Текст книги "Ричард Длинные Руки – гроссграф"

Глава 3

За холмами потянулись странные горы, что не горы, а исполинские металло-органические конструкции. Они застыли в таком неустойчиво-неправильном виде, словно небесный великан высыпал из ведерка, но разбирать не стал.

Демон идет ниже воздушного коридора багера, я всматривался до боли в глазах в быстро проносящиеся внизу странные пики, слишком правильные пирамиды, безобразные пропасти и сохранившиеся остатки ажурных мостиков.

Потом тянулся лес, пошли зеленые поля, снова леса и отдельные рощи, в стороне блеснула и прошла за спину удивительная пирамида из блестящих металлических слитков.

Я вспомнил о странных небесных кораблях, что ходят на высотах, недоступных для багеров, похлопал демона по тому месту, где должна быть холка.

– Слушай, а на багерах ты бывал?

Он не удивился вопросу, ответил каркающим голосом:

– Нет. Зачем?

– В самом деле, – согласился я. – А на кораблях, что летают еще выше?

– Они не летают, – ответил он.

– А что?

– Их носит, – ответил он.

– А-а-а… Ну да, вообще-то да. Как щепки в реке. Ты мог бы подняться на высоту такого корабля?

Он долго думал, наконец ответил:

– Не знаю. Без груза… может быть.

Сердце мое забилось чаще, кровь взбурлила, в мозгу замелькали соблазнительные картинки, но тут же все, как разгорающиеся угольки, с шипением залила холодная, как ведро ледяной воды, мысль: Верховный Маг вот-вот прибьет, как муху, а ты о чем думаешь?

Трижды я видел города, но прошли далеко в стороне. Наверное, пересекли уже не одну границу, демоны их не знают, как и птицы, да и я сверху не вижу разделительных линий.

Когда натыкались на реки, приходилось лететь вдоль берега до ближайшего моста, а там демон осторожно и на небольшой скорости пролетел строго над серединой моста.

Дважды дорогу преграждали мелкие реки, где нет даже мостов. Оба раза я брал демона на спину и, кряхтя, по пояс в воде переносил на тот берег. По-моему, демон так обалдел от такого обращения, что оба раза даже взлетал как-то боком.

Однажды реку встретили слишком широкую, но, к счастью, сразу наткнулись на лодочника. Он хмуро оглядел меня и мою лошадку с головы до ног, назвал цену, я запротестовал, но сторговались быстро, а на том берегу я сразу взобрался на спину своей лошадки, после чего у нее на скаку отросли крылья, и она с натугой прыгнула в воздух.

Прошли над областью, закрытой туманом. У меня трепыхалось тревожно сердце, идем достаточно низко, страшно, неизвестность всегда пугает, наконец впереди показалось зеленое, замелькали деревья, ровные пятна лугов.

Демон летит медленнее багера, но в целом идем быстрее, так как не сбрасываем скорость и не причаливаем к пирамидам, как делают багеры. Я засмотрелся на сменившую зелень темную почву, словно усыпанную слоем угля, ничего не растет, неприятное место, с багера не видел, значит, идем несколько другим курсом, что и понятно: багер менял курс к городам по дороге, а мы идем прямо.

Впереди по курсу земля зашевелилась. Поднялся холм, из вершины выметнулась гигантская рука. Она все росла, поднимаясь к небу, истончилась, зато расширилась ладонь и удлинились пальцы. Я в понятной тревоге крикнул:

– Плантагенет, давай выше!..

Он проскрипел:

– Это йоршир… От него не уйти.

– И что?

– Схватит, – произнес демон хмуро. – Обязательно.

– Зачем же полетел здесь?

– Мой господин так велел.

Я молча выругался, сказал:

– А ты не мог сказать?

– Мог, – ответил он. – Но господин не изволил спрашивать.

Все же он упорно набирал высоту, однако рука выдвигалась из земли быстрее. Когда Плантагенет попытался обойти, она метнулась навстречу. Я сжал болтер и выстреливал болт за болтом. Ладонь вздрагивала, в ней появлялись рваные дыры, но их тут же затягивало серой пленкой.

