Текст книги "Ричард Длинные Руки – ландесфюрст"

Глава 9

Я подобрал с земли нож, очень необычная форма, а потом вернулся к месту схватки и поднял меч, удивительно прозрачный, словно смотрю сквозь драгоценное голубое стекло.

Не слишком легкий, не слишком тяжелый, как раз по руке. Я оглядел свой меч, на нем такие глубокие зарубины, что еще чуть, и его перерубили бы, как будто он из слабого дерева вроде сосны.

– Пожалуй, – сказал я, – возьму как трофей. Я вообще люблю собирать такие штуки… Что-то есть во мне от сороки-воровки.

Леди Ротильда все еще вздрагивает, бледная и с огромными испуганными глазами.

Я посмотрел на нее внимательно.

– Вам нечего добавить? А то я не понимаю: ваши противники захватили столицу, на троне уже кто-то сидит, утверждается… Зачем гоняться за вами, расходовать такие ресурсы? Я бы точно не стал.

Она прошипела зло:

– Ну спасибо…

– Ну пожалуйста, – ответил я. – Так почему?

Она посмотрела с удивлением и брезгливой жалостью.

– Вы в самом деле какой-то… Захватив власть, можно стать только королем, но не хозяином моих земель!.. Потому и стараются поймать, чтобы насильно выдать замуж… и тем самым прибрать к рукам мои личные огромные владения!

Я подумал, кивнул, сказал досадливо:

– Виноват, это я сам не врубился. Видно, по голове тот гад меня все-таки шарахнул… Да-да, теперь понял… Просто я жил в тех королевствах, где короли не беднее феодалов. Значит, эти ради ваших земель пытаются перехватить и по-быстрому жениться на вас? А вашего мнения спрашивать не будут?

Она вздохнула.

– Есть много способов принудить женщину…

Я чувствовал, как она вздрогнула и насторожилась. Я прислушался, но везде тихо, потом сообразил, что боится меня, раз уж сама проговорилась, усмехнулся, пошел посмотреть на раненого, однако он за это время истек кровью, а второй ушел в лес, хотя за ним такой кровавый след, что сбежится все местное зверье.

Леди Ротильда все еще смотрит на меня настороженно, как же, подсказала мне, тупому, такую невероятно новую идею, ну да, теперь будет трястись, пока видит такого спасителя.

Я свистнул Зайчику, послышался топот, он примчался, веселый и бодрый, но насторожил уши и начал принюхиваться ко мне, потом к Бобику.

– Едем? – спросил я рыжеволоску. – Или останетесь?

– Ну, я не знаю…

Я прервал:

– Леди, вы исключительно красивая женщина! Даже очень. Но абсолютно не в моем вкусе.

– Что-о?

– Не люблю рыжих, – объяснил я с подчеркнутой чистосердечностью. – Они все ведьмы. Так что с моей стороны вам ничего не грозит. Ведьмы почему-то красивые, вы не знали?.. Или безобразные, середины ну вот нет как нет. Во всяком случае, я не видел, а уж ведьм почему-то насмотрелся и нагляделся. А ваше богатство и земли я не взял бы, даже если бы мне еще и доплатили.

Она чуточку успокоилась, но сказала с некоторым вызовом:

– К счастью, вы простой рыцарь.

– И что? – спросил я задето.

– Такой брак, – объяснила она, – все равно признали бы недействительным.

– Вот видите, – сказал я с облегчением, – как мне повезло!

Она покосилась недовольно.

– Да? Вас в самом деле мое состояние не прельщает? Не врите, очень даже любезный сэр.

– А чем прельщаться?

– Мои родовые, – отрезала она, – и неотчуждаемые владения впятеро превосходят земли короля!

– Эх, Ваше Величество, – сказал я. – Как говорил один мудрец, мой ишак: хочу еду, хочу е… иду. Разве свобода стоит королевства? Ну с какой стати я стал бы обременять себя землями, замками, поместьями, деревнями, городами?

– Как это, с какой?

