Текст книги "Ричард Длинные Руки – монарх"

Глава 10

Ордоньес, огромный, с жуткими шрамами на лице, перебитым носом и квадратной челюстью, такое лицо пугает женщин и вызывает уважение мужчин, просоленный ветрами и океаном настолько, что пахнуло этим неповторимым ароматом, пошел навстречу широкими шагами и уже начал было раскрывать объятия, но вспомнил, что он теперь граф и адмирал, обязан соблюдать манеры, рухнул на колено и, глядя на меня снизу вверх, улыбнулся во весь рот, показывая, что принял эту игру и знает ее правила.

– Ваше высочество!

– Адмирал, – сказал я тепло, поднял его и с чувством обнял. – Как же я рад тебя видеть…

Матросы заинтересованно подняли головы, оставив работу, на них прикрикнули, но сами капитаны один за другим начали подходить ближе, глядя на меня с восторженным любопытством.

Ордоньес прогудел довольно:

– А как рад я, ваше высочество!.. Как только увидел вашу крохотную собачечку, сразу понял – победа!

– Величество, – поправил я-мое-величество и, видя его удивленное лицо, пояснил небрежно: – Да-да, уже король. Мунтвиг разбит вдрызг, а мы начинаем объединение северных королевств. Конечно же, пора начинать думать о победном возвращении в маркизат Черри…

Он выпучил глаза, я видел, как даже дыхание у него перехватило от лавины так небрежно вываленных новостей.

– Ко… роль?

– Да, – подтвердил я еще небрежнее. – Из трех королевств сделал одно, так что не просто король, а как бы весьма король. Даже зело! Хотя и обло.

Он сказал потрясенно:

– Уже?

– Разве быстро? – изумился я. – А мне казалось, и так затянул. Можно бы побыстрее, меньше бы дров наломал. В общем, Сен-Мари раздавить не составит трудов, только для такого пустяка перебрасывать всю огромную армию с севера? Это стыдно, выкажем леность ума и отсутствие отваги. Хорошо бы обойтись местными силами.

– Силов маловато, – сказал он в затруднении, – но видит бог, у вас может и такое получиться!..

Я сказал самоуверенно:

– Конечно, может!

– А если может, – сказал он, – то надо. Чтоб о нас песни пели и глупости глупостили.

– Это важно, – согласился я, – как не ради глупостей? Вся жизнь потеряет смак! Глупостей должно быть много, чтобы, как говорят в простом народе, было что вспомнить. Хотя, правда, я слыхал от стариков, что если и вспоминают, то кривятся и стыдятся.

– Ну да, – согласился он, – это мы думаем, что им будет вспоминать интересно. Но мы такими не останемся…

Я взглянул остро, в голосе отважного и не привыкшего обременять голову умными мыслями капитана прозвучала странная нотка.

Стареет, что ли, мелькнула опасливая мысль. А мне вовсе не философы нужны, я сам философ, мне рубаки и прочие исполнители надобны в большом количестве.

– Мы такое натворим, – сказал я хвастливо, – что все равно вспоминать и гордиться будем. Мы ж не бабс коллекционируем?

Он хмуро усмехнулся.

– Это так.

– Докладайте, – велел я. – Что за это время и как произошло?

Он посмотрел с виноватостью, забавное зрелище, когда пират с такой жуткой физиономией, изрезанной старыми шрамами, смотрит вот так и разводит руками. При этом вздыхает так горестно, словно в одиночку тащит на гору тяжело груженную телегу…

– Когда Вирланд взял власть, началось как бы стыдное для мужчин. Забегали, орут… Что делать, знали только заговорщики, остальные растерялись. А тут еще в порт примчались всадники…

– С Кейданом?

Он кивнул.

– Сказать, что я удивился, это ничего не сказать!.. А он заявил мне, что единственное для него безопасное место – это на палубе корабля. Я хотел было послать его к такой матери, но на берегу показалась погоня, а я, как добрый христианин, по своей гуманности и в предчувствии некой смутной выгоды, велел принять его на борт и убрать сходни.

Я спросил с интересом:

– Те требовали выдачи?

