Текст книги "Обнаженные статуи, толстые гладиаторы и боевые слоны. Необычные истории о жизни в Древней Греции и Риме"

12
Опасно ли было жить в городах?

В античных городах шансов встретить свою смерть или попасть в опасную ситуацию было хоть отбавляй. На любой крыше, сухой как лист, того и гляди мог вспыхнуть пожар. Любая сточная канава являла собой рассадник смертоносных инфекций. Любой прохожий легко мог оказаться разбойником, любая толпа – поджидающей жертву воровской шайкой. Улицы утопали в нечистотах, рынки кишели паразитами, покосившиеся дома грозились обрушиться в любой момент. Короче говоря, угрозы поджидали повсюду. Шансы лишиться жизни, конечностей или подхватить кишечную бациллу были особенно велики в Риме, самом большом городе Древнего мира, о котором сохранилось больше всего документальных свидетельств.

Самые богатые римляне устраивали приемы в особняках с перешептывающимися фонтанами и прохладными мраморными полами. Все остальные жили в разных домах – от вполне благоустроенных до убогих. Высота римских многоквартирных домов, называемых инсулами («островами»), обычно составляла три или четыре этажа[189]189
  Хотя высота инсул законодательно ограничивалась семьюдесятью футами (21 м), а позднее, на всякий случай, шестьюдесятью (18 м), несколько зданий, похоже, превышали эти пределы. Одна из них, инсула Феликл, была настолько высокой, что стала туристической достопримечательностью.


[Закрыть]. Первый уровень отдавался под магазины. Лучшие квартиры располагались чуть выше, где относительная близость к улице сводила к минимуму количество ступенек и позволяла пользоваться примитивным водопроводом. Более тесные и дешевые апартаменты находились на верхних этажах, часто представлявших собой пристройки[190]190
  В самых дешевых комнатах, которые часто снимали рабочие-мигранты из сельской местности, арендная плата взималась ежедневно или еженедельно. Однако большинство квартир арендовались сроком на год. Первое июля – день уплаты аренды – был страшен для бедняков, поскольку те, кто не мог заплатить, пополняли ряды бездомных, ютившихся под мостами и портиками Рима.


[Закрыть]. Эти пентхаусы иногда обрушивались на улицу. Так же, как и целые инсулы[191]191
  Обрушение инсул: Juv. 3.193–98; Cic., Att. 14.9. Процедура найма: например, ILS 6035. Бездомные: Mart. 12.32.


[Закрыть].

За пределами ветхих квартир римляне должны были опасаться воров. Каждое утро на форумах и улицах промышляли конокрады, подстерегая беспечных и рассеянных горожан. Каждый день в раздевалках бань незаметно прохаживались нечистые на руку мужчины в поисках ценностей. Каждую ночь опытные грабители, часто обутые в ботинки с шипами, чтобы карабкаться по стенам, пробирались по крышам и залезали в окна. Во время больших праздников, когда многие районы становились практически безлюдными, кражи принимали настолько массовый характер, что императоры посылали на улицы вооруженные патрули[192]192
  Сандалии с шипами: Arist., Fr. 84 (Я предполагаю, что этот трюк использовался и в Риме.). Преступления на фестивалях: Suet., Aug. 43.1.


[Закрыть].

Любой ночной прохожий мог быть ограблен, избит или того хуже. Опасность получить увечья существовала и среди бела дня: один автор упоминает о полубезумном аристократе, хлеставшем прохожих по лицу. Уличные расправы становились обычным делом[193]193
  Перед заседаниями сената у его членов постоянно проверяли наличие кинжалов. Это не мешало им в свободное время совершать убийства. Мы знаем, что даже в относительно спокойном I веке сенаторы выталкивали жен из окон и в порыве страсти расправлялись с их любовниками.


