Текст книги "Ричард Длинные Руки – лорд-протектор"

Часть 2

Глава 1

Кобеду я совсем издергался, напор падающих с вершины Хребта лавин вбил в тоннель каменную массу, спрессовав ее так, что даже за сотню шагов от входа они чуть ли не монолит, но все-таки не может же Тоннель быть забитым весь! Или даже на четверть… И вообще мастер Маргулер может ошибиться, работы окажется на полдня…

Раздался грохот копыт. Бобик вскочил, шерсть поднялась, он раздраженно гавкнул. Ровный цокот подков по камню прервался, слышно было, как всадник пытается справиться с конем.

Я подозвал Бобика, он лег рядом, недовольно ворча. Из-за строений вынырнул на легком коне юноша в ярко-желтой одежде гонца, издали замахал руками.

– Ваша светлость, ваша светлость!

Бобик хотел показать зубы, я цыкнул. Гонец прокричал, не покидая седла:

– Несчастье!

Я крикнул зло:

– Быстрее! Что стряслось?

– Леди Лоралея…

Холод охватил меня с такой силой, что лязгнули зубы.

– Что…. Что с нею?

– Похитили…

– Что?

– Украли…

В глазах потемнело, словно Вселенная стремительно собралась снова в единую точку для нового Взрыва. Тяжесть навалилась на мои плечи, вжала в землю.

– Как, – проговорил я не своим голосом, – как это случилось?

– Леди Лоралея выехала в долину, – проговорил он торопливо плачущим голосом. – Она пожелала покататься в той повозке, что вы для нее придумали. И когда они выехали к реке, всю охрану сморил тяжкий сон…

– Заснули? – прокричал я в слепой ярости.

– Колдовской сон! – крикнул он поспешно. – Кто был на коне, так там и заснул! Старшой охраны упал с коня, но не проснулся, хотя конь наступил ему…. на живот. А когда колдовство рассеялось, леди Лоралеи там уже не было. А повозка пуста…

Зайчик выметнулся на свист, уши торчком. Хвост развевается трубой, в глазах готовность мчаться хоть по горам и лесам.

– Бобик! – заорал я. – Бобик!

Гонец пустился следом, но я даже не стал скрывать возможности Зайчика, мы пошли сразу навстречу крепнущему ветру, реву. Мимо проносились деревья, снизу пару раз блеснула вода, но даже брызги остались позади, и вскоре блеснула золотом освещенная солнцем крепость.

– Дальше, – сказал я сквозь зубы, – Зайчик, давай левее…

День солнечный и прохладный, но меня терзал внутренний жар, а к горечи потери странно примешивается и чувство оскорбленного достоинства: как, у меня? Украли? Прямо из-под носа увели? Да не корову какую-нибудь, а женщину? Потеря чего больше всего задевает мужчину?

Укатанная колесами тяжелых телег и легких повозок дорога жирно блестит, напоминая глубоко вдавленные рельсы железной дороги. Запахи давно выветрились, я шарил взглядом по окрестностям и прикидывал, что вон там пропасть, а с той стороны горы, а сзади крепость, так что увезти могли только вон в том направлении…

Навстречу помчались двое всадников. Я холодно взглянул на их виноватые лица. Один прокричал торопливо:

– Сэр Норберт уже разослал во все стороны людей! Ищут следы!

– Нашли? – спросил я зло.

– Пока нет…

Я взглянул на быстро надвигающиеся с востока тучи.

– Уже и не найдут.

На том самом месте, где так и осталась осиротевшая повозка, меня встретил сэр Норберт. Глаза запали, под ними повисли темные мешки, но козырнул и отчеканил с непроницаемым лицом:

– Я велел ничего не трогать. Фоллер и Октазмер с разведчиками поехали вниз, надеются расспросить людей, вдруг кто видел каких чужаков. Сэр Ричард, я очень виноват, не сумел уберечь леди Лоралею!

Я сказал раздраженно:

– Да что вы могли против магии!

Он сказал хмуро:

– К сожалению, магию применили не только для колдовского сна.

– А в чем еще?

– Следы, – объяснил он. – Следы были, сэр Ричард. Настоящие глубокие отпечатки копыт. Но оборвались необъяснимым образом. А потом пропали и сами оттиски. Но, судя по ним, всадники явились на очень больших конях. Подковы с блюдце, вдавлены на три пальца, а земля здесь сухая и твердая.

