Текст книги "Татуированная любовь"

Глава 15

Выражение удивления на ее лице быстро сменяется привычной ненавистью. Очевидно, она все-таки поняла мой ответ. И в мгновение ока ее щеки становятся ярко-красными от гнева. Не люблю общаться, даже если мне и доставляет удовольствие удивлять ее или злить, и все это за одну секунду, но сейчас чувствую, что просто обязан отвернуться, чтобы избежать ее пронизывающего взгляда. Будто бы боюсь, что она сможет проникнуть в мою голову и увидеть все то, что я там прячу.

Время между нами на секунду застывает, но она быстро прерывает молчание:

– Ты с ума сошел! Напоминаю, что это именно ты сломал дверь.

Это по твоей вине так, сучка, не нужно было марать мою футболку этими грязными словами.

Я подхожу к ней и хватаю за руку, чтобы вырвать деньги. Куда она денется – если между моей комнатой и ванной больше не будет двери, то я буду каждый день видеть, как она принимает душ.

Ее рука лежит в моей, но она пытается вырваться. Сильнее сжимаю ее руку и притягиваю к себе. Потом резко отпускаю и кидаю деньги ей прямо в лицо. Я хорошенько смял их, чтобы они прилетели ей прямо в лоб: я не поеду с ней по магазинам.

– Р-р-р-р-р-р! Прекрати уже, блин! – рычит она и тоже пытается оттолкнуть меня.

Она отходит немного и деньги падают на пол. Кроме одной банкноты, которая так и остается приклеенной к ее лбу. Прямо посередине, просто восхитительно. Она затормозила на секунду, соображая, в чем дело, а потом яростно принялась тереть лоб, пытаясь отодрать ее.

Я заржал.

– Да пошел ты! – закричала она и кинула в меня этой бумажкой. – Ты ведешь себя как маленький мальчишка, у тебя чувство юмора такое же как у Чева!

Не могу остановиться и смеюсь все громче. Нет, ну правда, это сильнее меня: чем больше она злится, тем больше мне хочется смеяться. Просто потому, что это злит ее еще больше.

Она собирает с пола деньги и идет ко мне.

Что она задумала? Если она рассчитывает мне их отдать обратно, я заставлю ее их сожрать. Судя по ее виду, она настроена серьезно. Но что она делает? Елена подходит ко мне и просто засовывает двести баксов мне прямо в карман, даже не подозревая насколько близко находится мой член. Я настолько шокирован этим, что отпрянул от нее на несколько шагов назад.

Интересно, что бы сказал на это ее отец? Если она меня трогает, то и я ведь имею право ее потрогать, разве нет?

Пересекся с ее злым взглядом зеленых глаз, но в этот же момент случайно встал ногой в пустой ящик для инструментов и тут же упал назад, прихватив с собой единственное, что попалось мне под руку: Елену. Ее пальцы все еще были в моем кармане. Я схватил ее за тонкую талию, которая пряталась за уродливым огромным свитером.

– А! Тиг… – начинает она, но уже слишком поздно. Она выставляет вперед руки, чтобы не упасть, и они упираются мне в грудь, но я все равно утягиваю ее за собой, такая она была легкая. Теперь я точно разобью себе лицо. Ну, а потом она будет в этом виновата, что это из-за нее я так пострадал.

– Отпу…

Слишком поздно, она падает на меня, пока я пытаюсь за что-то уцепиться единственной свободной рукой. Нащупав стену позади меня, я опираюсь на нее спиной и медленно сползаю по ней вниз, пока не оказываюсь на полу.

Ее волосы щекочут мне нос, а наши тела полностью соприкасаются друг с другом.

Мы просидели так, не двигаясь, буквально несколько секунд, а потом она отскочила от меня как фурия и выдернула руку из моего кармана.

Ай, мой член!

– Твою ж… Да ты просто больной! – бросает она мне и начинает вставать на ноги.

А я сижу и смотрю, как кое-что другое встает у меня между ног и принимает уже какие-то совершенно пугающие размеры.

Львица отталкивает меня, прежде чем повернуться спиной.

– Ты сделал мне больно… – продолжает она.

Хорошо придумала! А ведь, между прочим, это я ударился о стену и смягчил собой удар.

