Текст книги "На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны"

– Но мы уже это делаем. Немного, конечно, и неосознанно, – возразил Энлиль.

– То, что вы, к примеру, телепортируясь, огибаете путь через вышестоящее измерение, не одно и то же, в сравнении с прогулкой в этом измерении, через все его мосты и закоулки, – ответил Антарес. – Да и нет у меня желания водить вас там, чего доброго, вы забредёте в параллельные миры прошлого или ещё не произошедшего будущего и такого там насмотритесь, что опять впадёте в панику.

– В панику мы впадём, если ты нам ничего не покажешь, – возразил Энки.

Владыка галактики хмыкнул, понимая, что его втягивают в навязанный разговор. Но, всё же, ответил.

– Давайте лучше я вам для начала набросаю примерную модель нашего мироздания. Это не одно и то же, что путешествовать в нём, но реалистичность вам понравится.

Не успев договорить, Антарес преобразовал пространство вокруг них. Втроём они оказались в искусственной, незаполненной ничем темноте, пустой и безграничной. Но таковой она оставалась недолго. Большая точка света обрисовалась в ней. Указав на неё, Владыка галактики молвил:

– Представьте себе, что это уменьшенная копия нашей Вселенной в обычном трёхмерном восприятии. Таковой её осознают и видят простейшие умы и примитивные формы жизни.

Дальше светящаяся точка начала делиться подобно клетке, образуя бесконечное число таких же светящихся и пузырчатых, связанных друг с другом точек.

– Так выглядит Вселенная для меня, для высших рас, а, когда научитесь смотреть, будет выглядеть и для вас, – продолжил Антарес. – Через призму моего разума Вселенная мультивариантна, и представляет собой уже не трёхмерную замкнутую модель, а огромную структуру с множеством слоёв и ответвлений, и каждая точка – это отдельный сценарий одной и той же Вселенной: все возможные сценарии всех возможных участников прошлого и ещё не состоявшегося будущего – абсолют в одном невероятно длинном отрезке. В нём найдёшь всё: от момента зарождения нашего мира и до последнего удара его сердца. Впрочем, не всё на этом отрезке будет истинно.

– Возьмём, скажем, вот эту точку, – Антарес выбрал ориентир и развернул его перед наёмниками кадром фильма.

В застывшем изображении перед ними предстал момент из давнего прошлого его галактики, когда на её месте находилось только огромное раскалённое газово-пылевое облако, светящееся первыми огнями расхозяйничавшейся внутри энергии.

Затем он открыл ещё одну точку рядом с предыдущей, и в кадре находилась уже возникшая галактика, но она отличалась формой от истинной галактики Антареса.

– Галактика другая, – заметил Энки.

– Не другая, а альтернативная относительно той, которая существует в моей реальности, – пояснил Антарес. – Первый фрагмент относится к реальному прошлому моей галактики, второй – к её альтернативному прошлому, тому, которое бы воплотилось в реальность, если бы я когда-то принял другое решение или совершил другой поступок.

– Значит, все наши помыслы живут своей жизнью? – поинтересовался Энлиль.

– Жизнью я бы это не назвал, – ответил Антарес. – Они просто записаны в памяти прошлого и будущего Вселенной, а представители высших рас, но, замечу, далеко не многие, умеют эту память читать, впрочем, влиять на неё никому не дано, что является одной из многочисленных коррозий нашего мироздания. Однако, это не отменяет пользы от того, что ты можешь просто наблюдать, изучать подлинное и не состоявшееся прошлое или пересматривать бесконечные варианты будущего.

– В этих вариантах существует будущее твоей галактики? – опередив замечание Антареса, быстро спросил Энлиль.

Антарес нахмурился, понимая, к чему он клонит.

– Существует, – коротко ответил он. – Но я ведь говорил – вариантов бесконечно много. По сути, что такое будущее? Это результат взаимодействий бесконечного числа факторов и даже самое ничтожное вмешательство самого ничтожного слизняка способно кардинально менять его сценарии. Предвидеть будущее практически нереально, потому что нереально знать и учесть все эти факторы. По крайней мере, я не слышал ни об одном существе, ни об одном создании, которое бы могло держать в своём разуме все варианты хотя бы своего будущего, не говоря уже о таком масштабе, как галактика.

