Текст книги "Черёмуха душистая. Рассказы"

***

– Валентина Петровна! – подбежали к своей учительнице два девятиклассника.

– Что случилось? Вы же ушли с родителями.

– А мы вернулись. В ваш дом два лётчика пошли…

Сердце Валентины быстро-быстро застучало, кровь прилила к лицу, от чего она стала ещё красивее. «Что это с ней?» – встревожилась Антонина, глядя вслед спешно убегающей подруге.

Взволнованная, Валентина вошла в комнату и увидела трогательную картину: Сергей и Андрей, не сняв верхней одежды, сидели на полу, прислонившись к стене,

и безмятежно спали. «Видно, сильно устали», – подумала она. Будить друзей не стала. Слезинки радости и счастья покатились по щекам.

Около пяти утра с шумом ворвались в квартиру девчата, вернувшиеся из Дома Культуры, и разбудили гостей. Рюкзаки были распакованы, стол был празднично накрыт. В шесть утра по местному времени, а в двенадцать ночи по московскому, под бой Кремлёвских курантов все подняли хрустальные бокалы с шампанским.

– Минуточку внимания! – громко сказал Сергей.

Из нагрудного кармана рубашки он достал маленькую малинового цвета коробочку, открыл её и протянул на ладони Валентине.

***

Верьте в чудеса, дорогие читатели, особенно под Новый Год. Они непременно сбудутся.

Встреча
(Шутка)

Был солнечный осенний день. Он и она встретились случайно на пешеходной дорожке парка. Оба смотрели друг на друга и молчали. Их молчание было понятно только им двоим. Она вспомнила их горячие весенние свидания, и от этого вся напряглась, только голову опустила да в сторону отвела голубые глаза. Он же, напротив, снисходительно смерил её взглядом, будто осветил двумя зелёными огоньками. Потом, вытянув шею, нежно прикоснулся к её голове, словно просил за что-то прощение.

– Мур-р, – наконец ласково мурлыкнул он и тронул своей лапкой её пушистый белый бочок.

– Мяу-у, – ответила она и смело уткнулась носом в его лоснящуюся чёрную голову.

А золотистые листья берёзы, кружась в осеннем танце, деликатно напомнили им, что это не весна, а уже осень.

Часть 2

Церковное дело

Утренняя служба в храме закончилась. Батюшка куда-то спешил. Немногочисленные прихожане разошлись. «Сегодня уже никто не придёт», – подумала послушница Евдокия. Она обошла все подсвечники, ловко потушила пальцами недогоревшие свечи и направилась к столику, покрытому тёмно-вишнёвой бархатной скатертью. Тарелочка, на дне которой лежали утренние пожертвования прихожан, звякнула в руках Евдокии. Она высыпала деньги на скатерть, пересчитала. «Да, не густо», – сказала про себя и поставила тарелочку на прежнее место. Поправив слегка сбившуюся скатерть, посмотрела на образа, осенила себя крестом.

Неожиданно тяжёлая дверь церкви распахнулась. Трое мужчин (высокого, среднего и низкого роста) с чёрными капроновыми чулками на голове, нарочито громко топая ботинками, развязно-воинственной походкой подошли к Евдокии. Та замерла, но самообладания не потеряла.

– Гони деньги, монашка! – строго произнёс коренастый крепыш среднего роста.

– Пожалуйста, берите, коль греха не боитесь. – Евдокия высыпала монеты на стол. – Сегодняшние пожертвования прихожан.

– Где поп, святоша! – громыхнул нетрезвым голосом долговязый, похожий на гусака, смахнув пренебрежительным жестом мелочь со стола. – Нам нужны деньги, что получил он вчера в сбербанке!

– Получил ли батюшка от Епархии на ремонт храма, он мне не докладывал, а самого его нет: уехал спешно, – объяснила женщина, вглядываясь в лица с приплюснутыми чулком носами и губами.

– Выпить гони! – писклявым голосом потребовал третий, маленький кругленький коротышка.

