Текст книги "Не доставайся никому!"

– Духовка, помнишь, чадила? – спросила после некоторого замешательства Тая.

– Помню.

– Вот он и вызвался ее починить. Очень рукодельный парень, очень. Все, пока. Вернусь – позвоню, – подруга резво швырнула трубку.

А Алиса так и не успела у нее спросить про странного красавца, заставившего девчонок из Тайкиного отдела беззлобно сплетничать. С ним-то что? Правда или как? Или они врут? Или подруга врет? И если врет кто-то, то зачем?

Глава 5

– Она могла вам просто солгать, – задумчиво изрек сидевший напротив Алисы следователь по каким-то там очень замороченно выговариваемым делам. – Просто соврать, и все!

– Но зачем?! – Алиса уставилась на молодого парня.

Он выглядел очень молодым и оттого неубедительным. Или просто возраст его скрадывал здоровый цвет лица и румянец на полных щеках.

Он почему-то сразу напомнил ей фольклорного доброго молодца из-за яркого румянца и кучерявого рыжего чуба. Оставалось нацепить на Федора Сергеевича косоворотку с вышивкой, картуз, дать в руки балалайку – и хоть на городскую площадь выпускай.

Ну, разве же то следователь?!

– Понимаете, когда человек очень долго живет один, все происходящее по соседству видится ему несколько иначе, нежели… – он мучительно подбирал убедительные слова, способные заставить молодую девушку от него отвязаться, но не получалось. Закончил, как вышло. – Короче, все они немного чокнутые.

– Кто они?

– Одинокие старухи.

– Она не была старухой! Ей исполнилось…

– Да помню я, помню, – замахал он на Алису полными ладонями с удивительно розовыми ногтями. – Но все равно, все они немного того… не в себе. Хорошо еще гражданка Ершина инопланетян на своем балконе не обнаружила, а то вообще бы…

– А что, и такое случается? – вежливо поинтересовалась Алиса, хотя про инопланетян уже слышала и прежде, и в полиции, и в прокуратуре.

– И еще как часто! – обрадовался Федор Сергеевич ее вопросу. – И инопланетяне их насилуют, и ночами на свои планеты забирают, и…

– Хорошо, вы не хотите верить, что Александра напала на след банды, занимающейся грабежами в нашем районе…

Алиса опустила голову, начав теребить ворсинки на своей шубе.

Видеть беззаботно улыбающегося следователя по каким-то там трудно и длинно выговариваемым делам было очень неприятно. Она прекрасно понимала, что он торопится выпроводить ее из кабинета, куда ее никто и не приглашал, она сама пришла. Понимала, что он торопится на обед. Спешит слопать очередную порцию витаминного продукта, дарующего ему такой великолепный цвет лица и невероятно розовые ногти. Она все понимала, но уходить не собиралась тем не менее.

Надо стоять до последнего. Им тут совершенно дела нет ни до гибели Александры – все давно быльем поросло. Ни до нападения на Алису, едва не закончившегося трагически, – ни до того… как странно ведет себя Тайка. Дома-то она так и не появилась ни вчера вечером, ни сегодня. И на звонки не отвечает вообще ни по одному из телефонов. Что ей, Алисе, вот думать теперь?!

– Алиса Петровна, вы себя слышите? – осторожно улыбнулся Федор Сергеевич, тряхнув шикарным рыжим чубом.

– А что такое?

– Александра Ершина, – начал он с пафосом, – напала на след банды, занимающейся грабежами в нашем, то есть в вашем, районе! Вы понимаете серьезность своего заявления?

– Ну да, как будто. А что вас рассмешило? – вспыхнула она, заметив, что Федор Сергеевич принялся беззвучно посмеиваться – над ней, надо понимать.

– Простите. Простите великодушно, – он приложил пухлую ладонь к груди. – Просто… Нет и не было никакой банды! Ни единого зафиксированного случая грабежа в нашем и вашем районе, ни единого! Все, тьфу-тьфу-тьфу, тихо, мирно, не считая бытовых драк и одного нападения на старика. Но там сатанисты орудовали, их уже взяли. Если хотите, я вам даже распечатку дам почитать со всеми происшествиями за последние полгода. Ни единого нападения!

