Текст книги "Уголовное наказание: понятие, система, объект назначения, состав отбывания. Монография"

§ 1.3. Объект назначения уголовного наказания[247]247
  Ряд положений, указанных в данном параграфе, нашли своё отражение в монографии автора, которая доступна в Интернете по доменным именам http://criminology.ru; http:// criminology.pro; http://криминология. рф, см.: Орлов В. Н. Уголовное наказание: понятие, цели, система, объекты и субъекты: монография. – М.: МГЮА имени О. Е. Кутафина; ООО «Издательство “Элит”», 2011. – C. 239–274.


[Закрыть]

Объект назначения наказания является обязательным элементом назначения любого наказания, т. е. любое назначение наказания является таковым, если в результате его назначения оказывается карательное воздействие на права, обязанности и законные интересы, определенные в уголовном законе для карательного воздействия. Без объекта назначения наказания нет и состава назначения наказания, поскольку как можно назначить уголовное наказание, если нет того, на что оно должно оказывать карательное воздействие. Объект назначения уголовного наказания позволяет отграничивать уголовное наказание от иных мер государственного принуждения, а также одно наказание от другого.

Следует заметить, что в юридической литературе ряд авторов рассматривали категорию «объект уголовного наказания», определяя ее по-разному.

Некоторые ученые под объектом уголовного наказания или карательного права понимали преступление (Г. Еллинек), преступное деяние (Н. С. Таганцев).

Немецкий ученый Г. Еллинек указывал, что объектом уголовного наказания является преступление[248]248
  Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания. – СПб., 1910. – С. 150.


[Закрыть]. По его мнению, уголовное наказание является ответной реакцией на преступление, средством борьбы с общественно опасным посягательством.

Н. С. Таганцев, рассматривая объект карательного права, отмечал, что «основанием, вызывающим осуществление карательного права, определяющим объем, а иногда и род кары, является преступное деяние, объем и значение причиняемых им вреда или опасности для правопорядка, для личности и общества. Личность преступника, проявленная в преступлении, ее физические и психические особенности, наклонности, черты характера, энергия ее воли представляются только одним из элементов, определяющим общественное и индивидуальное значение деяния, и через то влияющим на меру его наказуемости»[249]249
  Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 98–99.


[Закрыть].

Ряд авторов (Д. А. Дриль, В. В. Есипов, Е. В. Курочка, Н. И. Фалеев) под объектом уголовного наказания рассматривали лицо, совершившее и способствовавшее совершению преступления.

Так, под объектом реакции против преступления или объектом наказания Д. А. Дриль рассматривал исключительно самого деятеля преступления, который «поражается наказанием в своих личных правах и благах в расплату за совершенное им преступление, насколько, конечно, такая исключительность возможна при близости связи, существующей в обществе между его членами»[250]250
  Дриль Д. А. Указ. соч. С.319.


[Закрыть].

В. В. Есипов полагал, что «право наказания, как меры общественного принуждения, то-есть меры принуждения со стороны общества, имеет своим непосредственным объектом лицо, нарушившее общественный правопорядок и тем самым проявившее свое личное состояние преступности, требующее соответствующей реакции… Единственным предметом наказания является преступник: субъект преступления есть и объект наказания»[251]251
  Есипов В. В. Очеркъ русскаго уголовнаго права. Часть общая. Преступленiе и преступники. Наказанiе и наказуемые. – Варшава: Типографiя Варшавскаго учебнаго округа, 1894. – С. 293–294; Есипов В. В. Очеркъ русскаго уголовнаго права. Часть общая: Преступленiе и преступники. Наказанiе и наказуемые. – Издание второе пересмотренное. – С. – Петербург: Типография Н. В. Васильева, Офицерская ул., № 6, 1898. – С. 269.


[Закрыть].

Н. И. Фалеев под объектом наказания понимал «лицо, которое отвечает не только вследствие совершения им преступления, но и за само преступление»[252]252
  Фалеев Н. И. Указ. соч. С. 70.


[Закрыть].

Е. В. Курочка, исследуя объект наказания по уголовному праву России, отмечает, что «исполнение наказания всегда обращено к лицу – осужденному. Выражается оно всегда в ограничении возможности лицом в полном объеме реализовать отдельные права, предусмотренные Конституцией РФ. На этом основании представляется правомерным утверждение, что объектом наказания является лицо – осужденный, но не в физиологическом смысле, а как субъект различного рода общественных отношений, обладающий определенным объемом прав»[253]253
  Курочка Е. В. Объект наказания по уголовному праву России // Следователь. – 2002. -№ 9. – С. 2.


[Закрыть].

Другие исследователи (А. А. Арямов, А. Э. Жалинский, А. А. Жижиленко, К. А. Сыч, И. Я. Фойницкий) под объектом уголовного наказания понимали значимые для личности блага.

