Текст книги "Айшет. Магия чувств"

– Надо было и правда убить, – прошипел Нейш Алвер.

– Ты опоздал это сделать. Ты – опоздал. Не будет тебе ни денег, ни Линдарин… ничего не будет, – добивала я. Холодно, расчетливо…

Дверь распахнулась. И один за другим начали забегать стражники, всего четыре человека. Лайл Корниш вошел последним.

– Тайрон?

– Да, Лайл. Это он, девочка все рассказала, а Нейш подтвердил.

– Хорошо, дочь за него выдать не успел, – отозвался Лайл Корниш.

Алвер медленно поднялся с места.

– Берегись! – успела крикнуть я. Но было поздно.

Маг воды – все равно маг, пусть даже плохонький.

А кровь – тоже вода. И человек – это вода…

В пальцах Алвера блеснул рубин на цепочке, и стражники просто повалились на пол.

«Сгусток крови», – подумала я как-то отстраненно.

Всего лишь сгусток крови, на таком расстоянии, чтобы сделать кровь более густой даже и сильно напрягаться не надо. А потом сгусток попадает в сердце – и все. Четыре трупа. Их уже никто не спасет, разве что оказался бы здесь маг воды.

Меня дернули за руку, к горлу прижалось что-то холодное.

– Дайте мне уйти. На виселицу не пойду!

– Отпусти девушку, – голос Акселя дрогнул.

У меня было меньше секунды на принятие решения. Либо я ухожу с ним, и где-нибудь в коридоре сильно удивляю Алвера, либо действую прямо здесь.

Но где гарантия, что он не убьет меня прямо за дверью?

Он так и собирается сделать – меня никто не отпустит, убьет, как только будет возможность. Сейчас он выйдет в коридор, дойдет со мной до ближайшего окна, а там… меня по шее ножом, сам в окно – и ищи ветра в поле.

Успею я его остановить в коридоре?

Рисковать я не стала. Пальцы скользнули по браслету на запястье.

– Нейш!

Имя – якорь. Зная имя, маг может многое сделать с человеком, недаром я называюсь не Айшет, а Шайной.

Алвер застыл на долю секунды, и мне этого хватило с лихвой.

– Опусти нож.

Рука с ножом опустилась вниз.

– Два шага назад.

Алвер повиновался, и я развернулась к нему. В моих пальцах качался кристаллик горного хрусталя. Поделочный, не особо чистый, выломанный из друзы…

Мне хватит и такого.

– Смотри на кристалл. Твои веки тяжелеют, ты расслабляешься, ты в безопасности. Ты успел сбежать, ты среди друзей, ты спокоен… спокоен… спокоен… ты спишь, спишь, спиш-ш-ш-шь…

Последнее слово прошуршало змеиной чешуей по листьям, вползло в разум Алвера, проскользнуло внутрь, мелькнув на прощание змеиным хвостом. И мужчина откинулся назад, глаза его остекленели, потом сомкнулись, он опустился на ковер, свернулся клубочком…

Через две минуты на ковре оказалось пять тел.

Четыре трупа и один спящий негодяй.

Я опустилась рядом.

– Фу-у-у-у… Простите.

Тайрон Аксель оглядел побоище и подвел краткий итог:

– У нас большие проблемы. Лайл, тебя не затруднит позвать еще стражников?

Лайла не затруднит, он высказался в том смысле, что лучше бы гадину Нейша сразу бы… и… пока он спит, но…

– За час ручаюсь, если специально будить не будут, – тихо сказала я.

Из моих пальцев посыпалась на пол труха, в которую превратился кристаллик хрусталя. Серый мелкий песок, вот и все, что от него осталось.

Лайл от души высказался еще раз, развернулся и ушел за стражей. Я откинулась на кресло, благо стоит совсем рядом и ножки у него приятно холодные.

Тайрон Аксель смотрел с непонятным выражением. И я поняла, проглядывая его мысли, – подозревает.

– Какой вы магией владеете, госпожа Истар?

– Я знаю того, кто владеет магией, – просто отозвалась я.

– А сами…

– Все было у вас на глазах. Я знаю, что сказать, а сила была из хрусталя.

– Хм-м… мы можем вернуться к этому разговору позднее?

– Вполне, – согласилась я. – Только на многое не рассчитывайте, маг – человек весьма несговорчивый.

– Два человека ради своей выгоды всегда договориться смогут, – улыбнулся купец.

Я еще раз кивнула, подтверждая договор.

В комнату бодренько входили стражники.

* * *

День получился жутким.

Сначала мы сдали убийцу в стражу. Там на него нацепили специальные наручники, противомагические. Потом поняли, что дело касается дворянина, и решили сообщить во дворец. По инстанциям.

А это дело небыстрое, так что Нейш успел очнуться и теперь скрежетал зубами, сидя в камере. Не одиночной, кстати.

Как дворянину, ему полагалась отдельная камера на все время расследования.

Как убийце стражников…

Тут всякое бывает, но стража с такими не церемонится. Вот и сейчас, позабыв про дворянское достоинство, негодяя сунули в камеру с разбойниками. И перспективу Алвер отлично понимал.

Я ее тоже понимала.

Десятник, господин Керен, обращался со мной весьма уважительно, но ему хотелось побыстрее меня спровадить. Чтобы я шла домой, писать бумажки и не лезла в его дела.

А за ночь…

Жить-то маг воды будет. Но веселый вечер и ночь, в одной камере с любителями «повторять зады», которым было кое-что обещано за усердие в повторении, его не обрадуют. А потом пусть жалуется, сидя на колу, к примеру.

Палач – он все выслушает, у него работа такая. Психологическая…

Я в это вмешиваться заранее не собиралась.

Попрощалась со стражниками, еще раз выразила свои соболезнования, честно призналась, что не ждала такой наглости, но…

Я себя не прощу за эти четыре смерти. А вот стражники меня уже простили.

Не было в их разумах осуждения, вот вообще не было. Сочувствие, понимание, сострадание… не обвинение, нет. Злость еще была. На обстоятельства, на убийцу.

Не на меня.

А ведь я должна была предвидеть, подумать, понять…

Я – маг разума.

Паршивый маг, если уж на то пошло, весьма паршивый…

Я должна была это предотвратить. Эти четыре смерти на моей совести, не на чьей-то. Убивал другой человек, но я его спровоцировала, я его вывела из себя, я хотела получить признание. И пусть его казнят, себя я винить не перестану.

Для стражников это работа, идя на службу, они знали, что могут не дожить до старости, что Корона позаботится об их семьях, что Корона выучит их детей и будет платить пенсию женам. Но разве от этого легче? А если еще и господин Ларен умрет…

Дура я, дура. И куда только лезу?

Я вышла из караулки и вздохнула полной грудью.

Ветер нес с моря запах соли, водорослей, рыбы…

Ветер крепчал, ветер развевал мои волосы, и мне вдруг так захотелось к морю, пройтись босиком по песку, по воде…

Успею?

Я поглядела на солнце, на небо…

Да, часа два до вечера у меня есть. Вперед, Шани! Вперед!

* * *

Море тихонько, как сонный котенок, мурлыкало вокруг моих ног.

Сонно покусывало пальцы, трогало мягкой лапкой щиколотки, проказливо тянулось к коленкам. Я подоткнула юбки повыше, связала шнурки сапожек и перебросила их через плечо. И шлепала ногами по воде, распугивая мальков. Те подплывали совсем близко, потом понимали, что мои пятки несъедобны, и уплывали обратно. Ветер шевелил мне волосы и постепенно выглаживал боль, уносил обиду и разочарование.

Легко воображать себя магом разума. Всемогущим и всезнающим. А вот разочаровываться в себе тяжеловато. Ох больно.

Сегодня я могла умереть. Умерли люди, а могла я…

Вдали белел парус корабля. А ведь мне надо узнавать про «Буревестника», надо…

Я поднялась с камня. Сейчас я пойду в порт, расспрошу, не заходил ли «Буревестник», не собирается ли зайти.

Что-то не так с родителями. Что-то с ними не так, если они нас до сих пор не нашли и не догнали.

Пойду-ка я правда в порт. Все лучше, чем сидеть здесь и грызть себя.

* * *

Приключений на попу я нашла раньше, чем дошла в порт.

Двое бродяг, которые вышли из-за камня, лишний раз подтвердили мою мысль.

Не надо бояться леса, моря, берега… природа тебе зла не причинит. А вот человек – та еще тварь, от него любой пакости ждать можно.

Тут и магом разума быть не надо.

Их двое – я одна. Они мужчины – я женщина.

Здесь тихо, кричи, не кричи, никто ничего не услышит. Логика подонков для этого момента была проста и понятна. Мужчины разошлись, беря меня в клещи. В своих паскудных мыслях они уже поставили меня на колени, потом уложили на песок, в мыслях они меня уже и поимели, и зарезали, и выкинули в море.

Мыслями это и осталось.

Я ударила жестко и сильно, понимая, что медлить нельзя. Сила хлестнула плетью, стирая мысли, выжигая разумы…

Бродяги даже и понять ничего не успели. А глаза их уже остекленели.

Я не убивала, нет. Я просто… человеческий разум – это словно комната, в которой на полках лежат свитки. Их много, о большей части мы уже и позабыли, но они были.

А сейчас – сейчас в этой комнате вспыхнул пожар.

Бумага прекрасно горит, если что. И эти двое теперь просто чистые листы. Ни знаний, ни умений, ни навыков… или кто-то их обучит заново, или убьет.

Меня это волнует?

Нет. Они хотели изнасиловать и убить меня, почему меня должна волновать их судьба? Вовремя убитый подонок – спасены другие жизни.

Я прошла мимо, даже не оглянувшись на своих жертв. Да и Темный с ними.

* * *

– Ваше величество, всплеск!

– Вот как? Где?

– За городом, ваше величество, точнее установить не удалось.

Эрик кивнул.

Маг разума – это хорошо. Маг разума, который продолжает жить и действовать в Алетаре – еще лучше.

– Направление примерно есть?

– Да, ваше величество, туда уже отправлен отряд стражи.

– Замечательно. Потом доложите, что они там нашли.

Его величество Эрик не собирался натравливать стражу на мага разума, даже если они встретятся. Максимум – передать приглашение. А вот выяснить что-то о методах его работы, о самом маге…

Это важно. И нужно.

К примеру, маг земли может растить урожай или добывать алмазы. Маг воды может вытащить корабль, а может утопить. Зная цели мага, можно найти к нему подход.

А его величеству нужен был маг разума, очень нужен…

Глава 3

В порту было шумно, людно, суматошно, в общем – ничего нового. Кто-то грузит корабль, кто-то кричит, кто-то ругается, кто-то выгружает товары…

Суета и суматоха, но достаточно организованные.

Мне надо было в канцелярию, туда я и отправилась. Найти ее оказалось достаточно просто: белое двухэтажное здание, украшенное гербом Раденора и флагом в цветах королевства, закрепленным на крыше. Чтобы из любого места порта не промахнулись.

А вот в самой канцелярии со мной общаться явно не желали.

Чиновники всячески демонстрировали, что они тут делом заняты, а я явилась, отвлекаю их, под ногами путаюсь… девушка, не пошли бы вы по своим делам в другое место?

Но главное они мне сказали.

И я отправилась в таможенный отдел.

Там регистрировались все приплывающие корабли. Процедура была одна и для всех: хоть ты дипломат, хоть ты торговец, хоть пират, скромно именующийся «вольным капитаном». Корабль – на карантинную стоянку. На пять дней, обязательно.

За это время корабль посещает маг, проверяя на магические воздействия, и таможенники, описывая привезенный товар и назначая пошлину за ввезенное добро.

По истечении пяти дней корабль переходит в погрузочно-разгрузочный док. Там груз отправляется на склад или сразу к купцу, который его заказывал, или… тут тоже много вариантов.

Потом стоянка, которая, кстати, оплачивается капитаном, погрузка или новый фрахт… и опять. Карантин на всякий случай, на те же пять дней, чтобы не выпускать из порта заведомо больных людей. В море-то ни мага, ни толкового лекаря, помочь некому будет. Ну и таможня…

Порядки в Раденоре драконовские, но люди сильно не ворчат. Его величество таких ворчащих не понимает и может разъяснить свою позицию. К примеру, запретом на посещение Алетара.

Что важно для меня – ведутся записи о всех кораблях, которые есть в порту.

– «Буревестник»? – посмотрел на меня таможенник.

– Да.

– Есть такой… Дайте посмотреть… ага. «Буревестник». На карантине.

– Прибыл или отплывает? – деловито спросила я.

– Отплывает с грузом зерна через три дня. Два дня он уже на карантине.

– А где он стоит?

Я без зазрения совести пользовалась своей бляхой расследователя и правом задавать вопросы. Может, мне это для дела нужно.

Чиновник помялся, но ответил:

– Третий док, шестой квадрат.

Что это такое, я выудила из его разума. И даже примерное место расположения, и внешний вид «Буревестника».

– Благодарю вас.

– Вы хотите побеседовать с кем-то с корабля?

– Я убедилась, что они не могли быть на месте преступления. Этого достаточно, – махнула я рукой и попрощалась.

Сильно я на разум не воздействовала. Ни к чему. Но вот отвести глаза, чуть подтереть воспоминание об этой встрече… чтобы человек отвечал не «Меня недавно расспрашивала Шайна Истар, и ей это было важно», а, к примеру: «Да, кажется, меня кто-то спрашивал… сто лет назад или упоминалось о корабле». Но так, мимоходом, словно это и не важно было. И не нужно.

Третий док, шестой квадрат.

Уже темнело, когда я добралась домой. И под негодующим взглядом Корса принялась жевать кашу. Больше дома все равно ничего не было.

– Ну и где тебя весь день носило?

– Лучше спроси, где меня будет носить ночью, – ухмыльнулась я.

– Где?

– Пойду узнавать, что случилось с нашими родителями.

– Шани? Ну-ка рассказывай, – не хуже клеща в попу вцепился в меня братец. Пришлось объясняться.

– Я не знаю, на какой корабль сели родители, но знаю, что трей Сирант хорошо заплатил капитану «Буревестника» за двоих людей. Мужчину и женщину. Я знаю, что «Буревестник» шел в Раденор. А мамы с папой до сих пор здесь нет…

Корс побледнел, словно я его мелом посыпала.

– И ты мне только сейчас об этом говоришь?

– А когда мне надо было сказать? – Я искренне не понимала возмущения брата. – Это же не факты, так, подозрения.

– У тебя? Простые подозрения?

– У меня, – вздохнула я. – Знаешь, магия разума решает далеко не все проблемы. Даже половину не решает…

Корс смотрел все так же обиженно, и я не удержалась. Притянула братца к себе, чмокнула в макушку, потерлась щекой о непокорные вихры.

– Солнышко, ну что я могла сказать? Вот если сегодня все выяснится, тогда мы поговорим уже всерьез. А пока… подозрения к делу не пришьешь.

– Ты уже говоришь, как расследователи.

– Мне нравится эта работа.

– Правда?

– Да. – И я не лгала. – Она жестокая, грязная, кровавая, но для меня – в самый раз. Мне нравится останавливать подонков и негодяев. Мне это нравится. А что не всегда получается – дайте опыта набраться. Я буду стараться. Буду очень стараться – и я справлюсь. Обещаю.

* * *

Корс не хотел отпускать меня одну.

Но… куда ему со мной? Как маг разума, я способна вывернуться там, где мы можем вляпаться вместе. С треском и блеском.

Довод разума был принят, и братик нехотя отпустил меня.

Я завернулась в длинный кожаный плащ и вышла из дома.

Темнота. Ночь, кое-где горят масляные фонари, скорее подчеркивая темноту, чем рассеивая ее. Я шла по улицам Алетара и слушала город.

Ветер приносил мне обрывки чужих мыслей, чужих слов, радости и боли, печалей и улыбок… я не должна ни во что вмешиваться, но я живая. Здесь и сейчас я чувствовала себя как моллюск, которого вытащили из надежной раковины, и, когда из одного дома на меня несется волна боли, я не выдержала.

Оттуда не кричат, не шумят, двери и ставни надежно сдерживают внутри шум, но не боль, нет, не боль. А болью от домика просто тянет.

Еще вчера я прошла бы мимо. Что поменялось сегодня?

Что?

Я не знаю. Но делаю три шага.

Мокрая трава в палисаднике хлещет по плащу, бронзовое тяжелое кольцо уверенно ложится в руку. И я стучу в дверь.

Открывают мне не сразу.

А когда открывают…

Здоровенный мужик стоит на пороге. Он пьян от собственной безнаказанности, от злой силы, от удовлетворенной ярости… на меня словно волна накатывает. Как сегодня, на берегу.

Я вижу все в его разуме.

Богатая семья, жена – из семьи бедной, выдали замуж, чтобы с голоду вовсе не помереть, год все было хорошо, как затяжелела, так мужик сына ждал, продолжателя. А получил девку.

Как тут жену не поучить?

Да и непослушлива она, не услужлива, сапог не снимет, ноги мужу не вымоет, а он ведь благодетель, он ее из нищеты, почитай, с помойки вытащил…

Ну и учить стал.

То кулаками, то плеткой, а как девчонка второго ребенка скинула, так и, считай, каждый день. Мысль, что это по его вине произошло, не приходила в дурную голову. Даже в гости.

А сейчас-то и вовсе распоясался, подонок.

Дите, оно ведь лезет везде, не понимая. Вот и скинула малышка вазу, доброй тещей подаренную. Папаша за ремень, жена его за руки хватать, вот и получила. И за дочь, и за себя…

Получила бы полной мерой, но тут я постучала.

– Тебе чего надо, девка?

Я улыбаюсь. И знаю, что сейчас из моих глаз смотрит смерть.

– Ничего. Уже – ничего.

Я не отнимаю у него жизнь. Это слишком легко, выжечь разум, убить…

Вместо этого я вытаскиваю из его разума самое худшее детское воспоминание.

Все негодяи когда-то были маленькими, все… и этот – тоже. Когда-то он мучил щенка. Мальчишки поймали его за этим делом и сильно поколотили. Так, что он кровавые сопли месяц размазывал.

Жаль, урок пошел не впрок.

Сейчас я верну ему эту боль. Эту беспомощность, это отчаяние жертвы…

В пальцах рассыпается пеплом небольшой аметист.

Надолго ли хватит воздействия? На месяц. Если он за это время сойдет с ума, пусть так и остается. А если нет… чтобы снять мое заклинание, он должен осознать лишь одно: другим тоже больно.

А когда понимаешь, что все живые, что другим людям так же больно, как и тебе… нет, ты уже не причинишь вреда. Ты не сможешь никого обидеть. Тебе тоже будет плохо от причиненной боли.

– Стин?

Голос раздается за спиной бородача. Я резко опускаю капюшон так, что на виду остаются лишь губы. Из комнаты появляется молодая женщина… почти девчонка.

– Все в порядке, – тихо шепчу я ей. – Он тебя больше не обидит…

– Ты?..

Я знаю, что она хочет спросить, но смысла разговаривать и уговаривать не вижу.

– Он больше тебя не обидит.

Я поворачиваюсь и ухожу, не слушая ни слов, ни вопросов. К чему?

Меня еще в порту ждут. А это… это так, побочно. Я просто не смогла пройти мимо отчаяния женщины. Уж очень ей было плохо и больно.

И не за себя она боялась, за ребенка. Она понимала, что рано или поздно… чем кончаются такие семейные разборки?

Смертью.

Она бы умерла, а ребенок… она не за себя боялась, за дочь. Может, в другое время я и прошла бы мимо. Но сегодня…

Родители волнуются за детей, это верно.

Родители, а вы никогда не задумывались, как за вас волнуются дети?

Я волнуюсь. И тяжко, тоскливо бьется сердце.

Мама, папа, где вы? Что с вами?

Одно я знаю точно.

Если кто-то посмел причинить вам вред…

Сегодня ночью несколькими мертвецами станет больше, это уж точно. Чего нет у магов разума – так это почтения к человеческой жизни. Наверное, потому, что они слишком много видят человеческой грязи.

* * *

Порт – это место, где ни на секунду не затихает коловращение жизни.

Прибывают и убывают корабли, идет разгрузка, препираются с чиновниками купцы.

И ночь – совершенно не повод что-то останавливать. Грузы бывают разные, в том числе и скоропортящиеся, и чем раньше они попадут в город, к заказчикам, тем меньше будет убытка, тем больше прибыль.

Вот и работает все круглосуточно.

И светло в порту, как днем. Факелы, костры, масляные светильники…

Я не прячусь, я просто иду по своим делам. Ищу то, что мне нужно, – самое обычное дело в порту. А что капюшон низко накинут…

Так ведь всякое бывает в жизни – и благородные дамы к капитанам бегают. Или не очень благородные, но совершенно не желающие известности. Все ж понятно, девчонка идет к любовнику.

Я не собираюсь никого разочаровывать, мне надо туда, где на воде покачиваются лодочки.

Привезти, увезти, заработок неплохой, а главное, язык за зубами эти люди держать умеют. Специфика работы такая. Не промолчишь – кто ж из клиентов к тебе сядет? Если все тут же про его дела узнают?

Сама я век бы об этом не задумалась, помогли знания, которые я извлекала все путешествие из памяти моряков. Выбираю лодку тоже не наугад, сканирую мысли на самом примитивном уровне. Который не требует даже затрат сил. Просто смотрю…

Ага, вот этот неболтлив. А уж если ему немного плату увеличить… детей много, жена опять на сносях. Наклоняюсь к лодке.

– К «Буревестнику» отвезешь?

– Серебрушка, госпожа.

– А что так дорого? – возмущаюсь напоказ, капризно, хотя знаю, что это еще по-божески.

– Так ведь вас и подождать надо будет, разве нет? А скольких я клиентов упущу за это время?

Кривлю губы.

– Ладно… поплыли.

И сажусь на корму.

Когда мы отплываем, делаю знак остановиться. В ладонь парня перекочевывают две серебряные монеты.

– Задаток. Еще столько же получишь, если сначала подождешь, а потом скажешь, что прикажу.

– Что скажу, госпожа?

– Что возил меня не к «Буревестнику», а кто там рядом стоит?

– «Кусачий краб», госпожа. И капитан его очень по дамам ходок…

– Вот, подойдет. Согласен?

– Да.

Я верчу между пальцами еще два серебряных. Чтобы видел, чтобы понимал – отдам.

– «Кусачий краб». Запомнил?

– Да, госпожа.

Когда мы поплывем обратно, я чуть-чуть помогу парню забыть. Он будет уверен, что возил меня к «Крабу». Или – не помогу. Посмотрим по ситуации. Что скажут, что узнаю…

* * *

На палубе «Буревестника» тихо и спокойно. Трап висит у борта.

Так на стоянке положено, мало ли кто приплывет, так каждый раз и орать под бортом? Вот еще не хватало.

Я лезу наверх, проклиная юбки и плащ. Штаны надо было надевать. Шта-ны!

Задним умом мы все крепки… кстати, в этот задний ум еще и крепко поддувает. Не рассчитаны юбки на такие прогулки.

Вахтенный замирает при виде меня, и мне хватает. Короткий импульс оглушает парня.

– Где каюта капитана?

– Т-там…

– Проводи. Он у себя?

– Да, госпожа.

Капюшон я так и не снимаю. Он опущен глубоко на нос. Вот и каюта, откуда доносится храп. Смачный такой, душевный. Отпускаю вахтенного, толкаю дверь.

Заперто.

Ладно, постучусь. От меня не убудет.

На стук открывают не сразу, но когда дверь распахивается, мне становится смешно. Капитан не одет, на бедра кое-как намотана простыня, а в руке поблескивает кривой кинжал. А еще капитан напоминает формой пирожок и покрыт густой шерсткой. Повсюду, на открытых местах.

Забавно.

Капитан тем временем видит, что перед ним только девушка, капюшон я уже сняла, и расслабляется. Прячет кинжал за спину, подхватывает другой полотенце, прижимает покрепче.

– Госпожа… чем обязан?

– Почти ничем, – успокаиваю я. – Вам знакомы имена – Шем Ланат и Айнара Ланат?

Знакомы.

Ох как знакомы… мне даже напрягаться не приходится. Вокруг капитана прямо-таки расползается пятно коричневого гадкого страха. Он боится, он нервничает, он чем-то раздражен… чем?

И я уже не церемонюсь.

Чем хорошо море? Да оно прекрасно прикрывает любые чары! Любую магию! Что бы ни творилось на корабле, на берегу ничего не поймут и не узнают. И я просто глушу капитана, как рыбу.

Опыт у меня уже есть, с Шайной Истарской.

– Смотри мне в глаза.

Кончики пальцев ложатся на виски мужчины, его глаза расфокусируются, теряют осмысленность, тело не оседает только потому, что я не позволяю, не то растекся бы, словно медуза, по палубе.

А спустя десять минут я брезгливо отстраняюсь, вытираю руки.

Сволочь.

Не могу отказать себе в удовольствии и крепко пинаю капитана ногой под ребра.

Сволочь такая, негодяй, подонок!

НЕНАВИЖУ!!!

Эта тварь давно переправляет рабов в Тиртан. Из тех, кому не повезло сесть на его корабль. Вот и родителей…

Он не просто переправил их, как рабов. Оказывается, трей Сирант давно их ищет. Искал, награду объявил, ну и как только они вошли в порт…

Капитан опознал их и просто передал на другой корабль, предварительно опоив. Ах ты ж, сука!

Второй пинок выходит неудачно, я отшибаю палец на ноге. А самое обидное, что капитан даже не понимает, что с ним происходит.

Ну погоди у меня, тварь.

Убью!

Хотя… нет, пока не стоит его убивать, мало ли что. Вместо этого…

Я опять касаюсь пальцами его висков, жестко впечатываю приказ.

Капитан заказал девочку с берега, она приехала, они позабавились прямо в каюте, на столе, как уже не раз случалось, а наутро…

Эти симптомы капитану тоже знакомы. Придется задержаться, походить по лекарям. А я тем временем решу, что с ним делать. Если что – достану его на суше. Я, конечно, не маг жизни, но уже поняла – внушить человеку можно что угодно: и что он здоров, и что он болен…

Вот, пусть полечится от дурной болезни. Заодно и мой визит оправдает. Я просто подменяю одни воспоминания другими. И ничего он не заподозрит, откуда бы? У него в каждом порту по такому… воспоминанию.

Пинаю капитана на прощание – другой ногой – и ухожу из каюты.

Сволочь.

* * *

До берега меня доставляют «с ветерком». Я отдаю два серебряных и получаю спокойное:

– Если что, госпожа, вы меня найдите. Даррен Эльм, меня в порту всякий знает. И отвезу, и привезу, и молчать буду как рыба.

– Договорились.

Голова у меня сейчас занята другим, но и так запомнится.

Всю дорогу до дома я сосредоточенно думаю, что мне делать.

Поехать в гости в Тиртан? Я могла бы. И съездить, и разогнать всех людей некоего трея, и вытащить родителей. Или не могла бы?

Мать говорила, что у сестры были способности, у бабушки…

Не помогло.

Испокон веков мага одолевали многолюдьем, потому что с толпой не справишься, не спутаешь ее, не направишь в нужное русло. Разве что изначально все подготовишь.

Ладно. Я могла бы.

С кем оставить брата?

С чужими людьми? А ему еще и десяти нет, у него никаких прав, вообще ничего. Случись что – он будет полностью зависим от посторонних, и что с ним сделают – Светлый знает. Вариантов масса, от ученичества у какого-нибудь подонка до продажи в бордель. Когда поймут, что никто не явится…

Да явлюсь ведь я!

А если – нет?

Даже допустим, я доехала до Тиртана, вытащила родителей… на обратном пути нас догнал шторм, и мы хором пошли на дно. Шторму магия разума не помеха, разве что дельфинов заговаривать. Ага, они послушают, да толку чуть. Я и плавать-то как следует не умею.

От случайностей никто не застрахован, это я понимаю. Но что же делать?

Я не могу оставить родителей в руках этого негодяя. А капитан был уверен, что они там – больше чем уверен. Он за это деньги получил, а в Тиртане никто вперед не платит. Только когда услуга уже оказана.

Родители у трея Сиранта. И хорошо, если они еще живы.

Что мне с этим делать?

Не знаю. Пока – не знаю.

* * *

Корс ждал меня.

Как ждал – этот паршивец надел ведро на метлу и поставил у двери. Стоит ли сомневаться, что я его опрокинула, а мелкий негодяй тут же проснулся?

– Шани?

– Да, братик. Это я, спи…

– Размечталась.

Действительно, наивная девушка.

– А может, все же поспим?

– Шань, да вставать скоро, куда тут спать?

Это верно, шла я ночью, сейчас часа четыре утра. Считай – не высплюсь, ну и ладно. Приходилось и по две ночи не спать, а тут можно только одну. Так что отосплюсь.

Успею.

– Шань? – напомнил о себе Корс.

Мне осталось только вздохнуть.

– Да, братик. Они в Тиртане.

Корс съежился на кровати, укутался в одеяло, словно пытаясь им отгородиться от реальности.

– Это точно?

– Абсолютно, – не скрыла я. – Этот подонок продал их трею Сиранту.

– Падла.

Ругаться нехорошо. Но сейчас это – краткая характеристика, так что я смолчала.

– Шань, мы поедем в Тиртан?

Я покачала головой.

– Не знаю, Корс.

– Ты что! Там же мама с папой!

– Знаю.