– Как ни единого? А Александра? А я? Вы что говорите такое?! Мы с ней что же, не люди? Нас даже в сводке не значится?! – ей стало обидно до слез, но Алиса сдержалась. – Вы хоть что-то делаете, чтобы найти того, кто напал на меня? Я едва выжила! А вы и не чешетесь!

– Па-аазвольте, гражданка!

Федор Сергеевич Савосин вдруг встал из-за своего стола, оказавшись тем самым добрым молодцем, которого ей и рисовало воображение. Разница состояла лишь в том, что на нем был темный костюм в крапинку да рубашка серая с застегнутыми до подбородка пуговицами, а не косоворотка с вышивкой по рукавам. Но стати и мощи Федору Сергеевичу было не занимать.

– Вы сами! Повторяю, сами позволили освободить возможного преступника из-под стражи! Настояли на этом именно вы! – бушевал Федор Сергеевич напевно, но с напором. – У нас был подозреваемый – Аристов Петр Иванович. Но по вашему заявлению с него сняли все подозрения, все! И что теперь?

– А что? Нету тела – нету дела, так? – вспомнила она одну из поговорок Аристова.

– Можно сказать и так, – быстро согласился Савосин. – С Ершиной, с той все ясно. Ополоумела от одиночества и прыгнула под колеса.

– Колеса-то те хотя бы нашли? – едко поинтересовалась Алиса.

– Ищем, – надул пухлые губы Федор Сергеевич и опустил взгляд долу. – Ищем, но пока безрезультатно.

– Так, с Ершиной, стало быть, вам все понятно. А со мной… А со мной, надо полагать, тоже. Я собственноручно освободила из-под стражи человека, который, с ваших слов, напал на меня и…

– Все так, все именно так, – просиял Федор Сергеевич и широко шагнул в центр тесного кабинетика. – А теперь, если вы позволите, я бы сходил пообедать.

– А если не позволю? А если пойду сейчас к вашему начальству и нажалуюсь на вас?

– С какой стати? – Савосин обиженно засопел и назад к столу попятился. – Я что, вас выгоняю, что ли? Просто разговор наш зашел в тупик и… И вы ведь живы, Алиса Петровна! И никто больше на вашу честь и жизнь не покушался. Правильно?

– Пока да.

– Ну вот, – он снова вышел вперед. – А когда предпримет кто-нибудь эту попытку, так мы тут как тут. Не уподобляйтесь вы этой старой деве, в самом деле. Все же нормально! А пока… Ну правда кушать хочется.

Он буквально выдавил ее из кабинета, сунул под мышку теплую куртку и зашагал к выходу из отделения. Алиса смотрела в широченную спину, обтянутую темным пиджаком, и не могла поверить в то, что только что услышала.

Он что же, этот сытый и румяный, отождествляет ее с сумасшедшей? Ну да, выходит, так. Александру они все сочли неадекватной, и ее, стало быть, тоже. Ведь со слов Федора Сергеевича она ей уподобляется. Мутит воду, паникует зря. Что еще он успел ей сказать? А, вот – преувеличивает серьезность ситуации. Затягивающаяся дырка под ее левой лопаткой, едва не стоившая ей жизни, это так – пустяк. Зашили же, не померла. Чего еще-то надо?

Они запросто могли посадить Аристова, если бы она, Алиса, не стала его яро защищать. Неважно: он это сделал, не он. Сел бы человек по обвинению, просто потому, что под руку подвернулся, и дело в шляпе. А так, кого и где они будут искать? Соседей опросили, как полагается, никто никого не видел. И Аристова никто не видел. Если бы сам глаза не намозолил приехавшим по вызову врачам и полиции со своей спасательной миссией, то его бы никто и не вспомнил.

Выходит…

Выходит, никто искать преступника не собирается. Почему? Да потому что на роль эту никто, кроме Аристова, не подходит. Кого, где искать? С Сашкой поговорить? Так он тоже версии следователя Савосина придерживается. То ли логика у них такая корпоративная, то ли она и впрямь чего-то недопонимает.

Нет, ну а что тут понимать-то?! Каким надо быть особо мудрым, чтобы не попытаться соединить, собрать все разрозненное воедино?

