Текст книги "Экспаты. Правдивая сказка о гедонистах Аравии"

После подсчета и пересчета свободных финансов мою покупательную способность нельзя было переоценить. Плюс я почему-то заранее предвидела возможную оказию въехать во что-нибудь или каким-то иным способом покалечить автомобиль, а потому решила: авто мне нужно новое, чтобы страховка на него была стопроцентной.

Выбирать по данным критериям было особо не из чего. Японские машины мне прочили все как «оно самое» для новичка на дороге. Взяв свои фантазии в руки, я отправилась навестить салоны «Хонда» и «Тойота». В «Тойота» стояли точно такие же авто, как все такси города. А ездить на машине, которая есть у каждого таксиста, мне не советовали остатки гордости.

В следующем салоне «Хонда» я улицезрела небольшое авто, подходившее маленькому размеру моего кошелька. И я тут жe вступила в переговоры по приобретению такого ценного объекта, как будто это была сделка века.

Авто это было низшей категории и стоило меньше чем недорого, потому продавец, который работает за комиссию, пессимистично позевывал, глядя на меня, и даже не скрывал тоскливого пренебрежения. На следующем этапе переговоров выяснилось, что скидки в салоне «Хонда» не дают, даже если торговаться в Эмиратах принято, абы не базар все-таки; я согласилась и заполнила заявление в банк о предоставлении мне этой машины в кредит. Через пару дней банк тоже согласился, что с моим доходом мне только такая машина и подойдет, и она стала моей.

Так вышло, что салон находился прямо в центре города, где по худым улицам, не приспособленным для большого движения, в пробках стояло огромное количество автомобилистов практически в любое время суток. Одна мысль о том, что мне нужно будет самостоятельно вывозить авто из салона по самой загруженной части города, ввергала меня в состояние панического оцепенения. Вот если бы я «мерседес» купила, мне совершенно точно бы его привезли домой и даже просить не пришлось бы.

Но вот ужe раздался звонок из салона, молодой человек с индийским акцентом оповещал меня, что машину можно забрать в любое удобное для меня время. Но такого времени, удобного хотя бы чуть-чуть, у меня не было. Мне страшно не хотелось вести автомобиль самой. Я сделала глубокий глоток наглости и начала увещевать о том, какие мы, женщины, особенные и бесталанные в вождении в одно и то же время. Уж не знаю как, но мне удалось уговорить этого молодого, а может, и не очень джентльмена доставить этот автомобиль класса «так себе, но ездит» прямо к крыльцу моего подъезда. Удивительная все-таки ОАЭ страна – боязнь потерять собственное рабочее место из-за истерички покупателя заставляет людей соглашаться на оказание самых причудливых услуг. Но эгоистичной мне было важно то, что теперь я стала обладательницей автомобиля.

«Да вы скоро умрете!» Арабские комплименты

Весь год я теряла вес, не на деле, а в зеркале и в сознании от природы завистливых коллег. Размер XS – зрелище не для слабонервных арабов, которые к подобной весовой категории вообще никогда не приближались. Поэтому граждане всех арабских наций, встречавшихся мне в отеле, не преминули мне сообщить о том, что я скоро исчезну, погибну от голода. Представительницы прекрасного пола и вовсе глядели на меня печально и, поскрипывая зубами, говорили: «Дорогая, сходи– ка к доктору, ты ведь больна».

После энного количества таких комментариев я подумала, что я и впрямь при смерти, и пошла к врачу. Записалась заранее, как полагается приличной девушке с приличным весом и видом, зашла к врачу и рассказала ему о моем похудальном горе и что по прогнозам моих сослуживцев я, скорее всего, долго не проживу, а дела-то передать надо. Принял меня терапевт-индус (все доктора в ОАЭ либо индусы, либо очень нa них похожи). Доктор выслушал меня внимательно, по древней индийской традиции покачал головой, заведомо решил, что я сумасшедшая, но на всякий случай проверил линии жизни на моих руках. Он изучал мои ладони, загадочно помалкивая. Затем перевернул их и начал молчаливо анализировать мои, по счастью, ненакрашенные ногти, после чего уставился мне в зрачки. Этими своими действиями вообще вызвал срочное желание пойти домой и, так уж и быть, худеть себе дальше. По истечении двадцати минут весьма необычного медосмотра мне был объявлен вердикт: «Вы совершенно здоровы, ваш вес в идеальной норме, ваши ногти не указывают на болезни в ближайшие пять лет, а ваша душа, отражающаяся в зрачках ваших глаз, находится на верном пути к всеобъемлющему счастью».

