Текст книги "Лес Варога"

Глава 3

Два громилы с влажной и полупрозрачной кожей появились в конце коридора. Первый размахивал ржавым мечом, а второй – двумя бриллиантовыми кинжалами Алисы.

– Так-так, – сказала воровка, – этот мой.

И она согнула в коленях ноги, приготовившись к броску.

Фрижель машинально поднёс руку к поясу, запоздало вспомнив, что у него больше нет ни пояса, ни эссенций. Он повернулся к застывшему от ужаса Абелю, хотя его взгляд всё равно был полон решимости.

– Вода, – прошептал Фрижель, – мне нужна вода!

Алиса подпрыгнула, с ловкостью кошки пробежала по вертикальной стене и пролетела в прыжке над обоими стражниками. Они инстинктивно обернулись, а девушка, приземлившись на корточки, резким движением руки сделала подсечку ближайшему из охранников, и тот рухнул на напарника.

А Абель тем временем указал Фрижелю на мокрый блок губки, находящийся справа от него.

– Губки, – пробормотал он. – Внутри их находится эквивалент ста двадцати пяти блоков воды.

И он стрелой помчался к Алисе, которая, судя по всему, уже исчерпала все преимущества, предоставленные внезапностью нападения. Абель запрыгнул на спину обладателю ржавого меча, и громила заворочался под ним, пытаясь сбросить неожиданную ношу.

Фрижель приблизился к губкам и дотронулся до влажной поверхности. Как только его рука коснулась блока, поток уже знакомой энергии сотряс её. Магия растекалась по венам с головокружительной скоростью. У него возникло ощущение, что тот эксперимент в камере расширил горизонты сознания и обогатил его новыми знаниями.

Ощущения тонущего человека проявились как никогда быстро. Он встретил их с облегчением. Фрижель поднял глаза и посмотрел на друзей. Ситуация была критической, они нуждались в помощи, и юноша не мог терять время на изготовление эссенций. Юный маг машинально представил, как извлекает целый куб воды из губки и как вся эта масса воды застывает у него на руке, обернув льдом кулак.

– Пригнитесь! – крикнул он.

Абель и Алиса бросились на пол, а Фрижель с силой выбросил шар голубого льда. Снаряд был похож на тот, который он послал в блейза в Нетере: такой же остроконечный и блестящий, сверкающий тысячью граней. За одно мгновение снаряд пролетел расстояние, отделявшее Фрижеля от охранников, и с такой силой врезался в громилу с ржавым мечом, что тот взлетел над полом, покрылся льдом и рухнул на напарника.

Упав, он раскололся на тысячу мелких осколков. А по коридорам всё ещё разносился резкий вой сирены, издаваемый музыкальным ящиком. Фрижель поднёс руку ко лбу. Ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть, потому что чувствовал он себя ужасно: голова раскалывалась. Фрижель бросил взгляд на куб губки и заметил, что тот превратился в бедрок. Ему удалось сотворить волшебство, не прибегая к помощи эссенций! И если бы от боли не раскалывалась голова, он бы, разумеется, улыбнулся.

Алиса поспешила к лежащему на полу охраннику. Тот не подавал никаких признаков жизни.

– По-моему, он вырубился, – произнесла она, забирая себе кинжалы с голубыми лезвиями.

Вертя их в руках и любуясь, она посмотрела на Абеля с такой радостной и многообещающей улыбкой, что юноша чуть не потерял сознание от счастья. Алиса заткнула оружие за пояс и мыском перевернула охранника на живот. Отцепив от его пояса пару наручников, она защёлкнула их охраннику на запястьях, а потом повернулась к друзьям.

– Теперь к Эрнальду! Скорее!

А музыкальный блок тем временем продолжал издавать раздражающе резкий звук сирены. Хуггин, вне всякого сомнения, не замедлит явиться сюда со своей гадкой ухмылкой, обнажающей остроконечные подпиленные зубы.

