Текст книги "Призрачные дороги"

– Проследить за тобой совсем не трудно! Постарайся меня не разочаровать!

Все… справился.

Я услышал, как Ситлали заплакала тихонько, вспомнил слезы другой девушки и тихо вздохнул. Все-таки боги нехорошо шутят: стоило в моей одинокой жизни появиться женщинам, которые меня не боятся, как я уже начал приносить им неприятности.

В лагерь возвращались с подарками: я нес увесистый мешок с провиантом, а Агаи тащил в охапку большой бурдюк со сливками. Будет чем побаловать Морру.

Когда селение росм пропало из виду и закончились подготовленные к зиме поля, сирин неожиданно спросил:

– Дюс, скажи, почему ты пожелал Ситлали стать доброй матерью?

Я удивленно поднял брови в ответ:

– Плохое пожелание?

Агаи пожал плечами, перехватил поудобнее бурдюк и заявил:

– Но разве не правильнее было бы сказать – «заботливой матерью»?

Сначала во мне поднялось раздражение.

Опять лезет не в свое дело, умник! Берется судить, что правильно, а что – нет.

Но потом я призадумался, что было бы важнее для моего ребенка? Забота или доброта?

Ответ пришел фактически сразу, и я процедил сквозь зубы:

– Да, ошибся. Надо было сказать – любящей.

На это заявление маг лишь состроил огорченное лицо. Да и хорошо, что промолчал: не его собачье дело копаться в моей душе, я сам стараюсь в нее лишний раз не заглядывать.

До заката еще оставалось два часа, и чтобы не ломать раньше времени заклинание невидимости, мы решили немного поспать в ближайшей к лагерю роще. Не отдохнем, конечно, толком, но по-другому сегодня не получится – лишние сутки промедления могут обернуться неприятностями.

Я плотно закутался в плащ – с севера дул холодный ветер, предвестник надвигающейся непогоды – и спрятался за столетним дубом. Сквозь облысевшие кроны деревьев просвечивало бледное осеннее небо, оно на глазах затягивалось черными тучами, кажется, снеговыми.

Плохо. Если погода не изменится, не миновать нам метели и свежего снега в горах. А он может серьезно оттянуть приятную встречу с домашним уютом. Если, конечно, можно примерить слово «уют» к замку нежити. До Пустоши осталось всего полперехода, а до замка вампиров – недели три. С одной стороны, это совсем немного, а с другой – первый месяц зимы все-таки придется встретить в пути. Холодновато будет в горах, зато ночных гостей поубавится: самые крупные и опасные твари залягут в спячку. Правда, взамен может встретиться кое-что похуже: говорят, с холодами в Пустоши появляется особая дрянь, способная нападать даже днем. Не знаю, насколько это соответствует истине, мне в Проклятых землях зимой побывать не довелось. Но зато всем известно, что с первым морозом жизнь в Приграничье становится намного напряженнее: стаи мелкой нежити перебираются ближе к людям.

Я оглянулся на мага – Агаи уже почти спал. Земля была закрыта плотным слоем опавших листьев, а в воздухе висел тонкий аромат осени и грибов. Среди оголившихся ветвей перепархивали мелкие птахи, кося на нас полными любопытства глазами.

Это тихое предзимнее запустение навевало желание устроиться в спячку, забившись в берлогу, как медведь. Вот только сон меня не брал – не давала покоя степная конница и вопрос, как сирин протащат ее через край, кишащий ночными тварями.

– Агаи, – окликнул я оборотня.

Сирин поднял тяжелые веки, зевнул во весь рот и вяло пробурчал:

– Что?

– Ваши маги способны миновать Пустошь, не используя крылья и пристанищ на земле? Они справятся с нежитью?

Юноша нахмурился:

– Нет. Настолько надежное колдовство еще не известно.

– А как же твой контур? Он задержал проклятие, – напомнил я о давнем случае, еще в начале нашего пути.

Кто знает, может, это просто аптекарь слишком слаб, а его сородичи способны на большее?

Парень в ответ лишь пожал плечами:

– Ну я же не сказал, что мы ничего не умеем. Просто заклинание не выдержит сильного давления. От мелкой пакости защитит, а вот существ…

Сирин замялся, подбирая подходящее слово.

