Текст книги "Жених секонд-хенд"

Глава 3

Оставшись в одиночестве, Анжела тоже решила пройтись по городу и отправилась к началу пешеходной улицы, которая тянулась на несколько километров и была самым желанным местом для туристов. Естественно, ей сразу же захотелось зайти в сувенирную лавку и посмотреть, нет ли там чего интересного. Потом ее потянуло зайти в магазин нижнего белья и еще в посудный магазин… Вскоре она стала обладательницей толстенького гипсового слоника, салфеток, украшенных кружевом ручной работы, и набора игральных костей в очаровательном деревянном стаканчике с резьбой.

Взглянув на часы, Анжела ахнула и тут же налетела на какого-то типа, стоявшего посреди тротуара.

– Так и думал, что вас придется ловить, – сказал он, беззлобно хмыкнув. – Смотрю, идете прямо на меня, а сами заглядываете в пакет.

Это был Павлик из кафе, который, судя по всему, поджидал своих дам возле магазина женской одежды. Он оказался выше Анжелы на целую голову, и она сразу же ощутила себя рядом с ним нежной и хрупкой. Это было приятное чувство.

– Извините, пожалуйста, – сказала она, стесненно улыбнувшись. – Спасибо, что поймали. – Ей казалось, что такой симпатичный парень заслуживает нескольких добрых слов, от которых он, похоже, уже отвык. – А откуда вы узнали, что со мной можно говорить по-русски?

– Потому что вы одеты как русская.

– Ну да?!

– Конечно, на вас шорты и яркая кофточка. А болгарки, если вы обратили внимание, несмотря на солнышко, почти все в черном. Ну, или в джинсах. Наверное, для них май – холодный месяц! Не то чтобы они выглядели плохо, просто… не так, – тут же стушевался он. – Кроме того, я видел вас в кафе. Вы сидели с мужем.

– Это не муж, – рассмеялась Анжела. – Это мой друг. Ничего романтического. Мы живем на разных этажах отеля. Его брак только что распался, и он приехал, чтобы полечить разбитое сердце. Завести новые отношения. А я у него вроде как медсестра.

– Понятно, – Павлик смотрел на Анжелу, не отрываясь, и глупо улыбался.

– Я тоже видела вас в кафе, – рискнула признаться она. – Вы были там даже не с одной, а с целыми двумя дамами.

– Жена со своей сестрой, – ответил он, и улыбка его тотчас растаяла, как утренняя дымка. Он с тревогой посмотрел на вход в магазин. В витринах густо стояли выцветшие манекены, мешая разглядеть, что творится внутри.

«Интересно, что он сделает, если сейчас появится его благоверная и застукает нас за светской беседой? Отпрыгнет от меня на два метра? Сделает вид, что мы не знакомы? Или чинно представит друг другу?» Чтобы не искушать судьбу, она решила ретироваться подобру-поздорову. Больше всего на свете Анжела не любила неудобных ситуаций и уж тем более не желала их создавать. Однако Павлик не собирался сворачивать беседу.

– Вы тут раньше не бывали?

– Нет, как раз бывала, – ответила она. – Если хочется прийти в себя и просто поесть, поспать и погреться на солнышке, лучше места не найти. Я люблю Черное море. А вы наверняка новичок в здешних местах, – Анжела переложила пакет из одной руки в другую, хотя он был легким. – Вам тут нравится?

– Не знаю, – пожал тот плечами. – Море, конечно, сказочное. И городок вроде бы ничего. Но меня как-то угнетает, что везде висят некрологи. На душе сразу становится погано. Такое впечатление, что здесь случился мор.

Действительно, на воротах практически каждого дома, на всех столбах, на досках объявлений, на деревьях, везде, где только можно было вообразить, были развешены листовки с фотографиями умерших в черных рамках.

– Такой обычай, – пожала плечами Анжела. – На меня в первый раз это тоже сильно подействовало. Но если вы приглядитесь, то увидите, что половина некрологов – это память об умерших и год, и два, и десять лет назад. «Пятнадцать лет со дня смерти любимого брата»… и так далее. Так что не берите в голову.

– Да? Хорошо, что вы мне сказали.

