Текст книги "Стальная Крыса. Золотые годы"

Камера мельком показала толпы у барьерных лент, сдерживающих людей полицейских, давку и суматоху. Вдруг из банка вышел седовласый офицер полиции в мундире и направился к репортеру. А тот не моргнув глазом знай себе трещал:

– Есть новые сведения! На месте преступления обнаружена новая улика! И эта улика, возможно, выведет полицию на след грабителей, позволит их обнаружить и опознать. Капитан, скажите, что тут у вас?

– Улика. Обнаружена в хранилище денег. И очень красноречивая улика!

– Так что же это?

– Ключ к разгадке.

– Да, мы это уже поняли. – (Неужели я уловил раздражение в электронном голосе?) – Не соблаговолите ли сказать миллионам наших зрителей, что за ключ вы держите в руках?

Я увидел громадные ручищи, вокруг них нервозно суетилась камера, пытаясь увидеть, что они прячут.

– Металлическая улика, – сказал полицейский. И наконец показал ее. – Как видите, я держу в руках вещь, похожую на резную фигурку из какого-то металла. Это фигурка грызуна, скорее всего мыши.

Камера наплывала, пока предмет не закрыл весь экран.

– Капитан прав. Да, он прав. Это самый настоящий металлический грызун. Для мыши он слишком велик, должно быть, это крыса. Да, дорогие зрители, сейчас вы видите очень четко.

Действительно, мы видели очень четко.

– Дорогие зрители, перебейте меня, если я не прав. Но я уверен… что это фигурка… крысы из нержавеющей стали!

Глава 10

В ту минуту я был несказанно рад, что камера смотрит не на меня.

Наверняка моя физиономия выражала крайнюю степень изумления и непонимания. Проще говоря, с выпученными глазами и отвисшей челюстью я здорово смахивал на идиота.

Что происходит? Я бросил взгляд на Анжелину – она была ошарашена не меньше моего. Но быстрее пришла в себя. Тыльной стороной ладони поправила прическу и изобразила на лице абстрактный интерес. Что бы ни происходило, нам это добра не сулило. Должно быть, кто-то из тех, кто промышляет грабежами банков, славно потешился на мой счет. Стальная крыса? Подсказка для полиции? Скорее предупреждение мне.

Впрочем, как только я это понял, вернулось самообладание. Я дослушал до конца с видом расслабленным и беспечным. Ухитрился даже без сучка без задоринки показать несколько простеньких карточных фокусов.

– Итак, дорогие зрители, близится к волшебному концу наше интервью с магической супружеской четой. С той самой, что демонстрирует свои чудеса по вечерам в «Колоссео», в очаровательном пригороде нашей обожаемой Феторрскории, в приюте театрального искусства, спорта и просто хорошего времяпрепровождения.

В голове робота померк свет. Из груди выдвинулся металлический лоток с листом бумаги. Репортер вручил его мне.

– Стандартная платежка. Подпишитесь здесь, поставьте инициалы тут и тут. А теперь вы, леди. Спасибо.

Он выдернул у Анжелины лист, и на его металлическом бедре со щелчком поднялась маленькая панель. Манипулятор робожурналиста извлек тонкую пачку банкнот. Аккуратно разделил ее надвое и вручил одну половину мне, другую – Анжелине.

– Стандартный гонорар. По сто восемьдесят кредитов. До свидания.

Он отворил дверь и скрылся с глаз. Анжелина тщательно заперла ее и повернулась ко мне:

– Объяснения имеются?

– Если бы. Я понял только одно: кто-то невзлюбил меня, и дело не в моей паранойе.

– Как нам с этим быть?

– Со стальной крысой? А разве мы можем что-нибудь сделать?

– Можем. Улететь с этой противной планеты.

– Нет. – Меня вдруг охватила ярость. – Он, или они, или оно, или она… Кто бы ни играл или что бы ни играло в эти игры, ему это с рук не сойдет. Если мы сейчас улетим, то так и не узнаем, что за чертовщина творится на этой планете. Вдобавок мне нравится зарабатывать по четыре миллиона в день.

Последняя фраза заставила Анжелину приподнять бровь.

Я обдумывал свои слова, пока шагал к бару и доставал бутылку «Цубанишамалийского кислого сусла» и бокал. Вернее, два бокала. Один предложил ей. Она отрицательно покачала головой.