– Существ, насыщенных темной… лимфой, не задержит. Особенно если их много.

Я сменил позу, повернувшись так, чтобы хорошо было видно мага, и уточнил:

– То есть крокутов и шушваль удержит, а умертвие – нет?

Агаи кивнул:

– Верно. Хотя стаю шушвали тоже не выдержит. У нее довольно мощная сущность.

Это пояснение меня насторожило.

– Что значит – «мощная сущность»?

Маг вздохнул:

– Ну не знаю, как понятнее объяснить, что я вижу. Просто кто-то из нежити немного… живее, что ли. Как вампиры, которых мой контур не держит совсем. А кто-то… вообще состоит не из плоти, а из магии. Как твое проклятие. Это же было чистое колдовство. Вот с такими тварюшками у меня хорошо получается: заклинание оттягивает их энергию на себя и поглощает. Подобная пакость боится лезть в круг.

Я досадливо поморщился – совсем меня умник запутал.

Агаи, уловив мое недовольство, снова вздохнул:

– Я плохо объясняю, да и сам толком не понимаю, что к чему, и отчего именно так получается. Только скажу – все защитные заклинания живых магов построены по общему принципу, и контур, созданный без привязки к… материи, серьезную нежить не удержит. Каким бы сильным ни был маг. Все заклинания плетутся по одному закону, понимаешь?

Я немного подумал и решил уточнить:

– То есть магам просто не дано создать непробиваемую стену из воздуха, так получается? А как же святилище в Пустоши? Там и стен-то толком нет. Одни валуны.

Сирин в ответ усмехнулся:

– Я же сказал – нашим магам. И еще тем, кто использует магию этого мира. А в том святилище все завязано на… на… – Волшебник сначала очертил в воздухе невидимый шар, словно ему слов не хватило, и лишь затем закончил: – На магии смерти. Нам, сирин, эта сторона не дана. Да и людям тоже. Хотя среди них все же нет-нет, а встречаются исключения. Вы зовете их некромантами.

Немного помолчав, юноша тихо добавил:

– Если бы мы владели даром смерти, думаешь, сидели бы до сих пор в холодных горах? Нашими покойниками отмечены земли от Наорга до предгорий Юндвари! Было бы легче легкого набрать армию мертвецов, как это сделал ты.

Заявление мага осветило мою способность создавать умертвия с неожиданной стороны. Во время сражения с оборотнями я использовал ее совершенно бездумно, приняв случившееся как факт. Ну да, умею, и что? Некроманты еще не на такое способны. Правда, мне для создания нежити заклинания не нужны, но все-таки в этой способности я не уникален. Или – уникален?

– Мне дана особая магия? – Я решил до конца прояснить этот вопрос. Задан он был не случайно – требовалось узнать мнение мага, который не в состоянии соврать. Бывшее высочество, конечно, светлая голова, алхимик и все такое… но он тоже мог ошибаться или попросту упускать из виду важную деталь.

Агаи кивнул и поежился, то ли от холода, то ли от собственных мыслей:

– Не удивлюсь, если ты действительно окажешься сыном самого Мо. Знаешь, как ты колдуешь?

Я лишь хмыкнул – откуда?

Сирин проворчал:

– Вот то-то и оно, что не знаешь. А так не бывает! Магические способности – всего лишь инструмент, которым еще надо научиться пользоваться! А ты…

Агаи возмущенно передернул плечами:

– Ты колдуешь, словно дышишь – не замечая. Такое только демонам по зубам!

Последнее предложение прозвучало очень уверенно, кажется, в душе у аптекаря не осталось и тени сомнений.

Я осклабился в недоброй усмешке:

– Надо же, оказывается, предательство тебя ничему не научило.

Юноша, вздрогнув, прикусил губу и сдвинул брови:

– Живые слишком мало знают о природе демонов. Возможно, они совсем не зло. Ну… не совсем зло. Я много думал об этом. О себе, о тебе…

На этом слове голос сирин сломался:

– …и о том, что натворил. Если ты все-таки демон, то это ничего не меняет! Я и без клятвы буду тебе верен…

Тут меня повело от злости: будет он верен, скотина.

