Текст книги "Стальная Крыса идет в армию"

Глава 12

Я ехал медленно, но уверенно примерно до полудня. Держался в стороне от магистралей, выбирая окольные дороги. Несмотря на то что маршрут постоянно петлял, я упорно продвигался на юг, испытывая при этом горячее чувство приязни к формуле πr². Знакомо, наверное? Да, конечно же. Площадь круга равна квадрату радиуса, умноженному на число «пи». А что это значит? А то, что каждый оборот колеса нашей колымаги со страшной силой увеличивал площадь поисков драпанувшего преступника. И его сообщника, кстати, тоже.

Мы ехали уже часа четыре, и это давало нам приличную фору. Надо было к тому же учесть, что все это время Слон сидел в фургоне и ничего не знал о дальнейших деталях нашего плана. Необходим инструктаж, а заодно можно и перекусить. Я свернул в ближайший торговый район, отыскал там ресторанчик и припарковался в дальнем углу стоянки, задом к глухой стене. Слон трогательно заморгал, когда в распахнутую дверь ворвались свет и свежий воздух.

– Пора завтракать, – сообщил я. – Не хотите ли…

Но он жестом заставил меня замолчать:

– Позволь сначала сказать мне. Спасибо тебе, Джим. От всего сердца благодарю тебя за то, что ты для меня сделал. Я обязан тебе жизнью – ни больше ни меньше. Спасибо.

Опустив глаза и зардевшись как барышня, я шаркал ножкой по земле. Потом прокашлялся и сказал:

– Я сделал только то, что нужно было. Но давайте об этом позже.

Увидев мое замешательство, он согласно кивнул, ну прямо с королевским достоинством, невзирая на свой нелепый наряд. Я указал на ящик, на котором он сидел.

– Пока вы будете переодеваться, я принесу еды. Вы ничего не имеете против пищи от Максвина?

– Против?! Да после этой жуткой тюремной баланды горячий свинобургер покажется пищей богов! Да, если не трудно – большую порцию спамьянов в сахаре.

– Уже несу!

Захлопнув дверь, я рысью помчался под манящие платиновые своды. Энтузиазм Слона по поводу свинобургеров меня весьма обрадовал, но он пока ни о чем не подозревал.

Со всех сторон, ото всех столов доносились хруст и чавканье. Я прошел к стойке, опустил в приемник деньги и протараторил заказ роботу, тут же схватил пакет с едой и напитками – и был таков.

Устроившись на ящике в кузове фургона, мы закусывали с немалым энтузиазмом. Заднюю дверь я оставил слегка приоткрытой – чтобы проникал свет. Слон избавился от платья, и теперь на нем был более-менее приличный мужской костюм – самый большой из тех, какие мне попались на глаза. Он одним махом отхватил половину сандвича, заел спамьяном и улыбнулся.

– Твой план побега просто гениален, мой мальчик. Я заметил, что с полом что-то делали, едва сел на стул, и долго гадал, что именно это означает. Я надеялся, что ты рассчитал все правильно, поэтому, когда земля разверзлась у меня под ногами, я, честно говоря, испытал ни с чем не сравнимое чувство наслаждения. Мне никогда не забыть, как исчезла с моих глаз эта отвратительная рожа судьи.

Широко улыбнувшись, он прикончил сандвич и аккуратно вытер руки, прежде чем заговорил снова:

– Поскольку мне не хотелось бы снова смущать тебя своими похвалами, я предпочел бы узнать, как именно ты собираешься спрятать меня от полиции. И не потому, что я опасаюсь за свое будущее, – просто желаю узнать твой великолепный план во всех его мельчайших деталях.

Похвала Слона – это похвала, и я немного понежился в ее лучах, выковыривая из зубов мелкие хрящики.

– Спасибо на добром слове. Ну что же, расскажу дальше. Хлебный фургон превращает нас практически в невидимок, поскольку такие фургоны во множестве колесят повсюду. – Тут я вдруг осознал, что по неизвестной причине все больше подражаю его манере говорить. – Мы будем раскатывать, пока не стемнеет, но ехать будем туда, куда нам надо…

– А полицейские патрули, разумеется, не станут нас задерживать, поскольку номера на этом фургоне давным-давно не те, что были до его перехода в твое владение.

– Конечно. Об угоне уже заявили, но розыск вскоре прекратится, потому что фургон обнаружат утром неподалеку от гаража в Биллвилле. Новые номера я счищу растворителем, спидометр подкручу назад, так что самый последний тупица поймет, что на машинке немножко покатались да и бросили. Вот и все. Кто свяжет временную пропажу фургона с происшествием в суде? Да никто.

