Текст книги "Подземный город Содома"

Бракиель посмотрел на него с расслабленной усмешкой:

– Азазель… я давно не тот… я даже не знаю, кто такой этот Кезим… догадываюсь, что некто очень опасный из нового поколения… Видишь ли, я забрался сюда через неделю после окончания Всемирного потопа, и сейчас для меня прошел только один день… вернее, он все еще длится. Не знаю, что дает тебе надежду… ведь дает же?.. А я сломался, я сломался…

Азазель сказал с тоской:

– Значит, мы все зря…

Бракиель сказал слабо:

– Это может подсказать только Гамалиэль.

Азазель вздохнул тяжко:

– Я и хотел к нему, но где он сейчас, никто не знает. А без координат… Ладно, дорогой друг, отдыхай. Мы все равно сделали великое дело. Человечество скоро выйдет из Асии и ворвется в Брий! Надеюсь, хоть тогда выйдешь из депрессии.

Глава 13

Бракиель смотрел на него со слабой расслабленной улыбкой. Михаилу его лицо показалось маской идиота.

– Прощай, Азазель…

– Создать мир легче, – проговорил Азазель с силой, – чем понять его. Потому мне кажется, Господь вообще не вникает в дела нашего мира. Он знает, к чему все придет, когда исполнится Его Великий Замысел. Вот тогда Он нас и встретит. Обнимет и простит. Вообще-то, думаю, уже простил.

Бракиель грустно улыбнулся, заплывшие жиром глазки вовсе скрылись под тяжелыми мясистыми веками.

– Гамалиэль, – произнес он едва слышно, – сейчас в Полумраке Второго Дня. В последнее время он возлюбил то уединенное место… Если еще помнишь, где это.

Азазель взглянул с укором:

– Давай без намеков. Все мы помним, кто там был, хотя некоторые стараются забыть. Но спасибо! Прощай, Бракиель!

Он повернулся и пошел прочь, Аграт шепнула Михаилу:

– Нужно отойти подальше, чтобы его не зацепило ударной волной.

Михаил отдал Бракиелю полусалют, все-таки в прошлом один из старейших и заметных ангелов, двинулся вслед за Азазелем.

Прошли всего два-три шага, и Михаил похолодел, за сферой первозданного света снова клубятся темные массы хаоса, тоже материальные, они же по эту сторону клипот, но еще не оформленные в вещество и потому ужасающе безобразные, пугающие полным растворением в себе всего, что их коснется.

Аграт проговорила за их спинами дрожащим голосом:

– Азазель, теперь обратно?

– Нужно найти Гамалиэля, – сказал Азазель резко. – Бракиель сказал, тот сейчас в Полумраке Второго Дня.

– Что-то вроде прихожей ада?

Азазель буркнул:

– Мы сами были сотворены на второй день Творения, забыла? Когда ни рая, ни ада… Ах да, ты же появилась намного позже…

– Но как же?

Азазель напомнил небрежно:

– Это не земля и не наш мир. Обломки строительного мусора, когда пространство сжималось и уплотнялось, чтобы из него создать материальный мир.

– А Гамалиэль в чем разочаровался? Он что, тоже был тогда с вами?

Азазель от прямого ответа явно уклонился, даже взгляд отвел, сказал как-то чересчур спокойно:

– Он сейчас там… где в некотором роде проще присасываться к антисфиротам… Говорят, Гамалиэль зависает возле них все чаще…

Михаил ощутил неладное, спросил:

– Что с ним?

– Потеря веры, – ответил Азазель коротко.

– В Господа?

Даже со спины он видел, как поморщился Азазель.

– Веры в свое дело, – ответил Азазель с неохотой. – В отличие от тебя на его долю выпало слишком много неудач. Начиная с той, когда мы спустились на гору Хермон и сошли к людям… То была вообще катастрофа всех идей и надежд. Потом были еще и еще, и так шесть тысяч лет! Ты бы вообще свихнулся.

– Я бы не усомнился в мудрости Всевышнего, – возразил Михаил сурово. – Как и не усомнился в самом деле.

– Хорошо, когда у тебя даже в голове сердце, – сказал Азазель, – а вот мне повезло меньше. У меня сердце тоже чаще мыслит, чем чувствует… Готов к прыжку в обитель Гамалиэля?

