Текст книги "Тайна фанатки"

– Прикоснутся к ней? Черт, Мэдс, с какими парнями я, по-твоему, дружу? – прозвище слетает у меня с языка так легко, будто мы старые друзья, и я мысленно ругаю себя, но она, к счастью, этого не замечает.

– Нет, дело не в этом, – быстро выпаливает она. – Ей просто не нравится, когда к ней прикасаются. Ладно, скажи ему, чтобы он не вторгался в ее личное пространство.

Я киваю в ответ, мол, все понял, и жду, пока Арчер возьмет трубку. На заднем плане звучит громкая музыка, но я быстро объясняю ситуацию, и, как я и предполагал, он соглашается. Не проходит и тридцати секунд, как приходит сообщение.

– Арчер ее отведет, – я поворачиваю телефон, чтобы Мэдди могла прочитать сообщение, но она все равно прикусывает нижнюю губу, как будто не верит мне. – Грей – лучший парень, которого я когда-либо знал. Он никогда бы не сделал ничего, что могло бы навредить девушке.

Глаза Мэдди впиваются в мои, словно она пытается уловить ложь, затем она, в конце концов, кивает. Я снова протягиваю руку, указывая в нужном направлении. Проходит пара секунд, прежде чем она, наконец, сдается и поворачивается, чтобы продолжить путь. Не уверен, чего я ожидал от этого вечера, но определенно не дружеских взаимодействий с членом гребаной семейки Питерс.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Глава 8
Мэдди

«Рыбьи потроха»

Должно быть, ад замерз, поскольку другого объяснения, почему Нова Даркмор в эту самую секунду провожает меня домой, просто не существует. Я прокручиваю в голове последние двадцать минут, и сколько бы раз я это ни делала, все равно не могу понять, как мы оказались в такой ситуации. Сегодня мы общались больше, чем за те два года, что вместе учились в колледже, и я, например, нахожу это чертовски странным. Он вовсе не скрывал свою ненависть ко мне и моей семье, но вот они мы, прогуливаемся наедине, сопровождаемые самым неловким молчанием в мире.

Я продолжаю оглядываться через плечо в надежде, что Хэлли и ее компаньон догонят нас, но мне не везет. У меня даже нет с собой телефона, чтобы написать ей – она заставила меня оставить его дома в попытке забыть о Брэде и моем очаровательном сталкере, и посмотрите, как все обернулось. Мало того, что Брэд появился на вечеринке и испортил мне отдых, так теперь мне еще и приходится иметь дело с новым совсем не очаровательным сталкером.

Я перевожу взгляд на Нову и внимательно изучаю его, пока он пристально следит за нашим окружением. Наверное, мне стоит быть ему благодарной за то, что он повел себя как джентльмен этим вечером после того, как сказал, что я выгляжу как шлюха, что почему-то не задело меня так сильно, как когда я услышала это от Брэда. В любом случае, мне приятно, что он хочет убедиться, что я доберусь домой без происшествий. О чем я вообще думала, когда решила сбежать с вечеринки одна, посреди ночи, да еще и без телефона? Наверное, уже почти полночь. И пусть я знаю, что Гектор непременно где-то поблизости и наблюдает за мной, приятно иметь рядом с собой того, кто сможет защитить, если вдруг что-то случится.

Хотя я бы скорее умерла, чем призналась в подобной мысли этому придурку. Некоторые тайны лучше унести с собой в могилу.

Тишина между нами, наверное, самый громкий звук в мире. А еще мне кажется, что я никогда не ощущала в воздухе настолько сильную концентрацию ненависти. Обычно мне комфортно в тишине. Мой психотерапевт говорит, что это связано с тем, что я научилась игнорировать те вещи, которые не могу контролировать, и сосредоточилась на том, что могу. Однако после того как я снова увидела Брэда, у меня возникло чувство, будто я ничего не могу контролировать. Нова, наверное, почувствовал напряжение, ведь теперь он смотрит на меня так, словно я вот-вот взорвусь.

Я думала, он лучше справится с напряжением, учитывая его вид спорта, но через пять минут он, наконец, сдается.

– Хочешь поговорить об этом?

