ними лед хотя и пытался.

Карл служил бухгалтером в «ББД и О». Блестящий остроумный. Настоящий цивилизованный мужчина. Не то что Джек. Они познакомились в агентстве, когда она доставляла кое-какую живопись по одному из его счетов. Последовали телефонные звонки, цветы, обеды. Что-то происходило между ними, конечно, это была еще не любовь, но складывались милые дружеские отношения. Карл из тех, кого называют «выгодный кадр». Джия не любила думать о мужчинах в таком контексте. Это заставляло ее чувствовать себя хищницей, но ведь она никогда не охотилась. За последние десять лет у нее было всего двое мужчин – Ричард и Джек, и оба глубоко разочаровали ее. Так что поневоле приходится держать Карла под рукой.

Была и еще одна причина для беспокойства. Уже год, как Ричард находился вне досягаемости, и деньги стали немаловажной проблемой. Джия не хотела алиментов, но небольшое содержание на ребенка не помешало бы. После возвращения в Англию Ричард прислал несколько чеков в английских фунтах – похоже, он делал все, чтобы усложнить ей жизнь. И не потому, что у него были финансовые проблемы – он ведь контролировал одну треть состояния Вестфаленов. Он тоже был «выгодным кадром». Но вскоре после свадьбы она обнаружила, что ее муж импульсивен и непредсказуем, вообще отличается эксцентричностью. И поэтому, когда в конце прошлого года он исчез, никто особенно не взволновался. Видимо, решил податься в бега, не сказав никому ни слова. Такое с ним уже случалось.

Джия делала все, чтобы обеспечить себя и свою дочь. Хорошую постоянную работу по продаже картин со свободным графиком почти невозможно найти, но она все-таки нашла ее. Карл помогал ей в работе, и, хотя она была ему благодарна, это беспокоило ее: не хотелось, чтобы на ее решение об их взаимоотношениях влияли экономические факторы.

Ей была необходима эта работа. Работа со свободным графиком – единственная возможность быть для Вики и кормилицей, и матерью, и отцом, и все это делать хорошо. Джие хотелось быть дома, когда дочь возвращается из школы; ей хотелось, чтобы Вики знала, что, если отец и бросил ее, мать всегда будет рядом. Но к сожалению, не все так просто.

«И все деньги, деньги, проклятые деньги».

Все сводилось к деньгам. Не то чтобы ей хотелось купить что-то особенное. Просто ей нужны были деньги, чтобы не волноваться все время из-за их отсутствия. Ее обычная ежедневная жизнь сильно упростилась бы, выиграй она в лотерею или умри какая-нибудь богатая тетушка, после которой ей осталось бы тысяч пятьдесят или около того. Но богатых тетушек, одной ногой стоящих в могиле, у Джии не было, а к концу недели не оставалось денег и на лотерейные билеты. Поэтому приходилось надеяться только на себя.

Конечно, она не была столь наивна, чтобы думать, что деньги могут решить все – взять хотя бы Нелли, одинокую и несчастную, которая, несмотря на все свои капиталы, не могла вернуть назад свою сестру; но деньги – свались они ей на голову – помогли бы более крепко спать по ночам.

Все напоминало Джии о том, что пора платить за квартиру. Вчера вечером она заглянула к себе и увидела счет. Приятно находиться на Саттон-сквер и поддерживать компанию Нелли: здесь всегда теплота, приветливость и радушие. Но тут она не могла работать. Приближался крайний срок исполнения двух заказов, и ей безумно нужны были деньги. Заплатить за квартиру сейчас, значит, снизить свой счет до критической отметки, но платить все равно надо.

Что ж, придется найти чековую книжку и покончить с этой проблемой.

– Почему ты не играешь в своем домике? – спросила Джия Вики.

– Там скучно, мам.

– Знаю. Но ведь его купили специально для тебя так почему бы не попытаться еще раз поиграть в нем, через несколько минут я войду и присоединюсь к тебе. Но сначала мне нужно закончить одно дело.

Вики просияла:

– Ладно! Мы поиграем с мисс Джеллирол А ты будешь мистером Грейп Граббером.

Конечно, дорогая. Что бы Вики делала без своей мисс Джеллирол?

Джия смотрела, как дочь бежит через пустой дом. Вики любила гостить у своих тетушек, но ей это быстро надоедало, что вполне естественно – поблизости нет никого ее возраста, все ее друзья остались дома.

Джия поднялась на третий этаж, в комнату для гостей, в которой они с Вики провели прошедшие две ночи. Может быть, ей удастся поработать. Она оставила проект в своей квартире, но прихватила с собой большой блокнот с зарисовками и собиралась отправиться в «Бургер-мейстер» – это что-то вроде «Макдональдса», новый клиент Карла. Вообще-то компания располагалась на юге, но намеревалась завоевать всю страну. В их ассортимент входили обычные бургеры, включая их собственный «ответ» биг-маку, звучащий несколько по-фашистски: «Мейстер бургер». Но у них был широкий выбор десертов: эклеры, наполеоны, кремовые слойки и тому подобное.

Джии поручили разработать художественное оформление для бумажных салфеток, которыми накрывают подносы с едой. Оформитель решил, что на них должны быть представлены все многочисленные услуги, которые предлагает «Бургер-мейстер». Художественный директор отверг это предложение и в свою очередь предложил заполнить пространство смеющимися, бегающими, прыгающими, крутящимися детьми; машинами, набитыми счастливыми людьми; детьми, празднующими дни рождения в специальных комнатах для вечеринок, – и все это крутится, вертится, галдит вокруг радостного, официально выглядящего парня мистера Бурго-мейстера.

Что-то в этом сильно не нравилось Джии. Не идея, а сплошные утраченные возможности. Если человек смотрит на эту салфетку, значит, он уже в «Бургер-мейстере» и заказал еду. И значит, ему незачем больше вставать. А почему бы не завлечь посетителя чем-нибудь вкусным на десерт? Изобразить, например, мороженое, и печенье, и эклеры, и кремовые слойки... Заставить ребятишек и их родителей раскошелиться на десерты. Хорошая идея, она взволновала Джию.

«Какая же ты крыса, Джия. Десять лет назад эта мысль даже не пришла бы тебе в голову. А если бы и пришла, то ужаснула бы».

Но она уже не была той девочкой из Огайо, которая приехала в большой город после художественной школы в поисках работы. С тех пор она уже побывала замужем за мямлей и влюбилась в убийцу.

Она приступила к наброскам десертов.

После часа работы Джия устроила перерыв. Сейчас, выполняя работу для «Бургер-мейстера», она уже не воспринимала квартирную плату столь трагически. Она вытащила из сумочки чековую книжку, но никак не могла найти счет. Сегодня утром она оставила его в гардеробной, а теперь он исчез.

Джия вышла на лестницу и позвала горничную:

– Юнис! Ты не видела чек в моей гардеробной сегодня утром?

– Нет, мэм, – раздалось в ответ.

Тогда остается только одно.