– Вот только от правды все равно никуда не деться… Только демоны могут поднимать мертвецов так, как это делаешь ты. Дюс, твой отец пожаловал в наш мир из преисподней!

Этого мерзавца вообще что-нибудь, кроме моего происхождения, волнует?

Я не выдержал и вызверился:

– Мы вроде как этот вопрос уже обсудили! Хватит! Возвращаться к нему не желаю!

Юноша мрачно огрызнулся:

– Ну думать-то ты не запретишь!

Я оскалился:

– Уверен?

Сирин тут же насупился и замолк, а я, содрав со ствола кусок коры, принялся бездумно его ломать.

Получалось, можно успокоиться, раз Агаи подтвердил, что Пустошь для сирин непроходима. Вот только, вопреки здравому смыслу, облегчение не наступило, и мага я в этом не винил: сомнения глодали не его, а мою душу. Что-то я опять упускал… Что-то ускользало от внимания… Что-то очень важное.

Я плотнее вжался спиной в дерево – ледяной ветер пробирал до костей – и попытался вспомнить каждый день нашего бегства из Сырта, каждое более-менее важное происшествие.

Что не давало мне покоя?! Наше столкновение с оборотнями?

Нет!

Рождение из неприкаянных душ умертвий?

Снова нет!

Вампиры? Вампиры…

Я не удержался от вздоха – вампиры, словно плохо отлаженная струна, заставляли раздраженно морщиться. И вовсе не потому, что я не доверял им в полной мере… Просто порой они казались удивительно уязвимыми, несмотря на всю свою силу. Способными рассыпаться на куски в самый ответственный момент. Я даже мог сказать, когда появилось это чувство – после того клятого «вещего» сна!

И тут до меня дошло… Головоломка, что не давала покоя, сложилась…

Если это действительно так… Если то, что я видел во сне, и правда случится… Пустошь станет безопасна на много дней пути! Потому что все ее обитатели исчезнут – превратятся в серый пепел!

Но как тогда быть с надеждой Андру? Он явно рассчитывает укрыться в своем замке, хотя знает о грозящей опасности намного больше меня. Может, не все так безнадежно, как кажется?

Я резко поднялся, следом, не понимая, какая муха меня укусила, испуганно вскинулся Агаи. Мне же требовалось немедленно поговорить с Андру.

Плотные сумерки быстро окутывали лик Энеи, сгущая темноту. Дольше ждать не имело смысла, но на всякий случай я пристально оглядел небеса. Неуютно в них было сейчас, пожалуй.

Я накинул на голову капюшон плаща и приказал:

– Пошли, надо быстрее выходить, пока возможность есть.

У самого лагеря у меня мелькнула интересная мысль, и я не удержался от вопроса:

– Агаи, а что будет с куполом невидимости в мороз?

Маг так и застыл на месте с открытым ртом:

– Я не знаю!

– Ну вот и подумай на досуге.

Все лучше, чем всякой ерундой голову забивать.

* * *

Ветер зло рванул полы плаща и попытался скинуть меня с лошади. Даже не верилось, что утром светило солнце и можно было ходить в одном камзоле. За полночи пути я успел продрогнуть до костей: плотная шерсть уже не спасала от непогоды.

Я придержал коня, пропустил мимо отряд и задержался взглядом на Эрхене, закутанной по самые уши в мой меховой плащ. Она не сразу согласилась его взять, пришлось объяснить, что она, Эрхена, может мерзнуть сколько угодно, раз головы на плечах нет, а вот Морре коченеть никто не позволит. Девушка тут же попыталась всучить мне малышку, но я препираний не допустил, процедив «Делай, что приказали!». И заслужил обиженный взгляд Морры. Честно заработанный взгляд: в дороге я хоть и держал ее на виду, а все-таки сторонился и на руки не брал – не до того было. Пришлось мысленно пообещать, что на первом же привале исправлю ситуацию.

Наконец мы остановились, выбрав для лагеря небольшую лощину: она неплохо защищала от ветра. Стоило мне спрыгнуть с коня, как рядом молчаливой тенью оказалась Эрхена. Упрямая девчонка попыталась вернуть плащ.

Я отмахнулся:

– Не морозься. Вот разведем костер, тогда отдашь.