Он проглотил эту информацию вместе с остатками спамьяна и задумчиво облизал пальцы.

– Основательно. Лучше придумать трудно. Но из сказанного следует, что наша конечная точка – Биллвилл? И нам придется там отсиживаться, поскольку полиция вскоре возьмет под контроль всю страну?

– Да. Там у меня база. Не зря же я расспрашивал вас о ваших гастрономических пристрастиях. Пока все не стихнет, вам придется прятаться в автобаре Максвина.

Его брови поползли вверх, и он мрачно глянул на скомканные обертки от свинобургеров. Впрочем, у него хватило такта не высказать своих чувств вслух. Я поспешил ободрить его:

– Я все там устроил сам, не беспокойтесь. Конечно, присутствуют известные неудобства, но…

– Но не такие, как в федеральной тюрьме! – подхватил он. – Прости мою неуместную озабоченность. Я не хотел тебя обидеть.

– А я и не обиделся. Тут такая история: однажды вечерком полиции взбрело в голову причинить мне некоторые неприятности, и я шмыгнул в служебный вход местного Максвина, меня не нашли. Пережидая, пока все уляжется, я тщательно все осмотрел. Потрясающе! Они же полностью решили основные проблемы всех дешевых обжорок – по части низкооплачиваемого и малоквалифицированного персонала! Люди слишком уж сообразительны и алчны, быстро понимают, что к чему, и требуют прибавки. Так что единственный выход – просто избавиться от них.

– Замечательное решение. Послушай, если ты больше не хочешь крумплумпов, то я бы съел парочку, пока ты мне все так замечательно расписываешь.

Я передал ему скользкий пакет и продолжил:

– Итак, все автоматизировано. Едва клиент делает заказ, требуемое блюдо из холодильника едет в микроволновую печку и моментально подогревается до нужной температуры. Послушайте, эти печи такие мощные, что за двенадцать микросекунд они в состоянии зажарить целого свинобраза со всеми потрохами!

– Однако…

– Напитки доставляются с той же скоростью. Клиент еще только кончает говорить, а к нему уже все приехало. Но – остается за дверкой, которая распахнется, когда будет уплачено. Процесс полностью автоматизирован и надежен, поэтому человеку там просто делать нечего. Раз в неделю харчевню осматривают, туда, конечно же, завозят и провизию. Но происходит это в разные дни – чтобы машины не мешали друг другу.

– Понятно, – ухмыльнулся он. – Значит, так. Машинное отделение, скажем, становится убежищем. Когда холодильники заполнены и приезжает техническая служба, надо перебраться к холодильникам. Потом – обратно. Ага, теперь мне понятно, зачем нужна эта теплая одежда, которая лежала вместе с костюмом. Ну а если авария?

– Тогда в помещениях ремонтной службы раздается сигнал и приезжает механик. Но я сделал так, что сигнал дублируется в самом помещении, так что времени, чтобы перебраться к холодильникам, – вполне достаточно. А что касается возможных случайных визитов обслуги, то и тут меры приняты. Едва в замок вставляется ключ снаружи, как звучит сигнал, при этом замок блокируется на шестьдесят секунд.

Он захохотал и хлопнул меня по плечу:

– Да, парень… ты предусмотрел все. Но вот какое дело – мне изредка хотелось бы что-нибудь почитать, да и, как бы это поделикатней, как там насчет санитарно-технических услуг?

– Там есть портативный видеоскоп и библиотечка. Завернуты в спальные принадлежности. Ну а удобства там есть – для механиков.

– Ну, большее и представить себе трудно.

– Но… – я опустил глаза, – я бы хотел… – Наконец поднял голову и решился. – Вы сказали в тот раз, что не нуждаетесь в учениках. Осмелюсь проявить любопытство – вы не передумали? Не изменили своего мнения? Может, вам было бы приятно развеять скуку тем, чтобы преподать мне науку о правонарушениях? Ну так, время скоротать?

Теперь уже он опустил глаза и вздохнул.

– У меня есть веские причины, – начал он, – чтобы отклонить твою просьбу. И особенно – теперь. Но я действительно передумал. В благодарность за мое спасение я зачисляю тебя в Школу Альтернативного Образа Жизни на парочку семестров. Но мне кажется, что ты имеешь в виду не то, чтобы я пошел на это из одной только благодарности, да и не думаю, что именно в расчете на благодарность подобного рода ты меня спасал. Ну что же… Честно говоря, я и сам не прочь передать другому то немногое, что узнал за свою жизнь. И в то же время мне хотелось бы сохранить нашу дружбу.

