Текст книги "Гости с той стороны"

2

Перед ней на тропке вдруг встала, как бичом ударила, змея.

Опираясь на кольцо хвоста, стояла, раскачиваясь. Смотрела пристально прямо в глаза.

Открыла пасть и…

Вдруг с угрожающим шипением перелилась в высокую фигуру в чешуйчатом плаще с крупной змеиной маской на голове!

Беглянка, уронив покрывало, метнулась с тропинки и, заплетаясь тонкими ступнями в высокой траве, попыталась прорваться к вершине. Но остановилась, обессиленная. Ноги подламывались. Она, как зверь, начала подгребать руками, но это было неудобно и быстроты не прибавило. К тому же тянула к земле перевязь под грудью, в которой пискнул ребёнок. Подхватив перевязь, она расправила плечи. Попыталась, откинув спутанную косу, вздохнуть поглубже и…

Резким хлопком её накрыли два чёрных крыла.

Из последних сил она резко отбросила огромного чёрного ворона, яростно молотящего её крыльями…

Ударившись о землю, он не упал. А величаво выпрямился жрецом в чёрном с отливом плаще с крупной вороньей маской на голове! За плечами подрагивали два готовых к взлёту крыла.

Женщина затравлено оскалила зубы, переводя взгляд с одного жреца на другого. И только она метнулась было в сторону от них, как перед ней молчаливо вырос сидящий волк.

Он взглянул исподлобья. В ответ на её оскал хищно дрогнул верхней губой и с грозным горловым рыком вытянулся в жреца в сером плаще с крупной волчьей маской на голове!

Холм, подсвеченный с востока, теперь был для неё недосягаем…

3

Жрецы все втроём, наклонив головы и исподлобья держа её взглядами, начали медленно выговаривать тайный заговор. Их жезлы, причудливо украшенные резьбой и ритуальными подвесками, ритмично выплясывали, завораживали, лишали воли. У первого в жезле под рукояткой в форме змеиной головы – водяные часы, в которых капли передрагивали из верхней склянки в нижнюю. Вверху этих капель осталось так мало!

В заговоре звучала угроза, беспощадная угроза! Просить, умолять – бесполезно. Бежать – некуда. Таинственные ритмы перемежались то змеиным шипением, то вороньем граем и клёкотом. Но окончательным приговором звучал звериный, волчий, рык!

Из-под плащей появились кадильницы. Струи белых, приторно-сладких дымов окружили беглянку, и повели её туда же, куда она и бежала, но это была уже не она…

Небо стремительно светлело. Часы в жезле жреца-волка струили песчинки. Вот и выжженная солнцем макушка холма. Ритмы убыстрились, жрецы начали притоптывать и энергично кружиться в экстатическом танце вокруг одинокой фигуры с ребёнком на руках.

Узор, выбитый их ногами, сложился в причудливый треугольный цветок, «сломанные» лепестки которого в какой-то момент начали своё вращение под ногами несчастной, А жрецы время от времени, будто разгоняя энергию трёх ломаных лучей, бросали то песок, то огонь, то плескали водой. Близкая трава корёжилась, дымилась и выгорала.

Струи молочных дымов спиралью обвернули женщину, шею которой уже охватила блестящая золотая гривна с чёрной каплей камушка на конце. …Вянущей безвольной рукой она попыталась было стащить её, но напрасно…

Ритмы позвякивающих жезлов будто сковали тело, которое начало млеть и оплывать камнем. Змей, ворон и волк качались в её сознании, удерживая зловещими взглядами исподлобья, не давали упасть.

Ноги отяжелели, окаменели. Но белая льняная рубашка всё ещё билась на ветру. Жрец-ворон, торопя, протянул вперёд свой жезл с солнечными часами на верхушке, и ритмы убыстрились, кружение под ногами стало неразличимым.

Синь и зелень окружающего мира наливались соком стремительно созревающего рассвета.

Женщина запрокинула голову, мучительно раскачиваясь в каменной ступе своих ног. В последний раз оглядела она улочки просыпающегося посёлка у изножья холма, степь, серп реки, рассекающей её, и залив, на глади которого далеко-далеко мелькнул парус.

Вот бы унестись туда!

Поздно. Совсем поздно.

На красивом загорелом лице глаза сияли отдельным светом. Они были светло-светло голубые, гораздо светлей яркой кожи!