Хищные пальцы ухватили Плантагенета за голову. Я выдернул меч и ударил. Палец отвалился, рука отдернулась, а снизу донесся жуткий крик. Плантагенет начал было падать, но кое-как восстановил равновесие и часто-часто заработал крыльями. Исполинская рука метнулась снова, на этот раз я нанес широкий удар по ладони и почти развалил ее пополам.

Снизу раздался крик, грохот, земля вздрогнула, и прокатился гул. Плантагенет изо всех сил уходил от смертельной опасности, крылья трещат от частых ударов по воздуху, а я не выпускал меч и бдительно следил за рукой. Она со скоростью ящерицы втягивалась обратно в черный холм.

Руки мои дрожали, едва попал мечом в щель ножен. Демон проскрипел:

– Повелитель, как вы… сумели?

В голосе демона я уловил сильнейше изумление.

– То ли еще будет, – сказал я, бодрясь. – Увидишь! Разнесем все в хате моего оппонента и перебьем ему всю посуду.

– У Верховного Мага?

– Соображаешь, – ответил я. – Да, придется и ему малость навалять. Но перед сдачей он подпишет капитуляцию. Ладно, я согласен на мирный договор со штрафными санкциями к нарушителю.

Демон, как мне показалось, идет медленнее, крылья бьют по воздуху с усилием, возвращаются не строго вертикально, а слегка «зачерпывая», тем самым тормозя полет.

– Выбирай место для посадки, – велел я. – Тебе надо перевести дыхание, подкрепиться.

Он ответил после паузы:

– Вы желаете, чтобы я… отдохнул?

– А ты хочешь сказать, что не устал? – ответил я вопросом на вопрос.

– Но вы же хотите побыстрее…

– Да, – ответил я, – но я с детства не мог понять, как мушкетеры могут гордиться и даже бахвалиться, что по дороге загнали насмерть десяток лошадей? А сейчас, когда я вдруг гуманист и почему-то за культуру, тем более не понимаю. Я даже мух не убиваю, а ловлю и выбрасываю за окно. Особенно зимой.

Он выпрямил крылья и плавно шел вниз. Зеленая поверхность, что сверху кажется мшистым болотом, раздробилась на мелкие деревья, что все увеличиваются и прорастают деталями.

Просторная поляна, одинокий дуб, вроде бы родничок, демон тяжело опустился на землю и, не удержавшись на лапах, ткнулся мордой в землю.

– Простите, господин, – сказал он виновато.

Я торопливо соскочил на землю.

– Это ты меня прости, – сказал я с раскаянием. – Меньше бы думал только о себе, раньше заметил бы, что летишь из последних сил. Ты чем питаешься? Найдешь себе что? Или тебе надо особое?

Он лег на траву, распластавшись во всю длину и раскинув лапы и крылья. Глаза закрыты, пробормотал:

– Господин, я отдохну быстро. Не обращайте на меня внимания. Демонам не подходит ваша грубая пища.

Я лег рядом, забросил ладони за голову.

– Ага, наша пища для вас грубая… А чем вы сами питаетесь, аристократы хреновы?

– Наша пища неуловима, – ответил он тихо, – и неосязаема. Мы не знаем даже, какая она. Но в нашем огненном океане нас наполняет энергией и здоровьем, а погибшие в вашем мире возрождаются там вновь.

– Радиация какая-нибудь, – пробормотал я опасливо. – Или лучи неизвестной природы… Или все на вай-фаях. Эх, как хочется быть исследователем, чтоб не шкуру спасать, не Армландию обустраивать, не баб из пункта А в пункт Б, как будто им не все равно… Как понимаю женатых! Мне-то хоть не надо еще и на семью зарабатывать.

Некоторое время лежали в тишине и покое, в ветвях сперва зачирикали, а потом и вовсе разорались птицы, в траве застрекотали примолкшие было кузнечики. Один красивый и крупный самец прыгнул мне на грудь и внимательно рассматривал огромными фасеточными глазами вторгшееся на его территорию чудовище.

Длинные сяжки шевелились в нерешительности, то ли оставить все как есть, то ли прогнать нас и еще надавать пинков, чтобы траву не мяли, кузнечих не пугали.

Повеяло холодом. Я повернул голову, в полусотне шагов темная стена леса, деревья неимоверно высокие, а хорошо утоптанная дорога между ними словно бы не тележными колесами укатана…

Я на всякий случай ощупал оружие, всегда чуточку успокаиваюсь, этот привычный жест для меня, что мантра для буддийца, все-таки мы разные.