Я кивнул на повозку.

– Там и стояла?

Он посмотрел на меня уважительно.

– Нет. Это еще одна странность. Туда не въехать, видите, какие камни… Но когда все очнулись, повозка была уже там. Всего шагов на десять в сторону, но туда кони бы не прошли.

– Очнулись все разом?

– Да, – подтвердил он. – Одновременно. Так бывает только при магическом сне.

Я вздохнул.

– Ладно, возвращайтесь в крепость. Здесь вам делать уже нечего.

– А вы, сэр Ричард?

– Побуду здесь.

– Так нам что… уходить всем?

– Да-да, – сказал я уже раздраженно, – убирайтесь!

Он поклонился, пряча глаза, полагает, что я просто хочу побыть наедине со своим горем. Прекрасно понимает, как я жестоко оскорблен, даже вдвойне: как мужчина и как могучий лорд. Да еще и вот так на виду у всех, такое смывается не просто кровью, а чтоб еще и всех до седьмого колена…

В самом деле, как загнанный зверь, не знаю, куда метнуться и что делать. Если я не дурак, а я не дурак, то должен вернуться к камнерубам: вот-вот пробьют завал. Дальше таинственный Тоннель, столько надежд с этим проходом под Хребтом, но все-таки я мужчина, а значит – дурак, к тому же оскорбленный мужчина, а это значит – опрометчивый дурак, готовый натворить сколько угодно и каких угодно ошибок.

Но мы ухитряемся не только оправдывать свою дурь, но даже поэтизировать ее, потому я, утерев невидимые миру слезы, встал с камня и сказал Зайчику гордо и красиво:

– Все в наших руках, поэтому их нельзя опускать. Величайшее испытание мужества – потерпеть поражение и не пасть духом. Словом, броня крепка, и кони наши быстры!

Ветер засвистел в ушах. Стиснутая отвесной стеной гор и бездонной пропастью долина оборвалась резко и быстро, простор распахнулся в обе стороны пугающе бескрайний. В какую сторону направить Зайчика? Несколько раз пытался что-то уловить в тепловом или запаховом, но сперва только кружилась голова, наконец пошла носом кровь, а я чувствовал тошноту и дикую усталость.

Бобик однако бежал впереди и все оглядывался в недоумении, наконец я хлопнул себя ладонью по лбу.

– Бобик, прости дурака!.. Да, твой замечательный хозяин бывает дураком, даже редкостным, только никому не говори.

Он помахал хвостом и побежал быстрее, но все оглядывался, скачет ли Зайчик следом.

– Все в порядке, – заверил я. – Как я, дурак, не сообразил! Затмение какое-то нашло… давай-давай, иди по следу!

Зайчик несся за Адским Псом, я даже не смотрел по сторонам, перед глазами дикие и отвратительные сцены, как какая-то сволочь срывает с Лоралеи платье, насилует, а она смотрит в потолок умоляюще: ну когда же, когда примчится любимый сэр Ричард, спасет, увезет, вернет в ее уютное гнездышко?

Верну, кричал я мысленно, а там все сожгу, разорю, камня на камне! Никто не смеет наносить мне столь тяжкого оскорбления. Для мужчины нет ничего более оскорбительного, чем украсть у него женщину. В древности из-за этого то и дело вспыхивали войны, чего стоит только десятилетняя резня между Элладой и Малой Азией, а сколько таких, на которые просто не нашлось очевидцев-гомеров? Я, конечно, обойдусь без войны, но молниеносная и крайне кровопролитная кампания будет вполне уместна. И послужит уроком другим, что с гроссграфом шутки плохи.

Лес распахнулся, Бобик выметнулся на простор, я поспешно заорал:

– Назад!.. Ко мне!

И сам подал Зайчика обратно в чащу, потому что впереди на заросшем деревьями и кустарником зеленом холме – замок.

Мне казалось, что уже знаю все замки Армландии, тем более – близко расположенные, но этот в самом деле вижу впервые. Если бы увидел когда – не забыл бы. Даже не потому, что память теперь идеальная, но замок слишком уж не похож на все прочие.