– Нет, спасибо. Не понимаю, как ты можешь пить эту кошмарную муть. Мне белого вина, если не возражаешь.

Я открыл бутылки, налил. Мы чокнулись и выпили.

– Дело не в деньгах, – заявил я по некотором размышлении. – Дело в моей репутации, вернее, в угрозе престижу. Кто-то решил покуражиться над биографией старины Джима ди Гриза. Необходимо разыскать шалуна и положить конец гнусным проделкам. Я глубоко оскорблен, хуже того, оскорблена вся моя семья. И мне это не нравится. Но кто же нас подставляет?

– Кайзи, – уверенно произнесла Анжелина.

– Не исключено. Либо вмешались некие темные силы, разоблачить которые он меня нанял. История знает немало случаев, когда охотник и дичь менялись ролями. – Я глянул на часы. – Пока не начались новые приключения, я займусь нашим единственным подозреваемым – Пьюссанто. До представления времени еще уйма.

Прежде чем искушать судьбу, я подошел к двери, ведущей за кулисы. Там престарелый охранник читал голокомикс-ужастик. Перелистывание страниц сопровождалось пронзительными воплями и демоническим смехом.

– Я ищу Пьюссанто. Вы давно его видели?

– Не-а. Вышел подкрепиться. Четыре или пять раз в день лопает.

– А вы не знаете, когда он вернется?

– Через часок. У него на каждую заправку около часа уходит. Видал я однажды, как он рубает. Словами не передать!

– Отлично, спасибо. Поищу его попозже.

Но это была ложь. По ряду вполне очевидных причин я решил с ним разминуться. Дверь его уборной была на замке. Я громко постучал, но не дождался отклика. Памятуя, как Пьюссанто перекусывал стальной прут, я, прежде чем войти, воспользовался электронным подслушивающим устройством. Тишина. Ни топота, ни вздоха. Затем я проверил, нет ли охранной сигнализации. Лишь после этого взялся за отмычку. Без труда одолел замок, вошел, запер за собой дверь и уставился во тьму.

Нашарив на стене выключатель, я заморгал от резкого света. Типичная артистическая уборная: ширма, диван со сломанными пружинами и крепкими с виду подпорками, стальные прутья, наковальня, две бочки пива, подвешенная к потолку копченая свинобразья туша. У туши отсутствовал изрядный клок мяса и зато ясно виднелись следы зубов. Впрочем, что еще я ожидал обнаружить в жилище силача?

Я огляделся пристальнее. По-прежнему ничего неожиданного. В мусорной корзине – бумаги. Квитанции из химчистки. На полу – траченная молью львиная шкура, на вешалке – мужской пиджак сто восьмого размера. Это мало о чем говорило. Я подошел к туалетному столику. В выдвижных ящиках – ни клочка бумаги, на столе – одна-единственная книга. Я ее потряс, быстро пролистал, поднес к свету, чтобы прочитать заголовок. «Звездные убийцы галактических скитальцев». А что полагается читать цирковому богатырю, кроме дурацкой бульварной фантастики с морями крови и лазерной пальбой?

Еще на столе я обнаружил видавший виды компьютер. Включил. Замерцал экран, затем на черном поле красным вспыхнули слова «Введите пароль». Я перевернул компьютер и нашел марку: «Эпром-80». Будь у меня паспорт этого изделия и чуть побольше времени, я бы попытался обойти пароль. Или дождался Джеймса – это как раз по его хакерской части.

В коридоре, прямо за дверью, раздались грубые мужские голоса. Неужели возвращается Пьюссанто? Меня охватил страх. Я ощутил, как в мое горло вонзаются стальные пальцы. Где тут можно спрятаться? В углу, за гигантским сундуком, если сумею туда втиснуться!

Уже поворачивалась дверная ручка. Я ударил по выключателю за наносекунду до того, как между дверью и косяком образовалась щель. В следующую секунду дверь остановилась.

– …Плюс стоимость установки колеса, которое ты оторвал от грузовика.

Я узнал голос Харли-Дэвидсона.

– Че такое? Он меня угробить хотел! Вшивый водила! Шиш ему!

