Текст книги "Мир уже не будет прежним"

Глава 5

В начале мая группу «Aurora» ждал настоящий подарок: ребятам вручили комплект навороченной аппаратуры, такой, что теперь они могли записывать в своей студии хоть целый оркестр. Даже на «Мелодии» могли бы позавидовать, не знаю уж, у кого в СССР было что-то подобное. Даже не стал спрашивать у своего куратора, сколько они валюты отвалили за это богатство. Понятно, что деньги огромные. Хотя, если сравнивать с суммой контракта за первый тираж пластинок… Ладно, лучше не забивать этим голову, на жизнь хватает, тем более что периодически я баловал то Чарскую, то уже порядком подзабытого Слободкина своими-чужими хитами. Например, презентовал Павлу добрынинскую вещь «Не сыпь мне соль на рану», которая уже через месяц в хрипловатом исполнении Буйнова звучала чуть ли не из каждого утюга. Правда, помнил я только слова припева, а поскольку сочинять куплеты было откровенно лень, то предложил заняться этим Паше и его ребятам. Получилось более-менее прилично, хотя и пришлось записывать Слободкина в соавторы.

Что же касается нашей новой студии, то мы договорились с Мелик-Пашаевым, практически окончательно перебравшимся в Питер поближе к подопечным, что он может сдавать студию в аренду для желающих записаться. Но только по официальным договорам, без всякой самодеятельности, чтобы не получилось потом проблем с законом. Так ему и сказал: «Ованес, если узнаю, что левачишь, – сразу расстанемся».

Администратор группы поклялся, что все платежи будут проходить исключительно через кассу «Ленконцерта», естественно, с вычитанием на законных основаниях нашей доли. Кстати, новость о новой суперстудии в Ленинграде в мгновение ока облетела не только город на Неве. Поскольку практически все контакты были завязаны на меня, то вскоре мне пришлось отбиваться от обрушившихся на меня звонков как начинающих, так и маститых исполнителей. От той же «Машины времени» мне лично звонил Макаревич, умолявший выделить им студию на пару дней для записи первого полноценного альбома. В конце концов я стал перенаправлять всех к Мелик-Пашаеву, пусть Ованес крутится, отрабатывает свой немаленький оклад.

Мне же пришлось перетряхивать запас своих аудиокассет, чтобы наскрести с десяток композиций на второй альбом для группы «Aurora». Не успели мы вернуться из Венгрии, как прошла информация, что наш коллектив приглашают на гастроли уже и Чехословакия с Болгарией, и даже ФРГ. С соцстранами, думаю, вопрос решится положительно, с Западной Германией – ещё непонятно как, хотя в принципе группа и задумывалась, по мысли наших кураторов, как оружие идеологической диверсии. Понимая, что долго с одним репертуаром не покатаешься, я и принялся скрести по сусекам. Наскрести-то наскрёб, на второй альбом хватит материала, а вот для третьего, похоже, придётся напрягать память и вспоминать другие, ещё ненаписанные вещи подобного жанра. Кстати, можно попробовать дать Ордановскому исполнить «The Show Must Go On», может, и вытянет своим голосищем. Из песни я помнил практически весь англоязычный припев и первый куплет. Мелодию я мог ребятам и напеть, как-никак профессионалы, сообразят, что к чему. Мрачноватое вступление сыграют на синтезаторе, тут тоже подскажу, что да как.

Аккурат перед Пасхой 29 апреля мы крестили Даньку. Крёстной стала Ленка, с удовольствием взвалившая на себя эту почётную миссию. Отец Александр провёл таинство душевно, у меня аж в горле запершило, и слёзы навернулись на глаза, когда стоически молчавшего сына окунали в купель. Валя испытывала похожие эмоции и уже на обратном пути призналась, что до последнего сомневалась, стоит ли ехать сюда, рисковать своим только что полученным партбилетом. Но теперь уверена, что съездили не напрасно. К слову, Валентина тоже была крещёной, а Ленку крестил её родной отец, перед тем как намылился в батюшки. Так что теперь в нашей семье крещёных полный комплект. Я-то сам тоже крещёный, меня в 13 лет ещё окрестили, вот только, поддерживая легенду о своей ретроградной амнезии, пришлось заявить, что не знаю, может, и крещёный я, а может, и нет. А дважды крестить человека вроде как не положено, насчёт этого я по ходу дела справился у отца Александра.

В преддверии празднования Дня Победы у меня родилась мысль запустить книжную серию «Я помню», которая в моей реальности выходила намного позже советского периода. Когда-то в будущем я прочитал книгу Артёма Драбкина «Я дрался на Т-34», составленную на основе собранных записей и интервью с ветеранами-танкистами, воевавшими на самом массовом танке времён Отечественной войны – легендарной тридцатьчетвёрке. Прочитал на одном дыхании, и вот сейчас, штудируя в «Известиях» какой-то материал, посвящённый предстоящему празднику, подумал о создании такой серии. По-моему, у того же у Драбкина в той же серии «Я помню» выходила аналогичная книга, посвящённая военным лётчикам, называлась, если я ничего не путаю, «Я дрался на Ил-2». С таким предложением я сначала обратился к майору Метёлкину, тот обещал доложить Цвигуну, и вскоре я сидел в кабинете председателя КГБ СССР, делясь с ним своим грандиозным замыслом.