– А у нас не магазин. Да я вижу, что вы уже изрядно пьяны, – с невозмутимым спокойствием ответила Евдокия. – Николай Угодник, – обратилась она, крестясь, к иконе, висевшей рядом, – удали недостойных из храма Божьего.

Коротышке показалось, что Николай Угодник взирает на него с укором.

– Не п-презирай! – голосом нетрезвого человека сказал он и пригрозил Николаю Угоднику пальцем.

– Пошли отсюда, – буркнул крепыш.

***

В трёхкомнатной квартире, где жил батюшка с семьёй, раздался дверной звонок. Не предполагая ничего дурного, шестнадцатилетняя Ксения открыла дверь. В просторную прихожую вторглись три человека мужского пола в масках из капроновых чулок. Впереди стоял маленький пузатенький коротышка, рядом – долговязый, коренастый среднего роста крепыш – сзади. Пахнуло водочным перегаром.

– Вы кто? Что вам нужно?! – не на шутку испугавшись, закричала девушка.

На крик прибежала сестра Анастасия с годовалым мальчуганом на руках.

– Батюшку зовите своего! – приказным тоном произнёс крепыш.

– А его нет! – резко сказала Анастасия. – А если бы и был, то уже сорвал бы с ваших бесовских рож чулки!

Волнение девушек и вид чужих людей с необычными лицами так испугали малыша, что он поднял крик, чем несколько смутил грабителей, которые порывались пройти из прихожей в комнату.

– Пожалей своего попёнка, и быстренько, без конфликтов, обе снимайте с себя побрякушки! – приказал крепыш и вытащил из-за пазухи чёрную трикотажную шапку.

Сёстры безропотно сняли с себя увесистые серьги, цепочки, перстни. Лишь обручальное кольцо с изумрудным камешком осталось на безымянном пальце Анастасии.

– И вот это тоже клади в шапку, – потребовал долговязый.

– Уходим! – выдал команду крепыш.

– Не тяжеловата шапка!? – съязвила Анастасия.

Коротышка повернулся к девушке, погрозил ей пальцем, добавив шёпотом:

– Цыц!

***

В кабинете следственного отдела раздался звонок. Майор Шалютин поднял трубку, оторвав взгляд от календаря, где он красным карандашом старательно обвёл дату – двадцать девятое марта.

– Анатолий Сергеевич, зайди ко мне, – раздался голос начальника Отдела внутренних дел Сыромятина Виталия Михайловича.

– Слушаюсь, товарищ полковник.

В просторный кабинет начальника через открытое окно ворвались робкие утренние лучи весеннего солнца, шаловливо касаясь всего того, что блестит. Войдя в кабинет, майор на мгновение прикрыл веки: так ярко искрился от солнца крест на груди у батюшки, сидевшего у стены напротив окна.

– Здравствуйте, – поздоровался Шалютин и с едва заметным любопытством взглянул на служителя церкви.

Тот встал, придерживая крест, поклонился.

– Анатолий Сергеевич, видимо, надо возбудить дело об ограблении, – сказал полковник. Вот заявление настоятеля церкви Боголюбова Серафима Фёдоровича.

Майор молча кивнул головой, принимая листок с заявлением, и повернувшись к священнику, учтиво произнёс:

– Пойдёмте, побеседуем…

Умный взгляд, одухотворённое лицо, грамотная речь – во всём облике чувствовался высокий интеллект настоятеля местного храма. Выслушав подробный рассказ о том, что случилось в церкви и квартире батюшки, следователь спросил:

– Серафим Фёдорович, вы сами кого-то подозреваете?

– Нет. Врагов у меня не было. Все церковнослужители добропорядочные люди.

– А как сегодня прошла служба?

– Как обычно. Никаких подозрительных лиц среди прихожан не было.

Батюшка хотел что-то сказать ещё, но замолчал. Следователь почувствовал, что Серафим Фёдорович сосредоточился на какой-то мысли. Ждал, не мешал.