– Это был несчастный случай. Ты же читал полицейский отчет. И водитель тебя пальцем не тронул.

– Зато колесо тронуло. И отлетело.

– Это ты его отломал! Вместе с полуосью и дифференциалом.

– Грузовик – дешевка. На соплях держался.

– И все равно ты возместишь ущерб.

Пока шла эта высокоинтеллектуальная беседа, я на цыпочках пересек комнату. В приотворенную дверь проникало достаточно света, и я бесшумно огибал препятствия. Но сундук пришлось слегка отодвинуть, иначе я за ним не поместился бы. Он отошел от стены с жутким скрежетом, но в коридоре, похоже, ничего не услышали. Едва я скользнул за сундук, распахнулась дверь и вспыхнул свет.

Пьюссанто хлопнул дверью и, бормоча, пошел по комнате. Скрипели половицы, застонало под его тяжестью кресло. Должно быть, он схватит телефон. Я услышал электронное попискивание. Силач набрал номер и в ожидании ответа тяжело дышал и невнятно ругался.

– С Пакой поговорить, – сказал он невидимому собеседнику. И снова тяжело засопел. – Пака? Почему ты не явился на встречу, как мы уславливались? У тебя есть что сказать в свое оправдание? Есть? Говорят, кто хочет делать – ищет способ, кто не хочет – ищет причину. С огнем играешь. В каком смысле? В таком. Будь там через пятнадцать минут, иначе конец нашему взаимовыгодному сотрудничеству.

Раздался удар телефоном об стол, затем опять тяжелые шаги. Щелкнул выключатель, комната погрузилась во тьму. Хлопнула дверь, скрежетнул в замочной скважине ключ. Я судорожно выпустил застоявшийся в легких воздух, выполз из-за сундука. Передо мной встала новая загадка. Оказывается, наша слабоумная гора мускулов способна, когда захочет, говорить, как профессор. Может это иметь отношение к нашему делу? Еще как может! С помощью компьютера установлено: Пьюссанто присутствовал везде, где происходили ограбления. Будь у него вместо мозгов мышечная ткань, как он старается доказать, его бы не привлекли к участию в сложных и технически превосходно оснащенных кражах. Но он, оказывается, вовсе не дебил. Из чего следует: он вполне может быть связан с преступниками.

Я глубоко вздохнул. Мало мне загадок!

Выждав несколько минут, я ушел. По пути к нашей уборной ломал голову над последним своим открытием.

Анжелина сидела у туалетного столика.

– У меня интересные новости, – сказал я, распахивая дверь настежь. – Только что я узнал…

Я умолк, обнаружив, что она не одна. Напротив сидел некто в чиновничье-строгом, с глазками-пуговками. Он повернулся и холодно воззрился на меня. На черном как смоль мундире блестели регалии. Особенно привлекали внимание петлицы со скрещенными мечами над ухмыляющимися черепами.

– Так что же ты узнал, милый? Скажи, не то я сейчас умру от любопытства.

Анжелина поняла, что мне нужно оправиться от шока, и пришла на выручку.

– Смею поинтересоваться, кто у тебя в гостях.

Обладатель черепов и мечей опередил ее. В голосе сквозили холод и угроза:

– Капитан Везекана из отдела по делам инопланетников. Предъявите документы.

Я вынул бумажник. Ни на одной планете не встречал я такого обилия разных спецслужб.

Везекана долго шуршал моими удостоверениями, одну страницу даже разглядывал, подозрительно щурясь, на просвет.

– Возможно, я смогу помочь, если скажете, что вас интересует.

– Не скажу.

Что ж, вряд ли в компании обладателя подобного мундира можно рассчитывать на увлекательную беседу.

Пауза затягивалась. Он изучал документы, точно микробов под микроскопом. Если он пытался напугать меня, то это ему вполне удалось.

– Ты купил свинобразье пойло? – спросила Анжелина.

– Увы. Заходил в магазин, но оно кончилось.

– Ладно, сама потом этим займусь. Мы же не хотим, чтобы проголодалась наша драгоценная свинка.

– Конечно не хотим. Может, предложить ей сэндвич?

– Отличная идея! Только без свинины.

Но в мрачной тени полицейского наша слабая попытка завязать разговор успеха не имела.

– Документы я забираю, – сообщил он, запихивая их в карман.

