Текст книги "Абонент недоступен"

5

Она прошла еще дальше, углубляясь во двор. Кругом не было ни души. По сравнению с залитой солнцем улицей здесь было мрачновато. Шаг, второй, еще шаг. Эхо шагов и больше ни звука. Перед глазами Лены было два подъезда, но, подняв голову и посмотрев на окна квартир, она поняла, что жилым может быть только один из подъездов. Второй полностью находился во власти ремонта.

Она направилась в первый. Хотя она и знала, что ей лучше всего прислушаться к рекомендации Дениса и оставаться на месте, любопытство делало свое дело.

Тут она услышала, как из трубки донесся скрипучий голос Гордеева:

– Лена! Лена! Ты где?

– Я здесь.

– Черт возьми, куда ты исчезла?

– Не волнуйся, просто исследую ландшафт. Хочу посмотреть, что это за подъезд.

– Не делай глупостей. Тебе же сказали, стоять на месте. Ты во дворе?

– Да.

– Мы идем во двор.

– Хорошо. Я вас жду здесь.

Но помимо воли сделала еще несколько шагов по ступенькам, взялась за ручку двери, ведущей в подъезд, потянула на себя.

Внезапно в образовавшийся проем молнией просунулась мужская рука и вцепилась мертвой хваткой в ее запястье. От боли пальцы разжались, выпустив мобильный телефон, который на лету перехватила другая мужская рука.

Перед ней стоял Федотов. Его лицо было перекошено злобой. Она открыла рот для того, чтобы что-то сказать, а скорее всего, чтобы просто издать вопль. Но на ее напомаженные губы тут же легла широкая ладонь Федотова, отчего Лена смогла только тихо мычать.

Во двор вбежали Гордеев с Денисом. Они стали лихорадочно осматриваться вокруг. Ни души. Ни звука.

Гордеев стал кричать в трубку:

– Лена! Ты куда опять пропала?

Вдруг до их слуха донеслось, как в глубине одного из подъездов громко лязгнула железная дверь.

Они моментально ринулись туда, вбежали в подъезд. Глазами, не привыкшими к темноте, они стали импульсивно искать источник недавнего звука.

В руке Дениса вспыхнул огонек зажигалки. Из темноты тут же проступили пыльные ступеньки, ведущие в подвал и кончающиеся массивной металлической переборкой.

Два широких шага, и они уже дергали на себя тяжелый металл, казавшийся броней. Это была пожарная дверь класса А: три слоя стального сплава, а между ними два слоя композитного материала на основе углеродного волокна. Денис хорошо разбирался в подобных строительных нововведениях последнего десятилетия. Такую дверь не берет практически ничто – ни алмазный бур, ни ацетиленовая горелка. Только хороший заряд тротила или лазер.

– Эх, сюда бы парочку противопехотных ракетных установок типа «Гром-6», – сказал Гордеев.

– Гордеев, я же тебя предупреждал, – совершенно неожиданно ответил телефон голосом Федотова. – Не пытайся меня найти, иначе ты можешь недосчитаться одного из близких. Ты забыл?

– Где Лена? – спросил Гордеев. Во рту у него все пересохло.

– Она пока останется со мной. Ей тут будет лучше.

– Где «тут»? – спросил Гордеев, уставившись глазами на дверь.

– Где надо.

– Не играй со мной в прятки, парень!

– А что мне, по-твоему, остается делать? Я люблю играть. Я ради этого живу. И не пытайся ее найти, это бесполезно. Не пытайся вообще ничего делать, все равно это тебе ничего не даст.

– Мне нужна Лена.

– Ровно через два дня получишь свою возлюбленную в целости и сохранности. Даю слово чести.

– О какой чести ты говоришь, мудило? – выдал Денис, выхвативший телефон из гордеевской руки. – Отдай Ленку – и дело с концом. А тебя я в любом случае из-под земли достану.