[Закрыть], особенно в последние бурные десятилетия существования республики, когда банды дрались на улицах, а преступники распоясались настолько, что даже объединялись в гильдии[194]194
  Аристократические пощечины: Gell., NA 20.1.13. Поиски сенаторов: Cass. Dio 58.18. Убийства сенаторов: Tac., Ann. 4.22, 13.44; cf. Tac., Ann. 14.42, Plin., Ep. 3.14. Гильдии: Suet., Aug. 32.1; cf. Varro, Rust. 1.69.4.


[Закрыть].

Римское правительство не слишком усердно принимало меры для защиты граждан. Несколько видов преступлений – особенно измена и отцеубийство – активно преследовались в судебном порядке на том основании, что угрожали стабильности государства или благоволению богов. Однако жертвам краж или нападений приходилось рассчитывать только на себя. Им рекомендовалось разыскать обидевшего преступника (преступников). Если это удавалось, они могли обратиться в суд. В противном случае не возбранялось учинить самоличную расправу.

В Риме, как и практически во всех городах до XIX века, не существовало профессиональных стражей порядка. Однако в императорскую эпоху пожарные, известные как вигилии, по ночам патрулировали улицы и арестовывали всех, кто был достаточно дерзок или нерасторопен, чтобы позволить застукать себя на месте преступления. Днем же нарушителей закона должны были задерживать городские когорты – легионеры, расквартированные в Риме. Честолюбивые чиновники иногда приказывали им пресекать преступления. Однако чаще всего солдаты, похоже, были больше заинтересованы в получении взяток, чем в привлечении преступников к ответственности[195]195
  Амбициозные префекты: Hdn. 5.2.2. Взятки: Tert., De fuga in persecutione 13.


[Закрыть].

Не имея возможности полагаться на гражданские власти, жители Рима должны были стоять за себя сами. Двери запирались, окна заколачивались, а в вестибюлях стояли стражники с дубинками. Отваживавшиеся выйти на улицу ночью часто брали с собой вооруженную охрану[196]196
  Богатые римляне часто нанимали в качестве телохранителей гладиаторов.


[Закрыть]. За дополнительной защитой римляне обращались к второстепенным богам, охранявшим их замки и двери, а также заказывали уличным магам заклятия против краж[197]197
  Боги-привратники: August., De civ. D. 4.8.


[Закрыть].

Правда, никакие заклинания не могли предотвратить гражданские беспорядки, постоянно вспыхивавшие в Риме. Причиной большинства бунтов становились высокие цены на зерно или непопулярные законы. Другие были продолжением более крупных конфликтов: например, в IV веке в результате спорных выборов папы погибли сотни людей[198]198
  Множество беспорядков, безусловно, вспыхивало из-за пустяков. Как-то бунт в Александрии начался после того, как раб и солдат поспорили, чья обувь лучше, а жители Эфеса, говорят, однажды подняли мятеж из-за того, что вода в их банях оказалась слишком холодной.


[Закрыть]. Если городским когортам не удавалось восстановить порядок, императоры посылали преторианскую гвардию. Даже в обычных обстоятельствах преторианцы были печально известны своей жестокостью: одному императору даже пришлось запретить им избивать невинных жителей. В стычках с толпой они не церемонились. Однажды, после того как преторианская кавалерия зарубила сотни демонстрантов, городские когорты фактически присоединились к бунтовщикам и напали на всадников. В другой раз преторианцы три дня подряд сражались с толпой возмущенных граждан и освобожденных гладиаторов и сожгли целый квартал[199]199
  Выборы папы: Amm. Marc. 27.3.11–13. Александрийский бунт: SHA, Trig. Tyr. 22.3. Эфес: Philostr., VA 1.16. Избиение мирных жителей: Hdn. 2.4.1. Городские когорты, сражающиеся с преторианцами: Cass. Dio 73.12; Hdn. 1.12. Боевая мафия: Hdn. 7.11–12; SHA, Max. 20.


[Закрыть].