Антарес протестующе поднял руки.

– Блуждание в сценариях Вселенной нам не поможет, – утвердительно произнёс он. – К тому же, наиболее развитые расы высших обитателей миров могут похвастаться способностями прятать своё прошлое или будущее, и к ним, несомненно, относится Тёмный Кочевник. Сколько бы энергии мы не потратили, сомневаюсь, что нам удастся найти что-то стоящее. Этот Архонт умело заметает свои следы, так что, давайте не отвлекаться.

Наёмники вернулись к застывшей в пустоте пузырчатой структуре, которой, по словам Антареса, являлась их Вселенная.

– Итак, именно подобным образом выглядит наш дом. Но он не единственный в мироздании.

Вокруг их пузырчатой Вселенной появились другие, связанные с ней, структуры.

– Теперь мы переходим ещё выше – к кластерам из Вселенных.

Антарес наглядно собрал все Вселенные воедино.

– Так выглядит кластер миров – совокупность родственных, но отличающихся от себя Вселенных, где различия могут быть столь минимальны, что и не заметить или же, наоборот, быть кардинальными, но всё равно, родственными.

Путешествовать в нём уже не такая лёгкая задача и для меня. Любой отдельный мир, отличающийся от привычной среды обитания, в моем случае – нашей мультивариантной Вселенной, является неприветливым и опасным местом для всех, кто там не рождён. Но это не значит, что я никогда не захаживал в такие миры раньше, когда ещё не был связан с галактикой.

Лицо Антареса приятно оживилось от воспоминаний.

– Когда-то это было наше излюбленное занятие, – размашисто заговорил он. – Я, Кали, мои друзья, мы жили в дороге, и кластер этих миров исходили вдоль и поперёк. В некоторых из них я перерождался, а новая Вселенная также на очередную жизнь становилась мне домом.

Перерождения всех нас разбросало, – уже спокойнее продолжил он.

– Хорошие были жизни.

Владыка галактик замолчал, сообразив, что и так отвлёкся.

– В общем, выше этих кластеров мы выбирались только несколько раз, – посерьёзнев, продолжил он.

Светящиеся структуры миров на его тёмном холсте вновь стянулись воедино.

– Далее, выше, будут стоять ещё более необхватные мегаструктуры – кластеры кластеров миров и так далее, пока не упрёшься в границы мироздания – предела, за который не выйти…

Антарес скомкано закончил изначально подробный рассказ, потеряв к нему интерес.

– Миров разгуляться хватит всем, как видите. Никуда они от вас не денутся. Думайте о своём доме и не рвитесь пока в чужие, – добавил он.

Оборвав надоевший разговор, Владыка галактики развеял мираж пустоты вокруг. Жестом он указал наёмникам куда-то вдаль, но те поняли, что учитель вновь заставляет их повторять пройденное.

– Подождите! – неожиданно крикнул он.

Антарес резко остановил парней, когда те уже были в шаге от телепортации.

– Стойте!

Ничего не объясняя, он внимательно взглянул сначала на Энки, потом на Энлиля.

– Вы это чувствуете?

Друзья попеременно взглянули друг на друга, уже собираясь ответить отрицательно, но необычное колебание матери в галактике приковало их слух. Оно было столь незначительно, что могло ускользнуть от внимания неподготовленного наблюдателя и не казалось чем-то особенным. Однако Антарес так не считал.

– Похоже, нам придётся разойтись раньше, чем я думал, – отчего-то сделал вывод он. – Следуйте за мной.

После последней фразы Владыка галактики исчез. Энлиль и Энки, ухватившись за оставленный для них след, телепортировалась за ним. Вместе их вынесло на западную границу галактики, туда, где наёмники уже не раз бывали за последние дни, иногда совершенствуя свои приобретённые в учении навыки на прорывавшихся здесь вражеских кораблях.