Профессор А. А. Жижиленко, рассматривая объект карательного воздействия, указывал, что «момент нарушения правовых благ личности, выражающийся в лишении человека известного блага или умалении последнего, присущ всякому наказанию. И сколько мы можем представить себе отдельных правовых благ личности, столько же мы можем представить себе и отдельных видов наказаний: жизнь, телесная неприкосновенность, свобода, имущество, правоспособность, честь – все эти блага признавались, а некоторые из них и теперь признаются годными объектами карательного воздействия. И, конечно, не может быть сомнения в существовании этого момента вторжения в сферу правовых благ личности в таких мерах, как смертная казнь, телесное наказание, лишение свободы в разных его видах, денежное взыскание и лишение или ограничение правсловом, в огромном большинстве наказаний, а для весьма многих карательных систем для всех вообще наказаний. Везде здесь мы видим известное правовое благо, которое является объектом карательного воздействия и которое отнимается или умаляется посредством наказания; и соответственно каждому из приводимых наказаний мы можем представить деликт, посягающий на то же правовое благо, что и наказание»[254]254
  Жижиленко А. А. Указ. соч. С. 46^7.


[Закрыть].

Профессор А. Э. Жалинский в 2010 г. указывал на адресат наказания и его объект. По мнению автора, «адресатом наказания является личность в правовом, социальном и биологическом смысле этого слова. Его объектом – наиболее значимые права и свободы человека и гражданина»[255]255
  Жалинский А. Э. Нормативно-правовые основы наказания… Гл. 21. С. 620.


[Закрыть]. Заметим, что ранее профессор А. Э. Жалинский придерживался несколько иной позиции. Так, в учебнике, изданном в 2000 г., он причислял к признакам уголовного наказания его объект, под которым понимал «личность в правовом, социальном и биологическом смысле этого слова»[256]256
  Жалинский А. Э. Понятие, виды и цели наказания… Гл. 15. – С. 368.


[Закрыть].

Исследуя объект уголовного наказания, профессор К. А. Сыч делает вывод, что «общим объектом уголовного наказания являются охраняемые законом юридические блага лица, лишение или ограничение которых – кара за совершенное им преступление»[257]257
  Сыч К. А. Уголовное наказание и его состав… С. 300.


[Закрыть].

Схожей позиции придерживается и А. А. Арямов, считая, что одним из основных признаков уголовного наказания является то, что наказание как мера государственного принуждения имеет объектами своего воздействия наиболее значимые для личности блага: жизнь, свободу, имущество преступника[258]258
  Арямов А. А. Указ. соч. С. 21.


[Закрыть].

Профессор И. Я. Фойницкий писал, что «личной природой наказания объясняется также, что оно обращается на личные блага – жизнь, здоровье, свободу, честь и полноправность; даже имущество поражается наказанием как причинение известного личного страдания наказываемому вследствие потери его»[259]259
  Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. 2000. С. 53.


[Закрыть].

Отдельные авторы под объектом уголовного наказания понимают правовой статус личности.

Например, А. И. Чучаев и А. П. Фирсова, рассматривая правовой статус личности как объект уголовно-правового воздействия, указывают, что «под объектом уголовно-правового воздействия следует понимать правовой статус личности, представляющий собой правовое положение человека в обществе и государстве, состоящее из совокупности принадлежащих ему прав, свобод и обязанностей»[260]260
  Чучаев А. И., Фирсова А. П. Уголовно-правовое воздействие: понятие, объект, механизм, классификация: монография – М.: Проспект, 2010. – С. 162.


[Закрыть]. По мнению авторов, «общее содержание уголовно-правового воздействия, связанного с лишением или ограничением свободы, можно представить как лишение (ограничение) лица возможности располагать собой, определять по своему усмотрению место пребывания и род занятий»[261]261
  Там же. С. 182.


[Закрыть].

Следует заметить, что профессор А. И. Чучаев и его соавтор в содержание правового статуса не включают законные интересы. Они считают, что «в юриспруденции термин «законный интерес» не является устоявшимся… законным интересам присущи следующие признаки: субъективность, индивидуальность и зависимость от конкретной жизненной ситуации. Фактически их можно рассматривать в качестве побудительных мотивов реализации прав и исполнения обязанностей. Представляется, что данное и аналогичное ему понятие качественно неоднородны правовому статусу личности как статистическому образованию. Включение столь динамичной и массовой категории приведет к разрушению правового статуса, размыванию его границ и утрате нормативности. Таким образом, признание законных интересов одним из элементов правового статуса личности представляется сомнительным»[262]262
  Там же. С. 152–153.


[Закрыть].

С указанной позицией авторов конечно же нельзя согласиться.

