Текст книги "Поцелуй темного солнца"

– Нет, прошу тебя! – вцепилась в него Карина. – Пожалуйста!

Она и сама не знала, о чем просит, но, после того, как боль отхлынула, поразительное чувство наполненности затопило ее сознание еще более сильной, чем прежде, волной желания. Тело просто разрывалось в мучительном стремлении к чему-то незнакомому, но жизненно необходимому сейчас. Ей казалось, она умрет, если это не завершится.

Тимур двигался медленно и осторожно, и только испарина на всем теле, хриплые стоны и каменное напряжение мышц выдавали то, как тяжело ему было сдерживаться. Но вскоре тело Карины само стало устремляться в каждом движении ему навстречу, подгоняя его. Карина заметалась, выгибаясь под телом Тимура, она тонула, теряла себя. Столько чувств одновременно нахлынули на нее, что они просто не могли уместиться внутри, грозясь разорвать ее грудную клетку на части. И она выпустила их, отчаянно крича, словно новорожденный, приветствуя этот ослепительный мир, что открылся перед ней в эту секунду. И тут же рухнула с высоты, покидая сводимое сладкими судорогами собственное тело и слыша рокочущий стон Тимура.

– Карина-а-а-а!!

– Мое Солнце… Мое навсегда, – тихий задыхающийся шепот едва заметно коснулся мокрой от пота кожи.

* * *

Звонок будильника на телефоне так привычно вырвал ее из мира, в котором она была счастлива. Одна ночь, в которой она жила и чувствовала. Одна единственная ночь только для себя и для него. Ночь, когда она была только собой. Ночь, которая разрушила всю ее жизнь. Карина уставилась остановившимся взглядом, опять вспоминая…

Хлесткая пощечина заставила ее упасть.

– Нет, Салман, пожалуйста! – мать буквально накрыла ее своим телом, закрывая от разъяренного отца.

– Моя дочь – шлюха! – кричал он, и его ярко-красное лицо было жутко искажено гневом. – Дочь Салмана Караева – распутная девка, раздвинувшая ноги перед мужиком, о котором не знает ничего кроме имени!

Карина с помощью матери поднялась с дорогого ковра, на котором остались капли крови из разбитой губы.

– А все ты, – тыкал в бешенстве отец в лицо матери пальцем. – Ты и твое воспитание! Позволяла ей все что угодно! А я говорил, что эти ее подружки – натуральные шалавы! А ты что? Они нормальные девочки! И к чему привела эта дружба? Твоя дочь принесла в подоле, и даже сама не знает от кого! Да лучше бы ты умерла – чем так меня опозорила!

Отец, схватившись за сердце, упал в кресло, и мать сразу кинулась к нему. Карина тоже метнулась к задыхающемуся отцу, но он гневно оттолкнул ее.

– Не прикасайся ко мне, беспутная дрянь! Пошла прочь! Что я теперь скажу семье Карима? Что свадьба не состоится из-за того, что моя дочь-шлюха беременна от случайного мужика? Да лучше бы у меня вообще не было детей! Разве ты не могла хотя бы признаться раньше, и мы хотя бы избавились от последствий твоего развратного поведения. А что теперь? Пошла прочь с моих глаз, негодная шлюха!

Карина, пошатываясь, побрела в свою комнату, слыша, как задыхался ее отец и увещевала его плачущая мать. Ее жизнь была разрушена. Уже три месяца она знала, что беременна, что та единственная ночь, после которой она трусливо сбежала, принесла свои горькие плоды.

Когда ранним утром она проснулась, окутанная жарким теплом большого мужского тела, то на секунду испытала момент ни на что не похожего счастья. Но лишь на один короткий момент. А потом пришла тупая боль внизу живота и замораживающее душу осознание того, чему она сама позволила произойти. Карина едва не задохнулась от жаркого стыда, вспоминая, как сама вчера просила Тимура сделать последний шаг. Он ведь готов был остановиться. И это она сама, как бесстыдная девка, подтолкнула его, вцепившись как похотливое животное. Карина осторожно выскользнула из объятий спящего мужчины. Ее ненасытные глаза скользили по его красивому лицу, по его губам, что вчера творили волшебство с ее ртом и кожей, по его мускулистым рукам, которые так нежно и неистово ласкали вчера ее обезумевшее тело. Карина смотрела на его обнаженное, ничем не прикрытое тело, и слезы катились у нее по щекам, не переставая, потому что внутри что-то больно сжималось от того, какой же он был красивый. Тимур пошевелился во сне, потеряв тепло ее тела, и Карина дернулась как от удара. Пора уходить, потому что она не хочет увидеть в его самых зеленых глазах безразличие и брезгливость, когда они откроются. Она оказалась легкой добычей, такой же, как все эти девушки, что вздыхали и смотрели вчера завистливыми глазами.

