Текст книги "Новый год и лето"

Глава 9

Часов около одиннадцати пополудни компания искателей Часов Исполнения Желаний в полном составе собралась в кухне. На обед был суп с фрикадельками и тушённые в подливе мясные тефтели. Первое время за столом был слышен только перестук ложек, вилок, ножей и хруст разламываемой хлебной корочки.

– Бабуля, как ты умудряешься такие вкусные тефтельки делать? – спросил Ларри, орудуя приборами.

– Она плеснула туда немного волшебства, – хихикнул господин Наггитс.

– Не мели ерунды, Антуан. А ты ешь, не болтай. – Старушка подложила в тарелку внука ещё один мясной шарик и полила его соусом. – Вот вырастешь, женишься, дам твоей жене рецепт, так и быть.

– Вот ещё! Я жениться даже ради тефтелей не собираюсь!

– Ой, а кто в прошлом году за Снежаной Курвуазье целый месяц портфель таскал? – Роберта насмешливо взглянула на брата.

Ларри смутился, показал сестре язык и, чтобы сменить тему разговора, предложил:

– Может, лучше обсудим план действий?

Все вопрошающе посмотрели на госпожу Розалинду.

Та уже поела и теперь пила холодный компот из жёлтых слив и смородины. В жаркий летний день это было гораздо приятнее горячего чая или кофе.

– Мы со взрослыми всё обговорили и пришли к выводу, что, прежде чем предпринимать последующие шаги, нужно сходить к Борису Аркадьевичу Сметанкину. Возможно, его друзья из МУРа дадут какую-нибудь полезную для нас информацию. Бесспорно, сегодняшнее утро прошло не зря. Ведь слова официанта подтверждают то, что мы на правильном пути, – ответила бабушка. – Идите искупайтесь. Когда придёт время отправляться к Сметанкиным, мы вас позовём.

Детей не пришлось долго упрашивать, они шумной стайкой высыпали из дома и вприпрыжку помчались к пруду.

Взрослые убрали со стола и расположились на веранде – кто с газетой, кто с книгой. Наступила приятная полуденная тишина, изредка прерываемая шелестом переворачиваемых страниц или криками соседских поросят, воюющих между собой за место в прохладной луже.

Прошло около двух часов жаркого июньского понедельника, когда на даче раздалась трель телефонного звонка. Задремавшие на солнышке старички от неожиданности как один подскочили со своих кресел. Госпожа Розалинда с криком: «Иду-иду!» – быстро удалилась в дом. Тем временем Леонид Яковлевич пытался отыскать соскользнувшие с носа во время дрёмы очки, господин Наггитс протирал спросонья глаза, Ванесса Кобалье старательно делала вид, будто и не спала вовсе.

– Слушаю вас, – раздался из глубины дома голос хозяйки дачи.

Присутствующие прислушались. Госпожа Кобалье даже шею вытянула в сторону открытого окна, чтобы ничего не пропустить.

– Хорошо, господин Сметанкин. Ждите. Скоро будем у вас.

Розалинда Петтерсон вернулась на веранду и только открыла рот, чтобы сообщить о звонке, как подруга её перебила:

– Мы поняли, что Сметанкин ждёт нас через полчаса. Что-то ещё он сказал?

– Нет.

– Тогда у меня возник другой вопрос. Где лорд Беккер? Что-то давненько я не видела нашего прозрачного героя. И друга его лохматого, кстати, тоже.

Хозяйка призрака схватилась за сердце:

– А ведь и правда! Опять убежал! – Старушка высунулась в открытое окно и со всей мочи закричала: – Никола-а-ас!

Такой силы голоса от худенькой госпожи Розалинды не ожидал никто. Трое друзей уставились на подругу. Соседи начали выглядывать из окон, пытаясь определить источник звука. С пруда прибежали дети.

– Что случилось? – Они толпились в воротах и непонимающе смотрели на бабушку.

– Розалинда! Это было круто! Да тебе петь надо! – Ванесса Кобалье даже зааплодировала.

– Извините, – смутилась старушка.

Тут из чердачного окна показалась еле заметная в лучах спускающегося к горизонту солнца, голова лорда Беккера.