Во-первых, вызывает сомнение утверждение авторов о том, что в юриспруденции термин «законный интерес» не устоялся. Наоборот, этот термин не только широко применяется в монографической, учебной и иной юридической литературе[263]263
  См.: Минаков Г Л. Права и законные интересы лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, и гарантии их реализации: учеб. пособие. – М.: Академия МВД РФ, 1993; Селиверстов В. И., Филимонов О. В. Правовое положение осужденных: лекция. – М.: Московский институт МВД России, 1997; Кашуба Ю. А. Реализация правового статуса несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы: монография. – Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 1999., и др.


[Закрыть], но предусматривается в действующем законодательстве. Например, в главе 2 «Правовое положение осужденных» в ч. 1 ст. 10 «Основы правового положения осужденных» Уголовно-исполнительного кодекса РФ указывается, что «Российская Федерация уважает и охраняет права, свободы и законные интересы осужденных, обеспечивает законность применения средств их исправления, их правовую защиту и личную безопасность при исполнении наказаний». Кроме того, о законном интересе как элементе правового положения (статуса) осужденных указывается во всех изданных за последнее время учебниках по уголовно-исполнительному праву[264]264
  См.: Селиверстов В. И. Общая характеристика правового положения осужденных // Правовое положение лиц, отбывающих наказания // Уголовно-исполнительное право / под ред. В. М. Анисимкова, В. И. Селиверстова. – Изд. 2-е. – Ростов-н/Д: Феникс, 2009. – Гл. 4. -С. 82; Кашуба Ю. А. Правовое положение осужденных и персонала уголовно-исполнительной системы // Российское уголовно-исполнительное право: в 2 т. Т. 1. Общая часть: учебник / Ю. А. Кашуба, В. Б. Малинин, В. Н. Орлов и др.; под ред. В. Е. Эминова, В. Н. Орлова. – М.: МГЮА имени О. Е. Кутафина, 2010. – Гл. 4. – С. 225; Селиверстов В. И. Правовое положение лиц, отбывающих наказания // Уголовно-исполнительное право России: учебник / под ред. В. И. Селиверстова. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма; Инфра-М, 2010. – Гл. VI. – С. 125; Курганов С. И. Правовое положение осужденных // Уголовно-исполнительное право Российской Федерации: учебник / под ред. А. В. Бриллиантова. – 2-е изд. – М.: Проспект, 2012. -Гл. 3. – С. 89 и др.


[Закрыть]. Учитывая вышеизложенное, утверждение о несостоятельности термина «законный интерес» представляется не убедительным.

Во-вторых, законные интересы нельзя рассматривать только в качестве побудительных мотивов реализации прав и исполнения обязанностей. Прав Н. В. Витрук, утверждая, что «субъективное право и юридическая обязанность – специфические формы реализации интересов личности. В связи с этим в литературе часто говорят об охране и защите интересов личности, подразумевая под этим охрану и защиту субъективных прав личности, их юридических обязанностей. Но это не снимает проблемы охраняемых законом интересов личности, не опосредованных ее субъективными правами и юридическими обязанностями»[265]265
  Витрук Н. В. Общая теория правового положения личности. – М.: Норма, 2008. -С. 241.


[Закрыть]. Заметим, что еще в 1970 г. охраняемый законом интерес в широком и узком смысле предлагал рассматривать Р Е. Гукасян. По его мнению, в широком смысле понятие «охраняемые законом интересы» охватывают интересы, как опосредованные в субъективных правах (и юридических обязанностях), так и не имеющие такого опосредования, а в узком смысле – это те интересы, которые не опосредованы субъективными правами и юридическими обязанностями, но взяты государством под правовую охрану[266]266
  Гукасян Р Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. – Саратов, 1970. – С. 36–37.


[Закрыть]. Справедливо также отмечается в юридической литературе, что «природа законных интересов во многом объясняется тем, что нормативность права, в значительной степени отраженная в правах и обязанностях, не воплощает исчерпывающим образом регулятивного потенциала права и не в полной мере способна объяснить его свойства как саморазвивающейся системы. Всегда есть то, что лежит за рамками нормируемого правила поведения, прав и обязанностей. Это и есть законный интерес»[267]267
  Малько А. В., Субочев В. В., Шериев А. М. Права, свободы и законные интересы: проблемы юридического обеспечения – М.: Норма; ИНФРА-М, 2010. – С. 19.


[Закрыть].

