Текст книги "Ричард Длинные Руки – монарх"

Глава 12

Похоже, Вильярд благородно и щедро уступил Кейдану почти половину крепости, хотя нужды в этом не было, однако дело в престиже, потому я шел по длинному коридору с узкими бойницами в наружной стене, пока не вышел в небольшой зал.

В кресле дремлет придворный Кейдана в его цветах и с королевской эмблемой на плече. Он вздрогнул, заслышав уверенные шаги, тряхнул головой, затуманенный взгляд поймал мою фигуру.

Я видел, как он вздрогнул сильнее и поднялся, как полагаю, помимо своей воли. Лицо постаревшее и обрюзглое, я с изумлением узнал герцога Боэмунда Фонтенийского, верного советника короля Кейдана.

Он уже справился с изумлением, во взгляде откровенная ненависть, проговорил, не удостоив меня даже микроскопическим поклоном:

– По просьбе хозяина замка графа Вильярда его величество король Кейдан соизволил согласиться дать вам аудиенцию.

– Весьма благодарен, – ответил я с иронией. – Я польщен! А то все думал, как мне жить, если его величество король Кейдан, властелин Барруа и Монтегю, владетельный граф Перрине и гранд Прованса, герцог Госсюйенса и князь Арраса… я ничего не пропустил?.. Может быть, пару каких-то деревенек, что так важны для его величества?

Он произнес сухо:

– У вас хорошая память, ваше… высочество.

– Величество, – напомнил я. – Вам разве не сказали?

– Мы пока не получили подтверждения, – отрезал он.

Я отмахнулся.

– Ну и ладно. Что титулы? Важнее то, у кого меч длиннее. Кстати, мне нравится ваша верность королю. И хотя он больше не поднимется, это понимаете, так что в вашей верности корыстных мотивов нет… Это хорошо. Даже у Кейдана, как вижу, могут быть верные и преданные ему люди. Итак, ведите, сэр Боэмунд!

Он сказал чопорно:

– Подождите здесь. Я доложу о вашем прибытии.

Я кивнул.

– Хорошо. Я терпеливый. Господь тоже, кстати, долго терпит, но потом… вы знаете, что потом?

Он пожал плечами.

– Никто не знает помыслы Господа.

– Но мы знаем, – напомнил я, – что бьет он весьма больно. Вам рассказать на досуге про Содом и Гоморру?

Он удалился, каждым движением толстого зада подчеркивая, что я всего лишь один из, а к его величеству такие вот прут толпами, надоели.

Вернулся он достаточно скоро, не рискнул играть в придворные игры, произнес высокомерно:

– Следуйте за мной.

– Следую, – ответил я мирно. – Хотя на самом деле я вообще-то ни за кем не следую, потому все на своей дурной голове или не совсем голове… но это вопрос философский, не для придворных как бы умов.

Вошли в небольшую комнатку, за столом человек в цветах короля Кейдана, почти за его спиной массивная дверь с вычурной ручкой в виде оскаленной морды.

Он нехотя поднялся и легонько поклонился.

– Сэр Ричард…

– Здравствуйте, сэр Алан, – сказал я почти весело, – де Сен-Валери!.. Второй верный до конца и преданный соратник. Я удивлен и рад за ваше чувство долга.

Он ответил сухо:

– Благодарю за оценку, сэр Ричард.

– Мне бы побольше таких, – сказал я. – А то сейчас все верны, а сколько их останется, если я вот так же потерял бы все?

В его взгляде я прочел страстное желание, что поскорее бы это случилось, вот поплясал бы на моей могиле, но не ответил, а вышел из-за стола, поклонился закрытой двери, после чего деликатно постучал.

С той стороны донесся усталый голос, сэр Алан отворил дверь и звучно провозгласил в пространство:

– Принц Ричард Завоеватель к его величеству королю Кейдану, властелину Барруа и Монтегю, владетельному графу Перрине и гранду Прованса, герцогу Госсюйенса и князю Арраса…

Я смолчал, в таких ситуациях всяк, наверное, пытается поднять свою значимость хотя бы с помощью звучных титулов, шагнул через порог.

Комната, конечно, бедная, но у Вильярда и остальные не лучше, он пока занят выживанием, а не украшением замка. На стенах развешано оружие, как же иначе, все-таки Вильярд остается Вильярдом, а за массивным столом сидит сам Кейдан.