– Да ну? – удивился Федотов, не скрывая насмешливого тона. – Прямо из-под земли? Ну попробуй, если ты такой прыткий.

И телефон рассмеялся короткими гудками отбоя.

– Падла! – Гордеев несколько раз долбанул кулаком в металлическую стену.

Когда пелена гнева все же упала с его глаз, он нашел в себе силы оглянуться. Вокруг никого. Денис куда-то исчез, не предупредив. Где-то наверху один за другим защелкали замки закрывающихся дверей. Он стал подниматься по ступенькам, еще не зная о том, что предпримет в следующую минуту. В спертом воздухе носились пары нитроэмали, от которых слегка кружилась голова. Он похлопал себя по карманам в поисках мобильника. Но в карманах было так же пусто, как и вокруг, – телефон остался у Дениса.

Гордеев выбрался во двор.

Ему навстречу почти бежал Денис, в левой руке он нес свой чемоданчик с прибамбасами – джентльменский набор частного детектива.

– Юрец, я же тебе сказал – никуда от двери не отходить!

– Прости, я не слышал.

Денис и Гордеев вошли в подъезд, снова оказавшись у железной двери. Они старались не шуметь, чтобы не тревожить и без того не в меру бдительных жильцов, поэтому говорили шепотом.

Денис вручил Гордееву фонарь:

– Свети сюда.

– А что ты собираешься делать?

Денис положил чемодан на бетонный пол и, щелкнув хромированными замками, поднял крышку. Из обширного арсенала совершенно никогда не виданных Гордеевым деталей, в которых причудливым образом соединялись редкие металлические сплавы, пластик и керамика, Денис выбрал обыкновенный тюбик, похожий на тот, в котором содержится клей «Момент».

– Знаешь, что это?

– Нет.

– УПГ-8.

– То есть?

– Ускоритель плазмы Грязнова, восьмая модель.

– Не понял.

– Научную фантастику любишь?

– Не очень, – скривился Гордеев.

– Зря. Если бы любил, не задавал бы дурацких вопросов.

– А почему Грязнова? Ты автор? Типа гиперболоида инженера Гарина?

– Смотри, угадал.

Денис отвинтил крышку и стал выдавливать из тюбика вязкую жидкость красного цвета, как какой-то уличный художник, выводя на двери правильный прямоугольник размером в человеческий рост. Затем достал из чемодана несколько присосок и прикрепил их в каждом из четырех углов нарисованного прямоугольника.

– Зачем это? – спросил Гордеев.

– Детонаторы.

– Детонаторы? Ты собираешься взорвать дверь?

– Не совсем.

Внезапно двери подъезда распахнулись, в лица Гордеева и Грязнова ударил яркий дневной свет, в котором замелькало несколько суетливых теней.

– Лечь на пол! Руки за голову! – послышался чей-то командный голос.

Гордеев, сощурившись от яркого света, наконец увидел, что ему в лицо уставилось дуло так называемой «десантной» версии АКМ в руках с ног до головы облаченного в полевой камуфляж молодого оперативника. Его лицо показалось адвокату необычайно свирепым, точь-в-точь как из дешевых кинобоевиков.

– Я, кажется, русским языком сказал: на пол! – с заметно большей настойчивостью провизжал ведущий операции.

– Не ори, Леопард, – спокойно отозвался Денис. – Своих не узнаешь? Ослеп, что ли?

– Ах, вон это кто! Здорово. Что тут происходит?

– Угадай с трех раз, – предложил Грязнов.

– Нам сообщили, что здесь закладывается бомба. Видимо, жильцы решили, что лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Это вас ввели в заблуждение. Вообще-то это я позвонил дядьке, чтобы прислали бригаду из ребят попроворнее. А он, видно, решил вас снабдить более конкретной информацией, чтобы создать иллюзию боевого духа. Ну, чтоб не расслаблялись.

– Понятно, – сухими губами улыбнулся Леопард. – Так, а что на самом деле стряслось? Мы что, входим в твое подчинение?