– Чего орёте?

– Что ты там опять делаешь, неслух? Родион с тобой? – увидев призрака, хозяйка снова начала закипать.

– Какая несправедливость! Чуть что – сразу неслух! – Лорд едва не выпал в сад от возмущения. Рядом с ним в проёме показалась немного смущённая морда Родиона.

– Что ты там делаешь, я тебя спрашиваю?

– Мемуары пишу! – Призрак высунул из окна рулон пергамента для выпечки, гусиное перо и потряс ими в воздухе.

– Так вот куда делась пергаментная бумага для выпечки! А я обыскалась, когда готовила пироги! Ну, точно же помню, что складывала в коробку, собираясь ехать сюда! – всплеснула руками госпожа Кобалье.

– Так вот кто гуся общипал! А соседи справа вчера ругали кота соседей слева! Просили оградить свою птицу от этого бандита! – вторила ей госпожа Розалинда. – Нет, ну как с ним быть? – обернулась она к друзьям.

– Ой, да успокойся! Обрастёт твой гусь. Скажи лучше, когда нас Сметанкин ждёт? – беспечно отмахнулась госпожа Кобалье.

– Прямо сейчас. Его дети в город часа на два уехали. Нужно успеть поговорить до их возвращения.

– Бабушка, а можно мы не пойдём с вами? У нас там футбольный матч с местными ребятами.

– Конечно. Поиграйте лучше в футбол.

Дети убежали на пруд, а взрослые пошли на дачу Сметанкиных, наказав лорду Беккеру не покидать участок ни под каким предлогом, а Родиону сторожить его пуще глаза и не поддаваться ни на какие провокации.

Борис Аркадьевич Сметанкин поджидал гостей у открытого окна. Он приветственно помахал рукой и скрылся в глубине комнаты. Аркадий, как обычно, отворил калитку и, проводив двух старушек и старичка с куклой в дом, убежал по своим делам. В комнате никого не было. Инвалидное кресло одиноко стояло у стены.

– А где же хозяин? – удивилась госпожа Кобалье. – Только что в окне торчал. Куда он мог деться? Спрятался, что ли?

Дама заглянула за тяжёлые гардины, не поленилась даже наклониться и посмотреть под столом.

– Господин Сметанкин! Ау!

В это время раздался шум быстро приближающихся шагов, и с верхнего этажа вприпрыжку спустился пропавший хозяин дачи. С лёгкостью молодого человека он ворвался в комнату и, остановившись в центре, сплясал залихватскую чечётку.

– А?! Как вам? Всё ваша чудодейственная мазь! Спасибо огромное, друзья! Только вчера на ночь намазал – и всё! Утром встал как новенький! – Борис Аркадьевич поздоровался с каждым из пришедших. Госпоже Кобалье, накануне снабдившей его волшебным лекарством, особенно долго и с чувством тряс руку. – Если бы не вы – ещё бы месяца два передвигался в кресле.

– Да бросьте, Борис Аркадьевич, даже неудобно. Давайте лучше к делу перейдём, а то времени мало, – смущённая дама еле вырвала руку у благодарного Сметанкина.

– Да, конечно. Пойдёмте на второй этаж, у нас там балкончик с видом на пруд. Я на нём уже всё к чаю накрыл.

– Да не стоило, мы только из-за стола.

– Ничего не знаю. Идёмте. Угощу вас вареньем. Сам варил.

Пришлось гостям подняться на второй этаж и, чтобы не обидеть гостеприимного хозяина, отведать чая с вишнёвым, малиновым и смородиновым вареньем, которое действительно оказалось удивительно вкусным.

– А вы молодец! Дадите рецептик? – Госпожа Кобалье за обе щёки уплетала лакомство, щедро намазывая его на сдобные свежие булочки.

Господин Сметанкин зарделся от похвалы и бухнул в очередной раз порцию сладкого шедевра в опустевшую розетку.

– Обязательно! А ну-ка, ещё вот это попробуйте!

Дама сунула в рот полную ложку совершенно прозрачного, медового цвета варенья и замерла в изумлении.