Анжела внезапно забеспокоилась. Зачем она тратит время на Павлика, который женат на мегере и, кажется, вполне смирился со своим рабским положением? Ей нужно искать молодого, свободного, раскрепощенного мужчину, способного составить ее счастье.

– Ладно, пока! – сказала она вслух. – Может быть, еще встретимся.

И, махнув рукой, отправилась дальше.

– А вы в отеле «Поморие» остановились? – спросил вслед Павлик.

– Ну да, – бросила она через плечо.

– Мы тоже. Может быть, действительно еще встретимся.

«Только вряд ли это к чему-нибудь приведет, – подумала Анжела. – Короткий романчик за спиной у деспотичной жены меня совершенно не привлекает».

Молодого, свободного и раскрепощенного мужчину она нашла почти сразу, когда устроилась в кафе на открытом воздухе и заказала себе чашку капучино. Капучино здесь представлял собой просто черный кофе с выложенными сверху жирными и сладкими взбитыми сливками, шапочку которых Анжела слопала в первую очередь.

Он сидел за соседним столиком – высокий, широкоплечий, с длинными ногами, обутыми в белоснежные мокасины. У него были хорошие глаза, взгляд которых Анжела слишком часто ловила на себе. Вспомнив Лёвины наставления, она слегка отодвинула стул назад и закинула ногу на ногу. Проверила, заметили ли это. Заметили! Она поправила рукой волосы, откинув их за спину. Волосы у нее были красивыми – густыми, светло-каштановыми, хотя и не слишком длинными. Но все же втайне Анжела ими гордилась.

Долго ей ждать не пришлось – молодой человек бросил на нее еще несколько пристальных взглядов, после чего встал, сделал шаг к ее столику и спросил:

– Можно? – И взял в руки свой стакан с лимонадом, чтобы переставить к ней.

То, что это именно лимонад, она знала точно, потому что прислушивалась к его диалогу с официанткой. Из этого же диалога выяснилось, что он говорит по-русски.

– Пожалуйста, – ответила она, поведя плечом. Так делали француженки в фильмах, которые Анжела любила пересматривать, когда на нее нападала тоска.

– Владимир, – представился молодой человек.

Анжела тоже назвалась и неожиданно для самой себя спросила, нарушив, вероятно, все строгие Лёвины правила сразу:

– Вы здесь один?

– Да, так вышло. Собирались отдыхать вдвоем с подругой, но прямо перед отпуском расстались.

– Мне жаль, – сказала Анжела неискренне.

– Так бывает, – ответил он. – Вот услышал, что вы говорите по-русски, и решил составить компанию. Все же одному тут немного… скучновато.

– Да, развлечений немного, – засмеялась Анжела. – Поэтому пенсионеров со всего света сюда как магнитом тянет. А я привезла друга, который только что ушел от жены и собирается закрутить курортный роман. – Владимир поднял брови. – Но только не со мной! – рассмеялась она. – Иначе я не сидела бы тут одна. Он бегает за девочками.

– А что вы делаете вечером? – спросил новый знакомый с интересом.

– Собираюсь погулять по пляжу, сфотографировать закат…

– Может быть, сходим куда-нибудь вдвоем? Здесь есть неплохой клуб.

– Нет, я не пойду в клуб, – сказала Анжела каменным голосом. – А вам если надо, то и идите.

Владимир тут же отступил.

– А вы из какого города? – спросил он заинтересованно. – Из Москвы?

– Да, а вы?

– Я тоже, – ответил он, показав прекрасные зубы.

– Отлично, значит, можно будет потом не просто переписываться, но и встречаться живьем, – ляпнула Анжела и едва не откусила себе язык.

В течение последующего часа, пока они сидели за столиком под полосатым зонтом, она потела и пыхтела, пытаясь нигде не проколоться, и прокололась еще раз десять. Когда они расстались, договорившись встретиться на этом же самом месте в семь часов вечера, Анжела пулей полетела в отель. Вместо того чтобы дожидаться лифта, она резво пробежала по лестнице четыре этажа и бросилась к номеру Лёвы.