Он поднялся, когда я вошел, и, выпрямившись, смотрел на меня с непроницаемым лицом.

Все такой же рослый и моложавый, но с печатью поражения на лице и во всем облике, хотя и старается этого не выказывать. Все еще крепкий с виду, сильно похудел за время скитаний или морского плавания, раньше живот почти свисал через ремень, а по бокам нависали толстые валики жира, теперь все исчезло, появилась, можно сказать, даже талия.

Отвисающие щеки не просто похудели, но и чуточку подобрались, неопрятная пегая бородка сбрита начисто, и хотя нижняя челюсть совсем не лошадиная, но все же по-прежнему чувствую его силу, властность, крутой нрав.

Я проговорил медленно, не сводя с него взгляда:

– Сэр Алан… вы можете оставить нас?

Герцог взглянул на Кейдана. Тот, чуть помедлив, кивнул. Герцог засопел сердито, повернулся и вышел, плотно и слишком громко закрыв двери.

Кейдан все так же молчит, отдавая инициативу мне, раз уж пришел, то и говори, зачем явился.

Я сказал как можно более ровным и контролируемым голосом:

– Присутствие ваших верных придворных нам бы помешало. А так тет-а-тет сможем тщательнее обсудить важные для нас вопросы. И даже особо важные.

Он взглянул в упор, снова помедлил и указал мне на кресло по эту сторону стола.

– Вы можете присесть.

– Благодарю, – ответил я и, направляясь к креслу, обронил небрежным голосом: – Кстати, я король. Три королевства: Варт Генц, Скарлянию и Эбберт – воссоединил и назвал Великой Улагорнией. Заодно в какой-то мере подчинил себе еще несколько королевств. Во всяком случае, там везде стоят мои войска, и со всеми подписан договор… Так что будем разговаривать как король с королем.

Он посмотрел на меня холодно, смолчал.

– Должен сказать, – продолжал я, – вы мне очень не понравились с первой же минуты, как вас увидел. Вы нагло вломились в суверенные владения герцога Готфрида, моего отца, а там попытались даже выдать мою сестру Дженифер за одного из ваших любимчиков!.. Этого вполне достаточно для лютой ненависти.

Он хранил молчание с абсолютно бесстрастным лицом. Я перевел дыхание и сказал с некоторым удивлением в голосе:

– Первое впечатление самое стойкое, вы это знаете. Я вернулся в свои северные страны, а когда вернулся в Сен-Мари… не хочу напоминать, как это случилось, я вас ненавидел весьма привычно все так же. Однако за это время я поднимался по лестнице титулов, на меня давил груз все большей власти, и однажды я подумал со злостью, что вы воспользовались отсутствием герцога Готфрида, чтобы ликвидировать автономию Брабанта, для того и его дочь хотели выдать за одного из своих вельмож!.. Да-да, вы потом сообщили, что это очень достойный и благородный человек из хорошей семьи с незапятнанной репутацией, но тогда я действовал как член семьи, которая хочет независимости… то есть раздробленности, королевства!

Он снова промолчал, но во взгляде появилась некоторая заинтересованность.

– Хуже того, – сказал я, – все это я чуть позже сделал сам. Ликвидировал автономию Брабанта, выдал милую Даниэллу за одного из моих лордов, обеспечив его верность мне на всю жизнь… даже с независимостью Ундерлендов покончил, что вы старались сделать на протяжении ряда лет!

Он не проронил ни слова, но теперь приподнял голову, в глазах интерес, даже спина выпрямилась.

– Вы пытались наладить охрану со стороны океана, – напомнил я, – но беда в том, что пираты и степные варвары Гандерсгейма все еще почти один народ, действуют сообща… В общем, я не нашел ничего такого в своих начинаниях и победах, что не пытались делать вы. Ваше Величество?

Это уже был прямой вопрос, он поморщился и нехотя разлепил губы.

– Что вы хотите услышать?

– Признание, – сказал я, – что я действовал по вашему плану, хотя его и не видел. А это значит, что у нас, хорошо это или плохо, но очень много общего… хотя, я уверен, вы ненавидите меня больше, чем я вас.

Он ответил с нескрываемой неприязнью:

– А разве у меня не больше поводов?

Я кивнул.

