Текст книги "Осенние клещИ"

– Зайка, я сейчас в салоне. Смотрю белый «Эксплорер». И вот даже не знаю… Тут только белые, да. Чёрные подвезут только в новом квартале. Взять? Ах, тебе? Ну он такой… э-э-э… Подожди, я сейчас дам трубочку продавцу!

Двадцать минут спустя клиент оформлял два джипа одной марки – белый и чёрный – в кредит. Каким надо быть идиотом, чтобы покупать в кредит два джипа, причём один – для какой-то Заи, которая, как я понял по голосу, ему годится в дочери! Когда за ним закрылись двери, коллеги устроили мне овацию. Банк дал пять миллионов в кредит под совершенно конские проценты, мы перевыполнили квартальный план, а я поднялся в своих глазах на небывалую высоту и почувствовал, что бонус в конце года будет весьма и весьма существенным. И значит – я смогу, наконец, взять себе машину. Пусть не из салона, но хорошее купе. Знакомый перекуп давно сватает мне отпадное точило в лице белой полноприводной «Селики» без пробега за семьсот тысяч. Конечно, взять из салона было бы престижнее, но я не сумасшедший, чтобы брать машину в кредит, а двух лямов у меня, к сожалению, пока нет! И ещё у меня мелькнула мысль: а не открыть ли мне свой автосалон? Чем я хуже шефа? Ведь в этом деле главное – связи. А они у меня уже появились. Новосибирский патрон дал мне свою визитку и велел звонить лично в случае чего.

Я позвонил Айвазу на Гайдашовку. Тот аж подпрыгнул и затараторил про то, что с нового года все цены на тачки взлетают до небес, так что эта «Селика» – просто подарок и он готов её придержать, хотя его в данный момент за грудки схватил один жлоб и готов взять это точило хоть за девять сотен. Один автодилер присел на уши другому! Я улыбнулся его словам про соотношение цена – качество, про надёжность данной марки и дешевизну в обслуживании и поздравил с наплывом покупателей. Только что я сам говорил пивовару то же самое. Мне хотелось сбить цену на «Селику» хотя бы на полтос, но в итоге сошлись на шестистах семидесяти пяти. Я смотрел эту машину месяца два назад, и мне она очень понравилась. Что называется – к душе вещь. После работы я сел в такси – и ещё через три часа мы с Айвазом уже жали друг другу руки. У меня на карте осталось – страшно подумать – всего четыре тысячи! Зато домой я приехал на такой машине, о которой мечтал. Ну, руль правый и сиденья не в целлофане. Зато всё остальное сверкает и блестит так, как новое не блестело. Я поставил своё приобретение на стоянку около дома и решил приехать в понедельник на работу уже на ней. Небрежно хлопнуть дверкой, нажать на кнопочку, машинка пискнет, мигнёт, и Вован, который ездит на двенадцатилетнем «Корандо», – вот оно, счастье! – облезет ещё больше и неровно обрастёт.

* * *

Третьего сентября, в субботу, мы вчетвером с утра затарили Мишин джипарик продуктами и выпивкой и поехали в Овинный. Пока нашли адрес нашего коттеджа, пока осмотрелись – позвонила Настя и сообщила, что они уже вышли из электрички и ждут нас на перроне. Миша съездил за стадом и привёз пять нарядных травоядных, благоухающих на все лады и на редкость хорошеньких. Настя своё слово сдержала. Девочки были относительно милы, местами стройны, распущены ровно настолько, что не стеснялись шнуровать кроссовки не сгибая коленок, смеялись над всем, что говорили мальчики, семечки не лузгали и старались не материться. Светские львицы из Новоебуново! Наше межвидовое общение началось смехом, щебетанием и едва ли не обнюхиванием. Но прайд очень расстроился, когда узнал, что мальчиков четверо. При этом на их узких лобиках прорезались морщинки, означающие, что до них дошла ситуация: одна из них – лишняя. Настя вела себя так, словно я был отцом её троих детей и потому она имеет на меня полное право. А вот я, увидев новое мясо в лице рыженькой Юли, глубоко вздохнул и почувствовал, как ёкнуло в селезёнке. Пока я был трезвый – я как-то мирился с ролью верного мужа, но когда через пару часов активного отдыха в ход пошёл третий бокал, а на мангале подрумянился первый шашлык – я начал заводиться. В душе я уже застолбил эту рыжую овцу! А овца разглядела меня. Меня вообще увидели и оценили все дамы, но, предупреждённые, что я – Настин, переключились на Ваню с Мишей, а Олег сразу взялся колоть дрова для мангала и камина, таскать стулья, резать мясо – то есть делать всё то, что в золушкином припадке делает тот, кому колоть дрова приятнее чем тереть бабу. Я знал, что Олег – маменькин сынок и не женат, но не знал, что настолько! Или он специально ведёт себя как какой-то деревенский мужик, чтоб у меня рыжую отбить? Вот смех!