Из горла вырывается стон, но мне удается подавить его, и я отвечаю:

– Поговорить о чем?

Он усмехается, качая головой, будто удивляясь, почему вообще здесь торчит. Что ж, мы оба удивлены, приятель.

– О тебе и том куске дерьма? – его оценка Брэда пугающе точна, но я не собираюсь ему этого говорить.

– Нет, – огрызаюсь я. – Я абсолютно не хочу говорить об этом.

С чего бы, черт возьми, вообще начать? «Что ж, мой смертельный враг номер один, тот кусок дерьма, на самом деле мой парень, хотя он мне и не нравится, и я застукала его трахающимся с официанткой. О, а еще он собирается вскоре стать моим женихом, потому что так сказал мой папа». Да уж, тот еще разговорчик вышел бы.

– Он твой парень или как? – видимо, мой отказ прозвучал недостаточно громко, потому что он продолжает.

– Ага, или как, – с невеселым смешком я бормочу себе под нос.

Мимо нас проносится холодный ветер, и, учитывая мой наряд, я не могу сдержать дрожь, пробегающую по телу. Нова видит это и, ничего не говоря, снимает свою хоккейную куртку и протягивает ее мне. Я начинаю протестовать, но он мгновенно останавливает меня.

– Просто надень эту чертову куртку, Мэдди, – раздраженно вздыхает он, как будто так же, как и я, устал от сегодняшнего дерьма.

Я молча принимаю ее, не зная, как вообще вести себя в этом новом странном сценарии, где мы не вцепляемся друг другу в глотки, и просовываю руки в рукава, утопая в материале. В нос мне сразу же ударяет его мужской пряный аромат. Сильный и опьяняющий, и, вероятно, вызывающий привыкание. Внезапно по всему телу распространяется жар, и не только от куртки. Господи, неужели я настолько изголодалась по нежности, что готова принять ее даже от такого мудака, как он?

Неудивительно, что я с радостью переписываюсь с незнакомцем, который может оказаться настоящим сталкером. У меня явно проблемы. Я знаю это и определенно не стану обсуждать эту тему со своим психотерапевтом на нашем следующем сеансе. Она, скорее всего, сказала бы мне, что это не совсем то, что она имела в виду, когда советовала мне наслаждаться новыми впечатлениями.

Не в силах больше выносить тишину, я произношу первые слова, которые приходят на ум:

– Я и не знала, что ты такой джентльмен, – игнорируя аромат, выдыхаю я, в попытке избавиться от ощущения жжения, которое теперь охватывает мою кожу в его присутствии.

– Не-а, – весело произносит он. – Просто мама правильно меня воспитала, вот и все.

Упоминание его матери оказывает на меня эффект ведра со льдом, вылитого на голову, и молчаливое напряжение, возникшее ранее, накатывает на нас новой волной, однако я все равно изо всех сил стараюсь его не замечать.

– Как она? – тихо спрашиваю я. – Твоя мама, то есть.

Это простой вопрос, но, по-видимому, ответ не подлежит обсуждению.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свою мать, Мэдди, – огрызается он, и сердитый тон его голоса окончательно затыкает меня.

Ладно, на этом, похоже, все.

Я могу понять его сомнения, учитывая историю нашей семьи, но мой вопрос был по-настоящему искренним. Когда я была младше, то проводила много времени, общаясь с Дианой Даркмор. Она была секретарем моего отца почти пять лет. Черт, в большинстве случаев я общалась с ней больше, чем с кем-либо из своих родителей. Она была милой и доброй женщиной, и когда отец уволил ее, он разбил сердце не только ей, но и мне.

Диана всегда находила время, чтобы поболтать со мной и узнать обо мне побольше. Она знала, что мой любимый цвет – зеленый, и что я предпочитаю китайскую кухню всей остальной. Она помогала мне с домашним заданием по математике всякий раз, когда отец задерживался на совещании, и всегда напоминала ему, чтобы он не забывал о наших с Джошем днях рождения. Я не совсем понимаю, как такая удивительная женщина родила отродье сатаны, идущее сейчас рядом со мной, но, черт возьми, что я вообще знаю? Было приятно просто иметь в своей жизни взрослого человека, который проявлял ко мне интерес просто ради меня самой, а не из-за того, что я могла сделать для идеального семейного образа.