Девушка поджала губы, но возразить не решилась.

Далеко за дровами ходить не пришлось: поперек лощины лежало дерево. Видно, еще весной его подмыл поток талой воды, а позже ветер завершил дело. Вампиры подтащили ясень к кострищу, а я, обрубив ветки топориком, подложил сухих листьев и мха. Бревно вспыхнуло так неожиданно и горячо, что едва удалось отпрянуть в сторону, чтобы не обжечься.

Не успел я выругаться, как услышал виноватое:

– Прости, не рассчитал немножко.

Эдхед то… все-то у этого мага через одно место выходит.

Пока я возился с костром, кровососы соорудили из молодых сосенок и еловых веток небольшой навес с расчетом на непогоду. А на застывшую разом землю постелили толстый слой лапника.

Навес поставили достаточно близко от костра: так, чтобы до него дошло тепло огня. Про себя вампиры тоже не забыли, соорудив нечто похожее немного в стороне. Упыри легче живых переносили холод, но все-таки не настолько, чтобы совсем обходиться без удобств.

По обыкновению часть этернус Андру сразу отпустил на охоту, но я обратил внимание, что сегодня дозорных было больше на два упыря. И это правильно. Рядом с Проклятыми землями дополнительная осторожность не помешает.

Воспользовавшись моментом, пока мои любопытные друзья заняты обустройством ночлега, я отвел правителя нежити в сторону и потребовал ответа на мучивший меня вопрос:

– Ваша светлость, скажите, на сколько дней пути солнечный ветер вычистит Пустошь?

Вампир едва заметно улыбнулся:

– А я думал, когда вы, Дюс, наконец поинтересуетесь этим.

– Так на сколько?

Внешне правитель нежити остался таким же невозмутимым, как и всегда. Не похоже было, что его сколько-нибудь волнует подгонявшая нас опасность.

– Как вы догадались? – ответил по своему обыкновению вопросом на вопрос упырь.

Ненавижу эту манеру!

– Так на сколько? – На этот раз я решил не идти у кровососа на поводу и добиться своего.

Вампир вздохнул:

– Фактически всю.

Мо шизане… Это хуже чем я думал.

– Откуда тогда такая уверенность, что вы вообще выживете? – мрачно поинтересовался я, раздумывая, не поздно ли мне переиграть и изменить планы.

Без вампиров выход только один – бежать как можно дальше: в Тмарское княжество, за Северные болота, в Ингахию, да хоть на острова к варварам! Хотя надежнее всего была бы Риволия – оттуда бы нас сам Мо не вытащил – но для этого требовалось как минимум стать людьми. Жрецов Тудо Вэ личиной не проведешь, те еще ищейки. К ним и в человеческой ипостаси не больно-то сунешься.

Должно быть, эти размышления отразились на моем лице, потому что Андру сказал:

– Не переживайте, мы не рассыплемся. Думаете, иначе я стал бы тащить вас к себе во владения?

Вампир покачал головой:

– Я никогда и ни за что не допущу, чтобы Морра попала в руки сирин.

«Никогда и ни за что не допущу»… Вывод из этих слов следовал только один.

Я небрежно поинтересовался:

– Это ведь не в первый раз? Нечто подобное уже происходило?

Андру ответил спокойной улыбкой:

– Вы сегодня на удивление догадливы.

На душе стало легче. Если этернус уже сталкивались с этой бедой, значит, могут правильно рассчитать ее опасность.

Я кивнул:

– Прекрасно.

И не удержался от последнего вопроса:

– Андру, вы хорошо понимаете, что значит безопасная Пустошь?

Вампир ответил прямым взглядом:

– Конечно. Весной сирин нападут.

Правитель нежити напрасных иллюзий не питал. Тем лучше. Значит, успел разработать план. Притом такой, что крылатой пакости сильно не поздоровится: голова у бывшего высочества работала на удивление хорошо.

Как все-таки жаль, что он не мой король. Подобному правителю можно служить всем сердцем… Если только он при этом не упырь!

Когда я вернулся к костру, то увидел занятную картину – Морра, капризно скривив губы, отпихивала ложку с едой и отказывалась есть. Эрхена ласково уговаривала девочку, но та не сдавалась. Видно было, еще чуть-чуть – и она заревет.

