Текст книги "Вещи и растения"

Вещи и растения
Галина Фёдорова-Косарева

Молитва благоверным князьям Борису и Глебу

О двоице священная, братия прекрасная, доблии страстотерпцы Борисе и Глебе, от юности Христу верою, чистотою и любовию послужившии, и кровьми своими, яко багряницею, украсившиися, и ныне со Христом царствующии! Не забудите и нас, сущих на земли, но, яко тепли заступницы, вашим сильным ходатайством пред Христом Богом сохраните юных во святей вере и чистоте неврежденными от всякаго прилога неверия и нечистоты, оградите всех нас от всякия скорби, озлоблений и напрасныя смерти, укротите всякую вражду и злобу, действом диавола воздвигаемую от ближних и чуждих. Молим вас, христолюбивии страстотерпцы, испросите у Великодаровитаго Владыки всем нам оставление прегрешений наших, единомыслие и здравие, избавление от нашествия иноплеменных, междоусобныя брани, язвы и глада. Снабдевайте своим заступлением страну нашу и всех, чтуших святую память вашу, во веки веков. Аминь.

Галина Фёдорова-Косарева – прозаик, поэт, член Союза журналистов и Союза писателей России.

Родилась в 1940 году в городе Челябинске, в семье учителей. Отец – Сергей Павлович Фёдоров, ветеран Великой Отечественной войны, орденоносец. Мать – Антонина Васильевна Евсеева, труженик тыла, Отличник народного просвещения.

Галина окончила школу с золотой медалью. Затем учеба на факультете журналистики Уральского государственного университета имени Максима Горького (г. Свердловск, 1957–1962 гг.). Работала в редакциях газет г. Архангельска, г. Свердловска-Екатеринбурга, Кондинского района Ханты-Мансийского округа-Югры. Побывала в Арктике и на островах Командора, на финской границе и на Амуре…

Она участница движения клубов ЮНЕСКО, автор нескольких книг прозы, поэзии, публицистики, многочисленных журнальных публикаций. В последние годы принимает активное участие в литературной жизни города Челябинска. Номинант Российской национальной литературной премии «Писатель года-2015». Развивает традиции магического реализма.

От автора

Благодарю Интернациональный Союз писателей России и спонсоров, благодарю судьбу и Бога за возможность, выпавшую мне, – поделиться с читателями своими мыслями, рассказать сказочные истории, которые учат человека добру, смелости, состраданию.

Дорогой читатель! Или читательница! Вы держите в руках книгу сказок и волшебных рассказов о самых; казалось бы, простых вещах. Но как много о человеческих чувствах, о любви и сострадании может рассказать история печального чайника над рыбацким костром или обеденного стола, который так не хотел, чтобы его продали чужим людям. Предметы согреты теплом людей, которые обитают рядом.

А растения. Они тоже живые, чувствуют радость и печаль. И новогодняя елочка, мечтающая снова пустить корни и ощутить почву, и дуб, который не забывает своего давнего друга, и братцы-грузди, растущие вопреки всему.

Мир вокруг нас кажется иногда серым и скучным, а ведь он может быть ярким и цветным. Если мы посмотрим на него доверчиво, как глядят дети, он заиграет яркими образами и подарит нам множество удивительных открытий.

Надеюсь, что эта небольшая книга сказок и волшебных историй поможет вам взглянуть на мир свежим взглядом, под другим углом, и порадоваться жизни. Погрустить. И подумать, есть о чем.

Галина Фёдорова-Косарева

Вещи

Лист бумаги

Ослабевшие пальцы разжались и выронили белый, девственно чистый лист бумаги. Неожиданно легкий теплый ветерок подхватил его и понес вдаль стремительным маленьким ковром-самолетом. А там спуск к реке – листочек медленно планирует, опускаясь на ее поверхность. И вот уже белый плотик беспечно скользит по голубому фарватеру.

Еще мгновение – и случится неизбежное: он намокнет, утонет, пропадет. Но тут детская рука выхватила лист из воды и положила на горячий камень. Яркое солнце высушило его, и девочка, осторожно прижав чистый листок к себе, скорее побежала домой. Рисовать фломастерами небо, реку, радугу и старого человека в соломенной шляпе, сидящего за столом на веранде небольшого дома. Он что-то писал. Наверное, сказку про белый лист бумаги.

