Текст книги "Истории о котопёсах и их хозяевах"

Нора, грибы, болото

Виктор был заядлым грибником. К грибной охоте его с детства пристрастили родители. В далекие советские времена в лес ходили целыми компаниями. Соседи, родственники, знакомые, как только наступал грибной сезон, договаривались о совместном походе. Обычно он приходился на выходные. Вставали рано, в четыре-пять утра, чтобы успеть на первую электричку и опередить конкурентов. В то время в лес ходило много народу.

Когда Виктор вырос и создал свою семью, он не оставил своего любимого занятия, но коллективные походы по грибы как-то сошли на нет. Мужчина прекрасно ориентировался в лесу, поэтому стал ходить на грибную охоту один. Иногда он брал с собой жену и дочь, но только тогда, когда идти было недалеко. Сам он мог пройти километров пятнадцать, чтобы осмотреть потаенное грибное местечко, но никогда не возвращался пустой.

Как-то ему позвонила сестра, поговорили о том о сем, потом она сообщила ему, что у Геры, их собаки, щенки. Виктору нравилась собака сестры. Умная, спокойная, породы эрдельтерьер. Тогда на них мода была, вышел фильм про Электроника, и все кинулись заводить себе эрделей. Мужчина, услышав новость, тоже решил взять себе щенка.

– Конечно, приезжай, выбирай, – ответила сестра.

Жена, когда он озвучил ей свое решение, не была против, и Виктор отправился за щенком. Увидев восемь кучерявых малышей, он растерялся. Как тут выбирать-то…

– Ты кого хочешь, девочку или мальчика? – спросила сестра.

– Наверное, девочку, – ответил он.

– Хорошо.

Сестра подошла к щенкам и убрала трех пацанов в другую комнату.

– Ну вот, выбирай, – засмеялась она.

Виктор присел на корточки, щенки подбежали к нему. Он протянул руку и стал гладить их. Вдруг одна смелая девчонка прикусила ему палец.

– Ой, ты смотри, смелая, – улыбнулся Виктор, – ее беру.

Он назвал ее Норой. А через год у Виктора появился надежный напарник по походам в лес.

Когда он звонил сестре и рассказывал о собаке, в его словах были только восторженные эпитеты: умница, красавица, золотая моя, любимая.

Вдвоем они исходили все окрестные леса. Виктор искал грибы, Нора мышковала. Она могла отбежать далеко, но всегда находила хозяина, и он не беспокоился.

В один из выходных, в разгар грибного сезона, жена решила тоже пойти с мужем в лес. Виктор объяснял ей, что ближние места уже пустые, придется идти далеко, но она настояла на своем.

Сойдя с электрички, они прошли ближнее село и стали удаляться в лес. Погода стояла такая, что только грибы собирать. Было не очень жарко, легкий ветерок шевелил ветви деревьев, Норка носилась по лесу.

Шли они не спеша. Где-то через час жена спросила:

– Долго еще?

– Тома, я же говорил, что идти далеко, терпи, – с укоризной ответил Виктор.

Еще через час они подошли к болотистому участку.

– Иди за мной вслед. Там метров через триста островок есть, на нем обычно подосиновиков много, – сказал Виктор.

Все было так, как и говорил Виктор. Они вышли на островок, где то тут, то там в высокой траве оранжевыми пятнышками проглядывали подосиновики. Увлекшись сбором грибов, супруги не заметили, что собаки рядом нет. Вроде только что крутилась где-то тут, и нет.

Виктор стал звать Нору, но она не появлялась. Корзины были полны грибов, но настроение от удачной охоты пропало. Они вышли с болота, продолжая звать собаку, но безрезультатно.

Всю дорогу до станции жена плакала, Виктор скрипел зубами, время от времени продолжая звать собаку. Он понимал, что прошло уже несколько часов, в лесу могло случится все. Нора не могла заблудиться, это он знал точно. Значит, что-то произошло такое, что она не смогла вернуться к хозяину. Искать собаку в огромном лесу – дело зряшное.

Подходя к поселку, он уже смирился с потерей любимой питомицы. Однако решил поговорить с жителями села, попросить их, если вдруг собака появится, чтобы они ему позвонили. То, что Нора не пойдет к чужим, он понимал, но, может, хотя бы будет крутиться по селу. Жена немного успокоилась, но в ее глазах было столько боли.

Уже на подходе к станции им встретился мужчина. Виктор остановил его и обратился с той же просьбой.

– О, так это ваша там возле лавочки на перроне сидит? – неожиданно сказал тот.

