Текст книги "Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий"

Содержание, структура и основные источники «Саги об Ингваре»

Хотя в заглавие саги вынесено имя Ингвара, рассказ об этом герое не исчерпывает ее содержания. Ему предшествует большой раздел, в котором излагаются некоторые эпизоды жизни предков Ингвара – его деда и отца, детства и юношества самого Ингвара. Сам же сюжет о походе Ингвара по Восточной Европе плавно перетекает в повествование о походе его сына Свейна. Завершается сага небольшим фрагментом, который включает разноплановую информацию, в основном связанную с историей ее создания. Таким образом, композиция саги позволяет выделить в структуре сюжета четыре составляющие его части[147]147
  Основываясь на высказанной Е. А. Мельниковой точке зрения (Мельникова 1976. С. 75) о том, что «Сага об Ингваре» состоит из трех основных частей, в своих исследованиях я ранее опиралась на такое членение текста (см., например: Глазырина 1997. С. 154). Однако изучение его особенностей привело меня к необходимости выделить четвертую часть в структуре саги – Эпилог.


[Закрыть]:

1. Рассказ о предках Ингвара, о событиях жизни Эймунда, его отца, о детстве и юности самого Ингвара и обстоятельствах, побудивших его отправиться с дружиной в Восточную Европу[148]148
  YS. Bls. 1–11.


[Закрыть]; условно обозначим эту часть саги Прологом.

2. Рассказ о походе Ингвара с дружиной по реке, берущей свое начало в Гардарики (Древней Руси), который заканчивается смертью Ингвара (далее: Поход Ингвара)[149]149
  YS. Bls. 11–32.


[Закрыть].

3. Описание путешествия Свейна, сына Ингвара, по тем же местам, где прошел его отец (далее: Поход Свейна)[150]150
  YS. Bls. 32–47.


[Закрыть].

В совокупности Поход Ингвара и Поход Свейна составляют основную часть произведения.

4. Финальная часть саги, в которой называется ее автор и перечисляются его информанты (далее: Эпилог)[151]151
  YS. Bls. 47–49.


[Закрыть].

В композиционной структуре исландской саги пролог выполняет функцию экспозиции к основной сюжетной линии. В этом разделе автор излагает сведения, существенные, с его точки зрения, для дальнейшего повествования и характеристики героев: намечается исторический фон, фиксируются генеалогические связи, приводятся портреты персонажей, определяются взаимоотношения между героями и т. п. Пролог «Саги об Ингваре» вполне соответствует общим представлениям о том, какой следует быть этой части произведения, и, как принято в данном жанре, содержит необходимую информацию о происхождении главного героя – Ингвара Эймундарсона.

Рассказ начинается с описания времени правления конунга свеев Эйрика Победоносного (970?–994 гг.), женатого на Сигрид Гордой, которой конунг при расставании передал в управление обширную территорию Гаутланда. Их сыном был конунг Олав Шведский (995–1020 или 1022 гг.). Согласно саге, у Олава было двое детей: дочь Ингигерд и сын Энунд; они хорошо известны по другим письменным источникам.

В саге упоминается еще одна дочь Эйрика Победоносного, по-видимому, от другого брака, имя которой не названо. На ней стремился жениться некий Аки, хёвдинг из Свитьода, однако конунгу Эйрику «показалось унизительным выдать свою дочь замуж за человека незнатного происхождения», и брак не состоялся. Позже к ней посватался «конунг фюлька с востока из Гардарики», получил дочь Эйрика в жены, и она уехала с ним, но их брак был недолгим: хёвдинг Аки пришел в Гардарики, убил того «конунга фюлька», а дочь Эйрика увез с собой в Свитьод и женился на ней. Сын безымянной героини Эймунд представлен в «Саге об Ингваре» внуком Эйрика Победоносного (наряду с детьми Олава Шведского Ингигерд и Энундом), а родившийся у Эймунда через много лет сын Ингвар, главный герой саги, – правнуком этого конунга свеев.

В саге сообщается, что сам конунг Эйрик Победоносный, оставив Сигрид Гордую, собрался жениться на норвежке Ауд, дочери могущественного хладирского ярла Хакона (ок. 970–995 гг.). Описание свадьбы, происходившей в Упсале, где, как известно, дольше всего в Свеаланде поддерживались языческие традиции и отправлялись языческие обряды, занимает важное место в составе Пролога. Из рассказа следует, что конунг не примирился с тем, что Аки, вопреки его желанию, женился на его дочери. На свадебном пиру с ведома Эйрика (а вероятно, и при его участии – в саге делается намек и на такую возможность) совершается убийство его зятя, хёвдинга Аки, а также восьмерых хёвдингов, засвидетельствовавших договор Аки с конунгом, по которому возникший между ними конфликт должен был быть улажен.