Ее свитер немного задрался, и я вижу кусочек обнаженной кожи на ее бедре. Кровь резко отхлынула от моей головы вниз, у меня аж голова закружилась.

Вот дерьмо, а ведь она не преувеличила, когда говорила про синяки. На ее коже, прямо как татуировка, красовалось большое, почти лиловое пятно.

Я закрыл глаза и сглотнул. Это и вправду я такое сделал? Какой придурок! Не могу понять тех чувств, которые обуревали меня в этот момент, но из-за них мой член тут же поник как пожухший осенний лист.

Поднимаюсь, снова подхожу к ней и кладу свою ладонь на тот кусочек обнаженного тела, который торчит из-под свитера. Ее кожа горит, и я прямо чувствую, как по всему ее телу пробегает дрожь, прежде чем она убирает мою руку.

Не говоря ни слова, она одергивает свой огромный свитер и направляется к своей комнате.

– Я жду тебя в машине, – произносит она, закрывая дверь.

Глубоко вздыхаю и тру руками лицо.

Давай, чувак, соберись!

Беру телефон, сигареты и выхожу из комнаты.

К уродливому наряду львицы добавилась лишь сумка на длинном ремешке. Она надела ее через плечо так, что ремешок оказался как раз прямо между ее грудей. Из нее она достала связку ключей, на которой болтался электронный брелок. Она направила его на гаражные двери, и одна из них открылась. Это была не та дверь, что открывал вчера вечером ее отец, да и машина, которая стояла внутри была совсем другой.

Как только показалась решетка на радиаторе, я сразу же перестал смотреть на задумчивую львицу. Это что за марка такая? Никогда такой не видел. И этот серо-коричневый цвет просто отвратительный!

Львица прошла прямо у меня под носом, бормоча какие-то непонятные ругательства, и нервно забралась на водительское место. Она уже завела мотор, едва я только успеваю сесть. И только я закрываю дверцу, она мне говорит:

– У нас целый день впереди, это точно, что ж, давай оторвемся по полной!

Поворачиваюсь к ней и одариваю ее самым злым взглядом, на который только был способен. Она не опускает глаз. Львица, что с нее взять. Это продлилось несколько секунд, затем она сняла машину с ручного тормоза и начала медленно выезжать из гаража, но в салоне раздался противный повторяющийся писк. Я быстро начал оглядываться и искать, что бы это могло быть, но ничего не нашел.

– Твой ремень, – подсказывает львица.

Я не сдвинулся с места, и писк продолжился. Лично меня это не напрягает. Большие ворота перед домом открывались еще медленнее, и львица опять начала нервничать.

– Пристегни ремень! – настойчиво повторяет она.

Я, не двигаясь, смотрю на нее. Она сжимает крепче руль и набирает полные легкие воздуха.

– Ладно, не пристегивай ремень, – бормочет она.

Отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть свою довольную улыбку, едем. И только тогда я замечаю, что у нее не автоматическая коробка передач, как во всех машинах, а механическая, как на европейских моделях.

У нас не часто такую встретишь. Но львица, казалось, знает, что делает.

Вначале она немного резко отпускает сцепление, и машина дергается, но потом мы едем спокойно.

Слишком даже, пожалуй, спокойно и это начинает меня напрягать. Мы направляемся вперед по улице все под тот же аккомпанемент пищащего ремня безопасности.

Так, совсем не торопясь, мы и проехали всю улицу. Меня это настораживает, она до сих пор не переключилась даже на вторую скорость. Какого черта она делает?

Перед следующим знаком стоп она резко затормозила. Это было так неожиданно, что мне пришлось даже за сиденье схватиться, чтобы не вылететь вперед. Львица специально это сделала. В самом деле, ремень был не такой уж и плохой идеей…

– Ты пристегнешь свой ремень? – холодно спросила она меня.

Нет. Просто потому, что ты на этом настаиваешь. Не буду его пристегивать и все тут.

Я показал ей фак и громко зарычал.

– Ты совсем обезумел, – шипит она.

Она срывается с места и так резко поворачивает налево, что нам начинают сигналить другие машины. Но это совершенно не волнует эту придурошную рядом со мной. Она продолжает переключать скорости на своей механической коробке передач одну за другой. Сейчас она едет слишком быстро.

