Текст книги "История Галльской войны"

31. Когда же они увидели, что башня и наши орудия подвигаются к стене, то от самонадеянности перешли к робости и отправили к Цезарю послов. Они сказали ему следующее: «Не сомневаются они, что Римляне ведут войны с помощью высших сил, если они в состоянии с такой быстротой двигать столь огромными и тяжелыми орудиями и таким образом сражаться вблизи. И потому они отдают на волю Цезаря себя и имущество. Одного только они у него просят: если он по своему милосердию и добродушию, слава о которых дошла и до них, соглашается даровать им существование, то пусть он не отбирает у них оружие. Они окружены соседями, враждебно к ним расположенными и завистливыми. Выдав оружие, они будут отданы им на произвол. Если только им можно выбрать из двух зол меньшее, то они предпочитают претерпеть от Римлян какое угодно наказание, чем в мучениях погибнуть от тех, над кем они привыкли повелевать».

32. Цезарь на это отвечал: «Следуя своему нраву, а не по их заслугам, он обещает безопасность их народу, если они покорятся ему прежде, чем его машины начнут бить стену. Первым же условием с их стороны должна быть выдача оружия. Что же касается их соседей, то он поступит в отношении к ним так же, как и к Нервиям, то есть прикажет, чтобы они ничем не тревожили покорных Римлянам племен». Послы возвратились домой и сообщили там волю Цезаря. Атуатуки изъявили согласие ее исполнить. Такое количество оружия было сброшено со стены в ров, находившийся перед городом, что его кучи равнялись по высоте с зубцами стены и насыпью осаждающих. Впрочем, как потом открылось, третья часть оружия была скрыта Атуатуками и оставлена ими в городе. Ворота его отворились, и этот день прошел с обеих сторон мирно.

33. К вечеру Цезарь велел запереть ворота, а своим воинам выйти из города, опасаясь, как бы они ночью не нанесли какой обиды его жителям. Они по заранее составленному, как потом узнали, плану, рассчитывая на то, что Римляне вовсе не поставят караулов или не примут мер осторожности, взяли оружие, ими припрятанное, а иные вооружились щитами, сделанными на скорую руку из коры или сплетенными из тростника и покрытыми шкурами. В третью стражу ночи осажденные со всеми войсками вышли из города и по направлению, где им казался легче доступ к нашим укреплениям, ударили на наших. По предварительно данному Цезарем приказанию о нападении дали знать разведенными огнями, и по данному сигналу наши воины из укреплений поспешили навстречу неприятелю. Тот сражался с отчаянным мужеством, как и следовало храбрым людям, вся надежда на спасение которых оставалась в доблести; местность была против них, с нашего вала и башен они были осыпаемы стрелами; четыре тысячи человек у них были убиты, остальные прогнаны в город. На другой день ворота, уже никем не защищаемые, были отбиты и город занят нашими войсками. Цезарь приказал всех жителей и их имущество продать с аукциона. От покупателей узнали, что всего проданных было 53 тысячи человек.

34. В то же время П. Красс, который с одним легионом был послан к Венетам, Унеллам, Озизмиям, Куриосолитам, Сезувиям, Авлеркам, Редонам, Галльским племенам, живущим по берегам Океана, донес Цезарю, что всех их привел в покорность и повиновение народу Римскому.

35. Благодаря всем этим событиям и усмирению всей Галлии такая слава распространилась везде о Римлянах вследствие этой войны, что народы, живущие по ту сторону Рейна, прислали послов к Цезарю, обещая дать заложников и выполнить все его приказания. Цезарь, поспешая в Италию и Иллирию, велел этим послам явиться к нему в начале следующего лета. А сам, расставив легионы по зимним квартирам в землях Карнутов, Андов, Туронов, ближайших к месту прошедшей кампании, отправился в Италию. Там после получения письма Цезаря было обнародовано общественное благодарственное молебствие в течение 15 дней, чего дотоле не делалось ни для одного военачальника.

