Текст книги "Врач космического корабля"

Гарри Гаррисон
Врач космического корабля

Глава 1

Перелет на Марс – сущий пустяк. Пассажиры доставляются транспортными челноками на борт висящего на орбите межпланетного лайнера «Иоганн Кеплер», где их ожидает три месяца развлечений и пиршеств, веселья и отдыха. Именно таким приятным времяпрепровождением и были заняты пассажиры на тридцатый день после вылета с Земли.

И именно в этот день в космический корабль угодил метеорит, летевший встречным курсом. Попал чуть ли не в самый центр корпуса.

Самонаводящиеся корабельные лазеры оказались не в состоянии отвести угрозу. Наружная бронированная обшивка корпуса лишь немного ослабила удар. Метеорит, словно бумагу, прошил переборки восемнадцати отсеков, пока наконец не застрял где-то глубоко среди грузов в трюмах корабля.

На своем разрушительном пути метеорит пробил главный водяной резервуар и центральную рубку управления. Погиб капитан корабля Кардид, а также еще двенадцать членов экипажа. Кроме того, скончались шестнадцать пассажиров.

Положение складывалось угрожающее. В момент столкновения с метеоритом лейтенант Дональд Чейз лежал на койке в корабельном лазарете, читая толстенную книгу под названием «Атрофирование костной ткани в условиях невесомости». Вдруг металлический каркас койки задрожал, вибрация передалась книге, но Дон в течение нескольких мгновений не придавал этому значения.

И тут смысл случившегося внезапно дошел до его сознания. Вибрация! На космическом корабле, летящем в вакууме, не может быть никаких толчков или резких сотрясений. Он отбросил книгу, вскочил на ноги, и в тот же миг сработал сигнал тревоги.

По ушам ударил рев сирены, а перед глазами бешено пульсировало красное табло. Затем звук сирены сменился голосом из громкоговорителя:

«Авария!!! Корпус корабля поврежден. Происходит утечка воздуха. Автоматические двери между отсеками закрываются. Действуйте в соответствии с инструкцией».

Как только завыла сирена, аварийный шкаф, расположенный в противоположной стене комнаты, с треском распахнулся по команде тех же устройств, что включили звуковую сигнализацию.

«Снять комбинезон и надеть скафандр», – вспомнил Дон инструкцию. Когда-то это было просто очередное правило, которое следовало запомнить. Он даже не думал, что оно ему пригодися.

Он быстро расстегнул комбинезон и запрыгал на одной ноге, стягивая с себя одежду. Вместе с комбинезоном он сбросил легкие сандалии и подскочил к шкафу.

Аварийный скафандр покачивался на конце штанги, которая сразу же выдвинулась из открывшихся дверей. Скафандр был цельнокроеным, плотно облегающим и точно подходил по размеру. Он был обращен к Дону расстегнутой по всей длине спиной, шлем свисал на грудь.

– Голова, правая нога, левая нога. Правая рука, левая рука, застегнуть, – бормотал Дон себе под нос, вспоминая порядок действий.

Ухватившись за ручки, укрепленные на подставке, он наклонился вперед и нырнул головой в шлем, одновременно сунув правую ногу в скафандр. Автоматические клапаны открылись, штанина наполнилась сжатым воздухом и раздулась наподобие воздушного шара. Когда нога вошла до конца, пальцы ступни коснулись выключателя, и подача воздуха прекратилась. Штанина скафандра плотно обтянула ногу.

Потом, преодолевая сопротивление воздушного потока, заняли свое место левая нога и руки. Дон сунул пальцы в перчатки и протянул руку к красной кнопке с надписью, выполненной большими белыми буквами: «Герметизация».

Герметизирующее устройство крепилось на скафандре у самой поясницы. Оно тотчас же, подобно огромному насекомому, зигзагами поползло вверх, закрывая и герметизируя скафандр. Достигнув шлема, устройство отсоединилось. Теперь, одетый в воздухонепроницаемый костюм, Дон мог свободно передвигаться по кораблю.

Вся процедура, от начала до конца, заняла не более двенадцати секунд.

Шлем Дона напоминал круглый аквариум с прорезью для рта и носа. Легкое металлическое забрало автоматически захлопывалось, как только давление воздуха падало ниже пяти фунтов на квадратный дюйм. Запас кислорода в скафандре был ограничен и использовался только в том случае, когда возникала настоятельная необходимость.