Какие бы они ни были: квадратные, конические, двойные, с мерлонами, апстидами и прочими наворотами, но все выстроены в одну эпоху, это чувствуется, а этот как будто отгрохали римляне, древние египтяне, а то и атлантидцы… хотя тогда замков не строили, но ощущение такое, что этот замок…

Я охнул, вспомнив рассказ сэра Гуингнема о короле Тангере и его возникающем раз в триста лет замке. Похоже, похитители знали, когда появится замок, и воспользовались этим.

Тысячу лет тому землю хорошо унавозили вокруг тогдашнего замка, деревья вымахали великанские, могучие, высокие и с вольно простертыми ветвями. Сейчас этот замок, внезапно возникнув на старом месте, часть деревьев подмял, а те, что оказались чересчур близко, обломали о его каменные стены слишком уж раскинувшиеся ветви.

– Так, – сказал я бодро, – расплата настигла злодеев быстрее, чем они ожидали… И даже быстрее, чем ожидал расплачивающийся. То есть я, такой вот шустрый.

Зайчик отошел в сторону и перекусывал толстые ветки, до которых дотягивался, Бобик часто дышал и смотрел на меня умоляюще.

– Нет, – сказал я отечески. – Не хочу пробуждать в тебе темные инстинкты. Ты просто милый добрый Бобик! Лови гусей, можешь даже рыбу поймать, где ты ее только в лесу находишь, но из-за деревьев не показывайтесь… Ждите!

Он тяжело вздохнул мне в спину, а я перебегал от дерева к дереву, хотя благоразумно влез в личину исчезника. Когда за стволами холодно блеснули пурпуром в свете закатного солнца стены, пришлось переступать, а потом и вовсе перебираться через горы свежеобломанных веток. Судя по тому, что сок уже не сочится, но листья только-только завяли, однако не засохли, замок возродился не раньше, чем неделю тому.

Выходит, Лоралею похитить готовились давно, не было только шанса уйти от погони. Удобный случай подвернулся, когда этот замок возник перед носом заговорщиков… Это еще значит, если рассуждаю верно, что похитил не кто-то из могущественных лордов. Тот бы не стал здесь прятать добычу, а утащил бы сразу в свой хорошо охраняемый замок.

Я подумал, что вообще-то могу взять если не штурмом, то осадой любой замок в Армландии, но, во-первых, для этого пришлось бы собирать заново только что распущенное войско, а как им это объяснить, во-вторых… что, если похититель не из Армландии?

Сучья потрескивали под моим весом, я взбирался по дереву в личине незримника, часто останавливался перевести дыхание. Солнце наполовину опустилось за далекий лес, облака полыхают страшно и кроваво, зубцы крепостной стены зловеще горят золотым огнем, словно плавятся.

Останься замок здесь на века, хозяева тут же пригнали бы дровосеков. Холм был бы очищен не только от деревьев, но от кустарников и даже травы. Никто не должен подбираться незамеченным, но сейчас замок окружен великанскими деревьями, и сразу с трех сторон над стенами нависают толстые ветви.

Наконец я добрался до сравнительно толстой ветки, что нависает над стеной. Те ветви, что легли прямо на стену, обосновавшиеся в нем люди порубили топорами, вон обрубки, но до нависших над головами просто руки не дошли: не жить здесь собрались.

Черные тени уже давно заполнили внутренний двор, а когда погас последний луч света, замок погрузился в темноту, только в одной из трех башен свет горит в окнах на всех этажах.

Весь мир в сером, это я перешел на ночное зрение, снизу пахнуло таким мощным запахом жареного лука и яичницы, словно я все еще в запаховом. Из башни вышел и направился по стене в мою сторону солдат в легких доспехах, поджарый и даже в такое спокойное время все еще настороженный.

Хороших воинов подобрала какая-то сволочь, мелькнула у меня мысль. Я изготовился прыгнуть ему на плечи и сломать спину, но внезапное отвращение к убийству остановило в последний миг.

Солдат прошел до башенки на другой стороне, но не вошел, а повернулся и двинулся обратно. Я распластался на ветке, сучок впился в пах, но устраиваться поудобнее уже поздно, терплю, сцепив зубы.