Карина быстро натянула платье и выскользнула из домика. Стараясь не обращать внимание на боль внизу живота, она со всех ног понеслась на их базу. Вокруг не было ни души – все еще спали после вчерашнего веселья. Карина зашла в их домик и, быстро сбросив платье, нырнула под душ. Она яростно смывала со своей кожи запах Тимура, запрещая себе думать, чувствовать, вспоминать, но как бы она ни старалась, непрошенные картины, словно вспышки ослепительного света, раз за разом мелькали перед ее глазами. Лицо Тимура прямо над ней, его безумно-зеленые глаза, что смотрели на нее так, словно она единственная в целом мире. Его мускулистое тело, что дрожало над ней, изнемогая, словно желая ее больше, чем следующий вдох. Его хриплый шепот, говорящий ей, как она важна для него, что другой такой больше нет и никогда не будет.

Хлопнула входная дверь, и ввалились Римма и Надя. Римма явно была сильно навеселе, и Надя буквально тащила ее на себе.

– Карина, ты уже тут? – крикнула Надя. – Тогда давай грузить это тело в машину и выдвигаться, пока еще не жарко!

Карина вышла из душа и быстро оделась, Римма что-то довольно мурлыкала.

Они погрузились в машину и покинули приморский город, пока он еще спал после вчерашнего веселья.

Все эти месяцы, едва поняв, что месячные так и не пришли, она каждую ночь лежала в кровати и ждала с ужасом наступления нового дня. Того дня, когда все раскроется. Она много раз думала спросить у девчонок совета, но каждый раз слова замерзали в ее горле. Лишь на один короткий миг отчаянья ей захотелось избавиться от ребенка, но она отбросила от себя эту мысль как мерзкую жабу. Нет! Ни за что она бы не убила ребенка Тимура, потому что даже если для него она и была одной из множества побед, то для нее он был первым. Был настоящим откровением. А маленькая жизнь внутри была доказательством того, что это и правда было в ее жизни, единственным доказательством ее мимолетного счастья.

Карина посмотрела на улицу. Мерзкий дождь окрашивал все на улице в мрачные, серые цвета. Такой теперь и стала ее жизнь – серой, промозглой и унылой. А теперь еще и обратилась ужасным кошмаром для ее близких. Когда утром отец объявил ей, что Карим попросил ее руки и он согласился, Карина наконец не выдержала и все рассказала. Закрыв глаза и вдохнув полной грудью свое унижение, она вывалила все на головы застывших родителей, и теперь стояла у окна и ждала расплаты.

Тихо скрипнула дверь, открываясь, и Карина услышала тяжелое с присвистом дыхание отца.

– Ты сейчас же соберешь свои вещи, вы уезжаете с матерью в деревню к ее дальней родне. Никаких телефонов и интернета. Никакого общения. Будешь сидеть там, в доме, пока не родишь. Никому на глаза не показываться. Об этом ублюдке больше ничего ни слышать, ни знать не желаю. – Мать сзади тихо охнула.

– Салман, но ребенок… он же внук или внучка наши…

– Замолчи! У меня не будет внуков, рожденных незнамо от кого. А если она не подчинится, я ее прямо сейчас выкину в чем есть на улицу, и пусть хоть сдохнет в подворотне! Поедете в деревню, там глушь, и никто ее не знает. Как родит – вернетесь. Будет учиться как ни в чем ни бывало. За Карима она теперь, конечно, замуж уже не выйдет – он не идиот и такого оскорбления не стерпит. Но как вернется, найдем ей мужа, и пусть уходит из нашего дома. Я все сказал. Собирайтесь обе.

– Я не откажусь от этого ребенка! – твердо посмотрела Карина в глаза отцу.