Демон приоткрыл один глаз.

– Вы что-то почуяли, хозяин?

– Да, – ответил я. – А ты?

– Давно, – ответил он равнодушно.

– Со стороны леса?

– Да, – ответил он коротко.

Обычно мне не страшно в лесу, а чего там бояться, разве что вступишь в говно, но это не совсем тот лес, который я привык видеть в своем срединном королевстве Утопии. Сейчас уже отчетливо слышу мощное сиплое дыхание. Раздается почему-то не просто со стороны леса, а как бы над лесом. Интервал между вздохами такой, что я как воочию представил себе грудь размером с сорокаведерную бочку.

– Кто-то идет к нам, – сказал я и вскочил на ноги. – А я что-то совсем опацифистел…

– Идет, – подтвердил демон. – Но меня он не тронет.

– А мне драться что-то совсем не хочется, – сказал я торопливо.

– Как скажете, хозяин.

– Считай, что уже сказал!

Он поднялся, на спине появилось углубление для моей задницы. Я торопливо сел, Плантагенет начал разбег, оставив лес за спиной. Сзади раздался жуткий треск ломаемых деревьев. Могучие стволы на опушке распахнуло, словно стебли травы. И, как из травы выскакивает волк, из леса выметнулось нечто громадное и буристое, размером с деревья.

Плантагенет набирал скорость, чудовище понеслось следом, отдохнувшие лапы демона резко оттолкнулись от земли, мне в спину ударило горячее дыхание, я повернулся и стрелял из двух болтеров в то место, где должна быть морда, хотя там некий вихрь быстро сменяющихся форм.

Некоторое время чудовищная голова была с нами на одном уровне, потом опустилась ниже. Несмотря на мои выстрелы в упор, зверь подпрыгнул, исполинские лапы захватили воздух на том месте, где мы только что были, и тут же повернулся к лесу.

Я перевел дух, сердце чуть не выпрыгивает, крикнул:

– Это что за гад?

– Наверное, мультизавр, – ответил демон, не поворачивая головы. Крылья его работали с отдохнувшей силой. – Я их не видел раньше. Только слышал.

– Как он живет… такой громадный? – спросил я. – Такому даже не прокормиться!

– А он не громадный, – ответил демон. – Это матка с детенышами. Сегодня они с нее слезут. Она сама раз в тридцать меньше. Даже больше, чем в тридцать.

Я помолчал, пытаясь представить себе этого зверя. Получалось то что-то вроде жабы, у той часто на спине сидит целый выводок, то нечто подобное обезьянам, коалам и крысам… Нет, тут что-то еще удивительнее, если в тридцать раз. Уже составной организм, что умеет действовать слаженно, соединяя даже нервную систему воедино…

Потом второе «я» предостерегающе постучало в череп, что хватит юркать в безопасную ерунду, надо о самом важном, то есть как спасти мир, то есть – шкуру. Моя шкура – это и есть весь мир. Великий Маг – это не мелочь вроде мультизавра и так просто не отвязнет и не спрячется в лесу.

Настроение испортилось, я вздохнул и, пригнувшись от ревущего поверх головы ветра, мрачно прикидывал шансы на благополучное примирение с Великим Магом.

Внизу, в пятне зелени, появился и начал увеличиваться яркий красочный город, настолько праздничный и разноцветный, что можно принять за кукольный. Люнебург, столица королевства Гессен, а с другой стороны полянки совсем близко к нему, если вот так со спины крылатого демона…

Кровь застыла в моих жилах: то, что показалось огромной горой, на самом деле исполинская крепость на высоком холме. Укрепления вздымаются рядами, толстая стена за стеной, постепенно сужаясь к вершине, что касается облаков. А искры совсем не искры на сколах камня, как я решил, а свет из окон или даже дверей: теперь понимаю, что не мошкара там вьется, а что-то вроде сотен тысяч горгулий обосновались на выступах, подобно летучим мышам в пещерах.

Демон быстро шел на посадку, я откинулся назад, крылья растопырились, как паруса, замедляя полет, лапы выдвинулись вперед, готовые принять первый толчок…

После короткой пробежки он остановился, я торопливо спрыгнул, все еще не отрывая устрашенного взгляда от чудовищной крепости.