Он шел все медленнее, я мысленно подгонял: давай-давай, проверил пост, теперь иди и вытри еще горячую сковородку куском хлеба, так положено, запей вином, нечего тебе здесь…

Страж остановился, долго копался в штанах, затем так же неспешно и с наслаждением мочился со стены. Сучок уже пропорол мне штаны и впился в нежную плоть.

Наконец солдат потряс чем-то там, плохо видно, двинулся к своей башне. Я разжал пальцы, обрушился ему на плечи всем весом. Подо мной сухо треснуло. Для верности я саданул в висок, там тоже хрустнуло, затем неподвижное тело соскользнуло со стены в темноту.

Нефиг, мелькнула злая мысль, испытывать милосердие человека с нормальной психикой. У нас вообще-то совсем не стена между «ручку пожалуйте» и «убью нахрен». Я, как политик, это должен учитывать в своем блестящем, надеюсь, будущем.

Луна часто прячется за облаками, но все равно через двор я пробирался, держась в тени, как если бы был зримым для всех. Колдуны видят и незримников, от них надо прятаться так, как таился бы на свету.

В донжон перебежал на цыпочках по перекинутому со стены мостику, непростительный промах архитекторов, или же допотопный король Тангер жил в абсолютно мирную и счастливую эпоху. В коридор, освещенный всего двумя чадящими факелами на противоположных концах, удалось пробраться через плохо прикрытую дверь. Понадобилось отворить ее всего лишь чуть шире, и вот уже приставным шагом вдоль стены, а потом дальше, дальше, вслушиваясь в голоса, внюхиваясь в запахи, сладостный аромат тела Лоралеи не пропущу…

Впереди послышались шаги, я прижался к стене. Смена караула, впереди разводящий, за ним двое, но отношения явно дружеские. Один сзади догнал начальника и заговорил раскованно, так и прошли вдвоем, широкие и хмельные, за ними третий, этот вообще пошатывается…

Этот третий, который ухитрялся задевать стены с обеих сторон, коридор ему слишком узок, оступился и задел меня плечом. Глаза его округлились, рот глупо открылся.

– Кто… здесь?

– Миртус… – шепнул я.

– Какой Миртус?

– А вот такой, – прошипел я.

Он открыл рот для вопля, а я зажал ему рот и воткнул длинное лезвие меча в печень. Он охнул, обмяк и начал сползать на пол. Я торопливо догнал двух, ударить в спину успел бы, но что-то чересчур рыцарское удержало, вместо этого сказал злобно:

– Гав!

Они начали оборачиваться, на мордах веселые улыбки, их дружок дурачится, так и померли, а я с забрызганным кровью мечом побежал быстрее.

И ноздрей коснулся драгоценный запах ее волос, ее кожи! Если верить разлитому в воздухе аромату, Лоралея сейчас вон в той башенке…

Сзади раздался крик, топот, звон железа. Я услышал щелчок, упал на руки. Над головой сердито вжикнул стальной арбалетный болт. Сухой удар в стену, брызнула каменная крошка.

Подхватившись, я успел прыгнуть за угол, еще два болта с силой ударили дальше, тускло брызнули багровые искры. Ускоряя метаболизм, я пробежал по узкому переходу, ворвался в небольшой зал и пронесся там, как дикий кабан через поле. Крики растут, народ хватается за оружие, и, похоже, меня загнали, не как кабана, а как зайца, сдуру забежавшего в псарню. Людей с оружием не меньше двух десятков, это бы еще ничего, но у них арбалеты и проклятый маг, что убрал мою невидимость так же просто, как я почесал ухо.

От бега и напряжения я разогрелся так, что уже начинаю светиться подобно раскаленному слитку металла. Пот стекает по лбу и шипит, будто на раскаленной сковородке.

Тяжело дыша, я спрыгнул, пробежал через темный двор, расцвеченный слабыми пятнами лунного света. Стоптал только одного, пронесся по каменным ступенькам на стену, сердце едва не выскакивает, до распахнутых дверей желанной башенки рукой подать…

Оттуда выскочили трое, за ними еще и еще, а последним выбежал с обнаженным мечом в руке рыцарь в хорошо подогнанных легких дорогих доспехах.

– Вот он! – прокричал он. – Убейте его!