Даже когда преторианцы не представляли опасности, находясь в лагере, постоянной угрозой оставались пожары. Хотя внешние стены большинства инсул складывались из кирпича и бетона, верхние этажи, перегородки, мебель и полы были деревянными. Так же как и балконы, выходящие на улицы, стропила храмов и верхние ярусы сидений в Колизее[200]200
  В начале III века от удара молнии загорелась верхняя площадка Колизея. Несмотря на огромные усилия по ее тушению – говорят, пожарные «осушили все акведуки», – пламя уничтожило здание полностью. Потребовались годы ремонта, прежде чем его снова можно было использовать.


[Закрыть]. Во время долгого жаркого лета в Риме вся древесина раскалялась добела и отовсюду сыпались искры. Многие римляне держали у себя бадью с водой или кувшины с уксусом на случай падения лампы или разлива жаровни. Если же пламя поднималось вверх, им ничего не оставалось, как хватать ценности, сбегать по лестнице и уповать на то, что вигилии уже в пути[201]201
  Сожжение Колизея: Cass. Dio 79.25. Вода и уксус: Dig. 1.15.3, 33.9.3.


[Закрыть].

Станции вигилий, римских пожарных, были разбросаны по всему городу. Каждую ночь, вооружившись топорами и ведрами, они патрулировали темные улицы. Почувствовав запах дыма или увидев признаки пожара, мужчины бросались к горящему зданию, выламывали двери и выстраивались в цепочку с ведрами к ближайшему фонтану. Если это не помогало сбить пламя, на станцию посылали гонцов за подкреплением и тяжелым оборудованием. После чего вигилии приступали к тому, что умели делать лучше всего, – сносу постройки. В отсутствие водопровода или шлангов единственным способом не дать огню распространиться было лишить его топлива, а единственным надежным способом лишить огонь топлива было сравнять с землей все соседние дома.

Для сноса строений использовались кирки, крючья для захвата и небольшие катапульты. На обломки расстилали пропитанные уксусом одеяла. После ликвидации пожара медики, прикрепленные к каждому отряду вигилий, оказывали помощь пострадавшим мирным жителям. Того, по чьей неосторожности начался пожар, публично избивали. Затем пожарные возвращались к своим делам, оставляя домовладельцев (и их страховщиков) разбираться с дымящимися руинами[202]202
  Катапульты: Suet., Nero 38. Избиение преступников: Dig. 1.15.3. Страхование от пожара: Mart. 3.52.


[Закрыть].

В сухие и ветреные ночи, когда пламя перекидывалось с крыши на крышу быстрее, чем вигилиям удавалось его сдерживать, император мог отрядить рабов или вызвать гражданских добровольцев на помощь в борьбе с огненной преисподней. Однако порой сделать уже ничего было нельзя. Пожар 64 года, самый страшный в истории Рима, бушевал шесть дней и ночей. Его усмирили, только создав огромную противопожарную полосу, хотя ради этого пришлось снети сотни зданий. Нерон попытался защитить город от пожара, построив широкие улицы и полностью каменные дома. Один из его преемников посвятил четырнадцать «Алтарей Неронова пожара» Нептуну – богу, отвечающему за водные ресурсы, и хорошему союзнику в борьбе с пожарами[203]203
  Божеством, ответственным за предотвращение пожаров, считалась второстепенная богиня Стата Матер («Мать, останавливающая огонь»).


[Закрыть]. Однако даже он не смог уберечь Рим от пожара[204]204
  Гражданские добровольцы: Suet., Claud. 18.1. Великий пожар: Tac., Ann. 15.38–40. Реконструкция Нерона: Tac., Ann. 15.43. Алтари: ILS 4914.


[Закрыть].