– Как я ее не заметил, – пробормотал я, – тогда на багере… Правда, это с другой стороны города… И смотрел вперед по ходу… Господи, какая жуть!

– Жилище Великого Властелина, – проговорил демон тихо, в голосе звучал откровенный ужас. – Кто из наших попадает к нему в рабы, тому никто не позавидует… Смерть и то не так мучительна.

Я молчал, язык примерз к гортани. Исполинская крепость на горе в виде четырехугольного гранитного блока, из него по краям вырастают четыре башни разной высоты. Никакой пропорции, никакой симметрии, но в этом своя страшная и уродливая красота гения, которому осточертели порядок и правильность.

Башни, как и само основание замка, – литой камень, только ближе к вершине в трех видны окна, а четвертая вообще без них, даже крыша – заостренный каменный шпиль. Не понимаю ее назначения… В башнях зачем-то горит свет, все с плоскими крышами, огорожены массивными барьерами, а на четырех концах затейливо вырезанные столбы. Опять же, разной высоты и формы.

Я пытался прикинуть общий объем башни-крепости, не получается, что-то у меня не то с просчитыванием объема, но если считать по окнам и этажам без окон, то не меньше восьми-девяти этажей. А еще множество выступов и гребней непонятного назначения, балконов, опоясывающих лестниц… Это в самом здании, а башни, те просто чудовищно высокие…

В стороне послышался конский топот. Группа блещущих кирасами всадников бодро несется в сторону Гессена по пыльной проселочной дороге. Во главе офицер в расшитом золотом зеленом камзоле, широкополая шляпа с лихо заломленными полями и длинным павлиньим пером, румяное лицо с красиво закрученными усами – красавец, словом.

Он повернул на скаку голову, что-то крикнул своим. Те продолжили путь, с галопа перейдя на рысь, а он пустил коня в нашу сторону.

– Сэр Ричард? – прокричал он изумленно. – Меня зовут Тьерри Макиннон. Виконт де ля Фриг. Как вы здесь оказались? Но это неважно, главное – вы здесь. Сэр Ричард, вам нужно срочно к Его Величеству! Он велел явиться, как вам, так и всем, кто получил пожалования, должности или какие-то задания…

Я спросил отстраненно:

– Своих проблем хватает. А что стряслось? Король Хенрих прищемил пальчик?

Он вскрикнул:

– Вы еще не знаете?

– Я еще утром был в маркизате, – напомнил я.

Он сказал быстро:

– На троне сейчас Ганелон Первый.

– А это хто?

– Младший брат бывшего короля Хенриха!

Я покачал головой.

– Думал, только у меня неприятности. А что с королем Хенрихом? Почему уступил трон человеку, который, как понимаю, не обладает опытом управления?

Офицер на миг опустил глаза, а потом вскинул голову и посмотрел на меня слишком уж прямо и открыто.

– Старший брат Его Величества, – отчеканил он, – король Хенрих, погиб в результате несчастного случая. Трон немедленно унаследовал его брат Ганелон, дабы не допустить волнений в обществе и борьбы за трон.

Я пробормотал:

– Насколько я понимаю, трон должен был занять герцог Людвиг. Ладно, не мое дело. Я еду с вами, сэр Макиннон. Я понимаю, новый король желает услышать доклад об успехах в маркизате…

Он сказал торопливо:

– Да-да, сэр Ричард. Именно так.

Демон уже ждал меня в виде серого невзрачного коня, делая вид, что щиплет траву. Я вскочил в такое же серое седло, мы с офицером догнали его отряд и вместе въехали в распахнутые ворота Гессена.

Народу на улицах много, да, простой люд от смены властей ждет только амнистий и новых праздников, все так же работают рынки, базары, вдоль улицы торговцы расхваливают амулеты.

Ворота в необъятный двор королевского дворца полураспахнуты. По обе стороны закованные в доспехи воины, на помосте сверху с десяток арбалетчиков угрюмо наблюдают за въезжающими и выезжающими. Там же плащеносец с надвинутым на глаза капюшоном.

Я заметил, что в воротах все замедляют шаг и словно бы сжимаются в страхе, понимая, что арбалеты нацелены в каждого.