– Эй-эй, – крикнул я, – а как насчет взять в плен?

Его люди остановились в нерешительности, один произнес с вопросом в голосе:

– Сэр Рикардо, а если он сдается?

– Все равно убейте, – прокричал рыцарь разъяренно. – Он в любом виде опасен!

– Но как же…

– Просто убейте!

Глава 2

В окне башни свет блеснул на металле, я инстинктивно отшатнулся, но в плечо садануло с силой раскаленного молота. Стальной болт пробил мышцы и глубоко вонзился в ткани.

Остальные тут же ринулись в атаку, блестя мечами. Я зарычал, поспешно отступил. Они навалились, я отступал еще и еще, пользуясь тем, что на гребне узкой стены против меня может драться только один. В конце концов из дальней башенки, что за спиной, выбежали еще двое. Я услышал их топот и уловил запахи жареного лука, развернулся, смел обоих, как сухие листья, опешивших от неожиданности, вбежал с разбегу в их башню и с треском захлопнул свободной рукой дверь, заложив щеколду.

Наверх идут каменные стертые ступени, но дорогу перекрывает металлическая дверь такой толщины, что от одного ее вида стало холодно, несмотря на жар в теле и злое жжение в плече. Я выл и рычал, пока зарастающие ткани выталкивали арбалетную стрелу, наконец сам выдернул и выбросил в окно, пусть думают, что я по-прежнему с одной рукой.

Со стороны стены в дверь начали ломиться, послышался разъяренный голос сеньора. Вскоре донесся уверенный и холодный голос мага, уверяющий, что сейчас заставит меня самого бросить меч и выйти, покорного его чарам.

Ага, щас, подумал я мстительно. Давай-давай, а я переведу дыхалку. Обложили, гады. Вообще-то я думал, их трое-четверо, а тут целая стая, явно собрал все свои силы…

Замок в самом деле не столько замок, сколько дворец: окна широкие, совсем не для обороны, а для любования красотами природы. Хотя почему-то высоковато.

Я подпрыгнул, пальцы цапнули за край подоконника, с трудом подтянулся, выглянул, внизу почти никого, торопливо перевалился через край. Какой-то дурак выбежал в тяжелых доспехах и весь обвешанный оружием, словно опереточный герой. Я рухнул ему на плечи, кости хрустнули. На стенах, несмотря на темень во дворе, все-таки заметили и заорали, и тут же слева совсем близко, со звоном вырубая песчинки из камня, в стену ударил стальной болт.

Я бросился в донжон, здесь уже зажжены все светильники, успел пробежать половину холла, как чей-то высокий голос прокричал:

– Вот он!.. Бежит за теми колоннами!

Просвистела одинокая стрела, я лавировал между колоннами, как назло слишком изящные, не спрячешься как следует.

Сзади крики и топот, я услышал голос мага:

– Вот он, за той колонной!

Стражи мгновенно ощетинились стальными клинками, начали оглядываться, маг сказал торопливо:

– Сейчас… сейчас… Готово!

Стражи повернули головы, взгляды отыскали меня, я видел по лицам, что проклятый маг снова держит меня видимым для всех.

– Лучше не попадайтесь на дороге, – предупредил я.

Показался разъяренный сэр Рикардо в блестящих доспехах, величественный и красивый в праведном гневе. Только сейчас я вспомнил, что это за него отец выдал Лоралею, так что этот Рикардо вообще-то и есть первый и настоящий муж.

– Вот он! – прокричал он торжествующе. – Брать живым не обязательно!

Я отпрыгнул к лестнице, двоих оглушил ударами меча, третьего свалил зуботычиной. Сэр Рикардо дергался, хватаясь за рукоять меча в раззолоченных ножнах, потом закричал тонким голосом:

– Да убейте же, просто убейте!

Наступающие наперли сильнее, я начал отходить вверх, удерживая напирающих острием меча. Самым нетерпеливым оставлял отметины на руках, плечах и даже мордах.

Выше лестница раздвоилась и красиво пошла в стороны. Я отступал, понятно, по левой, прислушивался к тому, что за спиной, и когда там простучали шаги, резко сдвинулся в сторону. Мимо пролетело тело массивного мужика в железе с головы до ног. Я добавил пинком ускорения, и он мощно вломился сверху в напирающую толпу.