Странные беспочвенные комментарии, пославшие меня в поход к врачу, меня сперва озадачили, но спустя некоторое время до меня дошло, что это комплимент такой у арабов. Приправленный желчью, c нотoй coжаления и зависти в одном словесном знаке внимания, но все же комплимент. Все женщины в арабском приличии имеют зад размером в три моих, и это считается прекрасным. Тогда как иметь размер тридцать четыре – тридцать шесть вовсе не прилично.

Зато к врачам я утратила интерес почти навсегда. Решила не узнавать, когда моя материальная оболочка исчезнет из физического мира Земли и превратится в энергию вечно расширяющейся Вселенной. Ведь Вселенную совсем не заботят не переданные рабочие дела.

Явился – не запылился

Так жила я себе, поживала, жирок на животе наживала. И ничего себе такого интересного не происходило. Работа шла, недели текли, жизнь стояла.

Наконец повстречав мистическую шведскую засранку, которая родом все-таки была из Африки, я сумела ее убедить, что современные нормы санитарии – это не выдумка фантастов, и в чистоте вполне можно жить. Предварительно договорившись не раскладывать свои личные интимные вещи типа трусов в общественных помещениях типа гостиной, коридора и кухни, мы наняли уборщицу. Тетенька из Индии приходила к нам раз в неделю. Приходила с улыбкой, а уходила с волосами дыбом и слегка перекошенным лицом, каждый раз как ей доводилось убираться в комнате соседки. Соседка имела массу вредных привычек, которые за недоступностью общественных мест теперь скапливались в ее будуаре. Как-то я мельком заглянула в открытую комнату и поняла, почему у нашей уборщицы появился нервный тик. Одежду соседка снимала там, где стояла. Просторный платяной шкаф местами скалился пустыми полками, а местами изрыгал торчащие из него подушки, тряпье и всякую всячину, вместо положенных вещей. Верхняя одежда валялась на полу, похожая на шелуху, оставшуюся от полинявшей змейки. Постель была смята на смятом по мятому. Заправлять кровать в африканской Швеции и вовсе не модно. Белье, не видавшее стирки, cъежилось, встало колом под налетом пыли вперемешку с нижним бельем, валявшимся тут и там. Завершала этот натюрморт стоящая посреди кровати кинг-сайз полная через край пепельница. Так как человеком соседка была, в общем-то, хорошим, я решила тренировать свое терпение и милосердие, не обращаясь с жалобами в отдел кадров. Так и жили.

Потихоньку влившись в коллектив, я стала привыкать к вечно больному коллеге-филиппинцу, вечно где-то бегающему ливанцу и вечно пытающейся мною командовать египтянкe. Наш директор тем временем уехала в срочный отпуск по болезни и так и не вернулась. Вместо нее событиями стал управлять ее начальник, англичанин. Темпераментный и помногу кричащий новый начальник редко добирался до нашего маленького офиса, все больше уделяя внимания воспитанию своих продавцов. Наш отдел это вполне устраивало.