Книга третья

1. Цезарь, собираясь ехать в Италию, велел Сервию Гальбе с двенадцатым легионом и частью конницы идти к Нантуатам, Вераграм и Седунам, живущим между землей Аллоброгов, озером Леманом, рекой Роной и вершинами Альп. Гальба был послан с той целью, чтобы сделать свободной дорогу через Альпы, дотоле сопряженную для купцов с большой опасностью и тяжкими пошлинами. Цезарь дозволил Гальбе, если то будет необходимо по его мнению, поставить свой легион в тех местах на зимние квартиры. Гальба в нескольких сражениях разбил неприятеля, взял у него много укрепленных городов; со всех сторон явились к нему послы с изъявлением покорности и дали ему заложников. Восстановив мир, Гальба заблагорассудил поставить две когорты в земле Нантуатов, а сам с прочими когортами своего легиона остался зимовать в селении Верагров Октодуре; оно находится в небольшой долине, окруженной крутыми горами. Рекой оно разделено на две части: одну Гальба уступил Галлам, а другую, выслав оттуда Галлов, отвел своим когортам для зимних квартир; он укрепил их валом и рвом.

2. Уже прошла часть зимы, и Гальба приказал доставить к себе в это место провиант, как вдруг лазутчики дали ему знать, что все Галлы ночью ушли из своей части селения, а окружающие его горы наполнены огромным множеством Седунов и Верагров. У Галлов много было побуждений для возобновления неприязненных действий и подавления нашего легиона. Во-первых, они с презрением смотрели на его малочисленность: от него, бывшего и без того не в полном составе, были отделены две когорты и, кроме того, множество людей из него было разослано для снабжения его провиантом. Во-вторых, они рассчитывали на несомненный успех вследствие благоприятной для себя местности: нападая с гор и бросая стрелы, они надеялись смять Римлян первым натиском. Притом с прискорбием смотрели они, что дети их находятся в виде заложников во власти Римлян, и были убеждены, что Римляне пришли к ним не для оберегания торгового пути, пролегавшего по их земле, а для окончательного ее покорения и присоединения к близлежащей Провинции.

3. Получив это известие, Гальба тотчас собрал совет и спрашивал его мнения в положении тем более затруднительном, что вследствие покорности Галлов, взятия у них заложников и потому отсутствия мысли о возможности с их стороны нападения не вполне были окончены укрепления зимних квартир и для снабжения провиантом не было принято достаточно безопасных мер. На этом совете иные, принимая в соображение неожиданность и важность опасности (в глазах Римлян все вершины гор вокруг были покрыты вооруженными Галлами), отсутствие всякой помощи и невозможность подвоза провианта вследствие преграждения неприятелем всех путей, предложили отчаянное средство к спасению: оставив все тяжести, попытаться оружием проложить себе путь через толпы Галлов по той же дороге, по которой они сюда пришли. Впрочем, большинством голосов на совете положили прибегнуть к вышеизложенному мнению в случае крайности, а дотоле попытать военного счастья и оборонять лагерь.

4. Едва прошло столько времени, чтобы успеть принять вследствие этого решения необходимейшие меры к обороне, а уже неприятель по данному знаку устремился к нам со всех сторон, осыпая вал камнями и кольями. Наши сначала встретили неприятеля твердо и мужественно; ни одна из бросаемых ими с вала стрел не пропадала даром. Где угрожала опасность, туда наши подавали помощь. В одном неприятель имел преимущество: в продолжение сражения утомленные ряды его воинов сменялись свежими; малочисленность же наших не только не позволяла им думать об отдыхе, но и раненые не могли оставлять своих мест и искать спокойствия.

5. Шесть часов длился упорный бой. У наших не только от усталости не хватало сил, но и обнаружился недостаток в стрелах. Неприятель все сильнее теснил наших и, не встречая уже упорного сопротивления, начал засыпать ров и пролагать себе дорогу через наш вал. Опасность была страшная и неминуемая. Тогда П. Секстий Бакул, сотник первого строя (мы упоминали о нем, что в битве с Нервиями он получил множество ран), и военный трибун Г. Волузен, человек столько же рассудительный, сколько и храбрый, поспешили к Гальбе, и сказали ему, что единственное средство к спасению – выйти из лагеря и совершить нападение. С этой целью созвали сотников и через них приказали воинам приостановить военные действия, довольствуясь отражением неприятельских стрел, и отдохнуть немного от трудов; потом, собравшись с силами, по данному знаку они должны были устремиться из лагеря, помня, что вся надежда на спасение заключается в их храбрости.