– Согласен. Вообще-то у меня вообще нет повода вас ненавидеть, если уж по-честному, а вот у вас… Но я пришел с деловым предложением, что хоть немного сгладит… вражду.

Я замолчал, ожидая реакции, и он без охоты и всякого интереса проговорил:

– Мне как-то нет необходимости что-то… сглаживать.

– Вообще-то и у меня нет, – признался я. – Что сделано, то сделано. Я вообще-то далек от роли кающегося грешника. Я даже в серьезных грехах не каюсь, всегда нахожу им оправдание… В общем, дело простое. Я сейчас с огромной армией, собранной на севере, вторгаюсь в Сен-Мари.

Он вздрогнул, напрягся.

– Сразу с трех сторон, – добавил я. – Если не с четырех. Да вы уже знаете: армии стальграфа и рейнграфа находятся в самом Сен-Мари, из Гандерсгейма я отправил закаленные и привыкшие проливать кровь врага и свою армии. Кроме того, эскадра адмирала Ордоньеса сейчас берет на борт наиболее рвущиеся в бой отряды… высаживать их планируем в таком месте, где Вирланд никак не ожидает. Напоминаю, побережье все еще под охраной рейнграфа, так что высадка пройдет в полной тайне и явится неприятной, скажем мягко, неожиданностью.

Он слушал серьезно и внимательно, хотя и старался этого не показать.

– А что, – проговорил он наконец с явной неохотой, – вы упустили сказать о своей северной армии? Насколько я знаю, Тоннель под охраной Ордена Марешаля…

– Да-да, – сказал я радостно, – спасибо, что напомнили! Мне удалось с ними договориться. В это время моя Победоносная и Познавшая Радость Побед проходит через Тоннель и скоро в Сен-Мари запылают города, во тьме заплачут вдовы и выгорят поля…

Он сказал брезгливо:

– Вижу, наслаждаетесь.

– Отнюдь, – возразил я. – Отнюдь, сказала королева. С какой стати?.. Ничуть. Однако случится. Вирланд закусил удила и готов сражаться яростно. Зачем я пришел к вам? Объясняю на пальцах. Вы – легитимный король Сен-Мари. Если пойдете с моей армией, количество жертв удастся сократить вдвое. А то и втрое.

У него расширились глаза.

– Что? Пойти с вашей армией? Вы с ума сошли.

– Тоже так иногда думаю, – ответил я с удовольствием. – Нормальные люди сидели бы дома и сопели в две дырочки. А кто и в три.

– Почему, – спросил он, уже справившись с изумлением, – я пошел бы с вами?

– Сен-Мари, – сказал я, – все равно подомнем, но можно сжечь все города и перебить половину населения, а можно обойтись весьма малой кровью. Не кровавые реки, а только ручьи.

Он смотрел зло.

– Вы, конечно, предпочтете первый вариант?

– Зачем? – спросил я цинично. – Если намерен кое-что оставить себе?.. В общем, одни сен-маринцы не захотят воевать против меня, другие бросят оружие и разойдутся по домам, когда узнают, что вы с нами. Можно даже сказать, во главе!..

Его передернуло.

– Я? Во главе?.. Вы с ума сошли!

Я сказал с апломбом:

– Вы же представляете народное воодушевление, когда станет известно, что несправедливо изгнанный король с Божьей помощью идет восстанавливать справедливость? Я имею в виду не изгнание с Божьей помощью, хотя кто знает подробности и помыслы Господа, а именно тот важный пустяк, что король Кейдан идет восстанавливать с Божьей помощью. А что восстанавливать, видно будет потом.

Он поморщился.

– Зачем это все?

– Народ, – объяснил я, – это такие люди, вроде нас, только похуже, поглупее, и от них дурно пахнет рыбой. И не только рыбой. Они любят обиженных, сочувствуют битым. Христиане, в общем, представляете? Можно на гребне этой волны быстро погасить начинающуюся гражданскую войну и обойтись без заваленных трупами полей. Вы как насчет заваленных трупами полей? Это же так доблестно и героически!

Он ответил сухо:

– Не одобряю.

– Хозяйственно, – согласился я. – У вас все еще чувствуется королевская жилка. Хватит и заваленных трупами дорог.

Его голос прозвучал с прежней надменностью:

– Я был и остаюсь королем.

