Текст книги "Краткий философский словарь"

В

ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ (329–379) – один из Отцов церкви, автор многочисленных богословских трактатов, писем и бесед. Из 21 проповеди на различные темы наиболее известно «Увещание к молодежи о том, как извлечь наибольшую пользу от чтения языческих авторов», где он доказывает необходимость изучения древнегреческой философии и говорит о пользе светского образования.

Решая необходимую для своего времени задачу «воцерковления», христианизации греческой культуры, В. В. истолковывает христианство в понятиях и категориях философии, тем самым пытаясь достичь синтеза веры и утонченного интеллектуализма Платона и Аристотеля. Доказывая, что греческая мысль вполне совместима с библейским Откровением и между ними нет противоречий, он в учении об устройстве мира (космологии) ссылается на идеи Платона в «Тимее» и стоика Посидония, дает символическую интерпретацию семи дней сотворения Богом нашего мира. Числовой символизм позволяет ему истолковать понятия времени и вечности в рамках представлений и умозрений греческой философии. Пытаясь осмыслить природные явления, он пользуется аргументами из аристотелевской «Физики» и комментариями неоплатоников.

Обсуждая вопрос о сотворении человека, В. В. развивает учение об «образе и подобии»: человек предстает как теоцентрическое существо, всё бытие которого призвано деятельно стремиться к совершенству божественной жизни здесь, на Земле, поскольку он сотворен по образу и подобию Бога. В то же время человек есть «микрокосм». Он как бы собирает, фокусирует (в святоотеческой терминологии – «рекапитулирует») в себе весь тварный мир, центром которого он призван быть. Труды В. В. оказали громадное влияние на последующее развитие христианского антропологического учения. Его богословские заслуги заключаются в преодолении еретического учения Ария, в упорядочении правил монашеской жизни и создании монастырского устава. В. В оказал значительное влияние на выработку восточного (православного) обряда христианства.

ВЕБЕР Макс (1864–1920) – немецкий социолог, философ, историк. Идеи В. оказали влияние на развитие всего комплекса социально-гуманитарных наук в XX в. В. внес вклад в исследование проблем методологии гуманитарного знания, в учение об обществе; разрабатывал проблемы философии и социологии политики, права, религии, этики, социального управления. Идеи В. представляют собой попытку синтеза неокантианства, марксизма, философии жизни. Основные работы: ««Объективность» социально-научного и социально-политического знания», «О некоторых категориях понимающей социологии», «Основные социологические понятия», «Протестантская этика и дух капитализма», «Политика как призвание и профессия», «Наука как призвание и профессия».

Особенности исследования В. любого социального феномена определяются его стремлением избегать субъективизма, искать объективные основания события и одновременно – сохранять «человеческий» смысл любого социального явления. Отказ от субъективной ограниченности, поиск теоретических компромиссов, признание открытости, неокончательности любой социальной концепции опирались на выдвинутую В. идею социальной рациональности.

В. поставил задачу «расколдовывания» мира, избавления принципов его организации и способов истолкования от элементов мифа, магии. Он выделил четыре типа человеческого поведения, которые позволяют реконструировать мотивы любого действия индивида, помогают понять характер осознания им своего собственного поведения. 1. Целерациональное поведение: индивид ставит цель и осознанно применяет средства для ее достижения. 2. Ценностно-рациональное поведение: субъект осознанно строит свою жизнь в соответствии с высшими человеческими ценностями – добром, справедливостью, общественным благом и т. п. 3. Аффективное поведение: поступок определяется не целью или ценностью, а душевным состоянием субъекта. 4. Традиционное поведение определяется традициями, привычками, но не сознательно избранным способом действий. Знание этих типов поведения позволяет найти различия между деятельностью ученого, политика, предпринимателя, обывателя.

Концепция рациональности В. определила решение проблемы специфики социально-гуманитарного знания. В. разграничил понятия «оценка» и «отнесение к ценности». Оценка – это продукт субъективно-личной позиции. Отнесение к ценности – это процедура, которая проделывается ученым, исследующим мотивы поведения людей той или иной исторической эпохи, и предполагает беспристрастное выделение ведущих ценностей, на которые ориентировались люди. «Отнесение к ценности» помогает упорядочить фактические данные, сгруппировать события, классифицировать человеческие поступки. Таким образом, В. попытался показать, что различие между естественнонаучным и гуманитарным знанием не столь велико, как считали неокантианцы: общее существует и в социальном познании.