– Меня зовут Юля! – первой заговорила со мной рыжая, стоя босиком рядом со мной около мангала в белой майке и джинсовых шортиках и оказавшись ростом мне по плечо. – Мне Настя про вас столько всего рассказывала! Вы торгуете дорогими машинами? Наверно, и у вас такая же?

– Обещаю прокатить при первой же возможности! – не стал вдаваться я в детали, справедливо полагая, что коротко стриженая и по дачному загорелая шатенка скорее отличит ДТ-75 от «Кировца», чем мою новую «Тоёту» от «Ягуара». – А ты где работаешь?

– У меня профессия не такая романтичная: я работаю в школьной библиотеке. Закончила культпросветучилище в Минусинске, а теперь вот снова живу с родителями, – словно извиняясь закончила она и взяла со стола хлеб и помидор в качестве закуски.

«Беспросветное училище» – хотел пошутить я, но меня отвлекла Настя, позвав в дом за какой-то ерундой и вдруг взявшись страстно меня целовать, едва я переступил порог. Потом затащила на второй этаж, открыла дверь ближайшей комнаты и повалила меня на койку. Сопротивляться смысла не имело: моя дама уже разделась до купальника, сочетая приятное с ещё более приятным, а когда тебя валит на спину женщина с третьим размером груди в полосатом красно-синем купальнике – о сопротивлении со стороны мужчины речь вообще идти не должна. Так что у мангала мы появились лишь минут через двадцать.

Процесс знакомства проходил на улице. Темы разговоров, начавшись с Таиланда или цены на коттеджи в этом пригороде, как-то сами собой сходили на интим. Парни были в ударе, девки дико хохотали, даже Олег, подначиваемый Тоней, выпил пару хороших бокалов вина и был циничен не по годам. Девушки, расслабившись, все как одна закурили какие-то модные тонкие сигареты и очень удивились, узнав, что ни один из парней не курит. Погода стояла чудесная, поэтому стол изначально был накрыт на площадке перед коттеджем.

Наш домик оказался просто прелесть! С ним в комплекте шёл зелёный забор, огораживающий ещё соток пять клумб, дорожек, посыпанных щебнем и даже гараж на две машины. Место для отдыха – самое то. Я тут же захотел себе такой же домик на природе, озвучил это предложение и был поддержан своими коллегами. Тоня невзначай обронила, что у неё в деревне домик не хуже, а огород не пять соток, а двадцать, и Олег как-то резко перестал делать вид, что она ему безразлична. Сразу за забором начиналась пологая горка метров пятьдесят высоты, редко поросшая сосной. Для полноты картины тут не хватало только речушки, и я сказал, что в своём будущем садике обязательно сделаю пруд и пущу туда рыбу. На что Тоня заметила, что её домик стоит на берегу Берёзовки, и по весне к ней в огород приплывает по пять мешков пластиковых бутылок и другого мусора. Олег сообщил на это, что знает – куда сдавать пластик и предложил отвести русло Берёзовки в сторону от Тониного огорода. Тоня была в полном восторге!

