Текст книги "Ричард Длинные Руки – курфюрст"

Он стиснул челюсти, лицо стало багровым, вот-вот лопнет, я насторожился и старался уследить сразу за всеми тремя. Похоже, они заметили, что я готов к схватке, а слух о том, как я обошелся с дворцовыми бретерами, наверняка уже разнесся всюду, принц только скрипел зубами и пожирал меня взглядом, не привык, чтобы кто-то стоял вот так и не гнулся.

Его спутник слева сказал быстро:

– Его высочество уже сказали вам!

– Че? – поинтересовался я.

– Они сказали, – повторил придворный торопливо, – что вы прибыли в неудачное время!

– Передайте ему, – ответил я, – что сожалею, если для него оно такое уж неудачное. Зато для меня в самый раз.

Принц уже стал лиловым, пыхтел и кряхтел, спутник справа изумился:

– Удачное? Да вы уже восстановили против себя весь двор!

– И вас? – спросил я. – Знаете, это вообще-то верный ход. Можно долго возиться и просчитывать варианты, а можно вот так… Зато сразу видно, кто друг, кто враг, кто в сторонке.

Я улыбнулся многозначительно, и он дернулся, в глазах появилось опасение.

– Мы не враги, – заверил он, – мы просто сообщаем…

Принц бросил резко:

– Пойдемте, сэр Корибер. А этот… пусть пожинает то, что посеял!

Они прошли мимо, придворный намеренно задел меня краем плаща, что считается оскорблением и достаточно для вызова на поединок, но я сделал вид, что не заметил. Итак, принц Роднерик – явно враг, но вовсе не потому, что сейчас погавкались. И не из-за той смазливой дурочки. Чем-то ему не нравится противостояние с Гиллебердом, хотя вроде бы мог отличиться, возглавив войска вартгертцев…

Глава 10

По аллее в мою сторону весело, именно весело, идут двое пышно одетых придворных, румяные и всем довольные, а когда приблизились, мощно и просто здорово пахнуло вином.

Оба уставились с любопытством, один сказал беспечно:

– Ого, какой здоровенный!.. Это он выбил зубы сэру Скотту?

Второй сказал с пьяной лихостью:

– Я бы сам их выбил. Если бы меня тронули… Или тебя!

Первый чуть-чуть поклонился, да и то едва удержался на ногах.

– Сэр… к вашим услугам Карл Теодор Кёрнер и Отто Людвиг. Он Карл, а я Отто…

Второй возразил:

– Ты чего? Это я Отто!

Первый спросил с сомнением:

– Ты уверен?.. А чего тогда к моей жене ходил, если не ты Карл?

Второй вздрогнул:

– Правда? Может быть, я и в самом деле Карл…

Оба захохотали, очень довольные, хлопали друг друга по плечам и спинам. Не оглядываясь, я видел, как из той же боковой двери в стене дворца-замка вышел человек в оранжево-черном, к нему подошли трое дворян, но он покачал головой и быстро направился в мою сторону.

Я обернулся.

– Сэр Джонс?

Клифтон коротко и очень по-деловому поклонился.

– Его Величество просит посетить его в личных покоях. Если ваша светлость позволит, я провожу.

– С превеликим удовольствием!

Сэры Карл и Отто моментально посерьезнели, уловив такие непривычные слова из королевских уст, как «просит» и «в личных покоях», а я пошел за Клифтоном, что идет уверенно, готовый и оттолкнуть с пути зазевавшегося придворного, что значит, точно не из простолюдинов, об этом говорит не только «сэр», но и уверенные манеры и твердый шаг.

На этот раз прошли через зал вдоль стены за спинами тех, кто наблюдает за танцующими, дальше двигались узким коридором, больше похожим на суставы ревматика: изломанным и раздутым на изгибах, зато в таком, как легко догадаться, удобно отбиваться от внезапного нападения.

Могучие часовые с короткими мечами в ножнах молча подтверждают, что я прав, король выбрал личные покои со знанием дела в самом защищенном месте.

Сами покои обставлены с варварской роскошью, хотя мне показалось, что Фальстронг к этому отношения не имеет. Ну налепили везде золота на стены, ну и налепили, ну стол с золотыми ножками, ну и пусть, мужчина на такие мелочи внимания не обращает, а настоящий король – тем более.