Фрижель глубоко вздохнул, стараясь не думать о головной боли. Дверь дедушкиной камеры он сразу же узнал. Алиса вставила ключ в скважину. Дверь открылась.

– Эрнальд? – спросил он, входя в комнату.

Было так темно, что нельзя было сказать наверняка, обитаема она или нет.

– Дедушка?

Из глубины камеры донёсся стон. Фрижель бросился к телу, лежащему на топчане. Худая, измождённая рука легла на его щеку.

– Фрижель? – донёсся до него голос деда.

И улыбка старика осветила мрак камеры. Фрижель крепко сжал его в объятиях.

– А я уже думал, ты умер! – произнёс он срывающимся от волнения голосом.

– Фрижель? – слабым, едва слышным голосом ещё раз произнёс Эрнальд.

Юноша чуть отодвинулся от деда.

– Да?

Голубые глаза Эрнальда заблестели в темноте, сверкнув весёлым блеском, который Фрижель так хорошо знал.

– А ты не боишься, что твои крепкие объятия переломают мне кости?

– О, извини меня! – ответил Фрижель.

Дед приподнялся, опершись на локоть, и протянул юноше руку, чтобы тот помог ему встать. Рука деда была настолько слабой и лёгкой, что от охватившего Фрижеля еле сдерживаемого гнева судорогой свело живот.

– Не так быстро, мой мальчик, – сказал Эрнальд. И он осторожно, мелкими шагами прошёлся по камере, словно опасаясь, что сейчас рухнет на пол и уже никогда не сможет подняться.

Алиса и Абель ждали в коридоре. Таранкоец держал Флуффи за ошейник. Бедный пёс изо всех сил вырывался: ему не терпелось поскорее оказаться рядом со старым другом. Абель отпустил пса, и тот принялся скакать и бегать вокруг Фрижеля и его деда. А старик, едва переведя дух, спросил у Абеля тоном, не допускающим возражений:

– А ты кто? Как твоё имя?

– Абель, – ответил таранкоец, на которого дед Фрижеля, по-видимому, произвёл большое впечатление.

– Хорошо, Абель, подойди к решётке, на потолке в левом углу ты увидишь каменную кнопку. Нажми на неё, чтобы эта штука перестала орать и мы бы могли cпокойно поговорить.

Абель кивнул и поспешил исполнить поручение.

– Таким образом, Хуггину придётся помучиться, чтобы нас обнаружить, – объяснил Эрнальд.

И он повернулся к юной воровке.

– Алиса, – сказала она, не дожидаясь вопроса.

– Алиса, – продолжил Эрнальд, улыбаясь, – я вижу, ты хорошо вооружена. Пойдёшь первой. Через несколько блоков окажешься на пересечении коридоров, слева будет лестница, спустись по ней и убедись, что путь свободен. У меня есть друзья этажом ниже, так вот, им тоже очень хочется размять ноги. Мы пойдём за тобой… в свойственном мне теперь темпе.

Эрнальд ещё не успел договорить, как девушка уже исчезла в коридоре. Старый воин направился следом, тяжело вздыхая от боли при каждом шаге. Фрижель шёл как можно медленнее. Это было самое неспешное бегство из тюрьмы во всей истории королевства, но он был счастлив. Он вновь обрёл деда, и, кроме того, Эрнальд взял на себя руководство побегом, и Фрижель почувствовал облегчение, сбросив огромный груз ответственности.

– Судя по тому, что я вижу, ты нашёл верных друзей, – сказал старик.

Фрижель, преисполненный гордости, кивнул. А за ними решётка медленно и со скрежетом уползла в потолок, и музыкальный блок наконец замолчал. Они услышали шаги Абеля, который вдруг остановился в коридоре, и звук как будто от треснувшего колокола – это звякнул ржавый меч, ударившись о каменные плиты, когда молодой человек поднял его.

– Мои друзья – лучшие в мире, – ответил Фрижель.

