Текст книги "Тайна фанатки"

Глава 14
Нова

«Святая вода»

Я поднимаю штангу, и с меня градом катится пот. Делаю четвертый подход и чувствую, как напрягаются руки, когда я опускаю штангу на пол в последний раз. Я измотан, но во мне по-прежнему кипит безудержная энергия. Она не покидала меня последние несколько дней, и мне трудно от нее избавиться. Я бы списал это на ссору с отцом, но каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить об этом, перед моим мысленным взором встает другой образ.

Мэделин Питерс на ее долбаных коленях.

Пять дней, пять гребаных дней, а я все еще вижу это так отчетливо, как будто она стоит сейчас передо мной. Чувствую гладкую длину ее волос, зажатых в моих ладонях, влажное тепло ее языка, пока тот царапает мой ствол, и ощущаю, как сжимается ее идеальное маленькое горло вокруг моего члена. Я чертовски ненавижу ее, но образ того, как она сосет мой член так, словно от этого зависит ее жизнь, запечатлелся в мозгу и не хочет исчезать. Черт, я чувствую, как у меня снова встает при одной только мысли об этом, и мне приходится схватить полотенце, чтобы скрыть гребаный стояк от остальных занимающихся в зале.

К несчастью для меня, мой лучший друг никогда ничего не пропускает.

– Ты выглядишь немного напряженным, Даркмор.

Я поворачиваюсь и вижу, что Арчер улыбается мне, опираясь на силовой тренажер.

– Иди на хрен, Грей! – парирую я, одновременно отмахиваясь от него.

Этот ублюдок не оставлял меня в покое с тех пор, как увидел, как Мэдди выходит из моей спальни. С тех пор он успел нарисовать образы нескольких непристойных сцен, пытаясь заставить меня рассказать ему, что произошло. Я ничего не подтверждал и не отрицал, но каждый сценарий только глубже забирался мне в голову, когда я думал, насколько они правдивы. Если бы мне пришлось угадывать, я бы решил, что Мэдди Питерс робкая, ручная девочка, такая мисс-ванилька, но то, как жадно она заглатывала мой член, заставило меня все переосмыслить.

Я все еще чертовски ненавижу ее, однако все, чего мне сейчас хочется, – это поставить ее на колени и смотреть, как она снова будет давиться моим членом. Наказать ее за все грехи, которые когда-либо совершил ее отец, и позволить ей забрать мою сперму в подарок. Это одновременно сводит с ума и интригует, и полностью выбивает меня из мыслей о гребаной игре.

И еще есть Угрюмка, моя маленькая интрижка по переписке, которая могла бы перерасти в нечто гораздо большее, если бы Угрюмка просто отказалась от этого анонимного фасада, за которым заставила нас прятаться. Она была бы идеальным отвлекающим фактором, который помог бы мне забыть о том, что в конечном итоге станет моим крахом. Мы постоянно разговариваем, ежедневно, и почти каждый вечер я дрочу, так сильно сжимая кулак, представляя ее, что удивляюсь, как у меня еще не отвалился член. Единственная ночь, когда мы не разговаривали, – это ночь, которую я провел с Мэдди, и из-за этого я чувствую себя куском дерьма. Я ничем не обязан Угрюмке, мы не устанавливали никаких правил в нашей странной ситуации, но я не могу избавиться от чувства, будто должен рассказать ей о том, что произошло. Или, по крайней мере, спросить ее, что, черт возьми, с нами происходит.

Решив, что с тренировкой покончено, – все равно слишком отвлечен, чтобы продолжать, – я направляюсь в душ, радуясь, что стояк ушел. Я быстро ополаскиваюсь, поскольку не хочу опоздать на занятие, и иду одеваться. Вскоре приходит Арчер, и мы ждем, чтобы вместе выйти из спортзала.

Когда мы проходим через двери, то замечаем пару фанаток, слоняющихся поблизости. Для них это совершенно нормальное поведение, но есть одна особенная фанатка, которая заставляет меня застонать внутри, когда я вижу, как она направляется к нам.

– Привет, мальчики, – мурлычет Брианна, соблазнительно прикусывая губу, явно считая, что ей это идет.

Боже, какого черта я снова подпустил ее к себе? Она пристально смотрит на меня, как будто хочет поглотить мою душу или что-то в этом роде, и ждет ответа.

К счастью, Арчер берет инициативу в свои руки.

