Текст книги "Стихи-Я"

Геннадий Литвиненко
Стихи-Я
Сборник стихов

© Литвиненко Г., 2019

© Оформление. ООО «Дальиздат», 2019

Дебютный сборник Приморского поэта, призера многих поэтических конкурсов и участника литературных проектов Литвиненко Геннадия Евгеньевича. Автор родился 26 сентября 1995 года в поселке городского типа Ярославский, Хоролского района. Поэтическую деятельность начал в городе Владивостоке, где и проживает сейчас. За свою относительно недолгую поэтическую жизнь написал множество стихотворений, малую часть из которых вы можете увидеть в этом сборнике.

Для сборника специально не ставилась задача стратифицировать стихотворения по времени или расписать их по темам, так как это первая большая публикация автора. В него вошли стихотворения, написанные в различные периоды жизни автора. Сложно определить общую тематику стихотворений, так как, по словам самого автора, он несет в своих произведениях не мысли, рифмы и формы, а эмоции и философские смыслы.

Космос

 
Звездное небо прекрасно, не так ли?
Яркие пятна во мраке небес.
Диких эмоций букет воспылает,
Как только ты взглянешь наверх.
 
 
Сказочным бликом они на нас смотрят,
Мигая нам дальним огнем.
Они далеко, но они – исполины.
Видны нам из дальних годов.
 
 
Ляжешь на землю в зеленую чащу
И смотришь им прямо в сердца.
Они не моргают, лишь падая с неба
Навек закрывают глаза.
 
 
Можешь заметить ты новые звезды,
Мильоны вершин тех огней.
Они зарождаются на небосводе
Этой безмолвной тиши.
 
 
Каждую ночь лицезрим мы чудо,
Что может нам космос отдать.
Плеяды небесных телес,
Как будто разлиты рекой молока в ночной колыбели небес.
 
 
Среди многочисленных звезд и созвездий
Есть больше, чем просто звезда.
Одна она светит всех ярче
И людям пути освещает всегда.
 
 
Где-то там вдалеке годов световых,
Где кончается глаз наших путь,
Разбросает творец судеб людских
Гороскопы жизни колец.
 
 
Расставит времени рамки,
Кинув ввысь звездный венец,
Поставит на кон всё, что есть в человеке
И будет что будет в конец.
 
 
Взорвется мыслей радостных разум
И душу на тыщу порвет,
Когда взглядом трезвым ты на небо смотришь,
То видишь фантазий ларец.
 
 
Со дна его тянет корабль огромный,
Давно заблудившийся здесь,
Одинокий как в море, так в космосе ходит
И ищет достойный конец.
 
 
Отсеки там, словно каюты, огромны
В старинном большом корабле,
А капитан, как тополь безмолвный,
Со своим кораблем в тишине.
 
 
Время идет корабля и команды,
Так жадно глотая года.
Но космос велик,
Они будут рыскать, как в море, порвав паруса.
 
 
Людские фантазии безграничны,
Быть может, что еще может быть…
Ведь это всего лишь один эпизод,
Взятый с моей головы.
 
 
Время идет, оно безвозвратно,
Как талая в мае вода.
И так же, как ночь, утро приходит,
Россыпи звезд мы не видим тогда.
 
 
Каждое утро они исчезают,
А каждую ночь – вновь они.
Так прекрасно ведь звездное небо!
Что к нему пролагаем пути…
 

«Пурпур красит собою глаза…»

 
Пурпур красит собою глаза.
Излазурено сердце в железе.
Ранним утром и дождь не вода,
Когда мы с тобой ночуем не вместе
 
 
Пенной жижей текут провода,
Чёрной проволокой небо в сетку,
Этим утром одна беда,
Это утро не будет летним.
 
 
Осень тянет дугой надбровной
По босому свой пыльный закат,
Станет, как во дворе подобно,
Белым мелом рассыпанный сад.
 
 
А в саду те, что в жизни отрадной
Ещё тёплому рады дождю.
Громко я слышу в парадной,
Это дети стыдят тишину.
 