– Где?! – воскликнули оба.

– Да там, на станции… – Мужик махнул рукой в сторону станции.

Они бросили корзины с грибами и побежали.

Норка сидела возле лавочки, подремывая. Она проводила уже две электрички, а хозяин все не вышел из леса.

«Куда он запропастился?» – думала она, позевывая от скуки.

Увидев спешащего к ней хозяина, она зевнула, потянулась и, виляя своим коротким хвостиком, потрусила навстречу.

Виктор присел на корточки, притянул к себе собаку, уткнулся ей в холку, чтобы спрятать слезы радости, и сказал ей на ушко:

– По ориентированию – пять, по воспитанию – кол! Ты чего творишь, у меня сердце чуть не остановилось, зараза такая.

Тут и жена подоспела. А издалека был слышен крик мужчины:

– Эй, вы грибы-то заберите.

Уже дома, разбирая случившееся, Виктор решил, что Нора на что-то отвлеклась у болота, а потом потеряла след на мокрой тропинке. Поискав хозяина, она решила вернуться туда, куда он точно выйдет, ведь она не первый раз ездила с ним в лес.

Дочка Манечка

Очеловечивание домашнего питомца – тема острая, серьезная и спорная. Почему мы приписываем нашим собакам и кошкам умение улыбаться, хитрить, грустить, обижаться?

У каждого владельца найдется свой веский ответ и масса примеров, как они это делают, наши четвероногие друзья. Однако бывают случаи, когда человек начинает воспринимать питомца как маленького человечка не от большой любви, а от большого горя…

В майском парке каждый вечер собиралась большая компания собачников. Превалировал в ней слабый пол. Женщины разного возраста выгуливали своих питомцев дружной гурьбой, делясь мимоходом своими радостями и печалями.

Основной темой, конечно же, были забавные эпизоды из жизни любимок. Кроме того, они давно уже подружились, вместе отмечали праздники, ходили в кино – не всей компанией, а кто мог.

Два месяца назад в парке появилась женщина лет сорока. Худенькая, невысокая, с каштановыми волнистыми волосами, собранным в низкий хвост, острым носиком и большими карими глазами, она была похожа на воробышка. Вокруг нее вился беспородный щенок с красивым ошейником и очень ухоженной шерстью.

Первое время женщина сторонилась компании, гуляла в отдалении. Аборигены парка заметили, что она часто разговаривает с собакой, много ласкает, целует, старается далеко от себя не отпускать. В то же время женщина практически не занимается со щенком, не учит его командам, не хочет знакомить с другими собаками, что не есть хорошо, по мнению опытных владельцев.

Тихо посовещавшись, компания собачниц решила сама пойти навстречу странной незнакомке. Самая активная из них, Валентина, взяла свою лабрадоршу на поводок и подошла к «воробышку».

– Здравствуйте! У вас мальчик или девочка? – приветливо спросила она.

– Девочка, – испуганно взглянув на Валентину, ответила женщина.

– А как ее зовут?

– Манечка.

– Красивая девочка. А сколько ей месяцев?

– Восемь через два дня будет, – все также испуганно отвечала женщина.

Видно было, что ее настораживает близкое общение. Валя решила, что для первого раза достаточно, и, пожелав хорошей прогулки, пошла к своим.

– Странная она какая-то. Чем-то очень напугана, как будто боится, что щенка отнимут. Пока я с ней разговаривала, она его все время возле себя держала, не давала к Марте подойти и вообще прямо тряслась над своей Манечкой, – поделилась впечатлением Валя со своими подружками.

– Может, украла у кого? – предположила вечно подозрительная Ольга.

– Да ну, кого там красть, собака беспородная, – ответила Валя.

Они еще немного пообсуждали незнакомку и забыли, отвлекшись на свои темы.

На следующий вечер все повторилось. Валю почему-то задело поведение хозяйки Манечки, и она снова подошла к ней.

День за днем, слово за словом, и вот уже Наташа улыбается, завидев подходящую к ней Валентину. Однако присоединиться к общей компании не спешит.

– Почему ты не учишь Маню хотя бы простым командам? Сложно ведь и в город выйти, и тут гулять, когда она тебя почти не слушается, делает, что хочет, – как-то спросила Валя Наташу.

– Я не могу с ней так, – грустно ответила та.

– Что значит «не могу»? Не знаешь как? У тебя раньше не было собаки? – спросила Валентина.

– И собаки не было, и не знаю как, и не хочу, – вдруг резко сказала Наташа.