– Да, – ответил он, – но тут уже я сам послал их подальше. Кейдан хоть и враг, но король?.. А они, значит, бунтовщики.

– Ну-ну?

Он сказал серьезно:

– Винюсь, сперва в самом деле увел эскадру в открытое море, но это же оставить вас без поддержки… хотя, конечно, когда демоны наперебой служат, можно и без меня, но все равно будет не совсем бы как честно, хоть я и пират. Вспомнил, что если и обойдетесь без меня, то у вас есть войска в Гандерсгейме, которым, возможно, моя помощь придется кстати.

– Уверен, – сказал я, – они вам обрадовались.

– Еще бы, – ответил он с гордостью. – Правда, не мне, кораблям. В Гандерсгейме еще таких красавцев не видели! Жду не дождусь, когда поплывем в ваш маркизат Черри. На таких кораблях и океан не такой уж и бесконечный…

Капитаны кораблей, что из новых, при словах «ваш маркизат» насторожили уши, но я тут же оживленно начал расспрашивать, что происходило, не давая им слова вставить, а потом, если не забудут и все же спросят, скажу, что послышалось, и посоветую пить меньше.

– А что Кейдан? – спросил я.

Он поморщился.

– Трусил, но виду не показывал.

– И что с ним? Где он?

– В Гандерсгейме, – ответил он с неловкостью. – А куда его еще?.. Не бросать же за борт, если прибежал просить убежища.

Я сказал зло:

– Только в Гандерсгейме его не хватало.

Ордоньес сказал успокаивающе:

– Он в Гандерсгейме, но… не у дел, Ваше Величество. Эх, как же здорово! Я теперь настоящий адмирал, если служу Его Величеству королю!

Я кивнул на каравеллу у берега.

– А где остальные?

– Все в деле, – заверил он. – Ни одну не потерял!.. Из тех, что построили. Вывел в море, представляете, почти без экипажа, уже там обучал, делал из этих простофиль моряков… Каравелла капитана Джорджа-Якоба все время курсирует между Тарасконской бухтой и этой.

– Прекрасно, – сказал я. – Всегда свежие новости.

– И новости возит, – согласился он, – и рыцарей туда-сюда, если надо… еще пять перевозят рыцарей Вестготии…

Я встрепенулся.

– Ого! Приезжают посмотреть, как устроились родственники?

Он усмехнулся.

– Вы не то хотели сказать, Ваше Величество! Я же вижу. Да, вы угадали, вестготцы зашевелились, когда им стало известно, что ушедшие с вами получили богатейшие наделы на свободных землях Гандерсгейма. Вестготия слишком гористая, там пригодных земель мало… А когда я намекнул, что вам придется возвращать Сен-Мари силой…

Он умолк, глядя на меня хитро, дескать, какой же молодец, все угадал и понял.

– Ордоньес, – сказал я с мукой, – ну?

– Я почти все корабли задействовал, – пожаловался он, – все перевозил и все еще перевожу их в Гандерсгейм!.. Теперь старую гвардию можно оставить в Гандерсгейме, а новых пустить завоевывать Сен-Мари, Ваше Величество. Пусть добывают себе честь и славу, выказывая доблесть в боях. Да и чуточку поссорить вестготцев и сен-маринцев на всякий случай не помешает.

Я взглянул на него остро, этот морской волк уже начинает мыслить шире, понимает не только насчет умелого выстраивания кораблей для морского сражения.

– Как там армии стальграфа и рейнграфа?

– Постоянно начеку, – заверил он. – Я к ним перевез малость вестготцев. Больше для укрепления духа, пусть турнедские лорды видят, что их не оставили.

Я довольно хлопнул себя по колену, чувствуя, как меня распирает счастье.

– Ордоньес, ну разве я не молодец? Разве я не гений?

Он спросил с интересом:

– Ваше Величество?

– Помнишь, – сказал я, – когда ты сказал там в маркизате, что никогда не подчинишься мне и не сойдешь на землю? Ты ожидал ссоры, драки, уж и не знаю, чего ты ждал больше… а я вместо того отдал тебе корабли всех, кто решил осесть на земле и пустить награбленное в дело!.. Ты сперва было опешил…

Он широко заулыбался.