 
Побледнели, нагнувшись уныло,
Встали, как у вокзальных витрин.
Встали и ждут почему-то пытливо
Первый зимний холодный посыл.
 
 
Те деревья, как я охрипший.
Только ртутью харкает душа!
Против них, будто лампой повисшей,
На заборе моя голова.
 
 
Тело медное тянет ко дну,
Вовсе топну в тумане белом.
Слышать только б её одну,
Ту, что мне под гитару пела.
 

Лампочка

 
Мне кажется, как будто угасаю.
И точно ртутью грудь моя полна.
В ночи живу, а утром умираю.
И разум мой – вольфрамова дуга!
 
 
Не распыляюсь скоротечно, нет причины!
Не веет от меня огнём.
И загораюсь я не весь – наполовину,
Не думаю, не грежу ни о чём.
 
 
В ночи мой свет – сиянье лампы!
Я чувством озаряю пустоту,
И мне в тот час становится отрадно,
Отрадно оттого, что вновь живу!
 
 
И вот, когда покой нарушен,
Я грань переступаю в темноту.
Единственный сосуд внутри разрушен,
Меня заменят новым, я уйду…
 
 
По городу струится лёгкий вечер,
Появятся вот первые огни.
Меж них ведёт дорога в бесконечность,
Настало время мне по ней пройтись.
 

«Жареный тигр качает мне ветвью сирени в окно опостыло…»

 
Жареный тигр качает мне ветвью сирени в окно опостыло,
Корзинкой прикрыв, изумляет злым цветом зевак.
Чёрною сажей в махровых тюльпанах темнее затылок
Того, чья под солнцем вернее висит голова.
 
 
В дождь ведь, как жизнью, становится больше и гуще —
Взором окинешь бордовый в закате загиб.
И через время сияют зелёные пущи
Камнем и медью откинутых в спешке границ.
 
 
Малины листы чахнут от жажды, становятся уже.
Вода, нагреваясь парами, возносится ввысь.
Палит изжигающе солнце и падает в лужи.
Молятся небу сады, ну и ты помолись.
 

«Ночь в коробке спит устало…»

 
Ночь в коробке спит устало,
Дремлет тайной воспаленной.
То, что ново, будет старо
Через годы воспоенно.
 
 
Мечет звук дрожащей стали
По утрам седое небо
И над нами, будто пеной,
Проявляется несмело.
 
 
Ну, а ночью, в точь, как в сказке,
В колыбели тихой песней
Ночь покажет свои краски,
Раскаляя стружку жести.
 
 
Так и светят до упора
В темноте весьма неплавно.
Отсвет солнца уже скоро
Выйдет утром из тумана.
 
 
И взойдет, сияя, солнце,
Звезды тенью покрывая.
Днем одна звезда, сгорая,
Свет свой сотням оставляет.
 
 
Мелкой лужей у дороги,
Блеклым бликом на асфальте,
Ночью при любой погоде
Синь луны идет по карте
 
 
И вздыхает на пороге.
В комнате светло и мило.
Мельком в зеркале дороги,
Отражаясь, небо стыло.
 
 
В круг неоновых созвездий,
Посмотреть в бредовый иней
Нету ничего полезней,
Не уснув в раздумьях пыльных.
 
 
Выйти, коль мороз по коже
Не страшит вас своим криком.
Ночь на день слегка похожа
Перед утром ярким пиком.
 
 
И в сухом своем остатке
Получает только спящий.
Света солнца тут в достатке,
Виден только он незрячим.
 