– Видите эту мглу? – указывая на тёмную площадь, спросил Антарес.

Энлиль и Энки скорее ощущали вибрации инородного и непонятного движения, чем видели то, что его провоцировало. Мгла была опасна и очень сильна.

– Мои собратья, – как-то грубо произнёс Антарес.

Наёмники удивлённо покосились на учителя, затем на мглу, стараясь рассмотреть в ней что-то живое. Им удалось определить существ, но чтобы они имели родство с Антаресом?

– Кто? Вот эти твари? – переспросил Энлиль.

– Не называй их так! – внезапно гневно крикнул Владыка галактики.

В пылу он молниеносно оставил наёмников, направившись к мгле. Энлиль и Энки остались поодаль. На расстоянии безопасного светового часа они видели, как Антарес попытался отогнать наросты из существ поверх мембраны, но те, выдержав несколько мощных энергетических ударов, напротив, с двойным усилием налетели на препятствие. Потерпев неудачу, Антарес вернулся обратно.

Тем временем мгла, неожиданно, разрослась в четверть. Заметив это, Владыка галактики досадно отвернулся.

– Мы одного происхождения, – после долгого, неопределённого молчания заговорил он. – Но общего у нас осталось немного.

– Что вы видите? – спросил он, не ожидая при этом ответа. – Странных, прожорливых существ? А я вижу переродков, которые когда-то были моими собратьями. Проклятый Архонт…

Голос Антареса опустился до шёпота.

Лишь успокоившись, через некоторое время он заговорил нормально.

– В этой мгле до сотни существ, – практически спокойно продолжил Владыка галактики. – А в одном существе – тысячи таких, как я – изменившихся в рабстве Кочевника, но не лишившихся силы. Надеюсь, ваши умы уже способны представить возможности подобной концентрации силы? И теперь они уничтожают энергию галактики. Заглатывают её, как пищу. Сражаться с ними бесполезно – они только спасибо скажут за ваши выбросы энергии.

– Остаётся ждать, – предположил Энки.

– Верно, – согласился Антарес. – И это уже без меня.

Владыка галактики повернулся к наёмникам.

– Не думал, что отделаюсь от вас так быстро, – без придирок заметил он.

– Мгла тупа, и это нам на пользу, – рассудительно продолжил Антарес. – Они долбятся хаотично, но всё равно вскоре прогрызут дыры. Вовнутрь галактики мгла не потечёт – я задержу их и попытаюсь отвести в открытый космос, буду подбрасывать им жирные куски энергии. Нельзя, чтобы эти существа присосались к каким-нибудь ближайшим структурам.

– А что делать нам? – спросил Энки.

– Чему успели научиться, то и делайте, – спокойно ответил Антарес.

– Присмотритесь, – Владыка галактики указал им на армады захватчиков, рассредоточенных на отдалении от мглы. Но и без миллиардных армий эти окраины скрывали в себе силы значительно меньшие, однако куда смертоносные.

– Это порабощённые высшие расы. Они в какой-то мере, тоже переродки неволи. На ком-то рабство сказывается острее, на ком-то ещё не успело оставить глубоких отметин. Всё зависит от горечи испытаний, помноженных на время в этом рабстве, – пояснил Антарес – Но эти рабы, к сожалению, не тупы. Они – это вам не пустоголовая мгла. Им надо лишь шагнуть в галактику. По отдельности они слабее вас, и значительно. Кочевник не даст им полной свободы действий. В противном случае они от него просто сбегут. Он должен контролировать свои игрушки на любом расстоянии от себя, посему им будет доступно не более десятой части своего потенциала. Остальное останется подвластно Архонту. Но вы должны учесть, что некоторые из них, вопреки такому ущемлению власти, сохраняют умение телепортироваться. С проникновением в галактику эти твари сразу же устремятся к вашей Солнечной системе. Делайте с ними, что вам заблагорассудится.