После убийства Эймунд и его мать живут с конунгом, а со смертью Эйрика Победоносного Эймунда воспитывает его дядя, конунг Олав Шведский, вместе со своими детьми Энундом и Ингигерд. В Пролог включен пространный рассказ о по-родственному теплых взаимоотношениях между Ингигерд и Эймундом.

Захват Эйриком Победоносным земель, принадлежавших в Свеаланде девятерым хёвдингам (Аки и восьми его свидетелям), становится причиной последовавшего позже конфликта между Эймундом, с одной стороны, и правящими конунгами (сначала Эйриком Победоносным, а после его смерти – Олавом Шведским) – с другой. В ссоре, происшедшей между Эймундом и Олавом Шведским из-за дани, которую конунг собирал на землях, отобранных конунгом Эйриком у убитого во время его свадебного пира Аки, Ингигерд принимает сторону Эймунда. Хотя Эймунд объявлен на тинге вне закона, Ингигерд помогает ему бежать из страны, предоставив корабль, на котором он отправляется в грабительский поход и приобретает большое богатство.

Когда Ингигерд стала женой конунга Ярицлейва (князя Ярослава Мудрого) из Гардарики, туда за ней последовал Эймунд и нанялся на службу в дружину князя. Хорошо зарекомендовав себя уже в первой войне против Бурицлейва, брата конунга, Эймунд продолжает служить конунгу в Хольмгарде (Новгороде), побеждая в сражениях и собирая для него дань со все новых территорий.

Возвратившись домой в Свитьод, Эймунд поселился в той части королевства, которую он считал своей, и конунг Олав, прослышав о жестокости Эймунда, вынужден примириться с его действиями, хотя по-прежнему считает его своим врагом. В Свеаланде Эймунд женился на дочери знатного человека, имя которой не указывается, и у них родился сын Ингвар.

В возрасте девяти лет Ингвар совершил поездку по Свитьоду, познакомился со всеми знатными людьми страны и, наконец, пришел к конунгу Олаву Шведскому. С помощью Энунда, сына конунга, он с блеском осуществил хитроумный план, целью которого было примирить враждующие стороны.

С течением времени Ингвар прославился в Свитьоде своими достоинствами настолько, что его сравнивали с известнейшими людьми Скандинавии – Олавом Трюггвасоном и Стюрбьёрном, и конунг Олав, не получавший некоторое время дани со своих земель в Земгалии, послал туда Ингвара и Энунда, чтобы восстановить там свою власть. Красноречие Ингвара помогло ему убедить вождей заплатить дань, а с тех немногих, на кого его слова не воздействовали, дань взяли силой. В результате поездки в Восточную Прибалтику слава Ингвара и почет, который оказывал ему конунг, еще более возросли.

Однако со временем конфликт, возникший из-за земель, которые ранее принадлежали предкам Ингвара, а теперь находились во владении Олава Шведского, проявляется вновь: когда Ингвару исполнилось двадцать лет, он захотел получить для себя «титул конунга с правами», чему Олав воспротивился, и между ними возникла размолвка. Чтобы разрешить эту ситуацию, Ингвар решает покинуть Швецию и «отыскать для себя чужеземное государство» вдали от родины. Он собирает отряд и, так же как в свое время его отец Эймунд, отправляется на Русь ко двору конунга Ярицлейва.

При внимательном прочтении Пролога в нем неоднократно обнаруживается непоследовательность изложения: повествование прерывается, и в текст вводится дополнительная информация, логически не связанная с предыдущим рассказом[152]152
  В приведенных здесь и далее фрагментах полужирным шрифтом выделены фразы, перерезающие основное повествование, курсивом – те предложения, которые, как кажется, были добавлены в текст для того, чтобы восстановить связность изложения либо ввести новый персонаж; полужирным курсивом отмечена фраза, которая имеет неоднозначное толкование.


[Закрыть].