«Как всегда, по утру весь проснулся окромя глаз…»

 
Как всегда, поутру, весь проснулся окромя глаз,
Первый звук, первый шаг мой к усталым дневным заботам.
Сниму с кровавых губ пару нечетких, неясных фраз,
Уже по привычке увы без крови и пота.
Наброшу что-нибудь на себя, сверкнув на прощанье зубами.
Вечная боль в голове до самых тугих поводьев
Гонит вперед, пока не приду в барак.
Это все то же самое, что для бездомных собак
Голодная смерть в овраге или в пыли у дороги.
Оббивая чужие пороги под немудреный небыстрый такт,
Ступая подошвой на данную под ноги землю,
Мечты о полете не заставят человека летать,
Лишь точить шаг да стирать о данное ноги.
Пусть давит виски, и кровь из носу, тянет к дороге.
Пусть разум в черепе, будто в клетке колотит
Зубы, не выпущу, коль будет возможность на то,
Только крепче сожму горячие руки в пальто
И сердце выгоню в багровое небо из плоти.
Пусть пеной морскою зальет и волною холодной потопит,
Все равно вырвусь в металл, закаленный душой,
В черном фраке с другой улыбкой да весь другой,
Но увы уже в новом бурлящем людьми потоке.
 

«На берегах, там, где небо в алмазную крошку…»

 
На берегах, там, где небо в алмазную крошку,
Синий восход колыхает волной изумруд.
Белый, как иней, холодный, как снега полоска,
Струится ручей в васильковую тихую муть.
 

«Посмотри, мои следы…»

 
Посмотри, мои следы
Остаются у двери.
Пять часов вот, шесть, двенадцать…
Пролетают этажи.
Белым пеплом снег до ночи
В два кружил, а в три не хочет.
Ветер, тучи разгони.
Я хочу увидеть небо
В душный окон объектив.
В мрачной темени дороги
Сеют много, сеют многим.
И в обхват моей души
Чрез бордюры, чрез пороги
С неба валит, погляди.
Как сухой покров осоки
Первый снег вздымает дым.
На краю седого неба,
В вышине за облаками,
Глянет луч дневного света
И разгонит все печали.
В зимний день, как в теплом мае,
И не станется сомнений —
Все хорошее из сажи
Вынимаем поколений.
Легкой пеной, солью даже,
Грунт такой ковровой жижи,
Белый снег вонючей кашей
Побежит, бурля, палитрой.
Но запомнится кому-то
Белый мел с пургой наутро
И беспечные холсты,
Те, что так легко и просто,
Никогда зиме не поздно,
Замараются поди.
В темные колес круги.
 

Посвящение

 
А вчера по карнизам бил дождь.
Меня гложила тайна обмана,
Что была на заре в суете
И исчезла пораньше с утра.
Спит она.
И виднеется мне туманно
Белоусая мгла.
Каково это быть седым…
По суставам больным
Дрожь немая куда-то бежала.
Верю я, в те края, где весна,
Улечу на века.
Соберусь налегке
И сорвусь,
Что б меня не держало.
По траве убегу,
Если крылья опалят мне.
И во сне в тишине
На границе с заветным раем
Я увижу тебя,
Даже если ты будешь вдали.
Весь в пыли, впопыхах,
Но имя твоё сохраняя,
Пронесу я в душе через жизнь.
И в конце пред тобой не беда.
Буду помнить всегда
Твоё имя и, вновь повторяясь,
Я возьму себе в толк дом построить
Мечты для семьи.
Ведь на фоне твоём
Совершенно я не выделяюсь,
И поэтому в небо стихами
Свяжу я пути.
 

«В холодные дни мы топили дровами печь…»

 
В холодные дни мы топили дровами печь.
Кутаясь в плед, согревали ночами друг друга.
Пили немного, чтоб с трезвыми мыслями спать лечь
И проснуться наутро, обнявшись с подругой туго.
 
 
Она на меня глядела будто б в последний раз.
С любовью и радостью, но сохраняя молчанье.
Лишь для неё был готов изготовить и в пару фраз
Вложить то, что в голову мне самому попало случайно.
 

«А каждый раз, как только мрак, ко мне приходит чёрт…»

 
А каждый раз, как только мрак, ко мне приходит чёрт.
В мыслях, напротив на стене, его рисует ночь.
Сквозь эту мрачную залу ему кричу я – прочь!
Мой бедный разум за вино мне выставляет счёт.
И в это время в голове творится чёрте что.
 
 
Висит застенчиво луна; на улице коты
Поют свою сквозь тишину сонет пустой любви.
Вблизи двери, здесь за стеной, услышу я шаги,
И снова чёрт за мной следит, глядя из темноты.
Он там в углу черней, чем ночь, оскалившись сидит
И только смотрит на меня, лишь смотрит и молчит.
 
 
Он под кроватью, на стене, на потолке висит.
Из-за двери, открывши пасть, несносно так сопит.
Хватает за ноги меня, взобравшись на кровать,
И подползает неспеша ком к горлу в точь, как грязь.
Меня трясёт от этих смен – то грустно, то смешно,
То в пот бросает, как в котёл, то в дрожь до хруста стоп.
 
 
Четыре стенки давят стон – с меня последний звук:
«Я скоро-скоро задохнусь, окно откроют пусть.
Мне жарко, нечем тут дышать, и монстры под столом.
Нужда к луне меня несёт невольно за окно».
И вот, когда последний стук в моей груди угас,
С земли увидел, как исчез мой монстр в тот же час.
 

Алкоголь

 
Голова ещё чувствует алкоголь,
Эх ты, постылая привычка!
Давай, круши меня, болезнь,
Что для души хорошая отмычка.
Кипит внутри живая кровь
Под песнями и под стихами.
Эй вы, певцы и музыканты! Идите прочь,
Хватает нам тут сажи.
Не смотрите так зло в мою сторону,
Не со зла ведь эти слова,
Просто жижею смрадною по ветру
Пришло прозрение ко мне в стакан.
Да знаю я! Седин мне не видать.
И потому, пока ещё живётся,
Я буду пить, плясать и петь вот так,
Как будто этот день последний в моей жизни остаётся!
 

Виды с Покойного

 
Я устал жить в страхе кромешном,
Ожидая уход каждый день.
И с оскалом мертвецки небрежным
Захожу я в кабак пивной.
 
 
В этот день я отглажу брюки
И надену свой лучший пиджак!
На закате, как кутящий ветер,
Ни о чём я не буду страдать!
 
 
Не сыскать мне покоя в жизни,
И не стану искать покой!
Знаю я, оттого так капризна
Жизнь моя, что я будто живой.
 
 
Думал, мол, в захмелелое утро
Встану, словно счастливый навек!
Под больничные крики как будто
Новый духом расцвёл человек!
 
 
Зелен месяц, не станет легче,
Так наводит печаль тоска,
Как всегда на заветную встречу
Я надену парадный пиджак.
 
 
И за все мои тяжкие годы
Буду счастлив сегодня, как дед,
Коему по плохой погоде
Удалось всё ж увидеть свет.
 
 
И плевать на запретные дозы
Алкоголя и табака!
Мне подарят сегодня розы,
Которые я так ждал.
 

Словно сегодня настало вчера

 
Без меня зеленеет трава
В дальнем прошлом, где не был весел.
Думал я, что теперь пора
Вспомнить детство и всё тогда взвесить.
 
 
Эта боль, что являлась нормой,
Была счастьем, отрадой моей.
Одновременно с ужасом в стойле,
Коем гром для кобыльих детей.
 
 
Не больничного крика эха
Я пугался от ранних пор,
А звериного дикого смеха,
Понимая, что это не сон.
 
 
Я боялся не страшных болезней,
У детей отражённых в лице!
Я всегда прибывал в адской бездне!
Что теперь в обнажённой душе.
 
 
Как тогда, так сейчас я счастливый
Для родных остаюсь человек,
Только я понимаю – пустынным
С тех времён прибываю теперь!
 
 
А сейчас, когда ночь, и звенящая
Вкруг меня стоит тишина,
Слышу я в голове навязчиво
Крик больного с плачем дитя!
 
 
Вижу я тех больных украдкою
В час, когда закрываю глаза.
Понял ты! Что самое гадкое?
Это всё не забыть никогда!
 
 
Никому не узнать этой горести.
За стенами больниц моих дней
Пробыл я больше нужного в сонности!
И таким же я вышел на свет.
 