– Вы не смеете!

– Смею, не беспокойтесь.

– Зачем они вам?

– Мы подозреваем, что вы инопланетный преступник.

– Что за чушь?! С какой это стати?

– С той стати, что вы – инопланетник. Прибыли недавно. Мужской пол и определенный возраст. Этого достаточно, чтобы вас заподозрить.

– Но ведь при таком подходе можно заподозрить любого туриста!

– Что мы и делаем. На сегодняшний день у нас шестьсот двенадцать подозреваемых. Мы отсеем тех, у кого железное алиби. Где вы находились в момент совершения преступления?

– Сидел. На этом самом стуле, где сейчас сидите вы. И давал интервью. Между прочим, тогда-то я и узнал про ограбление банка. Интервью прервали ради экстренного выпуска новостей.

– Мы проверим ваши показания. А до тех пор вам лучше не покидать пределы города.

– Да я и сам не собираюсь покидать пределы города. Каждый вечер я выступаю в цирке. На меня смотрят тысячи людей и, между прочим, бешено аплодируют.

– Мы проверим и это алиби, – холодно пообещал он.

– Это не алиби. Это правда. – Я порылся в кармане. – Смотрите. Контрамарка на сегодняшнее представление. Вы увидите меня в «Колоссео» своими глазами.

– В тюремной камере, вот где я вас увижу. – Он схватил билет, разорвал, бросил клочки на пол. – Я обвиню вас в попытке подкупа офицера полиции.

Он брезгливо вытер руки, встал и пошел к двери. Мое облегчение испарилось, когда он круто развернулся.

– Что вам известно о Стальной Крысе?

Нет, я не завопил и не обратился в бегство. Я ответил точно таким же ледяным взглядом.

– Это еще что за диво?

– Кличка преступника, совершившего множество серьезных злодеяний на множестве планет.

– Преступники меня не интересуют. Я честный чародей, и моих заработков на сцене вполне хватает для скромного образа жизни.

Я поймал себя на том, что барабаню пальцами по бедру. Спокойствие, Джим! Я спрятал руки в карманы. Вынул. Об пол звякнул металл.

Мы посмотрели вниз.

Я выронил отмычку, которой недавно отпирал дверь Пьюссанто.

– Отмычка! – возликовал капитан, испепеляя меня взглядом.

– Самая настоящая. – Анжелина подошла и нагнулась. Подобрала. Подала. И все это – как ни в чем не бывало.

– Я без нее из дому не выхожу, – спокойно произнес я. – Смотрите. – Я пересек комнату и взял альбом с моей фальшивой биографией. Полистал, подал фараону. – «Чудесное подводное бегство». Видите, у меня на руках наручники? А на ногах – цепи с замками. А вокруг – стальная клетка. И все это под водой. Не будь отмычки, я бы давно утонул. Спасибо, милая.

Я спрятал отмычку в карман. Отворачиваясь, чувствовал, как полицейский василиск буравит взглядом мой затылок.

Я подошел к креслу, сел. А Везекана все таращился, пока не родил новую идею:

– Иметь на Феторре отмычку запрещено законом. Вашу я должен немедленно конфисковать.

Он протянул руку. Я отпрянул.

– Вы с ума сошли! Как же я отопру замки подводной клетки? Я попросту утону!

– Это не моя забота. – Не фараон, а сама доброта. Не дождавшись повиновения, он вытащил из кобуры здоровенный пистолет. – Повторять не буду.

Бормоча ругательства, я отдал отмычку. В тот же миг она исчезла. Слава богу, исчез и пистолет.

– Я еще вернусь.

Везекана ушел.

Анжелина приблизилась к двери, выждала несколько секунд и отворила… Я достал индикатор и обыскал комнату. Капитан времени даром не терял. Только в кресле, где он посидел, – две хитрые монеты. Еще несколько – под ковром и в мусорной корзине. Они трещали и искрили под моим каблуком. Наконец прибор замигал зеленым.

– Мне это не нравится, – сказал я. – Такое чувство, будто я в ловушке, а вокруг смыкаются силы тьмы.

– Многовато драматизма, но в целом довольно близко к истине. Тебе налить?

– О, мой ангел! Лошадиную дозу. Спасибо.

Спиртное помогло – прочистило мозги.