В. по-своему решил вопрос о влиянии ценностных ориентаций ученого на его деятельность. Ученый, как и любой человек, имеет субъективные пристрастия. Однако они влияют только на выбор направления исследования и на оценку его общественной значимости, но не на его содержание. Содержание любой научной теории – суждения. Имеющие общезначимый характер личные пристрастия остаются за пределами теории. «Вопрос» ученого и его «ответ» находятся в разных культурных измерениях.

При исследовании человеческой деятельности необходимо опираться на процедуру понимания – проникновения в смысл поступка. Вместе с тем смысл того или иного поступка обусловлен определенным социальным воздействием; следовательно, надо использовать и объяснение – выяснение причинной зависимости социальных явлений. Ученый должен использовать и метод выявления причинных связей, и метод понимания. Необходимость использования таких различных методов обусловлена сложностью социально-исторической реальности, большим количеством случайностей. В. говорит о вероятностном характере социальных закономерностей, об ограниченных возможностях социального предвидения. Можно говорить лишь о доминировании определенного типа поведения, но не о предвидении конкретных деталей общества будущего.

Свою общесоциологическую концепцию В. назвал «понимающей» социологией. Центральной ее категорией является «социальное действие», предполагающее соотнесенность субъективного смысла поступка с поведением другого человека. Совокупность человеческих действий порождает возникновение устойчивых смысловых связей в обществе. Устойчивая связь социальных действий рассматривается как социальное отношение. Социальные отношения, рассматриваемые индивидом как обязательные, обретают статус легитимности. Для исследования социальных отношений В. ввел понятие «идеальный тип».

Идеальный тип – это определенная теоретическая конструкция, помогающая выявить общие черты социальной целостности, не посягая при этом на частности. Понятие идеального типа используется при анализе отдельных социально-исторических образований. Идеально-типическим, например, является понятие «западный город». В идеальном типе могут быть также выражены абстрактные элементы любой социально-исторической реальности. Например, «власть» как необходимый элемент жизни любого общества или «бюрократизация» как тенденция любой власти. Наконец, идеальный тип может стать основой классификации человеческого поведения (уже упоминавшиеся 4 типа).

Поиск идеально-типической структуры в любом человеческом поступке привел В. к выделению двух противоречивых мотивов в сфере морали: «этики убеждения», бескомпромиссной кантовской морали, и «этики ответственности», макиавеллевской концепции социальной эффективности любого поступка. Компромисс этих двух позиций – основа политической деятельности, «этика убеждения и этика ответственности не суть абсолютные противоположности, но взаимодополнения, которые лишь совместно составляют целостного человека».

В области философии хозяйства В. выдвинул идею двух типов экономического поведения: традиционного и целерационального. Преодоление традиционной модели открывает путь развитию капиталистических отношений. Понятие идеального типа позволяет В. выделить абстрактные черты капиталистической деятельности в любую эпоху как сопоставление дохода и издержек. Вместе с тем В. говорит о капитализме и в узком смысле, как идеальном типе определенной эпохи. В этом смысле капитализм предполагает наличие промышленного предприятия, организованного для получения прибыли с помощью рационально организованного свободного труда.

В своей философии политики В. выделяет три типа легитимной власти: легальный, традиционный и харизматический. Последний основан на вере в святость, героизм и другие качества, безусловно возвышающие властителя. Важным элементов веберовской теории власти является учение о бюрократии. В философии и социологии религии В. большое внимание уделяет взаимовлиянию протестантской этики и целерационального принципа капиталистических отношений.