– Садитесь, сэр Ричард, – пригласил он и указал на кресло. – Не удивляйтесь нашим пирам и танцам. После тяжелых лет народу необходимо веселье.

– Я понимаю, Ваше Величество. Кстати, у вас их не так уж и много пируют.

Он удивился.

– В самом деле?

– Видели бы вы Сен-Мари, – пояснил я.

Он спросил заинтересованно:

– И что там?

Я сказал с тяжелым вздохом:

– Они живут пирами! Как будто… Я даже не знаю… Голодали, что ли? Так нет же, край всегда был богатый.

– И трудностей не было, – переспросил он с удивлением, – а веселятся, как будто последний день живут? Да, это понять трудно.

Я опустился в кресло, Фальстронг чуть наклонился из своего, впиваясь в мое лицо быстрыми и очень живыми глазами.

– Что на самом деле привело вас к нам, сэр Ричард? Я теряюсь в догадках. И все мои советники ломают головы.

Я криво ухмыльнулся.

– Неужели безуспешно?

– Представьте себе!

– Гнать таких из советников, – ответил я. – У меня же все на лбу написано. Льстят вам, Ваше Величество. Мол, они не догадались, а вот вы сразу…

Он чуть растянул губы в осторожной улыбке.

– Да у меня только предположения. А вы либо укрепите их, либо развеете. А я скажу, что именно так и думал.

Я вздохнул.

– Ваше Величество, я предпочел бы прибыть в ваш стольный град именно на танцы. Увы, государственные дела не оставляют времени даже на утехи…

Он отшатнулся в удивлении.

– Совсем?

Я вяло поморщился.

– Ну, не считать же служанок, прачек, белошвеек, фрейлин… нет, фрейлин не трогаю, ну их, лучше уж кухарки…

Он понимающе кивнул.

– Да, кухарки лучше. Есть за что взяться. Сам не люблю изящных. Значит, какие-то сложности?

– Увы, – сказал я. – Здесь уже знают, что я еще и фюрст, в мои владения отныне входят острова в океане, их несколько сотен! Сейчас спешно строится огромный флот, мы покорим мир… и вы сделали очень мудрый шаг, прислав столь представительное посольство и предложив помощь…

Он слушал внимательно, кивал, когда я хвастался, лишь чуть нахмурился, едва я упомянул, что предложил помощь, его посол на самом деле говорил не о помощи, а об участии в некоторых проектах, естественно, взаимовыгодных, это несколько другое…

– В общем, – закончил я, – в самое неподходящее время, когда все мое внимание и все силы сосредоточены в Сен-Мари… и не просто в Сен-Мари, а на дальнем его побережье, где та самая грандиозная стройка… в мою Армландию, где я гроссграф, с тыла вторгся король Гиллеберд из Турнедо!

Он вздрогнул, его глаза расширились, и в молчании он смотрел на меня долго и внимательно. Я видел, как в его мозгу прокручиваются сотни вариантов ответа.

– Да, – произнес он медленно, – это в самом деле новость. Хотя мы и граничим с Турнедо, однако их королевство вытянуто, как большая толстая рыбина, мы касаемся хвоста, а ваша Армландия – головы. Потому эти новости до нас еще не дошли…

– Да, – согласился я, – он долго и умело сосредотачивал большую массу войск у своих южных границ, как вы образно сказали, у головы, а потом внезапно и без предупреждения… без объявления войны!.. перешел границу и ускоренным маршем двинулся в глубь моих земель!

Он подумал, осторожно взглянул на меня, помолчал, я видел, как выбирает из всех ответов самый осторожный, никто не хочет быть втянутым в чужие неприятности.

– И что вы намерены предпринять? – спросил он.

– Дать отпор, – ответил я твердо.

– Как?

– Еще не знаю, – сказал я откровенно. – Надеюсь, мудрость Вашего Величества окажет мне добрую услугу и поможет в моих делах!

Он чуть наклонил голову, не сводя с меня оценивающего взгляда.

– Говорите вы хорошо, – произнес он. – Вроде бы грубо и по-солдатски, но в то же время умело льстите, что значит, вы не только великий воин, каким слывете, но уже знаете, как завоевывать расположение людей, влиять на них и управлять ими.