Я пояснил:

– Нужно обо всех думать, заботиться, а эти наглые твари, что для них ни сделай, все равно поливают экскрементами… ну, это говном, по-вашему, и ни на какой козе к ним не подъедешь… Нет уж, свобода странствующего рыцаря – превыше всего!

Она смотрела на меня несколько странно.

– Вы были в услужении знатного сеньора, – сказала она уверенно, – и слышали его жалобы! Только вы зря приняли их всерьез.

– Почему?

– А почему он не бросил свои земли, – спросила она, – и не пошел, вот как вы, странствовать?

– Ну-ну!

– Ведь не бросил же?.. Не бросил, знаю. Между красивыми стремлениями и реализацией – дистанция…

– …огромного размера, – договорил я задумчиво. – Может быть, вы и правы, леди… тьфу, Ваше Величество.

Она поморщилась.

– Плеваться неприлично.

– Дык я ж не во дворце, – объяснил я чистосердечно, – и никогда в нем не буду. У меня дворцефобия, я натурист и нигилист, природу люблю. Надо ее спешить любить, пока еще можно, а то постареет, станет такой неопрятной, даже не представляете… Ладно, я бы не хотел слишком задерживаться в этом лесу, что-то он не совсем нравится…

Она так вздрагивала, что не попадала ногой в стремя, я помог ей взобраться, а затем вскочил в седло, не касаясь стремени. Раны уже затянулись, а повыпендриваться перед женщиной святое дело.

Дальше мы двигались галопом через обширное поле, вклинившееся в лес и разбившее его надвое, хотя там, ближе к горизонту, лес все-таки сходится, как края заживающей раны.

Бобик насторожился, начал смотреть влево, быстро зыркнул на меня, я видел, как глаза быстро налились красным огнем.

– Зайчик, – сказал я, – стой!..

Мои пальцы коснулись рукояти меча, однако дальняя стена леса распахнулась, словно трава. Оттуда выметнулись два громадных чудовища, похожие на псов, но размером оба с быков.

Двигаются оба с огромной скоростью, я с холодком успел подумать, что как же повезло, что на этот раз застали нас не в лесу.

Я торопливо накинул тетиву и, наложив стрелу, поспешно прицелился в ближайшего, что обогнал другого на полкорпуса.

Стрела с щелчком исчезла, я ухватил вторую и выпустил в другого зверя, потом начал хватать и стрелять, стрелять, стараясь не слышать истошный визг Ротильды.

Оба чудовища продолжали нестись на меня, но с ними происходило нечто странное: стрелы выпали на землю, одно начало прихрамывать и отстало, но первое на огромной скорости налетело на меня, я ощутил смрад, в глазах на короткое время потемнело.

Когда оглянулся, чудовище рассыпалось, как если бы грязный туман превратился в песок, а тот взвился дымом и пропал.

Другое чудовище рассыпалось, не добежав. Я подобрал стрелы, пусть Ротильда не догадывается, что у меня за лук.

Она провизжала:

– Это же Черные Гразды!

– Ух ты, – сказал я. – Надо же!.. А что это за Гразды?

– Псы Войны! – прокричала она, дрожа всем телом. – Их могут вызвать только очень сильные колдуны!.. И копить мощь на такое черное дело нужно годами!

– Значит, того стоило, – сказал я и, посмотрев на нее, уточнил, – с точки зрения этих идиотов.

Она стояла бледная и с прижатыми к груди руками.

– Значит, – прошептали ее губы, – они сумели привлечь на свою сторону самого Керенгеля. Это самый могучий маг… Нам не уйти.

– А вот и неправда, – ответил я жизнерадостно. – Я от бабушки ушел…

Вдали послышался грозный гул. В том же месте, откуда выскочили эти два пса-нежити, напролом выметнулись всадники в дорогих доспехах, с пышными султанами и на покрытых богатыми попонами конях.

