Текст книги "История Галльской войны"

51. Неприятели, видя во всем этом ручательство успеха, перешли на нашу сторону и выстроились к битве в самом неудобном месте. Наши с умыслом сошли с вала; Галлы пододвинулись еще ближе и со всех сторон стали бросать стрелы внутрь наших укреплений; они послали трубачей прокричать: «Если кто-либо, Галл или Римлянин, хочет к ним перейти, то может без опасности до третьего часа, по прошествии которого это будет уже невозможно». Галлы с презрением смотрели на наших. Они полагали, что наши уже не могут выйти через лагерные ворота, хотя они были для виду завалены только одним слоем дерна, и потому одни из них осыпали вал, другие заваливали ров. Тут Цезарь стремительно ударил со всем войском изо всех лагерных ворот и выслал конницу; неприятель так поспешно обратился в бегство, что даже и не думал о сопротивлении; множество было убито, и все обезоружены.

52. Цезарь остановил дальнейшее преследование, видя, что местность покрыта лесами и болотами; ему хотелось оставить это место без малейшей потери, и действительно, не потеряв ни одного человека, в тот же день он пришел в лагерь Цицерона. С удивлением увидел он сделанные неприятелем башни, осадные орудия и укрепления. При осмотре Цицеронова легиона оказалось, что едва десятый человек не был ранен. Это обстоятельство показало и степень опасности, в которой находились наши воины, и силу их мужества. Цезарь осыпал похвалами Цицерона и его легион; особо отличившихся храбростью сотников и военных трибунов, по свидетельству Цицерона, он поименно призывал к себе и похвалил. Пленные сообщили Цезарю все подробности о несчастье, постигшем Сабина и Котту. На другой день в собрании воинов Цезарь упомянул о случившемся, утешал и ободрял воинов; он сказал им, что перенести его должно тем великодушнее, что случилось оно по вине и неблагоразумию легата и что по благоволению богов бессмертных и вследствие личного мужества воинов это несчастье заглажено, а торжество неприятеля было так же недолговременно, как и наше огорчение.

53. Между тем молва о победе Цезаря через землю Ремов с невероятной быстротой достигла Лабиена, так что хотя до зимних квартир Цицеронова легиона было около 60 миль и Цезарь прибыл туда в исходе девятого часа, но уже в полночь у ворот нашего лагеря раздались радостные крики Ремов, поздравлявших Лабиена с победой. Когда известие об этом пришло к Тревирам, Индутиомар, предполагавший на следующий день напасть на лагерь Лабиена, ночью пустился бежать и все войска отвел обратно в землю Тревиров. Цезарь приказывает Фабию с его легионом идти на прежние зимние квартиры, а сам остается с тремя легионами зимовать в трех зимних лагерях в окрестностях Самаробривы. Вследствие же сильных волнений в Галлии Цезарь решил всю эту зиму провести у войска. Узнав о несчастье Сабина и его смерти, почти все Галльские народы замышляли войну, рассылали во все стороны гонцов и посольства, советуясь, как лучше поступить и откуда начать войну; ночью в пустынных местах у них бывали совещания. Почти вся зима прошла для Цезаря в постоянных тревогах; редкий день не присылали к нему гонца с известием о новых совещаниях и волнениях Галлов. Легат Л. Росций, назначенный командиром тринадцатого легиона, донес Цезарю, что племена так называемой Арморики собрали было большие силы для нападения на его лагерь и подошли к нему на расстояние не более восьми миль, но, получив известие о победе Цезаря, они так поспешно удалились, что отступление их правильнее можно считать бегством.

54. Впрочем, Цезарь призвал к себе старейшин каждого Галльского племени; одних он стращал наказанием, говоря что он знает об их замыслах, других убеждал оставаться верными, и таким образом ему удалось большую часть Галлии удержать в повиновении. Однако Сеноны, весьма могущественное и пользующееся большим влиянием у Галльских народов племя, замыслили с общего согласия убить Каварина, которого Цезарь поставил над ними царем (во время прибытия Цезаря в Галлию над Сенонами царствовал брат Каварина Моритасг, как и все их предки пользовались царской властью). Каварин, узнав об угрожавшей ему участи, бежал; Сеноны преследовали его до границ своих земель и лишили его и царской власти, и отечества. Они отправили послов к Цезарю с предложением удовлетворения; но когда Цезарь приказал явиться к нему всему их сенату, они ослушались его приказания. Для этих диких народов важно было подать первый пример неповиновения, а вслед за тем последовала такая быстрая перемена в их расположении, что изо всех племен Галлии остались верными только два, Эдуи и Ремы, пользовавшиеся всегда особым уважением Цезаря (первые за постоянную и опытами доказанную преданность к народу Римскому, вторые – за недавние важные услуги, оказанные в Галльских войнах); все же прочие волновались. И, по моему мнению, это было нисколько не удивительно, как по многим иным причинам, так особенно потому, что Галлы с крайним огорчением видели утрату своей древней воинской славы, которой они гордились перед прочими народами, и необходимость покоряться власти народа Римского.