На работу я теперь ездила не на автобусе, а на собственном авто. Выезжала я всегда за час, тогда как ехать было минут пятнадцать, всё по причине долго длившегося объезда нового коня. Длился объезд до того момента, пока я чуть было не пропустила нужный съезд сo скоростного шоссе и в последнюю секунду решила повернуть. Каким-то образом мое авто влетело прямо посередке металлического разделителя и повисло брюхом на оном, оставив меня в нерешительной панике. Немного повисев, я решила, что нужно выбираться. Дверь открылась на высоте около метра, и мне пришлось спрыгнуть вниз прямо на каблуках. На улице было жарко, рабочий костюм пропитывался потом со скоростью один литр в секунду. Волосы стали кудрявым «чепопало» и торчали во все стороны, тушь потекла без слез. Несмотря на это эпатажное зрелище и мое общее растерянное состояние, глумливые небеса решили смилостивиться и послали мне спасителя. Пока я стояла, уставившись на повисшee на заграждении авто, подъехала машина, из нее вышел немолодой человек и с видом, как будто он это делает каждый день, стал оперативно протягивать трос к моему авто, сдал задним ходом и стащил его на дорожное полотно. Дальше так жe оперативно он пожелал долго на дороге не стоять, полиция сейчас приедет, мол, если не хочешь разбирательств – сваливай. За сим он пожелал мне счастливой жизни и исчез на хайвее.

Как я доехала до работы – не помню. Даже не помню, чтобы я пожелала счастливой жизни в ответ самаритянину. Но через полчаса после этого происшествия авто я за что-то непоколебимое больше не считала и страх поцарапать его улетучился.

Кaждый рабочий день я приезжала на работу гораздо раньше других, шла в отельную столовую и ела свой завтрак. Плавно и размеренно я заходила в офис, устраивалась на своем рабочем месте и начинала свою работу до появления коллег. Мне очень нравился такой подход. Но в этот день все было из рук вон, все шло совершенно не так, как должно было. Мой маленький уравновешенный мирок встал с ног на голову. В отель я приехала поздно, на завтрак тоже опоздала, в офисе ужe кто-то был. Но это был не мой коллега, а какой-то незнакомец. Он сидел полубоком, на нем был дорогой костюм, мокасины по виду из керинейской лани, a его кучерявая шевелюра была уложена в аккуратные кудряшки, и даже за двадцать метров от него пахло ароматом божественности. Это явился Он.

Он оторвался от своего мобильного и кратко взглянул на меня. Я поздоровалась и села на свое место, пытаясь понять, кто это мог быть. По Нему было видно, что Он желает, чтобы я Его об этом спросила. Чтобы разбить неудобную тишину, я начала стучать по клавишам компьютера, отвечая на вчерашние имейлы.

Подняв глаза на монитор в очередной раз, я встретилась с Его гладко выбритым, правильно очерченным лицом, растянувшимся в заигрывающей улыбке. И что-то вдруг стрельнуло в моем левом плече. Все вокруг немного поплыло, я не могла оторвать взгляд и, пытаясь не впасть в ступор, вымолвила:

– Чем я могу вам помочь? – Хотя помощь, скорее всего, нужна была мне.

Юноша, не заморачиваясь этикетом, сел на край моего стола и начал беседу, источая лучезарные улыбки и тот самый божественный аромат парфюма. Он только приехал из Турции на позицию продавца и был прошен в офис к такому раннему времени, тогда как никто из Его сослуживцев так и не явился его встречать. В Его разговоре были нотки самоуверенного негодования и нарциссизма и еще что-то такое невероятно притягательное, пленительное и очаровывающее.

Позабыв обо всем на свете, я сидела, сложив ладони под подбородком, и глядела на Него широко открытыми мокрыми глазенками в форме сердечек, не желая известить Его, что Он зашел совсем не в тот офис. Он это наверняка заметил, но как истинный турок виду не подал. Через какое-то время наша аудиенция знакомства была потревожена вошедшими в офис коллегами в полном составе плюс директор продаж, который воскликнул:

– Ну слава богу, нашелся, а я тебя уже час ищу!

Чего это большой гордый директор самолично ищет начинающего продавца, стало интересно мне, но пока я думала, турок растворился в витиеватых коридорах отеля, оставив за собой стойкий шлейф изумительных духов.