Но его сердце сжалось от боли, когда он ещё раз прокрутил в голове все события, которые им довелось пережить. Ему предстояло сказать Эрнальду, что Аскар отнял у него сундук Эндера с киркой правды. Фрижелю очень не хотелось разочаровывать деда, и он заранее боялся этого разговора.

– Ты мне всё расскажешь, когда придёт время, – произнёс Эрнальд, как будто прочтя его мысли, – а сейчас мы должны думать о главном деле, которое нас ждёт: побег из этой подводной тюрьмы, затерянной посреди Лазурной бухты. И нам придётся очень постараться, чтобы выйти отсюда живыми и невредимыми!

Они подошли к лестнице. Алиса ждала их на последних ступеньках и подала знак: путь был свободен, и им ничто не угрожало. Они начали спускаться блок за блоком. Абель, обнажив меч и постоянно оглядываясь, шёл следом.

На полпути Эрнальд обратился к Алисе:

– Третья камера слева.

И юная воровка отправилась в указанном направлении.

– Осторожнее, ступеньки скользкие, – предупредил Фрижель, чувствуя, что деда выводила из себя собственная медлительность.

Эрнальд раздражённо вздохнул.

Но когда они дошли до нижнего коридора, Флуффи принялся рычать и лаять. Они вдруг вздрогнули, услышав крик:

– Да отстань ты от меня!

Кричала Алиса. Стоя перед открытой дверью указанной Эрнальдом камеры, юная воровка дралась с неким маленьким существом, которое прыгнуло ей прямо в лицо.

Глава 4

Абель обогнал Фрижеля с Эрнальдом и бросился на помощь подруге. Но тут раздался голос Эрнальда, и все застыли на месте.

– Стекс!

Существо, напавшее на Алису, спрыгнуло на пол. Юная воровка вынула из-за пояса кинжалы с таким выражением лица, будто собиралась отомстить за неслыханную дерзость. Эрнальд поднял руку.

– Стекс, это друзья, – произнёс он.

Существо с зелёной кожей и чёрными волосами приблизилось к свету, сделав несколько шагов к Эрнальду и Фрижелю с видом ребёнка, которого застали на месте преступления.

– Она первая начала, вакиза, – сказало существо голосом, слишком грубым для его роста. И оно провело руками по двум огромным остроконечным ушам.

Фрижель никогда в жизни не видел ничего подобного.

– Замолчи, Стекс, – грубо оборвал его Эрнальд.

Стекс пожал плечами и пробормотал:

– Если бы я захотел…

И, махнув рукой, прогнал от себя Флуффи, который вертелся вокруг и рычал. Пёс отошёл в сторону, с подозрением поглядывая на это новое существо.

Эрнальд, положив руку на лоб, вздохнул и произнёс:

– Не выразить словами, как этот гоблин надоел мне.

«Гоблин», – повторил про себя Фрижель. Ещё в детстве до него доходили кое-какие слухи о них. Но он был уверен, что эти зелёные гномы существовали только в сказках, которые рассказывала Эрмелина по вечерам у камина.

И они продолжили свой путь по коридорам.

– Пятая камера направо после ниши внизу, – объяснил Эрнальд Алисе.

Стекс приблизился к Абелю и протянул крошечный нос к таранкойцу, пытаясь обнюхать его на расстоянии. Потом отошёл на несколько шагов, бормоча на ходу таинственные фразы. А Фрижель в это время обходил камеры, стараясь разглядеть сквозь чёрные квадраты окон с решётками, есть ли в них пленники. Но большинство камер пустовали.

Тем временем Алиса открыла пятую дверь. В проёме двери тут же появилась старая, седая как лунь женщина. Оказавшись на свободе, она бросилась к камере напротив и принялась барабанить в дверь.

– Эй! – кричала она. – Ты ещё жив? Блейз тебя задери!

Когда по знаку Эрнальда Алиса открыла и эту камеру, Фрижель почувствовал, как у него от волнения задрожал подбородок. Он узнал бы этот голос из тысяч других.