Заметив меня, Морра сердито закричала:

– Дюс! – вырвалась из рук няньки и кинулась к моим ногам.

Я поднял малышку на руки, пытаясь понять, какая муха ее укусила – обычно Морра вела себя словно мышка, очень хорошо осознавая, как опасно не слушаться взрослых.

– Дюс! – снова пискнула малышка, всхлипнула и прижалась лицом к моей шее, вцепившись обеими руками в капюшон плаща.

– Что случилось? – Я обвел сидящих за костром людей вопросительным взглядом.

Ответил мне Лаланн:

– А сторукий его знает. Сидела, сидела, вдруг заплакала и стала звать тебя.

Я посмотрел на Агаи в ожидании объяснений. Сирин вопросительный взгляд истолковал правильно и коротко свистнул. Морра, не отрывая лица от моей шеи, ответила.

Маг тут же перевел:

– Ей страшно.

Мне показалось, все облегченно вздохнули, я тоже улыбнулся и погладил девочку по голове – ерунда какая, всего лишь детские страхи – поэтому мрачные слова правителя нежити оказались полной неожиданностью:

– Я не настаиваю, господа, но, по-моему, спать сегодня лучше не ложиться.

Андру увидел в плохом настроении малышки намного больше, чем простые усталость и испуг.

Ну что же… Кажется, пора сказать – здравствуй, Пустошь! Если это, конечно, проделки проклятой земли, а не происки крылатых тварей.

Я повернулся к сирин:

– Агаи, ты уже замкнул контур?

Колдун покачал головой:

– Нет. Рано пока. Лю… этернус князя ушли на охоту. Они все равно разрушат его, когда вернутся.

Решение созрело моментально:

– Хорошо. Тогда делаем так… Пусть женщины спрячутся. Сможешь замаскировать навесы?

Сирин, не задумываясь, кивнул и принялся волшебствовать.

Я огляделся, выбирая удобную позицию, – неизвестно, откуда нагрянет беда, да сколько ее придется ждать – и решил остаться рядом с костром. Если явится нежить – ее лучше встретить огнем.

Андру подошел и встал рядом, вслушиваясь в ночные звуки. Под пологом леса в поисках дичи беззвучно скользили этернус. Князь наверняка слышал их легкие шаги.

Между тем женщины поспешно залезли под навес, укрепленный магией, – теперь на нем можно было джигу плясать.

Вскоре вернулись этернус Андру. Они успели не только «поужинать», но и прочесать окрестности. Никакой опасности кровососы не учуяли.

Я подтащил к костру небольшое бревнышко и уселся – стоять столбом до утра было бы глупо. Правитель вампиров с удобством расположился рядом на подстилке из лапника. Со стороны казалось, что два караульщика следят за костром, пока остальные отдыхают (слуги князя растворились в ночи, став неприметными тенями, стремительными и смертельными).

Разговаривать было нельзя, и вскоре я почувствовал, как сами собой слипаются веки. До рассвета оставалось всего три-четыре часа, и с каждой минутой в душе росла уверенность, что все обойдется.

Не обошлось.

Сначала налетела метель. Стремительный порыв ветра принес колкую крупу, почти сразу сменившуюся снегом, и нас завертело в студеной карусели. Взбесившиеся ледяные вихри смешали небо с землей, залепили глаза крупными хлопьями снега, лишив зрения и слуха: буря застонала на тысячу голосов. Лощина мгновенно исчезла в белой пелене, и теперь видимость была шагов на пять, не дальше.

Я положил руку на плечо князя и прокричал ему на ухо:

– Андру, ваши этернус слишком далеко от нас! Они не услышат и не увидят опасность!

Вампир покачал головой:

– Зато почувствуют!

Я в ответ потянул из ножен оружие и перепрыгнул через горящее бревно, встав так, чтобы загородить вход в укрытие, где прятались женщины. Чувство близкой опасности заставило меня подобраться, как перед прыжком. Теперь бы еще определить, откуда ее принесет, эту опасность.