– Это мы еще посмотрим! Посмеешь показаться кому-нибудь беременной или рассказать потом об ублюдке – узнаешь, каким жестоким я могу быть. Раздавлю, не задумываясь, – и отец ушел, хлопнув дверью.

Глава 4

Тимур проснулся от наглых солнечных лучей, что бесцеремонно пробирались сквозь его ресницы.

– Мое Солнце… – прошептал он, улыбаясь.

И тут же понял, что Карины нет рядом. Сон слетел мгновенно.

– Солнышко?! – Ответа не было. – Карина, маленькая моя, ты где?

В домике была мертвая тишина: в душе не текла вода, на кухне тоже не было ни звука. Вскочив с постели, Тимур быстро оббежал домик, заглядывая во все двери. Паника сдавила тисками его горло. Она что, ушла? Совсем? Он вчера был слишком груб и напорист? Ну конечно! Не мог себя сдержать и вовремя остановиться! Ведь хотел же просто побыть с ней рядом… Хотя кому он врет! Он хотел Карину с первого мгновенья, как только увидел идущей с подругами по набережной. Это было как удар ниже пояса, как выстрел в голову, что мгновенно вынес весь мозг. И он стоял и готов был пропускать такие удары снова и снова, как чокнутый мазохист! Смотрел на девушку, что легким поворотом головы и рассеянной улыбкой забрала себе его сердце, даже не подозревая об этом. Солнечный свет скользил по ее золотистой бархатной коже, просвечивал насквозь ее длинный желтый сарафан, ласкал изгибы прекрасного девичьего тела. А он стоял и ревновал ее к этому дерзкому солнечному лучу, что может так нагло-безнаказанно касаться ее кожи. Все три дня, что он, изнывая, наблюдал за ней издали, не решаясь подойти, эта девушка была в каждом его протяжном вздохе, в каждой смелой фантазии, едва он прикрывал веки, в каждом из его снов, от которых он просыпался еще более возбужденным и усталым, чем засыпал. Тимур больше не замечал тех девушек, что еще совсем недавно привлекали его вечно похотливый взор. Они ведь приехали с друзьями откровенно оттянуться после окончания учебы. Отец дал ему месяц на то, чтобы гульнуть вволю, а потом уже приступать к делам в семейном бизнесе. И первые две недели Тимур пользовался этой свободой по полной. Благо, обстановка располагала. Они с парнями зареклись спать с одной и той же девушкой дважды и до этого успешно справлялись. Но как только Тимур увидел Карину, он больше не видел уже никого. Вадим и Кирилл, заметив его интерес, сначала подкалывали друга, но, получив несколько раз яростный ответ, перестали отпускать шутки на эту тему. На третий день, не выдержав этой пытки расстоянием, Тимур предложил парням познакомиться с девушками. Кто из них нравится ему, он не уточнял, и поэтому Кирилл явно тоже сначала запал на Карину, но правильно поняв яростный взгляд друга, быстро устранился с дороги.

И Вадим был прав, когда злился на Тимура. Он и в самом деле просто онемел, оказавшись рядом с Кариной. Что он мог сказать? Детка, я хочу сорвать с тебя одежду и целовать твою кожу, пока она вся, каждый крошечный кусочек, не запылает под моими губами? А еще я хочу знать, как ты стонешь, когда уже не можешь контролировать то, что происходит с твоим телом от наслаждения? Или сразу сообщить ей, что до судорог в горле желает каждую ночь видеть ее уставшую и покрытую потом и его запахом в его постели. Что хочет всю ночь прижимать к себе ее податливое тело и знать, что это не сон, не видение. Разве можно сказать девушке при первой встрече, что хочешь никогда больше не расставаться, потому что вдруг понял, что она и есть твоя единственная. И разве девушка, видевшая до этого его поведение, хоть на секунду поверила бы ему? А сотрясать воздух в бесполезных попытках просто заполнить повисшую между ними вопросительную тишину он просто не хотел. Только не с Кариной произносить ничего не значащие глупые слова.

Поэтому он просто сидел рядом и любовался каждым ее вздохом и поворотом головы, каждым дрожащим движение ресниц.

Тимур натянул шорты и помчался в соседний домик. Пинком открыв дверь, он влетел как смерч, сшибая на своем пути пустые бутылки.