Раковина

Ксения пришла с работы, как всегда, вымотанная, замученная. Усталостью завершается очередное лето напрасных надежд. И сама природа в полной гармонии с печальным настроением Ксении вступает в пору золотых листьев, прохладных ветров и затяжных дождей. Зайдя в квартиру, свою превосходно обставленную, небольшую, чистенькую квартирку, она, не проходя в комнаты, уже в прихожей упала на стул и взяла в руки раковину, которая лежала тут же у зеркала. Хорошо иногда расслабиться, послушать вечный шум моря. Волны далекого океана. Что они нашептывают, что советуют?

Несколько лет назад друзья подарили Ксении на день рождения удивительную морскую раковину – большую, изогнутую, поблескивающую перламутром, с ребристыми острыми краями. Именно о такой она и мечтала. Даже во сне видела. И как они угадали? Вот что значит друзья-однокурсники. Самые верные люди. Надежные.

Правда, в последние годы, с тех пор как Ксения стала руководить отделом по программному обеспечению предприятия (огромная ответственность, но и деньги ведь не маленькие), и у нее под началом оказались люди молодые и амбициозные, – встречаться с друзьями приходится все реже. Да что там, совсем некогда. А дружбы с коллегами, а уж тем более служебных романов не получается. Да, подчиненные часто норовят говорить комплименты, цветочки дарить, но она относится к таким поползновениям настороженно. Не иначе, хотят прибавку к жалованию.

Бывало в первое время после того, как океаническая гостья поселилась на трюмо, Ксюша каждый день перед уходом на работу садилась на пуфик навести красоту и обязательно брала в руки раковину, гладила и мечтала. О чем? Ну, о чем мечтают девицы, для которых время замужества ушло и надеяться, вообще, не на что. О чуде! Что кто-то успеет еще, прискачет на белом коне и протянет руку – и рядом в седлах, верхом, полетят они вместе, вперед по жизни. Родители Ксюши уже устали ждать, когда дочка, их единственная умнющая и талантливая дочка, выйдет замуж и подарит им внука. Эта тема стала в семье запретной. Чтобы никого не травмировать.

Ан нет его, принца, и чуда не происходит. Серые будни. Ксюша работает практически без выходных, и дома вечно у компьютера – устает. А еще устает делать вид, что она вся только в профессии. Что она выше этих женских разговоров о пеленках, утюгах, стирке. Что предпочитает банальному мещанскому счастью карьерный рост.

Но, на самом деле, совсем другое говорит Ксения себе самой. Признайся, наконец, ты – современная женщина, ты больше не мечтаешь о принце. Нет. Все гораздо примитивнее. Ребеночка надо, тогда существование обрело бы смысл. Но, как найти того умного и здорового человека, с кем можно банально договориться о паре встреч с конкретной целью – завести ребенка! Безо всяких претензий с чьей-либо стороны. Да где его взять – всех стоящих давно разобрали, да вряд ли кто стоящий на такое согласится. И что же делать?! Заказывать в банке спермы? Да кто сдает туда «это» за деньги – что ж это за индивидуумы, бр-р-р. Наверняка, холостяки, на которых ни одна дама не поглядела. Или непризнанные «гении», желающие сохранить гены для поколений. Неизвестно, что достанется. Нет, это никудышная идея. Да и поздно уже рожать, поезд, наверное, ушел.

Сегодня на работе был напряженный день, сдача новых разработок, она волновалась и накануне плохо спала ночью. И сейчас, когда Ксения дома, и все волнения отступили, сон подхватил ее в свои объятия нежно, ласково и тихо, с плеском волн – и ей показалось, что она входит внутрь своей раковины, в светлый голубой мир, но проход не сужается, а напротив, становится все шире.

И вот она оказывается на берегу океана. Ветра почти нет, штиль, волны не бьют, а нежно гладят прибрежный песок. Легкость, блаженство. Она в своем синем строгом платье, в том же, в котором только что вернулась с завода, но к поясу прикреплена раковина. Отлично!

