Текст книги "Царь Соломон. Мудрейший из мудрых"

Фридрих Тибергер
Царь Соломон. Мудрейший из мудрых

Памяти моего брата Эрнеста —

жертвы бесчеловечного времени

Ближний Восток в X веке до н. э.

Глава 1
Эпоха

Наше историческое сознание, представляющее собой сплав конкретных знаний, случайного и закономерного, способно создать довольно полную картину мира. Упорядочив множество разрозненных событий, оно позволяет выявить их внутреннюю связь. Вот почему мы можем выделить несколько эпох, повлиявших на всю историю человечества. И если вглядеться пристальнее, то окажется, что в истории человечества подобных вершинных периодов не так много. Однако именно эти эпохи наполняют нас гордостью за своих предков. Они обуславливают свободу, нравственность и величие грядущих поколений, потому что дают им осознание своей силы и опору для сопротивления невзгодам жизни. Благодаря этому мы чувствуем свою причастность вечности.

Заметим также, что подобные эпохи принадлежат не одной нации, а становятся достоянием всего человечества. И теперь, глядя на них с высоты прошедших веков, мы не только пополняем исторические знания, но и обогащаемся накопленным тогда опытом.

Эпоха Соломона воспринимается именно как время, в котором сконцентрировалась мудрость всего человечества. В книге она рассматривается с высоты нашего исторического опыта, позволяющего не только углубиться в нее, но оценить критически, стараясь избежать неоправданного возвеличивания.

Автор также стремится отдать должное памяти израильских народов, странствиям патриархов и поискам цели, которые были свойственны уже ранним народам. Стремление к национальному самоопределению появилось еще в Египте, и потребовалось несколько столетий, чтобы призывы Моисея и полученные от него заповеди были осознаны как руководство к действию, став символами будущей жизни.

Когда при Иисусе Навине удалось завоевать Землю обетованную, то все дальнейшие перемены и рассеяния проходили под знаком того, что вот-вот образуется новая империя, очертания которой уже были видны. Период Судей означал и угасание порывов, и начало обновления.

Когда Илий и еще более могущественный Самуил начали разрабатывать духовную концепцию, то есть отошли от примата священничества, пытаясь образовать государство и объединить людей в общее целое, они были подавлены инстинктивным сопротивлением людей, до тех пор пока не образовалось государство Саула. Однако он не мог предвидеть, что все созданное им развалится. Давиду тоже пришлось применить силу, чтобы сосредоточить в своих руках власть. Но ему удалось только приблизиться к цели, но не достичь ее.

Только его сыну Соломону было суждено принести покой земле, лишь с виду казавшейся гладкой. Мир, пришедший с ним, покинул страну вскоре после смерти Соломона. Лишь одному поколению удалось прожить практически без военных конфликтов – в древней истории такого феномена больше не известно.

Хотя при Давиде власть была максимально централизована, военная система полностью обновлена и во всех жизненно важных пунктах воздвигались крепости, административный аппарат так и остался децентрализованным – царь был постоянно занят внутренними и внешними военными стычками.

Впервые в истории страны была создана и доведена до совершенства система торговых связей. Отвечая новым потребностям, по всей стране строили дороги, организовывали торговый флот, в шахтах и карьерах добывали природные ресурсы. В сознании людей глубоко укоренялись чувства законности и справедливости. А мощное религиозное чувство нации зримо воплотилось в созданном народом величественном Храме.

В то же самое время появилась историография, которая обобщила достижения прошлых веков, составив славу израильскому народу. Именно теперь он начал воспринимать собственную историю как последовательное развитие событий начиная с периода своего рождения, минуя беспокойное Давидово время и вплоть до эпохи Соломона. Устанавливая связи между характером и судьбой, исторические достижения, возникшие в ходе продуманного планирования, стали рассматривать как чудо.

Тогда же появляются первые значительные собрания лирики и дидактической поэзии. Новый Храм стимулировал прежде всего развитие религиозной лирики. Когда в стране впервые установилась стабильность, появилась уверенность в своих силах и в преемственности происходящего, проявилось и осознание традиции. Существование храмового хора и музыкантов предполагало наличие песен для исполнения во время ежедневных и праздничных богослужений.

В это же время появилась Псалтирь – собрание дидактических стихотворений Давида. Это породило особую разновидность поэзии, вдохновленной монотеистическими чувствами, своей чистотой и глубиной, естественно превзошедшей ту религиозную лирику, которая сохранилась с более древних египетских и вавилонских времен.