Первый фрагмент такого рода включен в зачин ко всей саге:

Эйриком звался конунг, который правил Свитьодом. Он был назван Эйриком Победоносным. Он взял в жены Сигрид Гордую, но расстался с ней из-за ее тяжелого нрава, потому что она была женщиной самой упрямой во всем, что бы ни происходило. Он дал ей Гаутланд. Их сыном был Олав Шведский. В то время Норигом правил ярл Хакон, и было у него много детей. Но мы немного расскажем о той из его дочерей, которую звали Ауд. У конунга Эйрика была еще дочь, которая не названа по имени. К ней посватался хёвдинг Свитьода, которого звали Аки, но конунгу показалось унизительным выдать свою дочь замуж за человека незнатного происхождения. Немного позже посватался к ней конунг фюлька с востока из Гардарики, и согласился конунг отдать за него девушку, и уехала она с ним на восток в Гардарики. Некоторое время спустя туда нагрянул Аки и убил того конунга, а дочь Эйрика забрал с собой и увез домой в Свитьод, и готовит для нее свадебный пир. Для того договора было с Аки восемь хёвдингов, и некоторое время на них был направлен гнев конунга, так как не хотел он ни сражаться, ни наносить урон своим людям в [своей] стране. У них с Аки был сын, которого звали Эймунд. После этого предлагает Аки конунгу заключить мир [и больше не вспоминать] тот его опрометчивый поступок. Конунг принял это хорошо, и теперь, когда заключили мир, сватается конунг Эйрик к Ауд, дочери ярла Хакона из Норига. На его предложение был дан благоприятный ответ, но все же ярл рассудил, что было бы лучше, если бы он не возвышал никакого навязанного ему зятя до самого себя в Свитьоде. Вот женщина была просватана и назначен день свадьбы, но между Аки и конунгом снова идут переговоры, и просит Аки конунга, чтобы тот сам рассудил в этом деле, и на этом они и порешили. Конунг готовится к свадьбе и приглашает на нее хёвдингов своей страны, и первым зовет своего зятя и тех восьмерых хёвдингов, которые к нему примкнули.

Eirekur hiet kongr, er ried fyrir Suiþiodu. Hann uar kalladr Eirikur hinn sigrsæli. Hann atti Sigridi hina storradu ok skildi vid hana saker ohæginda skapsmuna hennar, þuiat hun var kuenna stridlynduzt vm allt þat, er uid bar. Hann gaf henni Gautland. Þeira son uar Olafur suenski. J þann tima ried Hakon jarl fyrir Norigi ok atti margt barna. En fra einni hans dottur munu uœr nokkut segia, þeiri er Audr hiet. Eirekr kongur atti ok dottur, er eigi er nefnd. Hennar bad sa hofþingi af Suiþiod er Âki hiet, en kongi syndizt uarbodit at gipta otignum manni dottur sina. Litlu sidar bad hennar einn fylkiskongr austan ur Gardariki, ok syndizt kongi at gipta honum meyna, ok for hun med honum austur j Gardariki. Nockuru sidar kom Aki þar a ouart ok drap konginn, en hafdi j burt med sier kongs dottur ok heim j Suiþiod ok giorer brudkaup til hennar. At þessu râdi bunduzt atta hofþingiar med Âka, ok sitia þar um hrid under reidi kongs, þuiat kongr villde ecki beriazt uid þa edur giora so micit mannspell jnnan lanz a sinum monnum. Þau Aki attu son, er Eymundur hiet. Epter þetta bydr Aki kongi sætter fyrir þetta bradrædi. Kongr toc þui vel, ok nu, er so war komet, bidur Eirikur kongur Audar dottur Hakonar jarls ur Norigi. Var þeim malum uel suarad, ok liet jall sier þo þikia betra, ef hann lieti eigi naudmâg sinn sitia jafnhatt sier j Suiþiod. Nu uar konunni heitit ok akuedin brullaupstefna, ok nu fara ord af nyiu j millum þeira Aka ok kongs, ok bydr Aki kongi sialfdæmi fyrir utan sekter, ok sættazt at þui. Kongr byzst nu uid brudkaupi sinu ok bydr til hofþingium innan lanz ok nefner fystann til Aka mâg sinn ok þa atta hofþingia, er honum fylgdu¹.

Восстановленные исходные тексты, использованные авторами саги, могли выглядеть следующим образом:[153]153
  YS. Bls. 1–2.