Александра, поймав ее во дворе незадолго до своей гибели, нервно улыбнулась и сказала, что ей кажется, будто она попала в нехорошую историю. На вопрос, в какую, вдруг начала говорить сбивчиво и путано про каких-то людей, таскающих тюками добро в крайний подъезд того здания, что стоит прямиком за их домом. Что будто бы она из окон своей квартиры рассмотрела, как те люди раскладывают по подоконникам и стульям шубы, куртки, разглядывают возле окна всевозможные украшения.

Честно? Алиса ей не поверила. И тоже, как и многие другие, усомнилась в ее способности рассуждать здраво. Конечно, ничего ей не сказала и слушала внимательно, не перебивая.

На следующий день Александра снова потребовала к себе внимания. Поймала ее возле подъезда, когда Алиса вернулась с работы, взяла под руку и принялась разгуливать с ней по двору, беспрестанно дополняя свой рассказ все новыми и новыми подробностями.

С ее слов выходило, что квартира, за окнами которой она ведет круглосуточное наблюдение, является просто складом или местом, где скупают или хранят краденое. Потом она достала из сумочки одно местное издание, не очень авторитетное, конечно, но все же. И потребовала, чтобы Алиса прочла заметку, обведенную Александрой черным фломастером.

Алиса прочла и ничего не поняла.

Во-первых, кража со взломом, в результате которой погибла собака такса, оказавшаяся дома одна, произошла на другом конце города. Во-вторых, там пропало много бытовой техники. При чем тут шубы и куртки, украшения при чем?

– Когда произошла кража, прочти, – приказным тоном потребовала Александра, судорожно сжимая губы.

– Позавчера.

– Ну! И тогда же поздним вечером затемно эти люди таскали в подъезд какие-то коробки. Четыре или пять. Большие картонные коробки, как из-под телевизора моего старого.

– А в окне вы что увидели? – спросила Алиса.

Окно в тот вечер и ночь оказалось занавешенным, нехотя призналась тогда Александра. Но вот под утро один из обитателей криминальной – так она именовала жилище неизвестных – квартиры выходил на балкон курить. И вышел не с пустыми руками, а с каким-то то ли приемником, то ли плеером. Александре плохо было видно в утренних сумерках. К тому же жутко хотелось спать. Но что-то из портативной техники тот долго вертел в руках и без конца подносил к уху.

– Это точно из той самой квартиры! – заверила она Алису. – А на прошлой неделе, уже после того, как они три шубы приволокли в дом, в этой вот самой газете писали, что погибла женщина в пригороде!

О, господи!

Алиса закатила тогда глаза под лоб и принялась считать до десяти, чтобы не вырваться из цепких рук Александры прямо тотчас же и не укрыться за железной подъездной дверью.

При чем тут пригород?! При чем тут погибшая женщина и три шубы, развешенные, с ее слов, на двух стульях и одном кресле?!

– Не надо смотреть на меня, как на дуру, Алиса, – погрозила Александра ей пальцем. – Внимательно слушай дальше!

А дальше Александра почти дословно процитировала автора статьи, который утверждал, что погибшая от рук неизвестных бандитов женщина была к тому же еще и ограблена. Из дома ее, стоявшего чуть поодаль от остальных, было вынесено много добра.

– И про шубы писали? – усомнилась Алиса.

– Нет, – нехотя призналась Александра. – Конкретно про шубы не было сказано ни слова. Но! Но ведь у женщины могут быть шубы, Алиса! К тому же у очень обеспеченной.

Честно? Алиса снова сочла ее утверждения полным бредом. Зачем, скажите, одной даме сразу три шубы? Даже если это и так, кто сказал, что их у нее украли? Шуб могло вообще не быть. Она, допустим, носила пальто или куртки.

– Не веришь мне, – с горечью обронила Александра. – Вот и никто не верит! В полиции говорят, что я совсем свихнулась. Что ночами следует спать, а не подсматривать за соседями. Один умник назвал меня даже старой перечницей. А я не дура и не старая совсем и… Алисочка, если со мной что-то случится, значит, я права на все сто! Значит, это и есть та самая банда, которая грабит квартиры и убивает беззащитных женщин и собак! Господи, если суждено мне помереть, пускай я умру не зря. Пусть хоть моя смерть убедит их в моей правоте.