– Было дело. Но вы так круто взялись, так умело рулили и меняли галсы, что все ошалели и как-то быстро начали подчиняться. А я понял, что отныне всегда буду служить вам, когда по вашему приказу пересек океан, о чем раньше и помечтать не мог, и обнаружил вас на противоположном берегу!.. Вот тут-то и начались приключения. Я только ради них и ушел в море, а вовсе не ради разбоя, как многие думают.

Чаши и кубки я заполнил сам, нимало не чинясь, дескать, не царское это дело. Ордоньес все понимает, настоящие мужчины не страшатся себя уронить и могут себе позволить не соблюдать всякое мелкое и потому признают такое же право и за другими.

Пришли капитан Джордж-Якоб и его два помощника, пока корабль разгружается в бухте, что скоро станет и портом. Ордоньес, с моего милостивого разрешения, угостил их коньяком, отчего те пришли в восторг, но отпустил всех троих милостивым мановением руки и, когда они вышли, сказал с гордостью:

– Когда еще с Кейданом отчалили от берега, то ушли было в открытое море, а там посмотрели на острова, которые мы в прошлый раз тряхнули… Скажу с удовольствием, так и не отстроились!.. Такие руины… Затем всей эскадрой прошли дальше, а там…

– Архипелаг? – спросил я.

Он посмотрел удивленно и даже как будто с некоторой обидой.

– Так вы знали?.. Целая цепь островов. Нанесли на карту сорок штук, от крохотных, что можно окинуть взглядом целиком, до таких огромных, что по два Гандерсгейма поместятся.

Он замолчал, ожидая реакции, я сказал со вздохом:

– Есть там и такие, что и Сен-Мари затеряется в уголке. До всех доберемся, дорогой друг!

– Ваше Величество, – воскликнул он, – обязательно! Этой мечтой живу отныне. Сколько там чудес…

– Но сейчас, – напомнил я, – решается вопрос, быть нам или нет всем. Всему человечеству.

Он посерьезнел.

– А что, всякие предсказатели не брешут насчет Багровой Звезды в небе?

– К сожалению, – ответил я. – Раз в пять тысяч лет уничтожает все на земле. И дома и людей.

Он почесал в затылке всей пятерней.

– Да… Нам не повезло.

– Как сказать, – ответил я. – А вдруг…

Он посмотрел на меня круглыми глазами.

– Хотите сказать…

– Представь себе, – сказал я, – что Господь выслал нам настоящего противника?.. И если одолеем, мы не просто спасем свои шкуры!

– Спасем мир? – проговорил он, голос его осел до шепота. – А мы не слишком?

– Пифагор, – сказал я, – был такой великий рыцарь в прошлом, сказал однажды: «Стыдно стареть, так и не узнав, на что способны твои ум и тело». Он трижды побеждал в самых величайших рыцарских турнирах, что устраивались раз в четыре года и на время которых даже прекращались все войны!

– Такому можно верить, – ответил он с почтением. – Что ж, Ваше Величество, думаю, даже эта Багровая Звезда не прервет ваш победный путь. Рассчитывайте на меня до конца. Вы распахнули передо мной мир, как я могу не пойти с вами и на смерть?

Он расстелил на столе карту, нарисовано коряво, я узнал только нашу береговую линию, а потом еще пару островов, где побывали, но дальше все новое.

– Вот первый из островов архипелага, – сказал он, – большой и заросший лесом. Там за ним гора, из расщелины большой ручей, почти река. Приблизиться так и не смогли, а хотели попробовать набрать пресной воды…

– Что, совсем вышли без запасов?

– Хотелось проверить, – объяснил он.

– Рифы?

Он покачал головой.

– Там сразу появились чешуйчатые гиганты, начали швырять в нашу сторону камни. Дураки, если бы подпустили чуть ближе… а так мы успели свернуть, прошли опасно близко, но Бог миловал, только потом полдня еще трясло, когда вспоминали, какие скалы бухались в воду рядом с бортом.