Несколько женских фигур танцуют на поверхности, фигур в развевающихся одеждах. Это ее не удивляет. Она рвется к ним, в их круг. Снимает туфли и осторожно ступает на зыбкую голубую поверхность. О, чудо, она не идет по дну, нет! Поверить невозможно, но она на самом деле, оказывается, умеет ходить по воде. Освоившись, она не просто шагает, она бежит к танцующим – и те принимают ее в свой круг. Ее платье остается синим, но становится таким же полупрозрачным и воздушным, как у ее новых подруг. Откуда-то доносится музыка – и девушки кружатся в такт.

– Кто вы? – хочется ей спросить, но она понимает, что говорить ничего не нужно, все и так ясно. Наверное, они и есть сами волны океана. И следует только правильно набрать пароль и логин – и она получит сегодня ответы на все вопросы, которые ее волнуют. Ну и черепаха, молодец, сохраняет связь со своим сервером.

Океан информации окружает ее. Прошлое, настоящее и будущее тут, вместе.

Круг танцовщиц тем временем плавно взмывает вверх. И, что самое удивительное – Ксения летит вместе с ними. И полет тоже воспринимается совершенно естественно, как будто, так и надо. Как будто всю жизнь она не по земле ходила, а танцевала на воде и по воздуху летала.

Они несутся с ветром – куда? Всегда прагматичная деловая Ксюша даже не задумывается. Сегодня день счастья. И все нереально, и все возможно.

Они несутся вдоль песчаной прибрежной полосы, которая вскоре просто исчезает, а прямо из воды ввысь поднимаются высокие обрывистые скалы. Компания начала почти вертикальный подъем. Резинка, которой волосы Ксении были собраны на затылке, куда-то потерялась.

И темные длинные волосы раскинулись и пляшут в полете. Сквозь облака пробиваться оказалось весело – девушки держали друг друга за руки, чтобы не потеряться в тумане.

На одну из площадок, раскинувшуюся выше туч, и приземлилась девичья компания.

– Сегодня все для тебя, Аксинья! – сказала одна из девушек, с золотой короной на волосах. И протянула Ксюше вдруг материализовавшийся из ниоткуда бокал с розовым напитком, сверкающим собственным блеском.

– Что это? И почему это вы называете меня Аксиньей? Я не представилась, меня зовут Ксенией, на минуту всегдашняя рассудительность, осторожность и осмотрительность вернулась к Ксюше. Она подумала, что видит волшебный яркий сон, такой странный сон.

– Аксинья, Оксана, Ксения – это одно имя. Аксинья из них – самое красивое. И самое древнее. Да, конечно, ты нам не представилась, но мы, видишь ли, и так все знаем. И именно для тебя устроили сегодняшнюю встречу на скалах. Ты хотела бы свою жизнь прожить с толком, пройти по земле не пустоцветом, верно? Так пей, это напиток древней силы, дарующий счастье.

– Да, конечно. Но. Кто вы? – не удержалась она от вопроса, который давно вертелся на языке.

– Разве это важно? Пей!

Ксюша взяла в руки бокал и тихонько, осторожно пригубила его. Вкусно. Пить на самом деле очень хотелось, и в несколько глотков Ксения осушила его. Она сидела теперь на каменном кресле, но от него шло тепло, а не холод, как бывает в горах на рассвете, когда солнце еще не нагрело камни. Ей было уютно и спокойно среди новых подруг. Странно, она уснула в прихожей своей квартиры вечером, придя с работы. А сейчас утро, и огненное светило восходит, и вся группа девушек встречает рассвет на этой каменной площадке. Поднимают ладони вверх. Танцуют. И снова звучит музыка.