Чемоданчик для срочной медицинской помощи также находился в аварийном шкафу. Дон схватил его и подбежал к терминалу, подключенному непосредственно к корабельному компьютеру. Дон быстро отпечатал свой кодовый номер, который идентифицировал его как офицера медицинской службы корабля; это было нужно для того, чтобы компьютер мог определить, доступ к какой информации доктору разрешен. Затем отпечатал запрос:

«Каков характер аварии?»

Последовала секундная пауза – компьютер анализировал вопрос, отыскивал требуемую информацию и проверял, имеет ли запросивший право получить ее. Затем решение было принято, принтер ожил, и печатающая головка забегала по бумаге:

«Пробоина во внешней обшивке корпуса над отсеком 107-JN.

В данном отсеке и 17 других произошла полная утечка воздуха.

Разгерметизированные отсеки изолированы.

Разгерметизированы следующие отсеки:

107-JN

32В

32В1…»

Дон подошел к схеме внутренних помещений корабля, и у него перехватило дыхание: 107-JN был центральной рубкой управления, мозгом лайнера.

Как только принтер «умолк», Дон вырвал лист, сунул его в карман на колене и, схватив аптечку, выскочил из лазарета, направляясь в рубку управления.

Наверняка в пострадавших отсеках есть мертвые и, возможно, раненые, которых, если не медлить, еще можно спасти. Но сначала – люди в рубке управления! Без них этот громадный космический корабль превратится в кувыркающуюся глыбу металла. Беспорядочно вращаясь, он пронесется мимо Марса и затеряется в бесконечной тьме.

Впереди был лестничный колодец, ведущий вниз с палубы В на палубу А и заканчивающийся прямо у входа в рубку управления.

– Что случилось? Почему тревога? – спросил испуганный мужчина в фиолетовом костюме, выходя из каюты и пытаясь загородить Дону путь.

– Авария. Оставайтесь в вашей каюте, как вас инструктировали.

Дон проскочил мимо, зацепив его плечом, и пассажир, среагировавший недостаточно быстро, отлетел в сторону. Дон повернулся к лестничному колодцу и натолкнулся на закрытую дверь.

Это была герметичная дверь, которая автоматически запиралась, когда в расположенных за ней отсеках происходила утечка воздуха, и, чтобы локализовать аварию, одновременно с ней должны были закрыться подобные же двери между самими отсеками, а также с внешних сторон первого и последнего поврежденного помещения.

На панели у двери горела зеленая лампочка, означавшая, что в отсеке за ней есть воздух. Дон принялся шарить в кармане в поисках специального ключа для автоматических дверей, но тут услышал за спиной быстрые шаги.

– Позвольте мне открыть ее, док! – крикнул человек, и Дон посторонился.

Это был рядовой Голд, помощник инженера-электрика, тоже одетый в скафандр с открытым шлемом: в подобной ситуации все члены команды – уцелевшие члены команды – должны быть в скафандрах. Голд вставил ключ в замочную скважину – дверь, скользнув в сторону, открылась и, как только они переступили порог, снова плотно закрылась за их спинами. Они побежали вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки.

Дверь у основания лестницы была закрыта, а рядом с ней горела красная лампочка.

– Они остались без воздуха, – произнес Голд, и голос его прозвучал как-то глухо.

– Нам нужно туда войти!

– Теперь используйте свой ключ, док. Моим нельзя открыть дверь в отсек, где нет воздуха.

На космическом корабле, выполняющем межпланетный перелет, воздух – этот источник жизни – необходимо строго беречь. Поэтому только у нескольких офицеров команды были ключи, позволявшие открывать двери, по другую сторону которых был вакуум. Дон вставил ключ и повернул его.

Они услышали, как натужно загудели электромоторы, преодолевая силу давления. Наконец дверь начала медленно сдвигаться в сторону. Как только между ней и косяком образовалась щель толщиной в волос, раздалось зловещее шипение. По мере расширения щели оно становилось все громче. Их барабанные перепонки чуть не лопнули, когда воздух с шумом устремился из лестничного колодца.

Неожиданно раздалось едва слышное в разреженной атмосфере клацанье автоматически захлопнувшихся крышек на их шлемах.

Дверь свободно распахнулась, Дон и его напарник оказались в отрезке коридора непосредственно перед рубкой управления. Дверь в рубку была полуоткрыта.

Полностью закрыться ей мешало тело капитана Кардида.