Большая общественная уборная в Остии, римском порту. Фото автора

На Нептуна нельзя было положиться и в том, что касалось управления Тибром. После обильных зимних дождей уровень воды в реке мог подняться на пятьдесят футов (15 м), затапливая весь центр города на неделю. Для победы над наводнениями предлагались различные схемы: Юлий Цезарь задумывался над тем, чтобы прорыть под Римом новое русло, а сенатская комиссия предложила изменить направление некоторых притоков Тибра. Однако ничего существенного сделано не было, и наводнения продолжали разрушать здания, покрывать стены плесенью и портить запасы зерна[205]205
  Масштабные наводнения: например, Cass. Dio 55.22.3. План Цезаря: Suet., Caes. 58.8. Речной комитет: Tac., Ann. 1.79.


[Закрыть].

Поставки продовольствия в Рим становились частым источником проблем. Хлеб являлся основной составляющей рациона большинства римлян, и для того, чтобы прокормить город, ежегодно требовалось около двухсот тысяч тонн пшеницы. Возможно, треть этого количества распределялась через знаменитые хлебные пособия[206]206
  В период поздней республики римское правительство начало выдавать римским мужчинам зерно бесплатно. В начале императорской эпохи число получателей было ограничено до примерно двухсот тысяч человек, каждому выделялось достаточно зерна, чтобы прокормить себя и одного иждивенца в течение месяца. Чтобы получить мешок зерна, римлянин приходил в центр распределения – большой портик – и предъявлял жетон. В течение следующего месяца он должен был отнести какую-то часть соседнему пекарю. В конце концов императоры избавились от посредников и стали раздавать уже выпеченный хлеб.


[Закрыть]. Остальное продавалось на свободном рынке, но по ценам, регулируемым государством. Бесплатно или по субсидиям, зерно в Рим импортировалось с плодородных полей Сицилии, Туниса и прежде всего Египта. Каждое лето сотни судов заходили в огромный портовый комплекс в устье Тибра. В Рим груз доставлялся вверх по течению на баржах, которые тащили на буксире люди или упряжки волов, и хранился на гигантских складах. Когда эта система работала, в городе и его окрестностях зерна было в избытке, но если поставкам препятствовали плохая погода, наводнения или беспорядки, ситуация в Риме оставляла желать лучшего. Хотя голод случался нечасто, дефицит продовольствия и рост цен не были редкостью.

Водоснабжение оказалось более надежным благодаря одиннадцати акведукам, способным ежедневно пропускать сотни миллионов галлонов. Вопреки распространенному мнению, римляне не травились водой из свинцовых водопроводов. Они знали, что свинец ядовит, и делали большинство труб из терракоты. Более того, поскольку вода, поступавшая по римским акведукам, содержала высокую концентрацию кальция, немногие свинцовые трубы быстро покрывались известью, что предотвращало попадание металла в воду. В общем, вода в Риме была вполне нормальной. Чего нельзя сказать о примитивной канализационной системе города[207]207
  Об отравлении свинцом: Vitruv. 8.6.10–11.


[Закрыть].

Население Рима ежедневно производило примерно сто тысяч фунтов экскрементов. Часть из них попадала в городские общественные уборные. Эти сооружения, часто красиво оформленные и иногда отапливаемые, располагались рядом с оживленными улицами и в укромных уголках бань. В них обычно устанавливалась дюжина или более сидений (иногда до шестидесяти четырех) в ряд, без перегородок или других приспособлений, обеспечивающих приватность. На самом деле атмосфера в общественных уборных могла быть очень дружелюбной. Один римский поэт описывает человека, который пытался выклянчить у соседей по уборной приглашение на ужин. Поскольку стоки акведуков смывали воду в желоб под сиденьями, туалеты все же отвечали хоть каким-то требованиям санитарии. В отличие от губок общего пользования, заменявших современную туалетную бумагу[208]208
  Есть предположение, что небольшие сосуды, наполненные водой – классический эквивалент современной медной лоты или биде, – иногда применяли для подмывания.