Владыка галактики скомкано пожелал друзьям удачи. Попутно мгла заканчивала проедать одно из достаточно больших отверстий, и несколько авангардных дивизий уже совались в него. Часть из них тут же оказалась поглощена прожорливыми существами, остальная отпрянула назад.

Войска застыли в ожидании.

Когда брешь увеличилась втрое, и мгла по её краям более не бросалась на аккуратно приблизившиеся суда, тоненьким звеном те мерно потекли в галактику.

Энлиль обернулся к Антаресу, но того уже не было. Их наставник предпочёл уйти без лишних сантиментов.

Выбрав самую близкую к проходу систему, друзья обосновались на дрейфующем метеорите и начали наблюдение. Армии захватчиков уже увереннее совались в горловину прохода, сбиваясь в подразделения и формируя походный строй. Заканчивая перестройку, корабли незамедлительно переходили на сверхсветовые маневры, выбирая курс на ближайшую развитую систему и не замечая, что за ними следят. Но, похоже, это замечали те, кто, напротив, не спешили переступать черту.

Лучшие рабы Кочевника всё ещё находились в стороне от прохода, ожидая неизвестно чего. Вместе с ними ожидали и наёмники.

Глава 6

Главнокомандующий войсками Республики Сварог в сопровождении своей военной свиты постарался незаметно проскользнуть на место общего собрания, но стоявшие в другом конце просторного зала Хранители его тут же окликнули.

– Задерживаетесь!!!

– Ждём только вас! – донеслось от кого-то.

Сварог едва подавил желание скривиться, только кивнув кучке грамотеев. Ещё бы ему не задерживаться! К окончанию подходило спешное формирование уже четвёртого по счёту гражданского флота, и все основные организационные тяготы ложились именно на военных. Знали бы эти мудрецы, как нелегко осуществить на деле их витиеватые мудрёные рекомендации. Словом орудовать просто, а ты попробуй собрать вместе целую систему, найти для неё корабли, набить их ресурсами на неопределённое время, а затем ещё и усадить по доброй воле на них жителей. Да тут не то, что время потеряешь, – голову! Но нет же – упрекнут опозданием!

Не замедляя шага, Сварог напрямую направился к своим адмиралам, стараясь более не обращать внимания на Хранителей. Но это оказалось невозможным. Первые лица Сеннаарского братства следовали за ним по пятам и возникали как из-под земли всякий раз, когда Главнокомандующий думал, что уже спрятался от них. Изначально, соглашаясь с утверждённым на совете планом по экстренной эвакуации населения, Сварог и не предполагал, что он будет включать в себя постоянное назойливое надоедание Хранителей. Все они, покинув сокровищницы, собрались в массовую делегацию в количестве без малого семисот лиц, и, кажется, считали своим высочайшим долгом преследовать военное руководство страны, давая тому мудрые наставления по работе. И больше всего перепадало Сварогу.

Если бы роль Хранителей в эвакуации не являлась столь значительной, Главнокомандующий давно бы уже спровадил их, но именно от их общих усилий зависели последние стадии эвакуации – отправка и сопровождение гражданских флотов. Тот факт, что с каждым отлётом очередного флота количество Хранителей уменьшалось, только отчасти радовало Сварога, ведь и среди оставшихся всё время находились изрядно нервные, нетерпеливые или недисциплинированные паникёры.

Миновав кучку таких взъерошенных мудрецов, Главнокомандующий с радостью вклинился в строй адмиралов, широкие спины которых, не сговариваясь, случайно оттеснили семенящих позади Хранителей. Шедший рядом с товарищем адмирал Хорс легонько подмигнул Главнокомандующему. Тот улыбнулся.

– Помяни моё слово, – шёпотом, на бегу, жаловался он, – эти святоши меня доконают.

Хорс понимающе кивал.

– Восемьсот сорок две тысячи тридцать судов, – начал докладывать он. – Задержки с погрузкой продовольствия уладили. Со всей системы, включая сто шестнадцать орбитальных станций и окраинных колоний, прибыли и уже расположены на бортах свыше пяти миллиардов жителей. Около двадцати процентов, что уже ожидаемо, лететь отказались.