– Чего ты хочешь, Брианна?

Я вижу, как в ее глазах вспыхивает раздражение, когда она, наконец, переводит взгляд с меня на Грея, но она быстро прячет его, опуская руку в сумочку и вытаскивая два конверта.

– Просто хотела вручить это вам лично.

Она протягивает нам конверты, Арчер без промедления берет свой, но я просто смотрю на тот, что остается в ее руке.

– Что это? – спрашиваю я, не желая принимать никакого участия в этом разговоре, или знать, что там в конверте. Мне следовало держаться от нее на расстоянии, и я не повторю ту же ошибку в этом сезоне.

Ее глаза снова встречаются с моими, сияя от восторга, когда я наконец обращаюсь к ней, и я наблюдаю, как она слегка выпячивает грудь в мою сторону.

– Это приглашение на мой день рождения, мне исполняется двадцать один, – она подмигивает, словно в этом скрыта какая-то личная шутка или что-то в этом роде.

Я игнорирую ее отчаянные попытки привлечь к себе внимание и, выдавив улыбку, говорю:

– У меня не получится.

Она хмурится, снова протягивает мне конверт.

– Ты даже не знаешь, когда он будет, – раздраженно бросает она, и я слышу, как Арчер рядом со мной подавляет смех.

– Просвети меня, – шиплю я сквозь стиснутые зубы, мое терпение на исходе, особенно когда я замечаю мелькание знакомых светлых волос на другом конце двора от нас.

Волос, которые еще недавно были намотаны на мой кулак.

Брианна встряхивает своими волосами, даже не замечая моего гнева, и начинает тараторить о своей вечеринке по случаю дня рождения, на которую я откровенно плюю, хотя мне и до этого было все равно. Нет, вместо этого мое внимание приковано к маленькой соблазнительнице, которая ворвалась в мою комнату, опустилась на колени и позволила мне так красиво трахнуть ее в рот. Я наблюдаю, как она смеется над чем-то, что говорит ее подруга, как она откидывает назад свою золотистую шевелюру с невероятной легкостью, и все, о чем я могу думать, – это о том, чтобы снова вцепиться в эти волосы. Тогда она бы не улыбалась, нет, вместо этого она была бы в моей власти, умоляла бы снова и снова, пока я не уступил бы этой вновь возникшей потребности внутри меня.

– Так ты будешь там завтра вечером? – голос Брианны прерывает мои мысли, и я киваю, пока еще раз не прокручиваю ее слова в своей голове.

– Подожди, завтра вечером? – на этот раз мне есть за что поблагодарить отца. – Завтра я не могу, у меня планы на семейный ужин, и их нельзя отменить.

Отец был непреклонен в вопросах, касающихся наших встреч. А завтра он собирался поужинать со мной и своей женушкой в каком-нибудь шикарном ресторане в городе, чтобы мы могли поговорить. Я боялся этого всю неделю, но теперь рад, что у меня появился достойный повод избежать вечеринки Брианны.

– Как жаль, – мурлычет Брианна.

Сделав шаг вперед, она кладет руку мне на грудь и наклоняется, чтобы добавить шепотом:

– Но ты всегда можешь зайти позже.

Когда в моей крови нет алкоголя, и нечем приглушить дурное поведение, ее прикосновение вызывает у меня мурашки, и я с трудом сохраняю невозмутимое выражение лица, когда она отстраняется и отходит в сторону.

Мы оба, натянуто улыбаясь, наблюдаем, как Брианна уходит, а я выдыхаю, избавившись наконец от вынужденного общения.

– Черт, мне нужно держаться от нее подальше, – ругаюсь я, и Арчер издает смешок. – Над чем ты смеешься, Грей, твой член тоже в ней побывал.

Он закатывает глаза.

– Да брось, эта девица хочет только один хоккейный член, и он прикреплен к твоему телу.

Я не обращаю внимания на его заявление и перевожу взгляд через двор, где все еще стоят Мэдди и ее подруга, пока мы продолжаем идти в их направлении. Арчер, должно быть, наконец-то тоже их замечает, и когда мы подходим ближе, он бормочет:

– Кстати, о тех, кто прикреплен к твоему члену… – а затем громко выдает: – Доброе утро, дамы!