– Может, нам лучше отменить турне и убраться отсюда? – предложила Анжелина. – Не ты ли говорил: «Мало быть других смелее, чтоб дожить до юбилея»?

– Говорил. И не шутя. Но много лет назад. В ту пору я был легче на подъем. И все время искал свежие впечатления. А сейчас я старая ржавая одураченная крыса. Вдобавок упрямая. И по многим причинам, в том числе и по тем, которые я даже не возьмусь выразить, мне не хочется улетать отсюда несолоно хлебавши.

– Четыре миллиона кредитов в день. Ни о чем другом ты сейчас думать не в состоянии. Угадала?

Я неохотно кивнул.

– Отчего бы нам не плюнуть на них? Много ли радости от миллионов в какой-нибудь зловонной феторрской кутузке?

– Твои слова не лишены мудрости. Но погоди сдаваться, ладно? Я уже пытался сообщить, прежде чем увидел твоего незваного гостя, что обнаружил кое-что интересное. Оказывается, наш малыш Пьюссанто вовсе не такой дебил, каким кажется. У него словарь академика, но лишь когда он не знает, что его подслушивают. Так что сегодня, пока он будет вершить на сцене свои подвиги, я поиграю с его компьютером. – Тут я схватил телефон. – Хочу обратиться в местный сервер, пускай пришлют техпаспорт и прочую документацию на «Эпром-восемьдесят». Конечно, если это не секрет государственной важности.

К счастью, эти сведения оказались незасекреченными, из чего вовсе не вытекает, что я получил их без труда. Похоже, на Феторре царила паранойя. Я узнал телефонный номер «Эпрома лтд», позвонил и уйму времени убил на болтовню с автоответчиками. Наконец меня удостоило разговором человеческое существо, и я сразу добром помянул роботов.

– «Эпром-восемьдесят»? Назовите серийный номер.

– Откуда мне его знать? Машина сейчас не у меня. А номер на ее документах утрачен вместе с документами.

– В таком случае я даже не представляю, чем могу вам помочь…

– Зато я представляю. Назовите цену этой модели и доставьте мне один экземпляр вместе со всей документацией. Или она тоже – секрет?

– Нет. Но она защищена законом об авторском праве…

– Само собой! Но вы ее прилагаете ко всем продаваемым машинам. Говорите цену, а я пришлю деньги.

Многократно повторенное слово «деньги» наконец пробилось в сознание. Мой собеседник долго жеманничал, но все-таки принял заказ. У меня уже болело ухо. Я подошел к бару, достал бутылку «Старого ушного бальзама» и налил себе, не скупясь. Что и говорить, денек выдался еще тот.

Глава 11

На вечернем представлении мне пришлось потрудиться до седьмого пота, чтобы выбросить из головы все мысли о неприятностях и не разочаровать зрителей. Потом мы с Анжелиной сняли грим, переоделись и вернулись на такси в гостиницу. В номере мигала лампочка автоответчика. Я нажал на кнопку, прослушал сообщение:

«Здрасте, предки, это Джеймс. Я уже купил билеты. Прямого рейса на Феторр отсюда нет, так что не знаю, когда мы встретимся. Через несколько минут мой лайнер вылетает на Гелиор. Я привезу новый, невероятно усовершенствованный компьютер. Как только узнаю время прибытия, сообщу».

– Помощь идет.

Я потянулся за бутылкой крепкого. И замер. Наши дела приняли очень непростой оборот, и не стоило их еще больше усложнять, затуманивая себе мозги алкоголем. Я обошелся рюмочкой сухого шерри и сигарой. Глориана умоляюще гремела иголками. Я наклонился и почесал ее между ушами.

Я чувствовал, как давит на меня зловещий рок, и мне это совсем не нравилось. Должно быть, Анжелина поняла все по выражению моего лица. Она села рядом на диванчик и взяла меня за руку.

– Дорогой супруг, у тебя очень мрачный вид. Не хочешь ли рассказать, что у тебя на сердце?

Я благодарно пожал ей руку и хлопнул рюмашку.