– Ваше Величество! – вскрикнул я шокированно. – Даже не знаю, что и сказать…

– И не говорите, – посоветовал он. – Мы оба знаем, что и как на самом деле. Теперь об этом… инциденте. Я лично встречался с Гиллебердом несколько раз, когда подписывали некоторые договоры, и хотя последний раз это было лет восемь назад… у меня осталось впечатление, что он до самой смерти будет крепко держать власть в руках и не сделает ничего опрометчивого. Он умен и очень осторожен. Если уж решился вторгнуться в Армландию… гм… то он наверняка знал, что захватит ее без малейшего сопротивления!

Я сказал угрюмо:

– Сопротивление будет. Отчаянное! Но, увы, его недостаточно, вы правы. Я увел почти всех рыцарей в Сен-Мари. Там нами захвачено, как вам уже докладывали, богатейшее королевство…

Он прервал меня:

– Но вы не укрепили тылы, это большая ошибка. Да-да, это свойственно молодости – смотреть только вперед, в то время как старики смотрят больше на пройденное… но правители должны видеть все спереди, сзади, с боков и сверху! Желательно и под землей хотя бы на пять-семь футов!

Я опустил голову.

– Да, это была ошибка. Но я хочу ее исправить. Неужели это совсем-совсем невозможно?..

Он сказал с сочувствием:

– Боюсь, что нет. Гиллеберд не стал бы вводить войска в Армландию, будь у вас хоть один шанс из ста выбить его обратно. Он очень расчетлив! Я другого такого расчетливого и просчитывающего все ходы наперед просто не знаю… Ладно, теперь о вашем приезде. Что вы хотите услышать от меня?

Я развел руками.

– Что вы вступите со мной в союз. Что мы с трех сторон нападем… не на Армландию, пусть уж Гиллеберд вводит туда войска, а на… Турнедо!.. Захватим и… разделим.

Он отшатнулся, смотрел остановившимися глазами, затем переспросил:

– С трех сторон… Поясните?

– С северной части – вы, – сказал я, – с южной, то есть со стороны Армландии, – я с местными баронами, у некоторых еще сохранились дружины… еще и соберу ополчение…

– Всего-то?

– И сейчас в Армландию спешат войска короля Барбароссы, – ответил я.

Он посмотрел на меня остро.

– А ему зачем? Армландия для него давно потеряна. Ему какое дело?

– Он рыцарь, – ответил я и отвел взгляд, чтобы в этот момент не смотреть ему в лицо.

– И что?

– А я его вассал.

Он хмыкнул.

– Вы? У которого земель и людей больше, чем у Барбароссы?

– Да, – ответил я с достоинством. – Его Величество король Барбаросса является моим сюзереном и по долгу клятвы придет на помощь своему вассалу!

Он покачал головой.

– Как удобно, оказывается, на время смирить гордость и не объявлять о своей независимости! Или вы не из хитрости, а в самом деле настолько почитаете Барбароссу?

– Если честно, – сказал я, – он мне нравится, даже очень. Я сам всегда явлюсь к нему по первому же зову… и даже без зова, если ему будет нужна помощь, а он окажется слишком гордым, чтобы о ней попросить.

Он вздохнул, посмотрел на меня ясными глазами, настольно полными сочувствия, что часть его вполне может быть искренним.

– Ваша верность ему поразительна… И сами вы удивительный человек. Сюда редко и трудно доходят новости, но то, что я слышал о вас и ваших успехах, должен признаться, потрясает. Однако то, что вы предлагаете сейчас, весьма серьезно. И пока не вижу ответа на самый важный вопрос…

Он умолк, глаза смотрят выжидающе, я помедлил, но он молчит, я спросил наконец в нетерпении:

– Какой вопрос? Вы ничего не спрашивали.

– Очень важный вопрос, – повторил он и сказал веско и раздельно: – А зачем… нам… ввязываться… в войну?

Я стиснул челюсти, сейчас самое важное – не упустить ни одной детали, иначе проигрыш уже ничем не отыграть.