Придя вечером домой, я застала компанию пo виду африканских гостей. Мальчик лет десяти бегал вокруг меня с пакетом чипсов в одной руке и то и дело выплескивавшейся на белый мраморный пол кока-колой – в другой. Гостиная была напрочь оккупирована развалившимися на диване и в креслах пышнотелыми дамами неопределенного возраста. Дамы курили сигареты и складывали окурки в мои суповые тарелки. Я было подумала, что зашла не в тот апартамент, как из-за угла коридора, запнувшись о все так же бегающего мальчика, вышла соседка. К моему удивлению, она пояснила, что принимает в совместной квартире свое семейство. Не то что бы мне было не очень понятно, где все четверо будут спать, если во всей квартире всего-то и есть, что один небольшой нераскладной диван и запыленная соседкина кровать. Не то чтобы я была чересчур чопорная, но идея разделить свое спальное место с первого взгляда была категорически неприемлема. Даже не в том дело, что я не любила гостей. Дело в том, что я, в сущности, обыкновенный хоббит, я очень люблю заранее знать своих гостей, желательно, раньше того, как они приедут ко мне жить. Еще по старой русской традиции я верила в силу этикета, и что таковой водится в соседском сознании ну хоть в его зародыше. Мне казалось, было бы этично хотя бы предупредить о предстоящем приезде. Вообще-то, размещать гостей в казенных апартаментах не разрешалось, но соседка наверняка об этом наивно не догадывалась. Что ж, подумала я, значит, мое терпение еще недостаточно сильно, и небеса мне посылают дополнительную практику. Подумав, что не стоит мешать воссоединению семейства, я поплелась в свою комнату и решила отсидеться там, пока они не отчалят домой.

Ночью я проснулась от того, что кит, по меньшей мере синий, судя по массе, пытается забраться ко мне в постель. Вскочив в позе полуперегиба, с адреналином бьющим в уши, я вскрикнула во все горло:

– Чем я могу быть полезна?! – Ох уж эта индустрия гостеприимства!

Мой нескромно громкий голос, видимо, разбудил кита, коим оказалась бабушка соседки. Соседка прибежала на звук паники и спокойно вывела бабулю из моих чертогов, не извинившись. Я подскочила к двери и судорожно закрыла ее. Остаток ночи я провела без сна, в думах о том, возможно ли достичь всеобъемлющего терпения на земле обетованной. Меня начали терзать смутные сомнения о существовании финишной прямой в этом вопросе. Казалось, как только я достигала новых высот толерантности, боги переводили меня на следующий, еще более какашечный уровень. Эта игра мне начинала надоедать.

Проснулась я ближе к полудню, проспав все утро выходного дня. В квартире было тихо – они ушли, надеюсь, надолго. Промчавшись в кухню, я стремглав проглотила завтрак, так же быстро оделась и была готова бежать не глядя в любой торговый центр. Пока я развлекалась витринным шопингом, на телефон поступило сообщение от коллеги из отела продаж, проживавшей в одном со мной здании. Она приглашала меня на домашнюю вечеринку, которыми была известна в узких кругах широкой отельной общины. Я посчитала вечеринку лучшей альтернативой сидению взаперти в ожидании китового нашествия и ответила «да».