Я выставил перед собой ладони.

– Разве кто-то возражает? Ах да, Вирланд… Но мы ему быстро рога собьем. Желательно, у нас тут с вами косинус… тьфу, консенсус, сбить рога так, чтобы без заваленных трупами полей. А то и дорог.

Он промолчал, глаза поблескивают мрачно, я сказал убеждающе:

– Конечно, бабы других нарожают, но мы потеряем темп роста мировой экономики Сен-Мари!

Он промолчал снова. Я поднялся и учтиво поклонился.

– Ваше Величество, у вас есть время для глубокомысленного обдумывания до утра. На рассвете я выезжаю. Пойдете с нами или нет, мы все равно захватим Сен-Мари. От вас зависит только количество убитых и мертвых жертв, а также разрушений ценного имущества и потери мелкого и крупного рогатого.

Глава 13

В главном зале нервно прохаживается Вильярд, а едва я появился в коридоре, торопливо шагнул мне навстречу.

– Ваше Величество?

Я сделал успокаивающий жест.

– Да не волнуйтесь вы за своего гостя! Даже если мы враги, но у нас есть общий враг, так что мы пока что союзники.

Он с облегчением перевел дыхание.

– Слава богу! А то я, вы правы, должен бы как хозяин и человек, предоставивший кров и защиту…

– Все в порядке, – повторил я. – Его величество король Кейдан отправится во главе похода возвращать себе трон и корону Сен-Мари. Ну, а я, как верноподданный… у меня в королевстве свои интересы, земли, имущество всего Тарасконского порта… не забыли?.. Вот-вот, я со своей армией окажу ему посильную помощь.

Он смотрел с недоверием, тяжелая жизнь не дала развиться чувству юмора, так и не понял, но кивнул, сказал с неуверенностью:

– Вы пообедаете с нами?

– Я же обещал, – ответил я.

Бобик примчал и от избытка чувств завилял уже не хвостом, а всем задом. Я потрепал его по огромной, как полевой котел кочевников, башке, принюхался.

– Это чем от тебя пахнет?.. Кажется, догадываюсь, кто послал знак… Ну пойдем, пойдем.

Вильярд посмотрел с вопросом в глазах.

– Что, он уже разнес кухню?

– Кухню разнес раньше, – успокоил я. – А сейчас, похоже, побывал у нашего доброго друга Дреслера. Я приду на ужин с небольшим опозданием, сэр Вильярд…

– Не беспокойтесь, – сказал тот торопливо. – Мясо прожарится лучше.

– Иди с ним, – сказал я Бобику. – Слышал? Он говорит о хорошо прожаренном мясе.

Бобик завилял хвостом Вильярду, а я быстро пошел по ступенькам на башню, затем перешел на бег, пока что удается прыгать через две, ладно, уже через одну, зато допрыгал до самого верха, там вломился, слегка запыхавшись, в заваленное всяким хламом помещение.

Дреслер у окна за столом, та же снежно-белая бородища, это какой-то знак, серебряные волосы опускаются до плеч, а когда рывком поднял голову, черные, как антрацит, глаза вспыхнули живейшим интересом.

– Ваше Величество… Когда я увидел вашу собачку, то понял, вы здесь проездом и долго не задержитесь.

Я прошел через комнату, по-хозяйски сел за столом напротив.

– Я тоже понял, почему от Бобика так пахнет… Он тут не все переколотил?

Он отмахнулся.

– Ничего важного. Очень аккуратный песик.

Я всматривался с живейшим интересом. Выглядит стариком, но движения не старческие, а глаза, что должны уже выцвести от возраста, горят энтузиазмом. А если вспомнить, какой путь он проделал с Вильярдом, то не стоит удивляться, что по несколько раз в день поднимается на верх такой башни.

Я спросил весело:

– Как тебе здесь?.. А то… Погоди-погоди. Откуда знаешь, что я уже король?

Он дернул уголком рта.

– Но это же очевидно! Я сразу узнал. Еще в тот день.

– А почему никому не сказал?

Он пожал старчески узкими плечами.

– Зачем? Пришлось бы долго объяснять. Потом захотели бы еще что-то узнать или увидеть. Ерунду какую-нибудь.