Нельзя сказать, что я какой-то трус – со мной и не такое бывало, чего только стоила та погоня с двумя машинами копов на хвосте – но ей я не доверяю совсем. Ни единой секунды. Поэтому я как можно сильнее вжался в сиденье, пока дома мелькали мимо меня с невероятной скоростью.

Вдалеке я замечаю знак стоп. Я гляжу на львицу, она же смотрит прямо вперед, но, кажется, будто не замечает его и не сбрасывает скорость. Перекресток стремительно приближается, и я уже вижу, какое оживленное на перпендикулярной нам улице движение. А Елена будто и вовсе не собирается нажимать на педаль тормоза. Я начинаю нервничать.

Вот знак стоп уже в нескольких секундах езды от нас, и я покрепче хватаюсь за свое сиденье, как львица вдруг нажимает сразу на обе педали, чтобы остановить машину. Я резко подаюсь вперед под гудение клаксонов других машин.

Да она сумасшедшая! Мы здорово так заехали за стоп-линию. Это было так же страшно, как и быстро. Я выпрямляюсь, как только мне это удается, и поворачиваюсь к ней. Она так крепко вцепилась в руль, что можно подумать, будто ей так же страшно, как и мне. Она не мигает и ее дыхание прерывисто. Ну вот, теперь точно могу сказать, она чокнутая!

Я пнул слегка бардачок, и она, вздрогнув от неожиданности, повернулась ко мне. Этот писк от ремня уже начал конкретно действовать мне на нервы.

– Ну? Пристегнешь ты свой ремень или нет? – очень спокойно интересуется она.

Да пошла ты!

Я сердито хватаю эту черную ленту, резко засовываю ее в замок и слышу характерный защелкивающийся звук.

Львица улыбается и наигранно похлопывает ресничками.

– Ты так быстро все понимаешь, жаль только, что объяснять приходится долго…

Стерва!

Она переключилась на первую скорость, посмотрела по сторонам, пропустила проезжающую мимо машину, убедилась, что движение полностью безопасно и только тогда тронулась с места.

Весь оставшийся путь мы ехали нормально.

Сучка, сучка и еще сто раз сучка!

Мне очень жарко, и я не понимаю ничего из того, что написано на приборной панели ее космического корабля.

Но, глядя на львицу, я думаю, жара ее совершенно не беспокоит. На ней все еще огромный страшный свитер и слишком большие для нее джинсы. Она человек вообще? Потому что любое человеческое существо умрет от жары, если его так одеть.

– Хватит пялиться на меня, извращенец, – вдруг произносит она.

Вздрагиваю и резко отворачиваюсь к окну: я вовсе на нее не пялился. Совсем нет.

После десяти минут дороги, проведенных в полной тишине, она припарковалась на большой стоянке около какого-то склада. Заглушила мотор и быстро вышла из машины.

Я замечаю еще один синяк у нее на спине. Сжав зубы, тоже выхожу из машины с логотипом в виде льва на бампере. Для львицы как раз в тему.

Между прочим, этот резвый водитель бежит уже на несколько метров впереди меня. Заходит в магазин и тут же исчезает. Ну, наконец-то. Свобода!

Достаю из кармана сигареты, прислоняюсь к витрине и решаю закурить. Зажигалка сработала с первого раза. Когда рядом нет львицы, я чувствую себя не так подавленно.

Затянувшись поглубже сигаретным дымом, я закрыл глаза и наслаждался этим маленьким островком тени.

– Вот ты где! Что ты здесь делаешь?

А-а-а-а-а-а-а, почему она никак не оставит меня в покое?!

Открываю глаза и готов убить ее взглядом. Но ей от этого было ни жарко, ни холодно. Она подошла ко мне, выхватила мою сигарету и со злостью бросила ее на землю.

– У меня нет никакого желания провести здесь весь день, так что, давай, пошли, – говорит она мне, перед тем как развернуться обратно.

Невыносимая. Просто невыносимая.

Я тяжело вздохнул и, собрав в кулак всю свою силу воли, зашел в магазин. Сделав несколько шагов в сторону львицы, которая уже стояла и ждала меня, я почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной. Вот почему я терпеть не могу ходить по магазинам: охранники тут же начинают следовать за мной по пятам, как голодные псы.