– Да, – согласился я, – надо быть осторожнее. На островах больше разнообразия, чем на суше.

– Ну да, – согласился он, – на суше либо их бы давно перебили, либо они всех людей на свете… Потом через три необитаемых наткнулись на остров колдунов. Тоже никого не пускают к себе, но наши корабли так их заинтересовали, что позволили причалить, сами дали нам мяса, овощей и пресной воды, долго расспрашивали о кораблях, а когда я побахвалился, что это все вы придумали, начали выспрашивать про вас, кто вы, откуда прибыли, как одеты… и вообще странные вопросы задавали.

Он умолк и посмотрел на меня с ожиданием. Я сказал поспешно:

– Да, на островах все любопытные на новости, скучная у них жизнь. А какие острова попались еще?

Он махнул рукой.

– Ваше Величество, все и не упомнить! Никогда не думал, что и в океане жизнь кипит. У меня все в судовом журнале записано. С такими кораблями можно плыть до конца света, пока бугшприт не упрется в небесную твердь хрустального колпака, которым Господь накрыл мир, чтобы вода не вылилась за край.

Я сказал сдержанно:

– Долго же тебе пришлось бы плыть…

Он посмотрел несколько странно, понизил голос до свистящего шепота, который наверняка слышно и на другом конце бухты:

– Что-то знаете?.. А то, пока плыл из маркизата, еще тогда чуть не одурел… все меньше понимал и все больше дурел.

– А что не так?

– Да все не так, – ответил он угрюмо, – сколько ни плыву, а небесная твердь отодвигается и отодвигается! Вижу, вон там опускается в море, но как будто стою на месте, а это только волны бегут навстречу!

– Как-нибудь объясню, – ответил я с неловкостью. – Как предположение, в которое не обязательно верить, но которое все объясняет. А пока давай прикинем, сколько сможешь взять на борт солдат. Не топать же пешим маршем через весь Гандерсгейм, если есть возможность куда быстрее проплыть вдоль берега и высадиться там, где нас ну никак не ожидают.

Он кивнул, спросил шепотом:

– Ваше Величество… а как насчет демонов? Их позвать на помощь нельзя?

Я ответил так же тихо:

– Каких-таких демонов?

Он помялся, сказал едва слышно:

– Ну, мы же все видели… пусть не все, но видели, как вам прислуживает демон.

Я отмахнулся.

– Маргарита? Да, это еще тот демон… Вообще-то все женщины если не ведьмы, то демоницы. Других не знаю. По крайней мере, здесь. Но как опытный филуменист, скажу по секрету, здешние демоны совсем не такие, как на Юге.

– Ваше Величество?

– Демоны на южном материке, – объяснил я, – это бывшие слуги древних. Когда древние погибли, слуги остались, но появляться в нашем мире могут только по вызову людей, а сами не имеют права. Ну, такой в них вложен закон.

– А… здесь?

Я вздохнул.

– Здесь слуги, увы, погибли все. Наверное, их послали в бой первыми. Хозяева погибли тоже почти все, а кто не погиб, тот одичал, а от прежней мощи сохранил только жалкие крохи… К примеру, древние умели менять свои тела, это самое простое, так вот одичавшие древние и стали теми, кого называем демонами.

– Какая гадость, – буркнул он. – Тогда уж лучше те, которые приходят только по зову.

– Мне южные понравились тоже, – признался я. – Вернее, больше этих, что на севере. Вызвал их, они сделали свое дело и тут же мгновенно исчезают.

– Никого убивать не надо, – сказал он с облегчением. – Это хорошо, когда только слуги.

В шатре уютно, пахнет близким морем, кричат чайки, доносится хлопанье паруса под легким ветерком. Ордоньес вошел во вкус, да еще и коньяк помог, рассказывал со вкусом про Остров Четырех Мистических Камней, про огромных морских чудищ, о плавающих островах, о долгом путешествии с приключениями, погонями, нападениями разбойников, мутантов, зомби, демонов, гигантских змей, горгулий и прочих-прочих чудовищ, о чем слушать можно всю жизнь, не задумываясь, что все повторяется раньше, чем успеваешь забыть предыдущие.