– Никак нет. Скорее, мы – в ваше.

Денис тем временем прикрепил к присоскам по зажиму-»крокодилу», от которых к чемодану змеились четыре блестящих шнура. Склонился над чемоданом, открыл одно из его отделений, где оказался прибор, напоминающий портативный компьютер – дисплей с клавиатурой, – и нажал подряд несколько кнопок. На дисплее вспыхнули наборы цифр. В чемодане что-то зажужжало.

– А сейчас я предлагаю всей компанией временно отойти на задние позиции, – вежливо предложил Денис. – Ибо сейчас будет небольшой тепловой праздник.

Он достал из кармана и напялил себе на нос очки с зеркальными стеклами. Присутствующие, включая Гордеева, всей массой попятились назад. В руках у Дениса возник пульт дистанционного управления. Он нажал сначала желтую кнопку, и жужжание усилилось. Лица всех присутствующих застыли в любопытном ожидании. Палец Дениса на этот раз коснулся кнопки красного цвета, раздался хлопок, будто лопнул воздушный шарик, и возникла яркая вспышка, похожая на магниевый фотоблиц. Жужжание стихло, будто встроенный в чемодан электродвигатель неумолимо терял обороты. Денис снял с лица зеркальные очки и произнес:

– Все.

Присутствующие зашептались, обмениваясь взглядами, в которых читалось легкое недоумение.

– Ну и в чем фокус? – протиснулся вперед Леопард.

На том месте, где Денис вывел свой красный прямоугольник, металл несколько оплавился.

Денис легонько толкнул дверь, и прямоугольник стал падать, пока не грохнулся с мощным лязгом на пыльную поверхность подвального пола.

– Твою мать, что же это такое? – спросил Леопард. – Убей меня гром, если я когда-нибудь видел что-то подобное. Как тебе это удалось, Денис?

– Как-нибудь потом объясню, – ответил Денис. – А пока мы должны найти вот этого типа.

Денис достал из кармана несколько фотокарточек, изображающих Федотова двухлетней давности, снятых с видео.

– Давно он там? – спросил Леопард.

– Минут двадцать, не больше, – ответил Денис.

– Понятно. Угорь, Пиранья! – закричал Леопард. – Быстро в подвал!

Не задавая дополнительных вопросов, в проем, проделанный УПГ-8, быстро протиснулись два щупловатых на вид паренька в камуфляже и с зажженными фонарями.

– Тарантул, – снова закричал Леопард, – тащи из машины наш компьютер. Нужна карта подземных коммуникаций.

– Ты думаешь, что подвал не заканчивается под домом? – спросил Денис.

– Да, именно так я и думаю, – хладнокровно ответил Леопард. – Иначе зачем я здесь нужен? По всей видимости, и этот тип не так прост, если начальник МУРа потребовал направить сюда «Красноярск».

Гордеев слышал, что «Красноярском» называли антитеррористическую группу при МВД РФ, все ее члены в целях конспирации называют друг друга строго по кличкам. Однако он никогда не думал, что ему когда-либо придется бок о бок с полулегендарным «Красноярском» проводить какую-либо операцию. Он полагал, что его удел – юрконсультация на Таганской, 34, залы судебных заседаний и следственные изоляторы. Но сейчас судьба выдвигала адвокату Гордееву иные требования.

Тарантул принес компьютер, который Леопард положил себе на колени и поднял крышку-экран.

– Ага, я так и думал, – кивнул Леопард и сказал в микрофон, прикрепленный к его куртке: – Угорь, ответь.

– Леопард, это Угорь.

– Что у вас там?

– Пока никого.

– Ищите еще одну железную дверь. Возможно, она замаскирована под стену или еще под какую хрень.

– Понял. Ищем.

– Денис, я думаю, нам сейчас понадобится твоя кулинария, – сказал Леопард.

– Ты имеешь в виду УПГ-8?