[Закрыть]

1. Эйриком звался конунг, который правил Свитьодом. Он был назван Эйриком Победоносным. Он взял в жены Сигрид Гордую, но расстался с ней из-за ее тяжелого нрава, потому что она была женщиной самой упрямой во всем, что бы ни происходило. Он дал ей Гаутланд. Их сыном был Олав Шведский. […] У конунга Эйрика была еще дочь, которая не названа по имени. К ней посватался хёвдинг Свитьода, которого звали Аки, но конунгу показалось унизительным выдать свою дочь замуж за человека незнатного происхождения. Немного позже посватался к ней конунг фюлька с востока из Гардарики, и согласился конунг отдать за него девушку, и уехала она с ним на восток в Гардарики. Некоторое время спустя туда нагрянул Аки и убил того конунга, а дочь Эйрика забрал с собой и увез домой в Свитьод, и готовит для нее свадебный пир. Для того договора было с Аки восемь хёвдингов, и некоторое время на них был направлен гнев конунга, так как не хотел он ни сражаться, ни наносить урон в стране своим людям. [У них с Аки был сын, которого звали Эймунд.] После этого предлагает Аки конунгу заключить мир [и больше не вспоминать] тот его опрометчивый поступок. Конунг принял это хорошо. […] Но между Аки и конунгом снова идут переговоры, и просит Аки конунга, чтобы тот сам рассудил в этом деле, и на этом они и порешили. Конунг готовится к свадьбе и приглашает на нее хёвдингов своей страны, и первым зовет своего зятя и тех восьмерых хёвдингов, которые к нему примкнули.

2. В то время Норигом правил ярл Хакон, и было у него много детей. Но мы немного расскажем о той из его дочерей, которую звали Ауд. [Теперь, когда заключили мир,] сватается конунг Эйрик к Ауд, дочери ярла Хакона из Норига. На его предложение был дан благоприятный ответ, [но все же ярл рассудил, что было бы лучше, если бы он не возвышал никакого навязанного ему зятя до самого себя в Свитьоде]. Вот женщина была просватана, и назначен день свадьбы.

При сопоставлении двух реконструированных текстов ясно, что в каждом из них приводится информация из истории одной страны: в первом случае – Швеции, во втором – Норвегии. Последовательное отнесение автором сюжета к истории Швеции позволяет считать, что первый из двух текстов должен рассматриваться как основной. Дополнительный материал, интерполированный в него, взят из другого текста и был включен, видимо, позднее.

Отчетливо видно, что в первом тексте сообщение об Эймунде, сыне Аки, перерезает основной нарратив и нарушает логику повествования. Оно существенно влияет на понимание последующей фразы: «После этого предлагает Аки конунгу заключить мир…», которую можно истолковать так, что примирение предлагается потому, что у молодой пары уже был ребенок. В то же время без этого сообщения текст становится последовательным, и в таком случае оказывается, что Аки предложил мир после того, как конунг Эйрик излил свой гнев на Аки и его поручителей. Поскольку далее рассказывается о том, как по совету ярла Хакона, хорошо известного на севере своей жестокостью, Эйрик Победоносный убивает всех девятерых хёвдингов и берет Эймунда и его мать к себе в дом, рассмотренный фрагмент Пролога был, вероятно, наиболее подходящей по содержанию частью текста, куда автор мог поместить информацию о рождении Эймунда, не нарушая выстраиваемого им сюжета. При этом произошел сбой в логике содержания.

Наконец, фраза «Вот женщина была просватана, и назначен день свадьбы» могла входить как в первый из реконструируемых текстов, в котором говорится о готовившемся Аки свадебном пире для дочери Эйрика Победоносного, так и во второй текст, в котором речь идет о сватовстве конунга Эйрика к дочери норвежского ярла Хакона. Однако наличие в ней глагола heita – «называть; здесь: называть невестой, просватать», образующего лексическую пару к глаголу biðja – «просить; здесь: свататься», как кажется, дает больше оснований присоединить вызывающую сомнения фразу ко второму из реконструируемых текстов.

Второй эпизод Пролога, в котором дополнительная информация, включенная в основной текст, разбивает последовательное повествование, также связан с введением нового персонажа.[154]154
  YS. Bls. 3.


[Закрыть]

Эймунд рос при конунге в большом почете, пока конунг Эйрик не умер. Затем государство взял Олав и сохранил для Эймунда такой же почет, какой оказывал тому его отец. Но когда Эймунд повзрослел, тогда вспомнились ему его обиды, потому что его владения каждый день были у него перед глазами, и казалось ему унижением, что конунг брал все подати с его собственности. У конунга Олава была дочь, которую звали Ингигерд. Они с Эймундом любили друг друга как родственники, потому что она была одарена во всех отношениях. Эймунд был высок ростом, отличался силой и был самым лучшим наездником. Вот думает Эймунд о своем деле, и представлялось ему, что ничего нельзя изменить, и подумал он, что лучше искать смерти, чем жить с позором.