Хромая, из камеры вышел пожилой мужчина.

– Разумеется, я ещё жив, – сказал он ядовитым тоном. – Причём только ради того, чтобы тебе досадить.

Судя по всему, они были рады видеть друг друга, но скрывали это, не осмеливаясь проявлять чувства. С притворным негодованием они повернулись друг к другу спиной, но Фрижель успел заметить некое подобие улыбок, чуть тронувших их губы, и слезинки, блеснувшие в уголках глаз.

– Ронни! Эрмелина! – крикнул Фрижель, чувствуя, что счастье от встречи со старыми друзьями переполняет.

Старуха едва устояла на ногах, увидев юношу.

– Фрижель? – спросила она дрожащим от волнения голосом.

Не веря собственным глазам, она медленно подошла к Фрижелю. Ронни брёл за ней с видом человека, стесняющегося собственных чувств. Когда она оказалась в кубе от юноши, которого она воспитала как собственного сына, слеза скатилась по её щеке. Эрмелина смахнула её и, широко раскрыв объятия, заключила в них и деда, и внука.

– Эрмелина, – проворчал Эрнальд, – мне больно.

– А ведь это только начало, то ли ещё будет, – ответила она. – Старый лгун, я лично займусь тобой, дай только выбраться отсюда!

Она без конца целовала Фрижеля, ощупывала дрожащими руками его голову, лицо, шею, взъерошила каштановую шевелюру, окидывала материнским взглядом.

– Надо же, как ты вырос! – сказала она, вытирая глаза. – Ты стал почти мужчиной. – И, повернувшись к Алисе и не сводя с неё изучающего взгляда, она шёпотом спросила: – Это твоя подружка?

– Нет, Эрмелина, это Алиса. Она просто мой друг.

Старуха качнула головой, хотя Фрижель так и не понял, чего в этом жесте было больше: одобрения или разочарования.

– Ну ладно, хватит разговоров, я есть хочу, – заявил Стекс.

Эрмелина не в силах скрыть брезгливости спросила:

– А это что ещё за недоразумение?

Абель посмотрел на Фрижеля, и они едва сдержались, чтобы не расхохотаться.

– Церемонию представлений перенесём на более поздний срок, а сейчас мы должны освободить ещё нескольких человек.

Эрмелина демонстративно отвернулась от него и, свистнув сквозь зубы, сказала:

– Ну, конечно, это ведь так сложно объяснить в двух словах!

Фрижель почувствовал, как Эрнальд едва слышно крякнул. Ещё не бывало такого, чтобы он испугался гнева Эрмелины. У неё не было привычки держать камня за пазухой, и она всегда говорила правду в лицо. А в глубине души старуха была доброй и мягкой, как шерстяной блок.

Бывшие пленники направились к следующей лестнице. Алиса вставила ключ в скважину двери одной из камер. Вдруг в другом конце коридора раздался голос, заставивший её застыть на месте:

– Неужто вы не примете меня в свою компанию?

Хуггин и последний охранник обнаружили их! Начальник Суратана улыбался, хищно проводя языком по остроконечным подпиленным зубам. В каждой руке он держал по бриллиантовому мечу, а его напарник, ухмыляясь, поигрывал золотым лезвием.

Фрижель хотел было усадить деда на пол, чтобы его не изувечили во время сражения, но, отстранив внука, Эрнальд дал понять, что в этом не нуждается.

– Люд Лоу промахнулся, наняв для тюрьмы всего нескольких охранников, – сказал он.

В ответ на его замечание послышалось грозное хихиканье.

– А зачем платить лишнее? – спросил Хуггин. – Ведь мы находимся на океанском дне, и сбежать из Суратана невозможно.

– Сдавайся, Хуггин. Твоя песенка спета.

Фрижель в то же мгновение узнал резкий и непререкаемый тон деда, с которым тот обращался к сильверфишам в Ланньеле. Но как же давно всё это было!