– Вот только водитель мой, Сергей Иванин, сегодня не явился, – наконец вновь заговорил батюшка. – Пришлось самому вести машину. Но я его отпустил: звонил он мне накануне, отпросился.

– Расскажите, Серафим Фёдорович, о нём: кто он такой, давно ли работает у вас? – спросил следователь.

– Да парень он хороший. Год назад пришёл ко мне со своей матушкой. Та просила меня помолиться за сына. Никуда не брали его на работу: по глупости отсидел полтора года в тюрьме. Побеседовал я с ним: покладистый, уважительный. К этому времени я легковую машину приобрёл. Пожалел парня и взял к себе водителем. Зарплатой не обижал.

– Деньги, за которыми приходили грабители, вы действительно получили в сбербанке?

– Да, от Епархии на ремонт церкви.

– Кто знал об этом?

– Водитель и знал. В сбербанк он меня возил.

– А куда торопились вы после службы?

– Сын учится в семинарии. С женой мы к нему поехали.

– Деньги были при вас?

– Что вы! В дорогу брать такую сумму! Торопились, на поезд опаздывали. Я их послушнице Евдокии передал.

– Так деньги не пропали?

– Конечно, нет! У Евдокии ничего не пропадёт!

– Простите, батюшка. Где же она хранила деньги в то время, когда пришли грабители?

– Да мало ли потаённых мест в Храме Божьем.

Майор Шалютин улыбнулся, батюшка лукаво усмехнулся.

– Значит, материально пострадали только ваши дочери.

– Выходит, так.

– Украденное золото дорогое?

– В деньгах оценить не могу, это старинные золотые вещи. Передавались они по женской линии со времён моей бабушки.

– Ну что ж, Серафим Фёдорович, будем искать грабителей…

К делу об ограблении дочерей батюшки Серафима руководство отдела подключило молодых практикантов Антона и Юрия, которые стажировались в уголовном розыске. Предварительно обсудили план действий.

В конце следующего рабочего дня майор выслушивал доклад оперативных работников, который сам обозначил как «Церковное дело»:

– И в церкви, и в квартире у батюшки были одни и те же люди: трое молодых мужчин, изрядно подвыпивших. Лиц их разглядеть было невозможно, так как на головы были натянуты плотные капроновые чулки чёрного цвета, – чётко доложил Антон. – Различить их можно было только по фигурам. Судя по приметам, водителя батюшки среди них не было.

– Побеседовали с матерью Сергея Иванина. Она подтвердила, что сын по её просьбе уехал в деревню к больной тёте, – подключился к докладу Юрий. – Связались мы по телефону и с самим Сергеем. Он сообщил, что завтра с утра будет на работе.

– И что это значит? – внимательно посмотрев на своих оперативников, спросил Шалютин.

– А это значит, Анатолий Сергеевич, что водителя надо исключить из числа подозреваемых, – довольный своими выводами, сказал Антон.

– Не будем спешить. Завтра водитель явится на работу, понаблюдайте за ним несколько дней. А вы, Дмитрий Васильевич, – обратился майор к следователю, – установите связь с ювелирными магазинами, ломбардами, на рынке тоже понаблюдайте.

Две недели работы следственной группы не дали никаких результатов. Те трое, что были в масках, никак себя не проявляли, будто и не было их вовсе. Водитель батюшки Серафима честно и добросовестно исполнял свою работу, никаких данных о его причастности к ограблению не было установлено.

***

Между тем, в тот субботний день, когда Сергей Иванин отвёз батюшку и его жену на вокзал к поезду, он встретился с друзьями, с которыми дружил с детства, жил в одном дворе и когда-то учился в одном радиотехническом училище. Обсуждали предстоящую женитьбу Андрея.

– Собираемся с ребятами завтра купить подарок для невесты, – важно сообщил жених, покачивая из стороны в сторону свою фигуру крепыша. – Ты как, с нами?

– Нет, ребят, не могу. После службы батюшку отвезу в банк – епархия деньги выделила на ремонт храма. А потом к тётке поеду: заболела она. Я уже и у батюшки отпросился. А вы пригласите Таню. Она и поможет вам.