Не убедила! Не убедила ее гибель никого и ни в чем! Мало этого, когда Алиса попыталась достучаться до правоохранительных органов и призвать их хоть к какому-то участию, ей тоже указали на дверь. И нападение на нее их тоже ни в чем не убедило. Не пробудило совести, не призвало к выполнению служебного долга.

Полный провал во всех направлениях. Стоило ли заикаться о Тайке, не отвечающей на ее звонки? Тогда вообще психушку ей вызовут и в смирительную рубашку упакуют, сочтя, что заболевание Александры оказалось заразным и теперь вот у девушки прогрессирует.

Алиса покрутила головой.

Подивилась массе плакатов с призывами к бдительности, честности и принципиальности. Пятна на стенах, что ли, эти плакаты призваны закрывать? Какая бдительность? Какая принципиальность? Никому ничего не надо, лишь бы харч был подан ко времени, снова цитата незабвенного Петра Ивановича.

Она не пошла к выходу, свернула в коридор слева от дежурной части и направилась к кабинетам участковых. Сашку нужно было увидеть если не из-за себя, то хотя бы из-за Тайки. Он всегда к ней хорошо относился из-за ее вечного сватовства. Уж не откажется разыскать блудную подружку в бетонных джунглях их города.

Алиса рванула дверь его кабинета и тут же ретировалась.

Марь Иванна!!! Господи, спаси и помилуй от встречи с ней!!!

Светкина мать, Сашкина теща, а именно она сейчас сидела в его кабинете напротив него, была человеком осознанно не идущим на контакт. Причем все равно с кем! Был бы человек, а причин отказать ему в своем расположении у Марь Иванны находилось сотни четыре. У них, наверное, это семейное. Как Светка ткала из воздуха поводы для постоянного недовольства собственным мужем, так и ее мать находила поводы вечно быть недовольной всем миром, начиная с соседей по лестничной клетке и кончая первыми людьми государства.

Алису она не то что не любила, она ее люто ненавидела. И ни разу не упустила случая при встречах во дворе напуститься на нее:

– Ты, гадина, причина всех бед моей дочери!

– Как же тебя только земля носит, когда мое дитя страдает?!

– Зачем ты вообще живешь?! Глаза людям мозолишь?! Померла твоя бабка, и ты отправляйся следом за ней!

Это лишь самый малый перечень злобных выпадов старой мымры. Были и угрозы. И плевки Алисе в спину. Почему, интересно, Сашка не привлек Марь Иванну на роль подозреваемой, а прицепился к Аристову? У этой старой бабы куда как больше причин желать Алисе смерти, чем у Петра Ивановича.

Так, стоп, не увлекаться! – приказала себе Алиса. Мария Ивановна хоть и мерзкая женщина, но никакого отношения к гибели Ершиной иметь не может. И к нападению на Алису тоже.

Во-первых, почерк покушения на нее Аристов назвал профессиональным. А какой профессионал из Марии Ивановны? Во-вторых, ненавидела она Алису слишком давно, чтобы дожидаться именно того самого дня и совершить злодеяние. Да и не годилась она на роль преступницы с холодным оружием в руках. Старая она. Всегда была старой, а теперь что-то вообще сдала. Алисе одного мгновения хватило, чтобы увидеть, в каком расхристанном состоянии находится Мария Ивановна. Волосы растрепаны, голова трясется. А в глазах, обращенных на неожиданную посетительницу, застыло странное выражение пустоты и отрешенности какой-то.

Уговаривает небось Сашку одуматься и Светку назад забрать. Тут и к гадалке не ходи, уговаривает. Сначала Светка сама назад просилась, он остался глух и нем. Устоит ли он против тещи, интересно?

Догнал Сашка Алису за три квартала от отделения. Запыхавшийся, без шапки, с бледным лицом и тревожно округлившимися глазами.

– Чего приходила-то, Алиска?

– Чего без шапки? – вопросом на вопрос ответила она. – Заболеешь, помрешь, кому тогда Марь Иванна мозг клевать станет?