– Недостойную твоего высокого внимания, – сказал я понимающе. – Это верно, не все свои способности нужно показывать. Не мальчишки. Другое дело, перед бабами…

Он посмотрел на меня остро и ответил с долей сарказма:

– Вот-вот, Ваше Величество.

– Давай без намеков, – сказал я. – Я сам не знаю, что я могу. А ты знаешь?

Он помотал головой.

– Откуда? Я только то, что есть на виду. В смысле, что уже проявлялось.

– Но уже успел установить контакт с местными магами?

Он посмотрел на меня с укором.

– Это у вас контакт, Ваше Величество. А нас они едва заметили.

– А эту крепость?

– Для них это пустяки. Все равно что вы муравьям уроните капельку меда. А вот вас уважают!.. Кстати, как вы использовали Камень Яшмовой Молнии?.. А то я так и не ощутил.

– Никак, – ответил я честно.

– Что-о?

– Лежит у меня в столе, – объяснил я. – Все руки не доходят. Да пока ни к чему. Я слышал, им можно сжечь целое королевство?

– Королевство не королевство, – ответил он, – но город или большое войско можно. Однако вы…

– Пусть лежит, – прервал я. – Понимаешь, я король-строитель. Ну, в душе. Глубоко в душе. Пусть лежит у меня, зато никто другой не воспользуется. Если найдешь что-то такое, что помогает строить, только свистни! А то эти зачарованные мечи, топоры, кинжалы, луки уже осточертели. Как будто нет еще какого-нибудь достойного занятия, как убивать друг друга!

Он смотрел с изумлением.

– Вы правда так думаете?

– Что?

– Вы же рыцарь, – напомнил он. – Должны думать о том, как убивать соседей и расширять свою кормовую базу.

Я огрызнулся:

– А что я все это время делаю? Но хочу и застраивать то, что уже захапал. Первое на инстинктах, второе – по уму.

Он ухмыльнулся.

– Потому и собираете в своих владениях умных? Знаю, слышал. К вам стекаются маги и шарлатаны, колдуны и обманщики, чародеи и фокусники… Говорят, вы как-то умеете их различать и обманщиков сразу отсеиваете?

– Так и говорят? – спросил я с тревогой. – Что ж, пока что великий инквизитор меня еще терпит. Мудрых людей защищать необходимо, сами они защищаться обычно не могут.

Он хмыкнул, выдвинул ящик стола и вытащил изящно поблескивающую, как сосулька, детскую лопатку, какой показалась мне эта вещица. В самом деле выточена из полупрозрачного камня, на рукоятке сложный узор, кромка заточена, словно в самом деле можно копать…

Я повертел ее в руках, осмотрел, протянул обратно.

– Что-то связано с магией?

Он скупо улыбнулся.

– Во всяком случае, это не меч. Лопатами не воюют. Как раз наоборот, ими сглаживают все противоречия между людьми. Дарю!

Я покачал головой.

– Зачем она мне?

Он пожал плечами.

– Как хотите.

Небрежно бросил на пол, я охнул от такого варварства, а лопатка с жалобным треском разлетелась, как и подобает сосульке, на сотни сверкающих частей.

– Зачем?

Он посмотрел на меня с непонятным торжеством.

– Вы же не хотите ее принять в дар…

Я открыл и закрыл рот. От блистающих осколочков донеслись тихие щелчки, они задвигались по полу, поползли из разных сторон к тому месту, где разлетелись вдрызг.

Дрескер наблюдал с застывшим лицом, а я раскрыл рот в изумлении. Осколки сошлись в кучу, подвигались, устраиваясь заново, по ним пробежал общий огонек, и на полу снова оказалась прежняя лопатка, целая и невредимая.

Я охнул.

– Впервые такое вижу! Что это?

Он ответил с досадой:

– Если бы знал. Ничего еще не выяснил.

– Кое-что выяснил, – ответил я.

– Ваше Величество?

– Что может самовосстанавливаться, – пояснил я. – Признавайся, много раз бросал на пол?

Он криво усмехнулся.

– Один раз уронил нечаянно. Потом… уже намеренно. Не один раз, конечно. Но ничего больше узнать не сумел.

Я поднял лопатку.

– Спасибо, я приобщу ее к своим сокровищам. Она всякий раз превращалась в лопатку?

Он насторожился.

– А во что могло еще?

Я пожал плечами.