– Божественно! Никогда не ела ничего подобного! Даже ты, Розалинда, не варишь такого! Что это, господин Сметанкин?

Борис Аркадьевич, очень довольный произведённым эффектом, радостно сообщил:

– Это абрикосы с миндалём. Ещё с миндалём очень вкусная слива получается. Но её я пока не варил. В конце июля – добро пожаловать. Угощу.

Тут вмешалась госпожа Розалинда:

– Уважаемый господин Сметанкин, давайте перейдём к делу. Времени уже много. Скоро ваши дети из города вернутся, и поговорить не удастся.

– Ну что ж, вы правы. У меня действительно кое-что для вас есть.

Бывший муровец соскочил со своего места, быстро куда-то сбегал и принёс прозрачную канцелярскую папку синего цвета.

– Вот, смотрите. Сегодня мой друг, бывший сослуживец, привёз. Здесь всё необычное, что произошло за последние два месяца. Я проанализировал информацию и ничего заслуживающего особого внимания, сразу скажу, не нашёл.

Не успели гости расстроиться, как Борис Аркадьевич хитро им подмигнул и продолжил:

– Кроме одного…

Тут уж все обрадованно заулыбались и придвинулись поближе к загадочной папке.

– Глядите.

Сметанкин раскрыл папку. В ней лежали три бумажных листка. Это были распечатанные на принтере фотографии старой книги. Фото обложки с заглавием: «А. Пушкин. Руслан и Людмила», снимок разворота издания с вырванной страницей и от руки нарисованный план неизвестной местности с надписью: «Лукоморье».

– Что на этих фото? – с любопытством поинтересовались гости, рассматривая и передавая друг другу документы.

– Это прижизненное издание поэмы Пушкина «Руслан и Людмила». Доказано, что оно принадлежало самому автору. Буквально три дня назад кто-то проник в помещение фонда редких и ценных экспонатов Ленинской библиотеки, вырвал страницу из книги и скрылся.

– И что? Почему вы решили, что это происшествие как-то связано с нашими поисками?

– Да потому что библиотека оснащена новейшими охранными приспособлениями и сигнализацией! Проникнуть туда незаметно практически невозможно! А преступники умудрились попасть в самое труднодоступное помещение, испортить ценный экспонат и не оставить никаких следов. НИКАКИХ!

– А что это за схема?

– Вырванная и украденная страница, нарисованная по памяти сотрудницей библиотеки. Это издание единственное в своём роде. Тираж был мизерным даже по тем временам. Сто книг, из них до наших дней сохранилось всего пять или шесть. Экземпляр, фото которого перед вами, отличался от других именно этим исчезнувшим листом. Нигде больше его нет и никогда не было. Огромная загадка для историков. Может, Пушкин сам заказал один том с дополнительной страницей или это такая шутка издателя, никто не знает.

– А почему её пришлось восстанавливать от руки, неужели такая редкая вещь и не имеет копий? Фотографий?

– Конечно. Книгу оцифровали, и её электронная версия хранилась в библиотеке. Хакерская атака – и файл был стёрт! Фотографии тоже имелись! Но исчезли! Украдены в тот же день.

– Действительно странно, – Леонид Яковлевич задумчиво снял очки.

– А ещё сотрудница, которая воспроизвела страницу по памяти, говорит, что там была то ли галочка, то ли жирная точка, но где точно – она не помнит, примерно указала место – вот здесь в верхнем правом углу схемы.

Все вновь склонились над загадочным изображением местности.

Господин Сметанкин принёс лупу и сквозь неё каждый по очереди посмотрел на верхний правый угол листка, где раньше предположительно стояла галочка или точка.

– На что вообще похож этот чертёж? – Леонид Яковлевич снова нацепил очки на нос.

– Какие-то квадратики, крестики – попробуй разбери. Неужели нельзя было попонятнее нарисовать? – возмущённо фыркнула Ванесса Кобалье.