– Этот напиток вернет тебе твое собственное нормальное ощущение жизни, – продолжала объяснять Ксюше ситуацию принцесса с короной на голове. Она устроилась рядом на таком же каменном кресле и говорила очень медленно, точно подбирая слова, глядя не на нее, а на восходящее солнце, на танцующих сестер. Дело в том, что ты живешь в искусственном мире и надела на себя маску – да не ты одна, люди почти всегда надевают на себя маски! И многие с ними живут совершенно нормально. Но тебе маска мешает реализовать твое предназначение на этой земле. Ты так мучаешься и страдаешь, что Тот, чье имя не называемо, и его небесные помощники нас вызвали и дали задание помочь тебе вернуть твое собственное «Я». Дело в том, что на самом деле ты – одна из нас. Только проходишь сейчас практику в земном теле.

– Господи, значит, вы все – мои сестренки! Какое чудо! Маска, маска. Я живу в маске, вы говорите? Наверное, вы правы. Да только как же жить иначе? Знаете, показывать свои чувства не принято. В нашем обществе царит зло, культ денег, и приходится как-то выживать.

– Для того ты и на Земле, чтобы нести туда наш свет. Тебе и раковину-то подарили друзья, потому что это – открытый канал. Нет, они этого не знали. Но тем точнее попадание. Аксинья, ты помнишь, как в юности видела во сне море и эту раковину? Да, да, это твой канал связи с миром Истины. С океаном, откуда вышла жизнь.

Тебе многое еще предстоит сделать в нынешнем воплощении. А с маской на лице это невозможно. Мы сегодня поможем тебе снять ее. Потому что одной тебе не справиться, она приросла. Верь, ты будешь счастливой. И все осуществится, о чем мечтаешь.

– А моя работа, карьера?

– Это есть и будет. Но ведь ты мечтаешь-то о другом. Ну-ка.

– О детях, о семье.

– Ну, то-то же. Доверяй происходящему. Все будет так, как должно быть. Главное, ты теперь знаешь – ты не одна в мире. У тебя надежные и всемогущие друзья. Только ты не забывай о них. Им тоже нужна поддержка людей Земли.

Она медленно провела рукой перед лицом Ксении.

– Все, маска снята. Но в любой момент ты можешь надеть ее снова. Если захочешь. Твоя воля превыше всего. А нам пора. Другие дела призывают. Держись, сестренка!

Девушки снова встали, обнялись и поднялись в воздух. Помахали ей, сделали круг почета и скрылись вдали. А Ксения осталась стоять на плоской каменной площадке высоко в горах. Далеко, сколько видит глаз, облака, с одной стороны просвечивает море, а с другой – белое покрывало облаков прорезают еще несколько горных вершин. Что же делать? Она огляделась, как ей отсюда спускаться, куда идти. Лететь? Она было попробовала – и чуть не рухнула со скалы. Увы, это умение уже покинуло ее.

К тому же, она без туфель, они остались там, внизу, на прибрежной полосе. Только она подумала про туфли – и на тебе! Вот они, стоят рядом. Черные, на небольшом каблучке. Такие туфли – точно не для путешествий по скалам.

– Спасибо, – пробормотала Ксюша и стала обуваться. Кажется, она поняла, как надо жить в этом новом мире: сосредоточенно думать о чем-то – и оно появится.

И она стала вспоминать прихожую в своей квартире, где она заснула сегодня на стуле, придя с работы. Закрыла глаза, чтобы яснее представить свой дом. Рукой взялась за раковину на пояске.

– Господи, прости и помилуй, помоги, – прошептала. И очередное чудо не заставило себя ждать. Она открыла глаза у себя дома, в своей квартире. И поняла – это был сон. Но какой же реальный!

Вечерело. Аксинья – теперь она решила для себя называться так – сидела по-прежнему в прихожей, на том же стуле, с раковиной в руках. И платье на ней было из той же плотной синей шерсти. Она решила, что надо будет купить или сшить себе что-нибудь легкое, светлое, вроде того, что она видела во сне на подругах. С сожалением поставила раковину на место и пошла переодеваться да готовить ужин. Что бы там ни происходило во сне, а жизнь наяву течет своим чередом. И ожидать чудес просто глупо.

Поджарив картошку, подхватила пакет с очистками и побежала на мусорку.

Обычно она выносила мусор по утрам, но тут решила заодно проветриться немного перед сном. Подумать о жизни, пошагать по тротуару, хотя бы вокруг дома. Чтобы успокоить волнение, суету мыслей.