Дверь оказалась заперта, и она забарабанила в нее кулаком. Через некоторое время Лёва открыл и, увидев Анжелу, испугался. Пот лил с нее градом, волосы растрепались и, кажется, на всю гостиницу было слышно, как стучит ее сердце.

– Господи, что случилось?! – воскликнул он, шагнув подруге навстречу. – У тебя глаза, как у сбрендившей белки, – круглые и дикие.

– Лёва, так ничего не получится! – воскликнула Анжела плачущим голосом. – Не выйдет!

– Да ты зайди, погоди кричать, – пробормотал тот и потянул ее за руку, втягивая внутрь. – Вообще-то я кое-кого жду… Ну да ладно. Что у тебя стряслось? На тебя напала стая диких альбатросов?

– Перестань шутить! – закричала Анжела и топнула ногой, остановившись посреди номера. – У меня, можно сказать, жизнь рушится.

– Так, – деловито сказал Лёва. – Что произошло?

В номере было на удивление уютно. Ни одной вещи не валялось на виду. Если бы Анжела была способна в тот момент обращать внимание на окружающую обстановку, она заметила бы и две внушительные свечи в стеклянных подсвечниках, и вазу тяжелой пунцовой клубники, и горку конфет в искристых фантиках. Однако смотреть по сторонам ей и в голову не приходило. Она была в отчаянии и думала только о собственной неудаче.

– Произошло то, что я познакомилась с парнем и попыталась применить на практике твои советы, – она принялась нервно расхаживать по номеру.

– Ну и?

– И у меня ничего не вышло. Потому что человек не может себя переделать. Я не такая, какой хочу казаться, понимаешь? И если даже мне удастся заарканить очередного мужика, я долго не продержусь: сорвусь и все испорчу. И он меня бросит. Как обычно!

– Мне кажется, ты слишком серьезно относишься к проблеме, – заявил Лёва. – Это же просто знакомство, флирт. От него надо получать удовольствие, а не отрицательные эмоции.

– Может, для мужчин все и просто… Лёва, я не хочу блефовать и выдавать себя не за ту женщину, какой я являюсь на самом деле. Я хочу, чтобы кто-нибудь влюбился именно в меня, чтобы он оценил по достоинству именно меня! Я не желаю контролировать каждое свое слово и движение.

– Ладно, ладно, успокойся. Вероятно, я дал тебе плохой совет. Наверное, мужчина не должен указывать женщине, как себя вести. Я просто привык, что каждая новая девица играет со мной, как кошка с придушенной мышью.

Он замолчал и нервно посмотрел на часы.

– Ты что, кого-то ждешь? – всполошилась Анжела. И тут же ее осенило: – Неужели ту блондинку с красной сумкой?

– Так ты ее заметила? – оживился Лёва. – Не знаю, выйдет ли из этого что-нибудь путное, но… Да, я помог ей оформиться, дотащил сумку до номера и провел экскурсию по отелю: показал, где фитнес, турецкие бани, джакузи, открытые бассейны… Даже успел показать бар на крыше. Оттуда открывается офигенный вид на море. Она выглядела довольной.

– Здесь, оказывается, столько всего интересного, а я никогда ничем не пользовалась.

– Правильно. Потому что ты и в прошлый, и в позапрошлый раз бегала по городу, высунув язык, в поисках настоящей любви.

– Ладно, не сыпь мне соль на раны. Как зовут твою новую знакомую?

– Марина.

– И что, она должна вот прямо сейчас прийти?

– С минуты на минуту.

– Ох, тогда я испаряюсь.

– Если она придет, я сразу тебе позвоню и скажу, что ужин отменяется.

– При ней будешь звонить?

– Я уже объяснил, что мы друзья и все такое… Будет нормально, если я поставлю тебя в известность. А если не позвоню, встречаемся в семь часов внизу, возле стойки регистрации.

– Не поняла. Ты позвонишь, если она придет. А если не придет – почему ты не сможешь позвонить?

– Я наверняка буду расстроен, – важно ответил Лёва.