– Я выгляжу мрачно, потому что я мрачен. Меня не оставляет ощущение, что ситуация вышла из-под контроля. А я, как тебе известно, привык опережать события, держать в руках вожжи собственной судьбы. Чего сейчас, увы, не происходит. Ты только взгляни на все эти беды и несчастья, что сыплются на наши головы со дня прибытия на убогую планету! Сначала ограбили банк Кайзи и обвинили в преступлении Боливара. Согласен, мы вытащили его из каталажки, но теперь вынуждены прятать среди уродов до прибытия Джеймса. Затем – второй обчищенный банк, и этим банком, как мы знаем, негласно владеет Кайзи, а на месте преступления остается крыса из нержавеющей стали. Теперь полиция решает приглядеться к моей скромной персоне и подвергает экспертизе каждый миллиметр моих совершенно подлинных документов. Все это в совокупности поджаривает мне пятки, и я вынужден задать себе вопрос: стоит ли такая свистопляска четырех миллионов кредитов в день?

– И что ты себе отвечаешь?

– Что давно пора делать ноги.

– И сделаем?

– А то нет? На свете много других способов зарабатывать деньги – и законных, и незаконных. У меня здорово полегчает на душе, если мы решим испробовать новые возможности.

– Так мне собирать чемоданы?

Я отрицательно помотал головой:

– Подождем до завтрашнего представления. Из всей этой каши мне удалось вылущить один неоспоримый факт: Пьюссанто, наш подозреваемый, не такой простак, каким прикидывается. Я хочу выяснить, кто он на самом деле. Завтра, когда он выйдет на сцену, я покопаюсь в его компьютере. И сразу после этого мы уберемся отсюда, захватив с собой Боливара.

– План недурен, но мне не нравятся два нюанса. Во-первых, твои документы находятся в полиции, а во-вторых, у Боливара вообще нет документов. И к тому же местная – и далеко не самая лучшая – порода блюстителей правосудия разыскивает его за побег из тюрьмы.

– Похоже, ты забыла, что разговариваешь с непревзойденным мастером подделки. Не вижу проблем. К утру у нас с Боливаром будут новые ксивы. А во-вторых?

– Мы что, оставим Джеймса прикрывать наш отход?

– Ни в коем случае. – Я налил еще рюмку шерри и осушил одним глотком. – Наш новый форс-мажорный план позволяет сбежать до его прибытия. Если мы отказываемся от сложного расклада, по которому Джеймс теоретически занимает место брата в банке, то зачем он вообще нам здесь нужен? Свяжемся с ним, дадим отбой. Боюсь, что работенка за четыре миллиона кредитов в день превращается в кошмар. Напомни, где у него первая остановка?

– На Гелиоре.

Я схватил телефон.

– Отправлю туда межзвездограмму. Пускай сидит и дожидается нас.

– Абсолютно с тобой согласна.

Из Глорианиной корзины донеслось сонное хрюканье.

– Давай возьмем пример с этого очаровательного существа и хорошенько выспимся. По-моему, нам это не повредит.

Так мы и сделали. А утром, после завтрака, Анжелина вооружилась тугим кошельком и отправилась на поиски нечистоплотного агента бюро путешествий. Или это тавтология? Я же занялся подделкой документов, для чего прибег к скрытым способностям нашей портативной рации. Настало время похвалить себя за предусмотрительность: отправляясь на Феторр, я оборудовал в стандартном корпусе рации тайничок. К возвращению Анжелины все было готово.

– Есть. – Я помахал толстым конвертом. – А у тебя как дела?

– Больше всего времени ушло на разборки с субчиками, которые нашли меня привлекательной. Сейчас шестеро мирно спят, а один, боюсь, угодил в больницу.

– Уверен, поделом.

– Ты и сам не представляешь, до какой степени прав. Жулик-таксист привез меня в бар, где, по его уверениям, ошивается местная мафия. Он не обманул. Тот, кого я отправила в больницу, – бывший телохранитель туземного капо. Крестный отец остался в таком восторге от расправы над его прихвостнем, что сразу предложил пойти к нему в «торпеды». Когда я его убедила, что не работаю на полицию и единственное мое желание – поскорее счистить с обуви грязь этой жуткой планеты, он связался со специалистами по контрабанде.

– Контрабанде чего?

– Не уточняла. Как бы то ни было, в конце концов мы ударили по рукам. Вот три билета на полуночный поезд на воздушной подушке. Он нас довезет до Мтумвапорта. Это промышленный город, известный своей загрязненностью и высоким уровнем смертности.