– Ваше Величество знает, – сказал я, – что я отыскал Тоннель Древних под Великим Хребтом и вышел на ту сторону, а там обнаружилось удивительно роскошное, богатое и просвещенное королевство! Но нам недостаточно было всего лишь захватить его. Я, как уже говорил, начал сейчас строить огромный флот, чтобы перебраться на ту сторону океана и продолжить наши завоевания. Ваше Величество, скажу вам по секрету, у меня на том берегу настоящий маркизат, пожалованный мне местным королем. Да-да, на Южном материке! И корабли, очень большие корабли, здесь таких никто не видел, я отправил оттуда, с Юга!.. Они сейчас охраняют берега моего Сен-Мари от пиратов. Это все будет и вашим, Ваше Величество. Варт Генц не имеет выхода к морю, но через нас у него выход будет!

Он вскинул брови.

– Как? Не понял.

– Королевство Турнедо, – сказал я убеждающе, – лежит как раз между Варт Генцем и моей Армландией. Если оно будет завоевано, вас от океана будут отделять только земли, что находятся под моей рукой!.. А это значит, никаких пошлин, никаких проверок, никакой таможни. У вас появятся свои корабли, вы будете торговать с дивными странами и народами… Варт Генц станет великой морской державой!

Он слушал внимательно, но я ощутил, как нечто в нем начало меняться. Похоже, в начале разговора собирался мягко отказать, уже и формулировки какие-то придумал, но сейчас хоть еще и не мой, но заколебался, обдумывает.

– Турнедо, – проговорил он, – могучее королевство. К сожалению, оно почти вдвое сильнее Варт Генца.

– Но не объединенных сил Фоссано, – сказал я шепотом, – Армландии и Варт Генца.

Он подумал и кивнул.

– Для успеха вам стоило бы еще уговорить выступить на нашей стороне королевство Шателлен. Я слышал, тамошний король в последнее время побаивается растущей мощи Турнедо и усиленно увеличивает свою армию…

– Постараюсь, – сказал я. – С королем Роджером Найтингейлом у меня хорошие отношения.

– Прекрасно!

– Их, конечно, мало, – уточнил я, – для успеха, но если увидит, что поможем навсегда избавиться от угрозы со стороны воинственного соседа, он постарается дать нам войска, провиант, обозы.

– Должен бы постараться, – поправил он мягко.

– Да-да, Ваше Величество, должен бы.

Неожиданно он вздохнул, плечи обвисли, а взгляд погас.

– Двор будет против. Дети мои, все трое, весьма драчливые, но их взгляды обращены в сторону Скарляндов. Там королевство намного слабее, но земель много, люди все еще не оправились от нашествия Тьмы… Завоевать будет просто. К тому же наша династия имеет некоторые права на их корону…

– Гиллеберд должен быть смещен, – твердо сказал я. – И вовсе не потому, что он меня обидел! Ваше Величество, он единственный из королей этого региона, кто постоянно увеличивает и укрепляет армию! Вы вот экономику поднимаете, а он все войско вооружает, маневры, смотры, полководцев одних гонит, других назначает! Вы уверены, что он удовольствуется одной Армландией?

Он хмыкнул.

– Варт Генц ему не Армландия.

– Верно, – согласился я. – Сейчас вы ему почти не уступаете, особенно в обороне. Но с ресурсами Армландии он точно станет сильнее вдвое!

Он нахмурился.

– Гиллеберд не нападет на Варт Генц.

– Ему что-то помешает? – спросил я. – Гиллеберд политик, а не рыцарь. Для него договоры ничего не значат. Хотя допускаю, прежде чем напасть на Варт Генц, он может после Армландии подмять сперва Шателлен. Король Найтингейл не сможет ему ничего противопоставить.

Он нахмурился.

– Да, не сможет.

– И вот тогда, – сказал я с настойчивостью, – уж простите за прямоту, но с ресурсами Армландии и Шателлена Варт Генцу не устоять. Даже несмотря на ваше, несомненно, гениальное руководство стратега и полководца!

Глава 11

Он откинулся на спинку кресла, опустил веки, чтобы я не видел его глаз, разговор слишком серьезен, и в нем чересчур много недосказанного и подспудного, чтобы позволять заглядывать в свои мысли.

После тяжелой паузы он произнес, все так же не поднимая тяжелых набрякших век:

– Вы даже не представляете, как отнесутся к вам при моем дворе, когда узнают, зачем прибыли…

– Разве король не вы?

Он поморщился.

– Сэр Ричард, я не тиран. Я правлю, опираясь на волю и желания двора, где у меня собраны лучшие люди королевства…

– Лучшие, – уточнил я, – это наиболее знатные и могущественные?