Я насчитал двенадцать человек, все выглядят очень даже серьезными и озабоченными. Завидев нас, они начали сдерживать коней – хороший знак, прямую атаку двенадцати рыцарей мы вряд ли выдержим.

– Бобик, – сказал я, – охраняй вот ее. Разрешаю убивать.

Бобик замахал хвостом, кровавый огонь в глазах разгорелся так, что зловещий отсвет пал и на морду.

Всадники с галопа перешли на рысь, а с нее на шаг, приблизились на такое расстояние, чтобы успеть закрыться щитами, если попробую ссаживать с помощью стрельбы.

Передний прокричал:

– Кто бы ты ни был, мы приветствуем тебя, сумевшего остановить наших Псов Ночи!.. Я – сэр Агинарк, глава королевский охраны. А это мои люди.

– Ричард, – назвался я, – странствующий рыцарь, который ищет смысл жизни и свое место в ней.

Агинарк крикнул:

– У тебя должно быть могучее средство от нежити?

– Есть, – скромно сказал я. – Я сам это средство.

Он коротко хохотнул.

– Хорошо сказано. А теперь о деле. Мы преследуем эту женщину, она выкрала нечто важное из королевского дворца. Она принадлежит нам.

Я перевел взгляд на леди Ротильду.

– Так вот в чем дело? – протянул я озадаченно. – А я смотрю, в той картине, что вы нарисовали, многое не сходится…

Она сказала отчаянным голосом:

– И что? Да, я соврала. Но эта вещь принадлежит мне!

Всадник возразил спокойно:

– Эта вещь принадлежала королю Гергенту Великому.

– Это был муж! – воскликнула она. – Теперь принадлежит мне!

Всадник покачал головой:

– Нет.

– Это достояние королевской семьи!

Он отрубил тверже:

– Это достояние королевства.

– Я – королева!

– Уже нет, – ответил всадник и обратил взгляд на меня. – Кто бы вы ни были, отважный герой, но правда и право на нашей стороне. К тому же нас двенадцать, с оружием обращаться умеем. За лук вы схватиться, конечно, успеете, но больше двух выстрелов сделать не дадим, как вы понимаете. Все мы тверды в желании вернуть сокровище в королевскую казну. Даже если убьете кого-то из нас, да хоть половину, остальные зарубят вас…

Я сказал медленно:

– Последний довод особенно… убедителен. Хорошо, передаю эту весьма обременительную ношу вам. Бобик, ко мне! У нас своих дел невпроворот.

Конечно, мне бы в самом деле ехать, дел невпроворот, но я политик только на словах да в громадье планов, а на самом деле весь из себя оскорбленная на глазах женщины ранимая сущность, прям поэт трепетный и легкокрылый…

Проскакал милю на случай, если за мной следят каким-то образом, затем вернулся по их следу, понял, в каком направлении движутся, что не такая уж и задача, послал Зайчика по взгорью и вскоре увидел весь их отряд внизу в долине.

Так и есть, руки Ротильды свободны, однако длинный повод ее коня привязан к седлу едущего впереди всадника. Более того, ее ноги, как я заметил с изумлением, связаны прочной веревкой друг с другом под конским брюхом. Едет она гордо, ни на кого не смотрит, да с нею и не заговаривают, их дело привезти ее обратно и получить награду.

– Не спеши, – шепнул я Бобику. – Ищи место для засады…

К моему удивлению, он посмотрел серьезно и помчался вперед по гребню. Зайчик понял и ринулся за ним.

Этот псяка в самом деле отыскал удобное местечко: долина сужается, много свалившихся камней затрудняет дорогу, а в мою сторону есть узкая тропка между отвесными скалами.

Я спешился, огляделся. Зайчик сразу отошел на задний план, выбил копытом что-то вкусное из валуна и начал с хрустом грызть.

Я потрепал Бобика по лобастой башке.

– Да ты умница, – сказал я потрясенно, – я не знал, что такой хитрый… Может быть, ты и кофе делать умеешь?

Он хитро улыбнулся, лизнул мне руку и лег на камни. Я приготовил лук, а вдали уже послышался приближающийся стук копыт.