Посвящение лучшему другу

 
Мой брат, пишу тебе письмо,
Нам много этого не надо,
Того, что в душу не легло,
И вспоминать о том погано.
 
 
Ты помнишь? Было то давно.
Не говорили мы за это,
Когда впервые я пришёл
К тебе прохладным смурным летом.
 
 
Присели, выпили вино,
В ту пору ты привёз из дому,
Такое крепкое оно,
Но в прочем, что об этом, словом:
 
 
Ни обстоятельств тетива
Рассорить нас с тобой не в силах,
Меж нами дружба на века!
Ну, а вино добавит пылу.
 
 
Я растерял своих друзей:
Потёмки, время и ненастья.
Всё, что осталось от потерь
Лишь дыры на холщовой тряпке.
 
 
А выступленье, помнишь как?
Читал с акцентом на благое,
И «сукин сын» и про собак,
Ты помнишь, что это такое?!
 
 
И вот сейчас пишу письмо,
И сердцем и душой ссутулясь.
Мы вскоре встретимся с тобой.
Надеюсь, жду, но не беснуюсь.
 

Морская пена

 
С моих волос морская пена
Неслышно падает на пол.
А всем, кому какое дело,
Откуда вылез морской чёрт.
 
 
По палубе он бил копытом,
Рыча сандалил острый слух.
И вот бросок, с морскою пеной
Смешаюсь я
Когда-нибудь.
 
 
Горланят волны, бьются лбами
О наш корабль вновь и вновь.
Я разорвать готов молчанье,
Но слова я сказать не смог.
 
 
Когда пинас ушёл под воду,
Косматых волн морской король
Велел корме – прекрасной даме,
Чтоб грудь подняла над водой.
 
 
Блуждали ночи безутешно,
Зелёный свет, густой туман.
Младые головы неспешно
Вдруг обращались к небесам.
 
 
Гром прогремел на третьи сутки
Второй недели, семь часов.
Нигде никто, корабль смутный
Не слышит звон колоколов.
 
 
И только каверзным вопросом
Летает рыба в небесах
Ответьте мне, наверно, всё же
Пучина любит моряка?!
 

«Хоть терпкою душою равнодушен…»

 
Хоть терпкою душою равнодушен,
Но небывалый ждёт меня успех,
Коль я в болезнях слово не нарушу,
Что через боль мой будет рваться смех!
 
 
И тут уйдут все томности, сомненья,
Как прежде лиц знакомых хоровод,
Мне улыбнётся каждый! Без презренья.
И каждый руку мне по-дружески пожмёт.
 
 
И встану я, забыв про все заботы.
Друзья, родные за руки возьмут,
И вспомню я! Увижу эти годы…
Я не без вас, я без себя так долго жил.
 
 
Закружит жизнь, пойдёт своей дорогой,
А я, с безумной маской на лице,
Рвану за ней до сопки той высокой.
Дорога эта у меня в душе.
 
 
Впервые в жизни, с вешними дождями,
Весенней влагой катясь по лицу,
Зелено-красная сойдёт моя былая
Во тьме вечерней маска наяву.
 

«Я мутными глазами…»

 
Я мутными глазами
Смотрю на потолок
И вижу там не окна,
А тысячу замков.
 
 
Сиренью красит стены,
И сердца слышен стук.
Я вниз лицом в застенках
Рассказываю вслух.
 
 
Я говорю о море,
О светлых милых днях,
Не здесь, а там на воле,
Что были у меня.
 
 
Взахлёб читаю сказки
О давних временах.
Что было, и что вскоре
Не сдержит больше нас.
 
 
И тишина в палате,
В каратах по ночам.
Но жаль, что в этом смраде
Погибну нынче я.
 
 
Мне жаль не жизни тихой,
Не глубины стихов.
Рассказ наполовину
Я высказать не смог.
 
 
И вот в ночи тоскливой,
Когда затушат свет,
Проникнет в мозг пытливо
Мой несказанный бред.
 
 
Мне многого не надо,
Лишь знать сквозь этот бред,
Что стих мой безотрадный
Узнают на заре
 
 
И в памяти в потёмках,
У самых у краёв
Я вспомнюсь, как взаправду
У нынешних умов.
 

«Ежедневно себя я теряю…»

 
Ежедневно себя я теряю,
Но с этим я справлюсь, поверь.
Корысть зимы мне заменяет
Бескорыстного лета тень.
 
 
Весною я чувствую осень,
Осенней порой – мороз,
Зимой же, чуть снег припорошит,
Мне чудится лета тепло.
 
 
Ничто мне теперь не мило!
Никак я себя не пойму!
Чуть снег на дорогу ложится,
Опять пребываю в бреду!
 
 
Дождь ли стучит по крышам?
Белый ли падает вниз?
Ночь ли в окно мне дышит?
День ли морочит карниз?
 
 
Ночью… не сплю я ночами!
Днем пребываю в бреду!
Таблетки глотаю горстями
С алкоголем себе на беду!
 
 
Сгорю я, как-нибудь ночью
Не будет со мной никого!
Когда потеряю я друга
Последнего своего…
 

«Нахлынувшая боль и скука…»

 
Нахлынувшая боль и скука,
Былых годов немая тень,
Не смогут заглушить прогулок,
В моей душе хороших дней.
 
 
Так мало в жизни дней чудесных,
Так мало в ней любви тепла,
Ночей мгновений тех безбрежных,
Что вспоминаю до утра.
 
 
А я не думал эти мысли.
И сам с собой наедине
Я плакал, слезно умоляя
Не нарушать покой в душе.
 
 
Хотя и в жизни мало света,
И мало в ней красивых лет,
Но есть та славная победа,
Ради которой свет во мне.
 
 
Ради которой я счастливый,
Которой душу отдаю,
Которой песни посвящаю,
Ради которой я умру.
 
 
Пробуду в мире я беспечным,
Пробуду будто бы во сне,
И буду клятвою навечно
Я в жизни мучиться, как все.
 
 
Я буду в жизнь вникать с годами,
Я буду жизни знатоком,
Я б преподал урок тотальный
Тем, кому нужен мой урок
 
 
И нет отрады хуже в мире,
И нет нам большего вреда,
Чем жизнь прожить не зная жизни,
А зная жизнь не жить ни дня!
 

В путь

 
Когда метель метёт,
Когда мороз в седле,
Подумываю я
Седлать скорей коней.
 
 
Когда жара гнетёт,
Когда текут ручьи,
Оденусь поскромней
В честь дальнего пути.
 
 
Когда седая ночь
Сон в город принесёт,
В квартире у себя
Вдруг хлопну я дверьми.
 
 
Когда тоскливый день.
И свет его звезды
Стремглав покажет мне,
В чью сторону идти.
 
 
Когда могуч озноб,
С постели встать не в мочь,
Болезни мысли прочь.
И вновь готов идти.
 
 
Восход храпит внутри
И дышит у двери.
Буди меня скорей,
Я жаден до пути.
 
 
И вот струит закат,
Он вновь меня манит,
И я пойду туда,
Ведь бог меня хранит.
 

«Все неудачи и болезни…»

 
Все неудачи и болезни
Безумно радуют меня.
Что не напрасно то полезней
В дорогу вам собрать пора.
 
 
Меня минует звезд удача,
Как притяжение земли.
Душа, беснуясь, но не плача,
Прибудет там, где синь и сны.
 
 
Пусть вырываются сомненья,
Я буду рад и без издевки
С надеждой наблюдать смятенья
На лицах хитростных и ловких.
 
 
Я столько раз уже наслышан
Про боль души и страсти крах!
Ты человек и чем же движем?!
Он, видимо, не знает страх.
 
 
Не знает он, что значит боль.
Души ли боль или же тела
Под громогласный жалкий вой,
Когда баллада отгремела.
 
 
Когда внемлют высоко,
И сухожилья тянет в небо.
Теплится где-то онемело
Стук сердца, уходя строкой.
 