В-третьих, нельзя согласиться с утверждением, что признание законных интересов одним из элементов правового статуса личности представляется сомнительным. Заметим, что ранее и другие авторы отмечали спорный характер включения законных интересов в структуру правового статуса[268]268
  См.: Горшенев В. М. Структура правового статуса гражданина в свете Конституции СССР 1977 г. // Правопорядок и правовой статус личности в развитом социалистическом обществе в свете Конституции СССР 1977 г. – Саратов, 1980. – С. 52; Кучинский В. А. Законные интересы личности: от конституции к правореализующей деятельности // Теоретические вопросы реализации Конституции СССР. – М., 1982. – С. 87; Пережняк Б. А. Конституционные основы правового положения личности в социально-культурной сфере развитого социалистического общества: автореф. дис… канд. юрид. наук. – Одесса, 1984. – С. 8–9 и др.


[Закрыть]. Однако верно отмечают А. В. Малько и В. В. Субочев, что законный интерес отражает сущность правового статуса. Он «вносит свой “посильный” вклад в то, чтобы правовой статус юридически полнее и всесторонне закреплял положение участников правоотношений (пусть не обязательно буквой, но и духом законодательства), чтобы он предоставлял действительно равные условия для удовлетворения определенных запросов и нужд»[269]269
  Малько А. В., Субочев В. В. Законные интересы как правовая категория – СПб.: Издательство Р Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. – С. 127–128.


[Закрыть].

Возвращаясь к анализу объектов уголовного наказания, обратим внимание на интересную точку зрения барона Эд. В. Розенберга, обоснованную им более 100 лет назад. Эд. В. Розенберг полагал, что объектом наказания «может являться и совокупность лиц, “юридическое лицо”». Автор отмечал, что «наказываются, однако, также совокупности лиц, так называемые “юридические лица”. Не касаясь пока спорного вопроса о целесообразности коллективного наказания, о чем будет речь ниже, мы можем указать целый ряд случаев, когда объектом наказания является совокупность лиц, а не отдельные физические лица. В клубе допущена, например, азартная игра; администрация налагает на клуб наказание, ограничивая его в своих правах, закрывая его на определенное время или на всегда и т. п. Обыкновенно такие меры являются «административными наказаниями», но каждый согласится, что подобные меры м о г л и б ы быть применены также судом, и что в интересах правового порядка было бы даже целесообразно изъять их из сферы чисто административного «усмотрения». Вполне аналогичные наказания часто налагаются также судом, например, закрытие журнала, принадлежащего акционерному обществу, вследствие запрещенной законом статьи[270]270
  Розенбергъ Эд. В. Указ. соч. С. 22–23.


[Закрыть].

Позиция авторов, понимающих под объектом уголовного наказания правовой статус личности, является наиболее верной. При этом в данном случае предпочтительней говорить не об объекте наказания в целом, а об объектах назначения, исполнения и отбывания уголовного наказания. На наш взгляд, под объектом назначения наказания следует понимать элементы правового статуса (положения) лица, признанного судом виновным в совершении преступления, т. е. права, обязанности и законные интересы, на которые в уголовном законе закреплена возможность карательного воздействия. При этом в перспективе в качестве объектов назначения наказания могут выступать не только права, обязанности и законные интересы физических, но и юридических лиц.

Е. В. Курочка полагает, что «по действующему законодательству объектом уголовного наказания выступают следующие права, регламентированные Конституцией РФ: 1) право на свободу (ст. 22); 2) право собственности (ст. 35); 3) право на труд (ст. 37)»[271]271
  Курочка Е. В. Конституционные права личности как объект уголовного наказания // Мировой судья. – 2005. – № 3. – М., 2005. – С. 24.


[Закрыть].

Отчасти соглашаясь с указанным утверждением, заметим, что помимо указанных прав объектами наказания могут выступать также и иные права, обязанности, предусмотренные Конституцией РФ. В качестве объектов назначения наказания выступают также: право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну; право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 23); право на неприкосновенность жилища (ст. 25); право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства; право свободно выезжать за пределы Российской Федерации (ст. 27); долг и обязанность гражданина Российской Федерации защищать Отечество; обязанность нести военную службу в соответствии с федеральным законом или альтернативную гражданскую службу (ст. 59) и др.

В юридической литературе было высказано предложение о необходимости «именно в законе определить юридические блага, которые ни при каких условиях не могут быть объектом уголовного наказания»[272]272
  Сыч К. А. Уголовное наказание и его состав… С. 306.


[Закрыть]. К. А. Сыч таковыми объектами считал: здоровье человека, человеческое достоинство лица, виновного в совершении преступления, гражданство человека и его высылка за пределы страны. При этом, по мнению автора, представленный «перечень юридических благ, которые не могут быть объектом уголовного наказания, не является исчерпывающим и требует дополнительной научной разработки»[273]273
  Там же. С. 306–307.


[Закрыть].

Справедливо отмечал И. Я. Фойницкий, что «наказание как принуждение должно быть лишением чувствительным, обращаясь к поражению благ, распоряжение которыми зависит от государства. Поэтому выбор для наказания таких благ, которые от государства не зависят (например, лишение чести, лишение доброго имени), представляется неправильным»[274]274
  Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. 2000. С. 70.