Они едут в том же порядке: впереди рослый воин с красивым жестоким лицом, в кольчуге, с плеч ниспадает красный плащ, что накрывает идущую от седла веревку, за ним движется конь с Ротильдой, а следом остальные одиннадцать воинов.

Если раньше ехали компактной группой и весело переговаривались, то теперь им прошлось вытянуться по одному, я прицелился в переднего и ждал, когда тот приблизится к рассчитанному месту.

Он словно ощутил опасность, начал быстро зыркать по сторонам, затем взял привязанный к седлу шлем и напялил на голову, даже забрало опустил.

Я вздохнул, быстро натянул тетиву, поймал цель и спустил стрелу. Воин, как мне показалось, успел ее заметить в последний миг, но отшатнуться не сумел, она ударила его сбоку в шею и вышла с другой стороны.

Он захрипел и начал клониться на конскую гриву.

Я поднялся и прокричал во весь голос:

– Ротильда!.. Ко мне!

Бобик заворчал и посмотрел на меня с упреком.

– Не ревнуй, – сказал я. – Женщина! Мы скоро от нее избавимся.

Ротильда пустила коня вперед, поравнялась с ведущим. Я успел увидеть, как она дотянулась до его пояса и выхватила оттуда нож, дальше я за нею не следил, стрелы идут веером в безумцев, что стараются атаковать, перепрыгивая через упавших людей и коней.

Ротильда наконец перепилила конский повод и повернула коня в сторону этой узой расщелины.

– Молодец, – прошептал я с облегчением, – догадалась… Бобик, не ворчи, ты все равно умнее.

Глава 10

За Ротильдой погнались несколько человек, к ней уже протянулись руки, но одному стрела угодила в голову, другому в грудь, третий влетел за женщиной в щель, он тот мне и нужен: стрела попала ему в шею, он начал падать, потянул повод, и они с конем грохнулись оземь, загородив узкую тропку.

Конь с Ротильдой вылетел из расщелины на мою сторону, глаза у обоих перепуганные, она закричала восторженно:

– Я знала, я знала!

– Теперь не отставать! – велел я.

С длинного пологого холма мчаться легко и красиво, ее конь в самом деле не отставал в простом галопе, и мы ушли довольно далеко, прежде чем она перестала оборачиваться.

– Сэр Ричард, – произнесла она с сомнением, – вы настолько хороши с луком, что я усомнилась в вашем благородном происхождении. Но все равно я вам весьма признательна. Обещаю, вас вознаградят по достоинству.

– Спасибо… но лучше не надо.

– Почему?

– Меня пугает это… по достоинству.

– Простите, чем пугает?

– Всем, – ответил я откровенно. – Я сам еще не знаю всех свои достоинств. То ли вам надо будет приготовить мне гору из золота и горный хребет из бриллиантов, то ли меня нужно утопить в болоте…

Она усмехнулась, приняв за шутку, хотя я говорю с самым серьезным лицом, затем скомандовала:

– А теперь снимите веревку с моих ног.

Я сказал с сомнением:

– Может, пусть? Зато не свалитесь.

– Я прекрасно держусь в седле, – возразила она сердито.

– А если напьетесь?

Она поморщилась.

– Глупые мужские шуточки. Леди, кстати, тоже могут искать уединения.

– А, – сказал я понимающе, – растрясло… Минутку!

Веревку я быстро перехватил ножом, остатки хотел бросить за кусты, да не будет подсказки, а потом передумал и разложил прямо на дороге.

Она посмотрела, подозрительно нахмурилась.

– Зачем?

– Следы они и так видят, – объяснил я, – а когда заметят веревку, явно положенную нарочито, чтобы заставить идти именно этой дорогой, сразу заподозрят засаду или ловушку… И будут продвигаться как осторожные улитки.

Она фыркнула, но ничего не сказала, а торопливо исчезла за ближайшими кустами.