Остальная часть пути до моего дома проходит в молчании. Нова позволяет мне идти впереди, а его пристальный взгляд продолжает оставаться настороженным. К тому времени, как мы добираемся до моей улицы, холод между нами окончательно укореняет свои позиции, и мне кажется, что даже если бы я прыгнула сейчас в озеро, то замерзла бы не так сильно. Я бы даже решилась на это, если бы не было так темно.

Когда мы, наконец, подходим к дому, я практически бегу к нему, громко объявляя:

– Ну, мы пришли.

Я поворачиваюсь к Нове и вижу, как он с отвращением оглядывает мой дом. Я почти знаю, о чем он думает, но выяснять отношения не собираюсь. Вместо этого я выбираюсь из его куртки и замечаю Гектора, который останавливается на другой стороне улицы. Я знала, что он где-то поблизости. Передаю куртку обратно Нове, он принимает ее, не говоря ни слова, и я сразу же чувствую озноб.

Когда молчание снова становится неловким, я просто киваю и поворачиваюсь, подхожу к своей двери и отпираю ключом. Открыв ее, собираюсь проскользнуть внутрь, но замечаю, что Нова отходит только сейчас, когда понимает, что я в безопасности, и я не могу удержаться, чтобы не окликнуть его по имени.

– Нова! – кричу я. Одно слово, его имя, которое я произношу не так, как обычно, и он замирает. Оборачивается и смотрит через плечо. У меня внезапно пересыхает во рту, и я-таки выдавливаю из себя «спасибо». Он смотрит на меня в замешательстве, а затем я добавляю: – Я правда ценю, что ты проводил меня домой.

Он кивает, а потом вздыхает.

– Да ерунда, – я открываю рот, чтобы сказать ему, что вовсе и не ерунда, но он меня опережает. – Спокойной ночи, Мэдди.

Эти три слова сбивают меня с толку. Я смотрю ему вслед, и все, о чем могу думать, – он не понимает, что это было самое приятное, что кто-либо делал для меня за долгое время. Насколько это жалко?

Покачав головой, закрываю за собой дверь и сразу же бегу наверх за телефоном, чтобы позвонить Хэлли. Не то чтобы я не доверяла Нове или его друзьям, но я все еще беспокоюсь о подруге, и мне нужно проверить, все ли с ней хорошо. Я быстро включаю телефон и, прежде чем успеваю открыть переписку с ней, сразу же получаю другое сообщение. Оно было отправлено несколько часов назад, и только сейчас я вспоминаю о фото, которое отправила своему, возможно, сталкеру, и о том, что выключила телефон, прежде чем он смог ответить.

Одинокий Очаровашка

Пришли мне еще одну такую фотографию, и я буду стучаться в каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

От этой угрозы по телу мгновенно разливается жар. Не думаю, что смогу вспомнить время, когда чувствовала себя такой желанной. И не то чтобы у меня раньше не было парней. В старших классах у меня их было несколько. С ними я встречалась совсем немного, когда только поступила сюда, но все они использовали меня точно так же, как это делает мой отец. Как пешку, которой можно манипулировать ради личной выгоды. Никто никогда не ценил меня такой, какая я есть.

Отношения со мной всегда были лишь уловкой, дабы подобраться к моим отцу и брату. Эти парни никогда не хотели меня. Я думала, что справилась с чувством отчуждения и одиночества, но теперь, когда это ощущение – будто я недостаточно хороша, – начинает подкатывать к горлу, я изо всех сил пытаюсь вспомнить, как это преодолеть. Пытаюсь глубоко дышать, повторять про себя мантры, но это не помогает. Однако потом мои глаза снова опускаются к телефону, к тексту на экране, и я перечитываю его снова и снова.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

Я читаю их до тех пор, пока глаза не затуманиваются и я больше не могу видеть буквы. Делаю глубокий вдох и замечаю, что пульс нормализовался, и я снова могу дышать легко. Это сработало, действительно сработало. Я бы рассмеялась, если бы мне так сильно не хотелось плакать. Это всепоглощающее чувство грусти должно прекратиться, я не могу с ним справиться. Поэтому я отбрасываю его в сторону и выхожу из диалога, чтобы поискать имя Хэлли.