– Это план какого-то строения. Крестики – скорее всего деревья. Но по такому небольшому масштабу и без каких-либо привязок определить, что это за местность, просто невозможно, – с сожалением вздохнул Сметанкин. – Наши муровцы не придали этой схеме значения и считают дело бесперспективным. Сначала подозрения пали на сотрудницу, которая чаще других брала книгу из хранилища. Женщина – ярая поклонница и знаток творчества Пушкина. Ценный и уважаемый работник библиотеки. Но оказалось, что у неё есть алиби. В то время она лежала в больнице: спину продуло, обострился радикулит, еле ходила.

– Мне кажется, единственный шанс что-то узнать – поговорить с этой дамой. Борис Аркадьевич, вы можете достать её адрес? – Розалинда Петтерсон вопросительно взглянула на Сметанкина.

– Уже! – Бывший муровец жестом фокусника вынул из кармана штанов клочок бумаги, на котором корявым почерком был нацарапан телефон и домашний адрес библиотекаря.

Госпожа Розалинда взяла листок из его рук и прочитала:

– Синичкина Валентина Николаевна. Орликов переулок, 6. Ну что, звоним и договариваемся о встрече?

Все согласно закивали. Старушка протянула обрывок профессору.

– Леонид Яковлевич, давайте вы.

Господин Петров достал из пиджака свой мобильный телефон и набрал номер, записанный на бумажке. Несколько минут все ждали, тишину нарушали только длинные гудки и крики ребятишек, играющих на берегу пруда в футбол. Наконец в трубке послышался вкрадчивый голос:

– Слушаю вас. Здравствуйте.

– Кхм-кхм, – Леонид Яковлевич откашлялся и начал: – Добрый вечер. Вас беспокоит Петров Леонид Яковлевич. Я имею честь разговаривать с Синичкиной Валентиной Николаевной?

На другом конце провода помолчали и грустно ответили:

– Да. Это я.

– Валентина Николаевна, я профессор филологии, преподаю в университете. Мне рекомендовали вас как лучшего пушкиниста Москвы. Не могли бы вы встретиться со мной и ответить на несколько вопросов, касающихся вашей работы?

Голос в трубке снова помолчал и затем прошелестел:

– Приходите. Можете хоть сейчас. Я дома.

– А вы не будете против, если со мной придёт мой друг и коллега?

– Не буду. Приходите. Записывайте адрес.

И Валентина Николаевна Синичкина продиктовала тот же адрес, что уже был у друзей.

Леонид Яковлевич попрощался и пообещал быть у библиотекаря часа через полтора.

Когда разговор закончился, все уставились на господина Петрова.

– И кто же тот друг и коллега, который пойдёт с вами на встречу? – не выдержала наконец Ванесса Кобалье.

– Я думаю, что поедем в город мы все, а к Валентине Николаевне должен отправиться господин Сметанкин. Он, как опытный следователь, может правильно построить разговор и задать нужные вопросы. Как вы, Борис Аркадьевич, составите нам компанию?

Аркашин дедушка расплылся в довольной улыбке и согласно кивнул.

– Тогда через полчаса встречаемся на станции. Зовите детей.

Глава 10

Через полчаса в электричку, идущую в сторону Москвы, садилась большая громкая компания. Два старичка, один из которых был в светлом льняном костюме и шляпе-канотье, а второй в джинсах, тельняшке и ярко-красной бейсболке, помогали двум пожилым дамам с вязаной сумочкой и куклой в руках, четверым детям и собаке за время короткой стоянки попасть в поезд и при этом ничего и никого не забыть на перроне. Они то и дело вбегали в вагон, вспоминали, что оставили что-то у автомата с кофе, выскакивали обратно, неслись к автомату, без конца считали друг друга, кого-то недосчитывались, снова выпрыгивали на платформу, кричали на всю округу: «Пе-е-етя! Родио-о-он!», обнаруживали пропавших весело машущими из окна, возвращались назад… И так до самого отправления. Помогавшая им дежурная по станции вздохнула с невероятным облегчением, когда электричка наконец отправилась в путь. В состоянии лёгкого шока она ещё некоторое время сидела на скамеечке на перроне и приходила в себя.

– Как будем добираться до Орликова переулка? – поинтересовалась госпожа Кобалье, когда все расселись по местам.