Я поймал себя на мысли, что всматриваюсь в белую мешанину над головой. Именно сверху отчетливо потянуло липкой ледяной струей, выдавшей приближение нежити. Враждебной нежити, «не нашей», без всяких скидок на этернус Андру. Доверившись предчувствию, я спрятал оружие в ножны и потянулся за кожаным чехлом с луком. Тут, проверив лошадей, вернулся Рис. Поняв, что мы ждем нападения, он тоже оголил клинок и встал рядом. Правитель нежити остался на прежнем месте.

На мгновение показалось, мир остановился, а затем воздух со свистом рассекли огромные крылья, и на нас обрушились кровожадные твари. Они вынырнули из снежной кутерьмы фактически над головами.

Я спустил тетиву – стрела вонзилась в основание шеи летучей гадины. Однако «птичка» оказалась живучей – рана ее не остановила. Я присел, пропуская над собой смертоносные когти, и метнул вдогонку монстру нож. На этот раз бросок оказался удачным: нежить, нелепо кувыркнувшись, спикировала к земле, где ее добил один из вампиров. А надо мной снова раздалось хлопанье крыльев.

Я выхватил меч, скользнул в сторону, уходя от удара клювом, и с поворота рубанул по широкому крылу. Тварь камнем врезалась прямо в костер. А в следующий момент по моему затылку словно топором саданули. Я рухнул на колени, придавленный обжигающей ледяной тяжестью, получив вдогонку еще с пяток ударов. Сверкнул оранжевый всполох, и навалившуюся тушу снесло в сторону. Небо расчертил огненный шар, превратив одного из монстров в пылающую комету. Мелькнули в прыжке размытыми тенями вампиры, они уничтожили нацелившуюся на Лаланна нежить. А затем стало тихо: буря закончилась, и только снег продолжил сыпаться на землю через огромное серое решето.

Схватка оказалась на удивление короткой. Было непонятно: всех тварей мы убили, или кто-то успел убраться? Я огляделся, пытаясь восстановить картину боя. Больше всего трупов валялось рядом со мной и Рисом. Вампиры хорошо прикрыли наши задницы, приняв основной удар на себя. И если мне еще успели настучать по голове, то с друга даже волос не упал. Зато этернус пришлось несладко: подданные Андру выглядели так, словно их драли дикие звери.

Я немного полюбовался на то, как ловко упыри обезглавливают уродливых птиц, и занялся более насущными делами: решил как следует разглядеть тех, кто едва не отправил меня в преисподнюю. И сразу подумал: «Похоже, у Агаи к дурной голове прилагается еще и дурной язык!» Иначе как объяснить, что чудовища здорово напоминали ощипанных сирин в птичьей ипостаси? Ведь только вчера маг потратил не меньше часа, доказывая невозможность, немыслимость использования его народом магии смерти. Получается, Агаи ошибался? Ведь умертвия созданы недавно. И голову дал бы на отсечение: их подняли, чтобы расправиться именно с нами! А этот сумасшедший ураган? Он тоже возник не на пустом месте!

Нет, сама по себе непогода удивления не вызывала: поздняя осень – самое подходящее время для подобных сюрпризов. Но вот факт, что буря утихла, стоило перебить умертвия… наводил на весьма невеселые мысли. Колдун, призвавший неупокоенные души, владел не только магией смерти… Он управлял еще природными стихиями. А это опасный враг!

Мо шизане… Узнать бы, кто так пакостит…

Я пнул ближайший труп, желая рассмотреть его как следует. Выглядело умертвие отвратительно: синюшнее тело, пустые глазницы, раскрытый в жадном крике крючковатый клюв, крылья, усеянные шипами, кривые серпы когтей. Перьев не было совсем, хотя я совершенно точно помнил – во время нападения перед глазами мелькнуло белое оперение, похожее на огромные иглы инея. Примерещилось, что ли?

– Дюс, Агаи, идите сюда, – окликнул правитель нежити.

Перешагнув через потухший костер – даже подкрепленный заклинаниями, огонь не выдержал одновременной атаки бури и нежити, – я оказался рядом с вампиром. Выглядел он потрепанным: лицо украшала огромная царапина, тянувшаяся наискосок от переносицы по левой щеке до нижней челюсти. Плащ на спине был порядочно подран и перепачкан кровью.

– Раны тяжелые, ваша светлость? – поинтересовался я самочувствием упыря.