Я взбежал выше, в нишах статуи рыцарей, одной рукой я все время угрожал вытянутым вперед мечом, другой валил их навстречу наступающим. Не покалечат, так затруднят карабкаться по ступенькам, срывал гобелены со стен и тоже швырял широким жестом тореадора, накрывая людей с клинками.

– Великолепно, сэр Рикардо! – крикнул я. – Прекрасно держите мой удар распрямленной грудью… ваших слуг!

Он захрипел в ярости и новыми взмахами отправил на меня прибежавших воинов.

– Хорошо, – крикнул я снова. – В самом деле прекрасно держат удар, как вы… зубами!

Я сразил еще двух, он проорал в ярости:

– Да убьет ли его кто-нибудь?

– Что, сэр Рикардо, – прокричал я сверху злорадно, – я похож на судьбу?

Он крикнул озадаченно:

– Это почему же?

– А вам не удается ответить ударом на удар!

Он кивнул в мою сторону худощавому мужчине в хорошо подогнанной одежде. Тот быстро и красиво выхватил из ножен меч, бросился широкими шагами вверх по лестнице.

Я отбивался от напирающих, но поглядывал и на него, слишком быстр, движения отточенные. Из тех, кто не увлекается бабами или пирами, а свободное время проводит в упражнениях и шлифовке ударов и связок приемов.

Он крикнул в спины, стражи моментально шарахнулись в стороны, едва не падая через перила, а он бросился на меня, как бык… но я не поддался на обманчивый вид, парировал удары, осторожно переступал наверх со ступеньки на ступеньку.

Наши мечи высекали искры со звоном и лязгом, остальные стражи переводили дыхание и смотрели жадно, как их кумир теснит меня, а я едва отбиваюсь…

Меч его оставлял за собой красивый огненный след, и когда он вертел им особенно быстро, это выглядело, как жонглирующий бенгальскими огнями фокусник. Я дрался без показных эффектов, все эти прыжки и подскоки только отнимают силы, все внимание должно быть на кончике меча.

Я сделал выпад, сухощавый легко отбил, но я уже завертел серию ударов, последний из которых завершился стремительным выпадом. Кумир едва отшатнулся, но если избежал смерти, то не отметины: щеку рассекла длинная и глубокая царапина, кровь хлынула широкой полоской.

– Если вас ударили по щеке, – сказал я злорадно, – подставьте, сэр, задницу! Обещаю сделать менее больно, зато более звонко!

Он зарычал и ринулся в бешеную атаку. Мы обменивались ударами, я старался следить и за тем, чтобы не подстрелили в спину, при первой же возможности нанес рискованный для меня удар, но удачный: фехтовальщик повалился вниз лицом, волосы окрасились кровью.

– Это судьба, – крикнул я сочувствующе. – У судьбы, сэр Рикардо, хорошо поставленный удар. Следующий – ваш.

Стражи с унылым ревом разочарования, оглядываясь на хозяина, снова пошли в наступление. Он не поддался на мои провокационные оскорбления. А сами стражи тоже держатся осторожно, выставили перед собой не только клинки, но и пики.

Я отступал, пока ступеньки не кончились, а на втором этаже побежал по длинному широкому коридору, что вообще-то не коридор, а череда маленьких приплюснутых залов.

На миг кольнула острая мысль, что здесь подозрительно тихо, ни души, но тут же увидел, как на том конце возникла, загораживая дорогу, фигура мага.

Он появился прямо из воздуха, никакой незримости, только что его там просто не было. Я охнул и остановился, а он зло засмеялся, худая рука выдернула из-за пояса нож. В глазах безумное торжество, я напрягся, и когда колдун резко выбросил руку в мою сторону, метнулся в сторону.

Я готовился увернуться от летящего ножа, однако в мою сторону метнулась широкая, как бревно, струя синего огня. На стене, перед которой я только что стоял, зашипело, пахнуло жаром. Камень вздулся безобразными струями и пополз грязными коричневыми потеками.

Я сдернул с пояса болтер и направил ствол в сторону мага.

– Сдавайся, – крикнул я. – И, может быть, найду тебе работу!