Михаил процедил сквозь зубы:

– Зря я с тобой пошел…

– Выбери то, – сказал Азазель серьезно, – что я тебе предлагал. И тогда сам сможешь деформировать пространство. И нам бы помог…

Михаил содрогнулся:

– Ни за что! Это отвратительно.

– Тогда терпи, – сказал Азазель. – Аграт…

– А что… – начала говорить Аграт.

Азазель крепко ухватил их обоих, прижал к себе. В следующее мгновение подошвы Михаила ударились о твердую почву.

Аграт, ее крепко держит Азазель другой рукой, договорила:

– …ты ему говорил? Я тоже хочу стать такой сильной, чтобы менять пространство!

Она отстранилась, осмотрелась с распахнутым ртом и вытаращенными глазами. Мир прекрасно мрачный, земля покрыта золотым песком, однако вместо неба низкие и очень плотные тучи, до которых можно допрыгнуть и коснуться кончиками пальцев.

С их стороны доносится легкий шорох, иногда треск, словно тяжелые льдины трутся краями.

Азазель сразу пошел быстрым шагом, ни на что не обращая внимания, только отрезал с холодком:

– Менять пространство – не женское дело.

Аграт ринулась следом, сказала быстро:

– Поменять пол, что ли? Или, как говорит твой Мишутка, это слишком отвратительно?.. А что, у него есть или будет такая возможность? Он же всего лишь человек!

– Человек, – напомнил Азазель, – звучит настолько гордо, что сам Люцифер позавидует такой гордыне. Но если уж Господь наделил ею человека, то что-то дал такое для гордости, о чем даже не догадываемся?

Михаил спешил за ними молча, это самое разумное, что можно сделать, когда сказать нечего, так можно сойти за умного и знающего. Азазель бросил на него взгляд, полный сочувствия и в то же время издевки.

– Стоп, – сказал он и сам остановился. – Ждите здесь за этими камнями. Не высовывайтесь!.. Михаил, Аграт составит тебе компанию. Гамалиэль умеет хранить тайны, иначе бы ему не доверялись, но лучше пусть тебя не видит.

– Хорошо, – ответил Михаил.

– А я, – начала было Аграт, но Азазель повысил голос:

– И ты, дщерь!.. Гамалиэлю достаточно просто взглянуть на обоих, чтобы узнать о вас все-все, понимаете?.. Даже то стыдное, что оба хотели бы скрыть. Ждите здесь, я быстро.

Михаил раскрыл уже рот, чтобы гневно отвергнуть даже допущение, что у него может быть в прошлом что-то стыдное, да еще сказанное при женщине, пусть и дьяволице, но задержался, на всякий случай проверяя, а вдруг в самом деле что-то есть, да и ответ должен быть хлесткий, а за это время Азазель удалился достаточно далеко, чтобы кричать вслед.

Аграт сказала шепотом:

– Не обижайся, он всегда так… А что у тебя стыдное? Мне можешь сказать, я помогу. Хотя людям никогда не помогала, но что-то в тебе есть интересное…

Глаза ее загорелись жарким любопытством, а бледное лицо порозовело. Даже губы вздулись еще больше, четче вырисовывая слегка вздутую окантовку по всей длине.

– Нет у меня стыдного, – отрезал Михаил.

– Ты такой скучный? – протянула она в разочаровании. – Не верю…

– Да.

– Все равно не поверю, – протянула она жарким шепотом. – У тебя такое сильное тело воина, вон шрамы…

– О стол ударился, – буркнул он и, чуть приподнявшись, выбрал щель между камнями, начал неотрывно смотреть вслед Азазелю. – В детстве.

Азазель двигается медленно и беспечно, словно в самом деле любуется природой, ага, станет Азазель любоваться, это как будто не он в свое время внушил Тургеневу, что природа – не храм, а мастерская, а человек в ней – работник…

Из грота вышел высокий прекрасный ангел, молодой, чистый, какими они все были в Первый день Творения, раскинул руки в приветственном жесте и заторопился навстречу Азазелю, улыбаясь во весь рот.

Михаил услышал, как он сказал чистым серебристым голосом жителя небес:

– Азазель… Я часто вспоминаю тебя и всех нас…

– Представляю, – ответил Азазель, – какими словами!

– Ничуть, – запротестовал ангел. – Да, мы сглупили по молодости, но даже глупость наша была чистой и от всего сердца.