Он снова поморщился, поднял веки и посмотрел с укором.

– Что вы за язва такая?.. Это само собой, наиболее знатные и могущественные, но я собираю в столицу также инженеров, музыкантов, художников, философов… После того страшного разорения все хотят жить мирно и отстраивать королевство, украшать его, воспевать, жить счастливо… Кстати, я тоже. И потому помогаю в их стремлении. Я – хороший король, сэр Ричард.

– Я в этом уверен, – воскликнул я. – Иначе бы не приехал!

Кривая улыбка пробежала по его сухим губам.

– В данном случае вам бы лучше поехать к нехорошему королю. К такому, который любит войны, сражения, битвы.

– Такой в наших пределах только Гиллеберд.

– Вот-вот. Ладно, я подумаю, чем могу помочь. А вы пока отдохните перед обратной дорогой… поразвлекайтесь, насколько сможете при вашем не самом веселом настроении.

Я понял, что аудиенция окончена, поднялся и учтиво поклонился.

– Ваше Величество.

– Ваша светлость, – ответил он столь же церемонно.

Я вышел, за дверью ждал молчаливый Клифтон Джонс, на этот раз он долго вел совсем другими коридорами, в результате после многих поворотов, где никого не встретили, мы вышли в другое крыло здания, что на противоположной стороне от самого донжона.

– Здесь вы дождетесь решения Его Величества, – проговорил он ровным голосом. – Вон та дверь – гостевые покои. Там все необходимое и даже больше. Если что понадобится…

Я вздохнул.

– Думаете, после такого важного разговора я смогу вот так лечь и заснуть? Я не знаю, что решит Его Величество, меня трясет, как медведь грушу…

Он посмотрел настороженно.

– Медведь? А зачем он ее трясет?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Дурак, наверное. Я пока пройдусь по саду. Может, еще с кем-нибудь погавкаюсь.

– Вы уже один раз подрались, – напомнил он, – и дважды поссорились за сегодня.

Я кивнул.

– Да, точно. Может быть, становлюсь добрее?

Он посмотрел искоса, наморщил нос.

– Как хотите. Хотя я бы не советовал.

– Почему? – спросил я. – Что вас беспокоит?

Он сказал негромко:

– Его Величество сейчас обсудит вопрос, с которым вы прибыли, с сыновьями и наиболее доверенными лордами. Но содержание переговоров станет моментально известно двору. Боюсь, вас примут еще неласковее.

– Почему?

Он сказал негромко:

– У нас уникальная ситуация, сэр Ричард. Вообще, нет таких групп, которые хотели бы с помощью войны изменить свое положение. Или хотя бы положение страны.

Я пробормотал:

– Вообще-то заслуживающая уважения позиция. Но я вот милитарист с головы до ног и не понимаю, как можно жить без войны?.. А как же слава, боевые подвиги, трофеи, право победителя, грабь чужое, законная добыча? Разве не война – дело чести, дело славы, дело доблести и геройства?

Он сказал угрюмо:

– Говорю вам, даже его сыновья не захотят воевать с Гиллебердом. Слишком уж у него блестящая репутация правителя! Он никогда не проигрывает…

– Это я слышал много раз.

– Это правда, сэр Ричард. Секретари королей лучше их самих следят за тем, что делают соседи. Гиллеберд в самом деле все делает трезво и расчетливо.

– И все же я рискну, – сказал я. Он посмотрел с вопросом в глазах, я пояснил: – И прогуляться, и бросить вызов Гиллеберду.

Он молча поклонился, а я миновал его, прошел по длинному коридору, дорогу уже запомнил и вышел в сад.

На западе странно зеленое небо, чистое и пугающе прозрачное, уже застыло перед заходом солнца, облаков нет, красный отблеск падает на внутреннюю стену хрустального купола, которым накрыт мир, затем наступят сумерки, время летучих мышей и крохотных дракончиков размером с воробьев, из-за дальнего леса поднимется мертвая и беспощадная луна…

Гуляющих почти нет, только иногда издали со стороны уединенных беседок донесется тихий смех, но в таких случаях надо делать вид, что ничего не видишь и не слышишь. Я так и делал, хотя особой куртуазностью и не страдаю, затем вдали увидел высокую красивую женщину, с нею двух помоложе, не служанки, а как бы фрейлины, вид у них таков…

Женщина, заметив меня, некоторое время всматривалась, продолжая двигаться по аллее исполненной достоинства царственной походкой, затем властным жестом остановила сопровождающих и продолжила путь в мою сторону одна.