Алиса подняла голову вверх, уставилась увлажнившимися от обиды на весь белый свет глазами в хмурое февральское небо. Небо было отвратительно сизым. Клочья облаков сбились в неряшливую тучу, в который раз за минувшую неделю намереваясь натрясти на город снежных хлопьев. Когда уже эта зима закончится? Солнца хотелось, тепла, зелени.

– Ты зачем приходила? – повторил он, взял ее за локоток, развернул к себе. – Сунулась в дверь, а не зашла. Чего так? Тещи, что ли, моей бывшей испугалась?

– Бывшей? Ишь ты… – Алиса покачала головой. – А она-то в курсе, что теперь бывшая?

– В курсе, будь уверена, – Сашка стиснул зубы, продолжая смотреть на Алису с маетной тревогой. – Ты чего, снова к следователю ходила?

– Ходила, а что?

– Ничего, – он подергал плечами и, кажется, с облегчением выдохнул. – И что он сказал? Савосин тебя принимал?

– Он самый, – кивнула Алиса, отошла к тротуарной бровке, вскинула руку, намереваясь поймать такси, идти на автобусную остановку расхотелось. – А ничего путного он мне не сказал. Сумасшедшая я, говорит.

– Так и сказал?! – друг детства зло сплюнул, попав прямо на нос форменных ботинок. Тут же затер плевок о штанину на другой ноге. – Я ему в зубы дам, Алис. Ты только вели, и я…

– Не надо никому в зубы давать. Он считает сумасшедшей Ершину. И меня заодно с ней. Думает, что напал на меня Аристов, а я его покрываю. Чертовщина просто какая-то! Саш, ты-то что скажешь?

– А я что? Много ты меня слушаешь.

– Как что?! Ты же участковый! Ты должен был отреагировать на сигнал Александры.

– Отреагировал. Разве нет?

– И?

– Пришел в ту квартиру, за которой она долго и упорно наблюдала из своего окна, а там вполне приличные люди живут. Даже неудобно сделалось, пришлось извиняться. Соседи тоже на них не обижаются.

– И кто там живет? – спросила она.

Алиса растерялась. Эта сторона вопроса осталась как-то за кадром. Сашка не рассказывал, что ходил по квартирам, реагируя на заявление Ершиной. И следователи и прокурорские не объяснялись на этот счет.

– Живет обычная семья. Муж, жена, двое взрослых сыновей. Работают, не болтаются без дела.

– Да? А кем работают? Александра утверждала, что у них там шуб и украшений немерено.

– Господи! Алиска! Прекрати повторять бредни глупой бабы! – простонал Сашка и снова полез к ней обниматься. И зашептал, зашептал на ухо: – Замуж тебе пора, малыш. Замуж! Чтобы голову себе не забивала ерундой. Чтобы времени свободного ни на какую глупость не оставалось. Замуж пора!

– Замуж? – Она уперлась в его грудь локотками. – За кого замуж-то? За тебя, что ли?

– А чем я плох? – Его губы коснулись ее щеки. – Я же холост, Алиса! Холост! Теща ныла, грозила к начальству пойти и нажаловаться, а толку? Я больше со Светкой никогда жить не стану. Никогда! Выходи за меня, а?

– Погоди.

Ей удалось все же отпихнуть его от себя, да и люди начали на них обращать внимание. Парень в форме тискает бледную девчонку белым днем. Это что – порядок? Никак нет, это нарушение.

– Погоди… – повторила Алиса и снова спросила. – А как быть с тем добром, что они развешивали на стульях, а? Три шубы рассмотрела Александра. Три! А женщина в доме, получается, одна. Зачем ей столько шуб? И чего это они их по стульям развешивали?

– Так затопили их соседи сверху, поняла? – вспылил Сашка и негодующе шлепнул себя по бокам. – Что ты с ней будешь делать! Затопили соседи сверху, шкаф залило. Они все добро оттуда и повытаскивали. Сушили они добро на стульях, Алиска. Ну, бред же! И шуб каждый волен иметь, сколько ему захочется.

– А машина у них есть? – снова вспомнила она про трагедию в тесном проулке между домами.

– Что? Какая машина? – Он наморщил лоб, принявшись стряхивать с волос снежинки – снег все же повалил. Набухшие небеса не обманули.