– Мы получили за отступничество, – ответил Азазель, – но если честно, то был отеческий шлепок по жопе…

Гамалиэль чисто и светло расхохотался:

– Да я не в обиде!

– Гамалиэль, – сказал Азазель серьезным голосом, – я примчался к тебе по важнейшему делу.

– Надеюсь, не срочному?

Азазель ответил со вздохом:

– Увы, очень даже срочному.

Гамалиэль отстранился, продолжая держать его за плечи, всмотрелся в лицо старого друга, с которым однажды бросили вызов Творцу и заявили всем, что покажут, как быстро и красиво вести людей в светлое будущее из их дикости.

– Ты рисковал, – проговорил он тем же светлым и полным сочувствия голосом, – истратив на этот пробой всю мощь! Но ты не был бы всегда все просчитывающим Азазелем… И в этом случае как-то просчитал, что я возмещу… или угадал? Тогда ты счастливец, несмотря ни на что.

Он опустил ладонь ему на плечо, лицо стало строгим, Азазель сказал торопливо:

– Гамалиэль, мне нужно узнать…

– Погоди, – прервал Гамалиэль, – Восполни силы, иначе рискуешь остаться здесь навсегда…

Азазель послушно умолк. Михаил тоже затаил дыхание, представляя, как исполинская мощь сфирот вливается в Азазеля огромной полноводной рекой, переполняя силой первых дней Творения.

– Райский сад все еще существует, – сказал Гамалиэль негромко, но Михаил услышал. – Это то, что ты хотел узнать? Он рядом, что и понятно, иначе бы Адам и Ева не сумели выйти из него. А оглядываясь уже на земле, все еще видели уходящий вдаль тот дивный сад и архангела Уриила… или кто там был с огненным мечом на входе.

Азазель спросил быстро:

– А то Древо Жизни?

Гамалиэль кивнул:

– Все так же цветет и плодоносит. Дерево вне времени, как и весь сад. Оба ствола цветут и дают плоды на одних и тех же ветках, что было для нас так привычно и от чего пришлось отвыкать здесь.

Азазель поинтересовался:

– А левый ствол?

Гамалиэль, похоже, ощутил подтекст в безобидном с виду вопросе, подумал, пожал плечами:

– Как тебе сказать… Я тоже там не был очень-очень давно. Но, думаю, власть тьмы все так же исходит из левого ствола Древа Жизни.

– Боюсь, – проронил Азазель с отчетливым намеком, – что не просто исходит, а льется потоком, водопадом.

– Верно, – согласился Гамалиэль.

– Что ты видишь, – спросил Азазель, – в будущем?..

– Твоем?

– Нет, в будущем этого мира.

Светлая улыбка Гамалиэля чуть поблекла:

– Ты всегда больше заботился о других. Жаль, не хочешь о себе, я бы рассказал много любопытного… А будущее этого мира безрадостно. Ты верно понял, из левого ствола Древа Жизни тьма льется на мир уже не ручьем и даже не рекой… Начал изливаться океан тьмы и духовных нечистот! Земля в огне, Азазель. Сделать уже ничего не сможешь и не успеешь. Этот мир погибнет. А Кезим, которого хочешь найти – ты же его ищешь? – только первый, кто бросит пылающий факел в этот стог…

– Я смогу его одолеть?

Гамалиэль произнес почти равнодушно:

– Зачем думать всего лишь о Кезиме, когда преисподняя открывает врата?.. Хочешь остановить разрушение мира? Закрой те врата!.. Я вижу общую гибель всего, которую демоны принесут в этот мир.

– Как закрыть те врата?

– Азазель… ты всегда ставишь перед собой невыполнимые задачи… Но твоих усилий будет недостаточно, даже если разорвешься надвое.

– А что нужно еще?

Гамалиэль зевнул, сказал усталым голосом:

– Что-то я сегодня перетрудился. Нужно хлебнуть из другого источника, встряхнуться… Он взбадривает мощнее…

Азазель ухватил его за плечи и крепко обнял:

– Гамалиэль, я был просто счастлив с тобой повидаться!.. Спешу, дела!

Гамалиэль криво усмехнулся:

– Все вы так… однобокие…

Михаил видел, как далекая фигура Гамалиэля начала наливаться неприятным багровым огнем. Тело стало массивнее и выше, лицо вспыхнуло, как в зловещем отблеске пожара, а на голове появились и начали подниматься неприятно изогнутые рога.