Валентина заметила перемену в поведении женщины и не стала настаивать.

Через два дня они снова сидели на лавочке в дальнем углу парка. Марта с Маней резвились на траве, оглашая окрестности веселым лаем.

Неожиданно Наташа произнесла тихим голосом:

– Год назад я похоронила дочь. Ее звали Лида. Она попала под машину.

Валя, услышав сказанное, замерла. Она не нашлась сразу, что ответить. Такое горе трудно сгладить банальными словами сочувствия.

А Наташа продолжила:

– Я готова была уйти за ней. Родителей нет, мужа нет, Лида была для меня всем, я жила ради нее. И вот ее нет. Как жить, зачем, для кого? Я ходила на могилу каждый день, я не могла поверить, что она там, в земле. Однажды пришла, а возле могилы дочери крутится щенок. И тогда я поняла, что это душа Лиды переселилась в него. И я взяла Манечку домой, вот только дать ей имя дочки не решилась, назвала Маней. Лиде не нравилось ее имя, она часто меня упрекала, что я не дала ей красивое имя. Теперь у меня снова есть дочь.

На лице Наташи блуждала умиротворенная улыбка. А Валя поняла, что все очень плохо. Женщина, сидевшая с ней рядом, бесконечно несчастна для окружающих и бесконечно счастлива в своем мире. Не справившись с постигшим ее горем, она поверила в мистику, ведь так ей немного легче.

Все-таки высказав соболезнования, Валентина еще немного посидела с Наташей, а потом, извинившись, пошла к своим.

– Девочки, у нас беда, – сообщила Валя, подойдя к компании собачниц.

– Что случилось? – задали вопрос сразу несколько дам.

Валентина поведала им историю Наташи. Надо отдать должное мудрости Вали и ее подружек. Они не бросились к Наташе, чтобы надавать советов или, того хуже, попытаться ее развлечь. Нет. Два месяца они по очереди, в компании с Валей подходили к Наташе и знакомились. Потихоньку, помаленьку ввели ее в свой круг. Ненавязчиво, через шутки-прибаутки вместе учили Маню командам.

Потом было чаепитие на кухне у Вали, Новый год у такой же одинокой Марии Петровны, совместный поход в кино и много чего еще, что и так было у них в компании, но теперь все делалось с небольшим секретом.

Перелом наступил в мае, когда Манька, их веселая и добрая Манька, сцепилась за палочку с молодой шарпейкой, недавно появившейся в парке в компании молодого парня.

Наташа, безумно оберегавшая собаку, вдруг крикнула:

– Фу, Маня, нельзя!

Собак растащили. Валя подошла к Наташе.

– Не сильно поцапались?

– Нормально, в слюнях только вся, – улыбнулась Наташа.

И вдруг… она крепко обняла Валю, заплакала и сквозь всхлипывания сказала:

– Валюш, спасибо вам всем, за все.

И Валя поняла, что «воробышек» снова может летать.

Кружевница-судьба

Кружевница-судьба плетет карту нашей жизни из белых и черных нитей, создавая причудливые узоры. И кажется мне, что тот момент, когда у нас появляется домашний питомец, отмечен в ее плетениях солнечной искоркой.

Белые и черные полосы в жизни Маши чередовались с завидным постоянством. К двадцати пяти годам детство, отрочество, юность, пролетевшие как одно мгновение, вспоминались яркими моментами.

Сегодня воскресное утро встретило ее холодным ветром, тяжелым серым небом, тишиной дома и грустным пониманием, что ей исполнилось двадцать пять лет.

Так получилось, что к этому дню Маша пришла в гордом одиночестве, без парня, мужа, подруг и друзей…

Дважды пиликнул телефон. Родители, жившие за четыреста километров от дочери, отправили деньги и красочное поздравление в ватсап. Маша улыбнулась. Она проснулась рано, и мама с папой не решились звонить, но обязательно это сделают где-то через час или два.

Сварив дежурный кофе, Маша подошла к окну и со вздохом оценила творящееся за ним непотребство. Родиться в конце октября – это наудачу. Можешь встретить свой день рождения с солнцем и теплом, а можешь и так, как сегодня, когда даже в уюте дома становится зябко от сильно раскачивающихся деревьев и набирающих массу туч.

Два месяца назад в жизнь Маши пришла черная полоса. Стас, с которым она встречалась уже полгода, ушел к Ленке, с которой она дружила уже два года и считала ее близким человеком.