Eymundur uegs upp med kongi j godri uirdingu, þar til at Eirikur kongur anndadizt. Sidan toc Olafur rikit ok hiellt hinni somu uirdingu uid Eymund, sem fader hans hafdi giort. En er Eymundr uar roskinn, þa minntizt hann harma sinna, þuiat hann sa huern dag sinar eigur fyrir augum sier ok þottizt suiptur allri sæmd, þuiat kongr toc alla skatta af eignum hans. Olafur kongr atti dottur er Ingigerdr hiet. Þau Eymundr unnuzt micit fyrir frœndsemi saker, þuiat hun uar uel at sier um alla hluti. Eymundr uar micill madur uexti ok ramur at afli ok hinn bezsti riddari. Eymundr hugsar nu sitt mal ok þotti seinlig leidretting sinna harma ok þotti betra at bida bradan dauda enn lifa uid skemd¹.

В этом фрагменте также отчетливо прочитывается основной текст, в котором изложение последовательно:

Эймунд рос при конунге в большом почете, пока конунг Эйрик не умер. Затем государство взял Олав и сохранил для Эймунда такой же почет, какой оказывал тому его отец. Но когда Эймунд повзрослел, тогда вспомнились ему его обиды, потому что его владения каждый день были у него перед глазами, и казалось ему унижением, что конунг брал все подати с его собственности. […] Вот думает Эймунд о своем деле, и представлялось ему, что ничего нельзя изменить, и подумал он, что лучше искать смерти, чем жить с позором.

В него введены фразы, изначально, очевидно, не принадлежавшие данному контексту. В них впервые упоминается Ингигерд, дочь Олава Шведского, и дается ее характеристика. Здесь же, словно спохватившись, что этого не было сделано раньше, автор также впервые набрасывает портрет Эймунда и перечисляет его достоинства: «Эймунд был высок ростом, отличался силой и был самым лучшим наездником». Очевидно, эта вставка понадобилась для того, чтобы, представив новую героиню, сделать логический переход к следующему далее эпизоду, в котором говорится о том, как Ингигерд оказала помощь Эймунду, раненному во время битвы, и помогла ему бежать из страны. В таком случае наиболее вероятно, что вставка принадлежит самому автору саги, а не позднейшему редактору. Характеристика Эймунда приводится здесь вместе с рассказом о достоинствах Ингигерд, причем обращает на себя внимание скупость описаний героев, как если бы автор, следуя установленным правилам или традиции, включил в свой текст этот материал, но, не имея в источнике, на который он опирался, пространного описания внешности и характеристик персонажей, ограничился формальным перечислением стандартного набора определений. Возможно также, что скупость описаний героев обусловлена их второстепенной ролью в контексте всего произведения.

Таким образом, текстологический анализ свидетельствует, что Пролог неоднороден: в нем имеются интерполяции разного типа, в частности вводятся новые персонажи, включаются портретные описания героев. Непоследовательности могли возникнуть в том случае, если автор саги, работая над Прологом, использовал в качестве основного один источник, но дополнял его сюжетами и мотивами, заимствованными из другого (или других) источника. Однако не исключено, что некоторые вставки принадлежат позднейшему редактору саги, который не был озабочен тем, чтобы скрыть «швы», возникающие на их месте.

Многие эпизоды, мотивы или отдельные свидетельства, входящие в состав Пролога, либо представлены в других памятниках древнескандинавской литературы, либо сходны с подобными им рассказами в нарративной традиции других стран, в частности Руси. Из их числа особое внимание привлекают параллели, которые Пролог имеет в источниках, хронологически близких «Саге об Ингваре». Конец XII – первая половина XIII в. в Исландии являются периодом активного письменного творчества, когда создаются новые произведения и фиксируются те, которые уже бытовали в устной традиции в течение долгого времени. Однако, будучи записанным, произведение не сразу становилось доступным широкой аудитории. Должно было пройти немало времени, чтобы были сделаны копии и они оказались в других монастырях страны, где те же сюжеты могли быть использованы при составлении новых текстов. Для тех авторов, которые обращались к еще не разработанным сюжетам, основным источником информации являлся фонд устных сказаний. Древнескандинавская устная традиция, накопившая за свою многовековую историю обширный круг разнообразных сказаний и мотивов, которые отражали различные стороны существования общества, по-видимому, располагала все-таки ограниченным набором конкретно-исторических сюжетов, в том числе и об иноземных походах. Этим, очевидно, можно объяснить тот факт, что в целом ряде сочинений, созданных разными авторами в рамках ограниченного периода времени, использована одна и та же информация. Вариативность сюжета является показателем его свободной формы и указывает на отсутствие письменного образца, который, возникнув однажды, становился своего рода моделью, и средневековому автору следовало ее придерживаться или по меньшей мере учитывать в своем творчестве.