Я остолбенел от счастья. Мы одновременно поднялись и обменялись рукопожатием. Хватка у него была железная. Я взглянул на часы.

– Мы слишком долго стоим тут, надо отъезжать, чтобы не привлекать внимания. Надо ехать, следующая остановка – конечная. Прошу вас, выходите не мешкая и сразу идите в служебную дверь, заприте ее за собой. Я вернусь, едва только избавлюсь от фургона. И буду вашим первым гостем.

– Как скажешь, Джим. Я – само послушание.

Дорога была скучной, но что поделаешь. Впрочем, скучал я не сильно, меня переполняли замыслы и планы на будущее. Я знай себе гнал и гнал фургон, лишь однажды остановившись, чтобы сменить батареи на станции. И снова вперед, петляя окружными путями Райского Уголка, глядя, как медленно валится за горизонт солнце. Наконец свернул на служебный въезд торгового центра Биллвилла, опустевшего до утра.

Никого не видно. Слон вылетел из фургона, и дверь за ним захлопнулась. Пока все шло замечательно, и мне не терпелось покончить с операцией, но я знал, что лучше не торопиться.

Никто не видел, как я внес в свой офис мешки с оборудованием, – это было рискованно, но необходимо. Вычистил фургон внутри, обрызгал все, что только можно, жидкостью для снятия отпечатков пальцев, что рекомендую всем – и угонщикам фургонов в том числе.

Можно было вздохнуть с облегчением. Я сделал все, что мог. Теперь поставлю фургон в конце окраинной улицы и пойду обратно.

Ночь была теплой, и прогулка вышла приятной. Со стороны пруда в городском парке доносилось сонное щебетание водоплавающих. Присев на скамеечку, я разглядывал спокойную поверхность воды. И думал о своей судьбе и о будущем.

Неужели мне удалось расстаться с прежней жизнью? Неужели мне удастся преуспеть в преступной карьере? Слон обещал вывести меня в люди – и он единственный на этой планете, кто может это сделать.

Насвистывая, я двинулся в торговый район. Но глядел не себе под ноги и не по сторонам, а исключительно в светлое будущее. И настолько ушел в свои мысли, что не замечал проносившихся мимо машин, не заметил и ту, что остановилась рядом.

– Эй, малый, погоди-ка минутку!

Ничего не соображая, я машинально обернулся. Увы, я слишком поздно сообразил, что стою прямо под фонарем, а за рулем машины сидит полицейский. Никогда не узнаю, зачем он остановился, о чем хотел меня спросить. Потому что он узнал меня!

Занятый делами Слона, я совершенно упустил из виду, что я сам тоже в розыске! Что вся полиция получила мои фотографии и приметы. А я, как последний остолоп, болтаюсь по улицам, забыв об элементарной осторожности! Все это пронеслось в моем мозгу, едва я понял, что он меня узнал.

– Ты Джимми ди Гриз!

Казалось, он удивлен не меньше меня. Однако не настолько, чтобы растеряться. У него тут было все в порядке, а у меня – не очень-то. А вот этот жест он, похоже, отрабатывал долго и упорно, не иначе как перед зеркалом. Словом, не успел я и глазом моргнуть, как в его руке оказался безотказный (75-й калибр) пистолет, и его ствол пристально глядел на меня в приоткрытое окно машины.

– Стоять! – рыкнул он. И одарил меня ухмылочкой представителя закона.

Глава 13

– Неправда ваша, дяденька! – выдохнул я, поднимая руки. – Вы что же, собираетесь пальнуть в меня, в несчастного ребенка, только потому, что с кем-то спутали?!

Ствол пистолета не шелохнулся, зато шевельнулся я, пытаясь бочком-бочком обойти машину спереди.

– Не двигайся! Вернись на место! – заорал он, но я продвигался вперед. Единственное, на что я мог надеяться, что так уж просто он меня не пристрелит. Ведь это, кажется, противозаконно. Я хотел вынудить его вылезти из машины, тогда ему придется убрать пушку. Не сможет ведь он одновременно целиться в меня и открывать дверь машины.

Пушка исчезла. И я – тоже. Как только он опустил пистолет, я развернулся и дал деру, пригнув голову и изо всех сил работая ногами. Он заорал вслед – и выстрелил!