Компания, где она работает, переехала в другое место, и теперь ей добираться больше часа. А это весь режим дня насмарку, пришлось перестраиваться. Из хорошего и стабильного остались только однокомнатная квартира, доставшаяся от бабушки, добрые соседи и любимый диван.

Слегка взбодрив себя кофе, Маша решила все-таки дойти до небольшой кондитерской, где продавались замечательные эклеры. Пусть хоть они порадуют ее в день рождения. Быстро собравшись, она не стала заморачиваться с макияжем. Джинсы, куртка, кроссовки, вязаная шапочка и широкий кашемировый шарф. Готова.

Холод осени, помноженный на сырость и серость, налетел на нее, пытаясь выстудить не только тело, но и душу. Маша поплотнее завернулась в шарф и быстром шагом отправилась за эклерами.

Кондитерская встретила девушку теплом, ароматами ванили, корицы и сдобного теста. Народу было совсем немного, она быстро купила пирожные и в том же темпе отправилась домой.

Подойдя к подъезду, Маша увидела сидящего под дверью подросшего котенка. Черный как смоль, он сидел, нахохлившись и не пытаясь убежать. Она не помнила, чтобы у кого-то из соседей был котенок.

«Значит, приблудный. Откуда ж он взялся, да еще в такую погоду? Может, пустить его в подъезд погреться? Нет, потом же выпускать надо, а вдруг еще и нагадит…» – задумалась она.

Но и просто пройти мимо она не смогла. Какая-то искорка вспыхнула перед глазами, отразившись на черной шерсти малыша.

– Извини, у меня только эклеры, – наклонившись к котенку, сказала Маша.

Тот поднял на нее печальные глаза и отвернулся.

– Хм, не хочешь со мной разговаривать? А и правильно. Если уж пришла черная полоса, то и котенок черный, и говорить со мной не о чем, – вздохнула девушка.

– Мяу, – ответило ей черное недоразумение.

Маша снова задумалась. Ветер холодил, стал накрапывать мелкий дождик.

– А знаешь что? Будь мне подарком на день рождения, согласен?

– Мяу, – ответил тот, встал, потянулся и подошел к ногам девушки.

Она наклонилась, взяла на руки и поняла, что пузико и лапы котенка безнадежно грязные. Прижимать его к себе она не стала, так и понесла на вытянутой руке. В правой – любимые эклеры, в левой – грязный черный котенок.

Войдя в квартиру, Маша опустила подарок на пол. Котенок не растерялся. Задрав хвост, он прямой дорогой пошел на кухню. Стало понятно, что он уже жил прежде в квартире. Однако, судя по худобе и загрязненности, на улице он уже не первый день.

День рождения обещает быть нескучным, поняла Маша, когда стала мыть котенка. Категорически не желая быть чистым, он орал, рычал, царапался и пытался убежать. Успокоилось черное чудовище только тогда, когда Маша закутала его в большое махровое полотенце.

После того как она вытерла котенка, встал вопрос еды. Ничего, чем можно было накормить его, у нее не было.

– Значит, так, остаешься за хозяина, я – за едой и туалетом, – строго сказала Маша и стала собираться в зоомагазин.

Когда она вернулась, подарок спал на диване, свернувшись калачиком. Сняв верхнюю одежду, Маша прошла на кухню.

Разобрав покупки, она выставила в прихожую лоток с наполнителем, на кухне разместила миски для воды и еды, наполнила их. Переоделась в домашнее и, заварив фруктовый чай, открыла коробку с эклерами.

«С днем рождения тебя, Маша!» – мысленно сказала себе девушка.

В тишине квартиры ей почудился быстрый стук чего-то мелкого и деревянного. Судьба продолжала плести свое кружево, а на коклюшках была намотана белая нить.

Цирк деда Матвея

Появление нового жителя для села Камышанка стало событием мирового масштаба. Села Алтайского края – не тот объект, куда с радостью переселяются люди.

Лето только вступало в свои права, дома погружались в молодую зелень травы и деревьев, во дворах стало больше звуков, село оживало после долгого затишья зимы и труднопроходимости весенней распутицы.

О том, что нашелся покупатель на дом Тимофеевича, умершего еще осенью, разговоры в селе уже ходили. Все с любопытством ждали его приезда.

Он появился в субботу, в полдень, подъехав к купленному дому на вполне приличной «Ниве». Любопытствующие лица из ближних домов наблюдали за новым соседом с настороженностью, стоя в калитках дворов. А посмотреть было на что.