– Ну да. После такого аттракциона с нашими бензорезами возиться что-то не очень хочется.

– Проблем нет, – улыбнувшись, ответил Денис, протягивая ему свой алюминиевый чемодан.

– Леопард, – послышалось из рации.

– Да, Леопард слушает.

– Это Угорь. Мы нашли дверь.

6

Федотов, крепко обхватив Лену, волок ее по совершенно темному подвалу, иногда подсвечивая дорогу огоньком зажигалки. Он по-прежнему зажимал ладонью ее рот, хотя Лена уже не мычала и даже как-то покорно шла рядом. Она была сейчас заложницей, которую рано или поздно, но непременно вызволит из плена Гордеев. Она была в этом уверена.

Федотов подвел ее к другой железной двери, зазвенел ключами, и, издав зловещий скрежет, дверь открылась. Щелкнул рубильник, и под потолком вспыхнули несколько ламп, осветив просторное помещение. Федотов захлопнул за собой дверь и отпустил Лену. Она тут же отпрыгнула от него в сторону. А Михаил тем временем, чертыхаясь, рассматривал свою ладонь, выпачканную губной помадой, ища глазами, обо что бы ее вытереть. Перепачканным ртом Лена выдавила из себя несколько достаточно сильных проклятий в его адрес. Михаил не обратил на это никакого внимания. Он вплотную приблизился к Лене, крепко взял ее за запястье и снова куда-то поволок. Они стали спускаться по сырым ступенькам, пока не достигли водного потока, распространяющего удушающий запах сероводорода, на который, казалось, Федотов не обращал никакого внимания. Лена же брезгливо морщилась. Она увидела, что у самых ступенек привязана надувная лодка с мотором.

– Прыгай, – скомандовал Михаил.

– Не буду!

– Прыгай! – И Михаил толкнул Лену в спину, отчего она потеряла равновесие и ей ничего не оставалось, как сигануть на резиновое дно.

Лодка задрожала и закачалась, особенно когда в нее забрался Михаил.

Взревел мотор, зажглась бортовая фара, и лодка направилась в глубь канала. В лицо полетели бесконечные брызги, однако внешний вид сейчас Лену не беспокоил совершенно. На какое-то время Лена забыла, что является заложницей в руках страшного человека, стараясь переключиться на другие мысли, хотя бы о том, что никогда раньше не бывала в подобных местах Москвы, о которых она даже не подозревала. Но когда в поле ее зрения попадал Михаил, который сидел на руле, она тут же возвращалась к реальности. А реальность была такова, что хуже ничего не придумаешь.

Вероятно, здесь когда-то протекала одна из многочисленных речек, которую при реконструкции города взяли в коллектор.

Впереди туннель, казалось, уходил в бесконечность. Наверно, так же должна себя чувствовать пуля в стволе винтовки, размышляла Лена.

– Куда ты меня везешь? – наконец спросила она.

Михаил повернул к ней свое лицо, на котором красовалась злая ухмылка. Лена приготовилась к тому, что он сейчас скажет что-то очень неприятное, бьющее наотмашь, отрезающее любые пути для отступления. Однако он промолчал.

– Куда? – переспросила она.

– Я же сказал, никаких вопросов, – твердо проговорил Федотов. И жестом показал, что нужно пригнуться.

Лодка вплывала в низкий туннель. С древней на вид кирпичной кладки свода над головой во многих местах свисали известняковые сосульки-сталактиты. Откуда-то из близкой глубины послышался грохот проносящегося поезда. Метрополитен. Где-то совсем рядом. Значит, несмотря ни на что, там продолжается нормальная жизнь, значит, мир не слетел окончательно с катушек, значит, есть надежда, что все вернется на круги своя.