– Думаю, что оптимальный вариант для нашей компании – взять на вокзале такси повместительнее, – предложил Борис Аркадьевич, в изнеможении обмахиваясь бейсболкой. Так и поступили. Через полчаса друзья уже мчались на автомобиле по Москве в сторону центра, рассматривая проносящийся мимо мегаполис.

Вечерело. В окнах зажигались огни, фонари освещали уютные улочки и бульвары. Кафе и рестораны широко распахнули свои двери, зазывая желающих поужинать или просто попить кофе на открытой веранде. Стало немного прохладнее, и город, отдыхая от жары, весело шелестел листьями деревьев, источал аромат цветущих яблонь и сирени. Столица раскрывала свои объятия своим жителям и гостям, приглашая погулять и отдохнуть после трудного рабочего дня.

Искомый дом находился недалеко от центра, возле Комсомольской площади, где расположились три самых известных вокзала. До места друзья добрались очень быстро. Валентина Николаевна Синичкина жила в старом здании постройки двадцатых годов прошлого столетия. Часть двора занимала детская площадка и уютный скверик, в котором и решила устроиться компания в ожидании Леонида Яковлевича и Бориса Аркадьевича. Те, выслушав все советы и наставления насчёт того, как себя вести, какие вопросы задавать и что делать, если что-то пойдёт не так, поднялись наконец на пятый этаж и позвонили в нужную квартиру. Раздался шорох приближающихся шагов, и дверь нехотя открылась. В проёме стояла высокая худая женщина лет шестидесяти, с волосами, забранными в аккуратный пучок, и огромными очками на длинном носу. Она грустно смотрела на пришедших старичков и явно не понимала, что им нужно.

– Добрый вечер, я профессор Петров, а это мой друг Сметанкин Борис Аркадьевич. Мы договаривались с вами о встрече, – сказал Леонид Яковлевич удивлённо взиравшей на него даме.

– Ах, да-да. Я и забыла. Зачиталась. Проходите, пожалуйста. Сейчас чайник поставлю. – Библиотекарь, смешно шлёпая тапочками, ушла на кухню, а визитёры проследовали в единственную комнату. Они переступили порог и в изумлении остановились. В довольно большом и светлом помещении практически не было свободного места. Всё пространство занимали полки. Они были установлены в несколько рядов и от пола до потолка заполнены книгами. Практически как в библиотеке. Только здесь ещё стоял малюсенький диван, на котором хозяйка, видимо, спала, и крошечный телевизор. Помимо полок, тома стопками располагались на телевизоре, на подоконнике, на подлокотниках дивана. Им было тесно в этой маленькой квартирке. Но, что странно, ощущения беспорядка не создавалось. На диване лежал раскрытый роман. Над ним висел портрет Пушкина в красивой раме. Гости переглянулись.

В этот момент в комнату заглянула хозяйка и пригласила друзей пить чай.

– Извините, у меня мало места. Стол только на кухне, поэтому я принимаю гостей там.

Мужчины последовали за Синичкиной и оказались в маленькой и удивительно уютной кухоньке. На окнах висели занавески в цветочек, стол был накрыт вышитой скатертью. На полках, прикреплённых вдоль стен, стояли разные милые фарфоровые безделушки.

– Простите, а почему у вас здесь нет ни одной книги? – полюбопытствовал Борис Аркадьевич. Библиотекарь возмущённо вскинула голову и окинула сыщика гневным взглядом:

– Книгам не место на кухне! Я считаю варварством есть и читать одновременно!

Сметанкин, не ожидавший такого отпора, молитвенно прижал руки в груди:

– Честное слово, я никогда не читаю во время еды! Клянусь! И внуку не разрешаю! Не знаю даже, почему я задал этот глупый вопрос.

Библиотекарь налила им в кружки чай, но ещё некоторое время с негодованием поглядывала на Сметанкина. Немного оттаяла она только после того, как старичок, сделав глоток, просто рассыпался в похвалах поданному им божественному напитку.

– Это зелёный, с алтайскими травами. Мне его знакомые из Барнаула прислали, – пояснила Валентина Николаевна.

– Разрешите перейти к цели нашего визита? – предложил Леонид Яковлевич после некоторой паузы, во время которой они со Сметанкиным наслаждались действительно очень вкусным чаем.