– Плохой вариант. Подарок должен быть для невесты сюрпризом, – сказал Иван, которого за высокий рост прозвали Долговязым.

– Ты прав, Долговязый. Это дело деликатное, – поддержал разговор Саня – коротышка, поглаживая животик, не по возрасту выделявшийся из-под чёрной болоньевой куртки.

– Короче, завтра к открытию универмага пойдём втроём: в ювелирном отделе выберем колечко или перстенёк, – закончил разговор Андрей…

Все трое были обескуражены ценами на изделия из золота. Больше всех был расстроен Андрей, у которого не хватило денег на покупку понравившегося перстенёчка.

– Чего ты сник, жених! Подзаработаешь – купишь подарок, на который глаз положил, – ободряюще сказал Саня.

– Пока я буду зарабатывать, Танька замуж за другого выскочит!

– Не расстраивайся, Андрюха. Татьяна обещала за тебя выйти замуж, значит, слово своё сдержит, – успокаивал Иван.

Пока успокаивали Андрея и рассуждали, дошли до сквера, что располагался недалеко от церковного прихода. Присели на скамейку. Помолчали. Лучи весеннего солнца вместе с воробьями задорно купались в едва оттаявших лужицах.

– Думал, обмоем покупку, – наконец нарушил молчание Саня, вынимая из-за пазухи бутылку сорокаградусной водки. – У меня есть план, как раздобыть деньги. Давайте за него и выпьем.

Под изрядным хмельком пошли «на дело» в церковь. Купив ещё бутылку водки, добавили для храбрости и ограбили батюшкиных дочек.

***

Среди ночи Андрей проснулся отрезвевший, в холодном поту. Он встал, открыл ящик стола, где лежала трикотажная шапка с крадеными женскими украшениями. Настольная лампа отразила, как почувствовалось Андрею, дьявольский блеск содержимого шапки. Он отпрянул от стола и быстро лёг в постель. Заныло сердце и застучало в висках. «Что с этим делать? Выбросить на помойку? Закопать? Вернуть?» – лихорадочно теснили мысли друг друга…

Вечером после работы, Андрей снова встретился со своими закадычными друзьями, поведав им терзающие душу мысли.

– Не дрейфь, Андрюха! Мы тебя и себя не продадим и не выдадим. Выбрасывать, закапывать и возвращать побрякушки – глупо и опасно, – высказал свою позицию Иван.

– Сидим, как мыши, не подаём никакого вида душевной тревоги, живём в обычном режиме, не встречаемся. Две недели ждём, – невозмутимо сказал Саня, поставив точку в разговоре.

Две недели прошли. И даже тени подозрения не упало на грабителей…

В пятницу, созвонившись, все трое собрались во дворе на своём излюбленном месте.

– Плохо мне. Чувствую себя вором, поганкой последней. Что посоветуете? – мрачно заявил Андрей.

Иван молча потупился, а Санька со свойственной ему беспечностью быстро нашёл новое решение:

– Звони Татьяне: ей вручим подарок.

Татьяна, студентка последнего курса кулинарного колледжа, была красивой и не по годам серьёзной девушкой. Андрей ей нравился, она принимала его ухаживания. Думала, что в будущем из него получится хороший преданный муж. Поэтому на вопрос Андрея «Выйдешь за меня замуж?» полушутя, полусерьёзно ответила: «Конечно. Подрастём только ещё чуток, до осени хотя бы».

– По поводу чего внеочередная встреча? – подойдя к парням, весело спросила девушка.

Все трое тупо молчали. Таня, почувствовав что-то неладное, обвела по очереди внимательным взглядом каждого.

– Что-то натворили?

– Натворили… Вот, – тихо со вздохом произнёс Андрей и протянул трикотажную шапку с драгоценностями.

Никогда Таня не держала на ладони столько дорогих женских украшений из червонного золота. Глаза её округлились, горло, будто сжало кольцом. Она закашлялась.