– Джип у них есть? Они на нем не ездили по проулку? Машину-то, Саш, так и не нашли, которая сбила Александру.

– О, господи!!! – взвыл он, воздел руки к небу, резко развернулся и скорыми шагами пошел прочь.

Она даже не успела поделиться с ним своей тревогой за Тайку. С какой такой радости та не отвечает на ее звонки? Куда пропала? И, главное, с кем?

Тайка неожиданно позвонила сама через пару часов Алисе на мобильный.

– Ты меня искала? Смотрю несколько пропущенных, – забыв поздороваться, шумно зевнула ей в ухо подруга. – Чего хотела, Алис?

– Тая, я что-то не догоняю совершенно, – снова обида рванула душу. – С каких это пор я должна иметь причину, чтобы тебе звонить? Ты чего, совсем, да?

– Это ты совсем! Я сплю, если хочешь знать! – вдруг зло оборвала ее подруга. – Тебе сказали на работе, что я взяла отгулы?

– Ну!

– Это значит, что я хочу отдохнуть! И… – Она недолго собиралась с мыслями и оборвала свое молчание ужасными словами: – И от тебя, Алиса, отдохнуть хочу в том числе. Понятно?!

Понятно, что ж. Ее не желают видеть, слышать и, видимо, знать. Алиса постучала по щеке замолчавшим мобильным, шлепнула крышечкой, закрывая, убрала в сумку и уставилась сквозь витражное окно кафешки на улицу.

Она здесь уже полтора часа сидела, убивая никому не нужное свое личное время.

Кафе было через дорогу от их с Тайкой офиса. Крошечное помещение, от пола до потолка обтянутое ярким голубым шелком в мелкую ромашку, с огненно-оранжевым потолком и белоснежными светильниками на длинных шнурах. Интерьер озадачивал с первого взгляда, а потом отсюда не хотелось уходить. Они с подругой здесь всегда обедали. Готовили тут отменно, и стоила езда недорого.

Алиса набрала кучу блюд. Салат, жареную картошку, мясную подливку, кусок курицы. На десерт тоже раскошелилась, мороженое, кусок торта, двойной эспрессо, но почти ни к чему не притронулась. Аппетита не было. Зато зла в душе оказалось предостаточно.

Какого черта?! Почему Тайка так себя ведет?! Разбудили ее, видите ли, и это когда в Москве уже давно полдень миновал. Зевает жеманно в трубку, говорит гадости и…

И вот тут скачкообразное течение ее гневных мыслей было прервано неожиданным видением.

Обе створки деревянной двери их офиса, который великолепно просматривался с того места, где Алиса сидела, разлетелись в разные стороны, выпуская на волю, кого бы вы думали? Правильно – подругу Таю, которая только что, пять минут назад, делано зевала ей в ухо и утверждала, что спит и не слышит телефонных звонков. И вообще жаждет одиночества в своем долгожданном отпуске.

Как же теперь быть? Что о ней Алисе думать? Мало того, что видеть Тая ее не желает, так еще и самозабвенно ей врет?

И вообще! Что это на ней надето? Откуда взялась коротенькая куртка фиолетового цвета с нежной меховой опушкой по капюшону? Уж не из того ли самого магазина, откуда Тая ее утащила месяца полтора назад, отговорив покупать именно эту куртку? Получается, ее отговорила, не особо церемонясь в выражениях, а себе купила?

К куртке прилагались длинные темные сапоги выше колен, укороченная темная юбочка, меховая кепка с крохотным козырьком, и яркой сиреневой кожи сумка. Мало этого, обновившийся гардероб дополнял еще и мужчина, бережно поддерживающий ее под локоток, помогая спуститься по ступенькам. Хотя нужды в этом Алиса не видела никакой. Ступеньки на зиму укрывались пластиковым ворсистым ковром. Лестницу окамляйли кованые перила, украшенные полированным деревом. Чтобы с нее навернуться, надо быть либо слепой, либо вдрызг пьяной.