Я тряхнул головой, почудилось, что все это уже проходил, хотя точно знаю, такого не было, потом сообразил, память выкидывает шуточки, я же старые книги читал, но не только умные, еще и фуфла горы, а фуфловый бред почему-то интереснее, чем скучные истины.

– Здорово, – сказал я, прерывая на полуслове. – Прости, что перебил, но когда закончим тут с Маркусом, отправимся к таким островам, что ахнешь! Никакие горгульи, что ты видел, не перегоргулят тех, что встретим. Я загляну к Кейдану, а ты пока принимай на борт рыцарей, готовых идти на штурм Геннегау.

Он сразу посерьезнел, поднялся, сказал совсем другим голосом:

– Тогда здесь никого не останется.

– Установим ротацию, – ответил я серьезно. – Кто-то здесь будет служить за земли и титулы, кто-то за двойное жалованье. Живы будем – все наладим.

Морщины на его лбу стали глубже.

– А вы действительно… к Кейдану?

– Да, – ответил я. – Есть одна идея…

Глава 11

Трава зеленая и сочная, едва ли не лучшая земля в Гандерсгейме, по праву силы всегда принадлежала наиболее воинственному племени мергелей. Сейчас мергели, разбитые и на две трети уничтоженные в жестоких боях, покорены и подчинены, а в их землях силами пленных выстроена крепость, как мне доложили по дороге.

Бобик завидел ее первый, понесся со всех ног, я рассматривал твердыню придирчиво, это, конечно, не крепость, а больше похоже на массивное основание будущей крепости, готов всего один первый этаж, но при нем уже поднимается в небо квадратная, массивная и довольно высокая смотровая башня. Однако и это сейчас хорошо, если учесть, что ее хозяина герцог Ришар называл славнейшим и отважнейшим рыцарем нашей армии.

Видно множество народа, что, как муравьи, таскают бревна, поднимают на стены тяжелые блоки камня, в ямах месят глину и скрепляющие растворы.

Навстречу на быстром степном коне выметнулся обнаженный до пояса загорелый мужчина, молодой и жилистый, вскинул руку с раскрытой в запрещающем жесте ладонью.

– Кто и по какому праву?

Бобик посмотрел на него, оглянулся на меня, испрашивая разрешения съесть его вместе с конем, а если коня жалко, то одного.

Конь всадника, все понимая, у животных интуиция почти такая, как у женщин, испуганно шел боком, стараясь не приближаться к ужасному зверю.

Я отметил надменно:

– По праву короля.

И, полагая, что сказал достаточно этому мергелю, пустил Зайчика вперед. По виду мергеля можно сказать, что впервые попал в такую ситуацию, некоторое время мне казалось, что бросится на меня, но после раздумья круто повернул коня и унесся с достойной степняка прытью.

Зайчик шел неспешным галопом, как мы всегда делаем, когда попадаем в поле зрения, а сейчас нас точно видят из этой строящейся крепости.

Место для крепости выбрано очень удачно: хотя здесь ни скал, ни холмов, но каменистое плато, нет кустов и даже травы, так что незаметно не подобраться, а с высокой башни любого противника заметят издали.

Наш мергель на огромной скорости, словно за ними гонится чудовищный зверь, пронесся между строителями, я не видел, как он спрыгнул на землю, но коня с опустевшим седлом сразу увели бегом к коновязи, а он ринулся к зданию.

Среди работающих на миг возникло замешательство, но донесся повелительный окрик, все снова вернулись к своим обязанностям, а мне навстречу быстро пошел рыцарь огромного роста, широкий в плечах с мощной мускулатурой груди, где обе пластины красиво выделяются под легкой рубашкой.

Я, оценив его общий вид, невольно взглянул на его руки, толстые и перевитые мышцами, что наносили мне такие ужасающие удары.

Он на ходу быстро и красиво преклонил колено, но не голову, продолжая смотреть на меня с непонятным выражением, что появилось после нашего поединка, когда победил я, однако отдал ему свою невесту, принцессу Алонсию.