Тюремщик сплюнул и вытер губы.

– А что вы собой представляете? – произнёс он, указывая на каждого из них концом бриллиантового меча. – Три старых развалины, три подростка и ничтожная собачонка.

Фрижель отметил про себя, что гоблин исчез.

– Алиса, – шепнул Эрнальд, – открой дверь.

Алиса потянула за створку двери, и та открылась, скрежеща на весь коридор. Хуггин отступил на шаг, и Фрижелю показалось, что в его взгляде молнией промелькнул ужас. Огромная белая рука опёрлась на стену, затем показалась густая шевелюра из рыжих вьющихся волос, и громадное существо наконец предстало перед ними. Оно было выше Фрижеля по меньшей мере на пару кубов, а голова почти касалась потолка. Впечатляющих размеров мускулы перекатывались под молочно-белой кожей. Голубая накидка покрывала широкое плечо. Когда это невиданное существо повернулось к Фрижелю, он чуть не поперхнулся от удивления: могучий воин оказался… женщиной. Она преклонила колени перед Эрнальдом, повернувшись спиной к Хуггину, как если бы он не представлял для неё реальной опасности.

– Спасибо, вакиза, – сказала она. – Пусть жемчуга укажут тебе путь за то, что ты вытащил меня из этой дыры.

– Хима… – начал Эрнальд.

Но громадная воительница не дослушала его и подошла к Алисе. И простёрлась ниц перед девушкой.

– Я тебя пока ещё не знаю, – произнесла она, – но благодарю тебя, найяти, за то, что ты привела сюда своих мужчин, чтобы освободить всех нас. Пусть жемчуга укажут тебе путь.

– Вакиза? Найяти? Что всё это значит? – спросил Фрижель.

– Я тебе потом объясню, – ответил дед.

Алиса, будучи не в состоянии вымолвить ни слова, стояла открыв рот и не сводила глаз с громадной женщины. А Хима вдруг протянула ей руку:

– Найяти, у тебя такие замечательные кинжалы. Не могла бы ты мне их одолжить на мгновение?

Глава 5

И тут воительница запрыгнула на Хуггина и охранника с удивительным для её габаритов проворством.

– Хима из племени сарматов, – объяснял Эрнальд Фрижелю. – Это кочевое племя из дельты Cпрутов. У сарматов матриархальный строй: женщины воюют, а мужчины трудятся архитекторами, инженерами или рыбаками. Вот почему она назвала Алису «найяти». Это слово обладает несколькими значениями на их языке. Они употребляют его при обращении к любой другой женщине, и оно может обозначать такие понятия, как «сестра», «воительница» или «предводительница». В культуре Химы Алиса, вне всякого сомнения, является главой нашей группы.

Фрижель кивнул.

– А вакиза? – спросил он. – Что означает это слово?

Но Эрнальд, сделав вид, будто не услышал его вопроса, продолжил:

– Сарматов ещё называют «истребителями эндерменов». И, надеюсь, ты понимаешь почему.

Такое прозвище заинтриговало Фрижеля, и он переключил внимание на сражение, разворачивающееся на его глазах в глубине коридора. Хима уже успела расправиться с охранником с золотым лезвием и, обхватив рукой Хуггина за шею, приподняла его над полом. Ноги начальника тюрьмы болтались в пустоте, и он махал перед собой руками, моля воительницу пощадить его.

– Она его сейчас прикончит! – воскликнул Ронни, охваченный беспокойством.

– Хима! – раздался голос Эрнальда. – Приведи его ко мне, он нам ещё пригодится.

Сарматка кивнула:

– Хорошо, вакиза.