Они обе поворачиваются на звук его голоса, и я вижу, как Мэдди и ее подруга улыбаются, но тут Мэдди замечает меня, и ее улыбка мгновенно исчезает. Я впервые вижу ее с тех пор, как она поблагодарила меня за то, что отсосала мне, и выбежала из моей комнаты так, будто ее задница была в огне. Я не совсем уверен, какой ждать реакции.

Ее подруга, которую, как я теперь помню, зовут Хэлли, протягивает руки и принимает объятия Арчера, и когда он делает то же самое с Мэдди, я чувствую, как у меня невольно напрягается спина. На хрен он к ней прижимается? И, что более важно, почему, черт подери, это волнует меня? Ее настороженный взгляд все еще прикован к моему, словно она ждет, что я выдам наш маленький грязный секрет прямо здесь, во дворе, и когда Арчер отстраняется, я замечаю повязку на ее руке.

– Что случилось с твоей рукой, принцесса? Неужто стерла, пока дрочила каждому парню в кампусе? – слова звучат по-детски, как беспочвенная насмешка, но мне все же приятно вернуться на знакомую территорию.

Она холодно оценивает меня, прежде чем, наконец, ответить:

– Не то чтобы это тебя касалось, но я обожгла руку.

Я практически ощущаю исходящий от нее гнев и ухмыляюсь.

– Кто-то, наконец, плеснул на тебя святой водой? – спрашиваю я, и моя улыбка становится милой и невинной, как будто я хоть когда-то таким был.

Взгляд Мэдди становится жестче, огонь разгорается ярче, и я просто не могу удержаться, чтобы не рассмотреть ее как следует. На ней чертовски опрятный наряд отличницы, состоящий из приталенной рубашки и плиссированной юбки, на ногах туфли-лодочки. Я не могу перестать воображать, как срываю с нее все это, пока она не останется передо мной совершенно голая. Теперь гнев переполняет меня. Я пытаюсь подавить этот образ и вновь обретенную страсть, которую испытываю к принцессе семейки Питерс.

– Пожалуйста, иди и донимай кого-нибудь другого, Нова! – протяжно произносит она, и мне интересно, как бы звучал ее голос, если бы она стонала мое имя, а мои руки при этом сжимали ее горло, пока я входил бы в нее сверху.

Этот образ побуждает меня к действию, и, прежде чем я успеваю себя остановить, подхожу к ней и хватаю за предплечье.

– Ничего не поделаешь, принцесса, нам с тобой нужно поговорить.

Я не дожидаюсь ни ее протестов, ни протестов ее маленькой подружки, а просто тащу ее за собой, пока мы не оказываемся за углом здания и, что более важно, наедине.

Как только мы скрываемся из виду, она вырывается из моей хватки.

– Что, черт возьми, с тобой не так?

Она отстраняется от меня и оглядывается по сторонам, хочет убедиться, что нас никто не заметил. Когда она снова смотрит на меня, в ее взгляде видна ярость, и мне приходится сдержать рвущуюся на волю улыбку.

– Ты – вот что со мной не так, принцесса.

Я сокращаю расстояние и прижимаю ее спиной к стене, пока ей не приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза блестят из-под ресниц, и все, о чем я могу думать, – это о том, как она выглядела, стоя на коленях и глядя на меня такими же глазами.

Можно ли презирать кого-то и в то же время испытывать к нему вожделение?

– Я подумал, может, нам стоит поговорить о той ночи, – мурлычу я. – Ну, той, когда ты ворвалась в мою спальню и умоляла засунуть мой член в эту прелестную маленькую глотку.

Моя рука поднимается к ее шее, и я медленно провожу большим пальцем по точке, где бьется пульс.

– Ни за что, – отрезает она, ее губы слегка дрожат, и она задыхается, когда я крепче сжимаю ее шею. – Я была пьяна, и это была ошибка, и, поверь мне, такого больше никогда не повторится.

Ее слова звучат хрипло, и я не упускаю из виду, как сжимаются ее бедра. Она тащится от этого. От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.

Я наклоняюсь вперед, и ее глаза расширяются, словно она боится, что я могу ее поцеловать. Мне казалось, она лучше меня знает. Я не хочу целовать ее, а вот поиграть с ней – еще как.

– Ну же, Питерс, – шепчу я, обдавая ее ухо своим дыханием. – Мы оба знаем, как тебе понравилось быть моей маленькой шлюшкой.

Я провожу языком по кончику ее уха, и ее словно ударяет током. Ее тело вздрагивает в моих объятиях, и она поднимает руки, пытаясь оттолкнуть меня, но я не отступаю.