Андру, не ответив на вопрос, нетерпеливо отмахнулся и указал себе под ноги:

– Полюбуйтесь, пока есть возможность.

Я перевел взгляд с вампира на землю и удивленно присвистнул – под его сапогом слабо дергалось умертвие. Оно было покрыто острыми, белыми перьями, которые исчезали прямо на глазах.

Агаи присел на корточки, осторожно тронул льдистое перо и тут же одернул руку, ойкнув от боли. С пальца на землю слетели несколько алых капель.

– Порезался… – удивленным голосом протянул маг и стал медленно оседать, теряя сознание.

Андру тут же подхватил сирин на руки, повел носом, принюхиваясь, и отрывисто бросил:

– Разведите костер! И принесите весь лапник из нашего навеса. Агаи необходимо срочно согреть!

Опустив мага на подстилку, князь кинул быстрый взгляд в мою сторону:

– Дюс, вы нуждаетесь в перевязке.

Я прижал ладонь к гребню на затылке, почувствовал под пальцами кровь, рваные края плоти и выругался:

– Погань треклятая… Как дровосеку под горячую руку попал!

Вместе с руганью схлынул азарт боя, и я в полной мере прочувствовал, как дергают болью раны на голове, как саднят спина и плечи.

Знатно меня поклевали, однако.

Андру меж тем ловким движением пальцев сорвал одно из уцелевших перьев и… осторожно откусил кусочек. Подержав его во рту с пару секунд, сплюнул.

– Что, невкусно? – не удержался я от насмешки.

– Отвратительно, – невозмутимо ответил вампир, уточнив: – Притом во всех смыслах отвратительно.

И снова уставился на мои раны:

– Скажите спасибо своей второй ипостаси, Дюс. В облике человека вы точно остались бы без головы.

А вот это верно. Костяные гребни оказались отличной защитой, только благодаря которой умертвие не проломило мне череп, хотя кожа пострадала – будь здоров.

– Давай перевяжу, – тронул мое плечо Лаланн, и я послушно уселся на снег, наблюдая, как этернус оживляют едва теплящиеся угли костра.

Вскоре пламя разгорелось с новой силой: заклинания Агаи по-прежнему работали. Сам волшебник очнулся достаточно быстро, до того, как мне закончили перевязку, и, конечно, тут же попробовал вмешаться:

– Дай я посмотрю!

– Лежи, без тебя обойдутся, – приказал я магу. – Вот рассветет, позову Морру, она подлечит. И меня и тебя заодно.

– Рис, достань сумку с лекарствами, покажу, чем раны смазать, – не сдался сирин.

От такой помощи отказываться было глупо, тем более что кровь так и не остановилась. Похоже, летающие трупы вооружили не только когтями и клювом: каждая частица их тела несла смертельную заразу.

Агаи, покопавшись в котомке, выбрал пару пузырьков, всучил их Лаланну, а затем притих и закрыл глаза. Вид у юноши был хуже, чем у новообращенного упыря.

– Агаи, а сам почему не лечишься? – поинтересовался я у волшебника.

Тот в ответ тихо пробормотал:

– Мне не больно. И ран нет. Просто… я очень устал. Сейчас полежу, и все пройдет.

«Сейчас полежу, и все пройдет»: ответ, достойный глупого мальчишки, а не ученого целителя. Я не стал давить на больного, решив для начала расспросить вампира, что он такого распробовал в этом пере. Какое-то предположение у алхимика было, и по всем признакам ничего хорошего оно раненому не сулило.

Между тем этернус разожгли еще один костер и принялись стаскивать туда обезглавленные трупы.

– Один оставьте, – приказал я. Требовалось разобраться, кто сотворил летучую падаль, а для этого необходимо было дождаться, пока Агаи станет лучше. Вот за каким хреном он полез лапать нежить? Маг, называется… И когда этот болван научится сначала думать, а потом действовать?!

– Во-о-от… С ранами на голове разобрались, – удовлетворенно заявил Рис, отступив в сторону и любуясь на дело своих рук. – Теперь с плечами… Порезы неглубокие, так что я просто наложу кровоостанавливающую мазь.