Широко раскрытые глаза капитана – голубые, пустые, замерзшие – пристально смотрели на прибывших. На лице застыло злое выражение, как будто он был недоволен тем, что они не поспели вовремя. Дон отвел глаза от этого обвиняющего взгляда и повернул ключ в замке. Дверь открылась полностью, и они вошли в рубку; в вакууме их шаги по металлическому полу были беззвучными.

Трагедия предстала перед ними в виде груды тел у самой двери. Когда произошла катастрофа, люди, находившиеся ближе к выходу, пытались выбраться из рубки. Но даже стремясь спасти собственные жизни, экипаж делал все, чтобы уцелел капитан, – ведь он был самым нужным человеком на борту. Двое офицеров так и продолжали держать своими скрюченными пальцами дверь, пытаясь и после смерти остановить ее, чтобы она не зажала капитана. Первый помощник еще сжимал в руках ключ: видимо, пытался вставить его в замок, чтобы не дать двери захлопнуться.

И ни один из них не смог осуществить своего намерения.

Они погибли.

А с ними и все остальные, находившиеся в рубке. Пол был усеян замерзшими телами, скорчившимися в агонии. Дон подошел к аппаратуре радиосвязи и посмотрел на то, что от нее осталось. Главная радиостанция была разбита и искорежена. Вокруг застыли капли расплавившегося в момент удара металла. Он наклонился и заглянул в дыру величиной с кулак, которая проходила насквозь через изоляцию, баки с водой и обшивку корпуса. По ту сторону, во тьме, мерцали звезды. Он обернулся и посмотрел на выходное отверстие в противоположной переборке, которое также пробил метеорит. Здесь, в компании мертвецов, ему было нечего делать. Следовало позаботиться о живых. Повернувшись к выходу, Дон увидел Голда, который жестами подзывал его к себе. Они подошли друг к другу и соприкоснулись шлемами.

– Вы можете залатать эту пробоину? – спросил Дон, и его голос передался вибрацией от шлема к шлему.

– Конечно. Это не трудно, док. Мы наложим временные заплаты, пока команда ремонтников не сможет выйти наружу и капитально заделать дыру. Но это не так важно.

– Что вы имеете в виду?

– Посмотрите на эти тела – их слишком много. В рубке управления не должно быть одновременно столько людей. И взгляните на их золотые нашивки.

Охваченные тревогой, они стали быстро переворачивать мертвых и заглядывать в их лица. Когда они вновь соприкоснулись шлемами, Дон высказал вслух то, о чем они думали, но в чем боялись признаться:

– Должно быть, капитан проводил совещание офицеров. Они все до единого здесь.

Голд угрюмо кивнул в знак согласия.

– Все офицеры погибли, – мрачно подтвердил он, – даже второй инженер. Нам остается лишь надеяться, что первый инженер Хольц цел и невредим.

– Неужели вы считаете, что…

– В том то и дело, док. Если первый инженер тоже выведен из строя, вы, как это ни прискорбно, – единственный офицер на борту. И вам не остается ничего другого, как принять на себя командование кораблем.

Глава 2

К сожалению, в рубке управления врач уже ничем не мог быть полезен. Сюда всей командой спешили специалисты-ремонтники, и, как только проход освободился, Дон направился обратно – в неповрежденную часть корабля. На верху лестничного проема, перед дверью, был уже сооружен временный шлюз, и, проходя через него, пришлось немного задержаться. Едва лишь давление окружающего воздуха достигло нормы, металлическая крышка шлема автоматически поднялась, и он снова вдохнул воздух корабля. Подойдя к ближайшему аппарату бортовой видеосвязи, Дон заглянул в лежащий рядом справочник и набрал номер центра управления аварийными работами. Линия была занята, но мигающий зеленый индикатор фиксировал, что вызов принят и его соединят при первой же возможности.

Дон нетерпеливо перетаптывался с ноги на ногу. Да, это путешествие оказалось совсем не таким, как он себе представлял. Ведь в то время космическая служба уже порядком подрастеряла романтический ореол. Сразу по окончании учебы многие молодые врачи, подобно ему, временно нанимались на межпланетные корабли. Для врачей имелась масса привлекательных вакансий на орбитальных станциях и на планетных базах, и зачисление в команду корабля давало возможность увидеть их своими глазами до того, как принять окончательное решение. Кроме того, это было приятным разнообразием после стольких лет учебы. Приятным! Он даже улыбнулся своему отражению на экране видеомонитора, но тут зазвучал зуммер вызова.