Наконец мотор стал терять обороты, лодка замедлила ход и вскоре уткнулась носом в стену, в которую была врезана очередная дверь из проржавевшего металла. Федотов взял со дна лодки стальную фомку, просунул ее конец в узкую щель между стеной и дверью и резко повернул. Дверь подалась. Федотов открыл ее пошире и глазами показал Лене следовать в образовавшийся проем.

– Сюда.

Некоторое время они шли в полной темноте, Лена впереди, спотыкаясь то и дело о наваленные на полу обломки каких-то механизмов, издававших противный звон, напоминая атмосферу хирургического кабинета. Федотов, сзади подталкивая ее в спину, указывал направление.

Лена ловила себя на мысли, что еще год назад она доверчиво заглядывала в глаза этому человеку, казавшемуся ей эталоном мужественности и интеллекта. Они верила ему. Верила без оглядки. Она представляла себе их совместное будущее, но ни разу при этом не допустила, что сценарий их отношений может выкинуть такую совершенно непредсказуемую коллизию. Сейчас все представлялось ей кошмарным сном, который должен непременно закончиться, как только зазвенит будильник на прикроватной тумбочке. Она даже ущипнула себя. Нет, это не сон. Это все на самом деле. И от этого уже никак не отвертеться. И чашу эту придется испить до конца.

Вдруг щелкнул выключатель, и над их головами вспыхнул ряд галогеновых светильников. Лена, сощурившись, стала осматриваться. Впереди был длинный коридор, заканчивающийся еще одной дверью. Михаил показал туда. Стены казались стерильно белыми, лишенными хоть какого пятнышка. Точно хирургия какая-то, подумала Лена. Она хорошо помнила, что у Михаила существовала ни с чем не сравнимая страсть к чистоте и аккуратности, эта страсть скорее напоминала манию, доводящую ее обладателя до исступления, до самых непредсказуемых крайностей. Здесь, в этом загадочном помещении, царила натура Федотова. Это была его вотчина, проявляющая себя во всем.

Приблизившись к двери, которая была сделана из какого-то сложного полимера, Федотов достал из кармана пластиковую карточку и вставил в едва заметную щель на гладкой поверхности. Дверь почти бесшумно отъехала в сторону.

Лена не ошиблась: помещение, судя по оборудованию, напоминало химическую лабораторию. Кругом на столах стояли реторты, колбы, микроскопы, емкости с препаратами. В один ряд выстроились сразу пять компьютерных мониторов.

Федотов усадил Лену на стул, привинченный к полу четырьмя массивными болтами, и привязал ее, обмотав вокруг широкой липкой лентой.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она. – Куда я отсюда денусь?

– Во избежание глупостей, – хладнокровно ответил Михаил.

– Глупостей? Чьих?

– Твоих.

– О чем ты? Глупости совершаешь здесь только ты. Вернее, преступление!

– Не болтай.

– Зачем я тебе нужна? Я же только мешаю.

– Ты – моя гарантия.

– Гарантия?

– Теперь Гордеев с Грязновым ничем другим не будут заниматься, кроме как искать тебя. А это то, что мне сейчас необходимо позарез. Но только им найти тебя – это все равно, что выйти в космос на дельтаплане.

– Хорошо же ты окопался, – с наигранным восхищением произнесла Лена, осматриваясь. – Это твоя резиденция?

– Моя.

– Прямо бэтмен какой-то.

– Брось молоть чушь!

– А что я такого сказала?

– Лучше сиди и помалкивай.

Федотов подсел к компьютеру. Все пять дисплеев вспыхнули неярким голубым свечением. Лене пришлось до боли в позвоночнике вывернуть шею, чтобы хоть краем глаза рассмотреть, что они показывали. На одном из экранов появилось что-то, напоминающее план.

Федотов защелкал «мышкой», изображение плана стало поворачиваться, то приближая, то удаляя тот или иной выбранный объект. Михаил достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, сунул себе в рот и закурил от зажигалки, встроенной в наручные часы. Он явно нервничал. Так, во всяком случае, показалось Лене. В каком-то смысле это ее успокоило: в планы злодея, по всей видимости, закрались неполадки. Однако это могло быть как хорошей, так и совершенно отвратительной новостью. Потому что негативная сторона этого дела могла вылиться в совершение Михаилом недостаточно продуманных поступков.