Три тёмные маски, три древние личины склонились над девичьим лицом, будто скрывая от рассвета. Один из жрецов сложил руки красавицы чашей, и они тут же оплыли камнем. Каменным стал младенец, каменными стали ещё недавно подрагивающие плечи, тяжело оплыло и стало каменным лицо.

Всё было кончено.

Жрец-ворон, торжествуя, поднял свой жезл навстречу розовеющему восходу. И первый луч коснулся стрелки его солнечных часов. Острая тень пересекла окружность. Рычание и шипение были ответом на его горловой вороний клёкот: «Ещё одна!»

***

Когда солнце уже совсем выкатилось, на вершине холма стояло грубое каменное изваяние лицом на восток. В нём с трудом угадывались очертания тонкой женской фигуры с ребёнком. В чаше рук – жертвенная кровь голубки, пушистым комком валяющейся тут же. На изножье издевательская надпись: «Жёнам, чьи взгляды текучи, как белая вода».

Всё это в центре треугольника из неведомо как принесённых сюда камней.

Тан-Аид

1

Статус колонистов обязывал вести себя с достоинством, не обнаруживая вскипающее нетерпение.

Поэтому, очень стараясь не суетиться, преднамеренно медленно греческий парусник миновал величественную четырёхгранную башню маяка и красивым росчерком вошел в гавань Тан-Аида.

Малочисленная команда споро управилась с парусами. Бласт весело помогал. Ему до такой степени надоело болтаться между небом и землёй, что даже земли бога Смерти уже не пугали. Особенно после череды странных смертей молодых мачех там, на далёкой родине. Нет, Бласта никто и никоим образом не связывал с этими смертями. Тем более, что он бывал болен, очень болен именно в эти самые дни. Но взгляд отца становился всё задумчивее, а одежды лекаря – всё богаче. Слуги же шарахались от Бласта, как от чумы, а на улице вслед неслись такие нелепицы, что он не знал уже: злиться или смеяться.

Бласт твёрдо решил на новых землях начать новую жизнь (лекарь уверен был, что это возможно!), и наконец-то оправдать ожидания отца.

Раб, подаренный отцом и мачехой, старательно пыхтя, собирал их вещи. Странные пугающие татуировки на его ссохшемся теле скрыл серый хитон из грубой посконной ткани.

Гребцы взялись за вёсла и подогнали судно к пристани. Выбросили якорный камень, укрепили причальный канат за специальную чушку.

Берег пестрел встречающими.

Богатая греческая колония на берегу тёплого судоходного Амазонского моря привлекала множество торговцев из разных земель.

Вот китайцы, свернувшие в земли Тана со своего знаменитого шёлкового пути у приморского городка Фазис. Только они привозят сюда атласные шелка и изумительно тонкие листы, не виданные в Элладе – бумагу. Можно попробовать заработать на этом чудном товаре!

А это персы. Их скакуны отличаются от коней местных кочевников так же разительно, как люди отличаются от животных!

Невозмутимые великаны – варяги торгуют своим талантом корабельщиков. Танаиды сами не строят суда. Зачем? Варяги делают это быстрее и лучше, только плати!

Белые одежды греческой общины украшают причал, веселят глаз и сердце. Оказывается, не такие уж это неродные края, раз их так встречают соотечественники!

Мелодичными шероховато-металлическими звуками сорокострунного эпигониона пьянят сердце чарующие напевы Эллады, наполняют детским восторгом ожидания свершения чего-то главного в жизни!

Бласт распрощался с тоской и поверил, наконец, что в его жизни наступает новый этап! На этой светлой и весёлой земле просто нет места мрачным обстоятельствам его жизни! Здесь он покажет, на что он способен! Он ещё удивит отца, покажет характер!

Рядом, чуть поодаль от греков, стояли группами влиятельные танаиды. А дальше… Сердце Бласта так и затрепетало навстречу прелестным юным девам в белейших одеждах, перетянутых кручеными поясами. Это были они, те самые, которые им уже встречались на крутом берегу!

Пояса были грубоваты. А девы нежны, светлоглазы и дивно хороши!

Но Бласт тут же одёрнул себя: он начинает новую жизнь с заботы о карьере. Нужно не просто хорошо, а отлично выполнить поручение отца, и привезти в Афины по-настоящему ценный груз. Тогда его ждёт ответственный пост. Тогда и можно будет открыть своё сердце привлекательным девам. Их и в Элладе немало!

Бласту очень хотелось выглядеть солидно. Но первые шаги по причалу дались с трудом: в ногах продолжалась качка.

2

При взгляде на воду Бласта всё ещё немного подташнивало и подкруживало.