– Говорит доктор Чейз, – представился он встревоженному старшине, изображение которого появилось на экране.

– Для вас есть работа, док. Пострадавший в крайне тяжелом состоянии, находится рядом с каютой 32В. Пока вы будете заниматься им, я подготовлю информацию о других пострадавших.

– Понял. Конец связи.

Он побежал: при несчастных случаях каждая минута или даже секунда может решить вопрос жизни и смерти.

В коридоре рядом с каютой 32В лежал седовласый мужчина, над которым склонилась девушка. На ней был желтый спортивный костюм без левого рукава. Когда девушка отодвинулась, он заметил, что она, скомкав оторванный рукав, прижимала его как тампон к виску мужчины. Рукав был в красных пятнах крови.

– Я его не трогала, доктор. Только попыталась остановить кровотечение, больше ничего.

– Вы молодец, – кивнул Дон, опустился на колени и открыл свой чемоданчик.

Первое, что он сделал, – приложил автономный анализатор к безжизненному запястью пострадавшего. Из прибора выдвинулись два зажима и автоматически закрепили его в нужном месте. Шкалы ожили, фиксируя у раненого низкое давление, слабый пульс и нормальную температуру. Кожа была холодная и влажная. Шок. Этого и следовало ожидать. Перед тем как заняться раной, Дон вытащил инъектор и ввел пациенту противошоковое средство. Убрав самодельный тампон, он убедился, что случай не настолько серьезный, как представила себе девушка. Рана была неглубокой – всего лишь неровный разрез на коже, но кровотечение было таким сильным, что неопытному глазу все представлялось в черном свете. Дон обработал рану специальной пеной из баллончика – застыв, она остановит дальнейшее кровотечение до того, как он сможет заняться этим пациентом в операционной.

– С ним будет все в порядке, – сказал он. – Вы находились здесь, когда это случилось? Вы сами не ранены?

– Нет, со мной все нормально. Я шла по коридору и наткнулась на него, уже лежавшего в луже крови. После того как приложила тампон и вызвала помощь, я заметила вон ту штуку в стене. Непонятно, как она там оказалась.

Девушка указала на зазубренный кусок металла, который торчал из стены коридора напротив каюты 32В. Рядом с закрытой дверью отсека горело красное табло.

– Ему просто не повезло, – как можно спокойнее сказал Дон. – Как раз в тот момент, когда он проходил мимо, в каюте произошел взрыв. Этот кусок металла, по-видимому, вылетел через дверной проем и попал в него.

Он ни словом не обмолвился о том, что осколок – работа метеорита и что в каюте сейчас вакуум. Этот импровизированный снаряд, очевидно, вышвырнуло через дверной проем до того, как дверь автоматически закрылась.

В коридорном динамике, а одновременно и во всех помещениях огромного корабля раздались сигналы, предшествующие трансляции объявлений. Последовала секундная пауза, затем кто-то откашлялся и начал говорить:

– Внимание! Говорит первый инженер Хольц. Меня попросили проинформировать всех на борту, пассажиров и членов экипажа, что на нашем корабле произошла авария. В него попал метеорит.

Девушка судорожно вздохнула и в ужасе закрыла лицо руками.

– Все нормально, – быстро успокоил ее Дон. – Опасность миновала. Несколько отсеков были пробиты, но они уже изолированы.

А про себя подумал: может, Хольц и хороший инженер, но психолог он никудышный, иначе бы не сделал такого устрашающего объявления. Голос, усиленный динамиком, продолжал:

– Центр аварийных работ сообщил мне, что пробитые отсеки изолированы и в них в настоящее время ведутся ремонтные работы. Пассажирам предписывается оставаться на своих местах и воздержаться от передвижения по кораблю. Члены экипажа выполняют свою работу, и вы будете только мешать им. У меня все.

В коридоре появился человек в скафандре; он нес сложенные носилки и явно спешил.

– Меня прислал центр аварийных работ, док, – сказал он. – И еще просили передать вот это.

Он порылся в кармане, вытащил оттуда листок бумаги и передал его Дону. Это была компьютерная распечатка с перечислением мест, где, по поступившим сообщениям, имелись раненые. Дон посмотрел, какое из них расположено ближе.

– Этого человека нужно срочно доставить в лазарет, – распорядился он. – Но чтобы поднять носилки, нужен еще кто-нибудь…

– Я могу помочь, – откликнулась девушка.