В Песни песней ярко отразилась атмосфера двора царя; это собрание любовных песен – самое чувственное и в то же время наиболее целомудренное из всех нам известных. Речь идет о песнях эпохи Соломона, поскольку из-за религиозной политики песни, созданные до времени Давида, не сохранились. Именно поэтому следует уделять такое внимание первым иерусалимским псалмам, которые были введены в традицию. Древний материал мы находим в псалмах, которые датируются, скорее всего, временем изгнания, когда образовывалась религиозная общность и где, говоря от своего имени («гласом моим», «ложусь я»), автор пишет о целом народе, и они выражают чувства, объединяющие всех членов этого сообщества. Впрочем, вряд ли тексты сохранились бы, если не расценивались бы как самое драгоценное наследие, которое следовало сберечь для будущих поколений.

Как повелось еще с античных времен, дидактическая поэзия по-прежнему занимала ведущее положение среди произведений, которые переходили от одного поколения к другому. В Книге Царств говорится, что Соломон написал «три тысячи притч, и песней его было тысяча и пять» (3 Цар., 4: 32). Принадлежность такого множества текстов одному автору может вызвать сомнение, однако не следует забывать, что он был ярчайшим деятелем своей эпохи и его тексты необычны уже этим. Притчи Соломоновы замечательно отразили дух времени и остаются образцом этики вот уже тысячи лет.

Необходимо сказать еще об одном достижении этого периода, оказавшем особое влияние на судьбу еврейского народа и всего человечества. Речь идет о монотеистическом учении, точнее, о его письменной фиксации. Именно в конце царствования Давида и в период правления Соломона были составлены основные книги Ветхого Завета. Можно сказать, что Соломон помог создать те условия, при которых удалось последовательно осуществить работу, значение которой невозможно переоценить, и сегодня человечество обладает этим сокровищем, называя ее Книгой книг.

Как и за тысячелетия до эпохи Соломона, все произошедшее как бы готовилось к этому времени, и другие поколения смотрят на эту эпоху с гордостью и некоторой завистью, что не довелось увидеть золотой век собственными глазами.

Чтобы спастись от распада и разрушения, нации необходимо обрести источник духовной силы. Не случайно в 4-й главе Третьей книги Царств описывается богатый и процветающий мир при Соломоне, противоположный тому, когда Северное и Южное царства распались: «И жили Иуда и Израиль спокойно, каждый под виноградником своим и под смоковницею своею, от Дана до Вирсавии, во все дни Соломона» (3 Цар., 4: 25).

Несколько сентиментально звучащая фраза «от Дана до Вирсавии, во все дни Соломона» (Суд., 20: 1) употреблена, чтобы обозначить крайние пределы Палестины (3 Цар., 3: 20), и прежде всего потому, что в первом стихе той же самой главы точно обозначены границы более обширной империи: «И господствовал он (Соломон) над всеми царями, от реки Евфрата до земли Филистимской и до пределов Египта» (2 Пар., 9: 26), то есть от Ливанских гор до середины современного Египта. Возможно, данный стих является частью плача об утерянной собственности.

Только через пятьдесят лет после Соломонова правления царь Омри попытался воссоздать классическую эпоху Иерусалима в отделившемся Северном царстве. Он защитил свое государство с помощью разнообразных средств: женился на иностранной принцессе, построил в Самарии новую столицу с великолепным дворцом, соорудил новую крепость Иерихон и попытался с помощью мирного договора, заключенного с Южным царством, хотя бы частично возобновить прежний союз Иудеи и Израиля.

Его сын Ахав, не уступавший отвагой Давиду, даже связал оба царствующих дома с помощью женитьбы. Если бы, кроме всего прочего, оба правителя отличались и культурными достижениями, тогда их стремление воссоздать нечто вроде эпохи Соломоновой смогло бы полностью изменить развитие еврейского государства, и даже всего мира, поскольку именно здесь, в Галилее, появились первые сторонники христианства.

Но пример Самарии ясно показал, что Иерусалим занял лидирующее положение среди всех других поселений благодаря не только Храму, но и особому духовному климату, сложившемуся в этом городе во время правления Соломона.

О его особой духовной силе упоминают все пророки, сочинения которых дошли до нас. Старейший из них, Амос, появился в Северном царстве через два столетия после Соломона и объявил о возрождении «павшей скинии Давидовой», то есть о необходимости объединения царств под началом Иерусалима. Негодующие слова пророков об автоматическом соблюдении обрядов показывают, что в памяти людей еще были живы воспоминания об эпохе былого процветания. Напоминание о ней воспринималось как утешение.