Подцепив Хуггина, как мелкую зверушку, она заставила его преклонить колени перед Эрнальдом, а свободной рукой воительница протянула оба кинжала Алисе. Фрижеля удивило то почтительное уважение, с которым Хима относилась к его деду. И он вспомнил, что Стекс также называл Эрнальда вакизой. И как такое могло случиться, что они все знали друг друга? Может быть, дед встречался с ними во время своих таинственных исчезновений из деревни? А что касается Эрмелины, то, скорее всего, она никогда не видела ни гоблинов, ни тем более сарматов, если судить по ошеломлённому выражению, застывшему на её лице.

– Ты покажешь нам свои апартаменты, Хуггин? – спросил Эрнальд, улыбаясь.

Тюремщик отрицательно покачал головой и сплюнул. Хима, не прикладывая особых усилий, приподняла его, как марионетку из кукольного театра Ронни, и швырнула в коридор.

– Я хочу есть, – заныл Стекс. – Может быть, у кого-нибудь есть жгучий порошок? Мне так хочется жгучего порошка.

Произнося эти слова, он уставился маленькими, пронзительно-чёрными глазами на Абеля. «А ведь он, кажется, предпочёл смыться, как только появился Хуггин с охранником», – отметил про себя Фрижель, который даже не заметил, когда гоблин вернулся. У юноши вдруг возникло подозрение, что Стекс решил убраться подобру-поздорову, чтобы не принимать участия в сражении. А тем временем Хима резко повернулась и уставилась на мелкое существо. В её глазах горела ненависть.

– Она меня сейчас прибьёт! – запричитал гоблин. – Она меня сейчас прибьёт!

Сарматка, лицо которой пылало от гнева, посмотрела на Эрнальда.

– Оставь его, Хима, – сказал дед Фрижеля. – Оставь его в покое. Я знаю Стекса и несу за него ответственность. Я в курсе всех тех разногласий, которые разделили ваши народы. Но чтобы выйти отсюда, мы должны действовать как одно целое.

Хима выпрямилась, расправила громадные плечи, хрустнула шейными позвонками и пошла вперёд. Видя, что сарматка повернулась к нему спиной, Стекс выкрикнул ей вслед:

– Мы тоже вас ненавидим, белокожие уроды!

Эрнальд грозно посмотрел на него.

– А ты, гоблин, крипер тебя задери, – проворчал он, – следи за своим языком и не мели что попало, если не хочешь, чтобы я оставил тебя здесь!

Стекс спрятался за спины Фрижеля и Абеля и пошёл вслед за ними, бормоча нечто невразумительное.

Когда они проходили мимо одной из камер, белая рука появилась из зарешёченного окна и кто-то позвал Химу:

– Эй, найяти!

Воительница остановилась как вкопанная.

– Нельв? И ты здесь?

– Месяц тому назад они меня засадили сюда. Талес ничем не смогла мне помочь.

Хима повернулась к Алисе, которой даже не потребовалось спрашивать разрешения у Эрнальда, чтобы открыть дверь. У Нельв, как и у всех сарматов, была белая кожа и рыжие волосы, но она уступала в росте и дородности Химе и не обладала такой развитой мускулатурой. Зато в её зелёных глазах светился недюжинный ум. Она склонилась перед Алисой и преклонила колени перед Эрнальдом.

– Вакиза, – произнесла она глубоким грудным голосом. – Пусть жемчуга укажут тебе путь.

– Я несказанно рад, Нельв, что и ты теперь среди нас, – сказал Эрнальд. – А есть ли ещё сарматы в Суратане?

Нельв кивнула:

– Около двенадцати человек. – И она махнула рукой в направлении камер, в которых томились её соплеменники.

– Пойдёмте за ними, и тогда мы будем во всеоружии, – заключил Эрнальд.

Сарматка молча согласилась и, пропустив всех вперёд, замкнула их небольшой отряд. А что касается гоблина, то он на всякий случай посторонился, когда она проходила мимо.

– Не слишком разговорчивая дамочка, – шепнул Абель Фрижелю.

Фрижель улыбнулся и незаметно повернулся в её сторону. Нельв пугающе пристально, не отрывая от юноши глаз, смотрела на него. И по выражению её лица Фрижель понял, что она всё слышала.