Вот и сейчас. Пространство впереди вильнуло и …вдруг косо опало фалдами, словно потерявший ветер парус.

А перед глазами встало странное судно. Лодка – не лодка. Узкое строение, похожее на щель. Откуда взялось? Вроде, подходили к причалу одни…

Изнутри поднялся странный человек. Весь белый. Будто обесцвеченный. Никакой. Но огромный.

Уверенным движением набросил на плечо волчью шкуру. Стянул меж собой полоски, некогда бывшие волчьими лапами. И ловко, почти беззвучно выбрался на причал. Ветер длинными нитями разбросал по плечам волосы – то ли белые, то ли седые. Он встал в позу, храбрясь. Видно, абсолютно уверен был в собственном боевом искусстве.

Танаиды, не веря своим глазам, воззрились на наглеца. Говор запорхал по берегу.

– Кто такой?

– По виду – северяк! Гля, совсем бесцветный!

– Смотрите! Он в волчьей шкуре! А-ах!!!

– А где это он добыл волчью шкуру?

– Спроси лучше, как смел он явиться в ней сюда? Это вызов! Прямой вызов! – множество лиц враз обернулось. Положение создавалось угрожающее.

– Может, он не знает, в чьи края прибыл? – женский голос выразил слабое сомнение. Но ему не дали шанса.

– Взгляните на его рожу, он похож на заблудившегося?

– Так что, он хотел оскорбить? Нас? – Руки потянулись к ножам.

– Он что, ненормальный – встать один против стаи танаидов? Не может быть! Не бывало такого!

Танаиды придвинулись к незнакомцу. Ещё миг и… Все ждали лишь малейшей провокации от чужака, чтобы наброситься.

Только присутствие судна из самой Эллады и торжественность встречи сдерживали от учинения скорой расправы над смутьяном.

Однако чужака нисколько не огорчил открыто враждебный приём. Он наслаждался всеобщим вниманием и не остерегался ничуть.

Он вытянул губы трубочкой и дунул в сторону бездомного побирушки. Вокруг того немедленно заплясали завихрения дорожной пыли.

– Эй, криволапый! Проводи-ка меня к вашим жрецам!

Похоже, знал, куда попал. У встречающих поубавилось агрессивности.

– Так он к жрецам! – И все остыли и отхлынули.

Хотя понятности новая информация не прибавила, но теперь можно было сколько угодно мучаться догадками, а притронуться к ненавистному мускулистому телу, под беспомощно свисающей волчьей шкурой, уже было нельзя! Можно было только жечь, жечь, жечь его взглядами! Засушенный оскал волчьих зубов на плечах приезжего теперь смотрелся бессильно, никчёмно…

Чужак перегнулся через борт своей лодки и, крякнув, подхватил двойную перевязь из рыбацкой сети. Рывком вздёрнул её на плечо. Сзади и спереди оказалось по связке …черепов. Волчьих, птичьих и человечьих. Больших и малых. И не все они были старые…

Танаиды отшатнулись.

Чужак торжествовал, скалился, похохатывал. Сплюнул по-хозяйски в воду и, погромыхивая странной поклажей, двинулся вслед за своим лебезящим провожатым…

…Бласт со стоном сжал виски: болезнь не отступила, не осталась за морем, приползла с ним сюда!

Это был чужак из его болезненных видений!

Но там, дома, он гнездился в снах и скручивался, увядал от дневного света. Здесь, на чужбине, он притащился въявь! И нет рядом тех, кто спасал от него: ни отца, ни лекаря!

И ещё: только теперь Бласт рассмотрел чудовище. И ему стало по-настоящему страшно: он будто в зеркало взглянул.

3

Городок Тан-Аид казался хорошо подготовленным ко всяким враждебным неожиданностям: высокий частокол, оборонительные валы и рвы должны были отлично защищать его жителей.

Седой медлительный эллинарх, глава местной греческой общины, оказал честь лично ввести их в городские ворота, увенчанные причудливым символом: силуэтом дракона на трезубце, обращённом вниз!

– Все это побережье – греческие земли, и посвящены они Богу Смерти Тану. Никто в отеческой Элладе не поклоняется ему, не приносит жертв, не возжигает курений. Эта великая честь принадлежит только нам, греческой колонии! – гордо пояснил он, шествуя величавой поступью хозяина.

– Впрочем, верховенствует здесь, как и везде в мире, триада богов: Неба, Воды и Подземья. Каждому из них молится отдельный город: Город Солнечного Ворона – Тан-Таган, – эллинарх с полупоклоном указал в одну сторону побережья.