Анжела хмыкнула и направилась к двери. На семь часов у нее было назначено свидание с Владимиром, но, договариваясь о встрече, она уже точно знала, что не пойдет на нее. Он показался ей таким приятным человеком, а она вела себя как полная идиотка. Ей было стыдно, противно, обидно, жалко себя…

Очутившись в своем номере, она бросилась на кровать и некоторое время лежала, тупо глядя в потолок и ни о чем не думая. Вернее, мысли проносились в ее голове с огромной скоростью, и ни одну не удавалось ухватить.

В половине седьмого она на всякий случай решила привести себя в божеский вид. Вообще-то здесь не особенно наряжались ни местные, ни туристы. «Ну, это еще наш молодняк не явился», – подумала Анжела. Тем не менее она выбрала льняное платье по колено и подобрала к нему круглые серьги с лунным камнем и на этом решила остановиться. Простенько и со вкусом. Она вспомнила, что не сразу научилась останавливаться вовремя. Прежде она любила покупать украшения гарнитурами и надевала все сразу: и кольцо, и серьги, и ожерелье, и браслет. Со временем до нее дошло, что она перебарщивает. Теперь чужие люди часто хвалили ее вкус и чувство меры. Но что в этом толку? Счастья-то нет.

Лёва не позвонил, и Анжела, как договаривались, спустилась вниз и села в кресло возле стойки администрации. На столе лежали журналы, в том числе и на русском, она взяла первый попавшийся и развернула. Глаза бессмысленно заскользили по строчкам. Думала она, разумеется, о том, что вот сейчас, в эту самую минуту, Владимир ждет ее в кафе с полосатыми зонтиками и тревожно глядит по сторонам. Конечно, можно было бы наплевать на собственные страхи, взять себя в руки и пойти на свидание, но интуиция подсказывала Анжеле, что ничего хорошего из этого все равно не выйдет. А она привыкла доверять своей интуиции.

В семь часов Лёва не появился. Не появился он и через пятнадцать минут. Анжела позвонила ему на мобильный, но он не ответил. «Вот же морда! Наверняка Марина явилась, и у него в ту же самую секунду из головы ветром выдуло мозги».

Анжела решила поужинать в одиночестве в ресторане отеля, а потом вернуться в номер, почитать книжку и лечь спать. Но в лифте ее одолели сомнения. А вдруг Марина не пришла, а с Левой что-то случилось? Поскользнулся на мокрой плитке в ванне, упал и сломал ногу? Лежит, беспомощный, и надеется, что она станет его искать…

Ее рука потянулась к кнопке четвертого этажа. Лифт послушно выполнил команду и раздвинул для нее двери, мягко прошипев что-то одобрительное. Анжела прошла по вычищенной до бархатного блеска дорожке, остановилась возле знакомой двери и негромко постучала в нее костяшками пальцев. Через несколько секунд дверь распахнулась, и глазам изумленной Анжелы предстал Лёва, облаченный в носки, сандалии и трусы с рисунком, изображающим весело скачущие баклажаны. Трусы они вместе с Катериной покупали в Питере и долго ржали, представляя, как баклажаны будут выглядеть не на манекене, а на живом, так сказать, образце.

Лёва был пьян и плохо держался на ногах. На стеклянном столике Анжела заметила ополовиненную канистру с вином, початую бутылку коньяка, штопор и салфетку в багровых пятнах.

– Ты что, кого-то убил? – спросила она, оглядывая разор, учиненный хозяином в номере, который еще недавно выглядел так уютно. – Почему у тебя салфетка в крови?

– Не дрейфь, это я просто клубнику ел. – И тут же без перехода ноющим голосом воскликнул: – Она не пришла, представляешь?! Я с балкона видел, как эта коза уходила в город, покачивая роскошной задницей. Я чуть не спрыгнул с четвертого этажа от возмущения. Потом передумал и решил немного подправить настроение.

– Мы могли бы выпить вместе за ужином, – осуждающе заметила Анжела. – Я, как дура, жду тебя внизу, а ты тут делаешь себе «ерша».

– Я и тебе могу сделать, – предложил Лёва, широко махнув рукой в сторону столика. – Знаешь, какое вино вкусное?

В трусах, носках и сандалиях он выглядел до ужаса потешно.