– Мечтай, Даркмор, мне в тебе ничего не нравится, – выплевывает она, вырываясь из моей хватки, но я лишь крепче сжимаю ее.

– Ври, сколько хочешь, принцесса, но я чувствую твой пульс под своими пальцами, – я сжимаю ее горло, надавливая на то местечко на шее, которое говорит мне о том, что ее сердце учащенно бьется в груди. – Или тебе нужно еще раз ощутить мой вкус на своем языке, чтобы напомнить себе, каково это было?

Образы того, как я ставлю ее на колени прямо здесь, заполняют мозг, и я чувствую, как член твердеет под джинсами, едва я вспоминаю влажный жар ее рта. Черт, это было хорошо, так охрененно хорошо, что я практически вибрирую от желания делать это снова и снова.

Моя рука еще сильнее сжимается на ее шее, и следующие слова ей приходится выдыхать между судорожными вдохами.

– Отпусти меня, или я закричу.

От ее предупреждения во мне вскипает адреналин, и все, что я могу сделать, – это улыбнуться и сказать:

– Давай, принцесса, я бы больше всего на свете хотел услышать, как ты кричишь мое имя.

Прежде чем она успевает ответить или решить, действительно ли она хочет закричать, я слышу топот приближающихся в нашем направлении шагов, и отхожу от нее так быстро, что она чуть не падает на землю. К тому времени, как в поле зрения появляется ее подруга, я оказываюсь уже в четырех шагах от нее, а на моем лице сияет улыбка.

– Все в порядке? – спрашивает Хэлли.

Арчер стоит на шаг позади, и оба смотрят то на нее, то на меня. Они тоже чувствуют это, эту перемену между нами, опасную, но, боже, такую соблазнительную.

Мэдди не сводит с меня глаз, пока я не улыбаюсь, и она, наконец, не выходит из оцепенения.

– Все в порядке, пойдем, – она отходит от меня, хватает Хэлли за руку и тянет ее за собой, пока они не исчезают из виду.

Арчер смотрит, как они уходят, затем поворачивается ко мне и улыбается.

– Ничто так не украшает жизнь, как ненавистный секс, да?

Я не утруждаю себя ответом, просто следую за ним, пока мы идем в класс, и притворяюсь, словно больше не чувствую сладкого запаха дочки мэра, который льнет ко мне, точно невысказанное обещание чего-то большего. Мэделин Питерс всегда была для меня занозой в заднице, но теперь она – нечто другое, нечто новое. Я не могу отомстить ее отцу за то, что он сделал с моей мамой, но, возможно, смогу выместить часть своего гнева на его маленькой принцессе. Она явно достойный противник и более чем осведомлена об игре.

И, кроме того, кто бы мог подумать, что играть с ней будет так весело?

Глава 15
Мэдди

«Ложь во спасение»

Когда я бросаюсь прочь от Новы и его грязного рта, по венам разливаются шок и смущение. Щеки горят. Сердце бешено колотится о грудную клетку, пока я несусь через двор, крепко сжимая руку Хэлли. У меня пересохло в горле, как будто я несколько дней не пила, но на самом деле у меня перехватывает дыхание из-за его слов. Боже, то, что он говорил, было таким непристойным, таким эротичным. Я чувствую, что мои кружевные трусики промокли насквозь.

Мы оба знаем, как сильно тебе понравилось быть моей маленькой шлюшкой.

Я бы солгала, если бы сказала, что не пыталась блокировать воспоминания о той ночи. Но вовсе не из-за того, что я в тот вечер крупно облажалась, когда ошиблась дверью. Нет, это потому, что я до сих пор ощущаю, как крепко он держал меня за волосы, помню то запретное чувство, пронзившее мое тело, когда он простонал мое имя. Никто раньше со мной так не обращался. Не трахал меня в рот так грубо и жадно. Не хвалил и не унижал меня одновременно. Черт, слово «шлюха» теперь звучит почти ласково, когда слетает с его уст. Оно и развратное, и оскорбительное в одно и то же время. И мне это нравится, больше, чем следовало бы. Я в полной заднице.

– Ладно, ты собираешься рассказать мне, что, черт возьми, происходит?

Хэлли вырывается из моей хватки и останавливается возле здания, в котором у нас следующий урок.