Дверь водителя открылась. Из нее вышел коренастый мужчина с небольшой бородкой, в широкой шляпе и сером спортивном костюме. Он подошел к калитке, открыл ее, затем вернулся к машине и открыл пассажирскую дверь. Из авто стремительным прыжком вылетела овчарка, за ней не менее шустро выскочил пушистый черный кот.

– Прошу. – Картинно склонившись в поклоне, мужчина протянул руку в сторону открытой калитки, приглашая пройти своих пассажиров.

Те не заставили себя ждать и метнулись внутрь двора. Водитель не спеша обошел машину и открыл дверь переднего пассажирского сиденья. Заглянув внутрь, он появился перед наблюдателями с большой клеткой в руках. В клетке сидел большой белый попугай.

– Ляпота-а-а, – раздался хрипловатый возглас.

Любопытные не сразу поняли, что он принадлежал попугаю.

– И не говори, Тиша, красота небывалая, – поддержал птицу хозяин.

Картина происходящего все больше захватывала внимание наблюдателей. А мужчина как будто не замечал этого, он отнес клетку на крыльцо дома, вернулся, перегнал машину ближе к забору и стал доставать вещи из багажника.

Первым знакомиться с новым жильцом отправили Фомича. Бывший участковый деловито приосанился, расправил рубашку, пригладил волосы и отправился на задание.

– Здравствуйте! – поздоровался Фомич с мужчиной, когда тот вернулся к машине.

– Здравствуйте, – ответил тот, остановившись.

– Петр Фомич, бывший участковый, – представился Фомич.

– Матвей Егорович, бывший работник цирка, – в свою очередь представился мужчина.

Вот с этого короткого разговора и началась новая жизнь Матвея. А дедом его прозвали за колоритную внешность. Коренастый, с бородой, в вечной широкой шляпе он был похож на крепкий белый гриб. Однако грибом его называть не стали, а вот «дед» легло аккуратно и правильно.

Занявшись домом, Матвей много внимания уделил двору. Он тщательно очистил территорию, поставил там какие-то странные конструкции.

А через два месяца на калитках домов появились рукописные объявления, приглашающие маленьких жителей Камышанки на цирковое представление. Стоит ли говорить, что вечером во двор к Матвею пришли не только дети?

– Цир-рк, цир-рк, цир-р-рк, – приветствовал зрителей Тиша, сидя на высокой жердине, выкрашенной в разные цвета.

Потом были трюки. Прай выполнял команды, держал на носу кусок сахара, прыгал через кольцо. Фукс ходил по длинной узкой доске, проложенной между двух чурбаков, кувыркался, запрыгивал в кастрюлю.

Трюки были простыми, но для далекого села, жители которого не всегда даже до небольшого районного городка могут выбраться, представление деда Матвея стало милой отдушиной. Что уж говорить про детей, они были рады всему, что происходило во дворе деда Матвея.

Однако цирковая труппа деда Матвея смогла удивить сельчан не только своими представлениями. Как-то по осени в село забрели пришлые охотнички до чужого добра. Три мужика непонятного возраста, видно, что подпитые, искали приключения на свои пятые точки. Что они подумали, глядя на ярко заставленный двор Матвея, непонятно, но, видимо, решили, что тут есть чем поживиться. А может, просто любопытство взыграло или лишний алкоголь азарту добавил…

Войдя во двор, они стали рассматривать цирковой инвентарь Матвея. Один из них присел на доску, по которой ходил Фукс, та с треском сломалась. Охотнички расхохотались, когда один из них шлепнулся на землю. И тут началось представление.

Тиша, клетка которого стояла на крыльце (он тоже выгуливался), разнервничался, наблюдая за действиями чужих, и заорал:

– Цир-р-рк грабят!

С заднего двора примчался Прай и сразу кинулся на того, кто стоял ближе. С крыши сарая вылетела «черная пушистая птичка» и приземлилась на плечи другого мужика. Дверь дома распахнулась, оттуда выскочил Матвей с веником в руках. Он подумал, что его животные сцепились с соседскими, решил разогнать. От ближних домов на шум у соседа прибежали Фомич и Матвеевна.

Животных оттащили, хулиганов повязали, присели на крыльце. Фомич взял у Матвея мобильник и позвонил нынешнему участковому Камышанки.

– Ляпо-о-ота-а-а, – прохрипел Тиша, обозревая вылизывающегося Фукса, лежащего у крыльца Прая, сидящего с веником в руках Матвея.

– Экстремальный у тебя цирк, Матвей, – сказал Фомич, вытирая рукой пот со лба.

Сначала послышался хрипловатый смешок Тиши, потом раздался дружный хохот всех зрителей.