Пистолет бабахнул точь-в-точь как натуральная пушка, пуля свистнула над ухом и попала в ствол дерева. Я обернулся и замер. Этот парень, похоже, психопат.

– Так-то лучше, – произнес он, положив руку с пистолетом на дверцу машины и держа меня на мушке. – Я не промахнулся. Я просто выстрелил мимо. На первый раз. А в следующий раз – попаду. Я чемпион по стрельбе в округе. Понял? И я люблю тренироваться…

– А тебе не кажется, что ты псих? – дрожащим голосом осведомился я. – Из-за одного подозрения палить по людям!

– Имею право. – Он подошел ко мне, держа пистолет на изготовку. – Это не подозрение, а задержание. Я тебя узнал. Ты в розыске. А отмазаться мне просто. Скажу – преступник ухватился за пистолет, случайный выстрел – и тю-тю. Убедительно. Ну что, хочешь подержаться за мою пушечку?

Какое странное совпадение. Психопат, а заодно и полицейский. Ну что же, бывает. Понятно, что ему охота спровоцировать меня на бегство и слегка поупражняться. Интересно, кстати, как ему удалось пройти специальные тесты, рассчитанные именно на то, чтобы не допускать в органы таких охламонов. Нет уж, пускай в другой раз постреляет. И я медленно вытянул руки вперед и заговорил:

– Я не собираюсь оказывать никакого сопротивления, господин офицер. Подчиняюсь вам, хотя и произошла ошибка. Надевайте наручники и забирайте меня.

Он разочарованно глянул на мои руки и вздохнул. Помедлил немного, ожидая от меня каких-нибудь действий, потом снял с пояса наручники и швырнул их мне. Пистолет в его руке при этом не дрогнул.

– Надевай.

Я защелкнул браслет сначала на одной руке – достаточно свободно, чтобы руку вытащить, потом – на другой. Занимаясь наручниками, я не заметил, как он подошел. А он подошел и так стиснул браслеты, что они прямо-таки врезались в кожу.

Улыбался он с садистским наслаждением.

– Попался, ди Гриз. Ты арестован.

Я глянул на него снизу вверх – он был на целую голову меня выше и раза в два тяжелее – и расхохотался. Он сунул пистолет в кобуру и схватил меня. Здоровенный дядька задержал ребенка. И никак не мог понять, почему я хохочу, а объяснять я ему не стал.

Просто применил один прием, как нельзя лучше подходивший к сложившейся ситуации.

А именно: врезал ему в пах коленом. Он отпустил руки и сложился пополам. Бедняге было очень больно, и из чувства сострадания я врезал ему еще и по шее – сложенными руками. Теперь ему уже не было больно, поскольку он отключился, еще не рухнув на землю. Я опустился на колени и принялся обшаривать его карманы в поисках ключика от браслетов.

– Что тут происходит? – раздался голос, и двери ближайшего дома распахнулись. Выстрел перебудил всю округу. Придется наручниками заняться позднее. Надо смываться.

– Сами, что ли, не видите?! – заорал я. – Человека ранили. Оставайтесь при нем, а я бегу за помощью!

Последние слова я прокричал через плечо, торопливо удаляясь по улице и сворачивая за ближайший угол. В дверном проеме появилась женщина и окликнула меня, но разговаривать с ней мне было что-то не очень охота. Надо шевелиться, пока сюда не нагрянула облава. Да, делишки складываются не вполне удачно. Запястья ныли; пробегая под фонарем, я взглянул на руки – они побелели. Тесные наручники нарушили циркуляцию крови. Легкое чувство вины, возникшее в моей душе после применения не вполне корректного приема, улетучилось напрочь. Надо снять эти штучки, и как можно скорее. В офисе, больше негде.

Избегая главных улиц и держась подальше от людей, я наконец добрался до места. Пальцы к тому времени уже почти не слушались, потеряв всякую чувствительность.

Прошло невыносимо много времени, пока мне удалось достать из кармана ключи. Наконец достал. И тут же уронил. И поднять уже не мог, потому что пальцы не сгибались. Я мог их только трогать, и все.

Да, в жизни бывают тяжелые моменты, и этот, как мне кажется, был из самых тяжелых. Я не мог сделать того, что было необходимо. Я был разбит, убит и сломлен. Попасть в здание оказалось невозможным. Какое тут медицинское образование требуется, когда понятно: если наручники не снять немедленно, то доживать придется с пластиковыми руками. Вот так вот.

– Нет, не так! – прорычал я себе. – Высади дверь, делай что хочешь, хоть ногами открывай.