Но сути это не меняло, мужчина Тайку продолжал поддерживать и уже после того, как она сползла со ступенек. Господи, видел бы кто, как она это делала! И когда через дорогу по зебре шли, он ее держал, и когда направились прямо в кафе, откуда их жгла взглядом Алиса. Он все время бережно держал Тайку под руку и без конца говорил ей что-то, наклоняясь к самому ее уху. И в глаза заглядывал.

Ах, как романтично! Ах, как мило они смотрятся со стороны – эти двое! И она бы умилилась и даже порадовалась бы за подругу. И все дерзости ей простила б и вранье, если бы не узнала в этом длинноногом стройном франте, ведущем Тайку в кафе, того самого мужчину, с которым столкнулась в офисном коридоре за неделю до нападения.

Встреча была неожиданной. Правильнее не встреча, а столкновение. Мужчина пятился, с кем-то разговаривая по мобильнику, и не видел ее стремительного шествия с картонными папками. Она тоже смотрела больше себе под ноги, боясь споткнуться и упасть с бумажным добром, упакованным в дюжину картонных атташе. Идти было невыносимо неудобно на высоких каблуках с тяжелой ношей. К тому же картонная пирамида все время кособочилась и сползала то в одну, то в другую сторону. Разве тут углядишь, кто движется спиной тебе навстречу? Алиса и проглядела, и мужчина налетел прямо на нее. Папки тут же выскользнули из рук, разлетелись по полу. Алиса охнула, ахнула, позеленела от злости и, прежде чем мужчина успел к ней повернуться, огрела его меж лопаток крепко стиснутым кулачком.

– Ух ты! – только и произнес он, повернувшись. – Какая красавица!

Алиса подняла глаза от пола, по которому разлетелись ее папки, и еле удержалась от того, чтобы слово в слово не повторить за мужчиной все им сказанное.

Он был хорош…

Нет, не так – он был неподражаемо хорош собой! Высокие скулы азиата, темные глаза с дерзкой искрой в глубине их. Темные волосы растрепаны именно так, как им и должно быть растрепанными после руки дорогого мастера. Нос, рот, уши, шея вылеплены создателем так, что к ним хотелось прикоснуться все равно чем: губами, руками, обдавать их дыханием, ласкать языком. Алиса нервно хихикнула, услышав свои мысли.

Он был одет в светлые серые джинсы, спортивные ботинки на толстой подошве, голубую рубашку в серую клетку, на груди болтались рукава серого джемпера, переброшенного со спины на плечи.

– Как вас зовут? – красавец присел следом за ней на корточки и принялся сгребать папки, выстраивая у стены пирамиду. – Я Макс.

– Не безумный, нет? – пошутила она, вспомнив киношного героя.

– Не знаю уже теперь, – он улыбнулся, с зубами у него тоже оказался полный порядок. – Глядя на вас, рассудок сохранить трудно.

– Фу, как банально, – сморщила Алиса носик.

– Согласен, – кивнул он и легко поднял с пола все папки. – Командуйте, куда надо это отнести. Так вы не сказали, как вас зовут?

– Алиса, – проговорила она и поспешила предупредить. – Не из страны чудес, и не из Зазеркалья. Просто Алиса.

– Очень рад знакомству, – Мако улыбнулся, подбросил все папки разом, перехватывая их поудобнее. – Знаете, если бы нас не свела эта нелепая случайность, вызванная моей неуклюжестью, стоило, наверное, ее придумать. Согласны?

– Вы о чем?

От его дерзких темных глаз, обращенных на нее, и от улыбки у Алисы по спине под свитером точно искрило. Кололо и под лопатками, и вдоль позвоночника. Тайка прагматично заявила бы, что это из-за высокого содержания синтетического волокна в ее одежде, а она ведь предупреждала – покупать следует только вещи из натуральной ткани.

– О том, что я очень рад встрече с вами, Алиса, и нашему знакомству. – Он приостановился, притиснул папки к стене, будто отдыхая, но и преграждая ей тем самым дорогу. – И мне бы очень хотелось это знакомство продолжить. Может, поужинаем как-нибудь? Предлагаю прямо сегодня, а? Вы как, не против?

– Против! – раздалось вдруг у Алисы из-за спины. – Она ужинает сегодня со мной! И вообще сомнительных знакомств не заводит. Я ее от этого тщательно оберегаю!