Из сопровождения: вторая, третья и шестая армии первой армады, сорок шесть тысяч телохранителей сокровищниц на своих судах, плюс, – Хорс оглянулся в сторону Хранителей, – вон та сотня кричащих безумцев.

Командиры всех судов доложили о готовности к отлёту, – продолжил он. – Гражданский флот поделён на колонны, и с их охраной также разобрались…

Сварог внимательно слушал, кивая словам товарища. Для них это была четвёртая подобная масштабная эвакуация, и отработанная на примере первых трёх схема уже начинала работать практически без сбоев. Но всё равно объём предприятия и его размах создавали множество затруднений, главное из которых – вынужденная спешка. Сварогу всё время приходилось торопиться, торопили его самого, и торопил он. Из-за этого, несмотря на качественную работу военных, накладки сыпались одна за другой. Сперва пришлось пожертвовать частью культурно-исторических ценностей. Попросту не хватало места. Но позже стало понятно, что придётся оставить не только разбросанные по Солнечным системам Республики картины, вазочки, статуи и прочий багаж. Ускоренная эвакуация сильно взбаламутила настроения в массах. Население было подавлено, билось в панике, отчего изначально заложенный процент оставшихся вырос из пяти до двадцати. Примерно пятая часть каждой Солнечной системы в составе Республики отказывалась улетать, и ни одна армия в такой суматохе не могла переменить это положение. Высший совет опасался большей паники ещё и в рядах согласившихся на эвакуацию. Из-за этого приходилось идти на подобные жертвы. Бегать в отдельности за теми, кто не решался покидать твёрдую землю, Республика попросту не могла. Помимо отработанных систем и нынешней – четвёртой, своей очереди ждала ещё одна система и главная – Аккадская. Донесения же застав и разведки уже вчера огорошили предостерегающими новостями: к Республике начали своё движение пока ещё разреженные, но быстро формирующиеся армады противников, и по первым подсчётам их предположительная численность в судах более чем в тысячу раз превосходила флотилии страны. Это ещё сильнее ускорило спешку.

Выслушав все доклады, Сварог приметил в толпе Верховного Хранителя. Рядом с Илларией вертелся парень с заметной военной выучкой, но неприметной внешностью, в форме командира телохранителей, отвечающий за эвакуации сокровищниц. Он, как и Верховный Хранитель, должны были улетать в числе последних во время эвакуации Аккадской системы, и именно с ними предстояло следовать и остаткам армий Республики во главе со Сварогом.

– Как тебе этот предводитель? – незаметно указав на Бэара, спросил Главнокомандующий.

Хорс бывшего лейтенанта знал хорошо не только по старой дружбе с покойным отцом.

– Слишком молод, – не подумав, ответил он, но быстро добавил, – других недостатков не вижу.

– Ну что ж, – механически произнёс Сварог. – Посмотрим.

В голове же у него мелькала совсем иная критика, о которой он думал вскользь. Пробравшись к Илларии, он ещё раз окинул взглядом молодого парня с высоким званием. Тот, как и в прежние встречи, кратко доложил, толково ответил на все вопросы, внёс несколько предложений и более не вмешивался в разговор.

– Посмотрим, – себе под нос пробубнил Главнокомандующий.

На ухо кто-то из адмиралов шепнул об очередном отчёте. Сварог позабыл об Бэаре, вновь протиснувшись к Илларии. Верховный Хранитель, попрощавшись с уже отлетевшими к своим кораблям собратьям, направлялась к оставшимся в зале Хранителям. Часть из них отделилась и оказалась посередине зала. Зеваки и провожающие непроизвольно попятились назад, оставляя Хранителей на максимальном, насколько это позволяли размеры зала, удалении. Сварог растянул губы в улыбке. Одну и ту же картину он наблюдал три раза, и эта эвакуация не стала исключением. Каждый раз, когда Хранители начинали подготовку к отправке гражданского флота, проще говоря, готовили для того проход, от них шарахались в стороны.