Исайя и Иеремия сравнивают Иерусалим, который они видят, не с городом, который представляют в своем воображении, а с тем, который остался где-то в прошлом, как детство, и обязательно возродится когда-нибудь: «Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас, и вы будете утешены в Иерусалиме» (Ис, 66: 13); «Вот, наступают дни, говорит Господь, когда город устроен будет во славу Господа от башни Анамеила до ворот угольных… И вся долина трупов и пепла, и все поле до потока Кедрона, до угла конских ворот к востоку, будет святынею Господа; не разрушится и не распадется вовеки» (Иер., 31: 38—40).

Пророк Иезекииль, находившийся среди вавилонских эмигрантов, дает самое глубокое описание тех переживаний и чаяний, которые испытывали люди, находившиеся в изгнании. Он смотрит с надеждой на проблему возрождения нации в границах империи Соломона и описывает тот Храм, который видел в бытность свою священником. По форме и величине является прообразом храма Соломона, своеобразным символом и вдохновляющей национальной идеей будущего, таким он остается и для покоренной нации. «И Я, Господь, буду их Богом, и раб Мой Давид будет князем среди них. Я, Господь, сказал это» (Иез., 34: 24).

Находящаяся в центре всех пророческих книг фигура Давида отличается некоторой двойственностью. Впервые его величие было осознано именно в эпоху Соломона. Фактически именно Давид заложил ее основу, хотя и нельзя сводить все заслуги только к его личности. Но все же именно Соломону удалось установить преемственные связи и сохранить их.

В книге «Наследие Соломона» (1934) Дж. Гарстанг, подробно описывая предысторию эпохи Соломона, возвращается к самым ранним из известных периодов в истории страны. В кратком эпилоге он показал, каким выдающимся организатором являлся Соломон, сумевший использовать сложное наследие – конфликтующие племена – и учесть опасность, исходившую от непрерывно интригующих друг против друга врагов.

Последующие поколения воспринимают Соломона несколько отстраненно, возможно благодаря его недосягаемой мудрости. Его эпоха оказалась великой, как и все, что он создал. Но если бы вам хотелось найти правителя, который бы оказался более земным, вы бы обратились к Давиду, который поднимался, карабкался и боролся и, несмотря на годы, преодолевал сложности как друг, муж, любовник, отец, правитель, герой и художник. Он оставался живым и несчастным человеком, обуреваемым страстями и болью, несгибаемым и в то же время умеющим найти выход из неловких положений, отважным и одновременно смиренным.

Противопоставление сдержанной мудрости Соломона и человечности Давида служило опорой во времена национальных бедствий и вдохновляло стремления к стабильной мирной жизни, а царственная фигура Давида, ведущего свой народ сквозь невзгоды, казалась подобной Мессии, благословленному Господом. И то, что Давид завещал своему сыну, воздалось сторицей Соломону. В еврейской литературе упоминается «Мессия, сын Иосифа», который предшествовал «Мессии, сыну Давида». Возможно, концепция «Мессии бен Иосифа» возникла в Северном царстве, которое населяли племена Иосифа, как политическое движение, направленное против ценностей, проповедуемых Давидовым Мессией в Южном царстве. Возможно, его разрозненные фрагменты сохранились и после падения Северного царства.

Вот почему Иезекиилю в видении являются два скованных вместе раба, символизирующие Южное царство Иудеи и Северное царство Иосифа, которые давно исчезли, но должны возродиться, на что указывает двукратное повторение этого выразительного пророчества (Иез., 37: 15—28).

Верно, что Иосиф через страдания и преследования обрел настоящее благородство, стал трогательно человечным как сын и как брат. Но у него еще не было связи с еврейской национальной жизнью. Он всего лишь выполняет свою роль и предсказывает страдания «предтечи Мессии», за которым последовал победоносный «Давид Мессия».

Однако в народном сознании фигура Соломона приобрела гиперболизированные черты, ибо только посредством сверхъестественного можно было объяснить необычайность одной из самых счастливых эпох, сохранившихся в памяти человечества. Монотеизм отрицал не только магию, но даже и восхищение чудом. Однако по отношению к Соломону это считалось вполне естественным и допустимым даже в нормативном еврейском сознании.