6. Приказание это было исполнено; нападение Римлянами было предпринято внезапно, одновременно изо всех ворот лагеря. Неприятель был поражен его неожиданностью, не понимал, что это значит, и совершенно растерялся. Таким образом, наши поменялись с ним ролями и тех, кто уже в мыслях овладел нашим лагерем, поражали, окружив со всех сторон. Из тридцати тысяч Галлов, пришедших для нападения на наш лагерь, пало более третьей части; прочие обратились в бегство и, преследуемые нашими, даже на высотах гор не нашли безопасности. Поразив неприятеля и собрав его оружие, наши возвратились в укрепления лагеря. Счастливо избежав опасности, Гальба не желал еще раз испытывать судьбу, видя, что он встретил совсем другое, а не то, для чего он был послан, особенно испытывая недостаток в подвозе хлеба и съестных припасов; вследствие этого он на другой день предал огню занятое им селение и отправился обратно в Провинцию. Неприятель нигде не старался преградить или замедлить ему путь, и Гальба без потери привел свой легион сначала в землю Нантуатов, а оттуда в землю Аллоброгов и там зимовал.

7. После этого Цезарь по всем причинам считал, что Галлия спокойна: Белги были побеждены, Германцы изгнаны, Седуны побеждены в Альпах. Таким образом, в начале зимы Цезарь отправился в Иллирию, желая познакомиться с этой страной и ее жителями. Вдруг неожиданная война вспыхнула в Галлии по следующей причине: молодой П. Красс с седьмым легионом зимовал в земле Андов близ берегов Океана. Ощущая недостаток в хлебе, он разослал многих военных трибунов и префектов по соседним народам, чтобы собрать и доставить продовольствие; в том числе Террасидий был послан к Унеллам, М. Требий Галл – к Куриосолитам, К. Веланий с Т. Силием – к Венетам.

8. Это племя Венетов занимает первое место среди всех прибрежных племен Галлии: во-первых, потому, что оно имеет многочисленный флот, служащий ему для сообщения с Британией. Во-вторых, оно обладает знанием науки морского дела и, имея в своей власти немногие гавани, какие только есть на этом открытом и бурном море, берет дань со всех мореходов, его посещающих. Венеты первыми задержали Силия и Велания, надеясь выручить за них заложников, данных Крассу. Следуя примеру Венетов, их соседи – в характере Галлов ветреность и непостоянство – задержали с той же целью Требия и Террасидия. Они тотчас разослали повсюду послов и положили через своих первых сановников – ничего не предпринимать без общего согласия и разделить всем одну и ту же участь. Они убеждали и другие племена не изменять вольности, завещанной им предками, и свергнуть иго рабства Римлян. Быстро все приморские племена объединились для одной цели и отправили общее посольство к Крассу с требованием «выдать их заложников, если желает обратно получить своих послов».

9. Цезарь, узнав обо всем этом из донесения Красса и находясь в то время в большом от Галлии отдалении, распорядился пока готовить длинные суда на реке Лигере[3]3
  Ныне Луара.


[Закрыть], впадающей в Океан, набирать в Провинции гребцов, матросов и кормчих. Между тем как все это с поспешностью приготовляли, Цезарь, как только позволило время года, отправился к войску. Венеты и другие народы, бывшие с ними в союзе, узнав о прибытии Цезаря и сознавая всю беззаконность своего поступка (они задержали и заключили в оковы послов, личность которых неприкосновенна и священна у всех народов), всеми силами стали готовиться к войне соответственно с угрожавшей им опасностью; особое внимание они обратили на умножение морских сил. Главная их надежда в предстоявшую кампанию заключалась в благоприятных для них условиях местности. Все дороги были перерезаны болотами, а мореплавание для Римлян было весьма затруднительным по незнанию местности и малочисленности гаваней. Притом они надеялись, что Римское войско не сможет долго оставаться в их стране из-за недостатка съестных припасов. Но если бы они и ошиблись в этом ожидании, то более всего они рассчитывали на превосходство своих морских сил. Римляне не имели возможности устроить в этом месте флот и вовсе не знали местности страны, где должны были вести войну, не знали положения гаваней, островов и мелей. Притом плавание в обширном и со всех сторон открытом Океане не имело ничего общего с плаванием по замкнутому отовсюду Средиземному морю. Таким образом, определив благоприятные для себя обстоятельства, Венеты укрепляют города, свозят в них хлеб с полей, сосредоточивают как можно больше кораблей в Венетии, на которую первую, как они полагали, Цезарь обратит свое оружие. Их союзниками в этой войне были Озизмии, Лексовии, Наннеты, Амбиллиаты, Морины, Диаблинты, Менапии; вспомогательные войска пришли к ним и из Британии, лежащей напротив их области через пролив.