– Тетенька, дай рубль! – плаксивый и одновременно нахальный голосок. Взрослые бомжи постоянно торчат возле мусорных контейнеров, и к этому все уже привыкли. Примета нового времени. Но дети?

– Ты кто? Где родители?

– Все умерли. Я тут один, сам по себе. Дай рубль, тетенька добрая! – чистые глаза, но как врет! Все у него умерли! Она вдруг вспомнила свои занятия спортом, и даже неожиданно для себя самой сгребла маленького попрошайку в охапку и потащила домой, в квартиру.

Прежде бы она никогда так не поступила. Прошла бы мимо. Вот, что значит – жить без маски. Совершаешь спонтанные, необдуманные поступки.

– Ограбит и убежит, – мелькнула трезвая мысль и пропала.

Через несколько часов, после горячей ванны и теплого ужина, Вовка – так он назвал себя – переодетый во все чистое, хотя и не по росту, сидел на диване и рассказывал про свою жизнь. Про то, как сбежал из детдома.

– Завтра купим все новое, для школы. Ты в школу-то хочешь, учиться хочешь? С детдомом я постараюсь все уладить.

Так для Аксиньи началась новая жизнь. Мальчик оказался проблемный, и таки не раз пытался убежать, стащив что поценнее. Но Аксинья неслучайно была на работе в начальниках – характер крепкий, у нее сильно-то не побалуешь.

Но однажды он удрал, прихватив среди прочего ее любимую раковину. Тут уже Аксинья рассердилась не на шутку. И отыскав в одном из подвалов среди бомжей, наконец, своего беглого сыночка (а она провела всю процедуру усыновления), сказала ему серьезно:

– Не хочешь жить по-человечески, живи, как хочешь. А раковину мне отдай. Никогда не трогай ее, слышишь!

И в этот момент раковина загудела. Это было такое сильное гудение, что Вовка, который держал ее в это время в руках, испугался, бросил ее на пол, а весь бомжатник затих и как-то сжался. Все чувствовали, что в их жизнь вмешалось что-то необъяснимое. Аксинья наклонилась и подняла раковину. Рев тайфуна сразу стих и сменился нежным мурлыканьем бриза. Мальчик, понурив голову, тут же побрел вслед за Аксиньей, которая выходила из подвала прямо и гордо, с раковиной в руке. А раковина снова сменила мелодию – и теперь это была та музыка, которая звучала, когда девушка танцевала с воздушными своими сестрами на поверхности океана. Аксинья шла, даже не оглядываясь. Она знала: сын идет за ней. С этого дня в их отношениях что-то произошло, и теперь Аксинья была уверена, что Володя никогда, ни при каких обстоятельствах не свернет на кривую дорожку. Спасибо Раковине! Спасибо Небу. Она сходила в храм и заказала благодарственный молебен Господу нашему Иисусу Христу.

Постепенно все вошло в нормальную колею. Вовка оценил радость семейной жизни, с мамой. А Аксинья – радость материнской заботы.

На работе дела ее пошли в гору. И однажды ей предложили зарубежную командировку. Она уже не боялась оставлять сына на своих родителей. Была уверена, что мальчик окончательно порвал с бродяжничеством. Родители Ксюши полюбили Володеньку, их единственного внука.

Как оказалось, она отправилась в командировку на родину Раковины. А Раковину после того случая в подвале, в гостях у бомжей, она всегда брала в поездки с собой, как талисман.

И там-то, на берегу океана, на знойном юге, она встретилась с другим командировочным, по счастливому стечению обстоятельств, человеком из ее же родного города, только со смежного предприятия. И когда они обедали в местном кафе, Раковина в ее сумочке снова запела. Но на этот раз ее песню слышала только одна Аксинья, и больше никто. И она поняла, что этот человек напротив – ее судьба. Раковина не ошибается.