– К примеру, могло в вазу… Или во что-то вообще невиданное… Это что так гудит внизу?

– Гонг на ужин, – объяснил он.

– Тогда мне пора, – сказал я. – Спасибо за подарок. Я с ним еще поэкспериментирую.

Когда я выходил из двери, перехватил полный сожаления взгляд Дрескера, брошенный на лопатку в моей руке. Если бы додумался раньше, что может не только самовосстанавливаться, но и трансформироваться…

Глава 14

Служанка настолько долго стелила постель, расправляла простыни и взбивала подушки, что я поинтересовался:

– Что-то хочешь сказать, гордая дочь степей?..

Она обернулась ко мне, в самом деле гордая, гибкая и чуточку надменная, настоящая дочь племени мергелей, глаза загадочно блеснули.

– Я готовлю вам постель, мой лорд. Чтобы вам было удобно…

– Мне будет удобно, – ответил я, – если скажешь, кто тебе велел задержаться у меня до утра.

Она гордо выпрямилась.

– Мне? Могли такое велеть?

– Посоветовали, – поправил я себя, – попросили. Это неважно. Главное, это лорда Вильярда желание или же… графини?

Она посмотрела на меня с некоторой насмешкой.

– И тогда мне будет позволено остаться?

– Да, – обронил я.

Она чуть помедлила с ответом.

– Лорд Вильярд меня послал. Но мне показалось, графиня очень недовольна. Она ничего не сказала, но я видела по ее лицу.

– Это не весьма прекрасно, – сказал я задумчиво. – Как самцу мне это приятно, но как королю… гм… Ты еще не разделась? У мергелей спят одетыми?

Она кивнула.

– Да, мой король. Но я, если хотите…

– Конечно, – сказал я. – Приветствуем приход цивилизации и культуры! Долой косные запреты… Ты за культуру?

Она проговорила настороженно:

– Я за традицию и женскую честь…

– Снимай, – поторопил я, – снимай. И это тоже… Я тоже, кстати, за традиции. Традиции мужского доминирования. А твоя традиция, как я понимаю, сопеть в две дырочки и помалкивать?

– Да, мой лорд…

– Вот и хорошо, – сказал я, – и на хрен нам культура?

Утром, когда я проснулся, в камине уже весело потрескивают дрова, но это скорее знак прилежания, чем необходимость, в комнате тепло, а рядом со мной только смятое одеяло.

Я быстро оделся, вышел, позевывая, в коридор, у стены напротив, привалившись к ней, с угрюмым видом ждет герцог Боэмунд, хмурый и недовольный.

– Доброе утро, – сказал я жизнерадостно. – Как спалось?

Он зыркнул на меня исподлобья.

– Неважно. А вам, как вижу, везде весело.

– Дык я вообще веселый человек, – объяснил я. – Доброжелательный. Мало ли чего обо мне говорят. Не так уж и много я повесил, а на четвертование отправил совсем единицы. Я очень добрый в самой глубине своей мохнатой души… Что-то стряслось?

Он сказал зло:

– Вы сказали, что утром отбываете!

– А-а-а, – сказал я, – там лед сдвинулся?.. Или не лед?

Он сказал еще злее:

– Это нечестно! Вы используете его величество в своих целях. Конечно же, он не может отказаться от возможности спасти хотя бы часть своего королевства от разрушений! И принимает ваше предложение. Но это подло, ваше… Ваше Величество!

– Это политика, – пояснил я. – Нет честно или нечестно, есть расчет наименьших потерь.

– Расчет? Это гадко!

– Вы говорите, – упрекнул я, – как родовитый лорд, а не как государственный человек.

– Я и есть родовитый лорд!

– Но на службе? – спросил я. – С Кейданом во главе освободительной армии мы войдем в Сен-Мари, не истребляя массы народа, что выйдет навстречу с оружием в руках. И не будет необходимости морить города в блокаде, а потом еще и разорять за неповиновение… Если бы я был полководцем, жаждущим воинской славы, тогда да, конечно! Но разве я не гуманист, весь преисполненный… в общем, преисполненный!

Он сказал с тоской:

– Его величество принимает ваше предложение поехать во главе вашего войска. Но нас, его верных сторонников, волнует другой и очень важный вопрос…

Я подождал, но он умолк, я кивнул и сказал так же благожелательно:

– Понимаю, это очень важный вопрос.