Он захохотал:

– Ничтожество… Попрыгай, попрыгай! Меня это только забавляет…

– Тогда посмейся, – предложил я и сжал болтер. – Вслух.

Маг вскрикнул диким голосом, его качнуло, но удержался. Взгляд его торопливо покинул мое лицо и опустился на свою правую ногу. Дырочка в штанах на колене, фонтанчиком бьет алая струйка. Зеленая ткань быстро темнеет, обвисает, наполняя кровью штанину.

– Ты…

– Я, – согласился я скромно, – ну как, договорились?

– Сволочь…

– Все верно, – сказал я. – Но хоть ты и она самая, но я беру тебя на работу. Договорились?

Он закричал страшно, лицо перекосилось, кинжал выпал из ладони, а обе руки протянул в мою сторону. Стена огня налетела, как буря, я хоть и прыгнул в сторону, но лицо и руки обожгло, мгновенно вздуваясь пузырями.

Я тоже орал от боли, спешно заращивал ожоги, прыгал через что-то горящее, выкатился в выбитую взрывом дверь, пробежал через помещение, а когда впереди возникла моя страшная тень на багровом фоне, я прыгнул в ближайшую дверь, а следом прокатилась волна огня, наполняя его от пола до низкого свода.

За спиной страшно полыхает, в дверном проеме появилась объятая огнем фигура. Я стиснул зубы и трижды сжал холодный цилиндр болтера.

Фигура дергалась, но, к моему удивлению, упорно шла через зал. Я охнул, побежал, прячась за толстыми колоннами от настигающих волн пламени. Как хорошо, что короли и лорды живут в проходных комнатах, а строительная техника не на уровне: в этом зале низкий свод подпирают толстые, как баобабы, колонны.

Я добежал до лестницы, но злость ударила в голову: сколько буду прятаться, как заяц, затаился за углом, держа болтер на изготовку.

Из дверного проема выметнулась объятая огнем фигура. От горячих подошв воспламенилась и створка двери на полу, но маг то ли защищен заклятиями, то ли от ярости и унижения просто не чувствует боли.

Сволочь, мелькнуло у меня устрашенное, даже не хромает… Он, разбрасывая клочья огня, бежал к лестнице, уверенный, что я сейчас торопливо несусь в нижний зал, а то и качусь по ступенькам, потому сразу перегнулся через перила и начал высматривать меня внизу.

Вообще-то надо окликнуть, мужчины не стреляют в спину, а когда враг повернется, закончить все одним красивым выстрелом… нет, еще и сказать несколько коротких слов, полных мужественной мудрости и значения…

А вот фигу, мелькнуло у меня в голове разъяренное. Животных, диких зверей и богопротивных колдунов убиваем без всяких красивых слов.

Болтер дернулся в моей руке. Объятая огнем фигура вскрикнула, словно ощутила боль более жгучую, чем гореть заживо. Маг судорожно обернулся. Я видел сквозь призрачный огонь, как расширились в ужасе красные глаза. Я пошел на него и всаживал заклепку за заклепкой, которыми неведомые умельцы скрепляли стальные плиты.

Маг выгнулся от боли, удары отбрасывали его назад и перегибали через перила. Наконец я сделал два быстрых шага и с наслаждением ударил кулаком в объятую огнем морду.

Горящее тело перевалилось через перила. Я сбежал по лестнице, там небольшой заслон из трех наспех вооруженных людей, смел их, но на первый этаж прорываться не рискнул, оттуда доносится тяжелый лязг и грохот, слышны уверенные голоса и раздраженные покрикивания.

По уже знакомому мостику перебежал на стену, там торопливо свистнул. В ночи прогремел стук копыт, я хотел было просто прыгнуть, получилось бы очень красиво: развевающиеся волосы, распахнутые руки, трепещущая по ветру одежда, а еще если леди Лоралея смотрит…

…но мужчина, если он мужчина, твердил я себе, красив даже со спущенными штанами, нечего лихачить, нам нужна победа, а красивой ее все равно сделает победитель. Я повис на руках, еще раз свистнул и разжал пальцы.

Не знаю, как они там скачут с пятого этажа, нормальному коню можно спину переломить уже с третьего. Я падал со второго и то зашиб причинное место, некоторое время Зайчик нес меня почти обеспамятевшего.