– Вы кого-то ограбили? – наконец взволнованно произнесла девушка.

– Тань, для тебя же старались, – оправдывался Иван, ссутулив свою длинную спину.

– Повторяю вопрос: кого же? – Таня строго взглянула на Андрея, спрятав драгоценности снова в старую шапку.

– Поповских дочек, – понурив голову, выдавил из себя Андрей. – Изрядно подвыпили и пошли.

– Сань, твоя, небось, идея?

– Моя. Зачем им столько всего!? А Андрей не смог даже колечко простенькое купить.

– Наверное, вас уже ищут. – Таня прижала шапку к груди. – Придурки! – печально сказала она и пошла прочь…

Что делать с этим непрошеным богатством, Татьяна знала. Придя домой, она высыпала содержимое шапки на письменный стол. Взяла серёжку, приложила к уху, взглянула в зеркало. Почувствовала что-то незримое и чужое – по телу пробежала неприятная дрожь. Таких серёжек ни в магазине и ни на ком никогда не видела. «Кажется, даже одна серьга стоит целое состояние», – подумала девушка. Все драгоценности вложила в чистый полиэтиленовый пакетик, а затем увязала всё в плотный носовой платок…

Субботняя церковная служба собрала много прихожан. Купив свечи, девушка вслед за женщинами продвигалась к иконе, что была установлена в центре зала. С обеих сторон стояли подсвечники, рядом – столик, покрытый вишнёвой бархатной скатертью. Поставив свечи, приложившись к иконе, она поравнялась со столиком, напротив которого висела икона Николая Угодника. «Прости придурков, совершивших грех», – глядя в глаза Николаю Угоднику, прошептала Таня». Перекрестившись, положила кулёчек с драгоценностями на бархатную скатерть около ящичка, с надписью: «Пожертвования на восстановление храма»…

Вернувшись домой из церкви, Таня позвонила Андрею.

– Я всё вернула. Не подходи ко мне больше и не звони.

– Таня, а как же свадьба? – жалобно спросил Андрей.

– Ты не оправдал моих надежд. Знать тебя больше не хочу!

***

Анатолий Сергеевич сидел за рабочим столом и сосредоточенно размышлял о «Церковном деле». Его обескураживал факт, что за две недели не удалось получить каких-либо сведений и улик о лицах, причастных к столь дерзкому преступлению. Он задумчиво посмотрел на листок календаря, где сегодняшнее число, понедельник двадцать шестое апреля, было обведено красным фломастером. «День рождения жены. Не забыть бы после работы купить цветы», – подумал Анатолий Сергеевич.

Телефонный звонок прервал беспокойные мысли майора.

– Анатолий Сергеевич! – раздался голос батюшки Серафима. – Драгоценности дочерей нашлись. Упакованные в женский носовой платочек, лежали на церковном столике…

***

Разрыв отношений с Таней, совесть, что мучила и день, и ночь за совершённое преступление довели Андрея до болезни. Болели кости, мышцы, поднялась температура.

– Я не вижу признаков простуды, – сказала участковый терапевт. – Может быть, какаю-то инфекцию подцепил. Сам как думаешь?

– Стресс у меня случился, – тихо произнёс молодой человек.

– Стресс – это серьёзно, – заключила доктор. Попринимаешь успокоительные препараты и посидишь на больничном пять дней…

Несколько раз Андрей пытался поговорить с Татьяной по телефону, но девушка, как только слышала его голос, сразу бросала трубку. Ему не хотелось ни встречаться, ни разговаривать с друзьями. Он, не шевелясь, лежал на диване, устремив взгляд в какую-то точку на потолке. Мысли чёрным дёгтем растекались по голове: «Как жить мне с этой душевной болью, с мыслью, что я – преступник? Я ничтожество. Я никчёмный слабый человек. Да и Таня меня никогда не простит».