– Да, конечно, спрашивайте. Чем смогу – помогу.

– Валентина Николаевна, я и мой друг Борис Аркадьевич Сметанкин, бывший сотрудник МУРа, узнали о случившейся в библиотеке краже и глубоко потрясены этим. Мы пытаемся своими силами провести расследование, хоть и совершенно уверены в том, что полиция найдёт преступника. Просто невозможно сидеть без дела в такой ситуации. Время идёт. Хотим попытаться помочь в поисках, и поэтому нам очень нужен ваш совет. Не могли бы вы рассказать об испорченной книге? Когда произошёл инцидент, что это за вырванный листок и кому он мог понадобиться?

Синичкина тяжело вздохнула и произнесла:

– Я вас хорошо понимаю. Мало кого может оставить равнодушным подобный вандализм. Такая реликвия! Бесценная вещь! Я сама постоянно об этом думаю. А полиция меня даже ни о чём не спросила, – сокрушённо добавила женщина. Слёзы обиды навернулись на её глаза. – Всё ведь случилось во время моего отсутствия в библиотеке, я была в больнице.

– Ну-ну, успокойтесь. – Леонид Яковлевич осторожно прикоснулся к руке расстроенного библиотекаря. – Мы вас слушаем.

Валентина Николаевна достала из кармашка халата носовой платок, вытерла глаза и принялась рассказывать.

– Как вы, наверное, уже знаете, пострадал единственный в своём роде экземпляр произведения Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила». Известно о существовании ещё четырёх подобных, отпечатанных одним тиражом книг, но эта отличалась от остальных наличием лишней страницы. Как раз той, что была вырвана и похищена. – Библиотекарь не удержалась и тоненько всхлипнула.

– А когда вы видели эту книгу в последний раз? – помог ей собраться с мыслями Сметанкин.

– Дней за шесть до преступления. Накануне того, как меня положили в больницу. Я тогда протирала корешки фолиантов в зале фонда редких и особо ценных книг, где и хранился этот том. В помещении поддерживается специальный температурный режим, работают мощные кондиционеры, там меня и продуло. Спину скрутило так, что наутро не смогла встать с постели. Так вот, книга была на месте. Я ещё не удержалась, открыла её и перечитала мой любимый отрывок – почти самое начало:

 
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей…
 

Профессор и его друг вновь удивлённо переглянулись. Читая стихотворенье, Валентина Николаевна Синичкина совершенно изменилась: грусть из её голоса исчезла, щёки порозовели, пожилая женщина даже помолодела и похорошела. Но она быстро поняла, что отвлеклась, смутилась и продолжила рассказ:

– Так вот. Книга тогда была цела. Я протёрла обложку и положила сокровище на место.

– А как вы узнали, что тот экземпляр испортили?

– Мне позвонили из полиции. Они попросили восстановить по памяти утраченную страницу.

– Валентина Николаевна, а что вы можете сказать о вырванном листке? Что за план может быть на нём нарисован?

– Я много размышляла и считаю, что это схематичное изображение дворца Юсуповых в Харитоньевском переулке. Всё довольно точно совпадает. Дело в том, что в начале девятнадцатого века отец Александра Сергеевича, Сергей Львович, снимал у Юсуповых, владеющих тогда этим зданием, квартиру на втором этаже левого флигеля. Дом (или, скорее, дворец) был окружён причудливым садом. Как утверждали современники, там рос огромный дуб, обвитый золотой цепью, по которой поднимался вверх и спускался вниз большой пушистый рыжий кот. Это была механическая игрушка, привезённая хозяевами из Голландии для потехи гостей. Некое подобие современного робота, он даже говорил что-то по-голландски. Это было очень необычно для того времени, и, конечно, кот произвёл на маленького Пушкина неизгладимое впечатление. Отсюда и лукоморье в поэме «Руслан и Людмила».

– Спасибо вам за эту информацию. А не знаете ли вы место, где стоял этот дуб? – Борис Аркадьевич извлёк из кармана свёрнутую копию плана с надписью «Лукоморье», нарисованную самой Синичкиной, и протянул ей.