[Закрыть]. Однако еще более серьезную опасность для здоровья представлял метан – скапливавшийся в плохо вентилируемых сточных канавах газ, иногда воспламенявшийся и проносившийся огненными шарами по сиденьям[209]209
  Несмотря на неприглядные стороны, уборные все же способствовали тому, что люди реже справляли нужду на улицах. Многие римские домовладельцы считали необходимым нанести на стены домов предупреждение «cacator cave malum» («нагадил – проклят»). С другой стороны, в общественных местах активно поощрялось мочеиспускание, сборщики мочи расставляли на углах улиц кувшины для слива этой специфической жидкости, которую использовали для стирки одежды.


[Закрыть][210]210
  Приглашение на обед в уборной: Mart. 11.77.


[Закрыть].

Что касается частных ванных комнат, то лишь немногие из них подключались к системе канализации. Поскольку в древних водопроводах не использовали сифоны, прямое подключение к трубам открывало доступ в дом опасным газам и вредителям – от крыс до осьминогов[211]211
  Если верить некому римскому автору, однажды большой осьминог протиснулся через канализационные трубы и пробрался на склад. Владельцы смогли в конце концов поймать его, когда он вылез из туалета, и усмирили после склизкого сражения щупалец с топорами.


[Закрыть]. Большинство римлян по понятным причинам предпочитали выгребные ямы, часто расположенные на кухне или рядом с ней, чтобы не приходилось далеко носить пищевые отходы. В некоторых многоквартирных домах имелась общая выгребная яма, соединенная терракотовыми трубами с несколькими жилищами.

Однако у подавляющего большинства римлян в квартирах были только ночные вазы. Воспитанные люди опорожняли горшки в канализацию или уборную. Остальные выплескивали содержимое на улицу, где оно смешивалось с навозом, отбросами и трупами животных. Теоретически улицы мылись за счет близлежащих фонтанов – вода из них переливалась и стекала по водостокам в канализацию. В действительности же она, вероятно, всего лишь увлажняла грязь, не более. По крайней мере навоз и человеческие отходы, возможно, периодически собирали сборщики удобрений. Остальное гнило и воняло, пока все не смывал сильный дождь[212]212
  История про осьминога: Ael., NA 13.6. ГЛАВА 13


[Закрыть].

Поскольку грязные улицы Рима оказывались рассадниками болезней, среднестатистический римлянин мучился от внутренних паразитов, его изводили приступы диареи, вызванной гастроэнтеритом, и ни один год не обходился без малярийной лихорадки. Именно канализационные комары и невидимые болезнетворные бактерии, а не пожары или воры чаще всего превращали жизнь в Риме в короткую и неприятную прелюдию к смерти.

13
Как часто рабам давали свободу?

Каждый третий житель античных Афин и Рима периода поздней республики был рабом[213]213
  Хотя рабы существовали всегда, на большинстве других территорий и в иные периоды их было значительно меньше. На основании данных египетских папирусов иногда полагают, что в раннюю эпоху в Римской империи порабощенным оказалось около 10 процентов населения.


[Закрыть]. Они жили и трудились рядом со свободнорожденными, говорили на одном с ними языке и носили такую же одежду. Только, в отличие от даже самых низких по положению свободных соседей, рабы могли быть проданы без предупреждения, наказаны без пощады и убиты. В глазах закона раб не был человеком, а являлся орудием труда или рабочей лошадкой – по-гречески «андроподоном», то есть вещью на человеческих ногах. Однако, помимо этого главного факта, жизнь рабов оказывалась очень разной.

Многие жили в сельской местности, часто в больших поместьях, принадлежавших представителям аристократии. Другие трудились в городских мастерских, изготавливая все что угодно – от щитов до обуви. Немногие вели независимую жизнь, управляя магазинами, «арендованными» у хозяев на часть заработка. Однако те рабы, о ком чаще всего идет речь в известных нам источниках, – представители относительно привилегированного меньшинства, следившие за домами и финансами богачей[214]214
  В аристократических домах Рима часто трудились сотни рабов с высокой квалификацией. Среди них были держатель зеркал, полировщик серебра, хранитель картин и мастер парфюмерных масел. У Тиберия жил раб, специализировавшийся на создании юмористических пародий на выдающихся римлян.