Он повел по сторонам налитыми кровью глазами, шумно выдохнул с такой мощью, что земля вспыхнула под его козлиными ногами с массивными копытами.

Азазель мчится от него прочь, а на землю уже под его ноги легла страшная багровая тень. Свод всего мира Гамалиэля вспыхнул красным огнем вселенского пожара, сверху посыпались искры, и начали опускаться крупные хлопья горячего пепла.

Михаил и Аграт поднялись из-за груды камней, Азазель крикнул на бегу:

– Готовность!..

Аграт первой раскинула руки. Азазель с силой охватил обоих с разбегу, воздух уже стал горячим, как в накаленной печи, земля под ногами загорелась.

– Аграт, – крикнул Азазель. – Быстрее!.. Ему еще глоток, и земля на полмили вскипит!

Не дав сказать Михаилу и слова, он крепко сжал его плечо. Михаил задержал дыхание, воздух быстро заполняется огнем и серой. Аграт в спешке выкрикнула заклинание вслух, губы Азазеля чуть шевельнулись, но на лице тревога, а в глазах Михаил увидел отчетливый страх.

Перед внутренним взором Михаила пронеслась вереница ужасных образов, начиная от горящего неба и проваливающихся в океан магмы горных хребтов и заканчивая разрушением пространства и времени, но подошвы уже с силой ударились о твердую землю, легкие жадно ухватили чистый прохладный воздух, а видения исчезли.

Глава 14

Он увидел серые голые скалы в двух шагах, за спиной такие же, а узкую щель, в которую их перенес Азазель, пронизывает холодный злой ветер.

– Этот ваш Гамалиэль, – проговорил Михаил с трудом, – сволочь, такое видение наслал… заикой стать можно…

Аграт, не отпуская его, с силой тряхнула:

– Что наслал? Что ты видел?

– А вы не видели? – спросил он.

Она покачала головой, а рядом Азазель судорожно вздохнул:

– Удрать успели… Михаил, я ничего не видел. А ты, Аграт?.. Значит, только тебе какое-то предсказание? Выходит, Гамалиэль тебя выделил из нашей группы, очень интересно.

Аграт повернула голову и всмотрелась в Михаила чересчур пристально:

– Неужели Господь в самом деле их создавал не просто как потешных зверьков?.. По мне, так ничего смешнее нет на свете, чем этот твой Мишка.

– Спасибо, – буркнул Михаил, – не умри от смеха.

– Риск есть, – признала Аграт. – Если, конечно, Азазель не передумал тебя брать с нами… Азазель, где это мы?

Михаил огляделся, окружившие их с трех сторон скалы смотрятся безрадостно, а в дальнюю узкую щель виднеются холмы, свежо зеленеющие на фоне изумительно синего неба, на котором ни единого облачка.

– Где-то у цели, – ответил Азазель. – Хотя, конечно, вдали от дорог и населенных пунктов.

Аграт поморщилась:

– Мог бы и поближе.

– Вслепую? – поинтересовался Азазель. – Аграт, запомни, как только кто-то из людей увидит по твоей вине что-то такое, чего не понимает, я обязан либо сразу убить тебя, либо в жесте особого милосердия, в котором я никогда замечен не был, вернуть обратно в ад. С тем чтобы никогда больше оттуда не выходила. Там за этим проследят особо.

Она посмотрела исподлобья:

– Уже уши прожужжали этим правилом. Еще там, в уютном теплом месте.

– Внизу должна быть дорога, – сказал Азазель.

– Ты здесь был?

– Давно, – буркнул Азазель.

– Все могло измениться…

– Все реки текут вниз, – отрезал Азазель, – а дороги прокладывают тоже не по вершинам гор… Выходим! И не ропщите! Никто не должен видеть, как появляемся из ниоткуда или исчезаем так же внезапно.

– А мы здесь кто? – спросила она.

– Туристы, – пояснил он. – Любители диких мест. Прочь от цивилизации, восторг перед древними руинами…

Аграт поморщилась:

– Изображать таких придурков?

Азазель сказал с иронией:

– Знала бы ты, что таких две трети всего человечества!.. В прошлом всегда уютнее.

Скалы с каждым шагом отступают за спину, щель впереди становится шире, открывая сверкающий мир, где зелено, мир чист и светел, и Михаил наконец ощутил, что его шаг становится все шире.