В приведенной ниже таблице отмечены наиболее очевидные, проявляющиеся на сюжетном уровне соответствия между Прологом «Саги об Ингваре» и другими произведениями.

Таблица 1[155]155
  В табл. 1 включена общая информация; более подробный анализ материала приведен в соответствующих пунктах примария. Из древнескандинавских памятников, в которых присутствует сходная информация, в табл. 1 отмечены только хронологически максимально близкие к «Саге об Ингваре».


[Закрыть]

Параллели к Прологу «Саги об Ингваре» в древнеисландских памятниках

2[156]156
  См. коммент. 7.


[Закрыть]

1[157]157
  См. коммент. 3


[Закрыть]

2[158]158
  Boberg 1996. P. 173 (K811.1).


[Закрыть]

3[159]159
  Сага об Олаве Трюггвасоне. С. 126.


[Закрыть]

4[160]160
  Сага об Олаве Святом. С. 341–342.


[Закрыть]

1[161]161
  «Сага о Стурлауге Трудолюбивом». С. 190–191, коммент. 134.


[Закрыть]

2[162]162
  См. Джаксон 1994а. С. 153–154, 156–161. В данном случае обращает на себя внимание краткость сообщения, близкая к формульности, а также само содержание этой информации, нехарактерное для сочинений конца 112 в. Ср. сообщения о сватовстве и заключении этого брака в «Истории Норвегии» и «Истории о древних норвежских конунгах» монаха Теодорика, тексты которых приведены в кн.: Джаксон 1994а. С. 122–125. Подробнее см. ниже. коммент. 25.


[Закрыть]

3[163]163
  См. коммент. 25.


[Закрыть]

4[164]164
  Рыдзевская 1978. С. 207.


[Закрыть]

1[165]165
  См. коммент. 37, 38.


[Закрыть]

2[166]166
  «Сага об Инглингах». С. 28–29.


[Закрыть]

3[167]167
  См. коммент. 46.


[Закрыть]

Из числа ранних (до середины XIII в.) письменных произведений, которыми мы располагаем, Пролог «Саги об Ингваре» проявляет сходство в первую очередь с «Сагой об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда, «Прядью об Эймунде» и сагами, входящими в состав «Круга Земного» Снорри Стурлусона, – «Сагой об Инглингах», «Сагой об Олаве Трюггвасоне» и «Сагой об Олаве Святом»[168]168
  Основные сведения о «Круге Земном» Снорри Стурлусона и библиографию см.: Whaley 1993.


[Закрыть]. При этом в целом ряде случаев интерпретация сообщений и сюжетов в «Саге об Ингваре» по основным сюжетообразующим признакам соответствует их изложению в других произведениях древнескандинавской литературы, что, очевидно, указывает на то, что ко времени создания *Vita Yngvari они входили в число сюжетов, получивших устойчивую форму в нарративной традиции, и в такой обработке оказались зафиксированными в письменности. Некоторые мотивы, однако, представлены в «Саге об Ингваре» в иной трактовке, чем в других дошедших до нас письменных памятниках, что свидетельствует о вариативности сказаний.

В двух случаях использованные в Прологе мотивы были охарактеризованы исследователями как фольклорные, что предполагает, во‑первых, их бытование в устной традиции; во‑вторых, их широкую распространенность не только в Скандинавских странах, но и, возможно, в других регионах; в‑третьих, их вариативность. Предложенная автором «Саги об Ингваре» интерпретация сюжетов традиционного фольклорного материала в ряде случаев существенно отличается от их более распространенных версий, что может указывать как на использование им вариантов, не дошедших до нас в составе других памятников, так и на их переработку самим автором саги. В целом по своему составу Пролог, скорее, производит впечатление мозаичного набора мотивов, бытовавших в исторической традиции, которые, по-видимому, были целенаправленно отобраны и соединены автором для данного раздела своего произведения.