– Какого хрена происходит? – поднял заспанное лицо Вадим.

Рядом с ним зашевелилась обнаженная блондинка.

– Римма?! – окликнул Тимур.

– Какая Римма? – тупо посмотрел на него Вадим спросонья.

Девушка подняла голову, и Тимур понял, что это не Римма.

– Вадим, твою мать, где Римма?

– Да хрен ее знает! Она психованная какая-то. Ко мне во вчера эта куколка подвалила и предложила развлечься всем вместе, а эта психичка взбесилась, обозвала меня по-всякому и пошла домик Кира искать, чтобы подружку свою найти. Тебя с этой Кариной, я сказал, что без толку искать – ты ведь девок к себе в домик не водишь.

– Не называй Карину девкой! – рявкнул Тимур.

– Ой, ну прости, друг! Не знал, что она трансвеститом оказалась, – язвительно ответил Вадим.

– Я тебе сейчас уже точно рожу разобью! – зарычал Тимур.

– Эй, да что у вас опять тут происходит?! – вошел в домик Кирилл.

– У меня Карина пропала, а этот дебил выстебывается тут!

– Тим, я не пойму, что значит пропала? Вы переспали, и она ушла? Так в чем проблема – хоть не пришлось выставлять и уговаривать свалить. Радуйся!

– Вы тупые? Я не хочу, чтобы она уходила! Никогда! Это понятно?

Вадим затряс головой.

– Ты меня таким с утра пораньше не загружай! Мне это непонятно, и понимать такого не хочу! Чур, меня! И вообще, чего ты ко мне-то приперся? Сам ведь знаешь, где их домик, вот и вали к своей Карине, Ромео самодельный! А то вломился и орет тут как припадочный!

– В самом деле, Тим, если хочешь, давай сходим к девчонкам. Я тоже немного переживаю. Вчера мы только с Надюшей расслабились, пришла злая и пьяная Римма. Сказала, что Вадим урод моральный, с чем я, в принципе, теперь согласен. Я предложил им еще посидеть у меня. И если честно, не помню, в какой момент вырубился. Проснулся – их нет. Так что мне неловко, что даже не проводил их.

Через пятнадцать минут они уже стояли на пороге домика девчонок и тупо пялились на беременную женщину, открывшую им дверь.

– Я не знаю, ребята, мы только час назад вселились, – пожала она плечами. – Может, вам у менеджера спросить: они ведь когда вселялись – регистрировались.

Вечером Тимур сидел в кресле в своем домике и с мрачным лицом поглощал одну бутылку пива за другой.

– Слушай, я не пойму, в чем, мля, трагедия? – распинался оклемавшийся Вадим. – Ну ушла и ушла. Тебе что, девок вокруг мало?

– Пошел на хрен, – мрачно и без эмоций ответил Тимур.

– Да можешь меня хоть сто раз послать, но мне все равно непонятно, чего ты сидишь тут и набираешься по самые брови вместо того, чтобы пойти и оторваться.

– Коршун, отвали от меня. Ты не поймешь.

– Ну так объясни мне, убогому.

– Я у нее первым был… И она ушла… Ни записки, ни одного долбаного слова на прощанье. Что ж я за свинья никчемная, если от меня девушка сбежала, у которой я первым был.

– А, теперь понятно. У тебя, оказывается, комплекс вины отрылся. Мол, ты соблазнил ее.

– Отвали, ты тупой дебил, Коршун! Нет у меня никакого комплекса. Просто не могу я без нее.

– Да ты ее даже не знаешь! Окстись!

– Коршун, и правда, отвали от Тима. Ваш разговор вас до хорошего не доведет! – вмешался Кир.

– Сам ты отвали! Я как раз и думаю о том, что у моего друга резко дефицит масла в голове образовался. Ну что такого, что ты у нее первый. Не ты, так кто-нибудь другой был бы…

– Да заткнись ты наконец! – взревел Тимур. – Я даже представлять не хочу, что ее еще кто-нибудь коснется, ясно? Она моя!