– Черт! – буркнул Федотов. – Они все же проникли в центральный коллектор.

Лена еще сильнее повернула шею и разглядела, что по экрану идут какие-то человеческие тени, среди которых она смогла разглядеть Гордеева. Он был одет в свой костюм, поверх которого наброшен настоящий бронежилет. В руках у него – настоящий автомат Калашникова, к подствольной части которого прикреплен небольшой, но достаточно мощный фонарь.

Михаил оторвал взгляд от экрана и увидел, что в его сторону во все глаза пялится Лена. Он вздохнул, встал с места, взял откуда-то сверху нечто, напоминающее мешок, подошел и надел ей на голову. И как ни в чем не бывало вернулся на место.

– Федотов, я же так ничего не вижу, – сказала Лена из-под плотной материи. – Кто же расскажет потомкам о том, как Михаил Федотов…

– Заткнись, стерва! – выпалил Федотов. – Не мешай работать.

На экране центрального монитора возникли изображения нескольких сооружений Москвы, в числе которых оказался восстановленный храм Христа Спасителя.

7

Пятеро бойцов антитеррористической группы «Красноярск», к которым примкнули Юрий Гордеев с Денисом Грязновым, при помощи УПГ-8 вскрыв потайную дверь в подвале дома номер пять по Малому Козихинскому переулку, пробирались по подземному лабиринту.

– Здесь вода, – послышался голос Тарантула, который двигался впереди цепи.

– Очевидно, это подземная река, – сказал боец по кличке Смерть.

– Да нет, – покачал головой Леопард, не отрывая глаз от монитора портативного компьютера, который был прикреплен к его бронежилету на манер ярмарочного лотка, – никакая это не подземная река, а обычный сливной канал. Но на карте имеется лишь указание о его наличии, но нет никаких данных о его протяженности или направлении.

– Да, действительно, – сказал Угорь. – Запах, во всяком случае, как от слива.

Угорь достал из одного из многочисленных карманов на своей куртке круглую коробочку, которая оказалась самым обыкновенным компасом, выглядевшим при том обилии высокотехнологического оборудования, которым были окружены эти вооруженные люди, доисторическим артефактом, подобно каменному топору.

– «Красноярск», внимание: сообщаю направление канала, – провещал Угорь. – В сторону понижения уровня – северо-запад, в сторону повышения, соответственно, юго-восток. Прошу всех переориентировать свои топографические датчики.

– Наши координаты, – сказал Тарантул, – три минуты восемнадцать секунд по шкале Берковича.

– Да, все правильно, – кивнул Угорь.

– Тарантул, Смерть! Установить радиомаяк! – скомандовал Леопард.

– Есть установить радиомаяк! – донесся голос Смерти.

Гордеев с Денисом молча наблюдали за отлаженными действиями команды, однако не понимали, чего они в действительности добиваются, перебрасываясь непонятными приказами и обмениваясь информацией о месте нынешнего пребывания, хотя это совершенно не нуждалось в таком дотошном уточнении.

Глядя на этих людей, Гордеев никак не мог привыкнуть к тому, что перед ним настоящие зубры, совершившие не один десяток рискованных операций, снискавшие славу слаженного, безотказного механизма, который из безжалостных рук террористов выхватывает самых безнадежно «повисших» заложников, когда это уже никому не может показаться возможным.

«Красноярск» составляли низкорослые, щуплые парни, больше напоминавшие тинейджеров, увлекшихся игрой в «войнушку», чем бесстрашных воинов.

Однако Гордеев знал, что настоящий антидиверсионный лазутчик не должен обладать габаритами Шварценеггера, иначе ему никогда не пройти сквозь игольное ушко, а именно таких размеров обычно бывает выход из подавляющего большинства безвыходных ситуаций.