Он посмотрел исподлобья.

– Вы даже знаете, какой?

– Если его величество, – ответил я, – вдруг умрет сразу после возврата Сен-Мари, это вызовет нежелательные слухи, согласны?

Он пробормотал с неудовольствием, всем видом выказывая, насколько шокирован моей грубостью:

– Вы слишком… прямолинейны… Ваше Величество.

– Зато предельно ясен, – ответил я. – Дабы оградить себя от возможных неправильных истолкований моих мотивов, я приставлю к Кейдану своих телохранителей.

– Вы в самом деле…

Я прервал его велеречивую речь:

– Они даже вам не дадут пырнуть его ножом в спину.

Он отшатнулся, шокированный настолько, что потерял дар речи.

– Зачем нам это?

– А чтобы свалить на меня, – пояснил я. – Кто знает, не перевешивает ли ваша пламенная и чистая ненависть ко мне вашу не менее пламенную и чистую преданность его величеству Кейдану?

Он смотрел на меня во все глаза, словно такая перспектива только сейчас пришла ему в голову.

Я сказал в нетерпении:

– Пойдемте. Вы все передали вроде бы верно, но хочу услышать это и от самого Кейдана.

Он поклонился, на этот раз действительно поклонился, а не только сделал вид.

– Следуйте за мной, Ваше Величество.

Кейдан в своей комнатке уже ждет, с ним герцог Алан де Сен-Валери, тот поднялся первым, затем и Кейдан, но не поклонился, просто выпрямился, глаза как у статуи из камня, лицо такое же, можно только позавидовать выдержке.

Боэмунд начал пространно представлять меня, я прервал его нетерпеливым жестом.

– Герцог, оставим это до Геннегау. Сейчас только о деле.

Кейдан обронил ровным голосом:

– Слушаю.

– Ваше Величество, – сказал я вежливо, но с тем же холодком, – как я понял, вы приняли мое предложение… в целом. Мелочи для нас, государственных мужей, не так уж и важны, но для ушей ваших верных соратников, герцогов Фонтенийского и Сен-Валери, скажу, что когда мы войдем в Геннегау, королевский дворец ваш.

Кейдан слушал молча, не меняясь в лице, зато Боэмунд просветлел, да и на лице Сен-Валери отразилось глубокое удовлетворение.

– Правда, – добавил я, – какое-то время и мне там придется побыть, но мне вообще-то не привыкать делиться с другими королями.

Боэмунд сразу помрачнел, я добавил исключительно для его ушей:

– А дальше будет видно. Обещаю не слишком обременять своим присутствием, так как у меня очень большие территории в Великой Улагорнии, а еще больше… как бы сказать мягче, королевств под моим дружеским влиянием.

Его лицо вроде бы на короткий миг оживилось, но дальше слушал так же настороженно и пропуская каждое мое слово через несколько слоев сита, однако молчал, предоставляя говорить, если понадобится, только его величеству.

Кейдан поинтересовался с иронией:

– И Сен-Мари тоже будет под вашим дружеским влиянием?

Я посмотрел на него с укором.

– Ваше Величество… О некоторых само собой разумеющихся вещах и говорить вслух не принято. Даже в присутствии столь преданных придворных. Разумеется, в королевстве будут проведены необходимые реформы. Больше я подобных ошибок, как случились, не допущу. Моя власть, как догадываетесь, уже никогда не пошатнется, я весьма позабочусь.

Боэмунд нахмурился, Сен-Валери сердито засопел, но оба смолчали. Я покосился на них и добавил:

– Ваши королевские права останутся в полном и даже полнейшем объеме, хотя и существенно урезанными.

Кейдан поморщился.

– Понятно. Мне позволят самому менять сокольничих и выбирать борзых для охоты? Так я понял?

Я широко улыбнулся.

– Мне нравится ваше чувство юмора, Ваше Величество. Чувствую, мы сработаемся. А пока собирайтесь, надо спасать Сен-Мари. Рекомендую отправиться на корабле Ордоньеса. Это гораздо быстрее, чем даже на быстрых конях.

Кейдан помолчал, хотя что тут раздумывать, но королевское достоинство не позволяет отвечать сразу, наконец произнес сухо:

– Мы отправимся с первым же кораблем.