ВЕРИФИКАЦИЯ (лат. verus – истинный; facio – делаю) – основополагающий принцип позитивизма. Согласно этому принципу, все высказывания, которые нельзя сопоставить с эмпирическими, «базисными» предложениями науки, с «протокольными» предложениями, лишены смысла, они лишь по форме напоминают высказывание о чем-то конкретном. Если мы можем сравнить предложение с чувственными данными или указать метод, с помощью которого можно это сделать, то данное предложение верифицируемо (проверяемо). К бессмысленным высказываниям, замаскированным под научные (псевдонаучным высказываниям), относится большинство философских и религиозных идей. Например: «душа бессмертна» или «материя есть субстанция». То, что нельзя увидеть собственными глазами или зафиксировать с помощью приборов, не может быть предметом научного исследования.

Одно время казалось, что принцип В. позволил обнаружить непоколебимый фундамент научного знания, позволил найти ясный и простой критерий отличия истины от лжи, науки от псевдонауки. Введение принципа В. стимулировало разработку идеи единства научного знания. Развитие знания предстает как единый процесс приближения к истине, основой которого является неуклонно расширяющаяся база науки. Идея единства научного знания нашла наиболее последовательное выражение в концепции физикализма, возникшей в русле неопозитивизма.

Принцип В. скоро встретил серьезные возражения. Привилегированный статус «протокольных предложений» был подвергнут сомнению, поскольку эти предложения фиксируют наши ощущения, а их интерсубъективность (сходство или даже тождество чувственных представлений различных субъектов) доказать невозможно. Невозможным оказалось и сведение любого научного положения к высказыванию об элементарном чувственном ощущении или восприятии. Процедура проверки неприменима и к вполне конкретным событиям, которые уже прошли и которые нельзя воспроизвести, – к историческим событиям. Невозможно проверить высказывание, в котором речь идет о некоем бесконечном множестве чувственно воспринимаемых предметов. Например: «Все металлы растворяются в кислотах» или «Все лебеди белы». Существование бесконечного множества всех существующих ныне, существовавших в прошлом и тех предметов, что будут существовать в будущем, невозможно подвергнуть проверке.

Особая проблема – научный статус самого принципа В. Этот принцип не укладывается в прокрустово ложе позитивистской классификации истинных высказываний: не является базисным, эмпирическим предложением, «суждением факта», но и не является также логической тавтологией. Выяснение статуса В. привело к необходимости обратиться к конвенционализму. Принцип В. стал рассматриваться как соглашение, он имеет чисто регулятивный характер. Иное его обоснование в рамках неопозитивистской доктрины невозможно.

Трудности в определении статуса принципа В. привели к уточнению его содержания. Понятие В. было расширено, актуальная В. заменена принципиальной возможностью проверки когда-либо и где-либо – верифицируемостью. Это изменение ослабило привилегированный статус принципа В.: в полной мере узнать результаты лишь возможной проверки нельзя.

Дальнейшие попытки сохранить критерий проверяемости в качестве основного привели К. Поппера к замене принципа В. на принцип фальсификации. Если какое-то высказывание можно гипотетически опровергнуть, то, значит, оно сопоставимо с опытом, то есть по крайней мере научно, если невозможно установить его истинность или ложность. Например, высказывание «Планеты вращаются вокруг Солнца по эллиптическим орбитам» принципиально фальсифицируемо, так как можно предположить ситуацию, в которой какая-то планета вдруг изменит свою орбиту. Так же легко фальсифицируемо утверждение «Все лебеди белы»: нетрудно представить существование черных, коричневых, серых лебедей. Первое высказывание принято считать истинным, второе, очевидно, ложно. Но оба сопоставимы с опытом, следовательно, научны. Замена принципа В. на принцип фальсификации сделала ненужным само понятие истины в неопозитивистской доктрине. Вместо «истинности» теории стали говорить лишь об ее научности или ненаучности.

ВЕРНАДСКИЙ Владимир Иванович (1863–1945) – выдающийся русский ученый и мыслитель, представитель философии космизма. Основной труд В.-мыслителя – «Научная мысль как планетное явление».