– Нет. Этого я точно не знаю. Но на плане есть крестики вокруг дома. Логично предположить, что это деревья, росшие тогда в саду. Смотрите сами. – Библиотекарь пододвинула схему ближе к гостям. Те стали ещё пристальнее всматриваться в изображённые на нём квадратики и крестики. – Вот здесь, вверху, возле одного из них была то ли галочка, то ли жирная точка. Я не отметила её, когда рисовала схему по просьбе полиции, потому что засомневалась и подумала, что могу ввести их в заблуждение. Может, это просто клякса какая-то… – Женщина помолчала. – А может, так был отмечен Пушкиным тот самый дуб? Но сейчас дерева уже нет. Это точно. Я много раз была в Юсуповском дворце.

– А как вы думаете, с какой целью Пушкин отметил дуб? И зачем он вообще заказал этот экземпляр книги с лишней страницей?

– Затрудняюсь ответить. И даже не имею никаких догадок. Простите. Больше мне нечего вам сказать.

– Позвольте откланяться, Валентина Николаевна. Спасибо вам большое.

Гости встали, попрощались с хозяйкой и отправились во двор, где их ожидали друзья.

Госпожа Петтерсон и госпожа Кобалье чинно сидели в скверике на скамейке и оживлённо болтали. Дети играли на площадке, а Родион дремал под лавочкой. Увидев, что мужчины вышли из подъезда, вся компания дружно ринулась им навстречу.

– Ну как? Что удалось узнать? – старичков просто засыпали вопросами.

– Давайте присядем, и я вам всё расскажу. Только приоткройте коробку с лордом Беккером, чтобы не пришлось повторять два раза. Пусть тоже слушает. – Леонид Яковлевич опустился на краешек лавочки и подробно изложил разговор с библиотекарем.

Когда он закончил, призрак заявил:

– Нужно обязательно сходить в этот Юсуповский дворец и осмотреться на месте.

– Неплохая мысль. И кстати, это совсем недалеко отсюда, минут пятнадцать пешком. Можем прямо сейчас и прогуляться, – предложил господин Петров. Все тут же согласились и направились в сторону Садового кольца.

Когда шумная компания подошла к дворцу, на улице уже почти совсем стемнело. Вечернее освещение города было полностью включено, и в глубине старомосковских переулков взорам друзей открылась яркая усадьба, утопающая в зелени. Старинное строение было окрашено в красно-белые тона, декорировано резными наличниками и миниатюрными колоннами. Дети в восторге замерли перед дворцом.

– Как красиво!

– А вид у дома очень таинственный, – заметил Ларри, восхищённо рассматривая великолепную лепнину здания.

– Дайте посмотреть! Приоткройте крышку! – Лорд Беккер нетерпеливо и довольно громко колотил в стенки жестянки, видно используя для этой цели лупу, которую повсюду таскал с собой.

Госпожа Розалинда вытащила из сумочки коробку и приоткрыла её:

– Успокойся уже. Смотри не высовывайся, люди вокруг.

Господин Наггитс, удобно устроившийся на руках у господина Сметанкина, восхищённо присвистнул.

– Дворец был простроен в шестнадцатом-семнадцатом веках по приказу царя Ивана Грозного. О нём ходит много легенд. Говорят, что под усадьбой проложено несколько подземных ходов, соединяющих её со многими местами Москвы. Даже с Кремлём. Сейчас это музей и он открыт для посетителей, – пояснил господин Петров.

– Да уж, – подтвердил Борис Аркадьевич, – это одно из самых таинственных зданий Москвы. Сколько раз мы здесь с ребятами из МУРа на спецзаданиях были, не сосчитаешь. То посетители музея призраков видят, то неопознанные летающие объекты поблизости появляются, то ещё что-нибудь сверхъестественное случается. Не соскучишься. Но обычно ничего не подтверждается. Гости дворца так вдохновляются стариной, что начинают придумывать всякую небывальщину и сами же в неё верят. А потом пугаются и полицию вызывают.

– Что, неужели так ни разу ничего и не подтвердилось? – Петя с сожалением посмотрел на бывшего муровца.