К вечеру коллектив как-то сам собой распался на пары. К Олегу накрепко приклеилась крашеная брюнетка Тоня, к Мише – крашеная блондинка Света, к Ване – тоже блондинка Лена. Девочки были хороши, если смотреть метров с двадцати. При ближайшем рассмотрении деревня из них пёрла со всех дыр. Я смотрел на этих хордовых, и моя и без того буйная фантазия, сдобренная стаканом красного вина, видела их на дискотеке в клубе с бутылкой пива и в галошах в компании типажа Гарика Сукачёва в «Старых песнях о главном». Я заметил, как Тоня отхлебнула «Изабеллы» и сморщилась: явно привыкла к чему-то покрепче. Лена пару раз вытерла руки о нарядную юбку. Света регулярно падала с не самых высоких каблуков, а беспросветная Юля поглядывала на всех мужчин как на небожителей, и по её хорошенькому личику было заметно, что она в растерянности от такой шумной компании. Моя с Юлей перестрелка взглядами не укрылась от глаз Насти. Та суетилась на правах хозяйки, носила посуду, в шутку распределяла номера в доме – какая пара в каком номере проведёт медовый месяц и громко заявляя, что вот этот номер – для неё и «её Сержа». Это резануло мне ухо: я не собирался вставать в чьё-то стойло и становиться чьим-то хоть на одну ночь. Я управляю жизнью! Я тут играю главную роль! Так и хотелось спросить свою подругу: ты откуда этот коттедж знаешь как свои пять? В каком углу тебя тут ещё не драли?

Девушки возбуждённо смеялись над каждым тупым анекдотом, и я вскоре наказал Олегу разбавлять этим королевам вино водкой, чтоб и им привычнее, и к ночи все были в состоянии нестояния. Олег удивился, так что пришлось идти с ним в дом и показывать – как готовить вино для женщин в тех случаях, когда жизнь заставляет торопить коней.

– Они же все в школе физику изучали недавно! – с серьёзным видом напутствовал я юного друга, выливая литр красного вина из тетрапака в графин и добавляя туда грамм сто водки. – Поэтому пить им надо до потери сопротивления!

– Как-то это… ну не подло, а… ну, может хоть предупредим? – глядя на мои священнодействия, промямлил тот.

– Объясняю ситуацию один раз, а ты читай по губам: бабы приехали к мужикам! Они пьют и курят! Это женский международный сигнал типа сос! Все мужики это знают! Кроме тебя. Но сразу дать они не могут, потому что изображают приличных. Для этих приличных, я думаю, обычное дело давать за полсотни баксов в час. А вот так, даром, они не приучены и потому малость зависли. Поэтому мы облегчаем им задачу: поим их в хлам и – женщина уже не шлюха, а просто расслабилась на выходные! Усёк? И давай пожалуйста без этих своих вечных сомнений! Вован бы им вообще сразу димедрола набодяжил! Что ты там заливал ей про мелиорацию? Продолжай в том же духе! Не видишь, что она с тебя тащится? Сегодня у вас всё закончится свадьбой, а про завтра мы подумаем завтра!

Жарилось мясо, играла музыка, резалась зелень, сыпались шутки, и вино текло такой широкой рекой, что когда в семь вечера решено было перейти в дом ввиду похолодания забортного воздуха – Юля встала со стула и тут же демонстративно упала мне в руки:

– Сергей, я, кажется, пьяная!

Я подхватил её на руки и понёс в дом.

– Можно меня сразу на какую-нибудь кровать! – пролепетала та, обхватив меня за шею руками.

– Чёт я не поняла! – с пунцовыми от злости и вина с водкой щеками поднялась из шезлонга Настя и, слегка пошатываясь, двинулась за нами. – Подруга! Я чёт ничё не поняла!

– Ты видишь – не может человек идти! – я прижал расслабленное тельце крепче и понял, что если не поимею его сегодня, то жизнь будет прожита напрасно. – Скажи лучше – где наша койка?

Я вошёл в дом и положил Юлю на предварительный диван в прихожей. Её и без того не самые длинные шорты задрались, и я, не в силах удержаться, сел с ней рядом и положил руку на бедро.

– Чёт я не поняла, подруга! Серж! Я не за этим скотством сюда ехала!

До Насти не доходило, что в пролёте оказалась именно она. Я смотрел на Настю и не мог понять: как я мог жить с этим чучелом почти три месяца и ни разу не облеваться? Пьяная деревенская хамка с огромными сиськами и красной мордой. То ли дело Юля! Худенькое, можно сказать – хрупкое существо с огромными глазищами и стрижкой под мальчика. Судя по поведению – не то что пить не умеет, а вообще нецелованная. Может, я себе много про неё нафантазировал, но пульс подскочил до сотни. Не будучи уверен в том – что последует через пять минут, но твёрдо зная, что раз баба даёт – надо брать, я встал с дивана и подошёл к Насте:

– Ты чё орёшь как потерпевшая? Закрой вафельницу! Для неё где комната?