– Вот от вина я, пожалуй, не откажусь, – неожиданно призналась Анжела, на душе у которой, как она ни крепилась, все равно скребли кошки. Причем кошки оказались какими-то уж чересчур настырными.

Она села на маленький диванчик, поставила локти на колени и подперла голову ладонями. Лёва тем временем нетвердой походкой направился к бару и, достав оттуда высокий бокал, принес и утвердил его на столе. Потом открыл канистру, прицелился и медленно наклонил. Вино розовым водопадом ударило в дно, закрутилось и, нежно булькнув, наполнило бокал до краев.

– Держи, – сказал Лёва, широко махнув рукой. Вероятно, он отлично понимал, что до Анжелы бокал ему не донести.

Ей пришлось встать и наклониться, чтобы отпить первый глоток. Потом, с бокалом в руке, она подошла к окну, из которого открывался вид на море. На улице уже стемнело, и теплое абрикосовое солнце медленно таяло в воде. Вероятно, здесь оно не пряталось за горизонтом, а просто уходило на дно и остывало, лежа на крупной гальке.

После первого бокала ноги Анжелы сделались легкими и не шли, а летели над полом. Пол несколько раз качнулся. В животе стало тепло, а во рту появился вкус вишни с ванильным оттенком.

– Налить тебе второй бокальчик? – спросил Лёва, оказавшийся очень чутким другом.

Анжела согласилась, выпила еще вина и заявила:

– Я хочу есть. Предлагаю пойти поужинать.

– Лучше заказать еду в номер.

– Нет, не лучше, – уперлась она. – Мы наедимся, снова выпьем вина, которое обязательно ударит нам в голову, начнем целоваться и совершим глупость. Обычно так и происходят все на свете глупости. Я настаиваю на ресторане. Заодно проветримся перед сном.

– Тогда мне надо надеть штаны, – с профессорским видом заявил Лёва и отправился за джинсами.

Через некоторое время они вышли из отеля и, поддерживая друг друга, отправились на бульвар, который тянулся вдоль берега. По всему бульвару стояли кадки с мощными пальмами. Пальмы приезжала поливать специальная машина, и они, присмотренные, весело росли, не давая толковой тени. Впрочем, сейчас тень была уже не нужна – жгучая южная ночь разлилась по побережью и накрыла море черным платком. Невидимая вода мерно плескалась внизу, за щербатым парапетом, и оттуда доносился отчетливый сладко-йодистый запах водорослей.

Гуляющих было мало, и лишь возле мола, уходящего в непроглядную темень, горели яркие фонари. Поблизости работали три ресторанчика с крытыми верандами, расположенные бок о бок. Все три были полны. Издали было слышно, как гомонят посетители, и на душе у Анжелы сразу сделалось хорошо и спокойно. Пока не начался сезон, здесь собирались местные жители, многие приходили целыми семьями, и маленькие ребятишки весело бегали между столиками.

– В какой ресторан из трех пойдем? – спросил Лёва, который только выглядел трезвым, но на самом деле все еще находился под гипнотическим действием вина, сдобренного коньяком.

– Вот в этот, – ткнула пальцем Анжела. – Отсюда хорошо видно море.

– Ладно, – согласился Лёва и потянул ее за собой. – Хотя моря сейчас вообще не видно.

– Зато я знаю, что оно там.

Под вывеской ресторана висел самодельный плакат, оповещающий о том, что здесь подают цацу.

– Кто такая цаца? – спросила Анжела, затуманенным взором окидывая зал в поисках свободного места.

Когда они нашли для себя столик и задали тот же вопрос подошедшей официантке, выяснилось, что цаца – это мелкая жареная рыбешка, чрезвычайно вкусная. Анжела сразу заказала себе эту самую цацу, а Лёва выбрал запеченую картошку и сыр в панировке. Желтый овечий сыр был еще одним забавным словом, которое русские туристы привозили из Болгарии. Он именовался «кашкавал» и, разумеется, рождал ассоциации с кошками. После первой поездки Лёва долго звал Анжелиного кота Тихона кашкавалом и сам же при этом дико хохотал. Тихон обижался. Кошки очень не любят, когда над ними смеются.