Не исчезло и тогда, когда я своим указом пожаловал его титулом графа и отдал в его пользование все земли мергелей с подвластным им королевством Шальсбург, который теперь просто город, так как все карликовые королевства на территории Гандерсгейма упразднены моим высочайшим указом победителя и наклонятеля.

Я покровительственно посмотрел сверху, до чего же приятно победить не просто в поединке, а вот так, стать властелином, перед которым бывший непримиримый противник преклоняет колено.

– Встаньте, граф, – сказал я тепло и царственно, – рад, что вы сумели подчинить себе мергелей. Это было самое воинственное племя в Гандерсгейме. Еще раз поздравляю!

Он поднялся, взглянул мне прямо в глаза.

– Спасибо, ваше высочество.

– Ваше Величество, – поправил я. – Да-да, я уже король. И королевство мое побольше Вестготии… Я слышал, вы дали убежище беглому королю, свергнутому с трона королевства Сен-Мари великим полководцем Вирландом?

Он ответил почтительно, однако твердо:

– Это долг каждого христианина, Ваше Величество.

– Верно, – согласился я. – Благородный поступок, достойный каждого христианского рыцаря. Тем более свергнутый король в самом деле мог обратиться только к вам, не роняя достоинства.

Он насторожился.

– Ваше Величество?

– Ему не хотелось просить покровительства, – пояснил я, – у кого-то из своих подданных.

Он проговорил медленно:

– Вообще-то да, унизительно.

– А вы, недавний вестготиец, – сказал я, – и никогда не бывший его подданным… все правильно, граф.

Он сдержанно улыбнулся.

– Ваше Величество почтит нас своим присутствием?

Я кивнул.

– Почту. У меня будет разговор с беглым королем.

– Ваше Величество, – произнес он, – мы все будем счастливы видеть вас гостем и оказаться полезными.

– Спасибо, граф, – ответил я.

Как он ни сдерживался, но улыбка стала шире. В Вестготии оставался безродным рыцарем, известным только за свою отвагу и силу рук, чем постоянно шпыняли придворные щеголи, но я пожаловал его титулом графа и дал такие земли, что половина тех спесивых дураков удавится от зависти.

Правда, ему сперва пришлось в двух ожесточенных сражениях наголову разбить мергелей и захватить эти земли, я же не раздаю никакие щедрости просто так.

Двое мергелей набежали и почти выхватили из моих рук повод коня, но на меня смотрят с великим почтением. Мергели – прирожденные воины, и у них, как в волчьей стае, в крови подчинение более сильному вожаку.

Арбогастр сделал вид, что да, он простой глупый конь и его просто обязаны водить в поводу, он же дурак, может испугаться и броситься со всех ног куда глаза глядят, а там убиться о первую попавшуюся стену.

Бобик чинно пошел со мной рядом, однако нос подергивается, улавливая запахи и вычленяя среди них аромат кухни.

Я поинтересовался осторожно:

– Как здоровье принцессы?

– Она уже не принцесса, – уточнил Вильярд. – Зато у нас есть сын, Ваше Величество.

– Поздравляю, – ответил я. – Но, между нами говоря, для нас Алонсия всегда останется принцессой.

Он посмотрел несколько настороженно.

– Ваше Величество… вы скоро ее увидите.

– С ее отцом не связывались? – спросил я.

Он помрачнел, опустил взгляд.

– Нет.

– Возможно, – сказал я, – уже пора. Он к этому времени мог простить вас обоих. А если сообщите, что у вас со мной все в порядке, то вообще…

– Да, Ваше Величество… возможно.

– Не забудьте сообщить о рождении у него внука, – напомнил я. – Его сердце вообще растает. Вполне возможно, он именно ему и предпочтет передать корону Вестготии.

Он посмотрел на меня настороженно.

– Ваше Величество! Это невозможно.

– Почему?

– Лорды будут против.

– Это его законный внук, – сказал я. – Здесь все чисто. А если у лордов за это время наметились свои кандидатуры на трон… то они могут и передумать, когда с кораблей на берег начнет высаживаться наша армия.

Он вздрогнул, посмотрел с тревогой.

– А она начнет?