Бобик хотел пойти за нею, но покрутил носом и посмотрел на меня с вопросом в больших мудрых глазах ребенка.

– Если хочешь, – сказал я, – можешь пойти. Поможешь процессу.

Он подумал, снова понюхал воздух и даже чуточку попятился. Ротильда вышла из-за кустов достаточно быстро, сама поднялась в седло, хотя я соскочил и готовился помочь.

– За мной, – сообщила она деловито, – пустили самого начальника дворцовой стражи.

Я буркнул:

– Я запоминаю с первого раза.

– Правда? – спросила она язвительно. – А я думала, что вы воин.

– И что, если начальник стражи?

– В его руках, – объяснила она, – лучшие воины, лучшие кони… Они сумеют и догнать, и даже перекрыть все дороги впереди.

Я пустил Зайчика в ровный галоп, Ротильда умело заставила своего коня держаться рядом, на меня почти не смотрит, лицо отрешенно-угнетенное.

– Так уж и все? – спросил я.

Она вздохнула.

– У них мощные амулеты и даже талисманы. Керенгель мог настроить их на меня еще там, в моем дворце.

– Тогда должны бежать по следу, – возразил я. – А не забегать вперед и раскидывать сети!

– Впереди Зачарованный Лес Ночи, – произнесла она, я ощутил ужас в ее словах. – Мы можем обогнуть его только справа или слева! Там хорошие дороги, а других нет, дальше скалы и пропасти… Им нужно всего лишь устроить засады на этих дорогах. А людей у них столько, что и десяток могли бы перекрыть…

Я подумал, поинтересовался:

– А что за Лес Ночи? Как я понимаю, это все-таки лес, а не бездонное болото, мертвое озеро или огненная пропасть…

Она зябко передернула плечами.

– Там живут чудовища!.. Никто оттуда еще не вышел живым.

– А мертвыми выходили?

Она дико посмотрела на меня.

– Как это… мертвыми?

– Тогда еще не все потеряно, – утешил я. – Мы сократим путь. Через этот Ночной Лес.

– Сэр Ричард, вы с ума сошли?

– Так ведь с вами, – галантно ответил я. – Разве это не естественно?

Она раздраженно поморщилась странному комплименту, который можно понимать по-разному, но смолчала.

А впереди в самом деле вырастает стена огромных деревьев, могучих и величавых. Дорога, благоразумно не приближаясь даже к опушке, раздвоилась, как змеиный язык, одна часть пошла обходить слева, другая – справа.

Хотя у меня при себе нет карты, но эта часть турнедских земель входит то ли в мою долю добычи при разделе, то ли в ту, что отходит Барбароссе. В любом случае моя, Барбаросса не может перевести ее к себе, а значит – это продолжение Армландии…

Да и вообще пора смотреть на эти земли как на свои, за которые отвечаю я, и только я. И вообще все люди в королевстве мои, за исключением той части, что отходит Найтингейлу, но это намного восточнее…

Ротильда поглядывает искоса с недоверием, все еще не верит, надо быть либо дураком, либо сумасшедшим, чтоб вот так взять и попереться через зловещий лес, откуда никто не выходил живым.

– Бобик, – сказал я, – далеко не уходи, моя ласковая собачка, моя лапушка, мой замечательный птенчик!

Она зябко передернула плечами.

– Ну да, птенчик.

– Гусей же ловит? – возразил я. – Значит, летает. Только вам не показывает.

К моему удивлению, она все-таки приняла достаточно спокойно, что я направил коня прямо на стену деревьев.

– Вы храбрая женщина, – похвалил я. – Хоть и королева.

Она наморщила нос.

– Просто привыкла доверять мужчинам. Не во всем, конечно, это было бы совсем дико – я не решусь поручить им пересчитать пальцы на одной руке, все равно ошибутся, но вот насчет подраться… у вас частенько получается.

– Спасибо, – сказал я с чувством. – За доверие.

– Не за что, – ответила она безмятежно. – Вы уже показали себя хоть и недостаточно умным, но это мужчине и не надо, зато сильным и драчливым.