Если бы Настя повела себя как-то иначе – может всё пошло бы не так. Но она повела себя так как повела: она молча пнула меня в пах и рванулась к дивану, на котором хлопала мутными глазками соперница. Я перехватил её за плечо, крутнул и врезал по щеке ладонью что было сил. Лицо у той из красного сделалось за секунду багровым. Она попыталась было сохранить выдержку и продолжить поединок, но вдруг схватилась за скулу, присела на корточки и заверещала так, что у меня уши заложило. Вбежали Олег с Мишей, потом кто-то из женщин. Юля сидела на диване, забившись в угол и подобрав колени, и я мимолётом снова подумал: теперь я её точно тут ототру!

– Зачем же женщин-то бить? – стоя около потерпевшей, сурово выговорил мне Олег.

– Ты знаешь – куда она мне ногой въехала? Проблядь! Миша! В машину её и до перрона довези! Пусть валит отсюда нахер, шалашовка!

– Я выпил! Какой теперь руль! – неуверенно сказал Миша. – Может, Ваня съездит?

– Ну Ваня пусть съездит! Где Ваня? А он типа трезвый?

– Он с Леной наверху. Наверно, скоро будет.

– Уже? – я даже зааплодировал. – Молодцы! Даром времени не теряют! Короче: садись за руль и увези отсюда эту тварь! Это приказ! Тут деревня, машин нет, ментов нет, до станции две версты. Или пусть пешком валит! Вон, глянь сюда! – это я уже обращался к Тоне, которая успокаивала Настю. – Смотри куда ногой мне заехала! Сука!

– Сергей, я… – пытался что-то возражать Миша.

– Хочешь чтобы я её увёз? Я увезу! Давай ключи! – я сделал многозначительную паузу, чтобы этот червяк своим спинным мозгом раз в башке пусто понял – что будет завтра с ним, если увезу её сейчас я.

Настю поливали водой, осматривали щёку, пудрили, мазали, успокаивали, поили вином, пока Миша искал ключи и заводил свой джип. Настя материлась, всхлипывала, пыталась прорваться ко мне, кидалась «кобелями» и «недоносками», но я послал подругу подальше, её оттёрли и засунули на заднее сиденье старенькой «Грандвитары». Я было подумал, что кто-то из дам тоже захочет уехать и по большому счёту мне было на это плевать, лишь бы Юлька осталась. Но, видимо, женская солидарность – это понятие очень редкое, если вовсе не сказочное. Пока был шум – гам, я ловил на себе полные ненависти взгляды, но прошло пять минут, и, сообразив, что слабое звено – не они, всё как-то перетекло из состояния переполоха в нечто деловое и будничное. «Видать, на дискотеке в клубе и не так по харе прилетает!» – Подумалось мне. Руки почти перестали дрожать, и я хотел было отнести Юлю в один из номеров на втором этаже.

– Не надо пожалуйста! Я тут маленько посижу. Тонь, завари мне кофе! Насть, ну ты чего в самом деле? Мне правда нехорошо! – бормотала она, еле ворочая языком.

Миша увёз потерпевшую, через полчаса вернулся и сообщил, что дождался вместе с ней электричку и посадил Настю в поезд. Она просила передать мне что-то на словах, но он запамятовал пару редких прилагательных.

Можно было продолжать праздник. Мы выпили, поджарили, закусили, и я перевёл тему на новые английские и немецкие автомобили. Женщины сделали вид, что заинтересовались, а раз пьяная женщина сделала вид, что её что-то заинтересовало – можно не сомневаться, что через пять минут она будет уверена в том, что это интересовало её как минимум три последних года. Призрак Насти несколько раз пронёсся над мангалом и растворился в холодеющем осеннем воздухе. Ещё через полчаса спустились со второго этажа Ваня с Леной и как-то отстранённо поинтересовались – что за шум они только что слышали?

– Только что? – искренне удивился святой Олег, и мы покатились от смеха.