На сей раз порталом занимались те Хранители, которые не участвовали в предыдущей эвакуации. Отправившая два флота кряду Иллария также осталась в стороне. Воспользовавшись этим, Главнокомандующий вновь задал ей старый вопрос.

– Так куда они летят? – остановившись подле неё, спросил Сварог. – Опять не скажете?

Хранитель отрицательно покачала головой.

Воздух в зале накалился и начал потрескивать. От группы Хранителей повеяло жаром, и собравшиеся ещё сильнее отпрянули назад. Сварог прикрикнул на напиравших, и теперь шарахались не только от Хранителей, но и от него.

Главнокомандующему доложили, что нос флота уже вошёл в портал. Медленная текучка началась и заняла последующие четыре часа. К окончанию этого времени последний корабль исчез с радаров, проваливаясь в никуда. Закончив с порталом, добрая половина участвовавших в его построении Хранителей тут же повалилась на пол. Привычно ими занялись медики. Никого ничего не удивляло.

Узнав о состоянии собратьев, Иллария, в компании командира телохранителей, поспешила к выходу. Их ожидали несобранные сокровищницы и свои дела. Сварог нагнал Хранителя в холле.

– Неужели так обязательно, чтобы никто не знал, куда вы их отправляете? – рассерженно спросил он.

– Мы это уже обсуждали, – напомнила Хранитель.

– В соседнюю галактику? – предположил присоединившийся к ним Хорс.

Иллария не подтвердила догадку.

– Хоть в эту Вселенную? – хватая её за руку и останавливая, спросил Сварог.

Устало, но без раздражения Хранитель отстранилась от военных.

Эта сцена повторялась и для неё уже не первый раз. Откуда только бралось терпение объяснять всё по четвёртому кругу.

– В их же интересах, чтобы ни вы, ни они и никто более не знали о конечных точках прибытия, – медленно напомнила она. – Ваш гнев, Главнокомандующий, понятен, но…

Сварог её перебил.

– Я верю, – неожиданно вставил он. – Как вы мне и советовали. Я начал верить в происходящее и грядущее. Честно, многого я не понимаю, но хоть верю. Вы ведь этого хотели для сотрудничества?

Иллария наткнулась на сочувствующий взгляд Бэара и коротко улыбнулась.

– Веры недостаточно, – вновь повторяла она свои слова. – А ваших мыслей хватит. Если вы верите в силу и возможности нашего врага, то не сомневайтесь, что ему или его пособникам удастся прочесть ваши мысли. Хранители же смогут утаивать их до последнего. Вот и все причины.

– Но вы утверждали, что погони не будет! – заметил Сварог.

– Я лишь надеюсь, что в худшем случае за нами никто не захочет гоняться, – ответила Хранитель. – Это не одно и то же.

Главнокомандующий намеревался продолжить разговор, перерастающий в допрос, но Иллария опередила его.

– В последнюю эвакуацию, в тот самый момент, когда портал за нами закроется, я, как и уговаривались на совете, открою места нахождения всех остальных гражданских флотов.

Сказав это, она подала знак Бэару, и оба тут же скрылись в толпе.

Сварог стоял как ужаленный, лишь отчасти догадываясь, что Хранитель применила против него телекинез, заставив остаться. Сам Главнокомандующий был неплохо обучен премудростям Сеннаарского братства. До истинного мастерства ему, конечно, было далеко, но строить блоки, читать мысли, понимать, что на него влияют, ощущать и отстраняться от этого влияния, отражать некоторые сильные удары, концентрироваться и даже левитировать небольшие предметы он мог. Но вот справиться с Хранителем Главной сокровищницы и, тем более, Верховным Хранителем – это вряд ли.

Недовольно обернувшись к Хорсу, Сварог понял, что товарищ вовсе ничего не заметил. Адмирал умел ещё меньше него и не почувствовал вмешательства Илларии.

– Доведут они меня, – вяло повторил Сварог, повернув обратно в зал. – Помяни моё слово.