– Чудненько. А зачем нам этот курорт?

– Затем, что к нему примыкает региональный промышленный космодром. И мы – в списке экипажа звездолета, который отбывает завтра с грузом сталепроката.

– Мне это нравится! Что у нас за должности?

– Я – помощник кока. Вы с Боливаром – техники в машинном отделении.

– В пути придется вкалывать?

– Не придется, если я вручу капитану вторую половину взятки.

Каждый из нас подготовил в дорогу одну сумку – все остальное необходимо было оставить. Глориана внимательно наблюдала за сборами, наконец вопросительно хрюкнула. Анжелина нахмурилась:

– Заберем ее с собой?

– А что будет, когда нас хватятся? Тебе не кажется, что семейная пара, путешествующая в обществе свинобраза, очень бросается в глаза?

– Ты совершенно прав. Но если бросим бедняжку, ее дни сочтены.

Это не вызывало сомнений. Я посмотрел на нашу очаровательную питомицу и явственно представил шмат сала.

– Решим ее судьбу позже? – спросила Анжелина.

– Нет, не будем откладывать. Звони в зоомагазин, заказывай собачью будку на колесиках.

В «Колоссео» мы приехали рано. Я переоделся и дождался выхода Пьюссанто на сцену. На выступление силача я отвел тридцать одну минуту и, включив секундомер, быстро пробрался в его уборную. Запершись изнутри, достал компьютерные брошюрки и включил машину. Я уже знал, что имею дело с дешевой штамповкой и ее пароль несложно обойти. На эту задачу ушло десять минут. Я положил секундомер на виду и зарылся в файлы. В основном платежки, бухгалтерские отчеты. Но ни единого намека на то, какое отношение ко всему этому имеет наш силач.

Оставалось десять минут. Потея, я залез в другую директорию. Пора убираться. У меня по шее бежали мурашки. Не от страха – от сквозняка!

Я резко развернулся. В дверях стоял Пьюссанто. Жуткие глазки пылали. Он затворил за собой дверь.

Вот он, кошмар наяву! Я заперт вместе с монстром!

– Убью! – лаконично пообещал он и ринулся в атаку.

С одной стороны, этой горе мышц недоставало проворства, но с другой – уборная была невелика. Единственное окошко загораживали толстые металлические прутья. Я отскочил назад, запрыгнул на сундук и ласточкой сиганул через стенобитную башку и ручищи со скрюченными пальцами. Еще в прыжке угодил отмычкой в замочную скважину. Рванул дверь на себя…

И тут ее захлопнула огромная, как свиной окорок, рука. Каменные пальцы жестоко вонзились в мою шею. Оторвали меня от пола, затрясли, как пыльный коврик. Я перхал, я не мог говорить, я задыхался. И вдруг Пьюссанто выронил меня.

Я успел судорожно глотнуть воздуха, но в следующий момент на грудь опустилась тяжеленная ножища. Сразу вспомнилось, как силач перекусывал стальной прут, как крушил головой кирпичную стену.

– Я могу объяснить, – прохрипел я наконец.

– Валяй.

– Я не тот, за кого себя выдаю…

– Полицейский шпион!

Нога нажала, и я зажмурился, боясь услышать треск ребер.

– Нет! Я… Частный сыщик!

– Кто тебя нанял?

Я понял, что ситуация совершенно не подходит для вранья и уверток.

– Банкир! Очень богатый делец по имени Имперетрикс фон Кайзер-Царский.

– Врешь!

Он надавил сильнее, и у меня потемнело в глазах.

Словно издали донеслись слабые крики: «Нет! Нет!» Снова и снова… Неужели это мой голос?

И вдруг отлегло. Могучая рука подняла меня и бросила в кресло. Постепенно в глазах прояснилось, и я увидел, что чудовище спокойно сидит передо мной. Потом оно заговорило:

– Ну что ж, не слишком могучий Марвелл, на сей раз фокус не удался. В комнате у меня спрятан необнаружимый «жучок». Поэтому я всегда узнаю, если в мое отсутствие сюда проникает незваный гость. И сегодня я раньше времени покинул сцену, чтобы посмотреть, кто это вторгся тайком в мое жилище.