Сэр Макиннон вскинул руку, стражи молча ответили таким же коротким жестом.

Во дворе народу поменьше, но роскошные кареты подкатывают к подъезду, лакеи стремглав бросаются навстречу с позолоченными скамеечками.

Я не стал смотреть, что за красавица явилась ко двору, новый король выберет новых фавориток, плечо в плечо с Макинноном поднялись в большой зал.

– Сэр Ричард, – произнес он смущенно, – я оставлю вас на минутку. Нужно доложить Его Величеству, что вы доставлены.

– Топайте, – ответил я беспечно, хотя ухо резнуло это «доставлены», – я пока посмотрю на красивых женщин.

– Я быстро, – сказал он и попросил с неловкостью: – Вы уж, пожалуйста, не отлучайтесь, хорошо?

– Хорошо-хорошо, – заверил я.

Макиннон с облегчением вздохнул и почти бегом ринулся к дверям королевского зала. Чувство тревоги усиливалось, тут как будто боятся, что я сбегу, но…

Я не успел додумать, из толпы женщин отделилась самая роскошная и быстро пошла ко мне.

– Ах, маркиз! Вы так неожиданно исчезли… Говорят, отправились в этот ужасный маркизат, но я в такие дикие слухи не верю!

– Ах, леди Габриэлла, – сказал я легко, – прикройте грудь – и вам теплее будет, и я дрожать перестану.

Она спросила с интересом:

– А вы дрожите?

– Меня трясет, – ответил я.

– Ах, какой вы страстный!

– Да уж, – пробормотал я. – Одна, но пламенная страсть – на бабу голую упасть.

Она захохотала, призывно закидывая голову и открывая белоснежную шею, что почти сразу переходит в два нежно колышущих полушария.

– Как вы остроумно откровенны, маркиз! Вы правы, искра страсти и бревно зажжет в постели! Я ни на кого не намекаю, как вы понимаете…

– Понимаю, – сказал я, – я понимаю… Но что с меня взять? Провинция, деревенщина.

Она примирительно улыбнулась.

– Если дурак прилично одет, всегда сыт и улыбается жизни, то не так уж он и глуп. Так что, маркиз, не отчаивайтесь! Вами интересуются многие дамы. А что подшучивают… так вы сами, признайтесь, очень хорошая мишень. Я имею в виду, крупная. В мелкие попадать труднее.

К нам приблизился щеголеватый придворный, начиная отвешивать поклоны еще издали. Я узнал графа Гарроса. Он распуделился не на шутку, целый сложнейший танец, явно меня ждет неприятность, не к добру такие танцы.

– Вы прекрасный танцор, – похвалил я. – Над вами прекрасный хирург поработал!.. Ничего лишнего, это же надо. Смотрю и любуюсь. Вы петь не пробовали? У вас теперь должен быть прекрасный голос.

Он заулыбался, очень довольный.

– Я сам подумываю об этом. Работа придворного очень деликатная и сложная, но я чувствую в себе еще нереализованные силы…

Баронесса перебила его свистящим шепотом:

– Граф, никак там граф Бэкдорф появился?

Граф Гаррос кивнул с несколько напряженной миной.

– Да… он…

– Как здорово, – прошептала баронесса томно. – Я обязательно должна с ним познакомиться…

В ее голосе было столько истомы, что я спросил невольно:

– А это хто?

Граф Гаррос поморщился, а баронесса сказала восторженно:

– Маркиз, вы бесподобны, если не знаете этого великого героя! Он овеян великой славой покорителя женских сердец, неутомимого обольстителя, совратителя даже самых стойких замужних дам.

Граф Бэкдорф, насколько я мог рассмотреть с этого расстояния, мужчина с хорошей атлетической фигурой, сильным волевым лицом и живыми блестящими страстью глазами. Выдвинутый вперед подбородок и высокие скулы говорят о силе характера, я подумал, вот что делает никчемная жизнь, когда у людей есть и ум, и силы, и воля, и энергия, но воевать нельзя, время ученых тоже не пришло, на эвересты лезть или на дно океана – пока в голову не приходит, вот и ударились в волочение за бабами. А чтоб не слишком стыдно, все-таки чуем, бабник – это позор, придумали целую философию, создали мировоззрение, разработали сложнейший кодекс поведения, ухаживания, ритуальных плясок, цепочек «по достижению цели»…

Мать-мать-мать, пронеслось в черепе злобное. Ну и цели…

Граф Гаррос сказал ревниво:

– За ним не угнаться. Женщины ему даже не сопротивляются.