Домой они летели уже вместе. А в аэропорту их встречали родители Аксиньи и ее сыночек Володя. И пришли даже однокурсники, друзья, которые когда-то подарили Ксюше Раковину. Что ж, дружба не ржавеет с годами. Радуясь встрече, Раковина снова запела в сумочке у Ксюши, и на этот раз ее победную песню слышали все ее близкие. И улыбались. Больше всего встрече был рад Вовка. Он понял, что, кажется, теперь у него появится и отец. Именно об отце он и мечтал всегда. А раковина, ну, поет, и что. Пускай себе поет.

Песочные часы

Я вышла на небольшую поляну. Здесь было солнечно и безветренно, в траве застыли, как нарисованные, васильки, колокольчики, не колыхались стебельки иван-чая, лишь слегка покачиваясь, белели и розовели огромные ягоды лесной клубники. Садись и собирай. Я даже не присела, а встала на колени, а потом вытянулась, как верующие вытягиваются перед чудотворной иконой, и уткнулась лицом в траву, радуясь свежему дыханию зелени. Обняла матушку-землю, она ответила мне тёплой волной нежности. Осторожно взяла в рот несколько мягких, сочных ароматных ягод и заспешила дальше. Что-то звало меня, точно не за клубникой сегодня с утра пораньше пошла я в лес.

Впереди поднимались кусты невысокого кустарника. Туда-то, в заросли, я и поспешила, ничуть не сомневаясь, что иду правильно. Зачем? Мне было не очень ясно. Но прогулка увлекла меня. Я не думала, что могу заблудиться. Как-то всегда легко находила дорогу обратно.

Однако дальше лесные тропинки мне показались странно-незнакомыми. За те годы, что у нас в этих краях сад-дача, я, большая любительница ходить по грибы-ягоды, кажется, облазила тут всевозможные уголки. Чаще одна, иногда на пару с мужем. Он как-то больше любит возиться на грядках. Прежде, пока сын был маленьким, отправлялись на вылазки всем семейством. Уходили иногда на целый день – возвращались с полными корзинами груздей, обабков. По осени собирали опята. Но сын вырос, у него своя семья и другие интересы. И всё чаще я выхожу на прогулки одна, с утра пораньше.

Вдруг я оказалась перед тропинкой, больше похожей на берёзовую аллею в парке, а дальше открылась настоящая садовая арка, увитая вьющимися растениями. Правда, небольшая. Я одна только и могла пройти по её узкой дорожке. Двум-трём тут было бы тесно идти в ряд. Разве гуськом. И по росту как раз, рукой можно дотянуться до верхних побегов дикого винограда. Неужто зашла на чью-то территорию? Землю теперь быстро раскупают, хозяев становится всё больше, все строятся, и наш скромный садовый домик уже совсем потерялся среди новеньких красавцев-коттеджей. Но я ушла далеко в лес от садового товарищества «Пески», и тут как будто никаких коттеджных городков нет, пока, по крайней мере. Слухи бы всё равно долетели.

Я вдруг подумала: а вдруг, это специально для меня поставлена арка? И именно сюда-то, сама того не зная, я и спешила. Хотя и предположить не могла, что же ожидает меня впереди.

Сначала я неуверенно ступила под сень зеленой крыши, дышащей жаркими ароматами цветущего зноя; потом пошла смелее, поглаживая рукой живую зелёную стену, как буддисты вертят барабаны с молитвами, заходя на территорию дацана. Затем я уже просто бежала, точно у меня выросли крылья, и я летела вперёд.

Вдруг остановилась, как вкопанная. Передо мной распахнулось пространство, точно я оказалась в центре круга. Сзади цветущий проход в волшебном саду, а впереди – на расстоянии пяти-семи метров от меня – полукругом стоят люди. С одной стороны – мужчины, с другой – женщины. Впереди – боже мой, да ведь это мои родители! Но, как это может быть? Прошло уже больше двух лет, как мы похоронили их. Ушёл сначала отец. В больнице умер, прямо на операционном столе. Потом мама. Заболела сразу. Долго одна не выдержала. Годик только и промучилась. А тут они глядят на меня, такие молодые, какими я не видела их никогда. Как на давних фотографиях, ещё в студенчестве. Оба красивые, у папы стильная прическа, такие густые волосы. А у мамы на плече лежит коса. Одеты чистенько, даже нарядно. Мама всегда умела одеваться, директор школы, где она работала, однажды даже поставил её в пример остальным – вот как должен одеваться педагог! Надо же. Я не ожидала увидеть их когда-нибудь снова. Живыми. Слёзы сами потекли у меня из глаз. Я ринулась вперед, чтобы обнять их. Обнять, прижаться ещё раз к ним, как в детстве. Нет! Поняла тотчас, что это невозможно. Руками упираюсь в невидимую стену. Какой-то защитный экран.