– Ты точно рехнулся! И если так уж хотел ее удержать, почему правду о себе не рассказал? Я вообще с самого начала был против этой вашей с Киром тупой идеи изображать из себя чуть ли не бедных пастушков. Мне насрать, из-за чего со мной баба в постель ложиться: из-за статуса, из-за бабок или просто потому, что я могу классно ее оттрахать. Это ваши заморочки! Думаешь, если бы твоя Кариночка была в курсе, что ты не Вася с мыльного завода, а Тимур Вербицкий, единственный наследник империи своего папашки, она бы свалила в рассвет? Да она бы вцепилась бы в тебя как клещ – хрен оторвешь!

– Она не такая!

– Проснись, чувак! Они все такие! Любовь любовью, а кушать хочется всегда.

– ОНА НЕ ТАКАЯ!!

– Ну да. Хочешь и дальше жить в мире иллюзий – на здоровье!

– Тим, перестань так убиваться, – сказал Кирилл. – Мы ведь взяли паспортные данные Риммы. Так что мы найдем ее, а через нее и Карину. Все будет нормально. Нужно только терпение, мужик.

– Я хочу понять, почему она ушла? Я что, ее так сильно обидел, что она даже не попрощалась? Если женщина сбегает, так разве это не значит, что она тебя больше даже видеть не хочет?

– Тим, я тебя умоляю! – вскинул руку Вадим. – У женщин в голове такая каша, что можно мозг сломать, пытаясь понять причины их поступков. Кир прав: найдешь ее и обо всем спросишь.

– Тогда я поеду прямо сейчас, – тяжело поднялся из кресла Тимур.

– Ну да, а что там? Твое бесчувственное тельце с удовольствием согласятся загрузить в грузовое отделение самолета. Сядь. Проспишься, и завтра все вместе полетим. Вот так и знал, что из-за этих девиц весь отдых насмарку! А я вам говорил, что не надо с ними знакомиться!

Глава 5

Вернувшись после обеда на рабочее место, Карина с головой погрузилась в любовные приключения выдуманной жизни. Книга, над переводом которой она сейчас работала, была очень захватывающей и очень чувственной. Вообще, перевод таких книг именно ей и предпочитал поручать ее начальник. Смеясь, он говорил, что там, где у одних получалась переведенная сухим механическим языком порнуха, у Карины рождался настоящий эротический шедевр. Это вызывало ядовитые замечания сослуживиц о том, что, наверное, у нее нет реальных переживаний в этом плане, если она столько уделяет внимания вымышленным. И Карина на них не обижалась, потому как правда конечно ранила, но обижаться на нее было глупо.

Вернувшись с полными сумками домой, она, на удивление, застала там мужа. Хмуро кивнув ей, он ушел в кабинет.

– Что, завтра опять в свою деревню уезжаешь? – крикнул он оттуда.

– Ты же знаешь, что баба Поля меня ждет, – слегка напрягшись, ответила Карина.

– А что, во всем вашем семействе больше некому туда ездить? Или твои родители не могут ее к себе забрать? Почему ты уже столько лет таскаешься туда почти каждую неделю? – в голосе мужа явно повышался градус раздражения.

Карина уже поняла, что он специально накручивает себя, собираясь в очередной раз поскандалить.

– Баба Поля – деревенский житель и в городе не сможет. И ты же знаешь, что папа болеет и мама все время с ним.

– И что? Нельзя послать водителя с продуктами и всем необходимым? Ты ведь даже после нашего медового месяца умчалась туда прямо из аэропорта! Просто повернулась и свалила, будто я какой-то забытый багаж, мать твою!

Карина закрыла глаза и вспомнила, как испугалась тогда по прилету, получив тревожное сообщение от бабы Поли, что у Тимошки высокая температура и рвота. Пожалуй, Андрей прав: в тот момент она просто забыла о его существовании. Когда она вернулась из деревни на следующий день, тогда и состоялся их первый скандал.

– Я уже неоднократно просила у тебя прощения за тот эпизод. Сколько ты еще будешь об этом вспоминать? – как можно мягче ответила Карина.

– Просила прощения? – взвился Андрей. – Да ты всю нашу семейную жизнь превратила в какой-то долбаный фарс! Я ведь в отличие от тебя вступил в брак, потому что испытывал к тебе чувства! Я надеялся, что у нас получится нормальная семья! Родятся дети, и мы станем наконец близкими людьми! Но за все эти четыре года ты не стала теплее ни на один сраный градус! Ты мне всю душу вымотала своей холодностью. Ах, как мне все завидуют! Боже, Андрей Петрович у Вас такая красивая жена, такая умница, такие манеры! Как все тобой восхищаются, потому что не знают, что все эти годы я живу с гребаной Снежной королевой!