Я смотрю на нее и открываю рот, чтобы что-то произнести, но ничего не выходит. Что мне вообще ей сказать? С чего начать? Она знает историю наших с Новой взаимоотношений, отношений между нашими семьями. Хэлли знала, как сильно роман отца сломал меня и маму. Она – единственный человек, который знает все. Она пыталась быть рядом с Джошем после всего этого. Хэлли моя лучшая подруга, я рассказываю ей все, так почему же я не могу найти слов, чтобы сказать ей об этом?

– Кое-что случилось, – неуверенно начинаю я, пытаясь придумать, как лучше это объяснить. – Кое-что случилось с Новой, и я не уверена, что мне делать.

Я вижу, как она хмурится, пытаясь понять, что я имею в виду, а это вызывает у меня еще большее беспокойство, и в итоге я впадаю в бессвязное бормотание.

– В субботу, когда я напилась, я отправилась на поиски Александра Рейна, чтобы отомстить Брэду, но ошиблась дверью и постучала в дверь Новы. Он открыл, и вместо того, чтобы развернуться и уйти, я влетела внутрь и… съела его багет.

Хэлли ошеломленно смотрит на меня, без сомнения, пытаясь уложить в голове мою болтовню. Я наблюдаю, как ее рот открывается и закрывается несколько раз, прежде чем она, наконец, шепчет:

– Ты съела его багет?

– Серьезно, Хэлс? – я вздыхаю. – Я столько всего сказала, и именно на этом ты зациклилась?

Я направляюсь к двери, – не хочу, чтобы мы опоздали на занятие, – и она быстро следует за мной.

– Это, похоже, самая важная часть, – она пожимает плечами, поднимая руки в знак защиты, а после добавляет. – А «съесть его багет» – это такой эвфемизм для минета, да?

Эти слова звучат ровно тогда, когда мы открываем дверь и сталкиваемся лицом к лицу с Деймоном Форбсом. Его глаза сужаются на слове «минет». Деймон играет в команде с моим братом, они даже живут в одной общаге, но в нем есть нечто такое, что всегда выбивает меня из колеи. Скрытая тьма, которая обволакивает его, как вторая кожа. О нем и его детстве ходит масса слухов. Однако, когда я спросила Джоша, он тут же заткнул меня и сказал, что нам, как никому, известно, когда детей судят за ошибки их родителей. После этого я больше ни о чем не спрашивала.

Вопреки моим домыслам, Деймон отходит в сторону и придерживает дверь, позволяя нам пройти. Он двигает своим телом так, чтобы мы случайно не коснулись его, – чего я бы не заметила, если бы не знала, что Хэлли такая же, – и когда мы проходим, не говорит ни слова. Хэлли слишком занята тем, что краснеет из-за того, что Деймон подслушал наш разговор, чтобы что-то сказать. Однако, когда я оборачиваюсь через плечо, то вижу, что Деймон все еще стоит там и тихо наблюдает за нами. На этот раз мне кажется, что слова Джоша правдивы – передо мной сломленный, истекающий кровью изнутри парень, но когда Деймон замечает меня, к нему возвращается его обычное хмурое выражение, и он уходит, позволяя двери захлопнуться за ним.

– Боже мой, – шепчет Хэлли, прикладывая руку к покрасневшей щеке, а потом смеется. – Как же неловко!

Я качаю головой, смеясь вместе с ней.

– Давай просто пойдем в класс, продолжим этот разговор дома.

Не дав ей возможности возразить, я снова тащу ее за собой, и мы входим в класс. И до конца дня я притворяюсь, будто вовсе не думаю о Нове Даркморе.

Маленькая ложь во спасение – это же нормально, верно?

* * *

Следующий день начинается так же, как всегда: с селфи торса моего Очаровашки, которого я теперь с нетерпением жду каждый день. К моему большому разочарованию, на сегодняшнем снимке он не без рубашки, но на нем облегающая спортивная футболка, подчеркивающая его рельефные мышцы.

Одинокий Очаровашка

Доброе утро.

*прикрепленное изображение*

Мэдди

Оно должно было быть таким, но ты лишил меня кубиков пресса, которые я так люблю!

Одинокий Очаровашка

Не флиртуй со мной, Угрюмка, у меня будет стояк.

Мэдди

Да у тебя от всего стояк!

Одинокий Очаровашка

Неправда. Очевидно, виноваты злые девчонки.