У меня что, на лбу что ли написано, что я вор, или как?

Глава 16

Прячу руки поглубже в карманы и делаю вид, что не замечаю двух огромных парней, которые издалека следят за нами. Львица же, казалось, их даже не увидела. Сразу видно, за ней никто никогда не следил. И я на сто процентов уверен, что следят они именно за мной. Не знаю, чего они боятся? Что я украду банку краски? Меня ужасно бесит уже тот факт, что я нахожусь здесь с этой сумасшедшей, а тут и еще они.

Елена начала говорить сама с собой, как только мы сюда зашли. Может, конечно, это она ко мне обращается, но я все равно ее не слушаю. Как бы то ни было, говорит она все равно всегда только какую-то бесполезную ерунду.

Мы идем вперед по самому центру магазина. Многие смотрят на нас с любопытством, но быстро отводят взгляды. Вроде бы уже привык к этому, но это по-прежнему раздражает.

– Ты меня слушаешь вообще? – львица толкает меня локтем в бок.

Я отвожу взгляд от мужика, который разглядывает меня с ног до головы с нескрываемым интересом и глядит на нее. Зеленые глаза смотрят на меня в упор. Я качаю головой.

– Я сказала, что ты пойдешь и поищешь какие-нибудь там шарниры или петли для двери. А я пойду посмотрю шурупы. Встречаемся здесь через пять минут. Ты понял? Или это слишком сложно для тебя?

Я замечаю, как один из тех типов на входе останавливается неподалеку от нас. Никак не отреагировав на вопрос львицы, лишь холодно улыбнувшись ей, я принимаюсь изучать этого мужика: высокий, темнокожий, в руке у него рация, а на форменной рубашке болтается бейдж. Львица закатывает глаза и уходит вперед, уже через несколько секунд затерявшись где-то среди полок с товарами.

Охранник, не двигаясь, смотрит на меня. Отворачиваюсь от него – он совсем меня не впечатляет.

Так, надо найти. А что мне нужно найти? Черт, кажется, я забыл, что она мне сказала. Но вообще сама виновата, болтает что-то без остановки, прямо как Солис…

Я заворачиваю в другой отдел и уже издалека вижу ее.

Два каких-то типа стоят прямо за ней и рассматривают ее с ног до головы. Два придурка. Хотя на самом деле, похоже, придурок здесь я. Почему меня так раздражает, когда на нее кто-то смотрит?

Наклоняю голову. Один из них присвистывает. Прощай, бедный парень, сейчас львица тобой займется. Она отрывается от изучения товаров на полке, на короткое мгновение закрывает глаза, но никак больше не реагирует. Парни это замечают – она, сама того не ведая, подала им сигнал к действию. Если девчонка ничего не говорит, значит, она согласна: молчание – знак согласия, вот золотое правило всех придурков!

– Ты не заблудилась? – спрашивает один из них.

Она молча опускает голову, не обращая на него внимания.

Ничего не понимаю: она меня так изводит за то, что я не говорю ни да, ни нет, а сейчас, когда ей самой надо бы показать когти, молчит. Вообще отказываюсь что-либо понимать.

Эти два жирных урода шушукаются между собой и, отойдя от нее на пару шагов, снова подходят к ней. Я скресщиваю руки на груди. Давай, Елена, покажи им, какая ты на самом деле сучка львица…

– Я могу предложить тебе свой мощный шуроповерт, если хочешь, – заигрывает с ней один парень.

На что, интересно, он рассчитывает, с такими-то подкатами? Львица продолжает их игнорировать и отходит в сторону, чтобы между ними была хоть какая-то дистанция.

– По-моему, ты ей не нравишься, Роб. Давай я попробую, – говорит другой.

Он подходит к ней и кладет руку ей на плечо. Она не шелохнулась.

Это уже слишком. Меня просто сводит с ума видеть, если кто-то трогает ее.

Опускаю руки и иду к ним, в то время как парень хватает ее за подбородок.

Она дергает головой, пытаясь высвободиться, но он ее так и не отпускает.

Тем временем подхожу к его приятелю и так сильно пинаю его по ногам, что он откидывается на полку и большая часть товаров на ней с грохотом падает на пол вместе с ним.