Благодаря Нельв группа увеличилась на десять человек, таких же белокожих и рыжеволосых, как Хима. Фрижель почувствовал себя гораздо спокойнее, когда они подошли к апартаментам Хуггина, так как напряжение между сарматами и гоблином становилось всё ощутимее. Стекс, зная, что находится под защитой, использовал любую возможность, чтобы злить и раздражать своими шутками и приставаниями воительниц, которые из последних сил держали себя в руках.

Открыв двойную железную дверь, расположенную на последнем этаже пирамиды из призмарина, они оказались в огромном и удивительном месте с видом на морские глубины бухты. Фрижель увидел, как несколько рыб плавали в небольшом отдалении от них. Это были странные одноглазые создания, чьи кубические головы заканчивались хвостами.

Хима подтолкнула Хуггина к нескольким деревянным блокам, служившим диванами. Эрнальд знаками попросил Фрижеля помочь ему сесть напротив тюремщика. Юноша усадил его как можно осторожнее, но дед тем не менее охнул от боли. А Абель в это время обходил комнату, восторгаясь её невероятной архитектурой. Стекс тоже не терял времени даром и обнюхивал каждый закоулок.

– Пахнет жгучим порошком! – вдруг заявил гоблин.

Он остановился и принялся лихорадочно царапать стену из призмарина. Тут к нему подбежал Флуффи и залаял, требуя прекратить это безобразие. Но Стекс вошёл в такой раж, что остановить его было невозможно, и он тщетно продолжал скрести каменные блоки.

– Ты можешь объяснить, как нам попасть в этот зал? – спросил Эрнальд у Хуггина.

Тюремщик недоуменно пожал плечами:

– В какой зал?

Эрнальд, раздражённо хмыкнув, указал на стену, возле которой возился гоблин:

– Секретный зал, который находится за стеной, которую скребёт Стекс.

Хуггин покачал головой:

– Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь.

Фрижель подал знак Химе:

– Думаю, что Хуггин нуждается в том, чтобы ему помогли.

Тюремщик улыбнулся во весь рот, продемонстрировав отсутствие нескольких из остроконечных подпиленных зубов.

– Да, Хима, – заявил он издевательским тоном, – будь добра, помоги мне.

Сердце Фрижеля сжалось: он был уверен, что Хуггин крепкий орешек и что он сможет довести деда до белого каления. Но на какую крайность был способен Эрнальд? Фрижель ненавидел главного надзирателя за всё то зло, которое он воплощал. Но чтобы истязать его до тех пор, пока он не заговорит… Фрижель сомневался, что подобные методы может использовать дедушка.

– Я нашёл! – воскликнул Абель из другого конца комнаты.

Он указал на рычаг, обнаруженный за знаменем, на котором были вышиты два перекрещённых меча Люда Лоу: голубой и золотой.

Когда Хуггин понял, что его секретная комната больше не является тайной за семью печатями, его самонадеянность тут же испарилась. Он попытался встать, но сарматка резко усадила его на место.

– Нет, пожалуйста! – умолял он. – Я ведь здесь один, и эти вещицы составляют всё моё богатство!

Чувство отвращения охватило Фрижеля. Казалось, побои и пытки меньше пугали начальника Суратанской тюрьмы, чем утрата украденных у заключённых и спрятанных за стеной вещей. На него было жалко смотреть.

– Хуггин, ты не имеешь никакого отношения к этому богатству, – заявил Эрнальд, знаком дав понять Абелю, чтобы он с помощью рычага открыл потайную комнату. – Всё это принадлежит нам.

Таранкоец выполнил просьбу старого воина: поршни издали шум, похожий на тяжёлый вздох, и дверь из призмарина открылась. За ней находились настоящие сокровища, которые когда-то принадлежали заключённым, томившимся и окончившим здесь свои дни с тех пор, как Люд Лоу превратил ушедший под воду город в секретную тюрьму.