Выжатый Ваня, видимо, так и не понял причину нашего хохота, а Лена только ответила:

– Да! Вот такие мы! – одним взмахом опрокинула стопку водки и вгрызлась в ещё горячий шашлык. – Гулять – так гулять!

Отсутствия подруги она, похоже, даже не заметила.

Через час мы разожгли камин в доме, дамы переоделись из купальников в юбки, блузки и платья, – в брюки ни одна свою молодую красоту не спрятала! – и устроили конкурс караоке. Юля, попив кофе, выглядела уставшей, у неё время от времени закрывались глаза, и я втихомолку выговорил Олегу за то, что мы переборщили с водкой. Тот пожал плечами, но спорить не стал. Почуяв свободу, я не отходил от Юли ни на шаг. Наше общество стало, наконец, логичным и гармоничным, без внутренних противоречий и подводных камней, а не какой-то оргией. И всего-то делов – дать одной дуре по морде!

Мы дуэтом спели пару песен, потом под пару медляков станцевали что-то вроде прелюдии к совокуплению и пошли играть в бильярд. Пока одна пара гоняла шары по зелёному сукну, две другие усиленно тискались в широких креслах под релаксирующие песни в исполнении Патрисии Каас и подвывание саксофона. Через час, когда на улице уже вовсю светила полная Луна, я с радостью обнаружил, что в бильярдной остались только я и она. Остальные уже разбрелись по каютам и от прелюдии перешли к делу. Из-за неприкрытой в спешке двери было слышно, как Тоня шумно насилует Олега. Остальные вели себя тише, но в принципе вся ситуация, сам воздух в доме прониклись именно тем неприкрытым развратом, который я так любил на подобных вечеринках. Юля глянула на меня, отвела взгляд и слегка покраснела. Я вспомнил слова Насти про широкий бильярд, подошёл к Юле сзади в тот момент, когда она нагнулась, неумело примериваясь ударить свояка в среднюю лузу, и запустил руку ей под юбку. Во мне всё кипело и бурлило. Эта красотка весь вечер крутит жопой перед моим носом, а я всё ещё сомневаюсь – хорошо ли это будет выглядеть после того, как я отправил Настю в нокдаун.

– Я не хочу тут! – не оборачиваясь, тихо сказала она.

– Идём в комнату! – язык у меня приклеился к нёбу, и мне резко захотелось пить.

Пока она собиралась с мыслями и боролась с непонятными мне чувствами – я хапнул стакан ледяного «Хан-Куля» из холодильника.

– Я вообще тут нигде не хочу! Идём на улицу! На горку что ли поднимемся! При Луне! Возьми вино! И одеяло тоже возьми пожалуйста!

Я только молча кивнул одуревшей головой. От возбуждения я не мог даже говорить и сам себе напоминал быка, увидевшего мулету. Мне уже было всё равно – кто и что про меня подумает. Даже если бы я знал, что за мулетой спрятался матадор со шпагой – меня бы это уже не остановило ни на секунду. Её двадцатитрёхлетняя жопа была у меня в руках во всех смыслах этого слова, и остановить сейчас меня могла только смерть.

Она набросила на плечи платок и вышла в темноту двора. Я взял из номера на втором этаже одеяло, початую бутылку «Муската» и два бокала на длинных ножках. Она медленно шла к калитке по дорожке, отсыпанной мелким гравием. Я догнал её, когда она открывала калитку. Лаяли деревенские дворняги, пахло коровами и ночной прохладой. Она передёрнула плечами, и я, развернув одеяло, накрыл одной половиной её, а в другую завернулся сам: становилось прохладно. Она прижалась ко мне плотнее, я крепко обхватил её за талию, и мы пошли вверх по тропинке на гору. На самой вершинке было чьё-то старое кострище, валялись бутылки из-под водки и драные целлофановые пакеты. На двух парах кирпичей стояла незатейливая доска, подразумевая скамеечку. Я расстелил одеяло под сосной, налил вино в фужеры и даже сказал какой-то невнятный тост. Я уже весь был в ней, а она, словно не понимая – зачем мы тут и издеваясь – завела какую-то бодягу про Луну, Ромео и семейное счастье, которое вот так и должно начинаться у русского народа. Обожаю пьяных женщин! Хорошо, хоть не попросила за закуской сбегать! Я изображал слушателя ровно пять минут, потом повалил её на спину, присосался к её губам и в нетерпении стащил какие-то смехотворные ажурные трусики: готовилась, зараза, к случке, но без гнилых базаров про Луну никак не может ноги раздвинуть! Видали мы таких! В последнюю секунду она вдруг спохватилась:

– Ты предохраняешься? А где? Ну, эти… резинки?