Я кивнул, дождался, пока «врачеватель» закончит работу, и встал, стараясь не делать резких движений – с каждой минутой голова болела все сильнее, да и слабость навалилась нешуточная. Очень хотелось подвинуть сирин и улечься рядом или хотя бы просто посидеть, ни о чем не думая. Вот только позволить себе подобную радость я пока не мог: наконец-то прекратился снегопад, а небо посветлело. Занимался новый день, и нужно было убираться из этой проклятой лощины.

Я повернулся к убежищу, надежно замаскированному иллюзией, опустился на колени и нырнул внутрь, оказавшись лицом к лицу с Эрхеной. Девчонка собиралась выбраться наружу, хотя ей было велено не высовываться до тех пор, пока не позовут.

Девушка опешила на мгновение от неожиданной близости, а затем кинулась мне на грудь и осыпала лицо поцелуями, беспрестанно повторяя свистящим шепотом свое «кегемара». Оттолкнуть любимую я оказался не в силах, меня хватило только на то, чтобы замереть. Почувствовав мою неподвижность, Эрхена сама опомнилась и отстранилась.

– Надо заняться завтраком. Скоро выходим, – прервал я неловкое молчание.

Девушка прикусила нижнюю губу и стиснула кулачки. Кажется, Эрхена с трудом удержалась, чтобы не накричать на меня. На ее щеке застыла одинокая слеза, и я не понял, не уловил, как вытер ее. В карих глазах тотчас вспыхнула надежда.

Мысленно обозвав себя идиотом и дураком, я попробовал исправить оплошность небрежным:

– Не переживай. Все остались живы.

Эрхена ничего не сказала, только упрямо поджала губы и выбралась наружу, оставив меня размышлять над собственным кретинизмом. Впервые за всю свою жизнь я пожалел, что не маг и не умею читать чужие мысли. Это было глупое пустое любопытство влюбленного дурака, который разрывался между мечтами и необходимостью.

Переборов желание хоть немного вздремнуть, я вылез вслед за девушкой – требовалось получить четкий ответ на два вопроса. Первый я услышал, не успев пройти и пары шагов.

Агаи, по-прежнему греющийся у костра, схватил меня за полу плаща и сказал:

– Дюс… Эти твари… От них исходит та же сила, что и от пауков! Это снова он! Тот колдун! Помнишь? Который уби… из-за которого с нами нет Таниты!

Мог бы и не напоминать! Этого мерзавца я не забуду, пока не отправлю в объятия Сторукого.

Я кивнул и отправился за Андру. Он стоял в задумчивости у лошадей.

Вампир окинул меня серьезным взглядом:

– Придется пожертвовать лошадью. Мои подданные пострадали, а охотиться нет времени. Какое животное вы нам отдадите?

Я пожал плечами:

– Самое слабое. Выберете сами.

Гибель одного коня – неприятная потеря, но не смертельная. Тут ничего не сделаешь, нельзя оставлять голодной нежить перед дорогой в Пустошь.

Вампир, уловив мое недовольство, улыбнулся:

– Не переживайте, свежих лошадей обеспечу.

Я усмехнулся: прожитые века сделали правителя этернус невероятно осмотрительным. Но сменные кони меня интересовали в последнюю очередь.

– Ваша светлость, – посмотрел я на князя, – поделитесь секретом…

Вампир повернулся ко мне вполоборота и заинтересованно поднял брови.

– Что же такого отвратительного вы узнали об этом проклятом пере?

Реакция Андру меня не удивила… Разве он хоть раз вел себя по-другому? Конечно же наглый упырь тут же постарался поставить меня в тупик очередным вопросом! Даже двумя.

– Дюс, а вы пробовали посмотреть на людей иначе? Не так, как привыкли? Разве вы не наделены способностью видеть ауру?

Чтоб тебя чесотка прихватила, кровопийца клятый…

Я вздохнул, с трудом удержавшись от ругательства, и ответил:

– Андру, а просто сказать, как обстоит дело, вы не в состоянии?

Вампир с королевским величием кивнул:

– Разве не полезнее для вас познать в полной мере свою вторую сущность?

…!

В ответ на мое выражение лица, тонкие губы правителя нежити скривила едва заметная усмешка, которая, впрочем, тут же исчезла без следа: