Текст книги "Сердце пополам"

Гриша заметил, как беспрекословно Мурад наливал всем, что-то поднимал, если упало, подавал и убирал со стола. Это делалось на автомате, и Гриша был поражен, когда понял, почему: он был самый младший в этой компании! В Воронеже, конечно, много слышали про кавказцев, про их отношения между старшими и младшими, но Гриша думал, что подобное было давно либо осталось только в глухих селах. Он видел, что у армян отсутствует какая-либо иерархия. У них все было просто, почти как у русских. У этих же, дагестанцев, все было по какому-то кодексу. Выходя из комнаты или заходя в нее, они обязательно пропускали старших вперед, но первым – Гришу, видимо, потому, что он гость.

Мурик оказался очень веселым парнем с открытой душой. Трудно было поверить, что пару часов назад он вел себя как дерзкий наглец, который готов был убить незнакомого парня из-за сигарет! Оказалось, что его, как младшего, отправили за сигаретами, и он, чтоб не идти на улицу, решил стрельнуть их у соседей.

Про Магу Майами Гриша узнал смешную историю о том, как он соблазнил молодую преподавательницу английского языка и на месяц стал ее любовником ради того, чтобы она поставила ему зачет. Он своего добился, но теперь при удобном случае все подкалывали его. Майами было уже двадцать четыре года, он учился на третьем курсе. Мага поздно поступил учиться, видимо были какие-то обстоятельства.

Про Натана Гриша толком ничего узнать не смог, но постоянно чувствовал на себе его сверлящий взгляд. Натан не молчал, а говорил наравне со всеми, смеялся и умело подкалывал всех, а вот его не подкалывал никто, и про себя он ничего не говорил. Разговорная речь у Натана была не такая, как у других, акцента практически не было, и всякие непонятные словечки типа «вацако» и «ле» он не использовал вообще. Гриша, не стесняясь, спросил, что значат эти слова.

Майами ответил ему с улыбкой:

– «Вацако» – это братан, «ле» – это просто обращение к мужчине. «Ча» – это типа хватит. Что еще…

– Еще «саул»1111
  Саул – спасибо (дагестанский жаргон).


[Закрыть], но это, как я уже понял, спасибо, – сказал Гриша.

– Правильно. «Спасибо» еще можно сказать «баркалла»1212
  Баркалла – спасибо (арабский язык). Так благодарят в Чечне и Дагестане.


[Закрыть], – добавил Мага.

– А еще на нашем грамотном языке «спасибо», знаешь, как? – спросил Шамиль и сразу сам ответил: – Сенкью! – и, заливаясь во весь голос, засмеялся над своей глупой шуткой. Когда он смеялся, волей-неволей начинали смеяться все. Речь его была немного комична, потому что он не выговаривал букву «р».

На улице было уже светло, и Гриша, вставая, сказал:

– Ладно, ребят, пойду я уже. Спасибо за компанию!

– Да ладно, все нормально! Если че, всегда заходи! – сказал Майами.

– Да, братка, не обессудь, что так вышло, короче, – с улыбкой сказал Мурик, пожимая руку Грише. – Ты, вообще, обращайся, если че, мы тут… Если проблемы с кем-то или че…

– Спасибо. Но я за мир. А за это, ничего, все бывает, главное, поняли друг друга, – улыбнулся Гриша и добавил: – Кстати, если кому негде спать, у меня сосед только вечером приедет, место есть одно.

Шамиль дружелюбно сказал:

– Саул! Будем знать, что один шконарь1313
  Шконарь – тюремная койка (жаргон).


[Закрыть] есть. Но ты не парься, мы сейчас на хату поедем.

Попрощавшись со всеми, Гриша пошел к себе комнату. Он лег на кровать и понял, что пьян. От постоянных мыслей и напряжения, сидя с ребятами, Гриша этого даже не чувствовал. Он моментально провалился в сон.

Открыв глаза, Гриша увидел Арсена, лежащего на своей кровати с книгой в руках. Будильник на тумбочке показывал 16:34. Гриша проспал около десяти часов. Во рту была засуха, голова трещала.

– Арсен!

– Ай, ахпер, сколько ты спишь, ва-ай! Я тут как мишка сижу! – Арсен вскочил с кровати, бросив книгу, посмотрел на Гришино лицо и ужаснулся, сделав гримасу, то ли страшную, то ли смешную. – Аствац!!1414
  Аствац – бог (армянский язык).


[Закрыть] Что случилось?? Кто побил тебя, брат??

Гриша слабо улыбнулся тому, что Арсен сказал «мишка», имея в виду мышку. Потом он вспомнил, что вчера произошло, и понял, что у него под глазом синяк.

– Да все нормально, друг. Вода есть? Пить хочу, умираю.

Арсен дал ему бутылку воды со стола, причитая, как бабка:

– Как я тебя оставил без защиты тут!? С кем подрался? Наверняка из-за девушки!! Еще и не спал всю ночь, наверное! Сегодня разборки сделаем, – Арсен уже принял воинственный вид. Нахмурил брови, выпятил грудь и продолжил: – Сейчас кофе попьем, потом пойдем позвоним Вартану, Карену, ребятам. Ты зачем ночью в ту общагу не пошел? Тиграна не позвал? Он боксер! Любого бы побил!

– Погоди, пожалуйста… Блин, голова болит… Душ приму и расскажу все. Не переживай, не надо никому звонить! Все хорошо, друг!

Через полчаса Гриша уже рассказывал Арсену свои ночные приключения. По мере его рассказа лицо у Арсена становилось все менее воинственным и все более бледным.

Когда Гриша закончил, Арсен молча достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, прикурил, хотя в комнате они никогда не курили, и, посмотрев на Гришу добрыми печальными глазами, тихо спросил:

– Курить будешь, брат?

Гриша громко рассмеялся. Парадоксально, он только что рассказал Арсену историю про то, как подрался с кавказцами из-за сигарет, и этот, тоже кавказец, хоть и другой нации, опять говорил про сигареты.

Гриша успокоился:

– Извини, Арсен-джан. Просто все так странно. Угораздило меня попасть в этот водоворот.

– Теперь слушай, брат, меня!.. – начал Арсен серьезно.

– Да, да, друг! Так ты знаешь их?

– Я знаю всех! Прошлый год я на четвертом этаже жил, а эти все время тут ошивались. Поверь, цаветанем, с ними не связывайся! Это бандиты. И я тебе откровенно скажу, они страшные люди. Они очень злые ко всем, кроме своих! Только друг друга они уважают, и все! Хотя нас они никогда не трогали, даже бухали с нами пару раз. Но потом… брат… – Арсен приблизился и, прищурив глаза, шепотом сказал: – Они тут человека убили! Про это многие знают, но не говорят.

Гриша удивился, но до конца не поверил. После ночных событий у него сложилось иное мнение об этих ребятах. Кто из них?.. Да и зачем в институте кого-то убивать?

Арсен же с серьезным лицом продолжал:

– Этот Шамиль беспредельщик и отморозок. Он тут не учится, это Натана друг. А Натан хитрожопый самый, он там главный мозг, его весь институт знает! И бывает он со всеми – и с армянами, и с чеченцами, и с осетинами. Везде в курсе всего! Что они мутят, никто не знает, но у них иногда бывает много денег, и они тут зажигают неделями. Проституток сюда привозят, с общаговскими девочками тоже развлекаются! Майами хороший парень, у него брат тоже нормальный. У них двоюродный брат олигарх, он их сюда засунул учиться. Этот Борцуха тоже их родственник, дальний. Он спокойный, но самый сильный там. Его не дай бог задеть! Ва-ай!

– Ты мне скажи, кого тут кто убил? И за что?

Арсен снова прищурился:

– Короче, я тебе скажу… Но ты это не от меня узнал, а лучше вообще не знаешь, аскаца… то есть понял?

Гриша кивнул, он видел, что Арсен от волнения даже слова русские и армянские путал и говорил не совсем грамотно.

– В общем, тут какой-то русский бандит крутой вечером телку свою ждал на улице, где стоянка, перед поточным, а этот Шамиль, руки у него чесались подраться, что-то до него докопался. Короче, они дрались, русский сильный оказался, его скрутил, в этот момент Натан прибежал. Никого больше из их друзей рядом не было. Только на вечернем кто учился, мимо проходили, и то мало людей. Вдвоем они его бить начали, а тот пистолет вытащил! И в Шамиля уже стрелять хотел. Там, говорят, все секунды решали… Натан ему нож в живот три раза воткнул, чтоб он Шамиля не убил. Русский упал, а они убежали. А на следующий день менты пришли и всех чеченцев стали забирать. Кто-то из свидетелей сказал, что они чеченцы были. Вы же, русские, не разбираетесь. Но чеченцев не опознали, а дагестанцы эти, Натан и Шамиль, исчезли на время вообще. Тихо сидели, не слышно было их. Потом появились… Такое тут потом на Новый год ночью устроили, вай-вай… Я тогда тут был, домой не полетел, билет не успел купить. Общага вся гремела… Прям на первом этаже в круг встали, лезгинку танцевали! Герои стали они у них!

Кавказцы все в баре на балконе сидят, и все знали, что это они убили. Одна чеченка видела, когда эта драка была… Своим землякам рассказала. Но ее одну, наверное, менты не спрашивали ни о чем, она крутая какая-то. Короче, когда эти Шамиль и Натан пришли в бар уже, все поняли, что с ними лучше не шутить! А Натан этот у них, видно, сразу боссом стал.

Не нужны они тебе, брат-джан! Они нехорошие дела делают, я уверен! Натана я хорошо знаю, он с армянами может сесть, базар блот играть, коньяк пить, чуть-чуть армянский язык сказать… А потом кто-нибудь без денег будет! Или ограбят, или еще что!

Гриша призадумался, прикурив сигарету. Хорошо, что Арсен не мешал своими причитаниями, а молча уставился в окно. Конечно, теперь многое стало понятно. Но чутье подсказывало Грише, что все это раздуто и что-то есть такое, чего не знают все эти переносчики слухов и сплетен. То, что осталось в кругу друзей, не допускающих в свой мир никого, кроме своих.

Прошло еще две недели. Дагестанцев Гриша за это время не встретил ни разу. Он спокойно ходил на пары, вечерами иногда играл с армянами в карты или в нарды. Съездил в «Макдоналдс», погулял по Красной площади, походил по магазинам. Одним словом, привыкал к Москве. Не забывал Гриша и учиться, старательно записывал все лекции, а потом перечитывал конспекты.

В конце сентября он побывал на дне рождении у одногруппницы. Юля Артамонова, симпатичная голубоглазая шатенка с длинными волосами, всегда модно и стильно одетая, подошла перед лекцией и, смущенно улыбаясь, пригласила его после пар в кафе «Фортуна» около метро. По пути в кафе Гриша заглянул в магазин парфюмерии и купил туалетную воду, в цветочном павильоне рядом выбрал букет из одиннадцати красных роз.

Кафе «Фортуна» по сути было бильярдной. В зале друг за другом стояли четыре американских пула, а по краям – восемь деревянных столов на четыре и на шесть человек. Возле барной стойки в конце скучали официантки и бармен. Одногруппники Гриши уже были здесь – восемь девушек и два парня, болтун Максим и угрюмый москвич Антон. На столе стояли шампанское, графин с соком, тарелка с фруктами и две пиццы, которые, видимо, только что принесли.

Именинница вся сияла, Гриша подошел к ней, подарил цветы и духи, поздравил. Она скромно, с улыбкой чмокнула его, после чего прижалась своей щекой к его.

Гриша сидел в кафе и считал каждую минуту, ему хотелось быстрее уйти. От болтовни и смеха девочек у него уже болела голова.

Через час он встал, подошел к Юле и, склонившись к ее уху, шепотом сказал:

– Спасибо, что пригласила, еще раз тебя с днем рождения! Я пойду уже, у меня дела.

Юля встала, взяла Гришу под руку, оттащила подальше от стола, повернувшись лицом к нему, сделала губы бантиком и обиженно сказала:

– А я так надеялась, что ты посидишь еще… Думала, мы потанцуем… познакомимся поближе…

Она была немного пьяная, но Гриша давно заметил, что она частенько стреляет в его сторону глазками.

– Я думаю, у нас будет еще много возможностей и потанцевать, и познакомиться ближе, – ответил он ей с доброй улыбкой.

– Ой… Гриша, спасибо тебе… Да… Я очень надеюсь на это! Знаешь… Ну да, в общем… Пока! – она растерялась, покраснела, потом улыбнулась, обняла Гришу и поцеловала в щеку. – Я буду ждать! – и Юля убежала.

Гриша вышел на улицу и, улыбаясь, зашагал к метро. У него не осталось денег, надо было ехать к тете, чтобы взять из своих сбережений сотню долларов. Все, что было, он потратил на подарок Юле, но ни капли не жалел об этом. Хорошая, добрая девочка. Симпатичная. Гриша видел, что нравится ей, но он был слишком сильно ранен Катей и не мог себе позволить снова оказаться в такой же ситуации. Гриша твердо для себя решил: никаких любовных историй и никаких близких друзей! Он словно возвел вокруг себя каменную стену, за которую не собирался пускать никого.

Тетя жила с мужем в районе метро «Юго-Западная». Ее дочь, Гришина двоюродная сестра Олеся, была замужем за мелким бизнесменом и жила на проспекте Мира. Гриша с ней особо не общался, они и виделись-то за всю жизнь раз пять-шесть. Олеся была старше Гриши на семь лет, и общих тем для разговора у них почти не было. А вот тетя, ее звали Татьяна, была добрейшей души человеком. Когда-то она была заведующей отделением хирургии в Воронежской городской больнице, а ее муж, Игорь, стоматологом. Десять лет назад они решили переехать в Москву, брат ее мужа работал в московском минздраве. Он устроил Игоря в клинику и помог получить двухкомнатную квартиру, так они в столице и остались. Сейчас уже на пенсии были, жили скромно и тихо.

Гриша остался ночевать у тети, а утром, видимо, когда второпях одевался, выронил ключи от своей комнаты. Теперь ему надо было найти Арсена, чтобы взять у него ключ. На перерыве Гриша встретил одного из друзей Арсена, который сказал, что тот сидит в баре на балконе. Гриша поднялся туда, встал у входа и стал с интересом изучать бар, параллельно ища глазами Арсена.

В баре помещалось всего десять столов. Справа от входа была барная стойка с кассой, перед ней столпились несколько человек. Слева, параллельно стойке, стоял одинокий стол, за которым сидели трое парней и о чем-то беседовали, улыбаясь. Все трое были не русские и говорили на своем языке. Темно-русые, белокожие, с высокомерными взглядами, но полные достоинства, все они были дорого одеты. Парни высоко держали головы, в их глазах читались разум и хитрость. Дальше в два ряда стояли пластиковые столы. За ними в основном сидели кавказцы, но были здесь и русские. За одним из столов Гриша увидел Шамиля, который, закинув ноги на соседний стул, что-то рассказывал двум красивым русским девушкам и смеялся во весь голос. За соседним столом Натан играл в карты с ребятами, которых Гриша не знал. За последним столом тоже играли в карты, и кто-то там громко кричал, там и сидел Арсен с земляками. Гриша улыбнулся, подумав, что армяне, конечно, неизменны, где они, там шум и суета, но все по-доброму, на уровне шуток.

Вдруг Гриша услышал голос:

– Братец, ты проход совсем закрыл, Вася!

Он обернулся и увидел перед собой веснушчатого парня с дымящейся сигаретой в руке. Среднего роста, худой как спичка и рыжий, давно не стриженный парень немного горбился, но смотрел с вызовом.

– Ты перепутал меня с кем-то. Я Гриша.

– Оура1515
  Оура – эй (обращение к парню, абхазский язык).


[Закрыть], пройти, говорю, хочу, спутал, не спутал!

– Ааа… Конечно! Я просто не понял сразу, – Гриша посторонился.

– Кого ищешь тут? Раньше что-то не видел тебя. Первокурсник, что ли?

– Нет, не первокурсник. Из другого города перевелся на третий курс.

– А ищешь кого?

– Да уже нашел. Соседа по комнате.

В этот момент послышался голос Натана:

– Астик, это свой пацан!

Гриша развернулся. Натан подошел и сразу протянул ему руку, следом поздоровался с тем парнем, второй рукой оба они прикоснулись к плечу друг друга.

– Натан, Салам, братец! Не знал просто его. Познакомился только, – протянув Грише руку, парень представился: – Астамур.

– Гриша.

Натан положил руку Грише на плечо и спросил:

– Как дела?

– Ничего, все нормально.

– Что-то тебя не видно было. Учишься?

– Ну да. А что тут еще делать?! Это же институт.

Натан ухмыльнулся, но ничего не сказал.

Они сели за стол. Шамиль, увидев Гришу, сразу подошел, улыбаясь:

– Как ты, Гриня?

Гриша привстал, протянул ему руку, Шамиль поздоровался с ним двумя руками, второй полуобняв за плечо.

– Нормально все. Ты как?

– Да тоже все в порядке.

– Чай будешь? – спросил Натан.

– Да, можно.

Натан развернулся к соседнему столу, где двое парней, с которыми он только что играл в карты, сидели и о чем-то болтали:

– Гасан, чай принеси по-братски!

Один из них беспрекословно встал и пошел к барной стойке. Через три минуты поднос с чайником, блюдцем сахара и четырьмя прозрачными стаканами с ложками был на столе.

Натан объяснил Грише, что Астамур – это абхаз, нормальный парень, но иногда травится наркотой, потом спросил Гришу про его учебу и про Воронеж. Спрашивал он с наигранным безразличием, хотя Гриша видел, как он анализирует каждое его слово и каждый жест.

Шамиль ушел к девушкам и продолжил их веселить.

Подошел Арсен:

– Ааа, Гриша-джан, цаветанем! Наконец-то ты к нам поднялся! – с улыбкой сказал армянин, здороваясь с Гришей.

– Так я тебя тут и искал! Мне ключ нужен. Я свой у тети случайно выронил.

– Конечно, возьми, брат! Я часов в шесть только в общагу пойду, – Арсен протянул ключ и снова сел за свой стол.

Натан вдруг спросил:

– А у тебя тут тетя живет?

– Да.

– Родная?

– Ну да. А что?

– Да нет, ничего. Просто спросил. А в каком районе?

– На Юго-Западной.

Натан почему-то удивился.

– А на какой улице?

Гриша насторожился, вспомнив предостережения Арсена и не понимая, к чему столько вопросов.

Натан мгновенно прочитал Гришино волнение и, как будто отвечая на его вопросы, с ухмылкой сказал:

– Я просто рядом живу. На проспекте Вернадского. Я там многих знаю, думал, мало ли… Может, твоих братьев или сестер двоюродных встречал где-то.

К ним подошел какой-то парень, среднего роста, с прической закрывающей уши (как уже Гриша понял, у кавказцев это была модная стрижка), в джинсах, черных красивых туфлях с тупыми носами и дорогой черной рубашке с надписью на нагрудном кармане Hugo Boss. Он был светлый, но волосы черные. Парень надменно, свысока смотрел вокруг.

Протягивая руку Натану, он сказал:

– Салам Аллейкум, Натан! Как ты?

Натан, чуть привстав, поздоровался с ним. Они полуобнялись.

– Уаллейкум Салам! Все ровно. Ты как?

– Нормально! Что там, не спрашивал ты насчет статистики? Брат, кроме тебя, никто не решит это, отвечаю!

У парня был своеобразный акцент, не похожий ни на дагестанский, ни на армянский. Но Грише этот говор показался очень знакомым.

– Я спросил. Преподша на принципе, только через завкафедрой. Меньше пятисот никак не получится.

– Вот сука! Ну вариантов нет, короче, пятьсот так пятьсот.

– Ну, как готов будешь, зачетку, направление и капусту приноси, – Натан говорил с каким-то безразличием.

– А нельзя сначала поставить, потом деньги ей дать?

– Можно! Но не всем! Только тем, кто после института идет учиться в школу! – Натан сказал это с язвительной ухмылкой.

– Ну ты шутник! – и они вместе засмеялись, причем, у кого лицо было хитрее в этот момент, трудно сказать. – Ладно, решено, брат! Завтра бабки притащу.

– Базара нет! – сказал Натан.

Они не попрощались, этот парень сел за первый стол, где уже сидели пять человек.

Пока они разговаривали, в бар поднялся Мага Майами. Он поздоровался со всеми за первым столом и, проходя мимо Шамиля, просто хлопнул его по спине, потом весело поздоровался с Натаном и Гришей.

– Ассаламу Алейкум!

– Уаллейкум Салам, Майами! – Натан встал, они тоже обнялись.

Потом Майами двумя руками поздоровался с Гришей:

– Гриня, как ты, ле? Че пропал совсем?

– Все нормально, я тут.

Мага сел за стол, Натан с хитрой улыбкой ему сказал:

– Аслан клюнул! Завтра капусту принесет!

– Во ты красава, Натан! – улыбнулся Майами. – Как ты раскрутил его грамотно! Чехи все попрут теперь к тебе. Главное, чтоб не врубились.

– Да не врубятся они! Все ювелирно! – самодовольно сказал Натан.

Гриша наконец решил спросить у них:

– А кто это такой был?

Натан с Магой переглянулись, как будто забыли, что он сидит с ними за столом.

Майами ответил:

– Это ингуш, Аслан.

– За тем столом все ингуши, что ли?

– Нет, – улыбнулся Мага, – там в основном чехи, ну… чеченцы. Ингуши всегда с ними, у них язык один. Еще с ними бывают карачаевцы. Три-четыре человека. Русские. Мы с чехами братья, но у них своя тема, у нас своя.

Гриша понял наконец, где он слышал этот акцент. По телевизору постоянно в новостях показывали чеченских боевиков. Там же война была.

– А армяне, грузины?

Мага опять улыбнулся:

– Армяне – отдельная тема. Их больше других кавказцев в институте, но они сами по себе. Грузинов мало тут. Абхазов больше. Они после войны особо не дружат, но с абхазами в кентах1616
  Кент – друг (жаргон).


[Закрыть] кабардинцы и черкесы, а там цепочка идет дальше. Короче, не заморачивайся. Со временем, будешь с нами, все узнаешь.

Натан все это время сверлил Гришу глазами, как будто проверял его. Пара уже началась, но в баре сидел народ. Суеты, конечно, стало поменьше, но армяне также играли в карты, а Шамиль охмурял девушек.

Гриша встал, собираясь идти:

– Пойду я, пацаны!

– Да посиди… Что ты все учишься!? Отдохни чуток! – остановил его Мага.

– Да я не учиться! – улыбаясь, ответил Гриша. – Я к метро, дубликат ключа сделать, к тете из-за этого ехать не хочу.

– Это не проблема! Сейчас молодых зашлем… – Мага окинул взглядом бар. – Гасан! Ва! Я тебя не увидел! Салам Аллейкум! – обратился он к парню, который приносил чай.

Тот встал, подошел к Маге, с уважительной улыбкой поздоровался, как у них принято, и ответил:

– Уаллейкум Салам! Мага! Да я сам че-то заболтался, не спалил тебя.

– Гасан, махни, да, к метро, дубликат ключа сделать надо.

– Да, Мага, без проблем, давай ключ.

Мага протянул руку, Гриша отдал ключ и деньги на дубликат.

Молодой без вопросов повернулся к своему собеседнику и крикнул:

– Алан, пятнадцать минут погоди, я к метро слетаю.

Тот кивнул, и Гасан убежал.

Гриша в очередной раз был удивлен. Ну можно налить, убрать стол, подать чай… Но идти к метро только из-за того, что ты младше на каких-то три-четыре года!? Причем это не было обидно или постыдно! Это было ясно и просто, как то, что надо пить воду или чистить зубы.

Натан в очередной раз прочитал мысли Гриши и ответил на его вопрос:

– Это Гасан, наш земляк, молодой самый. Живет в Москве, но пацан воспитан в традициях. Он младший из сидящих тут в данный момент дагов. Я, когда младший был, тоже бегал. Если сейчас окажусь в компании самым младшим, опять буду бегать. Это не западло, так принято.

– У всех кавказцев так? – поинтересовался Гриша.

– Нет! Только на Северном Кавказе. У армян и грузин такого нету. Они и не такие сплоченные, как мы.

– Я, честно говоря, особо не разбираюсь.

– Это понятно. Жил в Воронеже тем более, для тебя все одно и то же.

– Пойдем шаурму покушаем внизу? – предложил Мага Натану.

– Пошли, – Натан встал. – Идем, Гриша.

Прямо под балконом на одном из прилавков продавали шаурму из курицы. Майами сел за стол, показал Грише на соседний стул, а Натан пошел к прилавку покупать шаурму. Покушав втроем, они вернулись в бар. Там особо ничего не изменилось, только Шамиль уже сидел один за их столом и пил чай, видно, свежий чайник.

Улыбаясь, он сказал:

– Короче, грузанул я этих телок! В субботу они с нами зажигать будут, еще двух подруг возьмут. Гриня, ключ держи твой.

Гриша отнес ключ Арсену и вернулся. Арсен постоянно смотрел на него с опаской из своего угла. Видно было, как он переживал.

Уйти сразу после того, как поел с недавними знакомыми, было неудобно, и Гриша решил посидеть в баре. За час разговора с ними он убедился, что Натан намного образованнее и умнее, чем показывает. Он хорошо разбирался в экономике и политике и отлично знал историю. Любая тема была ему знакома. Но самое удивительное было то, что он просто читал мысли собеседников! Грише даже страшно стало от этого. Потом он попрощался и пошел в общагу.

Вечером пришел Арсен, стал спрашивать, что да как. Гриша рассказал ему все поверхностно, опустив подробности про экзамен по статистике для ингуша, но в общих чертах упомянул и про это, так как не мог пока понять сути дела. Арсен, как обычно, причитал и говорил, что с этими ребятами дружить нельзя.

Гриша спросил про экзамены, и вот что рассказал Арсен:

– Короче, любой экзамен в институте можно купить, если имеешь связи с преподами! Самый дорогой – статистика. Он стоит четыреста – пятьсот долларов. Экзамен или зачет кроме твоего препода может поставить только заведующий кафедрой этого предмета. В основном все покупают на первом курсе высшую математику за двести долларов, на втором – теорию вероятности за триста и информатику за двести, на третьем – статистику за пятьсот. Это самые сложные предметы. Есть такие, которые купить просто невозможно, например, КСЕ на первом курсе. У Натана язык сто метров, он ходит к преподам, договаривается за сто, сам берет двести. Есть еще несколько человек, кто ставят, но Натан может поставить любой предмет. Я думаю, у него какие-то связи в ректорате, по-другому никак! Все так считают, но он не признается.

Гриша призадумался. Конечно, он не рассказал Арсену про разговор Натана и Маги. Парень не мог понять, в чем же подвох? Что имел в виду Мага, сказав «главное, чтоб не врубились»? Во что там надо врубиться? С этими мыслями он и заснул.

Шла третья неделя ноября. На улице уже лежал снег. Через месяц начиналась сессия, но многие зачеты можно было получить автоматом. Те, кто посещали все семинары и написали курсовую на отлично, могли рассчитывать на благосклонность преподавателя и освобождение от зачета. Гриша на такое не рассчитывал, а просто учил все, чтобы сдать как положено зачеты и быть допущенным к экзаменам.

После пар он пришел в свою комнату и долго листал учебник. Потом, не найдя у себя методичку по макроэкономике (утром он должен был выбрать тему курсового проекта, который надо было еще успеть написать за месяц), он решил взять методичку у одногруппника, жившего в этой же общаге. Было восемь вечера, и Гриша направился на восьмой этаж к Андрею – неразговорчивому ростовчанину, который хорошо учился. Андрей жил в 803 комнате, а в соседней громко орала музыка, и были слышны голоса, но Гриша не обратил на это внимания. Андрей был дома, он молча кивнул после Гришиной просьбы и дал ему методичку.

Попрощавшись, Гриша вышел в коридор, там уже курили пятеро пьяных пацанов, которые вышли из комнаты, где был шум. Четверо стояли вдоль стен напротив друг друга, один сидел на корточках. Гриша спокойно шел между ними, и тут кто-то подставил ногу. Он, не заметив, споткнулся и с грохотом упал на пол. Пацаны громко засмеялись. Они были подвыпившие, и им было весело.

Гриша встал, посмотрел в глаза тому, что стоял к нему ближе всех, и, четко выговаривая слова, сказал:

– Тебя что так рассмешило?

Парень, смеясь, ответил:

– Я бы еще раз на это падение посмотрел! А тебе не понравилось? Может, повторим? – и пацаны засмеялись еще больше.

– Ты дебил! Смотри сам не упади где-нибудь, а то последние мозги потеряешь! – Гриша развернулся, чтобы уйти. Он понимал, что они пьяные и им сейчас бесполезно что-то доказывать. Они все были русские и не так принципиальны, как кавказцы, но их было слишком много. Так что Гриша решил не лезть на рожон, а просто запомнил лицо говорившего с ним, чтобы при удобном случае рассчитаться за оскорбление.

– А ну, стой! Ты че, епта, смелый? Кого дебилом-то назвал, козел?

– Иди проспись, потом придешь, поговорим! Моя комната 1109! – Гриша все равно не собирался сейчас затевать драку, он был уверен, что, когда пацаны отрезвеют, они забудут этот инцидент.

Но парни, видимо, хотели приключений и осмелели от выпитого. Гриша не успел повернуться к ним спиной, как град ударов посыпался ему на голову.

– Сука! Приглашает он!!! Кого дебилом назвал?! Я те поговорю, урод!!!

Гриша закрывал лицо руками, но один сильный удар по лицу все же получил. Его сбили с ног и начали пинать кроссовками. По лицу, по голове и по почкам.

– Серег, хорош, ладно те! Колян, ты-то че его лупишь? Оставьте вы этого ботаника сраного! – останавливал друзей один из них.

Они все были достаточно крепкого телосложения, и удары были совсем не слабые. Потом они остановились и, смеясь, ушли в комнату.

Гриша поднялся на ноги и побрел к лифту. На лице зрело пару синяков, голова гудела. В комнате он намочил холодной водой полотенце и приложил ко лбу. К счастью, Арсена не было, а то опять бы начал причитать.

Гриша вышел в коридор покурить, ему было обидно, что он смог выстоять перед кавказцами, а русские его ни за что отметелили, хотя кавказцы были сильней и злей намного. Сидя на корточках и облокотившись о стену, парень думал обо всем этом. Одной рукой он держал полотенце, а другой сигарету.

Тут Гриша услышал знакомый голос:

– Что случилось? Кто тебя рубанул?

Подняв голову, он увидел перед собой Натана. Сердце Гриши сразу наполнилось какой-то теплотой, как будто он увидел родного человека.

– Привет, Натан! Да… ничего страшного… Так получилось просто, – Гриша встал, пожал руку Натану.

– Так не бывает! Кто и за что? Рассказывай быстро! Подробности можешь опустить! – лицо парня оставалось спокойным, но губы были угрожающе поджаты.

Натан был ростом как Гриша, но по его телосложению было видно, что он далек от спорта, а те ребята, что побили Гришу, были далеко не хилые. Натан был стройный, руки тонкие, но по самоуверенному взгляду было видно, что он не робкого десятка.

Гриша рассказал все. Натан ухмыльнулся и сказал:

– Хорошо, я поднялся к пацанам, тебя увидел в коридоре. Ладно. Вставай, пошли.

– Куда? – удивился Гриша.

– На восьмой этаж! – и двинулся в сторону лифта.

– Вдвоем? – изумленно спросил Гриша. – Может, кого-то еще возьмем? А вообще какой смысл туда идти? Они бухие все!

Натан твердо посмотрел Грише в глаза и тихо сказал:

– Брось нахрен свое полотенце и пойдем со мной!

В комнате на восьмом этаже музыка орала уже не так громко. Натан пнул дверь ногой, и они вошли. За столом сидели те ребята и две девушки, все поддатые. Они с удивлением посмотрели на Натана и Гришу. Дагестанец сразу начал на них кричать, причем с такой смелостью, будто за ним стояла армия.

– Ну че, черти? Беспределом занимаетесь? Попутали берега совсем? – подойдя к тому, что сидел ближе, Натан взял его за волосы и повернул лицом к себе. – Что, чмошник? Одного пацана толпой решили рубануть? А? Чертила! – и, стукнув сильно его лицом об стол, отпустил. Остальные молчали, оторопев от изумления. Одна девушка завизжала. – Заткнись, шмара1717
  Шмара – девушка легкого поведения (жаргон).


[Закрыть]! – крикнул Натан.

Наконец они опомнились, и парень, который подставил Грише подножку, наверное, самый смелый, оценив ситуацию, что их все-таки больше, с пренебрежением сказал:

– Че тут пришел права качать, хач? Смотри, и тебя отбуцкаем! Вали отсюда, пока цел!

Видимо, он придал остальным храбрости, и они все вместе засмеялись, выкрикивая:

– Вали давай, чурка!

– Сейчас как дружка твоего затопчем!

Через секунду Натан схватил со стола почти пустую бутылку водки «Гжелка» и со всего маху ударил ею по голове заводиле. Разговоры оборвались. Все в ужасе смотрели на парня, который потерял сознание. Голову оцарапали осколки, и струйка крови текла по его лицу. Девушки прижались друг к другу, тихо плача.

Натан ухватился за конец скатерти, дернул ее, с шумом скинув все, что лежало на столе, прямо на сидевших на кровати ребят. Скрутив скатерть в некое подобие веревки, он накинул ее сзади на шею другому парню и стал затягивать у него на горле. Сидевшие на кровати, выпучив глаза, с ужасом смотрели на это.