Решение было принято сразу: она молода, сильна и должна справиться.

– Хорошо. И присмотрите за ним в лазарете.

– А мне что делать, док? – спросил космолетчик.

– Принесете носилки назад. Я буду рядом, в каюте 89-НА. По пути попытайтесь найти кого-нибудь себе в помощь.

Мужчина в каюте 89-НА был мертв. Так же, как и следующие двое из списка потерпевших – пожилая супружеская пара. Холодный вакуум оказался убийцей, который пощадил очень немногих. Но встречались и уцелевшие, они находились в отсеках, которые были повреждены последними и где утечка воздуха происходила медленнее. Дон выводил их из шока, сшивал лопнувшие кровеносные сосуды, обрабатывал мелкие раны. Однако по сравнению с числом погибших их было ничтожно мало. Дон перевязывал чью-то обмороженную руку, когда по радио объявили:

– Лейтенант Чейз, вы приглашаетесь в рубку управления на совещание офицеров.

«И очень немноголюдное», – мрачно добавил про себя Дон. Он обвел взглядом тех немногих пациентов, что лежали в лазарете: все получили успокоительное, и большинство из них спали. Молодой космолетчик уже складывал носилки. Дон окликнул его:

– Рама, вы можете побыть здесь, пока я не вернусь?

– Конечно, доктор. Если что случится, я вызову вас.

Рама Кусум был помощником инженера, но мечтал стать врачом. Он откладывал большую часть своего жалованья для того, чтобы дома, в Индии, пойти учиться на медицинский факультет. В свободное от вахты время он помогал Дону и обучался, чему мог.

Центр аварийных работ давно уже объявил, что повреждения устранены и скафандры можно снять. Но до сих пор у Дона времени для этого не нашлось. И лишь теперь он с облегчением стянул с себя это душное одеяние, помылся и надел чистый комбинезон.

Он повторил путь до рубки управления – на этот раз все двери были открыты. Когда он спускался по лестнице на палубу А, перила были холодными, а металлические стены покрыты капельками влаги, которая конденсировалась из воздуха. Но он знал, что очень скоро перила нагреются, а вода испарится.

Тела из рубки управления были уже убраны, а на пробитую дыру в полу была наварена тяжелая металлическая плита. Кто-то до его прихода, очевидно, занимался разбитой радиостанцией: на столе были разложены детали. Вначале Дону показалось, что в рубке, кроме него, никого нет, но тут он услышал покашливание и увидел, что в кресле астронавигатора кто-то сидит. Это был первый инженер Хольц.

– Войдите и закройте дверь, – произнес Хольц, подняв голову. – И присаживайтесь, лейтенант. Нам нужно о многом поговорить. Очень о многом.

Со страдальческим выражением лица он потряс стопкой бумаг, которую держал в руке.

Дон опустился на стул и стал ждать, когда инженер начнет разговор. Ждать пришлось долго, Хольц размышлял над бумагами, медленно перелистывая их, как будто в них был скрыт ответ, которого он искал и не мог найти. Он был уже немолод, а после шока от событий, происшедших в последние несколько часов, казался совершенным стариком: под глазами набрякли темные мешки, кожа под подбородком обвисла.

– Дела очень плохи, – наконец произнес он.

– Что вы конкретно имеете в виду? – спросил Дон, сдерживая нетерпение. Хольц был старшим офицером и сейчас автоматически стал командиром корабля.

– Вы только посмотрите на это! – Он сердито тряхнул бумагами. – Все офицеры погибли, за исключением вас и меня. Как такое могло случиться? Кроме того, этот летающий обломок уничтожил нашу радиостанцию, так что теперь мы оказались без связи. Спаркс монтирует временную, но мощность ее будет ограниченна. Впрочем, это не имеет значения: вблизи нет ни одного корабля, который мог бы прийти нам на помощь. Наконец, мы потеряли почти половину нашего запаса воды, которая через пробоину ушла в космос. Кошмар!

Дон почувствовал, что необходимо как-то остановить эти причитания.

– Дела плохи, сэр. Однако корабль еще не погиб. Смерть капитана и других – трагедия, но мы должны научиться обходиться без них. Довести корабль до цели – в наших силах. Мы находимся на правильном курсе, а когда достаточно приблизимся к Марсу, сможем передать сигнал бедствия, и они вышлют спасательную команду. Корабль герметичен и исправен. Мы выполним эту задачу. С моей стороны вы можете рассчитывать на любую помощь, которую я в силах оказать. – Дон улыбнулся. – Все будет нормально, капитан.