Когда я нажимаю на ее имя, чтобы позвонить, звонок длится в течение двух секунд, а затем отключается. Какого черта? Я повторяю, и происходит то же самое. Тревога скручивает меня изнутри. Спешу вниз, чтобы выйти на улицу, но, достигнув нижней ступеньки, слышу приглушенный смех. Входная дверь открывается, и я вижу Хэлли с Арчером Греем, которые смеются над какой-то историей, которую он рассказывает, и мне ничего не остается, кроме как стоять и пялиться на них.

– И что же ты сделал потом? – взволнованно спрашивает Хэлли.

– Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте: я выломал дверь и вылил на него ведро с рыбьими потрохами, – Арчер пожимает плечами.

Хэлли тут же хихикает, держась за живот, как будто ей трудно дышать.

– Боже, нет, ты не мог, – выдыхает она в перерывах между смехом.

– Само собой я это сделал. Этот ублюдок сам все начал. Он испортил мне прическу, Сандерс, – драматично восклицает он, используя ее фамилию, и я не уверена, чему сейчас стала свидетелем, но Хэлли никогда по-настоящему не разговаривает с парнями, да и вообще с кем бы то ни было, если уж на то пошло.

Арчер, наконец, замечает меня и шутливо отдает честь.

– Специальная доставка для малышки Питерс.

Он пьян, это очевидно, но я все равно благодарна ему за то, что он проводил Хэлли домой. Я не очень хорошо его знаю: он ближе с Новой, чем с моим братом. Но из всех тех хоккеистов, которых я знаю по команде «Флайерз», он, пожалуй, самый адекватный.

– Спасибо, Грей, – отвечаю я с улыбкой и киваю, переключая внимание на свою лучшую подругу. – У тебя все хорошо, Хэлс?

– Я в порядке, – улыбается она, и по выражению ее лица я понимаю, что она говорит правду. Ловлю себя на том, что мой взгляд возвращается к хоккеисту, все еще стоящему тенью у нашего порога, и Хэлли тоже поворачивается к нему. – Спасибо, что проводил меня домой, Арч, ты просто прелесть.

У меня глаза на лоб лезут, но он, кажется, этого не замечает, так как сосредоточен на Хэлли.

– В любое время, Сандерс, и не забудь про игру на следующей неделе, – он подмигивает, кивает мне и добавляет: – Спокойной ночи, дамы.

Хэлли смотрит ему вслед, прежде чем захлопнуть дверь и прислониться к ней спиной.

– Ну что, интересная была ночь. Унылый Брэд и печально известный Нова, да? – она приподнимает брови, глядя на меня, и я бросаюсь к ней.

– О, нет, мы определенно начнем с тебя, – требую я, хватая ее за руку и уводя на кухню. – Срочный брифинг!

Я лезу в морозилку и достаю упаковку мороженого, пока она берет две ложки, а потом мы садимся бок о бок на барную стойку и поглощаем его. Каждая из нас съедает по паре ложек, прежде чем она открывает рот, чтобы заговорить, но я обрываю ее.

– Ни за что, – ругаюсь я. – Ты точно будешь первой.

– Мне нечего рассказывать, Венди. Арчер подошел ко мне, объяснил ситуацию и проводил домой, вот и все, – она со вздохом смеется.

Хэлли тянется за очередной порцией мороженого, но я выхватываю у нее баночку.

– Да конечно, ври больше, вы двое вели себя как лучшие друзья.

Она пожимает плечами.

– Он учится на моем экономическом факультете. Может, он и выглядит мрачным и угрюмым, но это только видимость, на самом деле он хороший парень, – ее слова кажутся вполне искренними, но я все равно не могу не обратить внимание на очевидное.

– И супер секси, – говорю я с ухмылкой, но она только закатывает глаза, будто и не замечала. Полная чушь. Каждая девчонка в нашем чертовом кампусе это заметила.