А за спинами родителей стоят с одной стороны две скромные особы в простой одежде фабричных девчонок. Наверное, это они, мои бабушки – со стороны отца и со стороны матери. Просто мне трудно соединить воедино памятные с детства образы усталых, согнутых жизнью моих милых старушек с видом этих полных жизни и здоровья заводских работниц. Значит, всё тут, что я знаю по их биографиям, скорее всего, верно. А кто это за ними? Уже четыре женщины. Только одна похожа больше на крестьянку, другая – точно из казачек. А эти, видимо, городские. Там, дальше, в следующих рядах, девушка в мусульманской одежде. Татарка, наверное. А эта уж – с монистами, монетками на шее, – удмуртка какая-то или мари. Угро-финны, одним словом. Национальную одежду я плохо различаю. Надо же. Да, я знала, что городок моих прадедов был когда-то столицей маленького угро-финского княжества, и в истории России есть даже термин – черемисские войны. Тридцать лет мари сражались за свою независимость. Давным-давно, в эпоху Ивана Грозного. Значит, в моей крови есть капля угро-финской крови. И татарской. И русской.

Мой взгляд вернулся к рядам мужчин. Там, за плечами отца – стоят молодые красавцы – конечно, это два моих деда. Тоже молодые. Даже не верится. Я не помню ни того, ни другого. Они прошли по дорогам войны, Великой Отечественной. Да, в последнее время я расспрашивала родственников близких и более дальних о прошлой жизни, о родителях, изучала сохранившиеся церковные документы о венчаниях, крещениях, трудовые книги, немного копалась в архивах, занимаясь поиском сведений о дедах и прадедах. Даже удалось найти немецкую карточку моего прадеда, который попал в плен к фашистам. Расстрелян. А долго все думали, что пропал без вести. Вон он, я его узнаю. В семье сохранились открыточки, которые он писал домой, и треугольники с номером полевой почты. А этих я и совсем не знаю. Казаки, точно. Подтверждают мои находки по родословной. А вот там дальше, наверное, горец. Кто ж знал, точно, лицо кавказкой национальности. Вот уж никогда не думала. Гордо выпрямился бородач, а лицо молодое – священник или монах. А кто этот солдат, и форма какая-то иностранная. Наполеоновская армия? Русские мы люди, а сколько понамешано!…

Тех, кто всего ближе, я ещё могу узнать, их лица мне памятны по старым семейным фотографиям, сделанным ещё на заре технической революции. Других я просто не знаю. Их так много! Ряд за рядом. Не видно края. До горизонта.

Вот это Встреча! Как мне себя вести, ведь, кажется, это все мои предки пришли познакомиться со мной. Но, чтобы вот так повидаться – лицом к лицу. Нет, это слишком!

Однако надо поздороваться. Что сказать?

– Добрый день! Мама, папа, как же я рада видеть вас снова. И вас, мои дедушки и бабушки.

Вы живы, я всегда знала, что смерти нет. Что всё продолжается! Я приветствую вас, дорогие мои предки! Я счастлива! Можно, я задам вам несколько вопросов по нашей генеалогии?

Нет, они просто не слышат меня. Никакой реакции. Стоят недвижно, глядят, не моргая, как на тех давних портретах. Может быть, через экран плохо слышно. Попробую крикнуть погромче:

– Здравствуйте! Я сегодня так и знала: что-то должно случиться. Сюда бегом бежала. С вами можно поговорить? Мама, папа, бабушки, дедушки! Я должна, наверное, попросить у вас прощения. Может быть, я в чем-то перед вами виновата? Вы простите меня.