– У тебя вдруг прорезалось красноречие.

– Верно. Но никто об этом не узнает, если вздумаешь лгать.

Температура упала градусов на десять. Он улыбнулся.

– Мы поняли друг друга, а потому расслабься и выкладывай, что тебя сюда привело.

Я выложил. Как на духу. Ну разве что не коснулся ярких страниц своей биографии до работы на Кайзи. Межзвездный частный сыщик – вот кто я такой.

Пьюссанто кивал и слушал. Когда я закончил, он, по-видимому, решил спокойно обдумать мои слова. Наконец снова кивнул:

– До чего же нелепо, Джим, выглядит твоя история. Расскажи кому другому, он бы ни за что не поверил. Но я верю. Потому что я, ведя расследование на этой планете, тоже натыкался на следы твоего работодателя. Да, здесь творятся нечистые дела, и насколько я, изучив их лишь поверхностно, могу судить, твой приятель Кайзи принимает в аферах живейшее участие. Да будет тебе известно, я ГНУС.

– Ошибаешься! Да я съезжу по носу любому, кто тебя так назовет.

– Не гнус, а ГНУС. Галактического налогового управления следователь.

– Фискал!

Поистине, я вижу дурной сон.

– В таких мирах, как этот, где процветает уклонение от уплаты налогов, моя профессия – самая что ни на есть полезная. Без налоговых кодексов в космосе воцарилась бы анархия. А Феторр – родина невероятно жадных, даже героических в своей жадности неплательщиков. И возглавляет список подозреваемых твой работодатель.

Все это не укладывалось у меня в голове.

– Налоговый инспектор… кто бы мог подумать!

– Никто. У меня идеальная маскировка. Скудоумная гора мышц – не правда ли, остроумно? Мне изрядно надоело читать лекции – да будет тебе известно, я возглавляю кафедру фидуциарной непримиримости в одном престижном университете. А потому, когда пошли доклады о налоговых бесчинствах здешних финансовых воротил, я добровольно взялся вывести их на чистую воду. И с этой целью воспользовался своими естественными активами.

– Естественными активами?

Я уже чувствовал, что чего-то недопонимаю.

– Надеюсь, ты слышал о Транторе? Это моя родная планета.

– Извини, но в Галактике тысячи обитаемых миров.

– Верно, однако с такой массой, как у Трантора, найдется немного. Планетарная гравитация в три с лишним раза превышает стандартную. То есть у нас три «жэ» на поверхности.

– Ах вот оно что! Стоит ли удивляться тому, что ты вытворяешь на сцене!

– Да, в ваших крошечных мирках я кажусь себе перышком. Порой даже летаю во сне. Но поговорим о более важном. Человек, которого ты зовешь Кайзи, – межзвездный финансист и владелец огромного состояния. И он подозревается в…

Резкий стук в дверь заставил его оборвать фразу.

– Заперто! – прорычал он, мгновенно вернувшись в образ Пьюссанто. – Кыш!

– Мне надо поговорить с Могучим Марвеллом, – раздался невнятный голос. – Вы знаете…

– Не знаю! – взревел мой собеседник. – Пшел!

Снова стук. Я утратил дар речи, потому что Пьюссанто схватил меня за шею и на вытянутой руке поднял перед дверью. И отворил.

– Че? – спросил он. – Ты кто?

– Человек-Мегалит, – ответил скрежещущий голос. – Я ищу Могучего Марвелла.

Я брыкался, корчился и наконец сумел выдавить несколько слов:

– Впусти… его… Все в порядке…

И свалился на пол.

Вошел Человек-Мегалит и посмотрел на распростертого меня.

– Папа, ты цел?

Пьюссанто затворил дверь и перевел взгляд с меня на Человека-Мегалита.

– Если это твой сын, то у тебя явно рецессивные гены.

– Рабочий костюм, – пояснил Боливар, снимая голову Человека-Мегалита. – У нас большие неприятности. Когда Пьюссанто неожиданно ушел со сцены, мама очень встревожилась. Велела мне найти его уборную, но не успела сказать зачем. Представление сорвано, театр набит легавыми. Я заметил, как трое направились сюда. Все входы и выходы, кроме одного, заперты, зрителей выпускают по очереди после тщательного обыска.