Прибыв на ливанскую вечеринку а-ля «диско по-домашнему», я обнаружила весь отдел продаж в полном составе и одного члена команды мероприятий – ливанца. В наличии были алкогольные напитки на любой вкус, мне сразу у порога предложили водки, ведь все русские непременно пьют водку. Скромная меблировка, громкая музыка и мелькавший отблесками на стенах мини диско-шар, подвешенный к люстре, прекрасно охарактеризовывали хозяйку этого жилища. Ох уж эти ливанцы, готовы пойти на что угодно ради веселья! На противоположной стороне залы, у окна, сидел Он, окруженный ливанскими девами, старавшимися перефлиртовать одна другую. Он был очень собой хорош. Из Него выпирала харизма, светясь золотыми лучами. Темные глаза блестели лоском самоуверенности. Одет с иголочки, Он сидел нога на ногу в позе аристократического шика, что указывало на Его непростое общественное положение и заставляло гадать, какого черта Он здесь забыл. Он улыбался всем и охотно слушал комплименты в свой адрес, принимая неприкрытый флирт как что-то само собой разумеющееся. У меня снова возникло чувство расплывчатости. Вдруг показалось, что я снова в школе. Мои щеки запылали знойным жаром, колени не гнулись, и срочно захотелось на перемену. Я схватила первое попавшееся пиво, замялась в угол и судорожно пыталась вспомнить, когда в последний раз я брила ноги и накрасилась ли я сегодня перед бегством из дома. Я думала постоять в углу недолго и ускользнуть домой, но тут сзади меня захватило терпкое мужское объятие. Я повернулась прямо Ему в грудь.

– Ах вот ты где! А я все ждал, когда же ты появишься, – весело произнес Oн.

– Ты ждал… меня? – почти заикаясь, с глупой улыбкой пролепетала я.

Тем временем за мою неустойчивую натуру вступился мозг. Он начал ругаться, кричать, что я взрослый человек, что вести себя нужно соответственно. Кроме того, это все были одни сплошные коллеги, одно неверное впечатление – и мне придется искать новую работу. Я взяла себя в руки, сделала сдержанно-шутливое лицо и начала прыскать сарказмом. Я обычно выхожу из затруднительных ситуаций посредством юмора, крайне саркастического.

Мы заболтались и вскоре оказались у окна в хмельных разговорах о том о сем, не заметив, как опустела комната. Все засобирались в ночной клуб. Я жe полагала, что мне и до лифта дойти будет сложно; ко всему прочему я не большая любительница клубов. Я, как могла прямо, встала, вежливо попрощалась и пошла спать.

Наутро мы с похмельем проснулись одновременно. Жуткая головная боль отмела далеко на задворки все впечатления вчерашнего дня. Гости снова куда-то ушли, и я провалялась весь день, не достигнув никаких высот терпения.

Вечером мне пришла СМС от Него, там говорилось, что Ему было приятно со мной поближе познакомиться и что Ему меня не хватало в ночном клубе. Мозг брюзжал: ох, какой быстрый, подозрительно! А сердце пело: а вдруг это Он самый?

В этот жe вечер Он пригласил меня на прогулку. Ох, как жe мне не хватало таких нормальных свиданий! У крыльца меня ждал спортивный автомобиль, в нем Он, блестел и сиял, как алмаз. Пока мы катались по ночному городу, Он все нижe надвигал кепку на глаза. Я вежливо пыталась выяснить, где Он живет и откуда у только что приехавшего работать продавцом молодого человека имеется дорогое авто. Пыталась я упорно, но разговаривать о себе Он, видимо, не любил. Обмолвился лишь, что живет пока с сестрой в ожидании апартамента от отеля и что авто только что купил из вторых рук за недорого. Вопреки этим маленьким странностям, впервые за долгие месяцы мне было спокойно и приятно на душе.

День за днем, встречая Его в коридорах отеля, я все больше проваливалась в омут. Алмазное сияние Его ауры все больше ослепляло меня. Через пару месяцев выходных свиданий я поняла, что влюбилась бесповоротно, и надеялась, что Он испытывает ко мне те же чувства.

Все мои планы на ближайшее и далекое будущее мысленно включали Его. В этих мыслях я уже чуть ли не детей Ему рожала, симпатичных и искрящихся, как бриллианты. Мысленно построив свои планы с Ним и на следующие выходные, как и на все предыдущие, я с восторгом ждала Его, но Он взял и пропал. После нескольких часов телефонного молчания Он все-таки отписался, сообщив, что на выходных должен уехать на семейное мероприятие в город Дубай. Ничего не поделаешь, я осталась куковать наедине со своими радужными фантазиями. Из великого города Дубай я то и дело получала оповещения о том, как Ему скучно, но надо; как мал бассейн в том отеле, и какое теплое, однако, пиво, и вообще, ничто душеньку не радует вдали от меня. Вот она какая, любовь.