Я пожал плечами:

– Один из лордов моего королевства сказал, что прелесть любовных утех сильно преувеличена: позы нелепые, удовольствие кратковременное, а расходы просто дикие.

Глава 4

Сквозь толпу придворных протолкался запыхавшийся Макиннон, просиял, увидев меня на прежнем месте.

– Сэр Ричард!.. Уф, как я спешил… Пойдемте. Его Величество изволит принять вас.

– Отлично, – сказал я. – Не будем заставлять его ждать. Тем более что мне тоже надо спешить.

Он примирительно улыбнулся, предпочитая понять мои слова, как шутку.

Придворные расступались, кое-кто даже поклонился мне, но почудилось, что делают это украдкой. В огромном тронном зале, на роскошном кресле с высокой спинкой развалился в неимоверно царственной позе грузный человек с обрюзгшим лицом, холеным и порочным. Перед ним прыгает и кривляется в шутовском колпаке карлик, справа пышно одетый слуга держит на кожаной перчатке сокола, голова птицы накрыта колпачком. С другой стороны еще один слуга держит в угодливой позе поднос с гроздьями винограда, а король, не глядя, лениво отщипывает по ягоде и бросает в рот.

Он сделал вид, что не замечает нас, офицер выпрямился и застыл, я с интересом и без злости рассматривал это явное ничтожество, видно с первого взгляда. За его спиной замерли, почти не дыша, сановники, ни одного знакомого лица не видно, не говоря уже о примелькавшемся бароне Эльрихе.

Наконец один из пышно одетых придворных, наверное, церемониймейстер, вышел вперед и, оттанцевав сложнейший танец, склонился в низком поклоне перед королем.

– Ваше Величество, доставлен маркиз Ричард Длинные Руки.

Снова меня царапнуло это «доставлен», я молча поклонился. Лицо короля дернулось, наверное, поклон показался недостаточно раболепным.

– Маркиз? – переспросил он неприятным голосом. – Маркиз Черро? И что же, тот маркизат еще не ушел под воду?

За его спиной угодливо захохотали. Шут запрыгал, кривляясь, но не придумал, какую глупость сморозить, я ответил сдержанно:

– Ваше Величество, в маркизате начинает налаживаться жизнь. Пираты постепенно остепениваются. Они хотели бы осесть на землю и жить мирно.

Он вытаращил глаза.

– Что?.. Пираты?.. Я уже дал приказ составить реестр всех воинских сил королевства. Если недостаточно, а их недостаточно, я велю усилить войска, а затем уничтожим всех пиратов!..

Я поклонился снова.

– На все воля Вашего Величества. Но пираты не сражаются на суше.

– И что?

– Нужен флот, – напомнил я. – Не только большой и могучий, но и быстрый. Потому что пираты могут не принять боя. А в море их не отыскать. Тем более в океане.

Он повысил голос:

– Если мой царственный брат не сумел создать сильный флот, то его создам я! И ни один пиратский корабль не укроется от моего королевского гнева!

Придворные вытягивались, как солдаты на смотре. Я ответил мирно:

– Как будет угодно Вашему Величеству.

– Да, – сказал он еще громче, – мне будет угодно!.. Мне также угодно, чтобы вы, сэр Ричард, который отныне никакой не маркиз, остались и не покидали дворец до…

Один из придворных наклонился к его уху и что-то угодливо зашептал. Король недовольно дернул щекой, отмахнулся и продолжил, все больше раздражаясь:

– …до моего повеления! Я со временем решу, что делать с вами. И как поступить с этим раздражающим клочком никчемной земли.

Я поклонился, развел руками.

– Ваше Величество, но если это никчемный клочок… стоит ли обращать на него внимание? Строить могучий флот, гоняться за пиратами, расходовать денежные и людские ресурсы…

Он вскрикнул:

– Молчать, когда говорит король!

Я поклонился, пробормотал:

– Молчу-молчу. Уж нем, как две рыбы.