– Пока нет необходимости, – заверил я. – Но, как вы понимаете, Вестготия – наш сосед, а с соседями отношения должны быть хорошими. Просто обязаны!

Мы вошли в здание, внутри прохладно, пахнет свежим деревом и расколотыми каменными глыбами. Холл настолько просторен, что да, крепость строится на вырост, а из холла, как я понял, только две двери, одна с правой стороны, другая с левой, что тоже понятно, мужская и женская половины.

– А Дрескер разве не с вами?

Он покачал головой, не глядя в мою сторону.

– Ищет какие-то раковины.

– На побережье?

Он снова покачал головой.

– Нет, здесь, в песках. В них есть что-то особое. Он объяснял, я не понял. То и дело вас вспоминает.

– Незлым тихим словом?

– Радуется, что все же послушал вас, – ответил он. – Говорит, ему повезло больше, чем даже нам с Алонсией. Он здесь ощутил близко магический родник, как он говорит, но едва попытался поработать с ним, сразу явились какие-то прямо из стены и едва не прибили. Но когда выяснилось, что мы из чужого королевства и местных порядков не знаем, сжалились. А когда он рассказал им, как вы захватили Камень Яшмовой Молнии, а нас отправили сюда, долго улыбались… Похоже, вас знают здесь многие. К родникам магии все же не допустили, но помогли нам выстроить эту крепость, а при ней высокую башню, чтоб он жил там, как и положено магу. Говорят, очень уважают вас, как Открывателя Новых Путей.

Он сам посматривал на меня с удивлением и даже, как мне показалось, с почтением, не всякий король удостаивается уважения со стороны сильнейших магов.

Комната Вильяра внутри показалась еще проще, чем стены будущей крепости. Голые стены, продолговатый стол на дюжину человек, только два кресла, оба во главе стола, и длинные лавки с одной и другой сторон.

Он виновато развел руками.

– Простите, Ваше Величество. Увы, мы не были готовы принимать короля.

– Ничего, – ответил я легко. – Кстати, вы первый, кто сразу начал называть меня Величеством, не переспрашивая и не сбиваясь на светлость.

– Я привык следить за тем, – ответил он сдержанно, – что говорю. Это лорды из знатных семей могут допускать ошибки…

– Теперь они не знатнее вас, – напомнил я. – Гораздо почетнее быть основателем благородного рода, которым гордятся больше, чем одним из потомков.

Я опустился на лавку, повелительным жестом велев ему сесть в его кресло, которое он занимал по праву хозяина.

– Рассказывайте, – приказал я, – что здесь и как. Мергели не пытаются бунтовать?

– Нет, Ваше Величество…

Я слушал, ничего особенного не произошло, что успокаивает, хоть здесь все так, как я и планировал.

Дверь распахнулась, вбежала почти вприпрыжку Алонсия, увидела меня, жутко смутилась. Когда я увидел ее в первый раз в королевском дворе ее отца, короля Сильвервуда, она сходила по лестнице медленно и грациозно, держа в правой руке край подола длинного платья, а левой легонько касаясь перил, постоянно помня, что она принцесса и обязана блюсти.

Сейчас же платье на ней, как у крестьянки, простое и удобное, до щиколоток, лицо покрыто ровным красивым загаром, заметно пополнела, однако глаза все такие же крупно-серые и сияющие, словно жемчужины чистейшей воды.

Я сглотнул, глаза необыкновенные, как и взгляд, чистый, светлый, однако в нем все та же твердость, которую проявила, пойдя за Вильярдом на край света.

Она торопливо почтительно присела, сказав непривычно для нее нетвердым голосом:

– Ваша светлость… простите, я слышала, что вы прибыли, но не знала…

Вильярд сказал торопливо:

– Алонсия, у нас в гостях король.

Она взглянула на меня в смущении.

– Прошу простить меня, Ваше Величество…

– Принцесса, – произнес я почтительно, стараясь не выказывать особенного восторга перед все еще ревниво наблюдающим за нами Вильярдом, – вы стали еще прекраснее!.. Встаньте и дайте вас рассмотреть.

Она польщенно улыбнулась.