[Закрыть]. Эти рабы ждали и встречали хозяина, массировали ему руки и ноги, следовали за ним и в бой, и в баню, а также (по крайней мере, у одного дряхлого сенатора) чистили зубы. Они были вышколены для выполнения любой прихоти[215]215
  В первую очередь в римском мире богатые хозяева были готовы выложить астрономические суммы за рабов с особыми талантами. В то время, когда большинство невольников стоили от тысячи до трех тысяч сестерциев, знатные римляне, как известно, могли заплатить сто тысяч сестерциев за красивых молодых виночерпиев, двести тысяч за (ложных) однояйцевых близнецов и семьсот тысяч за известного ученого.


[Закрыть]. Одна не слишком претенциозная старушка души не чаяла в труппе танцоров-мужчин, за которыми любила наблюдать в перерывах между игрой в шашки[216]216
  Мастерские рабов: например, щиты (Lys. 12.8) и обувь (Aeschin., In Tim. 97). Юмористические впечатления: ILS 5225. Чистка зубов: Plin., Ep. 8.18.9. Дорогой виночерпий: Mart. 3.62. Близнецы: Plin., HN 7.56. Ученый: Plin., HN Девять умных рабов: Sen., Ep. 27.5–7. Чиппендейлс: Plin., Ep. 7.24.


[Закрыть].

Помимо ведения хозяйства в особняках знати, рабы помогали управлять целыми городами и нациями. В античных Афинах они поддерживали порядок на общественных собраниях, выполняли грязную работу, казнили заключенных и оформляли юридические документы. В Риме рабы поддерживали водоснабжение акведуков и (после освобождения) входили в составы пожарных команд. Особую и очень престижную группу составляли рабы императорского дома, отвечавшие за управление дворцом, надзор за гигантской сетью императорских владений и помощь в управлении финансами государства.

Рабы, выстроившие доверительные отношения с хозяевами, иногда становились их доверенными лицами. Цицерон, например, доверял ведение финансовых дел рабу-секретарю Тиро, называл его другом и обеспечил наилучший медицинский уход, когда тот заболел. Другой римский сенатор оплатил одному из освобожденных рабов, читавшему ему греческие комедии, поездку в Египет для поправки здоровья. Однако так везло лишь немногим. Те, кто не пользовался благосклонностью хозяина, обычно только получали простую пищу, спали в тесных каморках и не могли рассчитывать даже на подобие нормальной семейной жизни[217]217
  Лишь немногим греческим рабам разрешалось вступать в постоянные отношения. Римским невольникам также запрещалось жениться, хотя неформальные союзы, похоже, были довольно распространенным явлением. Некоторые хозяева, возможно, не препятствовали тому, чтобы рабы заводили детей, но родители-невольники жили в постоянном страхе того, что кого-то продадут и их семьи будут разрушены – такая законная практика существовала до начала правления Константина.


[Закрыть]. Для легионов рабов, трудившихся на полях, жизнь была тяжелой, а для десятков тысяч, осужденных на работу на рудниках, просто адской. Закованные в цепи в удушливой темноте, эти мужчины и женщины в полной мере испытали на себе бесчеловечность рабства в его самой жестокой форме[218]218
  Цицерон и Тиро: например, Cic., Fam. 16.16.1. Отправка раба в Египет: Plin., Ep. 5.19. Константин объявил расторжение семей рабов вне закона: CJ 3.38.11.


[Закрыть].

Даже в более благоприятных условиях рабы всегда подвергались постоянным унижениям и жестокому обращению. Например, Август однажды в качестве наказания раздробил слуге ноги и просто-напросто распял одного из вольноотпущенников за то, что тот съел призовую боевую перепелку[219]219
  Римляне, не желающие наказывать собственных рабов, могли сдавать их на публичную экзекуцию за фиксированную плату.