Соломон имел власть над демонами, понимал язык животных и растений, обладал несметными сокровищами и волшебными предметами, наделял чудодейственной силой своих потомков. Рассказы о его чудесах стали частью мирового фольклора. Если мы сравним их с фольклором языческих народов, то заметим, что и здесь упоминается Соломон как волшебник и как легендарный строитель Храма. Однако и магия, и превращения совершаются по воле Бога и управляются им. В них нет противопоставления божественной силы дьявольской, а есть лишь воля Создателя всего сущего. Если в современном сознании фигура Соломона лишена магического ореола, то для миллионов людей она все равно остается символом сверхъестественной силы и образцом для подражания. Продолжатели его дела, прежде всего строительства Храма, чтобы создать свободное братское общество, и ныне собираются, чтобы поклоняться ему, как святыне.

Закономерно, что по прошествии многих веков имя Соломона становилось все более легендарным, причем вымысел, как и в рассказах о Мессии, доминировал над реальными фактами. Не приходится сомневаться в том, что это оказалось возможным, потому что речь шла о реально существовавшем человеке.

Рассматривая эпоху Соломона в общем историческом контексте, мы должны учесть еще один момент. Внутренняя энергия человека питается прямо или косвенно из духовной сферы и обусловлена эмоциональными особенностями. Восхищение человека вещами и его желания зависят от того, что движет им, что возбуждает его. Происхождение эмоций, безусловно, зависит от контакта, который обычно спонтанно проявляется между личностью и предметами или явлениями окружающего мира.

Теперь остается только ответить на вопрос, который кажется весьма простым: почему могущественный правитель более великой и великолепной Египетской империи фараон Сусаким, младший современник Соломона, оказался в тени правителя маленького еврейского государства? Ответ, конечно, заключается в том, что, несмотря на огромный промежуток лет, существуют определенные связи между Соломоном и современным человечеством. Они сохранились, хотя миновали века, с их религиозными, литературными и художественными экспериментами и новшествами. По своему внутреннему миру Соломон ближе нам, чем правитель Египта.

Разве мы можем объяснить, почему с таким энтузиазмом и самопожертвованием поколение за поколением посвящают себя всесторонним исследованиям доизраильской Палестины, иной причиной, кроме ощущения прямой связи между тем давним временем и нашей эпохой?

Согласимся, что не так-то просто перенестись в то время, которое отделено от нас тремя тысячами веков. Тогда еще не был основан Рим, не произошли битвы, которые позже были увековечены в бессмертных поэмах Гомера. И греческая и римская культуры, да и вся европейская история, отделяют нас от эпохи Соломона.

Однако повседневная жизнь людей в те времена мало отличалась от современной. В книге «Повседневная жизнь в Древнем Египте» Эрман пишет: «Пять тысяч лет тому назад мир ничем не отличался от сегодняшнего. Все достижения и открытия человечества с того времени не привели к существенным изменениям. Одни и те же конфликты, те же самые условия расцвета или заката искусства действовали и в древности, и в современную эпоху. Изменились отдельные детали, но сохранились те же самые проблемы общественной жизни, социального устройства, законности и взаимопонимания между нациями и государствами!»

Тогда, как, впрочем, и сейчас, людям казалось, что они достигли вершины в развитии техники и уровне жизни. Духовное совершенство человечества никогда не зависело от развития знаний о природе или широты исторического кругозора, хотя именно свободные от религиозных догм умы обладали способностью к фантастическим идеям. Но именно в монотеистической концепции мира, которая и выделяет эпоху Соломона среди других культур, мы находим пути понимания мыслей, конфликтов и надежд человека далекого прошлого.

Чтобы соотнести эпоху Соломона с нашей обычной хронологией, которая основана на летоисчислении от Рождества Христова, мы должны соотнести еврейский и нееврейский календари. Прежде всего это ассирийские погодные записи, которые начали вести только через поколение после Соломона. В них указаны годы правления каждого властителя, причем начало каждого правления обозначается именем высшего чиновника (лимму). По форме эти клинописные записи близки к римским анналам, где фиксировались важнейшие события и исключительные природные явления. Так, мы читаем, что в тринадцатый год правителя Саргона Ассирийского (что соответствует первому году его правления как правителя Вавилона) лимму Пураншагал из Газана вступил в должность в первый день месяца ниссан, а в месяце сиван наступило затмение солнца.