Наконец каменные стены ушли за спины, навстречу двинулся мир чистый и светлый, почти весь из синего безоблачного неба.

Азазель лавировал между глыбами камня, перепрыгивал, проскакивал, впереди наметилось что-то вроде дорожки.

Спуск крутой, неудобный, Аграт сказала с иронией:

– Азазель, ты в старости стал таким осторожным?

– Я им всегда был, – ответил Азазель мирно. – И потому все еще жив… а мои враги нет.

Михаил смолчал, не желая поддерживать демона, хотя, конечно, Азазель прав, здесь никто не увидит, как они трое появились из ниоткуда.

– Вон там внизу домик, – сказал он. – Мы к нему?

– Точно, – сказал Азазель. – Это постоялый двор. Гостиница.

– Не так уж и далеко, – сказал Михаил. – Тем более дорога все время вниз. А что случилось с Гамалиэлем?

Азазель ответил на ходу, не поворачивая головы:

– Когда-то он был только светлым ангелом. Весь из чистоты и света! Такими и люди бывают в самом раннем детстве, когда еще не умеют лгать… Но способность пить из двух источников, сфирот и клипот, привела к тому, что…

Он умолк, махнул рукой в безнадежном жесте и шел дальше молча.

Аграт промолчала, вряд ли даже поняла, Михаил сказал осторожно:

– Азазель, ты бы удержался. Знаю, лакал бы из обеих, это ж твоя натура, но пить из сфирот не перестал бы.

– Гамалиэль тоже пьет, – ответил Азазель убитым голосом, – но уже все реже и реже. А из клипот почти постоянно. В этом случае его зовут уже Нихшиэлем. Скоро таким останется. Уже навсегда.

– Что он сказал о будущем?

Азазель отвел взгляд:

– Да, собственно… не успел. Только поздоровались, он тут же сделал глоток из клипот. А дальше сам понимаешь… Это как хороший коньяк, только лучше…

– Ну ладно, – сказал Михаил, он тоже старался не встречаться взглядом с Азазелем, не стоит говорить, что все слышал, – ничего не меняется?..

Азазель подумал, покачал головой:

– А что остается? В самом худшем случае погибнем чуть раньше остального мира. Но, может быть, и спасемся. Заодно и весь остальной мир спасем.

– Заодно, – повторила Аграт. – Хорошо сказано. По-азазелевски!

Крутая дорога, по которой иногда скользили, съезжая на спинах, привела вниз, а там в километре высится на перекрестке двух дорог крохотный двухэтажный домик. Возможно, в самом деле гостиница, как сказал Азазель.

Бианакит поднялся им навстречу из-за стола в обеденном зале. Крепкий, похож на ветерана многих войн, что отслужил по контрактам и теперь путешествует по миру, наслаждаясь его красотами. Лицо оставалось неподвижным, даже когда увидел рядом с Азазелем и Михаилом еще и яркую Аграт, в которой легко увидеть спецназовку, играющую в туристку.

– Привет, дорогой друг, – произнес Азазель приветливо, – как хорошо, что ты нас здесь отыскал!

Говорил он громко и сердечно, явно для присутствующей в дальнем углу пары пожилых туристов в чересчур молодежной одежде, что хоть и не по возрасту, но для карабканья по горам и даже для прогулок по дикой местности очень даже хороша.

Аграт тоже поняла, шепнула:

– А давай я их убью!

Азазель ответил ей взглядом, в котором Михаил и Бианакит прочли отчетливое «Молчи, дура». Азазель же обнял Бианакита и усадил за стол.

– Уже оттрапезовал?.. Ничего, посмотришь, как мы едим. Я вообще лучший едун на свете! Сразу и сам восхочешь опять и снова.

Бианакит улыбнулся одними глазами, а массивное лицо оставалось таким же неподвижным, словно вырубили из камня долотом и молотом.

Заспанный официант принес стандартный набор блюд, Азазель похвалил, Михаил смолчал, настоящие мужчины не перебирают, Бианакит тоже ел спокойно и равнодушно, словно пилил дерево, только Аграт сказала с неудовольствием:

– Рыба холодная, салат какой-то вялый, а мясо пережаренное…

– Лопай, – велел Азазель, – что дают. Щас для тебя побегут свежий салат собирать на огороде!

– А стоило бы, – буркнула она.