10. Таковы были затруднения, предстоявшие Цезарю при ведении этой войны; тем не менее он обращал на нее все свое внимание по многим причинам: «задержание посланных Красса нанесло оскорбление народу Римскому; бунт произошел после изъявления покорности и выдачи заложников; множество племен приняло участие в союзе». Цезарь опасался, что в случае медлительности или нерешительности и прочие народы Галлии также поднимут восстания. Тем более что Галлы от природы имеют большую наклонность к переменам и с жадностью хватаются за первый повод к войне. Притом дорожить вольностью и независимостью и стремиться к свержению рабства свойственно каждому человеку. А потому Цезарь сосредоточил все свое внимание на том, чтобы предупредить союз многих племен, и для этого разделил свое войско по их землям для удержания их в повиновении.

11. С этой целью Цезарь посылает в землю Тревиров, живущих близ берегов Рейна, легата Т. Лабиена и приказывает ему по дороге зайти к Ремам и прочим Белгам и удержать их в повиновении. Он дает ему наказ в случае, если Германцы вздумают переходить Рейн на помощь Белгам, воспрепятствовать им в этом. П. Крассу с двенадцатью когортами, выбранными из легионов, и с большей частью конницы Цезарь велел идти в Аквитанию, чтобы воспрепятствовать ее жителям оказать помощь Венетам и усилить их союз присоединением стольких племен. К. Титурий Сабин с тремя легионами должен был идти в землю Унеллов, Куриосолитов и Лексовиев, чтобы отвлечь силы этих народов. Флот из наших и Галльских судов, набранных у Пиктонов, Сантонов и других покорных нам племен, Цезарь вверил еще юному Д. Бруту и приказал ему с ним как можно поспешнее идти в землю Венетов; сам он туда же двинулся с пешими войсками.

Построение легиона по когортам

12. Почти все города Венетов были расположены так, что, находясь на оконечностях мысов и перешейков, вдававшихся в море, они были недоступны для пеших войск, потому что морской прилив, случающийся постоянно два раза в сутки, совершенно прекращал сообщение с сушей; корабли также могли подходить к их стенам только во время прилива – при отливе они остались бы на мели. Таким образом, осада городов была крайне затруднительна. Если в результате величайших трудов и усилий нам удавалось среди самих волн моря соорудить насыпь и по ней достичь стен города, то осажденные, доведенные до крайности, во время прилива садились на суда, собранные во множестве, и со всем имуществом перебирались в близлежащий город. Тут встречались опять же благоприятные для них обстоятельства. Таким образом прошла уже большая часть лета без вреда для них; наш же флот не мог действовать по причине сильных ветров и величайших затруднений для плавания в обширном и открытом море, волнуемом постоянными приливами и отливами и представляющем весьма мало безопасных гаваней.

13. Суда Венетов имели следующие устройство и вооружение: днища у них были более плоские, чем у наших, для удобнейшего движения по мелям и низким во время отлива водам. Кормы у них весьма возвышенные, а носы приспособлены выдерживать силу волн во время бурь. Все части этих судов были сделаны из дуба и потому не боялись никакого удара. Скамьи для гребцов на них были из бревен в целый фут толщиной, прибитых гвоздями толщиной в большой палец. Якоря у них были прикреплены не на веревках, а на железных цепях. Кожа, тонко выделанная, служила вместо парусов, может быть, по неимению льна и незнанию его употребления или, что вероятнее, потому, что такие паруса способнее льняных могли служить к управлению столь тяжелыми судами и выдерживать порывы бурь, свирепствующих на Океане. В стычках наших судов с судами Венетов первые превосходили быстротой и легкостью движения; последние же, более приспособленные к местным условиям, к силе бурь, во всех отношениях были удобнее и лучше наших. Крепкие бока Венетских судов без ущерба выдерживали удары носов наших судов, а их высота делала наши стрелы безвредными; она также облегчала им движение между подводными камнями. Во время ветров Венетские суда выдерживали их легко, без вреда становились на мели и места, оставленные морем при отливе, и не опасались подводных скал и утесов. Для наших же судов бури Океана были опасны во всех отношениях.