И только искусство кино требует изображений суперменов с гипертрофированной мускулатурой а-ля Рэмбо.

Короче, при своих габаритах Гордеев с Грязновым по отношению к «Красноярску» выглядели как парочка взрослых дядек, случайно оказавшихся в детской песочнице. Однако подлинными великанами здесь были все же парни из «Красноярска», они были великанами своего непростого дела, которому они отдавались душой и телом без остатка.

– Бамбук, – сказал Леопард в микрофон переносной радиостанции, – это Гуляйполе. Наши пространственные ориентиры – три минуты восемнадцать секунд по шкале Берковича. Квадрат десять, ноль четыре-пятнадцать.

– Гуляйполе, это Бамбук. Я вас понял. Квадрат десять, ноль четыре-пятнадцать чист. Можете продолжать движение. Мы вас страхуем.

– Хорошо, Бамбук. Какие паттерны представляют для нас интерес?

– Гуляйполе, осмотритесь самостоятельно.

– Значит, на двадцатый и сто тридцать четвертый квадрат? Я правильно вас понял?

– Не скажу – примерно, но и не смею уточнять.

– Ладно, я понял, Бамбук. Спасибо. Сеанс связи через десять минут на частоте А-десять. Отбой.

Леопард щелкнул тумблером на панели армейской рации, которая при нынешнем глобальном наступлении современных технологий выглядела настолько допотопно, что годилась разве что для магазина антикварных раритетов.

– А разве у них не хватает средств, чтобы приобрести оборудование посовременней? – тихо спросил Гордеев Дениса, показывая на рацию.

– Ты о чем, Юрок? Это только с виду эта штука пятидесятого года выпуска. Внутри же стоят все немыслимые хай-теки, вся самая последняя цифровая лабуда. Кстати, им все ставили пацаны из Долгопрудного, которых мы с тобой недавно изволили посетить.

– Они что, сотрудничают с «Красноярском»?

– Ну да. А что в этом такого?

– Странно.

– Не вижу ничего странного.

– А как же их пресловутая этика изобретателя: не работать на военку?

– А где ты видишь военку? – Денис кивнул в сторону белобрысого Смерти и угрюмого Тарантула, заваливающих камнями пластиковую коробку радиомаяка. – Это же совершенно мирные ребята. Просто чуть более осмотрительные, чем другие.

– Понятно. – Гордеев почесал в затылке, глядя на этих небывало уверенных в себе людей, похожих на чертей из самого ада. Черти каким-то немыслимым чудом оказались среди обычных смертных. И они действительно были бессмертны. Точнее, они сами твердо верили в то, что возможность отойти в мир иной без высшего соизволения своего верховного владыки для них закрыта.

Кажется, только сейчас к Гордееву пришло понимание, чем чистая сила отличается от нечистой, несмотря на то что время и место для подобных размышлений были в высшей степени неподходящие.

«А какое же подходящее, если не это место и не это время? – соображал адвокат. – Если и существуют на свете настоящие адвокаты, то это лишь адвокаты дьявола. Ибо дьяволу он нужнее всего. А без дьявола на свете не совершилось бы ничего, что совершается».

Его размышления прервал Леопард, который громогласно произнес:

– Приготовить каноэ!

Четверо «красноярцев» сняли с плеч вещевые мешки, вытряхнули из них на камни небольшие резиновые свертки, к которым приделали резиновые шланги, тянувшиеся из миниатюрного прибора, оказавшегося воздушным компрессором, который начал жужжать, напоминая полет шмеля, и свертки, развернувшись, в скором времени превратились в настоящие спортивные лодки, которые «красноярцы» тут же побросали на мутную и непроницаемую водную поверхность.

– Прошу, господа, – предложил Леопард Гордееву и Грязнову, показывая на плавучие транспортные средства. – Прокатим с ветерком.