55. Тревиры и Индутиомар в продолжение всей зимы беспрестанно посылали послов по ту сторону Рейна, убеждая деньгами жившие там племена принять участие в войне: они говорили, что большая часть нашего войска истреблена и осталась самая малая. Впрочем, они не могли склонить к переправе через Рейн ни одного племени Германцев; двойной пример Ариовиста и Тенхтеров отбил у них охоту испытывать счастье в предприятиях этого рода. Хотя и обманувшись в надежде на содействие Германцев, Индутиомар тем не менее собирал войска, учил их, умножал свою конницу за счет соседних народов, приманивал к себе обещанием больших наград изгнанников и преступников со всей Галлии. Действуя таким образом, Индутиомар приобрел такое сочувствие всей Галлии, что со всех сторон стекались к нему посольства; и народы и частные лица тайно и явно искали его союза.

Ворон – приспособление для разрушения крепостных стен

56. Видя такую готовность к войне Галльских племен (Сеноны и Карнуты готовы были взяться за оружие, сознавая свою вину в отношении к Цезарю; Нервии и Адуатики всеми силами готовились вести войну с Римлянами), Индутиомар знал, что стоит только ему выйти за рубежи своей земли, как к нему станут стекаться толпы воинов. А потому он назначил вооруженный сейм (у Галлов всегда служащий знаком к открытию войны); на него должны непременно являться все способные носить оружие Галлы; кто приходил после всех, тот в виду всех погибал в ужасных мучениях. На сейме Индутиомар объявил своего зятя Цингеторикса, главу враждебной ему партии (он, как мы выше упоминали, отдался под покровительство Цезаря и оставался ему верен), врагом отечества, а его имущество отобрал в общественную пользу. Потом он объявил на сейме, что его призывают на помощь Сеноны, Карнуты и весьма многие Галльские племена; что он пойдет к ним по землям Ремов с целью опустошить их область; но прежде всего он намерен учинить нападение на лагерь Лабиена; в заключение он сообщил свой план нападения.

57. Лабиен был убежден, что его лагерь наилучшим образом укреплен и местностью, и искусством, а потому не опасался ни за себя, ни за свой легион, а решил поджидать случая к какому-либо успешному действию. Узнав о речи, сказанной Индутиомаром на сейме, от Цингеторикса и его родственников, Лабиен послал ко всем соседним племенам собирать конницу и назначил ей срок, к которому она должна была явиться. Между тем Индутиомар со всей своей конницей почти ежедневно ходил вблизи нашего лагеря, отчасти стараясь ознакомиться с его местностью, отчасти стращая наших и ища случая к переговорам; его конница метала стрелы в середину нашего лагеря за окопы. Лабиен удерживал свои войска в лагере и всячески старался усилить в неприятеле мнение о нашей робости.

58. Индутиомар с каждым днем все смелее приближался к нашему лагерю, выказывая презрение к нашим. В одну из ночей Лабиен впустил в свой лагерь всю конницу, которой он приказал явиться, и так тщательно держал около лагеря наши караулы, что Тревиры вовсе не узнали о случившемся. Между тем Индутиомар по обыкновению явился к нашему лагерю и большую часть дня ходил около него; его всадники метали в наш лагерь стрелы и, осыпая наших порицаниями, вызывали их на бой. Наши ничего им на это не отвечали; тогда они к вечеру отошли в беспорядке. Тут Лабиен приказал коннице броситься сразу из обоих ворот лагеря и, когда неприятель придет в ужас и обратится в бегство (что, по его мнению, и случится), домогаться одного: смерти Индутиомара; пока он не будет убит, наши всадники никого не должны были ранить, чтобы, преследуя других, не дать ему возможности спастись бегством; тому, кто убьет Индутиомара, было обещано большое вознаграждение. В подкрепление коннице были высланы и когорты. Судьба содействовала успешному исполнению намерения Лабиена. Преследуемый всей нашей конницей, Индутиомар был застигнут на самой переправе через реку и убит; его голову принесли в лагерь к Цезарю; всадники на обратном пути преследовали и поражали неприятеля, сколько могли. Узнав об этом, войска Нервиев и Эбуронов, которые было собрались, разошлись. После смерти Индутиомара волнение в Галлии несколько утихло.