Нет, они не слышат меня. Но, может быть, видят? Или это просто мне показывают кино. А они и не в курсе, что идет какая-то там Встреча. И всё же надо ещё попробовать пообщаться, хотя бы обменяться приветственными знаками.

Сначала я поклонилась. На лицах родичей появились первые улыбки. Они меня видят! Тогда я сделала земной поклон. Улыбок расцвело ещё больше. Они, и мужчины, и женщины, сами стали кланяться мне. Потом я опустилась на колени и вытянулась на траве, как верующие падают на пол перед чудотворными иконами, когда молятся или просят о чём-то. Вот оно, раз мы встретились, значит, мы должны друг у друга что-то попросить или передать какие-нибудь сообщения. Ведь не зря говорят, что наши близкие сверху наблюдают за нами, помогают. А мы вспоминаем их. Ухаживаем за могилами. Ставим свечи в церквях, заказываем панихиды и сорокоусты, чтобы облегчить их посмертную участь. Я давно не была в храме. Надо посетить. В ближайшее время.

Все мои предки тут передо мной. Толпы, как на картине Ильи Глазунова. Я вижу их. Скажи кому, не поверят. Какой-то всемирный компьютер. Общаемся, как по скайпу. Только без звука. Видно, динамики отказали. Но всё же общаемся. Я вот прощения на всякий случай попросила. А что ещё надо сказать? О чем просить?

Я судорожно соображала. Не ошибиться, надо что-то важное просить! Не решения же жилищных проблем! Да, Лёня, сыночек единственный, нас с мужем давно уже достаёт, требует размена квартиры. Но мы с Филюшей кое-как отбиваемся. Вместе пока живём. Мы, и сын со своей Элеонорой. Ребёночка никак не заведут. Всё заграничный туризм у них на уме, да друзья с машинами, дачами. Шашлыки! В саду нашем мы их и не видим. Сами тут пашем.

Последний скандал вышел: невестка Элечка потребовала, чтобы мы с книгами расстались. Или хотя бы в коробки убрали их со стеллажа. Пыли от них много, видите ли. Но мы же с мужем оба педагоги, работаем, нам нужно. Как иначе? Интернет всего не заменит. И теперь невестка сказала, что она долго этот музей терпела и больше терпеть не собирается. Конечно, наша квартира – своего рода музей, и картины висят, авторами подарены, и вещицы есть интересные. И вот теперь Лёнечка с Элечкой собираются переезжать на съемную.

Нет, не могу же я просить предков походатайствовать перед Тем, кто пишет все сценарии нашей действительности, чтобы сыну удалось быстренько снять жильё. А потом купить квартиру, с минимумом потерь, чтобы обошлось без размена!

Как я обижаюсь на Леонида, что он потакает жене, всегда помалкивает, когда та начинает права качать. Оправдывает её во всем. Единственный сынок, как же всё это больно. И родословной, которой я занялась, он совсем не интересуется. Даже и не заглянул в текст, сколько я ни просила почитать, сделать свои замечания. Руки опускаются. Хочу поехать снова по архивам, а для кого, кому все это надо? Если родословная на Леониде и завершится.

Когда я поднялась с колен и взглянула на мужчин и женщин, пришедших сегодня на встречу со мной, то не увидела больше улыбок. Лица очень серьёзны. Неужели они услышали мои мысли? Но я не хотела бы затруднять их разбирательством мелких наших склок.

Нет, надо говорить. Если слышат мысли, то и слова услышат. Или так поймут, может быть.

– Единственное, о чём бы я хотела просить вас, это чтобы Бог дал моему Леониду деток, вот моя просьба. И чтобы росли они здоровыми и крепкими. И могли бы сами потом по жизни идти. Мы с мужем, видно, не так воспитали сына. К самостоятельности не приучили. Он всё ждет, чтобы родители помогали, за квартиру даже платили. Хотят теперь вот сами снимать жильё. Как они будут снимать жильё? На какие шиши? Всё профукивают. А зарабатывают ведь неплохо. Но мы поможем, поможем, конечно.