Текст книги "Последний день Кали-Юги"

Глава 6. Окно в другой мир

Они проснулись, когда было уже почти двенадцать.

– Однако! – весело воскликнул Сергей Евгеньевич. – Крепки же вы на сон, добры молодцы.

Ярослав огляделся. Места Павлухи, Ивана Соломоновича и Нины Аверьяновны занимали другие пассажиры.

– Соседка-то наша очень переживала, что не получилось проститься с вами, – продолжал Сергей Евгеньевич. – Будить постеснялась. Просила меня передать вам самые лучшие пожелания.

Через четверть часа, выполнив необходимые после сна процедуры, они втроём пили чай. Разговаривали, главным образом, два Сергея. Ярослав задумчиво бряцал ложечкой в стакане, словно размешивая уже давно растворённый сахар.

– Ты о чём задумался? – спросил его Плетнёв.

– Да так, вспомнил кое-что из вчерашнего разговора, – Ярослав повернулся к Сергею Евгеньевичу. – Вы вчера сказали, что Гитлер пришёл к власти на деньги евреев. Как такое может быть?

Сергей Евгеньевич понимающе кивнул и сказал:

– Вам это кажется странным? Но это действительно так. Не удивляйтесь, здесь нет противоречия.

– Как же нет? Разве они не знали, что он ярый антисемит?

– Знали.

Ярослав в недоумении покачал головою.

– Это похоже на бред. Получается, что евреи вскормили собственного палача, заведомо зная, что он будет с ними расправляться.

– Всё объясняется очень просто: вскормили его одни евреи, а расправлялся он с другими.

– Он их что – сортировал? Выборочно ненавидел? – не удержался от сарказма Ярослав.

Сергей Евгеньевич засмеялся шутке и стал объяснять:

– Гитлер ненавидел всех евреев. Просто те, кто его спонсировал, были для него недосягаемы. Хотя, конечно, в случае своей полной победы он мог и до них добраться. Я думаю, что в определённый момент им пришлось пережить страх.

– Но зачем им это было нужно? Ладно, ещё как-то можно объяснить неприязнь других народов к евреям – какие только грехи на них не навешивают. Но когда их подставляют свои же… Мне это непонятно.

– Видишь ли, Слава, – осторожно заговорил Сергей Плетнёв, – эта тема уходит корнями в далёкое прошлое. У еврейского народа свой путь, своя история, своё мировоззрение, подчас остро противоречащее интересам других народов. Это слишком долгий разговор. Мы просто не успеем всё обсудить. Но, согласись, если самые разные нации навешивают, как ты выразился, все грехи на одну конкретную, то вряд ли это может быть случайным совпадением. Славяне в древности строго блюли чистоту своей расы. И особенно предостерегали своих соплеменников от связей с людьми с серой и чёрной кожей.

Ярослав хмыкнул.

– Ты, друг мой, рассуждаешь как Андрей. Неужели свою историю, свои традиции, свой народ нельзя любить без противопоставления, без ненависти к другому народу?

– У меня нет ненависти к евреям, – возразил Сергей. – Они такие, какие есть. У них своя психология, свой взгляд на жизнь. На то есть причины и, в конце концов, они имеют на это право. Но я не хочу, чтобы их кровь смешивалась со славянской. Кровь – носитель информации. Она несёт в себе память об истории народа, его нравах, традициях, духовных устремлениях. Смешивая свою с чуждой нам кровью, мы вносим сбой в программы, заложенные в нас нашими мудрыми предками. Падение нравов началось тогда, когда русичи стали нарушать эти древние заповеди. Именно в тот период материальные интересы стали постепенно выходить на первый план, тесня духовные потребности. Чужие нравы, обычаи, словно компьютерные вирусы, внесли сбой в отлаженную программу древней культуры нашего народа.

– И поэтому ты считаешь, что гонения на евреев не случайны и вполне оправданы? – спросил Ярослав.