Я выждал, когда подойдет ближе, почтительно поклонился.

– Леди…

– Вирландина Самондская, – произнесла она и, заметив, что мне это ничего не говорит, добавила: – Жена принца Марсала, среднего сына Его Величества.

Я поклонился еще раз.

– Ваше высочество.

Она прямо смотрела на меня, красивая и сильная, я молча ждал, наконец она произнесла с прежним чувством достоинства:

– Вижу, вы не сдаетесь. И держитесь неплохо.

– Ваше высочество, – повторил я вопросительным тоном.

Она сказала тем же ровным голосом:

– Я заметила, вы ищете поддержки при дворе. У тех, кто мог бы повлиять на решение короля.

– Ваше высочество, – произнес я смиренно, – кто на моем месте поступил бы иначе?

– Но пока не находите.

– Может быть, это пока?

– Да, конечно, – сказала она. – Хотя, думаю, многие на вашем месте все-таки уже уехали бы.

– Видимо, – сказал я честно, – у меня положение совсем уж хуже некуда.

Она рассматривала меня с холодным вниманием.

– Так ли уж? Я слышала, у вас за Большим Хребтом есть свои немалые земли.

Я сказал скромно:

– Всего лишь королевство, ваша светлость.

Она улыбнулась.

– Да-да, всего лишь… хорошо сказано. По-мужски. Хвастливо, но с достоинством. А еще говорят, что оно втрое больше и богаче нашего Варт Генца, хотя такое и вообразить невозможно…

– Врут, – сказал я.

Она оживилась.

– Я тоже так подумала.

– Примерно впятеро, – уточнил я. – А если еще и Гандерсгейм посчитать… гм… и мои теперь острова архипелага Рейнольдса… В смысле, мои владения распространяются и на океан…

Ее прекрасные глаза расширились до предела.

– Господи!.. Так чего же вы ищете здесь?

– Сатисфакции, – ответил я. – У меня отнимают… ваше высочество, не Армландию, с этим пустяком я бы смирился!

– А что же?

– Отнимают честь.

Ее глаза потемнели, она на долгое мгновение несколько странно ушла в себя, щеки побледнели, скулы заострились и стали подчеркнуто острыми, эдакий бьющий через край аристократизм.

– Отнимают честь, – проговорила она медленно, словно про себя, пробуя на вкус эти слова, как незнакомые или старательно забытые, – это сказано… неплохо. Вы в самом деле готовы за честь драться до последнего?

Я поклонился.

– Ваше высочество! Но ведь у меня ничего и нет, кроме чести.

– А королевство, – напомнил она, – за Хребтом?

Я отмахнулся.

– Что сравнимо с честью? Нет чести – нет и человека. По крайней мере, простите, мужчина без чести – не мужчина.

Она сделала шаг ближе, я слышал не только тепло ее дыхания, но и всего тела. Глаза стали еще огромнее.

– Сэр Ричард, – сказала она совсем тихо, я догадался, что ее фрейлины не должны услышать ни слова, – вы сказали очень хорошо. Я вам верю. И… рада, что во имя чести пойдете на все. Я обещаю вам помочь. Но, конечно, и вы пообещайте помочь мне.

Я спросил тупо:

– Вам? Разве вам что-то недостает в этом мире?

– Да, сэр Ричард.

– Чего, простите, ваше высочество?

– Мести, – ответила она мертвым голосом.

– Мести? – переспросил я. – Кому?

– Марсалу, – ответила она.

Я отшатнулся.

– Мужу?

Она наклонила голову.

– Вы поняли верно.

Я спросил с недоумением:

– Но… за что мстить? Он ваш муж, вы окружены почетом… Насколько я успел услышать тут, вы из незнатной семьи, а теперь сам король вас называет невесткой!

Она прямо взглянула мне в глаза и произнесла мертвым голосом:

– Он меня обесчестил.

– Но… простите… как?

Он произнесла:

– Честь моя не отдана была, а… отнята.