На основании приведенных данных астрономы подсчитали, что практически полное солнечное затмение, наблюдавшееся в Вавилонии в месяце сиван, произошло 15 июня 763 года до н. э. Следовательно, мы можем определить время правления царя Салманассара II Ассирийского как период между 859—825 годами до н. э.

В упомянутой нами надписи, связанной с Салманассаром, также говорится, что 14-го лиджара лимму Дайан взял штурмом город Каркар и что иудейский правитель Ахав сражался против него. Этот текст помогает датировать события, описанные в Третьей книге Царств, где говорится о союзе Ахава и сирийского правителя Бен-Адада. Следовательно, сражение при Каркаре произошло примерно в 853 году до н. э., что является самой ранней известной датой, относящейся к личности еврейского происхождения, упомянутой в Библии, и подтвержденной историческими данными.

Кажется, что такой способ позволяет достаточно точно датировать периоды царствования правителей, описанных в Библии, и, в частности, время правления Соломона. Но на самом деле все не так просто. В Библии отмечены только полные годы правления, в течение которых царствовал один и тот же человек, и не отмечены неполные месяцы и дни. Записи использовались лишь для фиксации событий и важных государственных документов, а не в династических или статистических целях.

Следовательно, когда новый правитель занимал трон, время его восшествия (подобная практика существовала на всем Востоке вплоть до 500 года до н. э.) отмечалось как дата правления и старого, и нового владык, следовательно, можно установить время правления по названному числу лет. Скажем, когда говорится, что «правитель N правил четыре года», означает, что он умер на четвертый год своего правления. С другой стороны, когда говорится, что «он умер на четвертый год своего правления», обозначает, что он в действительности правил три года, но не четыре.

Теперь попробуем определить, на каком году правления Ахава произошла, скажем, битва 853 года до н. э. В Библии об этом не говорится ничего, но из надписи на монументе Салманассара мы узнаем, что в 841 году до н. э. израильский царь Иеуй начал платить ему дань. На обелиске в Каллахе, старейшем памятнике, где упоминается имя Салманассара, мы видим, как Иеуй склонился перед ассирийским владыкой. Между Ахавом и Иеуем правили два сына Ахава – Ахазия и Иерохам; с учетом вышеизложенного это было в период между 841-м и 853 годами до н. э.

Следовательно, нам удалось выяснить, что Иеуй вступил на трон в 841 году до н. э. и что Ахав умер в 853 году до н. э. От даты правления Ахава вернемся назад и подсчитаем, когда правили более ранние владыки, окажется, что Ахав правил двадцать один год, Омри – одиннадцать, Элах – один, Бааса – двадцать три, Надаб – один и Иеровоам, сменивший Соломона в Северном царстве, двадцать один год. Всего получилось 708 лет. Теперь, начав с 853 года до н. э., мы получим 931 год до н. э. как дату смерти Соломона.

Наши подсчеты подтверждаются другими сведениями, связанными с правителями Южного царства. Иосафат, правитель Иудеи, стал властвовать на четвертый год правления Ахава, то есть в 871 году до н. э. До Иосафата царем был Аса, сидевший на троне сорок лет, перед ним Эбиам – два года, Ровоам, сын Соломона и его преемник, – полных семнадцать лет. Так мы добираемся до 930 года до н. э. Возможное расхождение на один год из-за перехода от лунного к солнечному календарю указывает на первую из упомянутых дат. Поскольку в Северном царстве были более частыми смены правлений внутри одного и того же периода, датировка может быть менее точной.

Так как Соломон умер на сороковой год своего правления (1 Цар., 11: 42), его царствование закончилось в 970 году до Рождества Христова. Какие же внутренние движения и перемены произошли в этот промежуток правления Соломона с 970-го по 931 год до н. э.! Действительно, этот период был отмечен войнами и катастрофами, что позволяет объяснить происходившее людям, всматривающимся в глубь веков.

За спокойным течением событий, переданным в описаниях, мы не различаем духовные переживания наших отдаленных предков. Но одно все же ясно: эпоха началась с драматичной кровавой революции, направленной против Соломона, но он сумел быстро установить контроль над ситуацией.

Следующие сорок лет на границах было спокойно, благодаря чему спокойно развивались страна и культура. Но смерть одного лишь человека повлекла за собой величайшую катастрофу, определившую всю последующую историю еврейского народа. Оказалось, что определяли развитие целой эпохи воля и стремления лишь одной личности.