– Город Серебряного Змея – Тан-Амазон, – взмах руки и полупоклон в другую сторону. И с гордостью и особенной значительностью:

– а в центре – наш город – Тан-Аид, Город Реальгарового Волка. Потому трезубец с крылатым волкоголовым драконом – символом, объединяющим трёх богов, венчает ворота именно нашего города!

У Бласта, старающегося незаметно опираться на руку слегка обеспокоенного Долиха, не появилось вопроса, при чём здесь волк. Ведь он был из самой столицы, из Афин. А волк – это животное, посвящённое богине Афине, весьма почитаемой греками.

Ну а месторождения ядовитого реальгара были только в Греции и в Тан-Аиде, больше нигде в мире. Это знак уникальности!

Реальгар – верный спутник золота. Греки использовали его при изготовлении особо прочной бронзы и особо осветлённого стекла.

Но ещё больше ценили реальгар убийцы-отравители.

Греческие фармацевты, торгующие мышьяком во всех странах, куда ходили греческие суда, очень ценили в качестве отличного сырья рыжий реальгар, доставленный прямиком из Земель Бога Смерти.

Всё это было бы чистой теорией, если бы не одна деталь, которой не знал здесь ни один человек, кроме самого Бласта. Все его не собирающиеся покидать этот мир молодые мачехи приняли смерть именно от реальгара.

4

Долих ещё расспрашивал эллинарха о Солнечном Вороне и Серебряном Змее, так что Бласту, занятому своими мыслями, только оставалось поддакивать и кивать.

Ох, ненадолго же хватило ему безмятежности! Мечты о новой жизни резко покачнулись от одного упоминания реальгара. А он-то, дурак, размечтался, что его прошлое не дотянется сюда. Всенародное упоминание о ядовитом реальгаре было подобно обличению его, Бласта, тайного порока. Да ещё это белёсое чудовище, так похожее на него самого, прежде являющееся ему только в бредовых видениях. Здесь же оно выперлось воочию, да ещё похохатывало! И почему оно пошло к здешним жрецам? С какой стати?

– Постой! – возразил себе Бласт, – ты говоришь о нём как о реально существующем человеке. Но именно ты лучше других знаешь, что он из твоего болезненного бреда! Его не существует!

– Если его не существует, то почему его видели все на пристани, а не только я? И даже хотели накинуться и растерзать! Уж это-то не могло мне привидеться! – Бласт был в растерянности. Ему срочно нужен был кто-то уверенный в себе. И в нём, Бласте. Нужен был друг.

– Долих, слушай, ты видел такого странного северяка со связкой черепов здесь, на пристани?

– Ха! Этого что ли? Долих наклонил голову приятеля к водной глади бассейна. Из воды на Бласта смотрел …точно тот «чужак». А в поднятой руке – «связка черепов»!

– Хватит дурачиться! – капитан отобрал у приблажных юнцов перевязь с узорчатыми горшками, привезёнными для продажи, – товар хрупкий, я берёг его всю дорогу не для того, чтоб вы расколотили его прямо здесь!

Тем временем на пристани нарастал покупательский ажиотаж.

Уже вынесены на берег и открыты ящики с подарками, представляющими привезённые сегодня на обмен товары. На подставку помещены амфоры с прекрасным греческим вином и оливковым маслом.

Эллинарх, окружённый свитой, растроганно касался пальцами тёплых боков амфор, помеченных по-гречески. Это был для него желанный привет с далёкой родины.

Сундук с серебряной посудой вызвал всеобщее восхищение. Чаши с фигурными ручками по бокам и высокие кубки для вина, парадные блюда, сработанные греческими мастерами, богато украшенные сценами из жизни богов и людей – всё радовало глаз!

Прелестные гречанки Тан-Аида не смогли сдержать эмоций при виде изящных женских подвесок и колечек с сердоликом, бирюзой, кораллами; витых браслетов, украшенных эмалью по последней моде. Серебряные копоушки и ногтечистки были вынуты из шёлковых чехольчиков. Бронзовые и серебряные зеркала сияли то ли от солнца, то ли от обилия счастливых женских лиц.

Архонт, возглавляющий общину танаидов, был так же дремуче бородат, как они, с волосами, заплетёнными сзади в длинную тугую косу, в домотканых одеждах, но с богато украшенным оружием. Оживился бородач только однажды: когда ему был преподнесён в знак уважения кинжал в изукрашенных золотом ножнах греческой работы.