– И поэтому ты таскаешь девок у всех на виду и позоришь меня на каждом углу? – неожиданно взорвалась Карина. – Думаешь, мне об этом неизвестно!

– А, ну наконец-то! Хоть какие-то эмоции! А я все ждал, когда же тебе донесут! Что, не нравится? Эти женщины, в отличие от тебя, в постели горячие штучки!

– Ну да, на деньги моего отца они будут более чем горячи! – сузила глаза Карина.

– Твоего отца? Возможно, ты не в курсе, но уже два месяца все бабки твоей семьи у меня в руках! Твой папаша передал мне все управление делами, перед тем как лечь в больницу. Теперь ты принадлежишь мне со всеми потрохами! Так что будешь терпеть все как миленькая! Захочу привести бабу хоть сюда – будешь стоять под дверью и кофе нам варить, – яростно зашипел Андрей.

– А не разорвет ли тебя от перебора! Можешь шляться со своими девками сколько угодно, только не забывай, что эта квартира лично моя! И терпеть тебя я больше не хочу, ясно? Так что собирай свои манатки и выметайся! С меня хватит!

Андрей, с дергающимся от ярости лицом, пошел на нее, сжимая кулаки.

– Ах ты дрянь! – зарычал он, поднимая руку.

– Только посмей! – ответила ему Карина таким жестким взглядом, что занесенная рука опустилась.

– Гонишь меня? Думаешь, сможешь прожить без меня, а, Кариночка? – неожиданно холодным голосом спросил муж.

– Думаю, как-то справлюсь, – упрямо дернула головой женщина.

– Ну-ну, я посмотрю! Ты на свои жалкие гроши из редакции не сможешь даже за свет в этой квартире заплатить! А как же щедрые подарочки деревенской бабуле? А как шмотки и все прочее? Я заблокирую все твои карты, и ты через неделю ко мне на пузе приползешь и ноги целовать будешь!

– Ты не посмеешь!

– А что ты сделаешь? Побежишь к своему лежащему при смерти папаше и расскажешь, что сама меня из дома выгнала? Он будет в восторге от того, что его доченька собирается устроить грандиозный скандал за его спиной!

– Какой же ты урод, Андрей! Пошел вон! – дрожа от отвращения, прошептала Карина.

– Да не вопрос, я уйду. Посиди, подумай. Дам тебе время. А как одумаешься, придешь и смиренно попросишь вернуться. А я так и быть – вернусь, если пообещаешь стать поласковей в постели. Ты ведь можешь, я знаю! Я ведь столько лет наблюдаю, как ты почти каждую ночь стонешь и извиваешься во сне как течная кошка! Что, любовничка своего все вспоминаешь?

Карина отшатнулась как от пощечины и в отчаянии завопила:

– Убирайся! Вон отсюда!

– О, Снежная королева оттаяла, – язвительно усмехнулся Андрей и ушел с кухни.

Карина еще долго сидела там, глядя пустым взглядом в стену.

– До встречи, дорогая! – раздался через какое-то время насмешливый голос Андрея и щелчок закрываемой двери.

Дрожащей рукой Карина взяла телефон.

– Надюша, ты можешь ко мне приехать? Ну, или можно я к тебе? – робко спросила Карина.

– Карина, что случилось? – сразу встревожилась подруга.

– Я его выгнала. Выгнала Андрея, – произнося это, она, кажется, сама только начинала осознавать, что сделала.

– Аллилуйя!!! – заорала в трубку Надя. – Жди! Через полчаса я у тебя!

Надя отключилась, а Карина потерянно огляделась на кухне. Смысл произошедшего медленно доходил до нее. Она просто взяла и выгнала вон мужа, с которым прожила четыре года. Мужа, которого ей навязали родители, стремясь скрыть ее позор. Хотя в глубине души Карина никогда не считала ту ночь с Тимуром своим позором или ошибкой. Пусть все говорят, что любви с первого взгляда не бывает. Пусть они так думают. Уж она-то знает, что она есть. Самая настоящая и, наверное, единственная для нее. И пусть для Тимура она не стала ничем важным, это было таковым для нее! Это ее личное бесценное сокровище, что она хранит в душе все эти годы и не позволит другим коснутся и запятнать грязными словами или руками. И рождение Тимошки – это не позор, а великий дар, хоть он и так дорого ей достался.