Тайка!

У нее просто нюх какой-то, честное слово. Как только над Алисой начинало собираться что-то вроде ненастья с нежелательными последствиями, она тут как тут, всегда готова прийти на помощь, всегда готова предотвратить, предупредить, научить и опекать ее до дней последних солнца…

Так Алиса думала пару дней назад. Да что там, до полудня она еще так думала. Немного сердилась на подругу за ее непонятное бегство, но думала о ней именно так – хорошо и чисто.

А что теперь?! Как же быть?!

Тайка ведь тогда, за неделю до нападения на Алису, таки увела ее из офисного коридора. Увела от Макса, вырвав из его рук картонные папки и подталкивая ими Алису в спину всю дорогу до кабинета. Гневно шипела потом на нее весь остаток рабочего дня.

И легкомысленная-то Алиса, а давно пора взрослеть. И готова поверить любому, даже первому встречному. И на очи карие его она повелась, на скулы и прочие его прелести, а что за душа у человека, и почему он вдруг оказался в их коридоре, никому не известно. Тайка специально навела справки, обегав все отделы. Не знал никто этого красавчика. Не знал, не видел, не ждал и не встречался с ним. Даже куртки его в гардеробной никто не видел.

– А ты чуть не растаяла! – продолжала гневаться Тайка уже вечером, когда Алису до дома провожала. – Разве можно так, Алиса?! Может, он преступник какой-нибудь! Или гад распоследний!

– Ага! Каторжник беглый! Скажешь тоже, Тайка. А что он делал в офисе тогда? Кто его пустил, если он преступник? – вставила она слабое возражение.

Но оно тут же было сметено здравым Тайкиным заявлением, что таким преступным гадам ни один охранник не помеха. Они и сквозь толщу бетона просочиться способны, и хватит уже с ней спорить. Лучше надо смотреть себе под ноги, чтобы не стать легкой добычей всяких гадов.

– Это же банально, Алиска. Такой спортивный чел и вдруг оступился и толкнул глупышку нерасторопную. Все подстроил нарочно. И пятился нарочно, и тебя толкнул, чтобы познакомиться. Что-то ему от тебя нужно, милая. Ох, боюсь я за тебя, дорогая, – вздохнула Тайка у Алисиного подъезда. Вздохнула, обняла, чмокнула ее в щеку и подтолкнула к двери с кодовым замком. – Иди уже, горе ты мое луковое!

И вот теперь это самое луковое горе сидело за столом, заставленным тарелками с остывающей нетронутой едой. И наблюдало сквозь сизую пелену ревнивого бешенства, как преступный гад распоследний, в чью сторону нельзя смотреть ни-ни, ведет ее принарядившуюся подругу в кафе. Ведет, чтобы угостить, провести с ней приятно время, ну и, быть может, чтобы посмеяться над наивной дурехой Алисой, решившей, что тогда он и в самом деле нечаянно толкнул ее спиной.

Какая мерзкая, подлая картина!!! Ее – Алису – предостерегала, а сама тем временем закрутила с ним роман. Интересно, как давно это у них продолжается? Судя по счастливым оскалам этих двоих – не один день!

И ведь ни слова о нем, ни единого! И даже когда в палате прооперированной Алисы они вдвоем строили предположения, пытаясь выявить возможного преступника, о Максе не было сказано ни слова.

Алиса не говорила о нем из понятных соображений, все еще тлел в ее душе огонек надежды, что парень окажется вполне сносным и с ним вполне можно будет знакомство продолжить.

Но почему ни слова о нем не сказала Тайка?! Она, назвавшая Макса подозрительным, преступным гадом? Почему она не сигнализировала, не выбрала его кандидатом в преступники?

Теперь-то понятно стало – почему.

Алиса вдруг почувствовала, что еще минута, другая, и она точно разревется. Так больно и обидно ей не было с того дня, как Сашка вернулся со свидания с вожатой с обсосанными вспухшими губами. Но там простительно, он считал ее маленькой и глупой. А кем, интересно, считает ее Тайка?

Вот взять сейчас, дождаться их – счастливо улыбающихся и нежно воркующих, и выплеснуть на них всю свою бессильную злость и обиду. И…