– Тем, что похожа на крестьянку?

– А кого это волнует? – спросил я. – Я тоже не похож на короля, у меня вообще нет свиты! Но в Вестготии о вас слагают баллады, а кто даже из королев удостоился этой особой чести?.. Эх, надо было мне все-таки отдать Вильярду Камень Яшмовой Молнии, а себе забрать вас!

Она заулыбалась шире, быстрее Вильярда схватывая мою манеру общения.

– Ваше Величество, вы поужинаете с нами?

У меня на языке вертелось «Почту за честь», но я теперь король, это для других честь ужинать со мной, потому ответил с улыбкой:

– С огромным удовольствием, принцесса.

Она польщенно заулыбалась.

– Я теперь графиня, Ваше Величество.

– Мы с Вильярдом пришли к выводу, – сказал я и кивнул на ее мужа, – что вы для нас останетесь принцессой навеки и даже навсегда. А теперь, принцесса, я с вашего разрешения навещу Кейдана.

Она посерьезнела и сказала мягко:

– Короля Кейдана.

– Короля, – согласился я. – Беглого, свергнутого, но все еще короля. Даже я признаю его сюзереном Сен-Мари.

Она оглянулась на молчаливого мужа. Во взгляде Вильярда промелькнуло изумление, да я сам от себя тоже не ждал таких слов, но вот сказал же, потому Вильярд смолчал и наклонил голову.

– Ваше Величество, потом мы ждем вас на ужин.

– Только не превращайте в пир, – предупредил я.

– Это будет трудно, – сказал он честно, – у меня такие люди… но я знаю вас и потому… воздержимся. Как представить вас, Ваше Величество?

Я сказал, глядя ему в глаза:

– Доложите Кейдану, что с ним желает говорить Его Величество король Ричард Завоеватель.

Вильярд посмотрел внимательно, помедлил, переспросил:

– Так и сказать, что именно король Ричард?

Интонация понятна даже стенам, что нас окружают, я улыбнулся и сказал легко:

– Граф, я уже давно в самом деле король. Где-то с пару недель, а то и больше, не помню такие мелочи. Не Сен-Мари, конечно, зачем мне такие лоскутки? Король ряда северных королевств, объединенных в один могучий кулак, что способен стереть с лица земли как Сен-Мари, так и любое королевство. Но мне важен не трон, я не тот дурак с мечом в руке, для которых борьба за трон – цель жизни. Власть – это не бабы и постоянные пиры, а возможность делать мир лучше. Вам одному скажу, что все задуманное могу сделать и без Кейдана, просто с ним жертв будет чуточку меньше. Не намного, но все же…

Он не сводил с меня испытующего взгляда, Алонсия же вообще задержала дыхание.

– А про вас говорят, – сказал он наконец, – как о кровавом чудовище… Я бы пошел с вами, Ваше Величество.

– К Кейдану?

– Нет, возвращать под вашу руку Сен-Мари. Хотя и не знаю, как это согласуется…

– Увы, – прервал я. – Граф, вы останетесь чуть ли не единственным оплотом стабильности в Гандерсгейме. Я скоро выведу отсюда войска. У вас авторитет, власть, уважение.

Он криво усмехнулся.

– Мергели больше всего чтут силу.

– Знаю по себе.

– А я, – сообщил он скромно, – победил их сильнейших бойцов. После чего те, по их обычаю, поклялись служить мне. Вот так я и стал тем… кем стал.

– Прекрасно, – сказал я. – Значит, с Алонсией не проклинаете меня? Я решал тогда вообще-то свои проблемы…

– Я понял, – сказал он. – Мы поняли. Но что нам оставалось делать? Но все равно спасибо. Первый год был трудным, но теперь мы счастливы… Его величеству Кейдану я доложу немедленно.

– Думаю, – сказал я, – он не станет колебаться.

Он посмотрел настороженно.

– Почему?

– В прошлый раз, – пояснил я, – когда он явился на выборы, показался мне достаточно… нацеленным.

– Я сейчас же сообщу ему о вашем желании, – ответил он.

– С ним много людей?

Он покачал головой.

– Много только у короля на троне.