Странствующее соединение планет стремительно менялось на глазах, обрастая зонами кричащих контрастов. Одни зоны перевоплощались в удивительные красивые места, где жизнь била ключом, другие, напротив – по-своему отмирали, темнели, не пропускали в себя подлинный свет, и жизнь в них также отмирала или темнела, приобретая ещё более парадоксальное обличье. Подобным образом на планеты воздействовали Архонты и другие первородные расы. Если влияние двух живших тут исполинов не столь очевидно обогащало или убивало планеты, то побочное влияние уже более сотни Архонтов превратило соединение в кипящий котелок.

Навряд ли титанам было дело до того, что происходит у них под носом. Закономерно, если они и вовсе не обращали внимания на перемены в энергетическом поле планет и ускорившиеся в разы процессы на них. Собравшись в пещере Валлиэна, исполины отстранились от всех, но это не препятствовало кипящей в них силе вздыбливать планеты. В зависимости от того, какого окраса энергия осыпалась на том или ином участке, разнился и результат. Чаще он становился отрицательным – негативной энергии в Архонтах, Элементалях, Малахах и Ха́ос, судя по возросшим уродствам системы, оказалось предостаточно и значительно больше положительной.

Место, где ещё до недавнего прихода первых рас Вселенных находились друзья Кали и она сама, подверглось влиянию именно отрицательной энергии. Оно и до этого не лучилось радушием приятных оттенков и пейзажей. Теперь же соседство Архонтов сделало из него чёрный пустырь, а всякое живое существо, обитавшее здесь, перевоплотилось в самый худший сценарий своей эволюции. Несмотря на примитивность этих существ, после изменений они добавили в свой арсенал не только опасный внешний вид. Нитуру и Анубису приходилось постоянно озираться, отбивая их подлые, выжидающие нападения. Плотный, энергетически отравленный воздух пустыря сковывал их возможности. Анубис утратил контроль над внешностью и постоянно принимал облик ближайших к ним существ. Нитур едва держался, чтобы не поддаться своим же чарам сна, а Летта практически лишилась контакта со временем, замедляя его всё меньше и меньше. Из-за этого друзья хотели увести её в зоны с положительными переменами, но Мойра не позволила к себе даже прикоснуться, пояснив, что и малейший шаг будет стоить ей разрыва, и после она уже не сможет вновь подчинить время. Так что всем четверым ничего не оставалось, кроме как задержаться на пустыре.

Небольшим лагерем они столпились вокруг Мойры, только Кали находилась немного в стороне. На удивление, она не болела переменами планет подобно остальным. Ничто на чёрном пустыре не доставляло ей дискомфорта: инородная энергетика не давила на сознание, изменившиеся злобные твари её обходили, мысли оставались чистыми, душа – необременённой, и даже притяжение её солнца словно затихало здесь. О своём состоянии она умолчала, но её взъерошенные друзья были полностью поглощены угрозами системы и не могли заметить непроизошедших перемен в Кали. Сама она догадывалась, что за подобным везением стоял Валлиэн, и это он оберегал её от аномалий, хоть девушка и не чувствовала его защиты.

Предложение Великого Архонта, сделанное им подле его пещеры, разводило Кали в две противоположные стороны. Возможность позаимствовать чужую энергию и взломать с её помощью носитель являлась очень заманчивой, и этого девушка не отрицала. Предложение сверлило её мысли. Но и чаша сомнения неизменно тянула её решимость вниз, уводя от согласия. Едва Кали думала, что согласна, как это сомнение опять останавливало её, будто не её мысли, а именно тяжесть осколка удерживала девушку на пустыре и не давала отправиться к пещере Архонта.