Официантка предложила принести местного вина, и Лёва, не раздумывая, согласился. По всей видимости, алкоголь был необходим ему, чтобы усмирять растревоженное девушкой Мариной самолюбие.

Несмотря на большое количество посетителей, еду принесли довольно быстро, и Анжела не удержалась от восклицания:

– Вот это да!

Тарелка с цацей была огромной, как колесо: обжаренная в муке рыбка лежала большой остроконечной горой. Официантка довольно улыбнулась и быстро ушла, призываемая другими гостями.

– Мне почему-то кажется, что эту цацу надо есть с головой, – неуверенно заявил Лёва. – Уж слишком она мелкая.

Он втянул носом воздух, наслаждаясь умопомрачительным запахом.

– Я что, кошка? – возмутилась Анжела. – Головы есть не стану ни за что.

Она приступила к трапезе и двигала челюстями до тех пор, пока не почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняла глаза и крякнула.

– Смотри, Лёва, вон там, слева, та троица, которую мы видели утром в кафе.

– А-а, Павлик и его белокурая бестия в сопровождении подружки?

– Это не подружка, а сестра.

– Откуда ты знаешь?

– Я с этим Павликом сегодня познакомилась, – призналась Анжела, которой страшно не хотелось, чтобы Лёва острил по этому поводу. – Перекинулись парой фраз возле магазина.

– Наверняка он решил, что встретил ангела, – заявил Лёва. – После такой мымры всякая нормальная женщина покажется до офигения доброй. И почему хорошим мужикам достаются именно ведьмы?

Разговаривая, они оба поглядывали на троицу, которая сидела через проход от них, попивая вино и заедая его местными деликатесами. Жена Павлика была одета в яркое платье, туго облегавшее маленький крепкий бюст. Когда на нее неожиданно налетела ночная бабочка, она замахала руками и взвизгнула:

– Ну, что ты сидишь, кретинище, прогони ее! Или убей!

Павлик поднялся со своего места и тоже замахал руками. При этом он бросил косой взгляд на Анжелу: в этом взгляде читались такое унижение и такая безысходность, что она едва не задохнулась от жалости.

– Слушай, Лёва, он выглядит таким несчастным!

– Конечно, он несчастлив. Ясно, как дважды два. А может быть, тебе стоит прибрать его к рукам? – спросил Лёва и тут же загорелся пришедшей ему в голову идеей. – Отбить на хрен – и все! Да ведь это будет идеальное решение твоей проблемы.

Анжела разинула рот. Из-за красного вина, выпитого после розового, ее мыслительный процесс протекал не так быстро и активно, как обычно.

– Смотри, – продолжал между тем вслух рассуждать Лёва, – тебе нужен человек, который оценил бы тебя по достоинству…

– Этот оценит, – согласилась Анжела без раздумий.

– Кроме того, если ты его присвоишь и охватишь заботой, он будет только рад.

– Полагаю, да.

– Твое доброе отношение к людям вообще, которое я, положа руку на сердце, считаю страшным недостатком…

– Ну и болван.

– Возможно. Так вот, это твое хорошее отношение тронет сердце Павлика и приведет его к твоим ногам.

– И он дико милый!

– Мне тоже так кажется.

– Но как я его отобью? – удивленно спросила Анжела.

– Смело, с блеском, легко!

Между тем, пока они обсуждали план захвата Павлика, на бедолагу снова наехали.

– Я же просила тебя заткнуть за шиворот салфетку! – довольно громко прошипела его собственная домашняя «змея». – Смотри, что наделал! Заляпал рубашку. А я, между прочим, за нее бешеные деньги отдала в бутике. Безрукая скотина. Сам будешь отстирывать, я тут на химчистку левы тратить не собираюсь.

– Я отдам горничной в отеле, – сказал Павлик почти беззвучно.

– Так я тебе и разрешила. Тоже мне, капиталист… Да с нас в отеле, знаешь, сколько за это слупят? Так бы и убила придурка. Ненавижу!

Анжелу при этих ее словах кто-то мягко, но сильно толкнул в копчик. Неожиданно для себя она встала, отбросила салфетку и нетвердой походкой направилась к столику, где сидела троица. «Змея» тут же заткнулась, изумленно воззрившись на нее.