– Нет, ну несколько раз всё-таки было, что объяснений происходящему так и не нашли, – Сметанкин развёл руками. – Странностей здесь хватает. Это точно.

– Пойдёмте походим по территории. Может, что-нибудь необычное заметим. – Госпожа Розалинда направилась к парадному крыльцу дворца. Коробку с лордом она несла в руках, немного приоткрыв крышку. В щель призраку было хорошо видно всё вокруг. Остальные двинулись следом. Вдруг Родион замер, пригнулся и крадучись подошёл к зарешечённому окну, находящемуся почти на уровне земли. Пёс понюхал решётку, обернулся на остальных и тихо, но очень недовольно зарычал.

– Что случилось, Родион? Ты что-то учуял? – встревожился Леонид Яковлевич.

Пёс утвердительно кивнул. Тут в коробке из-под печенья послышалась возня, и взволнованный голос лорда произнёс:

– Я тоже чувствую магию. Мне тут не нравится.

– Что будем делать? Домой поедем? Всё-таки с нами дети, – распереживалась госпожа Розалинда.

– Подождите меня тут, я сейчас. – Никто не успел что-либо сказать, как лорд Беккер вдруг вылетел из своего убежища и просочился в приоткрытую оконную форточку. Бедная госпожа Розалинда чуть не лишилась чувств от очередной, но как всегда неожиданной выходки своего любимца. Она стояла, прижав руки к груди, и тихо повторяла:

– Николас, вернись! Николас, куда ты, негодник?

Леонид Яковлевич и Борис Аркадьевич подхватили её под руки и усадили на ближайшую скамейку.

– Не переживай так! Он сейчас вернётся. Будем ждать тут! – успокаивали мужчины подругу, но было заметно, что они и сами очень взволнованы произошедшим.

Дети тоже сгрудились возле бабушки:

– Не бойся, бабуля, это же лорд Беккер! Он нигде не пропадёт!

Но госпожа Розалинда не обращала ни на кого внимания, только с надеждой вглядывалась в тёмное окно первого этажа, туда, где исчез непослушный герой.

К этому времени в садике возле дворца уже практически не осталось посетителей. Охранник в форме вышел из здания и попросил всех гостей дворцовой усадьбы через десять минут покинуть территорию. Музей закрывался.

– Никуда не пойду. Пусть хоть полицию вызывает. – Старушка вцепилась в подлокотник скамейки, и было видно, что ни через десять минут, ни через час её невозможно будет выпроводить из садика. К счастью присутствующих и бдительного охранника, ровно через восемь минут отпущенного времени из форточки показался беглец. Он почти растворился в синей подсветке и был практически невидим. Лорд с опаской подлетел к хозяйке, осторожно взял из её рук свою коробку, положил на лавочку, влетел внутрь и уже оттуда сообщил:

– Найдите укромный уголок недалеко от дворца. Там я вам кое-что расскажу.

Все послушались и быстро направились в сторону ворот.

Удалившись от усадьбы метров на сто, они свернули в первый попавшийся переулок и вошли во двор жилого дома. Убедившись, что поблизости никого нет, компания разместилась внутри одиноко стоящей беседки. Не успела госпожа Розалинда приоткрыть крышку жестяной коробки, как наружу тут же просочился гордый собой лорд Беккер. Его просто распирало от эмоций. Видя, что его хозяйку тоже распирает от эмоций и желания устроить ему хорошую взбучку за рискованную выходку, призрак первым делом обратился к ней:

– Дорогая хозяйка, я виноват, что не спросил у тебя позволения и отправился в замок один. Это было спонтанное решение, но я о нём не жалею.

– Нет, ты так просто у меня не отделаешься. Я всё-таки устрою тебе головомойку! В следующий раз будешь сидеть дома! – погрозила ему кулачком госпожа Розалинда. – Давай рассказывай, что ты там видел.

– Когда мы проходили мимо окна с коваными решётками, я обратил внимание на большого рыжего кота, лежащего в комнате на подоконнике. Родион тоже заметил его и зарычал.

– Да ну что вы, лорд! Родион – воспитанный пёс и не обращает внимания на котов! Да ещё в общественных местах! – возразил Леонид Яковлевич.