Книга шестая

1. Цезарь по многим причинам полагал, что волнение в Галлии еще усилится, поэтому предписал легатам М. Силану, Г. Антистию Регину и Т. Секстию произвести набор. Вместе с тем он просил проконсула Гн. Помпея, остававшегося в Риме для попечения о делах государственных, чтобы он тем, кто уже был приведен им к присяге на военную службу, велел собираться под знамена и идти к нему, Цезарю. Он представлял, как важно будет и на будущее время внушить Галлии мнение о том, что силы Италии неистощимы, что они не только могут в короткое время восполнить ущерб, понесенный на войне, но и выставить гораздо большие силы. Помпей поспешил исполнить желание Цезаря и для общей пользы, и по дружбе к нему. Легаты Цезаря быстро произвели набор и до исхода зимы сформировали три новых легиона. Таким образом, получилось двойное число когорт сравнительно с погибшими когортами Титурия. Так поспешно собранные значительные силы показали, что в состоянии сделать средства Римлян и их дисциплина!

2. Тревиры после смерти Индутиомара, описанной нами выше, передали верховную власть его родным. Они не переставали приглашать соседних Германцев, предлагая им денежную плату. Когда ближайшие соседи отказались, они перешли к дальним. Из них некоторые согласились на предложения Тревиров, заключили с ними союз, скрепленный клятвами, и взяли заложников в обеспечение исправного платежа денег; к этому союзу присоединился и Амбиорикс. Когда Цезарь все это узнал, он понял, что со всех сторон ему угрожает война: Нервии, Адуатики и Менапии в соединении со всеми Германцами, живущими по сю сторону Рейна, уже вооружились и приготовились к войне. Сеноны отказываются повиноваться и соглашаются действовать заодно с Карнутами и прочими соседними племенами. Тревиры беспрестанно осаждают Германцев посольствами; а потому Цезарь решил поспешить с началом военных действий.

3. Не дождавшись конца зимы, Цезарь, собрав четыре ближайших легиона, сперва двинулся в землю Нервиев. Нападение было так неожиданно, что Нервии не успели ни вооружиться, ни бежать; было захвачено множество жителей и скота и отдано в добычу нашим воинам; все поля были опустошены, и Нервии были вынуждены изъявить покорность и дать заложников. На сейм, собравшийся по назначению Цезаря в начале весны, все Галльские племена прислали депутатов, кроме Сенонов, Карнутов и Тревиров. Видя в этом явный знак неповиновения и восстания, Цезарь решил отложить все прочие дела, а сейм перенести в Лутецию Паризиев. Паризии были соседями Сенонов и на памяти предков составили с ними один народ; полагали, впрочем, что они не принимали участия в замысле Сенонов. Провозгласив со своего места о перенесении сейма, Цезарь в тот же день отправился с легионами в землю Сенонов и длинными переходами поспешно прибыл туда.

4. Узнав о движении Цезаря, Аккон, главный зачинщик восстания Сенонов, приказал народу собираться в города. Пока они готовились к этому, Римляне уже прибыли к ним. Тогда по необходимости Сеноны оставили свой замысел и послали к Цезарю просить пощады через посредничество Эдуев, связанных с Сенонами узами старинной дружбы. Цезарь охотно исполнил просьбу Эдуев, простил Сенонов и принял их извинения. Летнее время он хотел посвятить военным действиям, а не розыскам. Взяв у Сенонов сто заложников, Цезарь отдал их на сбережение Эдуям. Карнуты также прислали послов и заложников при посредничестве Ремов, покровительством которых они пользовались; ответ Цезаря был тот же, что и Сенонам. Цезарь потом участвовал в заседаниях сейма и предписал на нем Галльским племенам выставить вспомогательную конницу.

5. Усмирив эту часть Галлии, Цезарь обратил все свое внимание на войну с Тревирами и Амбиориксом. Он приказал Каварину с конницей Сенонов следовать за собой, опасаясь, как бы не возникли волнения вследствие досады Каварина на своих соотечественников или их ненависти к нему, им заслуженной. Устроив это и будучи убежден, что Амбиорикс будет избегать открытого сражения, Цезарь старался отгадать его намерения. Соседями Эбуронов были Менапии; имея постоянное и безопасное убежище в своих болотах и лесах, они одни изо всех Галльских племен ни разу не присылали к Цезарю послов. Цезарь знал, что Амбиорикс связан с ними узами приязни и что, с другой стороны, через посредство Тревиров он подружился с Германцами. Вследствие этого Цезарь вознамерился прежде, чем напасть на самого Амбиорикса, отнять у него надежду на помощь; иначе, угрожаемый войной и не видя спасения, он или скрылся бы у Менапиев, или был бы вынужден к тесному союзу с живущими по ту сторону Рейна племенами. Для этого Цезарь отправил обозы всей армии к Лабиену в землю Тревиров и туда же приказал двинуться двум легионам; а сам с пятью легионами налегке, без тяжестей, пошел в землю Менапиев. Те, не думая о сопротивлении, но надеясь на неприступность своих жилищ, бежали в леса и болота и снесли туда свое имущество.

6. Цезарь, разделив войско на три отряда (одним начальствовал сам, а другими двумя – легат Г. Фабий и квестор М. Красс), двинулся, таким образом, тремя колоннами, поспешно пролагая мосты, предал огню селения и деревни и овладел множеством людей и скота. Менапии вынуждены были прислать к нему послов с просьбой о мире. Цезарь взял заложников, а Менапиям объявил, что он поступит с ними как с врагами, если они когда-нибудь примут к себе Амбиорикса или его послов. Распорядившись таким образом, Цезарь оставил для наблюдения в земле Менапиев Атребата Коммия с конницей, а сам двинулся в землю Тревиров.

7. Пока Цезарь был занят этими делами, Тревиры, собрав многочисленное пешее и конное войско, решились атаковать Лабиена, стоявшего с одним легионом у них на зимних квартирах. Они уже были от его лагеря на расстоянии не более двухдневного перехода, как вдруг узнали, что к Лабиену присоединились два легиона, присланные Цезарем. Расположившись лагерем милях в пятнадцати, Тревиры решили подождать прихода вспомогательных Германских войск. Лабиен узнал о намерении неприятеля, но, зная его опрометчивость, не терял надежды заманить его к бою; он оставил в лагере для оберегания тяжестей пять когорт, а с двадцатью пятью когортами и многочисленной конницей двинулся навстречу неприятелю и, не доходя только милю (тысячу шагов) до него, остановился лагерем, который и укрепил. Между лагерями Лабиена и неприятельским протекала река, переход через которую был крайне затруднителен по ее глубине и крутизне берегов. Предпринимать переправу через нее Лабиен не хотел и не надеялся, чтобы и неприятель решился на нее. Надежда на подкрепления усиливалась у неприятеля с каждым днем. Лабиен на военном совете во всеуслышание сказал: «Так как Германцы, по слухам, уже приближаются, то он не решается подвергнуть опасности себя и свое войско, а на другой же день на рассвете отступит». Об этом намерении Лабиена немедленно дали знать неприятелю; весьма естественно, что среди такого множества Галльских всадников были и расположенные в пользу общего дела их соотечественников. Лабиен ночью созвал к себе военных трибунов и сотников первых рядов, открыл им свое намерение и приказал при снятии лагеря обнаруживать более, чем обычно, поспешность и замешательство, чтобы убедить неприятеля в своей робости; таким образом, наше отступление должно было иметь вид бегства. При такой близости лагерей уже на рассвете неприятельские лазутчики узнали и донесли своим о том, что происходит в Римском лагере.

8. Едва только наши последние ряды успели покинуть свои окопы, как Галлы стали говорить друг другу, «что не должно выпускать из рук столь верную добычу; безрассудно было бы не воспользоваться робостью Римлян, поджидая помощи Германцев; несовместно было бы с их воинской славой со столь многочисленными силами медлить и не решиться напасть на малочисленного неприятеля, бегущего в беспорядке и замешательстве». Вследствие этого неприятель решается перейти реку и завязать бой на неблагоприятной местности. Лабиен этого-то и хотел и постоянно, но медленно отступал, желая всех неприятелей заманить на эту сторону. Тут, отделив войсковые тяжести и поставив их на некотором возвышении, Лабиен сказал своим воинам: «Воины, вы дождались того, чего хотели; неприятель отдался вам в руки при самых невыгодных для него условиях местности. Итак, под моим начальством покажите ту же доблесть, с какой обычно сражаетесь при Цезаре; имейте убеждение, что он здесь присутствует и все видит!» Потом Лабиен велел обратить значки к неприятелю и двинуться к нему строем; оставив несколько эскадронов конницы при тяжестях, остальную часть он расположил по обоим флангам. Наши, испустив военный крик, бросили в неприятеля дротики. Тот был удивлен, увидев, что вместо бегства наши первыми собираются напасть, и, не выдержав первого нападения, обратился в бегство, ища спасения в ближайших лесах. Лабиен послал за ним в погоню конницу, которая многих убила, а еще больше захватила в плен. Вскоре за тем Тревиры изъявили покорность. Германцы, узнав об их поражении, поспешно возвратились домой. Родные Индутиомара, главные виновники этой войны, удалились вместе с Германцами. Власть же над Тревирами была вверена Цингеториксу, который, как мы и выше говорили, оставался постоянно предан нам.

9. Цезарь, усмирив Менапиев, пришел к Тревирам. Он решил опять перейти через Рейн по двум причинам: во-первых, потому, что оттуда Тревирам были присланы вспомогательные войска; во-вторых – Цезарь хотел сделать невозможным для Амбиорикса поиск там убежища. Вследствие этого Цезарь приказал наводить мост немного повыше того места, где он был устроен в первый раз. Так как способ его построения был уже известен, то при усердной работе воинов он был окончен в несколько дней. Оставив у моста со стороны Тревиров сильный отряд, чтобы предупредить возможность восстания с их стороны, Цезарь с прочими пешими войсками и конницей перешел через Рейн. Убии, еще раньше изъявившие покорность и давшие Цезарю заложников, прислали к нему послов для оправдания; они говорили, «что и не думали нарушать верность и не оказывали никакой помощи Тревирам». Они умоляли «пощадить их и не приносить их, невинных и навлекших на себя ненависть всех Германцев, в жертву за виновных; если ему угодно, они умножат число заложников». Цезарь расследовал дело и узнал, что к Тревирам приходили вспомогательные войска от Свевов; он удовольствовался объяснениями Убиев и стал разузнавать о дорогах в землю Свевов.

10. Вскоре Убии известили Цезаря, что все Свевы собирают войска в одно место и что они приказали всем подвластным им племенам выставить вспомогательное войско, конное и пешее. Узнав об этом, Цезарь принимает меры к обеспечению войска продовольствием, выбирает место, удобное для лагеря, приказывает Убиям их скот и все имущество собрать в города. Действуя таким образом, Цезарь намеревался невежественного и непредусмотрительного неприятеля заставить из-за недостатка продовольствия принять бой при неблагоприятных для него условиях. Также Цезарь приказал Убиям посылать часто к Свевам лазутчиков и узнавать, что у них делается. Те исполнили приказание и несколько дней спустя донесли: «Все Свевы, получив достоверное известие о приближении Римского войска, удалились со всеми своими и своих союзников войсками почти к самым отдаленным пределам своей земли. Там на неизмеримом протяжении тянется лес, называемый Баценис[8]8
  По мнению бо́льшей части географов это нынешний Гарц в Нижней Саксонии, в Вольфенбюттельском княжестве.


[Закрыть], который глубоко проникает внутрь области Свевов и вместе с тем служит Свевам естественной стеной от Херусков, препятствуя взаимным обидам и нападениям. У начала этого леса Свевы решили дожидаться Римлян».

11. Говоря об этом, нелишним будет коснуться нравов и обычаев Галлов и Германцев и показать, чем отличаются друг от друга эти народы. В Галлии не только в каждом племени, но и в каждом округе и каждом селении существуют партии, во главе которых стоят люди, пользующиеся всеобщим уважением; им поручаются вся власть и забота об интересах партии. Такой порядок вещей возник, как кажется, издревле, потому что большинство народа находит в нем ручательство от притязания сильных. Глава партии не дает никого из себе подвластных в обиду; в противном случае он теряет у своих всякое влияние и значение. Тот же порядок вещей имеет место и в управлении всей Галлией; во главе всех ее племен стоят два народа.