14. Цезарь овладел многими неприятельскими городами, но видел, что все его труды почти напрасны и неприятель без вреда убегает от него с одного места на другое, а потому решил дождаться флота. Когда он прибыл и неприятель его заметил, то около 220 их судов, вполне готовых и снабженных оружием всякого рода, вышли из пристани и стали напротив наших. Ни главнокомандующему флота Бруту, ни военным трибунам и сотникам, начальникам отдельных судов, не было известно, как поступить и какой избрать порядок битвы. Их суда – они это знали – не могли ударом носов повредить неприятельские; даже если бы на них поставить башни, то и тогда по высоте они были бы ниже палуб неприятельских судов, а потому стрелы Римлян могли мало навредить Венетам, тогда как их стрелы, падая с высоты, били тем пагубнее. Весьма же большую пользу принесли нашим преострые косы, воткнутые на длинных шестах, похожие на таковые же косы, употребляемые при осадах городов; ими цепляли за веревки неприятельских судов, привязывавшие снасти к мачтам, притягивали их к себе и потом со всей силой гребли веслами, отчего эти веревки натягивались и лопались. Тогда снасти сами по себе падали, и суда неприятельские, потеряв паруса и все вооружение, становились сразу совершенно бесполезными. Таким образом, дело в этом случае уже зависело от личного мужества, а им наши воины превосходили неприятелей; тем более что битва происходила на глазах Цезаря и всего нашего войска и ни один сколько-нибудь замечательный подвиг не мог остаться незамеченным, ибо наше войско занимало все холмы и высоты, прилежащие к морю, с которых видно было все, что на нем происходило.

15. Когда вышеописанным образом неприятельские суда потеряли паруса и такелаж, то каждое из них должно было иметь дело с двумя или тремя нашими судами; тут наши воины всячески старались перебраться на неприятельские суда. Враги наши, заметив, что это нашим удавалось и уже многие их суда оказались в наших руках, не нашли возможности сопротивляться и искали спасения в бегстве. Впрочем, в то самое время, когда они повернули свои суда по ветру, наступила вдруг такая тишь, что они не могли двинуться с места. Это обстоятельство пришлось нашим как нельзя более кстати, дав возможность настичь и захватить большую часть неприятельских судов. Весьма немногим из них под покровом ночи удалось пристать к земле после сражения, продолжавшегося с четвертого часа до захода солнца.

16. Этой битвой была решена судьба Венетов и всех приморских племен Галлии. Цвет их юношества и даже все старики, отличавшиеся благоразумием или опытностью, участвовали в бою, и все корабли, сколько их имелось, были собраны к этому сражению в одном месте. Утратив все это, неприятель не знал, где искать спасения и каким образом защищать города. Вследствие этого он изъявил покорность Цезарю, который решил поступить с побежденными как можно строже, чтобы приучить Галлов на будущее время более чтить святость посольского звания; а потому он, предав смертной казни весь их сенат, остальных продал в рабство с молотка.

17. Пока это происходило у Венетов, К. Титурий Сабин с войсками, вверенными ему Цезарем, прибыл в землю Унеллов. Ими предводительствовал Виридовикс; в его руках была верховная власть над всеми племенами, возмутившимися против власти Римлян; из них набрал он сильное войско. В скором времени Авлерки, Эбуровики и Лексовии перебили своих старейшин, не советовавших начинать войну, заперли ворота своих городов и присоединились к Виридовиксу. К нему же стекались со всей Галлии преступники всякого рода, искатели приключений и вообще все, для кого война и возможность грабежа были привлекательнее ежедневного труда и занятия земледелием. Сабин, избрав во всех отношениях выгодное место для лагеря, оставался в нем. Виридовикс остановился в двух милях от него и каждый день выводил войско из лагеря, предлагая нашим сражение. Таким образом, не только неприятель вскоре стал презирать Сабина, но даже от своих он терпел порицание; робость Римлян казалась до того велика, что неприятель бесстрашно подходил почти к окопам нашего лагеря. Причина бездействия Сабина заключалась в том, что он не решался, будучи только легатом, в отсутствие главнокомандующего сразиться с неприятелем, столь превосходившим числом, иначе как при самых благоприятных для себя обстоятельствах.