– Я сказал, что гонения не случайны, но не говорил, что оправдываю их, – уточнил Сергей. – Кроме того, я считаю, что к каждому человеку следует относиться как к конкретной личности, независимо от национальности, вероисповедания, политических взглядов. Среди любого народа есть герои и подонки. Хулиганы, с которыми нам вчера пришлось столкнуться, были, скорее всего, той же национальности, что и мы.

– Да, вчерашние отморозки были славянами, – ухватился за его слова Ярослав. – Но, как по этому поводу сказал Андрей, даже в появлении таких подонков тоже виноваты евреи.

Сергей с трудом удержался от улыбки.

– Слава, почему тебя так волнует еврейский вопрос?

– Да не еврейский вопрос меня волнует. Мне просто осточертела наша российская привычка искать виноватых на стороне и все свои промахи объяснять происками врагов. Это ведь значительно легче, чем признаться в собственной глупости, нерадивости и лени. Вешать ярлыки большого ума не надо. Как может целая нация быть плохой?

– Вы, Ярослав Григорьевич, читали «Обитаемый остров» братьев Стругацких? – спросил Сергей Евгеньевич.

– Я видел фильм.

– Очень хорошо! Так вот, там реально показана ситуация, аналогичная нашей теме. Основная часть еврейского народа, не осознавая того, живёт по давно запущенной программе. Эта программа лишает их духовных устремлений, обязывает стремиться к обогащению любым путём, жить узконациональными интересами в ущерб интересам других народов. Почитайте «Протоколы Сионских мудрецов». Существуют даже конкретные инструкции, как, например, «Катехизис поведения еврея в СССР». Вы правы: не может целая нация быть плохой. Просто люди, сами того не осознавая, слепо выполняют чужую волю. Но в настоящее время среди них всё больше появляется тех, на кого эта программа не действует. Таких людей уже не прельстишь наживой, не повяжешь кровным родством, не обманешь лживыми посулами. Они уважают страну, в которой живут, интересуются историей её народа, считают себя его частью. Я полагаю, именно это имел в виду Сергей Валентинович.

– Ладно, пусть так, – согласился Ярослав. – Зомбированный народ слепо выполняет чью-то волю. Видимо, кому-то это очень нужно. Но зачем их верхушке понадобился Гитлер? Зачем они своих соплеменников подставили под удар?

– Подставляли и будут подставлять, – уточнил Сергей Евгеньевич и спросил: – Вы что-нибудь знаете о федеральной резервной системе Соединённых Штатов?

Ярослав пожал плечами. Где-то он слышал этот термин, но теперь даже не помнил, что он означает. Занятый в последние два года своими личными проблемами, он мало интересовался мировыми вопросами.

– Нет, – признался он. – Просветите меня.

– Эта организация была создана для борьбы с кризисами путём регулирования количества денежной массы. Примерно сто лет назад правительство США передало её в частные руки. Несколько олигархических семей получили право печатать доллары. О Ротшильдах, Рокфеллерах, Морганах вы наверняка слышали. Рассуждать о том, сколько у них денег, нет смысла – в их руках печатный станок. А поскольку доллар является международной валютой, при помощи его эти люди, по существу, правят миром.

– Вы хотите сказать, что они могут печатать деньги бесконтрольно? – с удивлением спросил Ярослав.

– Вот именно! Сколько потребуется в определённый момент, столько и напечатают. Это позволяет Соединённым Штатам паразитировать на всём мире.

– Но это же абсурд! Избыток денежной массы неизбежно привёл бы к инфляции. А я что-то не заметил, чтобы доллар ощутимо девальвировал.

– А вот здесь мы подошли к самой сути, – сказал Сергей Евгеньевич. – Чтобы удержать доллар на плаву, необходимо периодически уничтожать его излишки. С этой целью и устраиваются экономические кризисы – именно то, с чем данная система призвана бороться. Вы заметили, что в последнее время кризисы тянутся один за другим почти непрерывной цепочкой?

– Да, но Гитлер?..

– А ещё более надёжное средство – война. В военное время контролировать денежные потоки практически невозможно. Слышали выражение «война всё спишет»? Вот и списывают излишки за счёт человеческих жизней. Гитлера и ему подобных создали американцы, а точнее – их олигархическая верхушка. Им не нужно спокойное, разумное человеческое общество. Оно может подорвать их всесилие, лишить власти над миром. Поэтому они стремятся оторвать людей от духовных поисков, потворствуют низменным страстям, стравливают между собой. По этой же причине борьба с международным терроризмом бессмысленна и бесперспективна.

– Чёрт возьми! – Ярослав задумчиво поскрёб подбородок. – Но если все беды в мире из-за доллара, почему другие страны не откажутся от него? Или в современном обществе это невозможно?

– Теоретически возможно. Но в таком случае надо быть готовым к серьёзным ответным мерам. Даже к самым крайним.

– Кто-нибудь уже пытался это сделать?

– Это пытались сделать несколько арабских стран. Среди них Ливия, Сирия, Ирак. Что с ними стало, вы, наверное, знаете. Набор инструментов один и тот же: демократия, свобода, права человека. Сейчас под этими лозунгами разжигают огонь на Украине. И будьте уверены – разожгут. Всегда найдутся те, кого можно купить, обмануть, натравить на других.

Усталость, раздражение, апатия вновь навалились на Ярослава снежным комом.

– То, что вы сейчас сказали, вызывает чувство полной безысходности. Кучка мерзавцев годами, десятилетиями, веками применяет к людям одни и те же приёмы, и эти приёмы безотказно срабатывают. Нас обманывают, обворовывают, стравливают между собой – словом, лишают возможности жить полноценной жизнью. А мы не хотим этого замечать. Получается, что человечество – толпа управляемых идиотов. Безмозглые муравьи с инстинктами и коллективным разумом. А миром правит хитроумная тля.

– Грубовато, но в целом рассуждаете верно, – сказал Сергей Евгеньевич. – Увы, и людям присущи инстинкты и коллективный разум. Толпа людей подчас ведёт себя как единый организм. Редко кому удаётся сохранить здравый смысл, когда вокруг неистово бушуют страсти, умело подогретые очередным демагогом. А если кому-то и удаётся, то лучше ему помалкивать, чтобы не быть растерзанным. Муравьи быстро расправляются с чужаками, попавшими в их муравейник. Вы согласны со мной, Сергей Валентинович?

– Отчасти – да, – задумчиво произнёс Плетнёв. – Но ваше объяснение, на мой взгляд, неполное. Есть ещё один очень важный аспект.

– Любопытно!

– Ярослав выразил закономерное удивление тому, что небольшая кучка людей на протяжении долгого времени дурачит всё человечество. Вопрос: почему у них это получается? Среди общей человеческой массы немало ярких, умных, сильных личностей, трезво всё понимающих, не поддающихся психологической обработке. Они по мере возможности противостоят губительному влиянию финансовой верхушки, пытаются донести до окружающих понимание сути происходящего. Есть среди них и прирождённые лидеры – смелые, решительные, способные вести за собой. Но их мало кто слышит и поддерживает. Остальные же, как слепые котята, продолжают двигаться по тупиковому пути, навязанному шайкой проходимцев. Чем это объяснить?

Сергей Евгеньевич чуть заметно пожал плечами.

– Я думаю, это объясняется знанием человеческой психологии, умением играть на людских слабостях, дьявольски изощрённой хитростью.

– Вот-вот! – согласился с ним Плетнёв. – Вы очень точно сформулировали: «дьявольски изощрённая хитрость». Это многое объясняет.

– Вы имеете в виду?.. – Сергей Евгеньевич слегка задумался. – Да, я вас понимаю. Вы хотите сказать, что за спинами финансовых воротил стоят оккультные силы. Так?

– Совершенно верно. Каким бы хитрым, ловким, изворотливым ни был человек, его возможности ограничены. Существуют силы, чьё влияние простирается далеко за пределы человеческих возможностей.

– Да-да, понимаю, – повторил Сергей Евгеньевич. – Пожалуй, вы правы. Миром правят масоны. Вершина их пирамиды принадлежит к древним еврейским кланам, тесно связанным со жреческим сословием. Мир сложен и многогранен. Вот так и в нашей повседневной жизни. Мы видим лишь то, что лежит на поверхности. Живем, словно по кем-то написанному сценарию: ссоримся, обижаемся, злимся, боремся друг с другом и не понимаем, что мыслим и действуем не по своей воле.

– И что кормим своей жизненной энергией тёмные сущности, – подхватил Плетнёв. – Человек мечется, переживает, расстраивается по пустякам, объясняя свои житейские неурядицы внешними обстоятельствами, происками других людей, элементарным невезением. А ему всего-то надо сбросить с глаз пелену, осознать, что все его проблемы существуют лишь в его голове; что все его мрачные мысли о безысходности навязаны ему теми, кто присосался к нему и тянет из него жизненные соки.

– Стоп-стоп! – воскликнул Ярослав. – Как я понимаю, речь пошла об энергетических вампирах. Только эти так называемые сущности нередко встречаются среди соседей, коллег по работе, случайных прохожих. Да что там говорить – оказывается, даже среди тех, кто считались близкими, могут найтись первоклассные кровопийцы. Они реально портят нам жизнь. Я это в полной мере испытал на собственной шкуре. Тебе, Сергей, моя ситуация известна. Но по твоей теории получается, что нет у меня никакой проблемы – я её просто выдумал.

– Как я понимаю, Сергей Валентинович имел в виду не сами проблемы, а отношение к ним, – осторожно заметил Сергей Евгеньевич.

Сергей утвердительно кивнул и задал вопрос:

– Скажи, Слава, когда-нибудь прежде – в молодости, в зрелые годы – тебя посещали мысли о том, что жизнь зашла в тупик, из которого нет выхода?

Ярослав задумался, перебирая в памяти различные эпизоды своего прошлого. Он был вынужден в душе согласиться с тем, что Сергей прав – случались в жизни периоды, когда опускались руки, ситуация казалась безвыходной, безнадёжной.

– Да, – признался он. – Бывал я в тупике, и не единожды. Пожалуй, здесь ты прав. Возможно, и сейчас дела мои не столь безнадёжны, как мне кажется. А как быть тебе в твоём нынешнем положении? У тебя-то противник посерьёзнее моего.

Сергей Евгеньевич с любопытством вслушивался в диалог. Проблемы собеседников ему были неизвестны, но он решил воздержаться от вопросов.

– Я и не утверждаю, что у тебя и у меня всё легко и просто, – сказал Плетнёв. – Но если столкнулся с непроходимой преградой, надо развернуться и искать другой выход, а не биться в истерике головой о стену. Кроме того, любая неприятность даёт повод подумать о том, что в своей жизни ты делаешь не так, чему тебя хотят научить. Всё в этом мире происходит не случайно. В тупик человек загоняет себя сам, когда руководствуется не здравым смыслом, а подчиняется чужим, навязанным ему мыслям. Испытывая страх, ненависть, раздражение, обиду, уныние, ты неизменно подкармливаешь паразитов, живущих за счёт твоей жизненной энергии. И они раз за разом будут находить новые способы спровоцировать тебя на подобные эмоции. Эти сущности точно определяют слабости того или иного человека и безошибочно бьют в самые уязвимые места.

– А ведь это объясняет многие абсолютно нелогичные человеческие поступки, в том числе чудовищные по своей бессмысленной жестокости преступления, – вновь включился в разговор Сергей Евгеньевич. – Поддаваясь соблазнам, потакая своим прихотям, человек постепенно погружается в пучину тёмных страстей, попадает на крючок неким энергоинформационным структурам, которые в итоге начинают полностью управлять его мыслями и поступками. Нечто подобное происходит и с людьми, подверженными негативным эмоциям. Известны случаи, когда человек сводил счёты с жизнью из-за сущего пустяка.

У Ярослава непонятным образом вдруг поднялось настроение. Он словно увидел со стороны свою мрачную физиономию, и она показалась ему смешной и глупой. Повеселевшим голосом он спросил:

– Значит, если я стану спокойно реагировать на внешние раздражители, кровопийцы останутся без пайка и отстанут от меня?

Сергей засмеялся.

– А вот на это не рассчитывай. Напротив, они усилят свои атаки на тебя, и их нападки с каждым разом будут всё более изощрёнными. Ты столько лет добросовестно кормил их! Захотят ли они без борьбы терять столь лакомый кусочек? Так что на этом пути тебе предстоит не один раз споткнуться, сорваться, разочароваться в своих возможностях. Но окончательный выбор всегда за тобой. Захочешь победить – победишь. Чем тяжелее война, тем радостнее победа.

– По себе знаешь?

– Да, по себе. Но мне было легче – Катя помогала, поддерживала, подсказывала. А уж где она мудрости набралась, попробуй сообразить сам. Историю мою ты слышал. Не знаю, поверил ли.

– Поверил, – сказал Ярослав. – Я ведь тоже встретил синеглазого деда в старинном одеянии.

Эти слова вызвали у Сергея живой интерес, но вопрос он задал с неизменным спокойствием:

– Давно это было?

– Позавчера, когда я на вокзал спешил.

– Ты с ним разговаривал?

– Да. Он сказал мне, что я сбился с пути. Указал направление и посоветовал поторопиться, чтобы успеть на свой поезд.

Сергей задумчиво потрепал бороду.

– Вот оно как! Интересный оборот. Довольно неожиданно. Эх, жаль, Слава, ты мне раньше об этом не сказал. Мы бы с тобой обсудили эту тему. А теперь у нас нет времени на долгий разговор – выходить мне скоро. Ведь не случайно ты встретил деда, ох не случайно! Знак тебе жизнь дала. Ну да ничего, всё поправимо. Давай-ка, на всякий случай обменяемся телефонами. Кто знает – может, ещё и пригодимся друг другу.

– Пригодимся. Непременно пригодимся, – сказал Ярослав. – Не зря же я успел на этот поезд.

Его охватило какое-то странное, непривычное доселе волнение. Что-то происходило в его душе. Словно он стоял перед дверью, за которой его ждало нечто новое, неизведанное, манящее и пугающее одновременно.

Поезд, поскрипывая, замедлял ход. Плетнёв пожал руку Сергею Евгеньевичу, обнялся с Ярославом. Затем нацепил за спину свой рюкзак и сказал:

– Ну, братцы, счастливо вам доехать! А мне пора идти. Остановка у нас всего пять минут. Катюша, наверное, уже ждёт.

Он направился в тамбур. А Ярослав со своим попутчиком прильнули к окну, как, впрочем, и многие другие пассажиры. Вагон медленно проплыл мимо небольшого вокзальчика с надписью «Кудрявцево» и потихонечку остановился.

* * *

То, что они увидели, показалось картинкой из какой-то старой доброй сказки. К вагону, грациозно восседая в седле, на сером коне подъехала красивая стройная женщина. На ней было длинное белое платье с глухим воротом, расшитое ни то узорами, ни то древним письмом. Длинные волосы заплетены в косу и, как и у Сергея, прихвачены вокруг головы деревянным узорчатым ободком, только более узким. Стройная горделивая осанка, нежное спокойное лицо создавали впечатление, что эта женщина молода. Трудно было поверить, что у неё две взрослые дочери. Подъехав близко к вагону, женщина остановилась, плавно покачиваясь в такт движениям лошади, нетерпеливо гарцующей под ней. Рядом на привязи она держала крупного рыжего жеребца, которого привела для своего спутника.

Вдруг её лицо озарила радостная улыбка. Она увидела мужа. Подойдя к рыжему коню, Сергей легко запрыгнул в седло. Потом наклонился к своей супруге, поцеловал её. Они развернули коней и помчались по пыльной дороге в сторону степи, за которой вдалеке виднелся лес.

Поезд уже начал набирать скорость, а пассажиры всё никак не могли оторваться от окон, провожая взглядами необычную пару, мчащуюся на резвых конях в совсем иной, непривычный для них мир – мир их далёких предков. Жители больших и малых городов, пленники бетонных и кирпичных квартир, они не могли отвести глаз от захватившей их внимание картины. И, видимо, где-то глубоко в душах этих людей, задёрганных повседневной суетой и заботами, просыпалась генетическая память о тех временах, когда люди не знали ни машин, ни сотовых телефонов, ни интернета. Не знали рекламы, политической пропаганды, банковской системы. Но зато им было известно многое из того, что забыл, растерял, перестал понимать запутавшийся в жизни современный человек.

– Счастливая пара! – с грустью в голосе произнёс Сергей Евгеньевич. – Я прямо-таки вижу, что вот они сейчас прискачут в селение, а там в таких же одеяниях снуёт по улицам народ. Общаются, соблюдая традиции и приличия, дабы не обидеть друг друга; поклоняются Богам; занимаются своими делами. Кузнецы куют орудия труда и боевое оружие. Пахари, налегая на соху, шагают по полю за своими лошадьми. Витязи обучают мальчишек воинскому искусству. Волхвы ходят по домам, проповедуя своим соотечественникам чистоту нравов и светлую мудрость Богов. А по траве шумно носится босая ребятня.

– Да, счастливые, – сказал Ярослав. – Только вот сколько ещё оно продлится у них, счастье-то? Пожалуй, вы правы: все мы заложники внешних обстоятельств. И как бы светло и праведно ни жил человек, всегда найдутся те, кому он невольно перешёл дорогу. И начинают они бить по его счастью из всех орудий.

– Кто знает, может быть, это испытание, ниспосланное человеку свыше для проверки крепости духа. Насколько я понимаю, у вас тоже непростая ситуация.

– Непростая.

– И вот вы, Ярослав Григорьевич, торопясь на вокзал, встречаете необыкновенного старца, который в своё время встретился на пути Сергея Валентиновича или его жены. Я верно рассуждаю?

– Не могу утверждать, что старик был тот же самый. Но очень похожий. Он встретился Катерине – супруге Сергея. Она была тяжело больна.

– Вот-вот! – охотно подхватил Сергей Евгеньевич. – Мы только что видели эту женщину – цветущую, пышущую здоровьем. Я ни на секунду не сомневаюсь, что у неё, как и у вас, была беседа со старцем. И после этой беседы жизнь в семье Сергея Валентиновича круто изменилась в лучшую сторону. Для них открылся совершенно новый мир с иным образом жизни, а главное, с иным образом мышления.

– Ага, понял, – не удержался от сарказма Ярослав. – Срочно отпускаю бороду и наряжаюсь в традиционное славянское одеяние.

Собеседник ответил улыбкой, показывая, что принимает шутку.

– Да, если бы всё было так просто…

– А знаете, Сергей Евгеньевич, у меня складывается впечатление, что вы хотите провести со мной воспитательную беседу.

– Нет, что вы! – поспешно отозвался Сергей Евгеньевич. – Я сейчас говорю больше для себя, нежели для вас. Что-то изменилось в моём мироощущении. Будущее человечества мне уже не кажется таким безнадёжным. Ведь, если разобраться, высшим силам вовсе не обязательно устраивать катастрофу. Они могут попросту ликвидировать тех, кто несёт в себе негативный заряд, одержим тёмными сущностями. Когда начнётся Сатия-Юга, кто-то же должен жить при ней. Как правильно заметил Павел, кто же ещё, как ни светлые люди?

Что-то в его словах озадачило Ярослава. Секунду спустя он понял, что именно.

– Постойте, но ведь вы уже спали, когда мы обсуждали эту тему.

– Да, я уснул, но чуть позже. Мне было очень интересно послушать, поэтому я не вмешивался.

– А вот вы упомянули тёмные сущности. Всерьёз верите в их существование?

Сергей Евгеньевич взглянул на него удивлённо.

– А разве вы не верите? Бросьте! Нет таких людей, которые бы полностью были уверены, что их нет. Все мы в той или иной степени соблюдаем приметы – и добрые, и недобрые. А уж в случае смертельной опасности даже атеисты становятся верующими.

– Да, здесь не поспоришь, – согласился с ним Ярослав. – Когда к стенке припрёт, и в Бога поверишь, и в чёрта. Но мне всё же немного странно, что вы с вашим ироничным складом ума воспринимаете их всерьёз. Хотя, конечно, вы и раньше упоминали о неких энергетических структурах.

– На эту тему я прочёл немало литературы. Было над чем подумать. Сейчас при желании можно найти любую книгу. А нет – так скачать с интернета. Понятно, что нельзя верить всем подряд. Шарлатанов полно. Но на то и существует голова, чтобы отличать настоящее от подделок. Многие авторы заставляют всерьёз задуматься. Это люди, чувствительные к тонкому плану. Им дано видеть как светлые, так и тёмные сущности. Правда, воспринимают они информацию каждый по-своему. Возьмём, к примеру, тёмных. Одни видят в них бесов, другие называют эгрегорами или маятниками, третьи воспринимают как некое подобие компьютерных вирусов, разрушающих нашу защитную энергетическую оболочку.

Они сидели рядом за столиком. Пассажир на соседней полке лежал с закрытыми глазами, притворяясь спящим. На самом деле он, скорее всего, слушал разговор, и ему с трудом удавалось сдерживать усмешку. Соседа сверху видно не было, он находился над головами беседующих. Возможно, он тоже слушал и ухмылялся. Ярослав вдруг с удивлением обнаружил, что его это совершенно не раздражает и не смущает. Словно и нет никого вокруг. Это было для него чем-то новым.

Он сказал:

– Ну, хорошо. С тёмными более-менее понятно. Они собой олицетворяют зло, и мы постоянно видим различные формы его проявления. А добро? Как оно себя проявляет? Борется со злом? Каким образом?

– Добро и зло – понятия условные, – возразил Сергей Евгеньевич. – В некоторых религиях – например, в синтоизме – они вовсе отсутствуют. Одни и те же события или явления в разное время и для разных людей могут служить и добром, и злом. Я как-то вычитал интересное изречение, что, по большому счёту, существуют лишь Свет и Тьма, и борьба между ними ведётся в душах людей. Сами по себе ни тёмные, ни светлые не могут причинить людям ни зла, ни добра. Они способны лишь воздействовать на человеческий разум, внушать те или иные мысли, побуждать к тем или иным действиям. Выбор всегда за самим человеком: подниматься вверх, преодолевая внешние трудности и собственные слабости, или катиться вниз, поддаваясь соблазнам и потворствуя низменным страстям и прихотям.

– Ага! Получается, напрямую они между собой не борются. Просто тянут человека каждый в свою сторону.

– А зачем им бороться? У каждого из них свои функции и обязанности, и они их добросовестно выполняют.

– Нет-нет! – запротестовал Ярослав. – Это не согласуется с тем, о чем мы говорили раньше. Если вы забыли, я напомню: тёмные искушают нас и провоцируют на негативные эмоции, чтобы подпитаться нашей энергией. Или я что-то путаю?

– Вы ничего не путаете, – сказал Сергей Евгеньевич. – Но и в этом нет противоречия. Потребность питаться нашей энергией заложена в тёмных, чтобы они лучше выполняли свои функции. Ведь и нас, людей, чувство голода заставляет интенсивнее шевелиться в поисках средств на пропитание.

– Но из этого следует, что Свет и Тьма – вовсе не враги.

– Как день и ночь. Мне они представляются конкурирующими подразделениями одной большой организации. Но это моя личная точка зрения. Я не претендую на полную объективность.

– Но для чего, по-вашему, нужно это противостояние?

– Для того, чтобы человек укреплял и совершенствовал свой дух – в борьбе, в преодолении трудностей и соблазнов, в поисках истинного пути. Не изведав зла, не оценишь добра. Не познав тьму, не поймёшь, что такое свет. Всё дело в том, какой путь выберет сам человек, – Сергей Евгеньевич внимательно взглянул на собеседника. – О чём вы задумались на этот раз?

– Да вот вспомнил кое-что из наших разговоров, – сказал Ярослав. – И опять обнаружил нестыковку. С одной стороны вы утверждаете, что славянскую кровь не следует смешивать с кровью чужого народа, в частности – еврейской…

– Я этого не говорил.

– Да, это говорил Сергей. А вы сказали, что в наше время всё больше евреев стремятся слиться воедино с тем народом, среди которого живут. Получается абсурд. Мы приветствуем тех, кто хочет раствориться в нашем народе, но не должны позволить им это сделать. Или вы опять не видите противоречия?

– Вы правы, я не вижу противоречия. Два противоположных утверждения сказаны двумя разными людьми.

– Верно, – согласился Ярослав. – Но кто же тогда прав? Чью точку зрения я должен принять за правильную?

Сергей Евгеньевич весело рассмеялся.

– Свою, дорогой Ярослав Григорьевич. Свою точку зрения вы должны взять за основу.

Ярослав нетерпеливо мотнул головой.

– Но я запутался в собственных проблемах. Я уже не видел выхода из жизненного тупика. И вот неведомый старец говорит мне, что я должен успеть на свой поезд. Я успел. В этом самом вагоне для меня стало открываться иное видение мира, иной взгляд на себя и окружающих. На это повлияли разные люди, но главным образом – Сергей Плетнёв и вы. Вы двое заставили меня по-новому взглянуть на жизнь. Именно в вас двоих я увидел своих учителей. И моя точка зрения – моя новая точка зрения – сформирована вами. Разве не затем я успел на этот поезд?

Теперь Сергей Евгеньевич смотрел на него без тени улыбки.

– Этот поезд не только ваш, – сказал он. – Мы все успели на свой поезд. В том числе Сергей Валентинович и я. Если вы рассчитывали получить здесь готовые инструкции на жизнь, то такое ожидание, по меньшей мере, наивно. Разные люди натолкнули вас на разные мысли, заставили задуматься о своём месте в этом мире и своём отношении к нему. Но только ли вас? Ещё недавно мне казалось, что я научился понимать глубинную суть явлений и событий, что меня уже ничем не удивишь и ни в чём не переубедишь. Но здесь, в этом вагоне, на многие вещи я стал смотреть по-новому. Будьте уверены: и для Сергея Валентиновича наша встреча не прошла бесследно. Вы так же заставили его задуматься, как и он вас. В этом, наверное, и заключается смысл человеческой жизни: за ступенькой ступенька подниматься вверх на новый уровень, к новому пониманию своего назначения в окружающем мире. Скоро мы с вами расстанемся и, кто знает, встретимся ли ещё. Но наша встреча уже изменила нас, а значит, изменила нашу жизнь.

В Новосибирске они расстались. Сергей Евгеньевич попрощался и покинул вагон. Ярослав лёг на свою полку и закрыл глаза. Разговаривать ни с кем не хотелось. Но вскоре пассажир с соседней нижней полки окликнул его:

– Слышь, друг! Ну и навесил он тебе лапши на уши. Взрослый мужик, а такую хрень нагородил. У меня тесть как перепьёт, так ещё хлеще может наплести. Мы его слушаем, поддакиваем, а сами угораем со смеху. А насчёт тебя я не понял, то ли ты прикалываешься, то ли всерьёз веришь этому клоуну.

– Я не прикалывался, – сказал Ярослав. – Я ему действительно поверил.

– Что?! – попутчик от удивления приподнялся на локте. – Реально поверил? Ты что – дурак?

– Круглый, – ответил Ярослав и отвернулся к стенке.

За весь оставшийся путь до Новокузнецка он ни с кем не перекинулся ни словом.