* * *

Мать увезла Карину в тот же день, как отец принял решение. Они уехали к дальней родственнице матери, бабе Поле в глухую деревеньку из трех дворов. Отец настоял на том, чтобы у Карины отобрали и телефон, и ноутбук. Он велел не давать ей возможности с кем-либо общаться. Его маниакальное стремление скрыть положение, в котором оказалась Карина, было просто иррационально. Мать и один из доверенных телохранителей отца были при ней круглосуточными надсмотрщиками. Ей не разрешали покидать даже пределов двора. Баба Поля, видя все эти драконовские методы, только плакала и тихо негодовала.

Дни тянулись медленно. Вскоре Карина, по мере сил и чтобы не сдвинуться от однообразия и тоски, стала помогать бабе Поле и по двору, и в огороде. К скотине ее бабуля категорически не допускала, опасаясь травм, однако Карина все равно ходила за ней повсюду хвостиком и слушала неспешную речь пожилой женщины, ее бесконечные поговорки и прибаутки, житейские мудрости, сказанные простым языком, но при этом бывшие настоящими откровениями.

Вечерами баба Поля учила Карину вязать, тихим голосом рассказывая ей настоящие сказки, и Карина с тихой радостью прислушивалась к движениям малыша внутри, словно он тоже хотел впитать в себя эти сказки.

Развязка наступила неожиданно. За три недели до срока, ночью у Карины отошли воды. За день до этого прошел сильный ливень, и дорога из деревни превратилась в сплошное месиво. Даже мощный внедорожник пробирался по глубокой колее с черепашьей скоростью, и дорога до районного центра, которая обычно на этой машине занимала не больше получаса, растянулась на два часа. Когда они все же добрались, выяснилось, что врача на месте не было. Его долго разыскивали и нашли сильно пьяным. Карина к тому времени была почти без сознания. Ситуацию спас отцовский телохранитель Ибрагим. Он практически под дулом пистолета заставил акушерку показать, где живет завотделением, и так же под конвоем привез его в роддом. Обследовав изможденную Карину, доктор принял решения делать операцию, так как вопрос стоял о жизни Карины. Последнее, что помнила Карина о той ночи, это как ее тело расслабляется и мучительная боль отступает под действием препаратов. От облегчения и счастья из ее глаз градом полились слезы, затем темнота накрыла ее усталый мозг.

Очнулась она на следующий день в белоснежной палате. На потолке, несмотря на свежую побелку, ясно просматривались старые трещинки. Очень хотелось пить. Мать, заметив, что она проснулась, захлопотала рядом. Едва напоив ее, мать стала подсовывать ей какую-то бумагу, упрашивая подписать. Еще замутненный, мозг Карины готов был, как обычно, подчиниться. Буквы расплывались в глазах.

– Мама, что там написано? Прочти мне, пожалуйста, – прохрипела Карина.

– Доченька, это будет правильно. Так будет лучше для всех… – зачастила мать.

– Мама, что это за бумага? – В голове жестко запульсировало.

– Это отказ. Отказ от ребенка. Родная, подпиши, умоляю! Отец велел подписать! – всхлипнула мать.

– Вы с ума сошли? Я не откажусь от своего ребенка. Ни за что! – закричала Карина, чувствуя жуткую режущую боль внизу живота.

– Деточка моя, да ты же сама чудом выжила. Это ребенок едва не убил тебя! И он вообще недоразвитый! Зачем он тебе? Отец же не позволит тебе с ним домой вернуться. Куда ты пойдешь после операции с больным ребенком на руках? Ты же сама еще дитя, тебе учиться надо!

– Я не буду подписывать! Я не буду подписывать!!! – Карина в ужасе металась по кровати. – Где мой ребенок?!! Покажите мне моего ребенка!!!

В палату влетел оперировавший Карину врач.