И вдруг его осенило: покаяться. Покаяться перед батюшкой. Андрей мельком взглянул на будильник, что стоял на столе, вскочил с дивана и побежал к выходу. Он не замечал, как густой весенний ветер распахивал полы незастёгнутой куртки и обдувал грудь. Хруст под ногами тонких пластинок льда, что покрыли весенние лужицы, торопил Андрея в церковную обитель.

Вечерняя служба уже закончилась. Последние прихожане покинули церковь. Опоздавший посетитель растерянно стоял в одиночестве в центре храма, озирался на образа, неумело осеняя себя крестом. Послушница Евдокия обходила подсвечники, проверяя, все ли свечи догорели. Наконец вышел батюшка, одетый поверх рясы в куртку, готовый пойти к выходу. Андрей в одно мгновение предстал пред ним и, заикаясь, попросил выслушать. Серафим Фёдорович заглянул молодому человеку в глаза, полные страдания, и не мог отказать, несмотря на одолевавшую его усталость.

– Звать-то тебя как?

– Андрей.

– Идём, – сказал батюшка, направляясь к образам, где обычно проходит исповедь.

Андрей с минуту молчал, переминаясь с ноги на ногу, тяжело вздыхал. Серафим Фёдорович терпеливо ждал. Наконец молодой человек начал свой рассказ-исповедь. Неподдельная искренность тронули батюшку. Он поверил в чистосердечное раскаяние Андрея.

– Простите меня, батюшка, снимите грех с души.

Серафим Фёдорович так посмотрел на молодого человека, будто рентгенолучами высветил всю его душу.

– Я прощу тебя, Андрей. Но ты должен сам найти способ очистить свою совесть перед Всевышним, перед законом. Чтобы девушка тебя простила. Преодолев всё это, ты сможешь жить с чистой совестью и открытой душой…

***

Рано утром, ещё не успев снять верхнюю одежду, майор Шалютин поспешил к зазвонившему телефону.

– Хочу сделать признание, – услышал он голос молодого человека…

Волшебная сила музыки

– Да шевелитесь же скорее! – послышался громкий и нервный мужской голос.

Людская толпа, изнурённая долгим ожиданием маршрутного такси, расторопно осваивала салон. Кому повезло, те сели в кресла и облегчённо вздохнули. Другие, подталкивая друг друга в спину, заполняли проход. Стояли плотной стеной, прижавшись друг к другу.

– Водила, закрывай калитку! Куда ещё? И так набились, теснее, чем селёдки в бочке! – раздался уже знакомый мужской голос.

Автоматическая дверь плавно закрылась, кто-то охнул, почувствовав её спиной. Едва тронулись с места, водитель напомнил об оплате проезда.

– А стоячие места дешевле сидячих? – спросил говорливый мужчина.

– Ездил бы на своей, раз не нравится, – предложил водитель.

– Не заработал ещё, – послышался ответ со вздохом искреннего сожаления.

Опять зашевелились, передавая друг другу деньги за проезд.

– Девушка, что вы мне бок буравите?

– Извините. Пытаюсь деньги из сумки достать.

– Заранее не могла это сделать!?

Парень не удержал передаваемые деньги, и монеты полетели под ноги.

– Растяпа!

Нервозность в салоне автобуса нарастала.

Кто-то из пассажиров передал пятисотенную купюру.

– Вы что? Издеваетесь? – возмутился водитель.

Не нашёл четырнадцати рублей – выходи!

– Не выгоняй его, сынок, я заплачу, – участливо сказала старушка, которую плотно прижали к креслу. – Он, может, на службу опаздывает.

Одежда, пропитанная изморосью ненастного октябрьского утра, стала подсыхать, окна запотели, дышать стало тяжелее. Две девушки закашляли, вторя друг другу.

– Дома надо лечиться, а не распространять здесь свои бациллы!

Вдруг раздался громкий музыкальный вопль. Многие пассажиры вздрогнули.

– Господи Иисусе! – испуганно произнесла старушка.

– А ты, бабуль, сидела б лучше дома. Чего в такую рань переться? А музыка для бодрости!