[Закрыть].

На наш взгляд, указанный перечень благ, которые ни при каких условиях не могут быть объектом уголовного наказания, следует дополнить еще некоторыми объектами: 1) право человека на жизнь; 2) свобода совести и вероисповедания; 3) право обращения осужденных; 4) право осужденного поддерживать связь с внешним миром.

Объект назначения уголовного наказания в виде права человека на жизнь характерен только для одного вида уголовного наказания – смертная казнь. Заметим, что в соответствии со ст. 20 Конституции РФ, каждый имеет право на жизнь. Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. Уголовное наказание в виде смертной казни предусматривается в действующей норме УК РФ (п. «н» ст. 44), хотя применение его запрещено. Так, со вступлением РФ в Совет Европы был объявлен мораторий на применение смертной казни в России. В соответствии с Указом Президента РФ № 724 от 16 мая 1996 г. «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы», а также распоряжением от 27 февраля 1997 г., введен мораторий на неприменение смертной казни на всей территории. Протокол № 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., принятый Советом Европы 28 апреля 1983 г., содержит требование полного отказа от применения смертной казни в мирное время. Вступив в Совет Европы, Россия обязалась выполнять указанное требование. Следует заметить также, что Конституционный Суд РФ своим постановлением от 2 февраля 1999 г. запретил назначение наказания в виде смертной казни до введения в действие соответствующего федерального закона, обеспечивающего права обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, как того требует ст. 20 Конституции РФ. Таким образом, сложилась парадоксальная ситуация, с одной стороны, наказание в виде смертной казни назначаться и исполняться не может, а с другой – уголовное наказание в виде смертной казни предусматривается в действующей системе уголовных наказаний как ее вид (п. «н» ст. 44 УК РФ), определен порядок ее назначения (ст. 59 УК РФ), регламентируются общие положения исполнения наказания в виде смертной казни (ст. 184 УИК РФ), правовое положение осужденных к смертной казни (ст. 185 УИК РФ), порядок исполнения смертной казни (ст. 186).

Нельзя не отметить, что в юридической литературе по настоящее время возможность или невозможность применения смертной казни рассматривается по-разному[275]275
  См.: Смертная казнь: за и против / под ред. С. Г. Келиной. – М.: Юрид. лит., 1989; Михлин, А. С. Высшая мера наказания: история, современность, будущее. – М.: Дело, 2000; Мезяев А. Б. Смертная казнь и современное международное право. – М.: Права человека, 2004; Лепешкина О. И. Смертная казнь: опыт комплексного исследования. – СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008 и др.


[Закрыть].

Ряд авторов считали и считают, что в настоящее время исключать из арсенала мер борьбы с преступностью уголовное наказание в виде смертной казни нельзя или преждевременно. Так, А. С. Михлин утверждал, что «предупредительное воздействие смертной казни больше по сравнению с другими наказаниями». Профессор приводил ряд доводов в защиту смертной казни[276]276
  Михлин А. С. Высшая мера наказания. История, современность, будущее. – М.: Дело, 2000. – С. 157–168.


[Закрыть]. Э. Ф. Побегайло полагает, что «в условиях слабости нравственных и правовых норм, хрупкости демократических институтов и традиций, отсутствия правовой государственности отказ от применения к особо злостным преступникам – убийцам и террористам смертной казни, на наш взгляд, выглядит необоснованным. Его вполне можно расценивать как одну из форм проявления международно-правового популизма, как стремление продемонстрировать лояльность российской власти к цивилизованному и благополучному Западу. Но такой «гуманизм» уже стоит и будет еще стоить жизни многих граждан России. К тому же законодательная отмена смертной казни приведет к активизации ее нелегальных форм, носящих внесудебный характер, – актов кровной мести, самосудов, заказных убийств и т. п. Эра милосердия в России еще не наступила»[277]277
  Побегайло Э. Ф. Избранные труды. – СПб.: Издательство Р Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. – С.65.


[Закрыть]. Подобной позиции придерживается

С. В. Жильцов, полагая, что «в очередной раз мы вынуждены констатировать политическое решение вопроса о применении смертной казни. Это достаточно опасное явление, ибо криминогенная ситуация в стране не способствует отказу от применения высшей меры наказания»[278]278
  Жильцов С. В. Смертная казнь в истории России. – М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. – 441.


[Закрыть]. Похожей точки зрения придерживаются и другие авторы[279]279
  Дементьев С. И., Дьяченко Р А., Трахов А. И. Указ. соч. С.247.


[Закрыть].