– Что здесь происходит? Вы до чего роженицу доводите?!! У нее же шов разойдется! Как Вам не стыдно, в конце-то концов. Такого в моем отделении еще не было! Ну ладно я еще понимаю, меня притащили: тут никуда не деться, ситуация была экстренная. Но, черт возьми, предлагать деньги акушерками, чтобы ребенка мертворожденным записали! Это же ни в какие ворота! У нас, может, и скромные зарплаты, но мы же не звери, в самом деле. Может, у вас в столице такое в порядке вещей, но у нас так не делают! Оставьте роженицу в покое! Кто вас пустил вообще? Немедленно покиньте палату!

– Подумай, доченька, – сказала мать, выходя из палаты под тяжелым взглядом доктора.

– Тише, деточка, успокойся, – положил мужчина широкую ладонь на ее лоб. – Ты сейчас тихонечко лежи и выздоравливай. Об остальном после думать будешь. Ты сыну своему нужна. Он у тебя красивенький, здоровенький. На тебя, правда, не похож – волосенки светленькие. Ты ему имя-то придумала?

– Да, – устало ответила Карина, все еще вздрагивая. – Тимофей.

– Тимошка, значит.

– Да, Тимофей Тимурович, – прошептала Карина, закрывая глаза.

* * *

Трель дверного звонка заставила Карину вздрогнуть, и она вынырнула из воспоминаний.

– Так, держи, – сунула Надя ей в руки пакет, в котором что-то отчетливо звякало и булькало. – Мы сегодня гуляем! Празднуем возвращение моей любимой подруги в мир живых людей.

Надя обняла Карину и потащила на кухню.

– Так, давай бокалы, мы шампусик пить будем. Ох, как жалко, что Римка еще из Туниса не вернулась! Мы б такую гулянку устроили! Всем врагам бы жарко стало.

– Надь, я много пить не буду, – сказала Карина, нарезая сыр.

– Это еще почему? Завтра суббота – успеешь оклематься! – бодро заявила подруга, с хлопком открывая бутылку.

– Я в деревню завтра еду.

– Так забей! Поедешь в другой раз, – Надя сделала большой глоток.

– Не могу. Меня сын ждет, – тихо сказала Карина.

Шампанское фонтаном полетело из носа и рта Нади, и она, выпучив глаза, дико закашлялась. Карина поспешила похлопать подругу по спине.

– Ты смерти моей хочешь? – проскрипела Надя. – Ты что мне только что сказала?

– Я сказала, что меня в деревне ждет мой сын, – глядя прямо на подругу, ответила Карина.

– Усыновленный? – сделала попытку подруга.

– Нет, родной. Ему четыре.

– У тебя есть сын, которому четыре, а я узнаю об этом только сейчас? – сощурив глаза, прошипела Надя.

– Прости. Этого требовал мой отец. Он стыдится моего ребенка и не желает, чтобы о нем кто-нибудь узнал.

– Карина!!! Я не кто-нибудь! Я Надя Лепешева, и мы дружим хрен знает сколько лет! Как ты могла мне-то не сказать?!! – уперев руки в бока как базарная торговка, заорала Надя.

– Теперь же говорю.

Надя залпом осушила бокал. И налила еще. Опять выпила.

– Я не понимаю… Как это вообще?!.. Кто отец-то? – Карина молча смотрела на нее.

– Его отчество Тимурович.

– Тимурович… Тимурович… Ты хочешь сказать, что… Да ладно!! Ты же не говорила, что у вас что-то было!!! Хотя о чем я? – Надя махнула рукой. – Ты и о сыне мне только спустя столько лет рассказала, а тут мужик. Карина, у меня в голове не укладывается. А муж твой знает?

– Нет. Это было условие отца. Он позволяет мне оставить ребенка и даже помогает содержать, но я никому ничего не рассказываю. В противном случае – жесткие репрессии.

– Да знаю я репутацию твоего папашки. Извини, конечно, но он натуральный уголовник, и методы у него такие же. Неужели он и на тебе бы решился их применить? Ты же дочь его единственная, а пацан – внук.

– Я никогда не собиралась проверять, насколько далеко он готов зайти. Согласись, мне было что терять. Мой отец не считает Тимошку внуком. И меня из своей жизни исключил. Мы последний раз на моей свадьбе виделись. С тех пор он со мной только через Андрея и общался. И даже сейчас не позволяет его в больнице навещать. Я для него – позор, а Тимофей – доказательство этого позора. И ты права, отец очень жесткий человек.