Пока её верные спутники валились от усталости, Кали, не прекращая, вертела в руках осколок. Камень молчал, как и молчал практически всё время до этого. Неровный и грубо вытесанный, он мало чем походил на прежний носитель. Девушка помнила наизусть все его шероховатости, каждую грубую впадинку или острый выступ, все те внешние и внутренние грани, что уже были ей доступны. Но как бы она ни взывала к камню, тот не пускал её дальше. Носитель продолжал молчать, не реагируя на энергетические импульсы девушки. Отчасти он сделался ещё более грубым. Кали аккуратно переворачивала кристалл, а тот всё равно умудрялся царапать ей кожу. Неизвестно откуда взявшийся жар до покраснения обдавал энергией руки девушки. И чем дольше Кали всматривалась вовнутрь носителя, тем больше понимала – камень ей противится. Трогать его становилось невыносимо, тяжесть кристалла росла.

Такое поведение носителя озадачивало девушку. Более она не являлась его владелицей. Камень принадлежал Хранителю и в любой момент мог вернуться к нему. Кали знала, что не остановит его и не справится с кристаллом без обещанной энергии Архонтов. Если и дальше пытаться заглянуть за черту только своими силами, он попросту исчезнет, сбежит в другие руки. Однако ей не хотелось выдирать ответы насильно. Оттого Кали просила носитель о помощи, об одном единственном решении. Но в ответ кристалл лишь активнее ощетинивался, тяжелел и пылал жаром.

Тёмный пустырь угнетал и уродовал всё, до чего дотягивались его щупальца. Свет отдалённой системы двойных звезд едва добирался сюда. Неприветливая ночь окутывала лагерь, придавая бродящим здесь теням устрашающие геометрические формы. Что-то подобное происходило и с кристаллом. Никогда не менявший окрас, он, неожиданно, ещё более потускнел, становясь непрозрачным, как уголь с пурпурно-синим отливом. И дело было не в освещении. Темнота не могла скрыть от Кали цвет камня, ведь видеть она могла не только с помощью глаз. Носитель действительно быстро преображался.

Возможно, это послужило бы причиной для отказа. Какая-то часть разума Кали понимала, что нельзя трогать ещё не открывшиеся грани носителя. Всё должно идти своим чередом, без вмешательства, и девушка даже начала обдумывать, что ей следует сделать по возращении в свою систему. Под влиянием бунтующего осколка она соглашалась с приходящими на ум решениями, и таковых было не много: убить Хранителя Дильмуна, убить Эн-уру-гала и затем, когда осколок лишится нынешнего и будущего владельца, выбросить его в первом попавшемся мире. После этого Тёмный Кочевник его уже не найдёт. У него попросту не останется способов разыскать кристалл.

Это был правильный выбор. Правильный для носителя. Безмолвный кристалл каким-то образом уговаривал Кали отказаться от всего. И пока она вертела огрубевший камень в руках, мысли о последствиях казались ей вовсе не пугающими: что такого, что Кочевник уничтожит всю галактику, что такого, что он поглотит и её саму, что такого, если остатки созданной ею расы будут разбросаны и, быть может, преследуемы Тёмным Кочевником до самого последнего илима? Великий Архонт умел мстить, но в данную минуту это вовсе не тревожило Кали.

Убить Хранителя она могла и на таком расстоянии. Всё-таки, между ними всегда была связь. Другое дело – убить его преемника. До него её власть явно не дотягивала. Но и тут осколок подсказал выход. Пребывая под гипнозом камня, Кали нащупала нить между своим разумом и солнцем. По этой же цепи Хранитель был привязан к ней. Теперь оставалось всего лишь отправить незначительный импульс в мысли старика – заставить того вначале убить преемника, а затем и самого себя.

До окончательного выбора оставался один шаг и кто знает, что он принес бы, если б Кали его сделала. Ещё немного, и импульс соскользнул бы вдоль цепи: Дильмун, не задумываясь, как безмозглая кукла, подчинился бы её приказу, а Кали, освободив осколок от хозяина, всё также, не задумываясь, открыла б какой-нибудь портал, куда и выбросила бы камень. Но всего этого не произошло. Мимолётное помутнение рассеялось, стоило девушки услышать встревоженный голос Хранителя. Отправленное Дильмуном послание только сейчас пробралось сквозь темноту пустыря, оседая в голове Кали. Всё её внимание переключилось на послание, и девушка не поняла, когда сама же вернула осколок обратно в оправу.