Слово упало тяжело, как камень, и я принялась объяснять:

– Смотри, я – маг разума, вроде как сильный. Но в Тиртане могут таких засечь и нейтрализовать. Не только меня, вообще любых магов. То есть – я там долго не продержусь. Либо не применять свою силу, либо подставляться. А не применять – я и родителям не помогу. Плюс я не знаю, где они, как их содержат…

– Нужна разведка, правильно?

– Абсолютно. Сам понимаешь, без разведки мы можем и не дергаться.

Это Корс отлично понимал.

– И как мы ее проведем?

– Темный ее знает.

– А ты не знаешь?

– Я даже не догадываюсь, Корс. – Я села рядом с ним на диван, уронила голову в ладони… – Я такая дура, Корс! Я даже здесь совершаю ошибки, теряю над собой контроль, влезаю в чужие дела и неприятности. Родители хотели как лучше, но в результате мы с тобой – дикие лесовики из дикого леса. И знать не знаем множества вещей.

– Например?

– Допустим, я поеду в Тиртан. Женщины там прячут лица, волосы, тела… так, сразу, меня не обнаружат. С кем останешься ты?

– Поеду с тобой.

– Чтобы в самый сложный момент мне и о тебе пришлось волноваться?

– За себя волнуйся, – огрызается братик. Но уже понимает, что я скажу дальше. Уже даже согласился со мной, и мы оба это знаем.

– Корс, при всем уважении к твоему уму, ты только ребенок. И тебя легко схватить, скрутить, догнать, поймать…

Братец фыркнул и собрался гордо поспорить. Я не дала:

– А кого не так давно маг жизни лечил?

– Ты мне всю жизнь это припоминать будешь?

– Нет, только ее большую часть. Но ты меня понял? Четверо мальчишек…

– Я могу остаться здесь.

– На чью милость? Ты беззащитен один. Я хотя бы взрослая…

– Смеяться после слова «взрослая»?

– После любого, которое понравится. Я могу отвечать и за тебя, и за себя, перед законом я твой опекун. А ты еще ребенок. Умный, самостоятельный, но твои слова пока не принимаются в расчет.

Корс понурился. Он это тоже знал. Но…

– И что ты предлагаешь? Мы ехать не можем. И оставить меня ты тоже не можешь.

– Да.

– Значит, должен поехать кто-то другой.

Идея оказалась интересной.

– А кто?

Корс потер нос. Когда он рассуждал о наших проблемах, выглядел он уморительно важным и серьезным. Но я не смеялась – обидится на всю жизнь.

– Не знаю. Может, нанять кого?

– Неплохая идея, но мы никого не знаем.

– Магией разума проверишь.

– Попадусь.

– Родители и без магии попались, не помогло.

– А мы с магией попадемся. Знаешь, не легче будет.

– Предлагаешь ничего не делать?

Я вздохнула еще раз и упала на подушку.

– Предлагаю подремать часиков до восьми. А там разберемся…

Идея была признана здравой, Корс устроился у меня на руке и ткнулся головой в шею.

– Шань, мы ведь что-то придумаем?

– Обязательно, родной мой. Обязательно.

* * *

Придумал как раз Корс.

Я готовила завтрак, когда гениальное дитя появилось на кухне – и выдало:

– Шань, у меня есть идея.

– Какая?

– Надо попросить помощи у Короны.

Тесто с черпака – я как раз решила сболтать и пожарить на завтрак быстрые оладушки – плескануло прямо в огонь, запахло горелым.

– Ты ошалел, что ли?

Корс замотал головой, как взбесившаяся лошадь.

– Нет! Шань, я подумал… ты куда-то поедешь из Раденора?

– Нет. Думаю – нет.

Мне здесь нравилось. Уютно, спокойно, есть обязательные для всех законы… еще бы научиться их не нарушать, и вообще будет шикарно.

– Вот. Мы здесь остаемся. Но ты же маг разума, ты всю жизнь собираешься прятаться?

– Сколько получится.

– А сколько – получится?

Вопрос был очень актуальным, особенно с учетом бродяг, той девчонки, капитана…

М-да.

А я вообще хоть день своей магией не пользовалась? Ну хоть один день?

– Шань, а если тебе кто понравится?

А это вообще было больно. Вспомнился Мих, вспомнилось, что мы расстались… и ведь именно потому, что я маг разума.

Он никогда бы меня не принял – такую. Никогда…