В. свое мировоззрение называл «философским скептицизмом», отдавая приоритет науке в развитии человеческого познания. Вместе с тем В. выдвинул ряд идей, являющихся результатом синтеза специально-научных и философских разработок. В. выделяет три пласта реальности по свойствам «пространства-времени»: космические явления, планетные, микроскопические. Он рассматривал эволюцию биосферы как единство космического, геологического, биогенного и антропогенного процессов. Организованность биосферы имеет тенденцию к возрастанию. Рост ее организованности привел к возникновению человечества и науки. С развитием науки биосфера переходит на уровень ноосферы – сферы разума, где природные и социальные законы составляют единое целое. Эволюционный процесс движется в направлении слияния космической, планетной, микроскопической реальностей – становится ноокосмогенезом.

«ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ» – один из центральных «мыслеобразов» современной философии, в котором выражена попытка осмыслить понятие вечности с помощью понятия «временности». Образы «В. В.» являлись традиционными для мифологического сознания, которое всё происходящее соотносило с известными архетипами, рассматривало как повторение уже бывшего ранее. С помощью «В. В.» архаическое общество создавало «защиту от истории», от давления всего преходящего, исчезающего и нового, пугающего, погружая человека в «рай архетипов и повторения». Проблеме «В. В.» в мифологическом сознании посвящена работа известного философа и историка культуры М. Элиаде «Миф вечного возвращения». Мифологические образы воплотились в идею «мирового года», в идею цикличности всего существующего, «возвращения того же самого» в греческой философии. Эти идеи сохранились и в христианскую эпоху, когда историческая личность получала значение «мифологического героя». Так, Чингисхана принимали за царя Давида, набеги варваров на христианский мир раннего Средневековья уподоблялись библейскому архетипу Гога и Магога. «В. В.» в более поздние периоды человеческой истории опирается на астрологические идеи, связанные с одушевлением Космоса и предполагающие повторение земных событий согласно космическим циклам.

Христианское сознание не отказывается от идеи «В. В.», но предлагает иную ее интерпретацию. Разделение в христианской теологии времени и вечности требовало модели их соотнесения. Время не существовало изначально, оно сотворено Богом. Земное время, время погружения человека в сферу каждодневных забот, заставляющее его крутиться в беличьем колесе повседневности, это также время сотворения мира, принесения искупительной жертвы, спасения. Чтобы увидеть в «колесе повторений» конечный смысл, чтобы «выпрямить» земное время как время приближения к вечности, необходимо создание иного круга – постоянное возвращение человека в религиозных культовых действиях к смысловым доминантам истории. «В. В.» приобретает уже не космический смысл, а антропологический, становится способом человеческого самоосуществления. Будущее и прошлое «расходуются через душу» человека, говорит Августин Блаженный. Иосиф Волоцкий в своем труде «Просветитель» дал интересный образец истолкования «В. В.». Комментируя Священное Писание и труды Ефрема Сирина, он доказывает, что «миротворный круг» (логика и динамика истории) «обращается» до бесконечности; конец мира, Страшный Суд, второе Пришествие – это те нравственные оценки, который каждый носит в себе; вечное представлено нашему сознанию в образах будущего.

Так «В. В.» приобретает два основных смысловых оттенка: 1) забвение истории как «пути» к вечности, замыкание в структурах повседневности; 2) отказ от «историцизма» как «кошмара истории», от признания истории единственной сферой бытия человека, историцизма как синонима «нигилизма».

Этот второй смысл «В. В.» как борьбы с историцизмом, с представлениями об относительности всего существующего, о «порче», присутствующей уже в ростках будущего, о потоке истории, который приговаривает к смерти всё еще не родившееся, присутствует в творчестве Ф. Ницше. «Было» – вот невыносимое страдание воли» («Так говорил Заратустра»). Воля к жизни – это постоянное «удержание образцов» культуры в пространстве жизни. Высокомерное отвращение ко всему временному как «малому», «подверженному порче» – это болезнь воли. Человеческая воля как способность быть «иным, нежели природа» преодолевает свою ограниченность не отрицанием времени, не выходом за его рамки в «чистую» вечность, но процессом «В. В.» к ценностям культуры. Надо преобразовать всякое «было» в «так хотел я».