Я чуть не свалилась со стула, когда в первый раз пришла на тренировку Джоша и увидела Арчера в действии. Готова поклясться – существует некое правило, по которому все хоккеисты, желающие заслужить место в команде, должны быть выше двух метров роста и чертовски горячими. Мне пришлось сдерживать слюни на протяжении всей игры, и я почти не обращала внимания на брата. Черт, даже сам дьявол Даркмор не остался незамеченным. Он так же привлекателен, как и все остальные, если не больше, но этого парня подводит только его придурковатый характер.

Хэлли прерывает мои размышления прежде, чем я углубляюсь в тему под названием «Поверь мне, я не в твоем вкусе». Она загадочно улыбается про себя, но я не допрашиваю ее. Мой разум и так затуманен собственными секретами.

Теперь я не так наивна. Я знаю, что у каждого есть свои секреты, шрамы, которые они никому не хотят показывать, но в этом-то и проблема. Единственный способ по-настоящему узнать человека – это увидеть его шрамы, но никто никогда не захочет срывать повязки и показывать другому человеку, как они кровоточат. Так что в итоге ты либо останешься одиноким и несчастным, либо, что еще хуже, будешь с кем-то, кто не способен тебя исцелить.

Я вспоминаю сообщение на телефоне и не могу избавиться от желания подразнить таинственного незнакомца, который, кажется, понимает меня лучше, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо встречала. Может, мой реальный мир и катится ко всем чертям, но это не значит, что я не могу немного пофантазировать, и мой одинокий очаровашка – идеальный кандидат.

Глава 9
Нова

«Гребаный Гарольд»

Следующие пару недель проходят по очень похожему распорядку. Я хожу на занятия, играю в хоккей, провожу время с мамой, хожу на вечеринки и, конечно же, переписываюсь с Угрюмкой. Я никогда не забываю о ней. Мы каким-то образом перешли от переписки несколько раз в неделю к переписке несколько раз в день, а это, учитывая, что я до сих пор не знаю ее настоящего имени и кем она могла бы быть, выглядит довольно хреново. Арчер считает меня сумасшедшим, но Рейн сказал, что он бы тоже продолжил переписываться с девушкой с такими-то сиськами. Думаю, они оба правы.

Сегодня воскресенье, и я, как обычно, завтракаю у мамы. Она стоит у плиты и готовит блинчики с беконом, после того как в десятый раз за это утро отказалась от моей помощи. Ее последний прием у доктора подтвердил наши опасения: рак распространяется. Врачи говорят, что могут прооперировать ее, и после этого и химиотерапии все должно быть в порядке, но все равно я чувствую, как это слово будто ударяет меня под дых. Моя мама – это все, что у меня есть. Не знаю, что бы я делал, если бы потерял ее.

Выбросив эту мысль из головы, я снова сосредотачиваюсь на телефоне и просматриваю последнее сообщение, которое Угрюмка прислала мне в ответ на первое, отправленное сегодня утром. Это была фотография, на которой я без рубашки бегу по берегу озера возле ее дома. Конечно, когда я отправил это письмо, было шесть утра, так что она, наверное, спала, но кто же не хочет проснуться от подобного?

Угрюмка

Пью кофе с утреца и не вижу никаких сексуальных парней без рубашки. Вот жалость!

*Прикрепленное изображение*

Ее ответ заставляет меня рассмеяться. Я чувствую, как мама бросает на меня взгляд через плечо, но не могу оторвать взгляда от изображения озера в телефоне. Угрюмка сидит на веранде, закинув ноги на перила, и держит перед телефоном огромную кружку кофе. Пока она демонстрирует мое обычное место для бега, я вижу ее длинные подтянутые ноги и идеально ухоженные пальчики на ногах. Озеро огромное, так что я никак не могу определить по фотографии, какой из домов принадлежит ей, и она это знает. Я быстро набираю ответ и нажимаю отправить.

Нова

Рад, что ты наконец-то признала, что я сексуальный. Как раз вовремя поняла всю суть вопроса.

Угрюмка

Единственное, что я поняла, так это какое гигантское твое эго!