[Закрыть]. Позже императоры издали законы, запрещающие хозяевам кастрировать рабов или продавать их (без причины) для сексуальных утех или в качестве гладиаторов. Однако невольники, вступившие в заговор против хозяев, могли быть на вполне законных основаниях сожжены заживо. В повседневной жизни обращение владельца с рабами никак не регламентировалось – ни в социальном, ни в юридическом плане. Единственным выходом для обиженного слуги было бежать в храм (в римском мире – к статуе императора) и просить продать его кому-нибудь другому[220]220
  Август ломает ноги раба: Suet., Aug. 67. Распятие раба: Plut., Mor. 207B; cf. Gal., Aff. Dig. 4. Законы против кастрации: Suet., Dom. 9. Проститутки: Dig. 48.18.3. Гладиаторы: Dig. 48.8.11. Сожжение заживо: Dig. 48.19.28. Перепродажа другому хозяину: например, Dig. 1.6.2.


[Закрыть].

Хотя греки и римляне со временем начали испытывать угрызения совести по поводу угнетения сограждан, они никогда не ставили под сомнение законность самого института рабства. Аристотель утверждал, что те, кто не способен владеть собой (другими словами, варвары), по логике вещей должны становиться рабами. Платон возражал только против рабства греков, и особенно когда это касалось его самого (однажды философа продал в неволю вышедший из себя тиран).

Даже стоики, утверждавшие, что все люди от природы равны, считали физическое угнетение менее пагубным, чем духовное рабство амбиций и жадности, и не заходили дальше призывов к хозяевам соблюдать гуманность. Ранние христиане жестко критиковали сексуальное насилие над рабами. Однако, несмотря на ожидание того, что придерживающиеся аскетичного образа жизни верующие освободят слуг (одна благочестивая и очень богатая дама освободила не менее восьми тысяч невольников), лишь немногие епископы возражали против рабства как такового, и распространение влияния церкви, похоже, не привело к значительному сокращению числа рабов[221]221
  Законность института рабства: Arist., Pol. 1252a31–34. Платон возражает против рабства греков: Pl., Resp. 469c. Платон продан в рабство (возможно, ненадежное предание): Diog. Laert. 3.19–20. Стоики о рабстве: например, Sen., Ep. 47. Христиане критикуют сексуальное насилие: например, Lactant., Div. Inst. 6.23. Восемь тысяч рабов: Pall., Hist. Laus. 61.5.


[Закрыть].

Поскольку общество не оказывало на греческих и римских рабовладельцев никакого давления, освобождение оставалось в значительной степени вопросом удачи. В трудные времена многим даровали свободу, чтобы забрать в солдаты. Нестабильность также привела к немногочисленным масштабным восстаниям рабов. В самом известном из них – под предводительством гладиатора Спартака – участвовало семьдесят тысяч человек, и, прежде чем его удалось подавить, было уничтожено два римских легиона. Чаще некоторым рабам случалось сбежать[222]222
  По крайней мере однажды рабовладельцы смогли приобрести страховку от побега. Один из чиновников Александра Македонского, нуждаясь в носильщиках, разрешил любому владельцу, готовому предоставить ему рабочую силу, зарегистрировать стоимость рабов и приобрести полную страховку за несколько драхм.


[Закрыть]. Один из библиотекарей Цицерона, например, удрал в горы Хорватии, и о нем больше ничего не слышали. Однако попытки бегства были относительно редки. Пойманных беглецов сурово наказывали, и, даже если им удавалось ускользнуть от преследователей, они чаще всего становились изгоями[223]223
  Страхование от несчастных случаев: Ar., [Oec.] 1352b33–53a4. Библиотекарь Цицерона: Cic., Fam. 5.9, 5.10a, 13.77.3.


[Закрыть].