Когда боль отпустила, а с глаз ушла красная пелена, я оглянулся, однако замка уже не видно за деревьями. Непривычно смирный Бобик бежит рядом с Зайчиком, на меня поглядывает с беспокойством в покрасневших глазах.

– Все норм, – прохрипел я. – Это была только разведка…

Зайчик громко фыркнул, мол, хреновый из меня гроссграф, если некого послать больше, только Бобик разом успокоился и начал привычно рыскать по сторонам в поисках зазевавшегося оленя, кабана или какой-нибудь толстой и жирной птицы.

В спину мне светила полная бледная луна, озаряя верхушки скал непривычно теплым золотым светом, словно подражала солнцу, а к крепости подъехал уже утром, когда алая заря охватила полнеба, а солнце готовилось высунуться из-за искрящегося края.

Во дворе деловитая суета, жизнь не замирает и на ночь, уже стучат молотки кузнецов, кричат петухи, скрипят телеги, протяжно и печально мычат волы.

Я проехал под аркой ворот, створки еще на земле, их укрепляют стальными полосами и набивают красочные изображения львов, орлов и прочих геральдических зверей.

– Бог в помощь! – сказал я.

Плотники торопливо кланялись.

– Благодарствуем, ваша светлость!.. Дай Бог вам здоровья!

– Спасибо, – ответил я вежливо. Хотя электората здесь еще нет, но вежливость всегда приносит плоды. – Сегодня будет жарко, не перегревайтесь. Тепловой удар – нехорошо…

Они снова кланялись и благодарили, уже в спину, а я с тоской посмотрел на окна донжона, где никто меня не ждет… кроме Бобика, он сперва унесся на кухню, а потом в мои покои.

Стук плотничьих молотков и лязг железа несутся отовсюду, как жаль, что дефы работают только с камнем. Я передал повод Зайчика в руки конюхов, прошелся по двору, делая вид, что вникаю в дела и проблемы, на самом деле очень не хочется подниматься в комнату, где все пахнет Лоралеей.

Из типографии вышел отец Дитрих, я заспешил к нему, поклонился еще издали.

– Отец Дитрих, вы там и ночуете?

Он мягко и непривычно застенчиво улыбнулся.

– Да, что-то тянет… Удивительный мир, сын мой! Сокровенные мысли древних будут передаваться без искажений. Подумать только, можно беседовать с великими людьми… А что у тебя, сын мой?

– Ездил по следам похитителей, – сообщил я.

– И как?

– Удачно, – ответил я хладнокровно.

– Леди Лоралея?

– Пока там, но теперь я знаю, где она.

Он посмотрел исподлобья.

– Так в чем же удачность? Я полагал, вернетесь под пенье труб. И леди Лоралея будет на твоем коне.

– Не все сразу, – ответил я, как будто сам не хотел бы вот так вернуться, держа леди Лоралею в объятиях. – Я, можно сказать, выполнял важную миссию по выявлении и обезвреживанию вражеского агента. Агент был очень опасен, внедрен давно и надежно, работал под прикрытием, но я его спровоцировал открыться…

– О ком вы?

– Об очень сильном колдуне, – объяснил я. – Он был у сэра Рикардо, представляете, сенешалем!..

Отец Дитрих нахмурился.

– Да, что-то новое. Обычно они так высоко не поднимаются. Могли бы, это при их-то возможностях, но, к счастью для нас, пренебрегают мирским… И нам легче их искать.

Я сказал с наигранной бодростью:

– Так что я действовал во славу церкви и только ее. Пусть так и запишут, если… пишут. Изложение истории диктуют победители!

Он подумал, поинтересовался:

– А что леди Лоралея?

Я пожал плечами.

– Да при чем здесь Лоралея? Похищение отсюда леди Лоралеи не обошлось без помощи магии. Причем очень мощной. Я просто вынужден теперь принять меры! Тем более украли у гроссграфа, а это, кстати, можно подвести под государственную измену.

– Лично вы? – спросил он устало.

– А на кого переложить?

Он пожал плечами.

– Если, как вы говорите, это не личное, а уже государственное дело…

– Мы живем в рыцарски ориентированном мире, – напомнил я. – Меня не поймут, если пошлю войска возвращать лично мне женщину.