Михаил смотрел с неудовольствием, как она брезгливо ковыряется в тарелке, сам поел быстро и не прислушиваясь к ощущениям, но Азазель все равно опередил, вытер последним ломтиком хлеба пустую тарелку и, отодвинув ее, нетерпеливым жестом велел официанту подавать кофе.

К счастью, кофе оказался горячим, крепким и сладким. Михаил пил с наслаждением, Бианакит спокойно и без видимых эмоций, только Аграт скривилась и сказала с неудовольствием:

– Недостаточно крепкий!

Азазель заметил:

– Этот кофе можно намазывать на хлеб. Это недостаточно?

– Я пила такой, – похвасталась она, – который можно было резать ножом!

Азазель молча расплатился, поднялся, Аграт встала с чашкой в руке, допила уже на ходу и вручила пустую официанту на выходе.

– Я снял две комнаты, – сказал Бианакит.

Михаил, ничего не спрашивая, поднялся с Азазелем и Аграт по ветхой лестнице на второй этаж, Бианакит вытащил из кармана ключи, один отдал Азазелю, второй сунул Михаилу.

– Пока постояльцев мало, – сообщил он. – Туристический сезон вот-вот начнется, тогда здесь будут спать и во дворе на сеновале.

Азазель кивнул, вставил ключ в дверь их номера. Аграт сказала за их спинами:

– А я пока осмотрюсь в самой гостинице, а потом приду!

Михаил уловил в ее голосе то ли обиду, то ли угрозу, но Азазель не среагировал, распахнул дверь и жестом велел мужчинам войти в номер.

Комната при всей ее бедности, если сравнивать с апартаментами Азазеля, выглядит роскошной, все-таки помимо трех кроватей и шкафчиков, еще и широкий экран телевизора на стене с крупным блоком компьютера под столом, которых не было даже у императоров могущественного Рима.

Даже холодильник и прочие мелочи делают комнату исполненной магии, хотя да, уже понятно, это не магия, а доведенное до совершенства умение людей делать такие вещи, которые может понять только сам Господь.

Азазель швырнул рюкзак в угол, хотя рядом на стене удобная вешалка на все случаи жизни, от шляп и до обуви, ненадолго скрылся в туалетной комнате, а когда вышел, Михаил осторожно поинтересовался:

– Ты можешь сказать, из-за чего такой переполох и спешка?

Азазель сел на кровать, игнорируя легкие пластиковые кресла, подумал и лег, закинув руки за голову.

– Это старая история, – проговорил он с неохотой.

– Для тебя, – напомнил Михаил с сердцем. – Я многое пропустил, сам знаешь.

Азазель снова подумал, Михаил посмотрел на его отрешенный вид и заподозрил, что Азазель размышляет о чем-то ином, а может, еще и переговаривается с кем-то из своих, но наконец Азазель обратил на него внимание, хотя во взгляде проступило сомнение, а заговорил с заметным неудовольствием:

– Нужен ли тебе ответ прямо сейчас?.. Ну ладно, когда Адама и Еву изгнали из рая…

Михаил сказал злее:

– Еще с сотворения мира начни!

Азазель подумал, ответил со вздохом:

– Так было бы правильнее, ты молодец, все понимаешь, но лучше я тебе дам укороченный вариант, хорошо?

– Сильно укороченный, – попросил Михаил. – Так можно? И даже усеченный!

– Еще как, – ответил Азазель. – Хотя, конечно, сотворение мира тоже имеет прямое отношение, ну да ладно, пропустим… Так вот, когда Адама и Еву изгнали из рая, у входа поставили архангела с огненным мечом в руке. Дескать, будет преграждать людям путь, чтобы те не пытались вернуться…

Михаил спросил с сомнением:

– А что, Адам и Ева пытались?

Азазель покачал головой:

– Нет, конечно, но тогда еще не знали суть человека и его упрямство. Господь, конечно, знал, Он недоступен звону злата, а мысли и дела уж точно знает наперед! Однако дело в том, что архангел точно исполнял приказ, неизвестно от кого исходивший…

– От Метатрона?

Азазель посмотрел на него с укором:

– Метатрона тогда не было! Это же Енох, которого взяли на небо живым, а там уже как-то втерся в такое доверие, что стал фактически заместителем Творца и его официальным Голосом… В общем, как сам знаешь, Уриил усердно бдил, чтобы людей не пустить обратно в рай… Он же вроде тебя, честный и очень исполнительный.