Второй оборачивается на шум, и я хватаю его за ворот и толкаю так, что он валится сверху на своего приятеля, как раз когда тот с трудом пытается встать.

С полки упали почти все товары.

– Ты кто такой, придурок?

Эти двое пытаются встать на ноги, очевидно для того, чтобы получить добавки. Хватаю львицу, стоящую рядом со мной, и быстро тащу ее к выходу из этого отдела. Положив руку ей на плечо, заставляю тем самым идти как можно быстрее.

Извини, сломанная дверь, но, вероятно, нам лучше поскорее отсюда убраться.

– Слышь ты! Куда это ты пошел со своей сучкой? – раздается голос позади нас.

Елена прижимается ко мне. Мы заворачиваем за угол, и в самую последнюю секунду я успеваю оттолкнуть ее подальше.

Прямо перед нами стоит один из этих громил.

– Ты, иди сюда, – приказывает он мне.

Я отхожу немного назад и слышу, как сюда бегут еще и те два придурка.

Ну вот, приехали: где бы я ни был, моя дерьмовая судьба все равно меня найдет.

Кретин хватает меня за воротник футболки.

Но прежде чем я сумел как-то вообще среагировать, львица, вопреки всяким ожиданиям, решает разрулить все сама.

– Да что вам надо? – восклицает она, повиснув у него на руке.

Нет, ну правда в ней что-то не стыкуется: два парня стоят и лапают ее, она ничего не делает; а когда громила, явно вооруженный электрошокером, еще и раз в десять больше нее, накидывается на меня – она бросается на помощь.

– Девушка, не трогайте меня, – спокойно говорит он ей.

– А вы его не трогайте! Немедленно отпустите его! – парирует она, пытаясь его оттолкнуть. Мужик отпускает мою футболку и подносит ко рту рацию:

– Код красный в отделе инструментов, – сообщает он, не сводя с меня глаз.

Код красный в отделе инструментов? Вот черт, это плохо. В игру вступает служба национальной безопасности.

В следующую секунду те два мерзавца появляются прямо у него за спиной. Должно быть, они искали нас по всем отделам, прежде чем найти здесь.

– А! Вот и ты, в татуировках! Иди-ка сюда! – кричит один из них.

Вот дерьмо…

Хватаю львицу и готовлюсь бежать, прежде чем придет еще парочка таких громил.

Может, это и будет выглядеть смешно, но код красный – это уже пахнет жареным.

Елена медлит и все еще продолжает кричать охраннику:

– Придурок! И ты тоже, да! Если бы ты не выглядел как последний идиот, то…

Вот! Подходящий момент, пора…

Мы добегаем до касс. Мне приходится расталкивать не один десяток людей, держа львицу одной рукой.

– Тиган, подожди, мы ничего не купили для двери.

Да какая уж тут, блин, дверь, Елена. Мы можем загреметь к копам после такого. А если я туда попаду, то, скорее всего, оттуда и не выйду.

Добегаем до выхода, но три громилы преграждают нам путь. Черт! Я резко остановливаюсь, а Елена прячется за мою спину.

– Все в порядке, мы их поймали, – говорит один из них в рацию.

– О чем он? – в ужасе шепчет Елена, выходя из-за моей спины.

О чем, о чем… О нас и о незабываемых минутах, которые нам предстоит сейчас пережить…

Двое охранников встают прямо позади нас, и я, вздохнув, опускаю голову.

Если бы я был один, то точно выбрался бы из этой переделки без проблем, но со мной Елена, висит, как гиря на ноге, и до сих пор даже не отпустила мою руку.

– Ты пойдешь с нами, – велит один из этих типов, указывая на меня.

Хорошенько все обдумав, решаю, что можно было оставить эту гирю-львицу здесь и попытаться сбежать без нее. Прокручиваю в голове последние детали этого плана, по которому я должен был бежать, даже никого не ударив, как вдруг слышу голос Елены.

– Как это «пойдет с вами»? Зачем? – удивляется она.

Я закрываю глаза. Да молчи ты уже!