Нова

Тебе будет приятно узнать, что гигантское у меня не только эго 😏

Угрюмка

🙄 Это был мудацкий ход, даже для тебя!

Я фыркаю на это и снова чувствую, как мама наблюдает за мной, пока подает нам завтрак. Я быстро беру сок для нас обоих и сажусь обратно, чтобы написать еще один ответ.

Нова

И все же я тебе по-прежнему нравлюсь, так что, похоже, проблема в тебе.

Угрюмка

Обязательно расскажу об этом своему психотерапевту!

Она всегда шутит по поводу своей терапии, и я не могу не восхищаться тем, как она непринужденно подтрунивает над собой. Черный юмор и все такое. Однако я все равно поддразниваю ее.

Нова

Увольняй-ка своего мозгоправа и приходи ко мне, я уверен, что смогу проработать твои проблемы просто великолепно, помогу расслабить напряженные мышцы…

Угрюмка

Как хорошо, что у меня для этого есть Гарольд!

Гарольд? Кто такой, мать его, этот Гарольд? Внутри меня закипает ревность. Знаю, это смешно, ведь я даже не знаю, как выглядит эта девушка, но все равно возомнил, что она моя.

Нова

Гарольд звучит как полный отстой. Где он живет? Хотелось бы навестить его, ну, знаешь, чтобы совершить абсолютно не относящееся к ревности убийство.

Я бросаю телефон на стол как раз в тот момент, когда мама приносит мне завтрак, и я с благодарностью беру его.

– Спасибо, мам.

– Не за что, сынок, – она садится напротив, не сводя с меня глаз, и добавляет – Так кто эта девушка?

– Девушка? – спрашиваю я, изображая замешательство. – Какая девушка?

Как только я произношу эти слова, экран телефона, лежащего на столе между нами, снова загорается, и мама ухмыляется. Я набиваю рот блинчиками. Затем протягиваю руку, чтобы взять телефон и прочитать сообщение, и понимаю, что это была ошибка.

Угрюмка

Гарольд живет со мной.

*Прикрепленное сообщение*

Я давлюсь блинчиком, когда смотрю на длинный, гладкий, синий фаллоимитатор, заполонивший собой весь экран. Мама внимательно смотрит на меня, и я так резко бросаю телефон, что не уверен, как мне удается не разбить чертов экран. Клянусь, когда она с удивлением пялится на меня, мои щеки адски горят. Тогда я открываю свой секрет маме.

– Я не знаю, кто она такая. Она по ошибке отправила мне сообщение, ошиблась номером, а потом это превратилось в знакомство без имен, и вот прошло уже пару недель, и мы переписываемся каждый день, – произношу я, не переводя дыхания, и к тому времени, как заканчиваю, мама все еще смотрит на меня, ухмыляясь.

– О, какая загадочная. Она красивая? – ее глаза светятся интересом.

– Ее сиськи – да, – отвечаю я, не задумываясь.

Она тут же бьет меня кухонным полотенцем.

– Приличия, Нова. Господи, я учила тебя лучшему поведению.

Я поднимаю руки, притворяясь, будто сдаюсь, но все равно вижу улыбку в уголках ее губ.

– Прости! Я просто не видел ее лица, мы согласились на анонимность и начали общаться. Я не ожидал, что все это пойдет дальше одной ночи, но, кажется, мы вроде как поладили.

Я пытаюсь объяснить все это так, чтобы звучало как причинно-следственная связь, но даже для меня это звучит как чушь собачья. Я с нетерпением жду этих сообщений от Угрюмки каждый день.

– О, так она тебе нравится, – радостно заявляет мама. – Мой малыш вырос и влюбился!

У нее начинают слезиться глаза, и мне приходится быстро ее успокоить, пока она не слишком увлеклась.

– Эй-эй, никаких влюбленностей, мы просто друзья, успокойся.

Насколько сумасшедшим она меня считает? Я не собираюсь влюбляться в девушку, которую даже не знаю.

– Как скажешь, – мама берет свой стакан и делает глоток сока.

Мы продолжаем завтракать, но когда экран телефона снова загорается, она ухмыляется мне и отходит, чтобы отнести свою пустую тарелку в раковину.