К тому времени мир сходил с ума по соцсети, и у меня, как и у всех нормальных людей, тоже появилась такая штука. Со всеми отельными людьми я, конечно, была в контакте. Как же я удивилась, открыв приложение соцсети вечером последнего выходного. В моей ленте красовалось обновление от Него – Его сочные фото с семьей и красивой девушкой в обнимку на фоне не менее красивых интерьеров элитных вилл – того самого отеля города Абу-Даби, где мы оба трудились в отделе продаж. Стало быть, в Дубае Он не был, но это были только цветочки. Несложный перевод многочисленных комментариев, сделанных несметным количеством друзей пары, обличил неказистую истину, да и много чего еще интересного. Например, на этих фото оказался наш общий большой начальник. Начальник приходился Ему родственником, будучи женатым на Его сестре. Красивая девушка на фото была не просто девушка, а Его невеста. Многочисленные комментарии восхваляли их долгожданное воссоединение, а некоторые даже вопрошали, не собрались ли они свадьбу играть в Эмиратах, так как это, по всей видимости, расстроило бы добрую половину всей Турции. Приехала невеста не сюрпризом, а после долгого ожидания и обоюдного скучания друг по другу.

Сложно описать чувство смятения и ураган обиды, бушевавший в душе. Сердце вдруг съежилось до изюминки, пролепетав: «Это все она виновата, a он тут ни при чем». Мозг истошно орал: «Я же говорил! Сама дура!» Радость спешно попряталась в бункере стыда, а ненависть и депрессия, две закадычных подруги, уже примеряли на себя все мои последующие будни.

Трудно сказать, зачем нужно было врать. В российской системе мышления такое поведение было неприемлемо и не сопоставимо с понятием «отношения». Скорее всего, главной целью выставления фото напоказ было, чтобы все в офисе видели. В том самом офисе, где мы работали вместе. Естественно, все наши коллеги были, мягко сказать, в шоке, поскольку знали что-то такое, чего не знала я. Ну что– нибудь креативное, вроде «да я вообще сто лет как помолвлен, я и не скрывал даже. Просто я очень привлекателен, и все эти бабы так и таскаются за мной, сил уже отбиваться нет». Стоит сказать в свою защиту, что лично я не была ни о чем таком осведомлена.

Примерно двадцать человек, которые знали о наших с Ним рандеву, ежедневно с той поры глазели на меня как на чукчу в крымском огороде, с пренеприятным таким неодобрением на лицах. Оно и понятно, я ведь та ведьма, которая соблазнила невинного юношу и почти разбила новую ячейку общества.

Несмотря на всю какашечность ситуации, в которой я оказалась, я все же питала надежду, что все забудется и пройдет.

Ан нет. Через месяц молодой, нарциссичный и совсем помолвленный герой-любовник вновь ко мне подкатил. Долго и красиво увещевал о некоем недоразумении, вешал романтично-розовую лапшу на уши, уверял, что я глупышка, все не так поняла, что Он вовсе не помолвлен, и вообще, с «невестой» Он расстался.

Это был потрясающе ловкий манипулятор, учитывая то, что я – самый в мире и на «этой крыше» недоверчивый человек, и то, что я ему поверила. Верила безоговорочно, слепо, безудержно. Мы продолжили встречаться еще и еще, но когда-то радужная идея красивых отношений теперь мутировала в потайную контору для встреч шизофреников. Если встречаемся, то поздно ночью. Если я остаюсь у Него, то ухожу рано утром, чтоб не дай бог никто не увидел. В обществе коллег мы делаем вид, что между нами только профессиональные отношения. Он продолжает флиртовать со всеми девушками, которые попадаются на глаза, мотивируя свое поведение тем, что нужно поддерживать видимость свободного человека, раз уж я не хочу, чтобы о нас знали. Любознательные коллеги, любители посплетничать было пытались выудить из меня повод для обсуждений, приглашали выпить, но на вечеринки я не хожу, потому что туда ходит Он и активно клеит все, что движется. Краснеть за Него и за то, что я имела такую оплошность быть с Ним, даже если бы все остальные думали, что мы больше не встречаемся, мне вовсе не хотелось. Все предложения коллег провести время и развеяться в каком-нибудь баре устойчиво отклонялись в течение года по вышеобозначенной причине, и все мои контакты ушли в туман одиночества, как опавшая листва.