– Да ладно, не переживай! Нету с собой! Ты же не сказала, а я и думать забыл обо всём! Ты такая красивая! Ты просто супер!

Она попыталась выкрутиться, но под моим весом ойкнула и наконец затихла. Её жопа снова была в моих руках. И мне даже в какой-то момент показалось, что я её люблю. Что – вот оно, счастье, и никого другого мне уже не надо. Ну и мысли мне в голову приходят, когда пьяный!

Больше она мне в этот вечер не дала. Мы молча полежали на одеяле ещё минут десять. Наш жар быстро проходил, ночная сентябрьская прохлада обещала скорые заморозки под утро. Я попытался рассмотреть её лицо при свете звёзд. Лицо как лицо. Глаза закрыты, руки, ненужные в данный момент, безвольно брошены вдоль тела. Я положил ей руку на грудь и решил, что неплохо бы продолжить романтический вечер в том же духе. По пять тысяч зря что ли выкинули!

– Сергей! – остановила она мою руку своими холодными пальцами. – Ты знаешь: извини, но я ничего не почувствовала. Вернее, всё это как-то не так. Хватит! Идём, а то холодно! Я хочу домой!

Я сидел перед этой соплячкой и не знал – что ответить. Такой оплеухи я не получал ни разу! Она, видите ли, не почувствовала! «Ну иди, с конём трахайся! Там наверно почувствуешь!» – первое, что подумал я, надевая штаны и сворачивая одеяло. Но вслух ничего не сказал. Было как-то лениво и вообще насрать – что там эта овца почувствовала. Мы дошли до коттеджа. Она, как и днём, когда ей стало дурно от вина с водкой, села на большой коричневый диван в прихожей, натянула на себя одеяло и сказала, что переночует здесь. Я пожал плечами, взял с собой остатки «Муската» и пошёл в свою комнату. Выпил ещё фужер, подержал над ним осовевшую бутылку, выжимая последние сорок капель, и уже сквозь сон услышал, как за стеной скрипит кровать. Пятнадцать тысяч выкинули только за дом! Плюс бухло и мясо! За что спрашивается? Два шашлыка съесть да палку кинуть? Правильно я Насте по соплям дал! За дело! С тем мне и уснулось.

* * *

Четвёртого сентября мы окончательно встали и начали полноценно функционировать только к одиннадцати. Кто-то ещё поскрипел на прощанье кроватью, но мне даже лень было поинтересоваться – кто оказался у меня в соседях и так активно не давал спать. Обменивались телефонами, собирали вещи, пили кофе. Женщины предложили опохмелиться, но мы рассказали им о диких нравах нашего начальника и его животной ненависти ко всему, что пахнет алкоголем. Подруги всё-таки выпили по стременной и откровенно висели на моих товарищах, прозрачно намекая на продолжение отношений. Ну, конечно! Мы только и мечтали о том – как бы разделить старость с доярками! Сказали бы спасибо, что с нами не оказалось Вована и потому вам в вино не накрошили димедрола! Вы бы очнулись только к вечеру, а Вован бы потом с гордостью рассказывал, как огулял целый курятник. Да и наша цель – не коммунизм и даже не свадьба. Наша цель – личное финансовое благополучие и успех во всём путём продажи английских автомобилей. И те дамы, что смотрели в детстве «Семнадцать мгновений весны» получают в вино водку. А те, что «Девчата» и «Летят журавли», то есть с лишней совестью в штанах – димедрол. И если кому-то не нравятся наши подходы к действительности – это ваша проблема, а не моя. Мы берём жизнь за рога и выжимаем её до капельки. Нас так учили, на том стоит и стоять будет современный российский бизнесмен. Количество баб поднимает наш статус так же, как и количество денег на карте. Тот, кто с этим не согласен – лох по жизни! И оправдывает то, что он лох какими-то христианскими моральными нормами, которые написаны такими же лохами! Конечно, Вован иногда перебарщивает, и нас от его выходок часто воротит. Но с кем такого не бывает! У него денег больше, чем у нас. Поэтому до споров с ним нам надо подкопить деньжат и устояться в этой волчьей жизни. Сегодня у нас в стране всегда прав тот, кто богаче, и исключений из этого правила я не видел ни разу.