Да нет же, не ногами! Помертвевшими пальцами я поковырялся в связке ключей, пока не нашел нужный. Затем нагнулся, потрогал его языком, не обращая на грязь никакого внимания. Зажал ключ в зубах. Пока неплохо!

Господа, если вам вдруг захочется открыть замок зубами, то вот вам мой маленький совет – не делайте этого! Видите ли, в чем тут дело, – вам сначала придется долго шевелить башкой, чтобы вставить ключ в скважину. Когда вы это все же сделаете, то придется снова крутить ею, чтобы повернуть в замке ключ, а потом – биться башкой в дверь, чтобы ее открыть…

Наконец я добился своего и рухнул лицом на пол. Да, я помнил, что наверху меня поджидает то же самое. Что же, я повторил свое упражнение и наконец попал в офис. Увы, больше благодаря настойчивости, упрямству и грубой силе, чем интеллекту. Я слишком устал, чтобы думать. Мог только действовать.

Захлопнув дверь локтем, я доковылял до верстака, спихнул на пол ящики с инструментами и разворошил их содержимое. Отыскал наконец вибропилу. Поднял ее зубами и умудрился вставить в полуоткрытый ящик стола, прижал ящик локтем, зафиксировал. При этом поранил губу. Но это были мелочи. Запястья горели огнем, а кисти рук уже ничего не ощущали. Побелели, как мертвые. Похоже, я опоздал. Локтем включил пилу. Поднес к лезвию наручники, изо всех сил растянув цепочку. Пила взвизгнула, цепь распалась и руки разлетелись в стороны.

А теперь предстоит более точная работа – разрезать браслеты, да так, чтобы не отрезать себе кисти. Дело, скажу вам, непростое.

Когда с этим было покончено, кругом все было забрызгано кровью. Но браслеты были сняты, и понемногу восстанавливалось кровообращение.

А потом я рухнул в кресло и смотрел, как с рук стекает кровь. Онемение вскоре прошло, и накатила боль. С трудом поднявшись на ноги, я поплелся к аптечке и перепачкал кровью весь яшик, пока отыскал и проглотил две капсулы болеутоляющего. Прочистил раны антисептиком и перевязал. Порезы были скорее неприятные, чем опасные. Не очень глубокие. Закончив перевязку, глянул в зеркало и содрогнулся. Пришлось залепить пластырем губу.

На улице послышался вой полицейской сирены – ну что же, парень, пришло время хорошенько поразмыслить о жизни.

Влип я неслабо. Биллвилл не слишком велик, и все выезды из города наверняка уже перекрыты. Дело нехитрое. На дорогах стоят заслоны, для осмотра окрестностей высланы копы с приборами ночного видения, а на вокзал – наряд полиции. Все дырки запечатаны. Я оказался в ловушке, как крыса. Что дальше? Разумеется, патрули на улицах. Ближе к ночи народу на улицах будет становиться все меньше и шансов пробраться незамеченным почти не останется.

Ну ладно, а что будет утром? Я знал, что будет. Они станут обыскивать дом за домом, квартиру за квартирой и наконец обнаружат меня. При мысли об этом я покрылся холодным потом. Неужели конец?

– Да нет же! – вскричал я, вскочил на ноги и заметался по комнате. – Джимми ди Гриз слишком скользкий, чтобы попасть в грубые лапы местной полиции. На этом остановимся – меня зовут Джимми ди Гриз Скользкий. И я намерен в очередной раз ускользнуть. Но как?

Я открыл бутылку пива, сделал большой глоток и развалился в кресле. Взглянул на часы. Сейчас было уже поздно, и появляться на улице не следовало. Рестораны закрываются, из душных кинотеатров выметаются последние зрители и, парочка за парочкой, отправляются по домам. Одинокая фигура непременно привлечет внимание блюстителей закона.

Значит, ждем до утра. Придется рискнуть при свете дня. Ах, если бы дождь! Я поспешно набрал прогноз погоды и сразу обмяк: солнечно с вероятностью девяносто девять процентов. С таким же успехом можно ожидать бурю или землетрясение.

Офис выглядел как после нападения террористов. Прибраться, что ли?

Нет, Джимми, прибираться не обязательно. Потому что полиция рано или поздно окажется здесь.

А здесь полным-полно отпечатков пальцев, и они отлично знают группу твоей, Джим, крови. Что ж, им придется серьезно поломать головы, пока они смекнут, что именно тут стряслось.