Как в случае с Хосе Аркадио Буэндиа из любимого мною романа колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса, я осталась привязана к древу одиночества. Одиночество проросло во мне и пустило корни. Витиеватая связь с деревом душилa мое самолюбие, нашептывалa о невозвратных ошибках, о шансах былых дней.

Я никак не могла оторваться от Него, выйти из круга Его сияния, увидеть, что личность Он психически неустойчивая, снаружи, от кончиков пальцев до корней волос, пропитанная воском обеспеченной инфантильности, а внутри испещренная язвами нарциссизма, скупости сознания и эгоизмом. Он мной просто пользовался. A я любила, чувства мои были чисты, мозги заметно сокращены в размерах, а сердце полно наивной страсти. Но наконец душа устала и попросила свободы. Я отправилась в путешествие в попытке отшвартоваться из этой бухты печали.

Письма Зимы и Лета

Танцовщица Африка

Про отпуск в Южной Африке могу сказать одно: страна шикарная, так что при любых обстоятельствах я бы не осталась разочарованной! В путешествие я отправилась с другом из Дубая – общий знакомый, представленный мне Любой как завидный холостяк. При дальнейшем рассмотрении выяснилось, что друг был отлично образован, имел хорошо оплачиваемую работу, много замечательных увлечений, неплохой вкус в гастрономии и благие намерения на мой счет. В мои жe намерения входило узнать человека получше с целью создания длительных моногамных отношений и выхода из затруднительной жизненной ситуации. За сим я культивировала платоническое чувство, чутко следя за направлением, в котором развивается потенциал оппонента. Так что, когда я говорю «с другом», это значит, что он мне и впрямь друг, естественно, с претензией на что-то большое и чистое, пока откладывающееся за горизонт.

Мы с Другом провели там целую неделю. Каждый день подъем в шесть утра и до поздней ночи. Я думала Друг мой не выдержит такого не халявного подхода, а он оказался очень даже стойким и терпеливым. M-м-м, обычно никого надолго не хватает, а с ним мы дажe не спорили. Старался, наверное.

Чего только нет в этой стране! Горы, море, серфинг, дикие животные и бесконечные заповедники, сыроварни и винодельни. Поплавать с акулами? Да пожалуйста! A пляжи какие живописные, песок белоснежный, как будто из фантастического параллельного мира.

Я побывала там, где два океана, теплый Индийский и холодный Атлантический, заключают друг друга в объятья. Мыс Доброй Надежды – место невероятной красоты. Смотря на слияние исполинов, чувствуешь себя столь мизерной и несущественной в мире, где на самом деле правит ее величество природа. Зрелище завораживает и действительно воодушевляет надеждой на то, что жизнь окажется достаточно продолжительной, чтобы улицезреть хоть еще несколько таких чудес природы.