Отсутствие сильной объединяющей власти привело к росту недовольства и соперничеству среди множества племен. Происшедшее нельзя объяснить существованием обременительных налогов, политической нестабильностью или религиозными противоречиями, поскольку позже ситуация как в Северном, так и в Южном царствах оказалась намного хуже. Следовательно, причина гораздо глубже: народ не смог успевать идти в ногу со своим правителем. Прошли века, прежде чем народ снова духовно возродился, и эта вторая жизнь сама породила мечту о Мессии.

С другой стороны, как жизнеподобно выглядят фигуры его предшественников: несчастный, угрюмый Саул, страстный, героический Давид – их беспокойные и неуемные характеры определили всю их бурную жизнь.

И в самые напряженные моменты Соломон умел находить счастливые мгновения, позволявшие ему успокоиться, оглядеться, чтобы найти выход из сложного положения. Несмотря на недюжинный ум и поистине царскую прозорливость, он был чрезвычайно чувствительной и поэтому трагически одинокой личностью, вынужденной полагаться только на себя. У него не было ни сына, как Ионафан у Саула, ни находившегося рядом вначале преданного военачальника, а затем изменника, каким являлся Иоав у Давида. В его жизнеописаниях нет упоминаний о друзьях, помощниках или советниках – там названы только официальные лица, которые были назначены самим Соломоном. Они не могли возражать, потому что были его подчиненными, а следовательно, не могли быть и советчиками.

Кажется невероятным, что человек, столь прозорливый и искусно устанавливающий многочисленные внешние связи, построивший такое количество великолепных сооружений для своего народа, не смог позаботиться о самом себе. С редким хладнокровием, удивляющим всех позднейших историков, он просчитывал каждый свой шаг, отказываясь, например, от притязаний на северной границе, которые могли привести к внешним или внутренним конфликтам.

В каждой строчке повествований о Соломоне говорится, что его занимали гораздо более существенные проблемы, и прежде всего достижение духовного единства нации, ее территориальной целостности, надежные и свободные отношения с другими странами. Пытаясь этого достичь, он был поистине неутомим. Став царем, он шел к этим целям с неиссякаемой энергией и несгибаемой волей.

Действительно, он не мог терять время даром. Существовала проблема Храма и еще более острые вопросы веры и духовенства. Дворец правителя должен был демонстрировать силу нации всему цивилизованному миру, а также новую концепцию государственности.

Этим Соломон резко отличался и от Саула, продолжавшего оставаться в памяти людей крестьянским царем, который часто спал на голой земле и жил своим собственным трудом на полях и пастбищах, а также от Давида, который мог, к стыду своей жены, во время торжественной церемонии от избытка чувств вдруг пуститься в пляс.

Стремясь к царским почестям и зрелищности, Соломон не только следовал примеру других восточных правителей, но и наслаждался прекрасным искусством и мастерством ремесленников. Он собирал при своем дворе самых лучших мастеров, самые великолепные изделия.

Кроме того, в его планы входили возведение системы военных укреплений, развитие племенного коневодства, разработка рудников и собственно управление страной, населением, которое только начинало чувствовать свое единство. Это всего лишь часть проблем, которые Соломон должен был решать с первых дней своего правления.

Успешное решение любой из них могло бы составить цель жизни какого-нибудь правителя, поскольку требовало последовательного формирования единой нации, создания необходимого уровня военного и экономического развития, к чему обычно приходят спустя существенное время.

Бурная и переменчивая жизнь земледельческих племен помогала приспосабливаться к новым идеям – люди были свидетелями быстрых перемен во время правления Самуила, Саула, Давида, которые представляли не только разные типы царей, но и различные политические системы, столкновение которых могло привести к поистине разрушительным результатам, несмотря на чувство гордости, которое они вызывали самим фактом своего существования. Так происходило в тех сферах, где Давид уже попытался кое-что сделать, например в военной и административной областях.

Неизбежно сталкиваясь с реальностью, Соломон испытывал прилив интеллектуальной активности. Этим качеством, заметным в его речах и высказываниях, он отчасти близок нашим современникам.

Соломон не отличался мрачной нервозностью или излишней торопливостью. Мотивы его поступков были продиктованы ясным пониманием, что только стабильность сможет обеспечить спокойное существование и процветание еврейскому народу. И Соломон стремился в полной мере воспользоваться открывшимися перед ним возможностями. Никому из его последователей не удалось достичь того, что стало основой для развития и выживания иудаизма.

Обратим наше внимание на политический горизонт вокруг империи Соломона.