18. Дав укрепиться у неприятеля мнению о своей робости, Сабин выбирает из числа Галлов вспомогательного отряда одного хитрого и способного на все человека. Обещанием больших наград он его убеждает перейти к неприятелю и дает ему наставление, как действовать. Тот явился к неприятелю и выдал себя за перебежчика; он сказал, «что будто в лагере Римлян господствуют страх и смятение, что войско Цезаря находится в самом критическом положении от Венетов; дело доходит до того, что, кажется, в следующую же ночь Сабин со всем войском скрытно выступит из лагеря и пойдет на помощь Цезарю». Неприятельские воины, услыхав все это, воскликнули, что не надо терять столь удобного случая к победе, а следует тотчас же ударить на лагерь Римлян. Эта мера для Галлов казалась самой лучшей и необходимой по многим причинам: Сабин все время обнаруживал нерешительность, слова перебежчика подтверждали догадки Галлов, притом в их лагере обнаружился недостаток в съестных припасах вследствие того, что они мало заботились о снабжении себя ими, Цезарь же был занят войной с Венетами. К тому же человеку свойственно легко верить тому, чего он сам желает. Под влиянием всех этих обстоятельств Галлы выпустили Вирдовикса и прочих старейшин из собрания не прежде, как вынудив у них согласие взяться за оружие и идти на приступ Римского лагеря. Получив дозволение к битве, Галлы радовались ей, как верной победе; взяв с собой кучи хвороста, чтобы заваливать рвы нашего лагеря, они двинулись к нему.

19. Лагерь наш стоял на возвышении холма, склон которого мало-помалу растянулся на милю. Неприятель с целью дать Римлянам как можно менее времени опомниться и приготовиться, бежал бегом к нашим окопам и достиг их в изнеможении и усталости. Сабин, ободрив своих кратким увещанием, к великому их удовольствию дал знак к битве. Пока неприятель возился с принесенными им тяжестями, по приказанию Сабина Римляне внезапно совершили вылазку сразу из двух ворот. Благодаря благоприятным для нас условиям местности, неопытности неприятеля и его усталости, а также храбрости наших воинов и их опытности, приобретенной в прежних битвах, наш успех был до того полным, что неприятель не выдержал первого натиска наших и тотчас обратились в бегство. Наши воины со свежими силами без труда перебили множество Галлов, утомленных и расстроенных, а конница, устремясь в погоню за бегущими, оставила из них живыми весьма немногих. Таким образом, в одно и то же время пришла к Сабину весть о морской битве Цезаря, а к Цезарю – известие о победе Сабина; все же взбунтовавшиеся племена изъявили покорность Сабину. Вообще Галлы горячо и охотно берутся за войну, но не имеют достаточно терпения и твердости переносить ее трудности и неудачи.

20. Между тем П. Красс прибыл с войском в Аквитанию. Область эта по обширности своей и числу жителей составляет третью часть всей Галлии. Красс, зная, что ему предстоит вести войну в тех же местах, где несколько лет тому назад легат Л. Валерий Преконин с войском потерпел поражение и был убит, а проконсул Л. Маллий должен был, бросив обоз, искать спасения в бегстве, понимал необходимость обратить все внимание и старание на ведение этой войны. Обеспечив подвоз съестных припасов, Красс собрал конницу и вспомогательные войска, а многих людей, известных своей храбростью, он вызвал поименно из Тулузы, Каркасонна и Нарбонны, пограничных с нашей Галльской провинцией городов, и повел войско в область Социатов. Узнав о его прибытии, Социаты, собрав большое пешее и конное войско (конница составляет главную их силу), встретили наше войско на пути и сначала завязали сражение конницей. Когда она была смята нашей и началось ее преследование со стороны наших, вдруг явились на поле битвы пешие неприятельские войска, находившиеся в засаде в лощине; они напали на наших, расстроивших свои ряды во время преследования, и возобновили сражение.