Мэдди

Я никогда не была зла к тебе!

Одинокий Очаровашка

А кто сказал, что я говорю о тебе? 😉

Я знаю, что он шутит, но когда я вспоминаю наш вчерашний разговор, мою грудь пронзает боль. Он рассказал мне, что в прошлые выходные был с девушкой, и теперь чувствует себя немного виноватым из-за этого, а я в ответ просто отшутилась. Мол, мы же просто анонимные друзья, которые иногда флиртуют друг с другом. Что между нами нет ничего серьезного. Но это была жестокая ложь. Он нравится мне гораздо больше, чем следовало бы, но я ничего не могу с этим поделать. Та девушка, с которой он познакомился, настоящая, у нее есть имя и лицо, которые ему знакомы, и, очевидно, он ей в какой-то степени нравится, раз уж они развлекаются вместе. Она может дать ему то, чего не могу я. Да, в процессе это может причинить мне боль, но пришло время провести черту, которая будет прочно удерживать нас во френдзоне, как бы сильно он ни старался вытолкнуть нас из нее.

Одинокий Очаровашка

И, ради всего святого, женщина! Ты была зла ко мне с первого дня нашего знакомства!

Мэдди

Если ты говоришь о том, что я указала на твое гигантское эго, то это никакое не зло, а просто констатация факта!

Одинокий Очаровашка

Я говорю о том, что ты отказываешься даже назвать мне свое имя или согласиться встретиться со мной лично.

Мэдди

Ты знаешь, я не могу.

Одинокий Очаровашка

Почему? Чего ты так боишься?

Всего.

Я боюсь, что не понравлюсь ему так сильно, как нравлюсь сейчас. Или, что еще хуже, понравлюсь слишком сильно, и мне придется разбить его сердце, а потом и свое собственное. Я боюсь, что он уже знает меня и будет разочарован моей настоящей личностью или использует эту информацию в своих интересах, как делает большинство других людей. Я боюсь, что моя мимолетная влюбленность в него, когда мы еще даже не были знакомы лично, превратится в нечто настолько реальное, что я никогда не смогу избавиться от сожаления о том, что не смогу быть с ним и любить по-настоящему.

Мэдди

Лучше, если мы просто останемся друзьями.

Мэдди

Вообще-то я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

Одинокий Очаровашка

Все что угодно для тебя, Угрюмка.

Мэдди

Не влюбляйся в меня.

Одинокий Очаровашка

Это будет сложно осуществить, учитывая то, что я даже не знаю твоего настоящего имени.

Мэдди

Просто пообещай.

Одинокий Очаровашка

Ладно, обещаю.

После того, как в нашей переписке все становится слишком серьезным, я провожу остаток дня в одиночестве, отключив телефон, поскольку знаю, что вечером придется идти в ресторан на окраине города на встречу с родителями и семьей Торнов. Ужин предназначен для того, чтобы все мы провели вместе время после того, как отец прочитал мне лекцию о моем недостаточном появлении с Брэдли в кампусе. Наверное, я могла бы сказать ему, что нас видели вместе на двух вечеринках, на одной из которых он назвал меня шлюхой, но сомневаюсь, что его заинтересует эта история.

Так что вместо того, чтобы провести вечер с Хэлли, я надела кремовый топ с корсетом, черную шелковую юбку и туфли-лодочки на каблуках, а потом Джулиан провел меня к машине. До ресторана не так уж далеко, но от волнения, скручивающего желудок, мне хочется распахнуть дверь и нырнуть головой вперед во встречный поток машин. Практично? Нет. Рационально? Точно нет. Все еще лучшая альтернатива, чем ужин? На все сто процентов.

К тому времени, как мы добираемся до ресторана, я практически задыхаюсь, а когда замечаю, что отец ждет меня снаружи, мне становится еще хуже. Джулиан подъезжает к ресторану и обегает машину, чтобы открыть мне дверцу. Я благодарю его, не обращая внимания на тех немногих людей, что здороваются с моим отцом, когда я сокращаю между нами расстояние.

– Папа, – говорю я вместо приветствия, потому что других слов у меня сейчас нет, затем наклоняюсь и целую его в щеку.

Его взгляд скользит по моему наряду, а после он фыркает:

– Ты опоздала.