Один из тех парней делает нам знак рукой, чтобы мы шли за ним. Я высвободил свою руку из руки львицы и пошел за ним. Так, сейчас я побегу, сейчас… пять, четыре, три два…

– Тиган, что ты задумал? – едва слышно спрашивает Елена, снова цепляясь за мою руку.

Она так хватает меня, будто я ее парень. Зависаю на какую-то долю секунды. Двумя руками она схватилась за меня и прижалась как можно ближе. Я уже приготовился было оттолкнуть ее, но вдруг заметил какой испуганный у нее взгляд: глаза полные слез, которые готовы брызнуть в любой момент. Не останавливаясь, внимательно смотрю на нее. Вот черт, она будет ненавидеть меня еще больше, но я не могу вот так просто идти в тюрьму, тем более из-за такой глупости как какие-то разборки в дурацком магазине.

Я резко отталкиваю ее, высвобождаю свою руку и бегу к выходу, который сейчас абсолютно свободен. Охранники пытаются среагировать, но уже слишком поздно.

Руками раздвигаю автоматические двери, потому что сами по себе они открываются очень медленно, и под громкие крики парней в форме выбегаю из магазина. Бегу, не глядя по сторонам, с одной только мыслью: сейчас я позвоню Солис, чтобы та позвонила Хиллзам, и чтобы они приехали за Еленой. Явно, что охранники сейчас ее точно не отпустят.

Вслед мне орут все ругательства, которые только существуют и что-то еще. Поднимаю глаза и резко останавливаюсь. Черт! Дальше дороги нет. Прямо передо мной стоит охранник, направив электрошокер в мою сторону. Я еще никогда не испытывал его действие на себе, но вот Бенито – да, и после этого он восстанавливался несколько дней.

– Пошли обратно, иначе я вызову полицию.

Сердце уходит в пятки, и я пулей залетаю обратно в магазин. Елены нигде не видно. Я замечаю слева дверь. Должно быть, за ней что-то вроде комнаты для охраны. Мы прошли мимо одностороннего стекла, в котором я увидел только свое отражение. Когда зашел внутрь, передо мной оказался длинный коридор, и где-то справа от себя услышал, как за закрытой дверью ругается львица. Охранник попытался подтолкнуть меня вперед, но бесполезно: я резко открыл дверь и увидел ее, сидящую около стены, а над ней нависла какая-то толстая тетка.

Елена не хотела, чтобы ее трогали.

Едва увидев меня, она тут же подлетает и яростно толкает меня.

– Что ты наделал? – хнычет она.

Хватаю ее за запястья, чтобы остановить. Ну что за дикарка?

– Ты позвонил? – интересуется мужик, который меня сюда привел.

– Да, она едут.

Они едут? Кто, блин?

Елена пристально смотрит на меня и повисает на моей руке, будто ноги ее уже не держат. Если это копы едут, то и мне самому недолго уже осталось стоять на ногах.

– Нужно будет обыскать их, когда они приедут, – добавляет женщина.

Львица бросает на нее испепеляющий взгляд, а я просто закрываю глаза. Они выходят из комнаты, оставляя нас одних. Только когда я слышу, как в замочной скважине повернули ключ, то открываю глаза и гляжу на эту пиявку, намертво присосавшуюся ко мне.

Я не твой парень, двигай давай отсюда. Она отходит и вытирает слезы.

Они едут… В этот раз я точно туда отправлюсь, даже не вопрос. Спустя несколько долгих минут, за которые львица успела повздыхать и бросить на меня пару сотен полных ненависти взглядов, дверь открылась, и два охранника вывели нас отсюда.

Что ж, должно быть, копы уже приехали.

Я еще раз взглянул на входную дверь, но было слишком поздно. Елена снова намертво прилепляется к моей руке, и нас вталкивают в какую-то комнату.

Мой взгляд упирается в чью-то очень знакомую спину, наклонившуюся над экраном: отец. Что, никаких копов?

– Что ж, как мы только что могли видеть на этом видео с камер наблюдения, он даже не притронулся к вашему товару… Я понимаю, что вы переживаете за сохранность ваших материалов, но у меня к вам встречный вопрос, почему в торговом зале нет никакого из ваших сотрудников, в то время как в вашем отделе к несовершеннолетней девушке пристают двое мужчин?

На экране я увидел себя сверху, как раз в тот момент, когда отправил первого типа на пол и схватил второго, чтобы отправить сверху на его дружка.

Начальник охраны выглядит очень глупо, аргументы отца просто железобетонные. Елена прячется за меня.

– Вот дерьмо… – шепчет она.

Отец слышит ее голос и поворачивается к нам. Его взгляд тут же сосредотачивается на ее руке, крепко обвивающей мое запястье.

Он хмурится.

– И все-таки нам придется их обыскать, – говорит охранник.

Обыскать меня? Да я ничего не крал, кроме чувства собственного достоинства тех ребят, что уложил на землю.

– Тиган, ты позволишь этим господам обыскать тебя, чтобы доказать им, что ты ничего не брал? – сухо спрашивает меня Дэниел.

Ничего не отвечаю. Даже речи быть не может, чтобы меня кто-то трогал.

Он вздыхает и встает со стула.

– Тогда мы смогли бы все отсюда уйти, – добавляет он.

Я рассматриваю парня, который смотрел на меня, и тоже вздыхаю.

Да ничего я не брал, кретин!

Взглянув на Елену, поднимаю руки вверх. Охранник начинает меня ощупывать со всех сторон. Стою как вкопанный и отталкиваю его руки раз, потом еще раз. Он зыркает на меня исподлобья каждый раз, как я совершал какое-то движение. В конце он просит меня поднять футболку. Хватаю ее и резко задираю вверх, показав ему при этом фак двумя руками и выставив на всеобщее обозрение все татуировки.

– Перестань строить из себя крутого парня, маленький драчун, – советует он. – Я вырос в Бронксе и таких, как ты, обычно, кушаю на завтрак.

Я смеюсь, и кто-то смеется вместе со мной. Это львица.

– Кстати, он пришел сюда прямиком из вашей тарелки, – парирует она.

Ее ответ вызывает у меня настоящий взрыв смеха. Она сумасшедшая. И наглая. Как же мне это в ней нравится. Ну, по крайней мере, тогда, когда это не имеет отношения ко мне.

Охранник глядит на Елену и просит меня повернуться к нему спиной. Что я и делаю с по-прежнему обнаженным торсом.

– Тут все чисто, но ее мы тоже должны обыскать, – сказал охранник и тут же в комнате появляется та самая женщина, которая находилась с львицей в комнате.

Елена тут же будто приклеивается ко мне. Что она, блин, делает?

– Нет, вы не дотронетесь до меня, – шипит она, спустя несколько секунд.

– Елена, тебе нечего скрывать, давай покончим уже с этим, – советует ей отец.

– Она может просто задрать кофту, тогда никто не будет ее трогать, – предлагает охранник.

Подталкиваю ее, чтобы она, наконец, от меня отлипла. Пусть снимет уже с себя это дерьмо, и мы пойдем отсюда!

Она как-то странно на меня глядит и снова подходит ближе. Я хмурюсь, но вдруг все понимаю: синяки на ее спине.

Если ее отец их увидит, мы покойники. Наверняка она покажет свое тело кому-нибудь через пару недель. Уж я-то в этом не сомневаюсь. Тетка подошла к Елене, но я быстро среагировал и встал перед ней, словно стена между ними.

– Тиган, что с тобой происходит? – спрашивает отец.

– Я просто проверю, ничего ли она не украла и все, – говорит мне эта добрая женщина.

Нет уж, мы выйдем отсюда, и никто не прикоснется к ней своими руками! Пока я жив, этому не бывать.

Пристально смотрю на женщину, и, в конце концов, она идет обратно.

– Они могут обыскать только мою сумку, но меня они своими ручищами трогать не будут, и я им больше ничего не покажу, – произносит Елена за моей спиной.

Прям чувствую, как ее потрясывает, но она протянула сумку через мое плечо.

Пока охранник вытряхивает все ее содержимое на стол, Дэниел вздыхает. Телефон, кошелек, парочка каких-то девчачьих штук, вот и все, что было внутри.

– Что ж, все убедились, что у нее ничего нет. Мы можем идти? – интересуется отец.

– А если она что-то прячет на себ… – начинает было охранник.

Я вздыхаю, он меня конкретно так достал. Да не воровка она, а просто болтушка.

– Вы можете мне объяснить, зачем молодой девушке воровать что-то в строительном магазине? На видео видно только, как парень пытается защитить свою подругу! Если вы предоставите мне видео доказательства, что кто-то из этих двоих украл товар, то я сам лично отведу их в ближайший полицейский участок. Но и вы, и я прекрасно знаем, что это не тот случай. И мне бы очень хотелось, чтобы вы перестали давить на них, иначе я всерьез задумаюсь о том, чтобы подать на вас жалобу за то, что к моей дочери приставали в нашем магазине, а никто из персонала никак на это не среагировал.

«Защитить свою подругу»? Я все правильно услышал?

Если не принимать во внимание то, что он несет непонятно что, то ему палец в рот не клади, каков папаша Хиллз!

Воцаряется тишина. Дэниел берет из рук охранника сумочку Елены, складывает туда все раскиданные по столу вещи и подал мне знак рукой, чтобы я следовал за ним.

– В путь!

– Подождите, она может пойти с вами, но он не ваш сын, и так как он несовершеннолетний, то за ним тоже должен прийти кто-то из родителей.

Резко останавливаюсь, пытаясь сообразить, что же делать дальше, но пока собираюсь с мыслями, Елена за моей спиной уже нашлась с ответом:

– Нужно набраться терпения, они по ходу не местные.

Лучше и не скажешь.

– Это не важно, подождем пока отец или мать за ним придут, – говорит охранник, глядя мне прямо в глаза.

Если бы я мог, закричал бы, что не знаю даже, как они выглядят и что был бы очень даже рад посидеть тут с ним и подождать их, чтобы увидеть их лица, хоть раз за мою ничтожную жизнь. Но ничего кроме нервного вздоха не вылетело из моего открытого рта.

Елена проскользнула вперед меня и встала прямо перед ним.

– У него их нет, бедный дурачок. Он находится под опекой государства. Может, позвоним президенту, чтобы он за ним приехал? – заканчивает она, повысив тон.

Я заметил, как у отца подскочило давление, он даже в лице изменился. По нему было видно, что он уже с трудом держит себя в руках. Охранник, нахмурившись, посмотрел сначала на меня, потом уставился на Елену.

Львица, однако, разошлась уже не на шутку:

– Вы понимаете, что я вам сказала, господин идиот? Толстый вы…

Зажимаю ей рот рукой, прежде чем она зайдет слишком далеко. Если так будет продолжаться, то дело реально может закончиться копами. Она продолжала всячески его оскорблять сквозь мои пальцы, пытаясь вырваться насколько позволяли ей силы. Она волшебная. Абсолютно невыносимая, но волшебная.

Отец ничего не говорит, а другой охранник пристально смотрит на нас. Я же с трудом пытаюсь сдержать улыбку.

– Убирайтесь отсюда, пока я не изменил своего решения, – цедит он сквозь зубы.

– Чудненько. Тиган, ты не мог бы вывести на улицу мою грубиянку дочь, – вздыхает отец.

Хватаю львицу за талию и поднимаю ее, не разжимая при этом ей рта.

– М-м-м! Ошпушти меня, Шиган, швою ж…

В этот раз сдержаться я уже не смог и громко смеюсь, проходя мимо отца в коридор.

У Дэниела лицо не более серьезное, чем у меня. Надо признать, что в этот раз Елена повела себя очень круто.

Прижимаю ее к себе, проходя по коридору, затем открываю дверь с ноги и в этот самый момент она впилась зубами мне в пальцы.

Резко ставлю ее на ноги посреди магазина, и она тотчас же поворачивается ко мне: слезы блестят в уголках глаз, а маленькое личико перекосило от переполнявшей ее злости.

– Ты сделал мне больно, урод! – кричит она.

Улыбка тут же сошла с моего лица. Кладу руки ей на щеки: не плачь, ты становишься страшной, когда так делаешь. Она уставилась на меня, и я легонько подтолкнул ее, чтобы выйти уже, наконец, из этого проклятого магазина.

Несколько мгновений спустя мы уже на парковке. Она залезает в свою машину и вырывает из рук подошедшего отца свою сумочку. Я собираюсь к ней присоединиться, но отец останавливает меня, положив руку мне на плечо.