Юля вела себя так, словно между нами ровным счётом ничего не было. То ли по жизни она слегка притормаживает, то ли с бухлом не в ладах? И вообще, при свете дня она выглядела вовсе не так романтично, чем накануне вечером. И глазки чуть поплыли, и титьки втрое меньше Настиных. Я попросил её продиктовать свой номер телефона. Смотрел на её нелепый ёжик волос, на потухший взгляд, уже понимая, что прошу чисто на тот случай, если вдруг Настя – а это вряд ли! – всерьёз разобиделась. У меня таких юль в смартфоне было уже с полсотни, – баб, с которыми я уже спал и кандидатов в таковые. Одной больше, одной меньше… Юля как-то мутно поглядела на меня, скривила губы, но потом продиктовала свой номер. Эта сука ещё и губы на меня кривит! Ладно, завтра я этот номер всё равно сотру. Вот так мне заявить, что она ничего не почувствовала! В кого навозом кинуть! В меня! Этого я ей ни в жизнь не забуду и не прощу! Это вместо того чтобы спасибо сказать за то что пожрала да потёрлась тут нахаляву! Все они одинаковые! И серёжки явно материны, какие-то старинные. С александритом однако. Смех, а не серёжки! И что я на неё вчера так запал? Ладно бы сиськи были как сиськи! В любом случае надо позвонить Насте через пару дней. Авось остынет да проморгается. А нет – так новую найду!

Мы попрощались. Миша отвёз блеющее стадо к электричке и вернулся за нами. Мы собрали вещи, позвонили хозяину коттеджа и подождали, пока тот придёт с другого конца улицы за ключами. Хозяин начал считать разбитые фужеры и порванные простыни, мы, чтобы не осложнять отношение с любителем «Сектора газа», скинулись ему ещё по штуке, и Миша развёз нас по домам. Настроение у всех моих коллег было отменное. Немного давил сушняк, а Олег жаловался на боль в паху: Тоня оказалась та ещё тигрица. Уже в машине я выяснил, что моими соседями через стенку как раз и были Олег с Тоней.

– Ну, что? Понравилась телуха? – Ваня отечески потрепал Олега по шее, хотя сам был на таком мероприятии всего в третий раз.

– Да, хорошая женщина! – млел Олег от пережитого и содеянного. – Приглашала в гости в Зыковку. Она там с родителями живёт в частном доме, а рядом ещё двухкомнатная квартира в пятиэтажке!

– Да ты не жениться ли надумал?

– Ну, пока об этом речь не идёт… – мямлил Олег, улыбаясь улыбкой идиота.

У меня же настроение было неважное. Побаливала голова и низ живота: Настя всё-таки зацепила, видать, каблуком, хотя вчера я этого даже не заметил.

– Зато я там двоих поимел за день! – скорее чтобы поднять настроение самому себе, чем похвастать перед мужиками сказал я. – Правда, потом одной по морде дал.

Народ почему-то не стал мне рукоплескать, а Ваня, включив дурачка, выкрикнул как бы смеясь:

– Так надо уж было и второй дать!

Я криво улыбнулся, отвечать не стал, но на будущее заметку про Ваню себе сделал. Дерзит не по годам! Решил, что раз мы вместе вчера вино пили, то завтра он будет мне по плечу хлопать! При случае ткну его носом в лужу, щенка!

Миша высадил меня у подъезда, и я на прощание пожелал завтра всем быть в строю. Вспомнили про Вована и сошлись во мнении, что было весело и без него. Но сказано это было осторожно, с оговорками и не категорично. Так, упомянули – и всё.

Поднявшись на пятнадцатый этаж в огромном зеркальном изнутри лифте, я раскидал вещи по шкафам, вскипятил чайник, выпил крепкий кофе и пошёл мыться. В коттедже была душевая кабинка, но мыться в ней я побрезговал, да и было немного не до того. Намылился, провёл вехоткой по бедру и ойкнул от боли. Сильно, видать, каблуком попало! Ну, я в случае чего в долгу не остался. Представляю, с какой мордой эта припадочная сегодня проснулась! И ведь не водилось за ней такого! А тут – ни с того, ни с сего – пинаться! Закусывать надо было! Тварь! Нет, чтоб предложить втроём поразвлечься! Как немцы в тех фильмах с лихо закрученным сценарием, которые мы с ней частенько смотрели на моём огромном экране!

Я смыл пену и осмотрел больное место. Из сгиба на бедре, ровно в том месте, где у меня заканчивались плавки, на границе ноги и туловища, из кожи торчал клещ. Я никогда до этого в своей жизни не видел живого клеща, а только мельком по телевизору в каких-то новостях про то, как в марте эти твари начинают кусать народ на Дальнем Востоке и заканчивают в Подмосковье в октябре. Вид этой твари был так омерзителен, что я выронил душ и замахал руками, пытаясь сбить его с себя. Но тот словно прирос ко мне и продолжал торчать, пошевеливая в воздухе своими лапками. Я взвизгнул и выскочил из ванной. С меня лилась вода, падали клочки пены от дорогого шампуня – я ничего этого не видел. Я видел только, как в меня постепенно погружается какое-то чудовище! Это был такой шок, от которого хотелось орать или ущипнуть себя, чтобы убедиться: это сон! Со мной такого быть не может! За одну секунду вспомнился знакомый одного малознакомого знакомого, который умер после укуса такой твари. Я глянул на своё перекошенное отражение в зеркале. Восемь точечных лампочек вкруговую освещали белое как у мертвеца лицо. Мой взгляд остановился на маленьком маникюрном наборе, который лежал на тумбочке. Трясущимися руками я открыл футляр, достал пинцет, зажал им клеща как можно сильнее, с надрывным криком вырвал его из тела, бросил в ванну вместе с пинцетом и открыл кипяток.

– Сдохни! Вот тебе! Вот тебе! Гад! Падла! Сдохни!

Крохотная точка сделала два оборота вокруг чёрной дыры слива и исчезла, а я всё лил и лил кипяток вслед этому кошмару, плохо соображая, пока душевая лейка в моих руках не накалилась от кипятка. Я выключил воду, и тут до меня дошло: а если он был не один?

Я запрыгнул в ванну, смыл с себя остатки пены и начал осматривать себя с головы до пят. Принёс второе зеркало, внимательно осмотрел спину. Никого не найдя, налил полную ладонь французского одеколона и приложил к ранке. Защипало. Одеколон потёк по ноге, нагревая кожу, и мне на секунду показалось, что это из раны хлещет кровь. Я смотрел на ранку и думал – что же с ней ещё можно сделать? Достал из холодильника зелёнку и ватной палочкой замазал до черноты большой участок кожи с ранкой. Где же я его поймал? Не в коттедже ведь! Когда ночью ходил на гору с Юлей! Больше негде! Грёбаная овца! Грёбаный коттедж! Я его хозяина засужу! А Юле тоже харю расшибу. Надо было сразу там и расшибить! Что за день-то такой! Так, спокойно! Спокойно!

Я открыл холодильник, налил себе стопку «Хеннесси», выпил, налил вторую и следом – третью. Закусил куском горького шоколада. Проблема с завтрашним запахом изо рта вдруг стала совершенно неактуальна. Голым сел на диван и постарался собраться с мыслями. Что же теперь делать? Идти в больницу? Последний раз я посещал поликлинику классе в третьем, после того как переболел ветрянкой. В больнице вообще не лежал ни разу, и при одной мысли о ней мне делалось дурно: палата на десять человек, которые одеты в какую-то преисподнюю одежду, храпят, гадят под себя, стонут. Которые в конце концов умирают там! А ты лежи и смотри на всё это и жди своей очереди! Нет, без паники! Я ещё не умираю и даже не болею. У кого же из знакомых товарищ дубца врезал после укуса? У Максима! Он работал у нас механиком и с полгода как уволился. Интересно: сохранился у меня его телефон? Общались мы с ним временами не очень хорошо, так что даже не уверен – возьмёт ли он трубку.