12. Когда Цезарь прибыл в Галлию, она была разделена на две партии: Эдуев и Секванов. Последние, видя превосходство Эдуев, основанное и на давности их влияния, и на множестве состоящих под их покровительством племен, искали союза Ариовиста и Германцев; большими пожертвованиями и еще бо́льшими обещаниями они призвали их к себе. Таким образом, победив Эдуев в нескольких сражениях и истребив их знатные роды, Секваны получили такой перевес над ними, что большая часть бывших под покровительством Эдуев племен признала их власть. Они взяли у них в заложники детей их старейшин и их самих заставили дать публичную клятву – не предпринимать ничего враждебного против Секванов. Они даже присвоили себе соседнюю часть их области и пользовались старейшинством надо всей Галлией. Вследствие такого порядка вещей Эдуй Дивитиак вынужден был отправиться в Рим к Сенату с просьбой о помощи, но возвратился оттуда без успеха. С прибытием Цезаря этот порядок вещей изменился: Эдуи получили обратно своих заложников; не только прежние их союзники возвратились к ним, но и многие племена вновь искали их союза, видя лучшее и справедливейшее управление у тех, кто находился под властью Эдуев; вообще власть и влияние Эдуев весьма усилились, а Секваны совершенно утратили свое первенство. Их место заняли Ремы; те из Галльских племен, которые по старинной вражде не желали искать союза Эдуев, отдавались под покровительство Ремам, видя, что Цезарь одинаково расположен к ним и к Эдуям. Таким образом, Ремы, оказывая деятельное покровительство своим союзникам, вскоре распространили круг своего влияния. К этому времени сложился такой порядок вещей, что Эдуи пользовались старейшинством, второе же за ними место занимали Ремы.

Капитуляция варваров. Рельеф саркофага Елены. 336 г.

13. Во всей Галлии есть два сословия, которые пользуются значением и почетом; большинство же народа, или чернь, не имеет никакой силы и участия в управлении и находится почти в состоянии рабства. Страдая от накопления долгов, больших поборов и притеснения сильных, многие из черни добровольно отдаются в рабство знатным лицам, которые таким образом приобретают над ними такие же права, как и над рабами. Два же сословия, о которых мы говорили, это сословие друидов, а другое – всадников. Друиды – посредники между людьми и богами, отправляют богослужение, и общественное и частное, толкуют гадания и все, что относится к религии. Они пользуются большим уважением, и к ним стекаются молодые люди учиться. Друиды решают почти все общественные и частные дела; преступления всякого рода, убийства, споры о наследствах и о границах земель – все подлежат разбирательству друидов; они определяют награды и наказания. Если же частный человек или должностное лицо не исполнили приказания друидов, то они отстраняют их от жертвоприношений, и это считается у них величайшим наказанием. Люди, подвергшиеся ему, считаются безбожниками и злейшими преступниками; от них все удаляются, избегают их прикосновения и разговора с ними; все их просьбы остаются без уважения и им не оказываются никакие почести. У друидов есть верховный начальник, пользующийся над ними главной властью. В случае его смерти на его место заступает тот друид, который пользуется наибольшим уважением; если соискателей несколько, то он выбирается голосами друидов, а иногда прибегают и к оружию, чтобы решить спор о первенстве. В определенное время года бывает общее собрание друидов на освященном месте в земле Карнутов, которая считается расположенной в середине всей Галлии. Туда стекаются все, имеющие какие-либо дела и тяжбы, и прибегают к решению и приговору друидов. Учение их, как полагают, возникло в Британии и оттуда было перенесено в Галлию. Да и поныне те, кто желает основательнее его узнать, по большей части отправляются туда для его изучения.

14. Друиды не участвуют в войне и свободны от платежа податей, они не несут военной и вообще никаких повинностей. Вследствие таких преимуществ многие и добровольно посвящают себя этому званию, и принимают его по воле родителей и родственников. Говорят, что они обязаны выучивать множество стихов; для иных учение продолжается более двадцати лет. Они не считают позволенным свое учение передавать на письме; для общественных же и частных дел они пользуются Греческими буквами. Это, кажется, делают они по двум причинам: во-первых, не желают, чтобы учение их стало известно простому народу, во-вторых, дабы не ослабить память, вверяя все бумаге: ведь вообще с распространением письменности ослабевают заучивание наизусть и возможность долго и много помнить. Между прочим, друиды стараются вселить убеждение, что души не подлежат разрушению, а после смерти одного существа переходят в другое; цель этого учения – внушить презрение к смерти и сделать храбрее. Кроме того, они много рассуждают о небесных светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе вещей, о силе и могуществе богов бессмертных и свои сведения об этих предметах передают молодым людям.