– Слушайте, вы! – сказала Анжела, глядя сверху вниз на обидчицу Павлика затуманенным взором. Взор туманили и вино, и негодование тоже. – Вам никто никогда не говорил, какая вы ужасная гадина? Вы весь вечер шипите, как кобра, и всячески оскорбляете собственного мужа, хотя он такой… – Она посмотрела на сделавшегося оловянным Павлика, подыскивая слово… – такой симпатичный!

«Кобра», не ожидавшая ничего подобного, от обалдения замерла и выпучила глаза. Анжела между тем с блеском продолжила свой монолог.

– Кем уж вы его только не обзывали! И негодяем, и тюфяком, и кретином, и еще бог знает кем. А он все терпит, потому что в душе – настоящий джентльмен. И еще он красивый, умный, добрый…

– И что? – спросила вместо окаменевшей блондинки ее сестра, которая, кажется, по-настоящему наслаждалась моментом.

– Я решила забрать его себе, – с пафосом заявила Анжела и слегка покачнулась.

В этот момент рядом с ней возник Лёва, державшийся на ногах только благодаря оздоравливающему морскому воздуху и хорошему вестибулярному аппарату. Он устремил взор непосредственно на «виновника торжества» и громко воскликнул:

– Стыдись, Павлик! Что это ты позволяешь унижать себя, да еще за границей?! Вместе с тобой чувствует себя униженным каждый русский мужик.

На них, конечно, уже обратили внимание. Поэтому, когда Павлик растерянно огляделся по сторонам, он увидел устремленные на него десятки взглядов, которые показались ему осуждающими. Тотчас он почувствовал себя пригвожденным к позорному столбу, прилюдно оплеванным, поставленным на колени… Никогда он так остро не ощущал своего падения. А присутствие этой удивительной девушки, вступившейся за него, переворачивало душу. Он вдруг понял, что вот прямо сейчас может совершить Поступок. Самый правильный, самый главный поступок в своей жизни.

Он резко встал. И тут его жена наконец вернулась к жизни после пережитого шока.

– Сядь на место, идиот, – прошипела она, злобно стреляя глазками по сторонам и не смея закатить прилюдный скандал. – Сядь, кому сказала!

– Все, Тамара, – покачал головой Павлик, – ты меня достала. Хватит уже мной помыкать. В конце концов, я взрослый уважаемый человек.

Впоследствии выяснилось, что этим вечером он тоже пил местное вино в больших количествах, и от вина голова его была на удивление легкой, а настроение сделалось гусарским.

– Я тебе дома объясню, какой ты уважаемый, – продолжала ронять яд Тамара. – Прекрати истерику и скажи этим двум идиотам, чтобы они убирались.

– Павлик, – заявил Лёва, старательно фокусируя взгляд на своем визави, – я тобой горжусь. Ты мужик.

Тот повернулся и посмотрел по очереди на него и на Анжелу. И по-детски спросил:

– Можно, я пойду с вами?

Анжела немедленно взяла его за руку и крепко сжала пальцы.

– Конечно, – сказала она. – Я с удовольствием заберу тебя с собой! А уж если ты станешь навек моим, я обещаю сделать тебя очень, очень счастливым!

– Слышала, Тамара? – радостно спросил Павлик. – Меня сделают счастливым. Так что я ухожу, и тебе некого будет больше тиранить и выставлять перед всеми посмешищем. И учти – я к тебе не вернусь! Можешь забрать себе все, мне ничего не нужно, кроме свободы.

После этого героического выступления Павлик повернул голову и встретился с восторженным взглядом Анжелы. А потом оба они молча развернулись и, держась за руки, двинулись к выходу.

– Павел, ты куда? – спросила Тамара, голос которой неожиданно ослабел и приобрел человеческие интонации.

– Подальше от вас, – ехидно заметил Лёва. – Счастливо оставаться, ведьмы!

– Зина, мой муж действительно уходит, – изумленно сказала позади него Тамара.

И сестра довольно ответила:

– Скатертью дорога!