Он поворачивается, не дожидаясь ответа, и широко распахивает дверь, пропуская меня внутрь, где я нахожу маму и ожидающих нас Торнов. Мистер и миссис Торн разговаривают, склонив головы друг к другу, а Брэдли уткнулся в телефон, и только моя мать замечает наше появление.

– А, вот и ты, – она наклоняется ко мне, целует в обе щеки, прежде чем отстраниться и оценить меня так же, как это сделал отец. – Ты выглядишь чудесно, дорогая. Брэдли, разве она не чудесно выглядит?

Когда мама вот так подталкивает моего так называемого суженого к ответу, я чувствую себя настоящим цирковым пони. Брэд наконец-то отрывает внимание от телефона и смотрит на меня. Я тут же жалею, что он это сделал.

– Что? А, да, конечно, она хорошо выглядит.

Хорошо. Я чуть не прыскаю со смеху. В словаре столько слов, а мой будущий муж выбрал именно «хорошо»? Боже, помоги нашим детям.

– Ну что, начнем? – перебивает меня отец, протягивая руку туда, где хостес уже ждет, чтобы усадить нас за наши места.

Нас ведут к лучшему столику в ресторане, – отец и не ожидает ничего другого, – и у меня щеки болят от улыбки, которую я вынуждена держать на лице, пока мы приветствуем окружающих нас людей. Неудивительно, что меня направляют к месту рядом с Брэдом, который выглядит таким же счастливым от того, что находится здесь, как и я, и мы все наконец занимаем свои места. Официантка убегает, чтобы принести карту вин, и мы остаемся в неловком молчании, которое точно не располагает к хорошему вечеру.

Я быстро отключаюсь, улыбаясь и кивая, когда это нужно для поддержания разговора, и все притворяются, будто мы просто одна большая счастливая семья. Это не так уж сложно. Я занимаюсь этим каждую неделю в течение последних нескольких лет, и прибавление в лице семейства Торн ничего не меняет.

Я незаметно оглядываю ресторан, рассматривая его обычную клиентуру. В их присутствии нет ничего удивительного, все время одни и те же люди. Но когда мое внимание привлекает знакомая массивная фигура с темными волосами, я чувствую, как глаза расширяются. Нова Даркмор здесь. Он здесь, в этом ресторане. Я молюсь, чтобы он нас не заметил, и, к счастью, он, кажется, слишком увлечен разговором со своей компанией, чтобы увидеть, как я на него смотрю. Он с мужчиной и молодой женщиной, и я не могу не задаться вопросом, кто они такие.

Большую часть ужина я играю свою роль и притворяюсь, будто мои глаза не скользят по хоккеисту, чей член я держала во рту. Только когда отец произносит слова «весенняя свадьба», я прихожу в себя и чуть не давлюсь своим напитком.

– Весенняя свадьба? – перебиваю я, уставившись на него с недоверием, пока вода, без сомнения, стекает по моему подбородку.

Отец выглядит раздраженным, что неудивительно – он терпеть не может, когда его перебивают, – но все равно вздыхает и отвечает мне так, словно я капризный ребенок.

– Да, свадьба будет весной, – огрызается он. – Это прекрасное продолжение рождественской помолвки, тебе не кажется?

Это риторический вопрос. На самом деле он не хочет, чтобы я на него отвечала, и, учитывая комок у меня в горле, я все равно на это неспособна. Я с трудом сглатываю, прежде чем изобразить на лице улыбку и кивнуть в знак согласия. Вечно послушная дочь. Я недоумеваю, как они могли не пригласить Джоша, но теперь понимаю, почему так случилось. Они знают, что он вмешается и попытается воспротивиться их решению, а они не хотят, чтобы что-то помешало их планам.

В голове у меня все плывет, я отодвигаю стул и встаю на дрожащие ноги, чтобы выйти из-за стола.

– Я в дамскую комнату, – объявляю я, не дожидаясь ответа, поворачиваюсь и спокойно ухожу, переставляя ноги медленно, пока не начинаю почти бежать.

Я полностью игнорирую женский туалет и направляюсь по темному коридору, который, как я знаю, ведет в заднюю часть ресторана. Выхожу через служебный вход и хватаю ртом воздух. Легкие вопят, но сколько бы я ни дышала, никак не могу остановить приступ. Такое ощущение, будто мир вокруг меня вращается, и все, что я могу сделать, – это рухнуть на землю, обнять колени и ждать, пока это пройдет.

Боже, не думаю, что эта ночь может стать еще хуже.