Он некоторое время испепелял меня взглядом, затем продолжил все так же гневно, но чуть тише:

– Вас отведут и поселят, потом вам передадут мое повеление.

Я развел руками, не забыв поклониться:

– Осмелюсь заметить, Ваше Величество, я прибыл в Гессен, еще не зная, что вы изволили занять престол вашего старшего брата. Меня привели сюда неотложные дела, крайне неприятные, но срочные… Так что я не могу воспользоваться вашей любезностью, а сперва должен их как-то завершить.

Все слушали, оцепенев от неслыханной дерзости, а король вообще наливался багровым цветом, что под конец моей речи стал вовсе синюшным.

Я закончил как можно миролюбивее, однако он вскочил, топнул, вперил в меня обрекающий взгляд.

– Вы посмели?.. Вы посмели перечить?.. Королю?

Из-за его спины вышли и направились в мою сторону крепкие телохранители, уже примериваясь, как схватить дерзкого, скрутить, сломить.

Я вздохнул, не люблю этого, сказал негромко:

– Кенкезантер, ко мне.

Дворец вздрогнул целиком, от пола до крыши. На стенах закачались картины в массивных рамах. Рядом со мной возникла блещущая металлом глыба размером с небольшой сарай. Под испуганные крики демон поднялся, громадная голова уперлась в потолок. Там затрещало, посыпалась труха.

Красные глаза демона вспыхнули жутким адским огнем, а из пасти громыхнуло с такой мощью, что одни свечи погасли, другие вообще выпали из подсвечников.

– Приказывай, хозяин.

– Постой пока рядом, – велел я. – Если что, разнеси эту собачью будку, именуемую почему-то дворцом. И подави всех этих насекомых, что возомнили себя людьми… Итак, Ваше Величество, я не расслышал, что вы изволили. Умоляю, повторите, а то меня будет мучить совесть, что вдруг я не так понял.

Король вжимался в трон, вдруг став мелким и очень бледно-интеллигентным. Придворные прятались за высокой спинкой трона. Кенкезантер повернулся на месте, по залу разносился топот тех, кто еще мог убежать.

Король с огромным усилием выдавил:

– Я под защитой Великого Мага, да будь благословенно его имя…

– Я ему это передам, – пообещал я. – Сейчас я иду как раз к нему, если вы не очень против… а вы вроде бы не очень против? Или против?

Он пролепетал:

– Нет-нет, я не очень против!

– Но все же против, – сказал я задумчиво. – Остаться, что ли… Кенкезантер, располагайся с удобствами, мы остаемся. Можешь кого-нить задавить для интереса.

Король завопил:

– Нет-нет, умоляю, у вас дела, вы должны сперва все закончить… вы же из такой дали ехали!

– Летел, – поправил я. – Не на багере, понятно. Вип-персоны общественным транспортом не пользуются. Не короли какие-нибудь. Хорошо, Ваше Величество, раз уж вы так настаиваете, я сперва закончу свои дела, потом вернусь… Кенкезантер, пока возвращайся и жди вызова.

Он громыхнул с прежней мощью, оставшиеся свечи снесло, будто ударили по ним палицей, половина картин сорвалась со стен и грохнулась на пол:

– Слушаю и повинуюсь, господин!

Полыхнул адский огонь, вызвав новые вопли. Демон исчез, я повернулся к близкому к обмороку королю:

– Я вернусь, Ваше Величество. Я вернусь!

Мне показалось, судя по его лицу, что он понял меня очень хорошо. Я крупно шагал через быстро пустеющие залы, у самого выхода из дворца меня догнал Макиннон, такой же бледный и трясущийся, как его король.

– Сэр Ричард… Вам ничего не нужно?

Я бросил на него угрюмый взгляд. Испуган, но храбрится, даже старается мужественно улыбаться. Взгляд прямой, лицо без привычной придворной угодливости и лисьей хитрости.

– Рассказывайте, – велел я, – как все это произошло.

– Смена короля?

– Да, конечно.

Он шел рядом, стараясь попасть в ногу, но у меня ноги длиннее, и он торопливо растягивал свой шаг, смешно проваливаясь при попытке приноровиться к моей походке.

– Король Хенрих внезапно занемог, – сообщил он. – Говорят, у него была какая-то застарелая болезнь… К счастью, в столицу как раз прибыл младший брат Его Величества герцог Ганелон, который, во избежание борьбы за трон, тут же и принял на себя королевские обязанности.

Я буркнул:

– И привилегии.

Он взглянул на меня искоса.

– Да-да, а как же иначе?.. Долг монарха.

– Что с герцогом Людвигом?

– В своем городском дворце, – сообщил он быстро. Снова посмотрел на меня искоса и добавил нерешительно: – Под домашним арестом. Но на это у Его Величества наверняка есть причины.

– Веские, – сказал я саркастически.

– Да-да, веские, – согласился он с облегчением. – Я могу вам быть чем-то полезным?

– Подумаю, – ответил я медленно и снова окинул его внимательным взглядом. Не глуп, судя по виду, карьерист, это заметно, но честный карьерист, готов рискнуть и сыграть за две команды, что объяснимо для человека молодого и амбициозного. – Вы не кажетесь человеком пугливым.

Он гордо выпрямился.

– Я не пуглив. У меня восемь дуэлей…

– Отваги понадобится больше, – сообщил я сухо.

Он ответил твердо:

– Располагайте мною, сэр. Я кое-что о вас слышал…

– В каком смысле?

– Спасение короля Хенриха, – напомнил он. – И города Роган и Блейн, которые теперь принадлежат королевству Гессен. О вас говорят много. Возможно, это и раздражает Его Величество. Кроме того, к вам отбыл мой приятель Рефершельд, а он человек более осторожный и расчетливый, чем я.

Я кивнул:

– Разумно. Хорошо, сэр Макиннон, я принимаю вас на службу. Сейчас велите оседлать коня, мы срочно выезжаем.

Он отдал честь, исчез, а когда я подошел к своему «коню» и взгромоздился в седло, из королевской конюшни выметнулся на красивом скакуне сэр Макиннон.

– Для нас всегда держат коней наготове, – выкрикнул он, – уже оседланных! Куда едем?

– К господину Гатонесу, – ответил я. – Не отставайте, сэр Макиннон.

Мы выметнулись из распахнутых королевских ворот. Копыта простучали по вымощенным и гладко отесанным камням дороги, впереди городские ворота, а дальше распахнулся простор и проступила темнеющая далеко на горизонте черная гора.

Макиннон поравнялся со мной, ветер распушил его лихие усы, в глазах задорный блеск.

– Сэр Ричард, что нам предстоит?

– Встреча с господином Гатонесом, – повторил я. – Может быть, даже с сэром. Хотя не думаю, что он сэр. Все-таки магия не подразумевает благородства.

Я со злорадством поглядывал на его румяное лицо и видел, как быстро кровь отливает от щек. Даже губы полиловели, в глазах метнулся даже не страх, а ужас.

Крепость Верховного Мага медленно приближалась, сэр Макиннон произнес, наконец, ровным контролируемым голосом:

– Он вас вызывал?

– Нет, – ответил я с тем же нехорошим злорадством, – я иду незваным.

Он спросил таким же ровным голосом, не выдавая никаких эмоций:

– А если он не примет вас?

– Вышибу дверь, – пообещал я. – Как вы полагаете, благородный человек может настаивать на разговоре?

Он пробормотал поспешно:

– Да, конечно, сэр Ричард… Если идет к человеку неблагородного сословия…

– А маг – неблагородного?

– М-да, – проблеял он жалко, – да, разумеется. Из простых…

– Тогда все в порядке, – заверил я бодро. – Спасибо, вы меня успокоили.

Макиннон побледнел еще больше. Некоторое время мы неслись молча, крепость с каждым конским скоком медленно вырастает в размерах. После долгой паузы, во время которой Макиннон не проронил ни слова, я не вытерпел первым:

– Сэр Макиннон, вас что-то тревожит?

Он подавил тяжелый вздох и ответил бодро:

– Нет, сэр! Ничего не тревожит.

Я ответил несколько разочарованно:

– А-а-а… это хорошо. Я рад, что вы… гм… такой. Ладно, все в порядке. Плантагенет, тебе не легче бежать на двух лапах?

Мой конь ответил хриплым голосом:

– Да, мой повелитель, намного.

– Тогда не стесняйся, – разрешил я.