«В. В.» проявляет себя в искусстве и религии, философии, истории, морали. Историк извлекает прошлое из небытия; если оно «упадет», обратится в прах, человеческая жизнь потеряет цельность, станет набором несвязанных эпизодов. Искусство вечно умирает на сцене и оживает в душах людей, как вечно умирающий и воскресающий бог Дионис. «В. В.» – это и суть философского познания, постоянное возвращение к «вечным» проблемам; это и непрекращающаяся ответственность за содеянное человечеством. «В. В.» – это реализация воли к жизни-в-культуре, это постоянное преображение путем самоутраты. Жизнь, лишенная «В. В.», наперед всё прощает, так как всё несет на себе печать исчезновения. Такая жизнь лишается качества бытия, становится подобной тени. Однако «В. В.», по мнению Ж. Делеза, одного из видных представителей постмодернизма, автора работы о Ницше, – это не «возвращение того же самого». Возвращение должно быть осознано как возвращение, а для этого оно должно отличить себя от того, к чему возвращается человеческая мысль. Следовательно, «возвращение» есть всегда и «различие». Мыслить даже об одном и том же можно всегда по-разному.

Мыслеобраз «В. В.» присутствует в самых различных философских направлениях XIX–XX вв. Это и «герменевтический круг» интерпретации, и «спираль», «отрицание отрицания» гегелевско-марксистской диалектики, и архетипическая структура коллективного бессознательного К. Юнга, и симуляционная логика гиперреальности – области, где повторение осуществляется без различия, где копия неотличима от оригинала, где уже нет самого различия копии и оригинала – области виртуального. Образ «В. В.» нашел свое воплощение и в искусстве. Весь роман немецкого писателя-экспрессиониста Г. Казака (1896–1966) «Город за рекой» – это метафора «В. В.». «В. В.» – один из центральных мотивов творчества В. Набокова.

ВИЗАНТИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ – греческая мысль в Византийской империи IV–XV веков, органически связанная с традициями восточных Отцов церкви и близкая по духу философии античности. Существуя в достаточно жестких рамках христианского богословия, являясь его своеобразным «языком» и техникой мысли, В. Ф. не просто продолжает традиции античности, транслируя на весь мир идеи Платона и Аристотеля, но переосмысливает их в связи с новым христианским идеалом человеческого бытия. В. Ф. является одной из основ последующей полуторатысячелетней европейской культуры.

В истории В. Ф. выделяются следующие периоды: IV–VIII вв., когда идет процесс «воцерковления» философии античности; IX–XII вв. – период рафинированного энциклопедического знания и противостояния христианского неоплатонизма аристотелизму; XIII–XV вв. – так называемое «палеологовское» Возрождение, оказавшее влияние на русскую культуру того времени и оплодотворившее эллинской философской мыслью гуманизм итальянского Возрождения.

IV–VIII века – время богословских споров, которые привели к более полному определению христианского учения, изложенному на языке греческой философии. Вся история тринитарной проблемы (единосущия и троичности Бога), христологического вопроса (о сущности и природе Христа) сводилась к борьбе античного (космоцентричного) и христианского (теоантропоцентричного) мировоззрений, в основе которых лежали различные представления о человеке, обществе, истории, процессе познания.

Центром христианского вероучения является тезис о единственности и неповторимости личности. Окончательная победа христианства как религии личности, самоотносящейся с собой и с универсальной единичностью (Богом), без сравнения с которой каждая отдельная личность не была бы вообще чем-нибудь единичным, ставила трудную задачу философски сформулировать понятие той универсальной Личности, которое требовалось христианским вероучением. Задача была решена благодаря греческой «языческой» философии, введенной в богословие отцами-каппадокийцами (Василием Великим, Григорием Богословом, Григорием Нисским). Учение о святой Троице, опирающееся на платоновскую диалектику, создало возможность преодоления разрыва между Богом и человеком, развитую в учении о Воплощении.