21. Бой был долговременный и упорный: Социаты, обнадеженные прежними победами, сражались храбро, зная, что спасение всей Аквитании зависит от их мужества. Наши же старались показать, на что они способны и с юным еще вождем, в отсутствие главного начальника и без содействия прочих легионов. Наконец израненные неприятели вынуждены были обратиться в бегство. Перебив большую их часть, Красс с похода приступил к городу Социатов. Их упорное сопротивление заставило его прибегнуть к правильной осаде, устроить насыпи и башни. Осажденные делали вылазки и вели подкопы против осадных работ Римлян. Социаты обладают большим искусством делать подкопы, имея во многих местах своей области медные рудники. Видя, что все их усилия бесполезны перед упорством и старанием осаждающих, они отправили послов к Крассу с изъявлением покорности. Они получили его согласие пощадить их, но с условием выдать оружие, что они и исполнили.

22. В то время как внимание Римлян было обращено на эту капитуляцию, главный начальник Социатов Адкантуанн с шестьюстами отборными воинами, называемыми у Галлов солдуриями, попытался из другой части города сделать вылазку. Эти солдурии имеют такой обычай: каждый выбирает себе друга и делит с ним все наслаждения жизни; если же кому-либо из них случится погибнуть, то его друг должен или тут же разделить его участь, или потом лишить себя жизни; и не было еще на памяти людей примера, чтобы кто-либо из них в случае смерти друга отказался умереть с ним. Когда Адкантуанн попытался сделать вылазку и с той стороны города услышан был военный крик, то наши воины устремились туда с оружием; схватка была упорная, наконец Адкантуанн со своими воинами был отброшен в город. Красс согласился и его пощадить на тех же условиях, как и других.

23. После выдачи оружия и заложников Красс отправился в земли Вокациев и Тарузатов. Эти невежественные племена с ужасом услышали, что столь важный город, укрепленный природой и искусством, в такое короткое время стал добычей Римлян; а потому повсюду рассылали послов, скрепляли свой союз клятвами, обменивались заложниками и со всех сторон собирали войска. Они отправили послов к племенам Ближней Испании, пограничным с Аквитанией, прося их прислать вспомогательное войско и вождей. Их прибытие ободрило Аквитанцев, и они, полагаясь на многочисленность своего войска, с надеждой на успех ждали военных действий. Вождями избрали тех, кто постоянно находился при К. Сертории и потому пользовался славой великой опытности и знания военного дела. Они по заведенному в нашем войске обыкновению обращали внимание на выбор места для лагеря, укрепляли его окопами и старались отрезать нашему войску подвоз съестных припасов. Красс очень хорошо понимал невозможность раздроблять свое войско на отряды, видел, напротив, что многочисленность неприятеля позволяет ему и рассылать по дорогам отряды, и иметь достаточно сил для оберегания лагеря, а потому подвоз провианта к Римскому войску не был безопасен и надежен; численность же неприятелей умножалось с каждым днем. Принимая все это во внимание, Красс решил безотлагательно дать сражение; на военном совете его мнение было одобрено и битва назначена на следующий же день.

24. На рассвете Красс вывел все свои войска, расположив их в две линии, причем вспомогательный отряд находился в середине, и ждал, на что решится неприятель. Последний, хотя в открытой битве твердо надеялся на успех вследствие своей многочисленности и доказанной храбрости и малочисленности нашего войска, однако счел за лучшее без боя и потерь получить победу, отрезав Римлянам подвоз съестных припасов. Когда же Римляне, терпя недостаток в съестных припасах и упав духом, вынуждены будут отступать, тут неприятель и хотел напасть на них, во время похода обремененных поклажей. Этот план был одобрен всеми Галльскими вождями, а потому они и не вывели своих войск из лагеря. Видя, что неприятель не принимает боя и тем как бы обнаруживает робость, тогда как его нерешительность придала особенное рвение нашему войску, и слыша повсюду крики его вести к неприятелю, Красс решил больше не медлить. К великому удовольствию наших воинов, он повел их, ободрив краткой речью, к неприятельскому лагерю.

План римского лагеря

25. Там иные из наших стали засыпать рвы, другие осыпали защищавших вал неприятелей градом стрел, стараясь сбить их оттуда; союзный отряд, по мнению Красса, не весьма надежный для битвы, подавал нашим стрелы, камни, сооружал из хвороста мост к валу и тем издали показывал вид, что также принимает участие в сражении. Неприятель со своей стороны сопротивлялся упорно и без робости; его стрелы, пускаемые с высокого места, причиняли нашим большой вред. Между тем некоторые наши конные воины, возвратясь с осмотра неприятельского лагеря, донесли Крассу, что он сзади не так сильно укреплен и что оттуда без труда можно в него проникнуть.