– Капитан?! – Хольц выпрямился. Его глаза широко раскрылись.

– Конечно. Вы старший офицер, и эта должность автоматически переходит к вам…

– Нет! – Хольц яростно замотал головой. – Я – первый инженер. Я отвечаю за ядерный реактор и двигатели и ничего не понимаю в астронавигации, ни-че-го. Извините, но я не могу бросить свою работу. И если вам нужно назвать кого-то капитаном, назовите себя.

– Но я простой врач, – запротестовал Дон. – Это мой первый полет в космос. Вы должны…

– Не вам указывать, что я должен. Слушайте меня. Я должен находиться в силовом отсеке, от этого никуда не деться. А вы – командуйте. Будете капитаном, пока на борт не прибудут другие офицеры. Рядовой состав свою работу знает и вам поможет.

Раздражение Хольца неожиданно прошло, и, когда он сцепил перед собой пальцы больших рук, Дон заметил, что они дрожат.

– Вы молоды, – объяснил инженер. – У вас хватит сил справиться с этой работой. А я не могу. Вы же знаете, что я собираюсь уходить в отставку. Предполагалось, что это будет мой последний полет. Я знаю ядерную физику, знаю двигатели. И я знаю свое место.

Он выпрямился и взглянул Дону в глаза:

– Именно так и должно быть. Отныне вы – командир.

Дон хотел что-то возразить, но тут открылась дверь, и вошел оператор бортового компьютера Бойд. Он козырнул в сторону капитанского кресла и повернулся к обоим офицерам.

– Я принес данные наблюдений, – начал он, но Хольц прервал его:

– Докладывайте лейтенанту Чейзу. Мне нужно возвращаться в силовой отсек. Мы договорились, что он будет командовать кораблем до тех пор, пока не прибудут другие офицеры. Докладывайте ему.

Хольц поднялся и, тяжело ступая, вышел. Дон не мог ничего возразить – невозможно было заставить или вынудить первого инженера взять на себя обязанности командира. Следовательно, оставался единственный выход.

Оператор компьютера повернулся к Дону и протянул листок бумаги.

– Вот курсовые поправки, рассчитанные на основе наблюдений, которые проводятся ежечасно. Кстати, первые с того момента, как этот осколок попал в нас.

Дон равнодушно взглянул на ряды чисел, отпечатанных на бумаге:

– Что это значит? Вам придется объяснить мне, Бойд.

– Я и сам не очень разбираюсь, док, но накануне столкновения я работал с астронавигатором, и он говорил, что в течение следующей вахты необходимо произвести коррекцию курса. А что делать сейчас, я не знаю. Этот метеорит столкнулся с нами точно в плоскости вращения корабля. Он обладал достаточной массой и скоростью, чтобы оказать на нас воздействие. Удар не смог замедлить вращение корабля настолько, чтобы это стало заметным, уровень гравитации на борту сохраняется около одного g. Но метеорит сбил ориентацию оси корабля, и сейчас началась прецессия.

Дон вздохнул и возвратил листок.

– Вам придется объяснить все попроще, если вы хотите, чтобы я хоть что-нибудь понял в этой проблеме.

На лице оператора не мелькнуло и тени улыбки.

– Понимаете… главная ось корабля, другими словами, вектор тяги атомных реактивных двигателей, должна совпадать с траекторией полета. Так было до сих пор, и так должно быть при осуществлении коррекции курса. Но сейчас мы начали кувыркаться в космосе, понимаете, разворачиваться то одним концом вперед, то другим. И пока корабль движется таким образом, коррекцию проводить невозможно, а без нее, док, мы проскочим мимо Марса и полетим дальше. В бесконечность.

Дон кивнул: это ему было понятно. Нужно что-то предпринимать, и немедленно. И он – единственный, кто должен это сделать. На помощь Хольца надеяться бессмысленно, а больше на борту «Иоганна Кеплера» нет ни одного человека, к которому можно было бы обратиться за помощью.

– Хорошо, Бойд, – сказал он, – я займусь этим. Но в таком случае вы должны перестать называть меня «док».

– Есть, сэр, – ответил оператор, вытягиваясь и отдавая ему честь. – Понимаю, капитан.