Для большинства невольников единственным возможным способом избавления от рабства была манумиссия (предоставление свободы). Шансы зависели от отношений с хозяином. У рабов в сельских поместьях надежд почти не было. У привилегированных домашних рабов – напротив. Владельцы часто освобождали любовников, иногда, по крайней мере в римском мире, чтобы жениться на них[224]224
  После смерти жен императоры Веспасиан, Антонин Пий и Марк Аврелий жили с получившими свободу любовницами (они не могли произвести на свет законных детей и тем самым не создавали кризиса престолонаследия). Об одном выдающемся ораторе говорили, что у него была целая сеть свободных любовниц, живущих в окрестностях Афин.


[Закрыть]. Некоторые также дарили свободу молодым невольникам (обычно своим биологическим детям) и усыновляли их, сделав наследниками. На свободу могли рассчитывать личные секретари и научные сотрудники, а также те, кто играл ключевую роль в коммерческих предприятиях. Рабы, ставшие независимыми ремесленниками, часто могли купить свободу.

Ритуалы манумиссии различались. В греческом мире хозяин мог официально «продать» раба богу, объявить его свободным на празднике или даже разыграть судебное заседание, на котором он судился с рабом и проигрывал. Римские невольники могли быть официально записаны в граждане, объявлены свободными перед официальным лицом (даже если такой человек просто проходил мимо) или освобождены в присутствии свидетелей. И греческие, и римские владельцы освобождали невольников по завещанию[225]225
  Опасаясь социальных и экономических последствий в случае освобождения одномоментно сотен или даже тысяч рабов, римляне ограничили число невольников, которые могли быть отпущены, сотней.


[Закрыть][226]226
  Любовница Веспасиана: Suet., Vesp. 3. Антонин Пий: SHA, Ant. Pius 8.9. Марк Аврелий: SHA, Marc. 29.10. Оратор: Ath. 13.590D.


[Закрыть].

В Афинах и других греческих городах вольноотпущенники не имели гражданства, не могли участвовать в политической жизни или владеть недвижимостью. Бывшие невольники в римских городах, напротив, становились полноправными гражданами (хотя и были лишены права занимать крупные государственные должности). Освобожденные рабы в обоих обществах сохраняли постоянные обязательства перед бывшими хозяевами, что иногда подразумевало неоплачиваемый труд в течение неполного рабочего дня и всегда предполагало почтительное отношение на людях. Хотя некоторые бывшие рабы привыкали к свободе с трудом, многие преуспевали, как правило, занимаясь ремеслами. Например, самыми известными бывшими невольниками в античных Афинах были богатые банкиры Пасион и Формион, начинавшие как рабы-клерки. Некоторые римские вольноотпущенники сколотили огромные состояния благодаря коммерческим предприятиям или государственной службе, а другие получили достаточно высокий статус, чтобы жениться на высокопоставленных свободнорожденных женщинах. Один бывший раб накопил не менее 4116 собственных слуг[227]227
  Вольноотпущенник с 4 116 рабами: Plin., HN 33.135.


[Закрыть].

Прежде всего в римском мире освобожденные рабы и их потомки достигли выдающихся успехов во многих областях. Невольником когда-то был драматург Теренций, а поэт Гораций являлся сыном вольноотпущенника. Стоический философ Эпиктет – еще один бывший раб, ставший калекой после того, как получил травму от руки хозяина. Папа Калликст I был бывшим рабом; император Диоклетиан, великий гонитель христиан, возможно, родился в семье вольноотпущенника. Однако самое впечатляющее достижение принадлежало римской невольнице Музе – ей удалось стать царицей-матерью Парфянской империи. В общем, древнее рабство было чуть лучше, чем пожизненное заключение, – но только для талантливых и удачливых людей[228]228
  О захватывающей истории Мусы см. Emma Strugnell, “Thea Musa, Roman Queen of Parthia,” Iranica Antiqua 43 (2008): 275–98. ГЛАВА 14


[Закрыть].