Угрюмка

Только не говори, что все это время самым хорошим способом спугнуть тебя был Гарольд!

Я ухмыляюсь. Эта чертова девчонка. Клянусь, ей нравится выбешивать меня.

Угрюмка

Ах, Очаровашка, ты не сможешь позаботиться обо мне так же, как это делает Гарольд.

Нова

Неужели? Это мы еще посмотрим.

Угрюмка

Надеюсь, это не угроза.

Нова

Нет, детка.

Нова

Это обещание.

На мое последнее сообщение нет ответа, но меня это не удивляет. Угрюмке нравится флиртовать со мной. Черт, ей нравится, когда я флиртую с ней, но как только я приближаюсь к тому, чтобы эта фантазия стала реальностью, она отстраняется. Сначала мне казалось, что это был ее способ отшить меня, но теперь, когда я узнал ее немного лучше, понимаю, что ее придется уговаривать чуть дольше. Возможно, она еще даже не знает моего имени, но клянусь, однажды я заставлю ее выкрикнуть его.

Остаток утра я провожу, болтая с мамой и приводя в порядок кое-какие вещи в квартире. Когда она, наконец, сдается и уходит вздремнуть, я трачу пару часов на то, чтобы постирать все ее вещи, прибраться и приготовить несколько ужинов, которыми она сможет питаться в течение недели. Еще делаю пометку захватить ей кое-что из продуктов, прежде чем приду в следующий раз, потому что у нее заканчиваются деньги, а она слишком горда, чтобы попросить.

Она бы никогда не призналась, что ей что-то нужно, но я не слепой, я знаю, как тяжело ей приходится на работе. Знаю, как она беспокоится о том, как будет оплачивать свое лечение. Вот почему я сделал то, чего, как мне казалось, никогда не сделаю, – позвонил отцу. Я никогда ни о чем его не просил. У меня никогда не было в этом необходимости. Мама всегда справлялась. И когда меня приняли в Фэрфилд на стипендию, я подумал, что все у меня в порядке. Я не учитывал расходы на жизнь и вечеринки, поэтому, когда учился на первом курсе, и отец прислал мне банковский счет, который он пополнял каждый месяц, я принял это спокойно. Черт, в нем сидело достаточно чувства вины для такого поступка, и я не собирался его останавливать. Но это другое дело.

Когда я позвонил ему и пригласил на свою игру на этой неделе, можно сказать, он был удивлен. Он даже не заметил, что я с трудом выдавливаю слова. Просто брякнул какую-то чушь, которую я едва расслышал, и сказал, мол, увидимся там. Я уже жалею, что позвонил. Мне не хочется его видеть, не хочется просить его о помощи, но у меня нет другого выбора.

К тому времени, как мама просыпается, время близится к вечеру. Мне уже нужно идти домой и заниматься. Когда она видит, что я позаботился обо всем, что было в ее дневном списке дел, она улыбается.

– Чем же я заслужила такого хорошего сына, как ты, а? – она подходит к морозилке и достает пару емкостей с лазаньей, протягивая их мне. – Видит бог, вам с парнями нужна хорошая домашняя еда.

Теперь моя очередь улыбаться.

– Спасибо, мам, – я целую ее в макушку, пока она ведет меня к двери. – Я загляну к тебе в выходной после занятий, хорошо?

Она кивает, притягивая меня к себе, чтобы быстро обнять.

– Буду с нетерпением ждать, милый.

Я всегда чувствую себя виноватым, оставляя ее в этой крошечной квартирке и возвращаясь в огромный дом, в котором слишком много места для четырех парней, но она, кажется, не возражает. На самом деле, мама ни разу не пожаловалась, даже когда мы только переехали в квартирку и нам пришлось делить маленькое пространство. Она просто сказала, что ее все устраивает, и смирилась.

Обратный путь в кампус проходит быстрее, чем обычно, из-за напряжения, накопившегося за день. Я чувствую, как у меня руки чешутся написать Угрюмке еще раз, в попытке успокоиться, но давить на нее – плохая идея. Она напишет позже, когда будет готова, а я буду ждать, как чертов простофиля. Что, мать вашу, со мной творится?