Другие ученые полагают, что в России нет места для уголовного наказания в виде сметной казни. Так, С. Г. Келина еще в 1989 г., касаясь вопроса о гуманизме в отношении лиц, совершающих самые тяжкие преступления, указывает: 1) на «всемерное формирование отношений, возвышающих ценность человека, его прав и интересов, формирование и внедрение принципов, основанных на добре и заботе о сохранении каждого человека»; 2) о «постепенном смягчении нравов, повышении ценности человеческой жизни и, соответственно, сокращении сферы применения смертной казни». По мнению автора, гуманистические начала в наказании делают «вполне достижимой в качестве конечной цели полную отмену смертной казни как меры наказания»[280]280
  Смертная казнь: за и против / под ред. С. Г. Келиной. – М.: Юрид. лит., 1989. – С. 332–333.


[Закрыть]. А. Б. Мезяев, рассматривая смертную казнь и современное международное право, отмечает, что «преступность невозможно искоренить жестокостью, наоборот, жестокость поражает нравственные основы общества, которое таким образом воспитывает новые поколения все более и более жестоких людей и более изощренных преступников». Автор приходит к выводу, что «отмена смертной казни необходима»[281]281
  Мезяев А. Б. Смертная казнь и современное международное право. – М.: Права человека, 2004. – С. 210–211.


[Закрыть]. Профессор В. Е. Квашис констатирует, что «отмена моратория не повысит безопасность людей, не защитит общество от криминала, не оздоровит правоохранительную систему и практику правосудия»[282]282
  Квашис В. Е. Смертная казнь. Мировые тенденции, проблемы и перспективы. – М.: Издательство ЮРАЙТ, 2008. – С. 551.


[Закрыть]. По утверждению Г. И. Богуша, «положения УК РФ о наказании в виде смертной казни противоречат Конституции Российской Федерации, международным обязательствам России и нарушают непосредственно действующие в нашей стране фундаментальные права человека… федеральному законодателю следует незамедлительно избавить российское уголовное законодательство от столь позорного анахронизма[283]283
  См. внесенный в 2004 г. и до сих пор находящийся на рассмотрении Государственной Думы законопроект № 110694-3. К сожалению, реалии деятельности федеральных законодательных органов и царящие в обществе политические настроения делают принятие этого решения малореальным.


[Закрыть]»[284]284
  Богуш Г. И. Смертная казнь – жестокое, бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство наказание // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы Восьмой Международной научно-практической конференции (27–28 января 2011 г. – ) М.: Проспект, 2011. – С. 268.


[Закрыть]. К подобным заключениям приходят и другие ученые[285]285
  Сундуров Ф. Р. Смертная казнь как рудимент Средневековья: о предпосылках ее отмены // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: материалы VI Российского конгресса уголовного права (26–27 мая 2011 года). – М.: Проспект, 2011. – С.188.


[Закрыть].

Не вдаваясь в полемику сторонников и противников сметной казни, заметим, что сложившийся парадокс может быть разрешен только единственным путем – нормы, регламентирующие применение наказания в виде смертной казни, должны быть полностью исключены из Уголовного и Уголовно-исполнительного кодексов РФ.

Не может выступать в качестве объекта назначения уголовного наказания свобода совести и вероисповедания осужденного.

Данное положение подтверждается некоторыми международно-правовыми документами. Так, в соответствии с пп. 41 и 42 Минимальных стандартных правил обращения с заключенными в заведениях, в которых находится достаточное число заключенных, принадлежащих к одному и тому же вероисповеданию, следует назначать квалифицированного служителя данного культа или разрешать ему отправлять там соответствующие обряды. Если число таких заключенных достаточно велико и имеются соответствующие возможности, такого служителя следует назначать на полное время. Квалифицированный служитель культа, назначаемый или допускаемый в заведение, должен иметь возможность регулярно отправлять религиозные обряды и в отведенное для этого время периодически посещать наедине заключенных, принадлежащих к его вероисповеданию, для бесед на религиозные темы. Заключенных нельзя лишать возможности доступа к квалифицированным представителям любого вероисповедания. С другой стороны, если заключенный протестует против его посещения служителем культа, к его пожеланиям следует относиться с полным уважением. В пределах осуществимого каждый заключенный должен иметь возможность удовлетворять свои религиозные потребности, участвуя в религиозных обрядах в стенах его заведения и имея в своем распоряжении религиозные писания, свойственные его вероисповеданию[286]286
  Минимальные стандартные правила обращения с заключенными. Резолюция принята 30 августа 1955 г. // Уголовно-исполнительное право: сб. нормативных актов / П. Г. Пономарев, В. С. Радкевич, В. И. Селиверстов – М.: Новый Юрист, 1997. – С. 66–67.


[Закрыть].

В пп. 29.1-29.3 Рекомендации REC (2006) 2 Комитета министров государствам-членам Совета Европы, касающаяся Европейских тюремных правил, утвержденной 11 января 2006 г., указывается, что «следует уважать свободу слова, совести и вероисповедания заключенных. Режим, по возможности, должен быть организован таким образом, чтобы заключенные могли исповедовать свою религию и убеждения, посещать службы и собрания, проводимые получившими соответствующее разрешение представителями таких религий или верований; эти представители должны иметь возможность посещать заключенных и общаться с ними наедине; заключенным следует разрешать иметь при себе книги и литературу по вопросам их религии и верований. Заключенные не могут принуждаться исповедовать ту или иную религию или верование, посещать религиозные службы и собрания, участвовать в религиозных обрядах или соглашаться на посещение представителя любой религии или верования»[287]287
  Рекомендация REC (2006) 2 Комитета Министров государствам – членам Совета Европы, касающаяся Европейских тюремных правил (утверждена Комитетом Министров 11 января 2006 г. на 952-м заседании заместителей министров) (неофициальный перевод подготовлен В. Б. Первозванским, Н. Б. Хуторской) // Российское уголовно-исполнительное право: в 2 т. Т. 1. Общая часть: учебник / Ю. А. Кашуба, В. Б. Малинин, В. Н. Орлов и др.; под ред. В. Е. Эминова, В. Н. Орлова. – М.: МГЮА имени О. Е. Кутафина, 2010. – С. 317.


[Закрыть].

Следует заметить, что в соответствии со ст. 28 Конституции РФ, каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Свобода совести включает в себя право свободно выбирать, иметь и распространять систему духовных ценностей, в том числе как религиозные, так и атеистические убеждения. Справедливо отмечается в юридической литературе, что свобода совести «значительно шире по объему, чем свобода вероисповедания, поскольку включает в себя свободу придерживаться, в том числе атеистических убеждений, а также охватывает все аспекты интеллектуальной и духовной жизни человека»[288]288
  Кашуба Ю. А., Меликян А. М., Упоров И. В. Понятие и содержание правового статуса осужденных к лишению свободы – Краснодар, 2000. – С. 27.


[Закрыть]. Свобода вероисповедания предусматривает право свободно выбирать, менять, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Правоотношения в области прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания регулируются ФЗ РФ от 26 сентября 1997 г. № 125 «О свободе совести и о религиозных объединениях»[289]289
  См.: О свободе совести и о религиозных объединениях: ФЗ РФ от 26 сентября 1997 г. № 125 (ред. от 02.07.2013) // СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465. URL (Uniform Resource Locator – унифицированный указатель ресурса): http://base.consultant.ru/


[Закрыть]. Право осужденных на свободу вероисповедания складывается из следующих основных элементов: права на совершение религиозных обрядов (отправление религиозного культа); права на получение, приобретение и пользование предметами культа и религиозной литературой; законного интереса на распространение религиозных взглядов; законного интереса на религиозную благотворительную деятельность[290]290
  Королев В. Н. Проблемы реализации права осужденных на свободу вероисповедания. – Уфа, 1994. – С.21.


[Закрыть].

Нельзя не отметить, что вопросы, связанные с обеспечением свободы совести и свободы вероисповедания осужденных, регламентируются в ст. 14 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее – УИК РФ), согласно которой осужденным гарантируется свобода совести и свободы вероисповедания. Они вправе исповедовать любую религию либо не исповедовать никакой религии, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Осуществление права на свободу совести и свободу вероисповедания является добровольным, при этом не должны нарушаться правила внутреннего распорядка учреждения, исполняющего наказания, а также ущемляться права других лиц. Осужденным к ограничению свободы по их просьбе может бы дано разрешение на посещение мест богослужений, находящихся за пределами исправительных центров. К осужденным к аресту или лишению свободы по их просьбе приглашаются священнослужители, принадлежащие к зарегистрированным в установленном порядке религиозным объединениям, по выбору осужденных. В учреждениях, исполняющих наказания, осужденным разрешается совершение религиозных обрядов, пользование предметами культа и религиозной литературой. В этих целях администрация указанных учреждений выделяет соответствующее помещение. Тяжело больным осужденным, а также осужденным к смертной казни, перед исполнением приговора по их просьбе обеспечивается возможность совершить все необходимые религиозные обряды с приглашением священнослужителей.

Не относится к объектам назначения уголовного наказания право обращения осужденных.

Указанное обстоятельство обосновывается отдельными международно-правовыми документами, например, согласно п. 36 Минимальных стандартных правил обращения с заключенными, каждый заключенный должен иметь возможность обращаться в будние дни к директору заведения или уполномоченному им сотруднику с заявлениями или жалобами. Во время инспекции заключенные должны быть в состоянии обращаться, когда это возможно, с заявлениями или жалобами к тюремным инспекторам. Они должны иметь право говорить с инспектором или каким-либо другим сотрудником инспекции в отсутствие директора или других сотрудников заведения. Каждый заключенный должен иметь возможность обращаться к органам центрального тюремного управления, судебным властям или другим компетентным органам с заявлениями или жалобами, которые не подвергаются цензуре с точки зрения содержания, но должны быть составлены в должной форме и передаваться по предписанным каналам. За исключением случаев, когда такие заявления или жалобы имеют поверхностный или беспредметный характер, они подлежат срочному рассмотрению и на них следует отвечать без излишних промедлений[291]291
  Минимальные стандартные правила обращения с заключенными. Резолюция принята 30 августа 1955 г. // Уголовно-исполнительное право: сб. нормативных актов / П. Г. Пономарев, В. С. Радкевич, В. И. Селиверстов – М.: Новый Юрист, 1997. – С. 217.


[Закрыть].

В пп. 70.1, 70.3-70.7 Рекомендации REC (2006) 2 Комитета министров государствам – членам Совета Европы, касающейся Европейских тюремных правил, утвержденной 11 января 2006 г., отмечается, что «заключенные, индивидуально или группой, должны иметь широкие возможности для подачи заявлений или жалоб начальнику пенитенциарного учреждения или в любой иной компетентный орган. Если в удовлетворении просьбы отказано или жалоба отклонена, то причины должны быть доведены до сведения заключенного, который должен иметь право на обжалование в независимой инстанции. Заключенные не должны наказываться за подачу заявления или жалобы. Компетентный орган должен принимать во внимание любые письменные жалобы родственников заключенного, когда есть основания полагать, что права заключенного были нарушены. Никакая жалоба законного представителя или организации, занимающихся вопросами надлежащего обращения с заключенными, не может быть направлена от имени заключенного без его согласия. Заключенные имеют право на получение юридических консультаций по вопросам направления жалоб и апелляций, а также на помощь адвоката, когда этого требуют интересы правосудия[292]292
  Рекомендация REC (2006) 2 Комитета Министров государствам-членам Совета Европы, касающаяся Европейских тюремных правил (утверждена Комитетом Министров 11 января 2006 г. на 952-м заседании заместителей министров) (неофициальный перевод подготовлен В. Б. Первозванским, Н. Б. Хуторской) // Российское уголовно-исполнительное право: в 2 т. Т. 1. Общая часть: учебник / Ю. А. Кашуба, В. Б. Малинин, В. Н. Орлов и др.; под ред. В. Е. Эминова, В. Н. Орлова. – М.: МГЮА имени О. Е. Кутафина, 2010. – С. 332–333.


[Закрыть].

Согласно ст. 33 Конституции РФ, граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления.

Заметим также, что законодатель в ч. 4 ст. 12 УИК РФ закрепил положение о том, что осужденные имеют право обращаться с предложениями, заявлениями и жалобами к администрации учреждения или органа, исполняющего наказания, в вышестоящие органы управления учреждениями и органами, исполняющими наказания, суд, органы прокуратуры, органы государственной власти и местного самоуправления, общественные объединения, а также в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека. Порядок обращения осужденных регламентируется в ст. 15 «Обращения осужденных и порядок их рассмотрения» УИК РФ.

Право осужденного поддерживать связь с внешним миром также не может выступать в качестве объекта назначения уголовного наказания.

Данное утверждение также подтверждается некоторыми международно-правовыми документами. Так, в соответствии с пп. 37–39 Минимальных стандартных правил обращения с заключенными, заключенным следует давать возможность общаться через регулярные промежутки времени и под должным надзором с их семьями или пользующимися незапятнанной репутацией друзьями как в порядке переписки, так и в ходе посещений. Иностранным гражданам, находящимся в заключении, следует обеспечивать разумную возможность поддерживать связь с дипломатическими и консульскими представителями их страны. Заключенные, являющиеся гражданами стран, которые не имеют дипломатического или консульского представительства в данном государстве, а также беженцы и лица, не имеющие гражданства, должны иметь возможность поддерживать связь с дипломатическими представителями государства, взявшего на себя охрану их интересов, или же с любым национальным или международным органом, занимающимся их защитой. До сведения заключенных следует регулярно доводить наиболее важные новости, позволяя им читать газеты, журналы или особые тюремные издания, слушать радио и присутствовать на лекциях, или же при помощи любых других средств, допускаемых и контролируемых органами администрации[293]293
  Минимальные стандартные правила обращения с заключенными. Резолюция принята 30 августа 1955 г. // Уголовно-исполнительное право: сборник нормативных актов / П. Г. Пономарев, В. С. Радкевич, В. И. Селиверстов – М.: Новый Юрист, 1997. – С. 66.


[Закрыть].