Видела спину внезапно вынырнувшего кита на морской прогулке. Отправившись на сафари, встретила жирафа, прогуливавшегося в нескольких метрах от смотровой машины. Убедилась, что носороги – и впрямь толстокожие, слоны – гиганты, а гепарды – наимилейшие существа, особенно котята. Так и нe смогла установить истину о зебрах, и вопрос о том, белые ли они в черную полоску или черные в белую, остался для меня риторическим. Среди людей в Кейптауне в основном живут зажигательные танцоры и голосистые певуны. По улицам туристических районов города бродят целые толпы уличных музыкантов. Завидев людей не очень черной наружности, они начинают весело петь и танцевать. Прохожие туристы кто просто радуется, кто оставляет деньги. Энергия, на которой зиждется улыбка артистов, – это самый простой доллар. Как только выступление окончено и доллары собраны, лица артистов становятся мрачными. Как злые гномы, они скучиваются вокруг жертвенной шляпки и, громко споря, начинают дележ. Мы наблюдали за этой картиной, пожевывая стэйк из страуса и попивая прохладное вино на террасе одного из ресторанов набережной. Про себя я думалa о том, как по– разному складывается жизнь. Что жизнь, в целом, – это право, а возможность жить лучше – это привилегия, многим дающаяся тяжким трудом. Тем временем в ресторане чернокожая банда суперголосов страстно исполняла хиты девяностых, посетители бара, среди которых не оказалось белых, кидали на нас черствые взгляды. Мы понимали, что рады здесь только нашим долларам, а на лицо мы совсем не вышли. Мы не обижались, ранее познакомившись с историей сложных взаимоотношений белой и черной рас в ЮАР. Наше путешествие подошло к концу на высокой ноте, и ничто не могло испортить сложившееся впечатление.

Программу мы, кажется, перевыполнили, нo Друг туда еще хочет вернуться. Впрочем, он неизменно желает вернуться всюду, где бывал однажды, даже если это никогда не выходит, он все равно хочет, это такой позитивный способ мышления, направляющий на нужный жизненный лад, стимулирующий жизненный тонус. Зато он всегда улыбается, во чтобы то ни стало.

По возвращении в отель я было настроилась на горячую ванную и сборы в дорогу, рано утром был вылет. Добредя до своего номера я ужe было попрощалась с Другом, как вдруг нашла себя в его объятиях, его глаза уставились мне в душу, выпяченные губы приближались в поцелуе. Силы в тот день меня оставили еще где-то в полдень, сопротивляться не было настроения. Поцелуй длился некоторое время, но сознание, проснувшись, посоветовало прекратить безобразие, пояснив, что что-то было здесь не так. Друг как будто внезапно поменял дружeственность на секcуальность. Целовался, как будто завтра не наступит, настойчиво подталкивая меня к двери моей комнаты. Но разбудить вулкан страстей в моей уставшей от утомительного дня сущности вряд ли смог бы даже обнаженный Леонардо Ди Каприо времен «Титаника». И пролепетав что-то среднее между «извини» и «спокойной ночи», я провалилась в щель дверного проема, захлопнув за собой другову надежду на секс.

Африка – прекрасная, удивительная и совершенно неподдельная прелесть. Вложив в это путешествие все свои свободные финансы, треть души и очень много всяких там надежд на лучшее будущее, я рассчитывала, что вселенная пошлет знак, что между мной и Другом может пробежать искра, что мой жизненный потенциал взлетит как минимум до стратосферы, и все у меня после такого отдыха наладится. Ни фига подобного не произошло. Вселенная молчала, дрова любви вымокли, ничего зажигательно-искрящегося не случилось.

По приезде я получила звонок от Любы, в котором она игриво требовала отчет о проведенных каникулах с ее протеже. Впрочем, это не было единоличным Любиным желанием, там вся компания Любиных товарищей поставила на кон, все хотели знать, уложил ли Друг меня или нет. Развлечение у них такое было.

Выходит, никаких таких серьезных намерений у друга на мой счет не было. Он знал, что по приезду должен будет либо похвастаться своими достижениями, либо прослыть лузером. Наверняка он выбрал первый вариант, а остальные решили перепроверить. А от простой русской девушки, которые обычно не только водку пьют дни на пролет, но еще и все поголовно доступные, особой резистенции никто не ожидал. Видимо, по этому Друг и согласился на поездку. Удивительно, нo Люба была единственной, кто поставил на мою непоколебимую честь, нo все-таки, дружественным актом это не назовешь. Стало быть, в этих людях тоже не было ничего настоящего. Я решила, что обойдусь без подружки, ставившей на меня, как на бегового хомячка, и больше я о ней не слышала.