– Выключи свою шарманку, – предупредил молодой человек спортивного телосложения.

– Да, – сказала девушка, сидевшая рядом с любителем «музыкального вопля», – не всем это нравится. Слушай свою музыку через наушники.

Ехали медленно: на пути пробки и заторы. «Тыр-тыр-тыр, пш-ш», – то и дело издавали тормоза и колёса. Пассажиры смирились, притихли, понурились, терпели.

И вдруг ненавязчиво, будто ручеёк, полилась по салону тихая музыка. Какой умница водитель! Нервы постепенно приходили в порядок. Люди начали поднимать головы, оглядываться и рассматривать друг друга. Лица стали доброжелательнее, взгляды ласковее.

– Бабуль, я встану, а вы садитесь, – сочувственно предложил молодой человек, сидевший в кресле, к которому была прижата бабушка.

– Спасибо, милок. А то вздохнуть не могу во всю грудь…

– Девушка, давайте вашу сумку мне на колени, – сказала заботливо женщина, что сидела у прохода. – Девушка засмущалась. – Ставьте, ставьте. Вам будет легче.

– Ой. Рука занемела, – пожаловалась студентка своей подруге. – Кто-то пережал её.

– Простите, может, это я? – заволновался интеллигентный мужчина, услышав девушкину жалобу, и максимально постарался отодвинуться от неё.

– Благодарю, всё нормально. Ой, Василий Петрович! Это вы? – ойкнула девушка, узнав своего преподавателя.

– Ничего, ничего, Кузнецова. К зачёту готова?

Та смущённо кивнула головой.

– А вы ей прямо сейчас поставьте зачёт, – шутливым тоном предложила женщина средних лет.

Музыка продолжала тихо разливаться по салону маршрутного такси и, казалось, будила чуткие струны души пассажиров. Вместо двадцати минут ехали уже сорок, но до ближайшей остановки было ещё далековато. Присутствующие почувствовали друг к другу симпатию и общность интересов, почти забыли про время, лишь изредка кое-кто поглядывал на ручные часы или часы мобильных телефонов.

– Молодой человек, вы не могли бы подвинуть в сторону свои ноги, а то я стою, как цапля, на одной? – смущённо спросила очень миловидная девушка у парня, сидевшего рядом на боковом сиденье.

– А вы садитесь ко мне на колени, – тотчас с готовностью предложил парень, давно с интересом поглядывавший на девушку.

Зардевшись и став ещё привлекательнее, она опустила глаза и отвернулась.

– Я пошутил. Садитесь на моё место.

Девушка села и благодарно взглянула на молодого человека.

– Давайте познакомимся. Я – Макс. А как вас зовут?

– Алина, – робко ответила девушка.

– Вы такая хорошенькая. Может быть, вы – моя судьба? А давайте по жизни шагать и вместе ездить на маршрутке, – полушутя, полусерьёзно произнёс Макс.

Пассажиры, сидевшие и стоявшие рядом, с улыбкой и любопытством прислушивались.

– Это ж надо! Десять лет езжу по этому маршруту, но никто не сделал мне такого предложения, – сказала смелая взрослая девушка с печальной ноткой в голосе, и поискала глазами кого-то среди пассажиров. – А я тоже хорошая…

Воцарилась тишина. Только музыка продолжала делать своё доброе дело…

– Готовьтесь на выход: городская больница, – радостно сообщил водитель, довольный тем, что наконец-то вырвался из автомобильных пробок.

– Передайте, пожалуйста, вон той девушке в белой шапочке, что сидит у окна, мою визитку, – попросил молодой мужчина в очках стоявшую сзади женщину. Понизив голос, добавил, – давно езжу с ней в одной маршрутке, но не решался познакомиться.

Женщина ободряюще улыбнулась, готовая с радостью выполнить поручение.

Маршрутное такси остановилось. Большинство пассажиров покинуло салон. На их место зашли другие. Машина быстро продолжила свой привычный путь по намеченному маршруту.