 
Вы говорите о любви,
Вопите так, что горько в глотке.
И хочется уже пойти,
Прибавя шаг своей походке.
 
 
Неправда, не было у вас
Любви, чтоб боли не хотелось.
Боль – это добрый знак для нас,
Что жизнь поддерживает тело.
 
 
И что же, чувства высоко.
Не выразить словами можно,
Не справиться, не до того,
Когда творить везде возможно.
 
 
Да где там бьет ключом вода,
Сквозь скалы путь свой промывая,
Не все на свете умирает,
Но вы умрете без следа.
 

«Сказка»
«Дед Плитун»

 
Часы стучат:
Тик-так, тик-так…
Они как будто говорят:
Тик-так, тик-так.
И ходит-ходит за окном,
Сопя вокруг,
Седой и старый в дверь стучит
Кошмарный дед Плитун.
Кошмар живёт в сыром лесу,
На том на берегу,
В старинном доме у холма,
Где в мраке мухи мрут.
В далёком прошлом жил тот дед,
Он плёл веретено
Один, среди густой глуши
В лесу за годом год.
Он жил в дали, и потому
Молвой не обойдён,
Про то, конечно, говорят,
Что лес тот проклят – вон.
Вот как-то раз ребята вдруг
Решили посмотреть,
Что ж происходит в том лесу,
И чем там занят дед?!
Они собрались впятером,
Как вечер стих,
Часов настенных разговор
Последний стук пробил.
И ранний час,
И город спит,
Несчастный городок,
А с ночи из лесу домой
Никто и не пришёл.
Проснувшись люди все в штыки,
Кто в слёзы, а кто в гнев.
И поняли, кто виноват,
Конечно, чёртов дед.
И белым днём пошел народ,
Оскалившись на всё,
Нашли тот дом, что у холма,
И ворвались в него!
Схватили деда Плитуна,
Накинули петлю,
И гул часов несносно лил:
Тит-так, тик-так…
И сник.
Его засунули в мешок!
Заколотили дверь!
А уходя сожгли тот мост,
Что берег так манил.
 
 
Прошли года,
Не одна ночь,
Морозы и жара.
Но, говорят, с тех пор пошла
Ужасная пора.
Молва идёт, как только ночь,
Затихнет бой часов,
То жди! К тебе впервой придёт
Весь в чёрном жуткий смог.
И вот, когда откроешь дверь,
Увидишь, нет, никто?!
А он внутри уже давно
С петлёю заодно.
В пыли ночной он за столом
Сидит и пьёт вино,
Закрой глаза и выйди вон,
Чтоб не видать его!
Он будет надевать петлю,
Царапать, бить, орать,
С собой за реку на спине
Тебя тащить и гнать!
Ни в коем случае не смей
Глаза ты открывать,
Ни то конец.
В промозглый день
С той стороны реки
В старинном доме у холма
В мешке повиснешь ты!
 
 
И по сей день идёт молва,
Кто в доме за рекой.
Но в доме нету никого,
Дед охраняет холм.
На том холме в седую ночь
Он хоронил народ.
Кто днём увидит этот холм,
К тому он в ночь придёт.
Не стоит в лес тебе ходить,
Что за рекой шумит,
Ведь до сих пор в пыли ночной
Он ходит и глядит.
При жизни дед,
Седой старик,
Он не привык шутить,
Он брал топор с собою в лес,
До ночи лес утих.
А ночью тех, кого нашёл за день в своём лесу,
Он хоронил на том холме,
Засунувши в мешок.
И после смерти
Через год
Верёвка порвалась,
Вы! Люди, ждите деда в дом —
Его не удержать.
Минута, две, секундный бег
И тот почти угас,
Кошмарный смог к тебе пришел:
Тик-так, тик-так, тик-так.
 
 
Прослушали мои друзья
Про деда Плитуна,
Кой после смерти за людьми
Он приходил в дома,
Ко мне пришёл он по ночи —
Скажу вам без вранья!
 
 
…
 
 
Я повернулся на него,
Забыл закрыть глаза.