Деревья толстые и стоят тесно, ветви начинают расти там, где могут ухватить хоть немножко солнца. Мне показалось, что въезжаем в некий храм, где свод поддерживают эти величественные колонны, исполинские и прямые, крон даже не видно в сияющей вышине, откуда глаза слепит солнце.

Зайчик идет между могучими деревьями бодро, Бобик вообще метнулся вглубь, издали донесся жалобный писк убегающего в ужасе зверька, а я ломал голову, пытаясь вспомнить, не тот ли это лес, куда я убедил переселиться троллей.

Нет, тот вроде бы должен быть ближе к Армландии. Я убедил их покинуть чахлый лес на границе с Шателленом, Армландией и Турнедо и передвинуться примерно на сотню миль в глубину турнедских земель. Теперь там либо армландские, то есть мои, либо барбаросьи, тоже не как бы, а фактически мои, хотя по договору и не мои.

Ну что кривиться, я ж не провидец, чтоб догадываться о будущем этих земель. Тогда я барахтался, только бы выжить, для этого и подгадил Гиллеберду с этими троллями, обезопасив заодно армландские рубежи и дороги. Но поговорка насчет неплевания в колодец не устаревает и в те времена, когда колодцев уже и не будет…

Ротильда должна ехать сзади, но там ей еще страшнее, то и дело пускает коня рядом. Ее взгляд чаще обращается ко мне, чем на страшные деревья впереди, за которыми пугающая неизвестность.

Кони наши идут ноздря в ноздрю, Зайчик смотрит вперед, по сторонам ничего интересного, вид у него такой, что уже навидался всяких нестандартных мест по самое не могу.

Стук копыт стал звонче, ощущение такое, что подковы бьют в камень. Вообще-то кони идут по ровному ковру из опавших листьев, багряных, пурпурных и красных с примесью оранжевых и желтых, – очень красиво, но под ними явно каменные плиты…

Дальше вообще начали попадаться выступающие из земли руины. Некоторые настолько покрыты толстым слоем мха, что неотличимы от пней, есть даже в мой рост, и тоже коричнево-зеленые. Семена травы кое-где сумели пролезть в щели и выпустили оттуда длинные стебли.

– Здесь зачарованный город, – проговорила она дрожащим голосом. – Они скрыты, но все видят…

– А чего им скрываться?

– Не знаю, – ответила она, – но если город зачарован, то они должны…

– Да, – согласился я, чтобы ее поддразнить, – как руины, так и зачарованные. А еще в них спрятаны несметные клады…

Она оживилась, быстро посмотрела по сторонам.

– Где?

– Настоящая женщина, – сказал я поощрительно, – жадная, цепкая, хваткая…

Она с достоинством выпрямилась в седле, красивая и гордая, одинокий лучик солнца проник сквозь зеленые кроны и воспламенил жарким пурпурным огнем роскошную копну волос.

– Мне клад не нужен, – отрезала она гордо, – я достаточно богата и весьма щедра… бываю! Но среди древних вещей попадаются очень красивые серьги, ожерелья, подвески…

– Настоящая женщина, – повторил я, – красивые побрякушки вырвет из лап самого дьявола.

– Сэр Ричард!.. Или вы не сэр?

– Это когда как, – ответил я.

Она вскинула брови и оглядела меня внимательно.

– Это как?

– А когда как мне удобнее, – ответил я нагло. – Демократ, одним словом. Политкорректный демократ.