Ну, хотя бы просто поразмыслить им будет над чем. Неплохо бы, кстати, подгадить тому полицейскому садисту. Я подкатил свое кресло к терминалу и сочинил записку. Принтер пискнул, я потянулся и достал лист. Отлично!

К СВЕДЕНИЮ ПОЛИЦИИ. МЕНЯ СМЕРТЕЛЬНО РАНИЛ САДИСТ ИЗ ПОЛИЦИИ, КОТОРОГО НАШЛИ БЕЗ СОЗНАНИЯ. ОН СХВАТИЛ МЕНЯ. ИСТЕКАЮ КРОВЬЮ, СКОРО УМРУ. ПРОЩАЙ, ЖЕСТОКИЙ МИР. УХОЖУ, ЧТОБЫ БРОСИТЬСЯ В РЕКУ.

Сомневаюсь, что они этому поверят, но, по крайней мере, это хотя бы слегка подпортит жизнь тому психопату с пистолетом. А остальные – пускай-ка прочешут реку. Записка слегка запачкалась кровью, я еще добавил, приложив к ней бинт. Осторожно положил бумажку на пол.

Эта мелкая пакость меня слегка взбодрила. Я присел к столу, допил пиво и все обдумал. Что-нибудь важное не учтено? Да нет вроде. Тут нет никаких важных записей, а остальные надо уничтожить. Я нажал на кнопку – и вся моя информация превратилась в случайный набор знаков. Остальное – инструменты, снаряжение, оборудование – легко заменить, когда потребуется. Вот только деньги оставлять не хотелось.

Натянув поверх бинтов тонкие пластиковые перчатки, я принялся за работу. Утомительно, а что делать?

Деньги лежали в сейфе, потому что какой налетчик доверяет банкам? Сложил их в чемоданчик. Чемоданчик заполнился только наполовину, и сверху я кинул особенно тонкие инструменты. Напихал еще туда одежды, встал на крышку и утрамбовал все так, чтобы можно было повернуть ключ в замочке.

Теперь пора сменить одежду и заняться внешним видом. Строгий черный костюм из ткани, украшенной тонким белым узором из крохотных банкнот. Оранжевый воротничок – такие носят все начинающие банкиры. Стильные туфли из кожи свинобраза на высоком каблуке. Не помешает, если я стану немного выше. Теперь, перед выходом, приклею усы и нацеплю очки в золотой оправе. Можно бы еще покрасить волосы и усилить загар.

Закончив все приготовления, слегка обалдев от пива, обезболивающего и усталости, я поставил будильник и забылся.

Гигантские москиты вились надо мной, зудели, жужжали и жаждали моей крови…

Я открыл глаза, встряхнулся, чтобы отогнать кошмар. Писк будильника усиливался, напоминая идущих в атаку москитов. Нажав кнопку, я облизал пересохшие губы и поплелся выпить воды. Да, день уже начинался, на улице виднелись ранние прохожие.

Я умылся, тщательно оделся и придал своему облику последние штрихи. Оживление на улицах достигло утреннего пика, я подхватил чемоданчик, убедившись, что в холле пусто, закрыл за собой дверь и пошел не оглядываясь. Эта страница моей жизни дочитана, нынче – первая страничка жизни новой.

Во всяком случае, я на это надеялся. Весьма деловой походкой – полагаю, это выглядело вполне убедительно – я сошел вниз по лестнице и вышел на улицу.

И немедленно увидел полицейского, который стоял на углу и очень внимательно разглядывал всех подряд пешеходов.

Я на него даже не взглянул, а уставился на шедшую передо мной очаровательную девчонку с первоклассными ножками. Занявшись сим предметом, я пытался не думать о присутствии блюстителя закона. Приблизился к нему, прошел мимо и стал удаляться, ожидая окрика…

Которого не было. Возможно, полицейский и сам загляделся на девчонку. Но я прошел только мимо одного, а сколько их еще впереди?

Да, это была самая длинная прогулка в моей жизни. Так, во всяком случае, мне показалось. Двигался я не слишком поспешно, но и не очень медленно. Просто постарался сделаться частью толпы, простым служащим, спешащим на работу, которого заботят только начальник, доходы, расходы и долговые обязательства.

Еще одна улица – пока все спокойно. Теперь – свернуть за угол. Служебный проезд за торговым центром. М-да, тут местечко не слишком подходящее для бизнесмена вроде меня. Смотри в оба и не мешкай. А за поворотом ты будешь в безопасности.

В безопасности?! Я покачнулся, словно от удара. У входа стоял служебный фургон Максвина, и громадный механик открывал двери.