15. Другое сословие – это всадники. Они, в случае необходимости и когда случается война (а до прибытия Цезаря она была почти постоянно, с той разницей, что то те, то другие из племен Галлии были зачинщиками), все выступают в поход. Чем кто знатнее родом или имеет больше денег, тем он собирает около себя большую толпу служителей и друзей; в этом только заключаются их и значение, и могущество.

16. Все Галлы вообще очень склонны к набожности. Они, в случае тяжкой болезни или когда угрожает опасность, приносят в жертву людей или дают обет принести; совершением этих жертвоприношений заведуют у них друиды. По убеждению Галлов, их боги могут быть умилостивлены только тогда, когда за жизнь человека им будет принесена в жертву также жизнь человека; бывают и общественные жертвоприношения этого рода. Некоторые племена употребляют для этой цели сплетенных из хвороста огромных идолов; их наполняют живыми людьми, поджигают, и люди погибают в пламени. Еще угоднее богам Галлы считают принесение в жертву людей, виновных в грабеже, воровстве или каком-либо преступлении; в случае же неимения таковых приносят в жертву и ни в чем неповинных людей.

17. Из богов наибольшим уважением пользуется у Галлов Меркурий. Его идолов чрезвычайно много. Он считается изобретателем всех искусств, покровителем путешественников и странников; к нему прибегают в денежных и торговых делах. Кроме Меркурия Галлы поклоняются Аполлону, Марсу, Юпитеру и Минерве; о них они имеют почти то же понятие, что и прочие народы. Аполлона они считают исцелителем болезней, Минерву – учительницей разных рукоделий и искусств, Юпитера – властителем небесных сил, Марса – начальником воинского дела. Собираясь на войну, они обыкновенно дают обет принести ему в жертву то, что возьмут на войне; действительно, что живое попадается им в руки, они закалают, а прочее сносят в одно место. У многих народов Галлии можно видеть в освященных местах целые горы, сделанные из разных предметов этого рода; и весьма редко случаются примеры такого неуважения к святыне, чтобы кто-либо дерзнул из взятой добычи что-либо у себя скрыть или из положенного в кучу унести: в таком случае наказанием бывает самая мучительная смерть.

18. Галлы считают себя потомками бога Дита[9]9
  Плутона.


[Закрыть] и говорят, что предание о том сохранилось у друидов. По этой причине в счислении времени они употребляют не дни, а ночи; что касается дней рождения и первых дней каждого года и месяца, то они их считают с наступления ночи и уже за нею полагают день. В отношении прочих обычаев от других народов они отличаются только одним: не позволяют явно следовать за собой своим юным сыновьям, пока они не придут в лета мужества и не будут в состоянии отправлять военную службу. Таким образом, у них считается неприличным отцу выходить в люди с сыном в детском или отроческом возрасте.

19. Когда Галлы женятся, то муж из своего имущества выделяет такую же часть, какую жена ему приносит за собой в приданое, и обе части соединяют в одно. Эти деньги употребляются нераздельно, и прибыль от них сберегается; кто из супругов переживет другого, тому достается общий капитал со всеми за прошлые года процентами. Мужья имеют относительно жен, равно как и относительно детей, право жизни и смерти. Когда умирает отец семейства, сколько-нибудь знатный родом, то собираются его родственники, и если относительно причины смерти возникает какое-либо подозрение, то жен пытают наравне с рабами, и если откроется их виновность, то они погибают в огне и страшных мучениях. Похороны у Галлов бывают сколько возможно великолепнее и пышнее; все, что было дорого покойнику, сжигают, даже и живое. Еще недавно по отправлении надлежащих похоронных обрядов вместе с телом сжигали рабов и клиентов, наиболее приближенных к покойнику.

20. У племен Галлии, отличающихся лучшим управлением общественных дел, установлено законом, что, если кто-либо из граждан узнает от соседей что-нибудь касающееся интересов отечества, он должен немедленно сообщить правительству, а другим не передавать. Это произошло вследствие того, что бывали примеры, как часто эти невежественные и легкомысленные люди на основании пустых слухов приходят в ужас и принимают самые отчаянные решения в важнейших делах. В таком случае правительство скрывает, что нужно, а сообщает для сведения народу то, что можно; говорить же об общественных делах иначе как на сейме запрещено.