Полное внесение ясности в проблему связано с появлением в V–VI вв. цикла философско-богословских сочинений под именем Дионисия Ареопагита. Всё сущее, по Дионисию, открывается в мировом ладе и строе, слагаясь в гармонию, которая раскрывается в иерархическом построении мира. Философия мирового строя, понятая как структура законосообразного соподчинения чувственного и сверхчувственного, как иерархии, неизменно пребывающей в вечности, вошла в менталитет христианского мира. Корпус «Ареопагитик» рано был переведен на латинский язык, к нему писали комментарии ведущие мыслители Средневековья и Возрождения (например, Фома Аквинский, Марсилио Фичино). Без влияния «Ареопагитик» были бы невозможны философские построения Иоанна Скота Эриугены, Николая Кузанского, а также эстетика света и символа, воплощенная в христианском искусстве Запада и Востока.

Последней значительной фигурой этой эпохи явился Иоанн Дамаскин (ок. 635–753). Его труды («Священные параллели», «О природе человека», «Три слова против отрицающих иконы», «Источник знания») представляют собой систематизацию философско-богословского знания. В Х в. его сочинения переводятся на Руси, в XII в. – на Западе. В своих построениях Дамаскин раздваивается между Платоном, на которого ориентировалось большинство мыслителей, и Аристотелем, к которому он лично тяготел. Ему принадлежит развернутая апология христианского культа на основе философско-эстетической теории образа. Особенно высоко он оценивал живописные изображения, «которые существуют для обнаружения скрытого…чтобы мы распознали то, что скрыто, и возлюбили прекрасное и соревновали ему». Благодаря Дамаскину философия – «искусство искусств и наука наук» – в христианском мире стала оцениваться как почтенное и богоугодное занятие. Учение о человеке, разработанное Григорием Нисским, Немесием Эмесским, Иоанном Дамаскином, стало основой христианских антропологических представлений.

В IX–XII вв. интерес к светскому знанию, к философии возрастает. В столице Византии появляются кружки «любомудров», где образованная молодежь обсуждает философско-религиозные и литературно-эстетические проблемы. Таким был кружок, собиравшийся в доме патриарха Фотия (820–891). Подобные собрания предвосхищали будущую специфику возрожденческого гуманизма Западной Европы. В своеобразном «памятнике» заседаний, составленном самим Фотием, так называемом «Мириобиблионе» («Множество книг»), упоминаются Платон и Аристотель, Исократ и Демокрит, Гиппократ и Павсаний, Гелиодор и Либаний, а также другие мыслители, идеи которых обсуждались участниками «семинаров».

Стремление философски формулировать истины вероучения приводит к тому, что к Х в. появляются противоборствующие направления «платоников» и «аристотеликов», существующие до самого падения Византии. Церковная власть, опиравшаяся на светскую, стремилась направить поток философско-религиозных исканий в русло строгой подчиненности цензуре церковного авторитета. На трудности решения проблем, вытекавших из построений Платона и Аристотеля, предпочитали отвечать весомостью святоотеческого опыта, хотя у святых отцов слишком часто не находилось ответов на возникающие проблемы. Тогда просто умолкали и предлагали умолкнуть другим, что было явным симптомом богословского кризиса.

В XI в. противоборство направлений, постоянные соборные осуждения и анафемы приводят к практике «двойной истины», которую много позже мыслители Возрождения XV-XVI вв. пытаются привести к непротиворечивой теории. Вершиной философской мысли этого времени являются труды Михаила Псёлла (1018–1096). Он – выразитель нового гуманистического духа Византии. О природе Бога он учит по Орфею, Зороастру, Аммону, Пармениду, Эмпедоклу, Платону, что не мешает ему писать богословские трактаты в самом «благонадежном» духе. Обосновывая возможность разумного постижения «сущего и сверхсущего», Псёлл считает, что основным методом могут быть только математические, геометрические доказательства, по образцу которых строится бесконечная цепь логических умозаключений, служащих для познания мира вечных сущностей. Вероятно, ориентация на точное знание явилась основой рационалистической струи в сочинениях Псёлла (см. например, «Хронография», «О всяческой науке»).