Руины заброшенного города проступают все четче, чем дальше продвигаемся в этот зачарованный лес. Мне казалось, что такое встречалось разве что в тропиках Индии, да еще в джунглях, где находят пирамиды майя, хотя вообще-то после великого отступления Рима с его европейских земель лесом заросли не только знаменитые римские дороги, но и брошенные имперскими гарнизонами небольшие города…

Этот город, конечно, не римское наследие, хотя копыта арбогастра гулко бьют в покрытый опавшими листьями камень точно так же, как если бы и был римским, а я осматривался с беспечным для Ротильды видом, но настороженный настолько, что если мне сзади над ухом сказать «Гав!», я даже не знаю, удержу ли перепуганный мочевой пузырь от адекватной реакции. Да и сфинктер…

Чуточку в сторонке от прямой линии, которой держусь, нечто странное горит золотым огнем, словно гигантская свеча. Я присмотрелся: все-таки не свеча, пусть даже огромная, больше похоже на крест…

Дорога наша идет мимо, я незаметно скорректировал галоп Зайчика, огненный крест начал приближаться. Высотой в два моих роста, массивный, солидный, создан не то из идеально ровного камня, не то из металла, но полыхает жарко только верхняя часть, а скупо раздвинутые в стороны крылья выглядят вообще холодными.

Пламя почти прозрачное, кажется безобидным, но земля покрыта мелкими птичьими костями тех дур, что посмели пролететь над ним. Это не считая тех упавших, кого зверьки затащили в норы.

Она сказала задумчиво:

– Интересно, зачем установлен…

– Догадываюсь, – ответил я. – Вы не рискнете подойти, Ваше Величество?

Она удивилась:

– Я? Конечно, не побоюсь. А вот вам опасно…

– В самом деле?

– Я уверена, – отрезала она.

Ее конь страшился подойти ближе, фыркал и упрямился, ветерок иногда меняет направление, и в нашу сторону дует достаточно жарким воздухом.

Я соскочил на землю, протянул к ней руки, но она достаточно ловко опустилась на землю, не забыв напомнить:

– Я часто сопровождала супруга на охоту!

Мы подошли к кресту, воздух в самом деле жаркий, я осторожно коснулся кончиками пальцев середины, где чистое от рун место, а так ими исчерчены все три конца креста. Возможно, и четвертый, но он глубоко в твердой, как камень, и выжженной земле.

Поверхность, как ни странно, холодная, даже ледяная. Я вздрогнул от неожиданности, отдернул руку.

Ротильда тут же отодвинулась от меня, во взгляде появилось острое подозрение.

– Не подходи ко мне, – предупредила она. – У меня есть нож!

Ее рука в самом деле выудила из складок платья короткий нож с тонким лезвием.

Я сказал раздраженно:

– Не прикидывайся, вампирша.

Она ахнула:

– Я?

– Ты, – сказал я обвиняюще, – а самой слабо коснуться?

– Это ты, – сказала она, – нежить или нечисть. Никто из людей не смог бы победить столько вооруженных воинов. Так что не надо прикидываться!

– Ты не коснулась креста, – напомнил я.

Она с гордым видом потянула руку, уперлась было в камень всей ладонью, мол, на тебе, но тут же с воплем отдернула.

– Ага, – сказал я злорадно, – даже не вампирша, а что-то похуже.

Она окрысилась:

– Что может быть хуже?

– Ну, – протянул я задумчиво, – к примеру… королева Мезины. Вы в самом деле королева, Ваше Величество?

Она нахмурилась, оглядела меня с головы до ног подозрительно.

– Ладно, – произнесла наконец с колебанием в голосе, – поедем дальше.

– Что? – спросил я в изумлении. – Вы забыли, Ваше Величество, это я решаю, ехать или не ехать.

Она топнула ногой:

– Так решайте, доблестный и отважный сэр, побыстрее! Ну?

Я оглядел ее с головы до ног. Среднего роста, рыжеволосая с широко расставленными глазами, она выглядит полной жизненной силы, что делает бесстрашными даже слабых женщин.

– Хорошо, Ваше Величество, – сказал я с иронией. – Будем считать, что мы проверили друг друга на предмет нежити.

– И нечисти, – добавила она.

– Жаль, сказал я, – самое главное проверить не удается.

Она некоторое время молчала, прикидывая, что же самое главное, наконец спросила недовольно:

– А что это?

– Где вы мне врете, – объяснил и я добавил ехидно, – Ваше Величество.