Когда он протянул руки, с достоинством принимая дорогой подарок, Бласт обратил внимание на его перстень с головой оскалившегося волка. Перстень был сработан чисто: стало быть, человек этот очень не прост, несмотря на простую одежду!

После того, как контакты с людьми были налажены, настало время возблагодарить богов за благополучно завершенное путешествие.

Жертвенных ягнят подогнали к алтарю с изображением трёх богов: Неба, Воды и Подземья. Разместились вокруг алтаря, вымыли руки. Подняли кверху ячменные, пшеничные, овсяные и льняные зёрна, рождённые этой щедрой землёй.

Жрец-грек громко молился с воздетыми руками:

– Боги, преклоните слух к нам, приносящим обильную жертву, услышьте нашу благодарность, смирение и почтение! Даруйте своё высокое покровительство на нашем дальнейшем жизненном пути!

Так же стали молиться другие греки. Жертвы были осыпаны зёрнами. Потом им подняли шеи вверх, закололи, спустили кровь, содрали кожи, вырезали мясные куски, отложили в сторону. А остовы обложили их же жиром, сверху положили кусочки мяса и сожгли на дровах, окропляя красным вином. Всё как в родной Элладе!

Единственное, что смутило Бласта – неподобающее поведение местных жрецов во время жертвоприношения греческим богам.

Да, поселениям танаидов позволено считать себя под покровительством волка, ворона и змея. Но это не значит, что они должны забыть, каким греческим богам посвящены эти животные! Главными для жрецов должны оставаться греческие боги! Это греческая колония!

А они были невнимательны и неуважительны. Постоянно переговаривались – заметить это не мешали даже их закрытые лица.

Пока Бласт смолчал, но для себя решил присмотреться.

Их одежды – совсем не по греческому обычаю – были темны, а головы покрыты непрозрачными чехлами из конского волоса.

– Ты напрасно тревожишься, дружище, – Долих всмотрелся в лицо приятеля, – я ведь тоже предпочитаю чёрный. До сих пор тебя это не заботило!

– Меня заботит не цвет.

– Вот и отлично! Гляди веселей!

– Здесь жрецов почитают как хранителей Времени. И они умело поддерживают свою таинственность и кичатся этим. В каждом посохе у них часы, – Бласт медлительно цедил слова, сам не понимая, к чему ведёт. – Даже на этой площади песочные часы медленно струят крупинки цвета ядовитого реальгара.

– Это да! Отсчитывают то ли жизнь, то ли смерть…

Бласт пока не стал уточнять: жрецы беспокоят его потому, что его личный ужас, чужак из болезненных видений направился именно к ним.

5

Городок хоть и был посвящён богу Подземья Аиду и нёс в своём названье имя бога смерти Тана, но в день празднования середины лета был оживлён, зелен и на удивленье даже весел!

В общем, этот край был совсем не похож на жуткий край земли, которым всех так пугают в родной Элладе!

Небесный свод был ярок и высок. Кучевые облака, казавшиеся с утра тяжёлыми, давящими валунами, разбежались, как стадо вольных барашков. Солнце ласкало светом и теплом. Но самое главное – здесь были явно рады гостям! Вокруг было столько улыбающихся лиц!

Бласт усилием воли придушил свою тревогу и тоже, под влиянием Долиха, нацепил на лицо улыбку.

Греческое население с почётом принимало их как родных: с возложением на головы почётных венков из душистых веток дикой маслины и услаждением слуха греческой музыкой. Девы в белых одеждах с греческим орнаментом танцевали для них.

Танаиды искренне гордились своим городом и с удовольствием показывали, как удобно он устроен!

Местный архонт округлыми жестами показывал ямы-хранилища с ячменем и пшеницей, просом и льном. Специальные сараи до самых камышовых крыш были заполнены мешками с сушеной рыбой. Особенно поразили гостей своими размерами рыбозасолочные ямы. И их уверили, что в соседнем Тан-Амазоне размах ещё больший!

Греки как врождённые мореходы смогли оценить по достоинству и запасы конопляной пеньки и канатов из неё. Богатый край! Обильный край! Путешествие обещало быть успешным! Особенно в части продовольствия!

– А как дело обстоит с рабами? – Бласт усиленно демонстрировал деловитость, усиленно отгоняя мысли, которым не должно быть места в его новой жизни.

– Рабы будут! – заверил их бородатый архонт, переглянувшись с другими такими же бородачами. – Договор с Тан-Амазоном уже есть!