В лице его ученика Иоанна Итала (вторая половина XI в.) византийский рационализм нашел более прямолинейного приверженца. Из его работ известны трактат по диалектике, комментарии к Аристотелю, сборник вопросов и ответов на общефилософские темы. Он пользовался огромной популярностью среди студентов, но в 1082 г. его учение было признано еретическим. Итал был отстранен от преподавания и осужден. Вскоре после «дела» Итала был лишен епископского сана и осужден его ученик Евстратий – «муж умудренный в божественных и светских науках, превосходящий в искусстве диалектики стоиков и академиков», автор комментариев к «Никомаховой этике» и к части «Второй Аналитики» Аристотеля.

Монашество, в целом враждебно относившееся к светским наукам и философии, нашло своего выразителя в лице Симеона Нового Богослова (949–1022) – мистика и богослова. В своих «Поучениях» и «Гимнах» он утверждал, что при постоянном совершенствовании внутренней способности созерцания человек может достичь высших ступеней нравственного совершенства, приобщиться к запредельному, трансцендентному миру, доступному лишь интуиции. Несмотря на то что в XI–XII вв. его учение особой популярностью не пользовалось, о нем вспомнили в последующие столетия исихасты, «священнобезмолвствующие», тогда же его воспринял Запад. Симеон оказал известное влияние на философию экстаза в учении о восхождении форм Бонавентуры, а также немецкого богослова и философа И. Экхарта.

XIII–XV вв. принято называть «Возрождением Палеологов», отблеск которого ложится и на западное Возрождение. В этом процессе культурного расцвета слабее всего выражены христианские мотивы. Умирающая Византия оплодотворит Запад эллинским духом, Платоном, Плотином, Аристотелем. В Византии происходит неожиданный возврат к философским вопросам, казалось бы уже преодоленным в патристическом богословии. Связующим звеном между Византией и Западом в канун падения Империи оказывается не общее христианское наследие, а «неоязычество» Геместия Плифона (1355–1452), основателя Платоновской Академии во Флоренции. Это была расплата за «официальное богословие», за охранительный дух, восторжествовавший в византийском православии.

В непрерывной борьбе с монашеством, связанным с исихазмом, выдающиеся гуманисты Никифор Григора, Варлаам Калабрийский – учитель Петрарки и Боккаччо, Феодор Метохит, Мануил Хрисолор, Геместий Плифон восстанавливают традиции Фотия и Псёлла. В случае свободного развития византийский гуманизм, видимо, повел бы культуру в том же направлении, в каком шло развитие Италии, а за ней – всей Европы.

Основная проблема этого периода – признание необходимости синтеза христианской этики, антропологии, гносеологии с бесспорными идеями языческой философии. Однако церковь не одобряет интереса к философии. В знаменитом споре Григория Паламы с Варлаамом Калабрийским о Богопознании, христианской антропологии и духовной жизни восторжествовал христианский максимализм. Палама писал богословские трактаты, полемизируя со сторонниками возрождения светской философии. В лице Варлаама он боролся с представителями гуманизма, которые провозглашали независимость человеческого разума от Бога; проблема соединения Бога и человека не играла в мышлении византийских гуманистов особой роли. Палама отстаивал понимание христианства, унаследованное от Отцов церкви, которые не отделяли никакую человеческую деятельность от деятельности Бога. Победа христианского максимализма позволила восточным христианам духовно выжить под турецким игом, но одновременно обусловила их долгое отчуждение от того процесса секуляризации, который на Западе был вызван Возрождением.

Во второй половине XIV – начале XV в. духовная жизнь Византии знаменуется более тесными контактами с Италией. Грекам в Италии устраивают восторженные приемы, предоставляют профессорские кафедры на философских факультетах университетов. Византийские греки развивают свою просветительскую деятельность не только на Западе, но и на Востоке, в славянских странах, в частности на Руси.

Из-за нависшей со стороны турок угрозы лучшие умы Византии задумываются над тем, как спасти с помощью реформ гибнущее государство. В частности, Плифон видел спасение Византии в возрождении древних идеалов и воззрений языческой религии, философии Платона и неоплатоников. Он предлагает проект социальных реформ, предусматривая коренные изменения в социально-политическом и административном устройстве. Проект носил явные следы влияния идей Платона о государстве. Некоторые ученые считают возможным усматривать влияние Плифона на социальные идеи Руссо и Сен-Симона.