– Ну что, интересное предложение, с помощью этой серии можно поднять патриотические настроения в стране, напомнить молодому поколению о людях, которые проливали кровь на фронтах Великой Отечественной, – одобрительно кивал Семён Кузьмич. – И правильно, что героями серии станут простые пехотинцы, лётчики, танкисты, моряки… О маршалах и Героях Советского Союза у нас написано немало, а вот подвиг простого солдата воспеваем не так часто, как хотелось бы. Можно привлечь «Воениздат», у меня там уже имеются хорошие знакомые, включая директора издательства. Сами возьмётесь или найти вам помощников?

Учитывая, что серия предполагала отнять немало сил и времени, я предложил на выбор самого Цвигуна привлечь одного-двух хороших журналистов, уже писавших о войне, а ещё лучше – непосредственно прошедших её, видевших смерть и ужас Великой Отечественной своими глазами. И пусть попробуют начать с тех же танкистов. Если книга получится удачной, то можно этой паре доверить и написание остальных сочинений серии. Семён Кузьмич со мной согласился, сделал себе соответствующие пометки и пообещал не затягивать с запуском серии.

9 Мая мы прогулялись по праздничной Москве, наслаждаясь весной вместе с другими улыбающимися москвичами и гостями города. Посидели в небольшом кафе, поели мороженого в вазочках, на входе в метро купили Даньке красный воздушный шарик с рисунком самолёта, и пару дней, пока он не лопнул, этот шарик был для пацана любимым развлечением. А потом, поглядев мультик о девочке и варежке, превратившейся в собачку, он тоже захотел четвероногого друга. Поскольку сын в свои два года уже что-то соображал, я попытался объяснить, что пока собаку ему заводить рановато, нужно подождать, хотя бы пока он пойдёт в школу и сможет ухаживать за лучшим другом человека, а не просто лезть к собачьей морде целоваться. Даниил вроде проникся и больше не приставал с такими просьбами.

А сразу после майских праздников стало известно, что министр обороны СССР Дмитрий Фёдорович Устинов в связи с пенсионным возрастом и состоянием здоровья был отправлен в отставку, а ведомство возглавил вчерашний руководитель Генерального штаба Вооруженных сил Николай Васильевич Огарков. Та-ак, подумал я, дело пошло… Кто следующий?

А следующим оказались министр внутренних дел Щёлоков и его заместитель Чурбанов. Им вменялись в вину рост преступности, особенно умышленных убийств, факты сокрытия регистрации заявлений сотрудниками МВД, рост преступлений, совершаемых самими сотрудниками правоохранительных органов… Короче, министерство возглавил пребывавший ранее в опале Александр Николаевич Шелепин, а ещё один член машеровской организации Вадим Александрович Матросов оказался в кресле, которое прежде занимал зять Брежнева.

Ну а дальше… А дальше произошло событие, перевернувшее жизнь не только мою и моей семьи, но и всей страны. Да что там страны! Весь мир замер, соображая, к чему может привести такая неожиданная перестановка во властных кругах СССР.

Произошло же следующее… В один из июньских дней в прологе вечерней программы «Время» Игорь Кириллов, выглядевший ещё серьёзнее, чем обычно, – хотя, казалось бы, куда серьёзней – торжественным голосом сообщил, что сегодня, 14 июня 1978 года, Леонид Ильич Брежнев по состоянию здоровья сложил с себя полномочия генерального секретаря ЦК КПСС, оставляя за собой пост председателя Президиума Верховного Совета СССР.

«Экстренно созванный Пленум ЦК рассмотрел вопрос об избрании генерального секретаря ЦК КПСС, – вещал Кириллов. – По поручению политбюро ЦК с речью выступил член политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС товарищ Кулаков Фёдор Давыдович. Он внёс предложение избрать генеральным секретарём ЦК КПСС товарища Романова Григория Васильевича. Генеральным секретарём Центрального Комитета КПСС Пленум единогласно избрал товарища Романова Григория Васильевича».

«Вот это номер!» – подумал я, медленно офигевая.

Это что же получается, история изменилась кардинальным образом! И всё это благодаря моему здесь появлению! Ладно ещё смерть Андропова (к счастью, больше не являющегося мне во сне), но чтобы вот так быстро разобраться с самим Брежневым и посадить на его место своего человека… Хорошо хоть, на этот раз обошлось без смертей. А то, глядишь, и Леонид Ильич зачастил бы ко мне по ночам в придачу с Устиновым и Щёлоковым.

Первым порывом было позвонить Машерову, но вовремя себя осадил. Ну позвоню, и что дальше? Спросить: «Пётр Миронович, а вот эта перестановочка генсека – ваших рук дело?» И что мне Машеров на это ответит? Мол, ты своё дело сделал, Серёжа, сиди и не задавай глупых вопросов, а большие дяди тут сами как-нибудь без тебя порешают.

Интересно, ещё какие-то отставки планируются с подачи команды Машерова?

Как бы там ни было, маховик нового вектора в истории страны запущен, причём с моей подачи, и теперь мне остаётся лишь наблюдать, как события будут развиваться дальше. Если я понадоблюсь властям предержащим, они дадут об этом знать. Надеюсь, им не придёт в голову избавиться от мавра, сделавшего своё дело. Не хотелось бы оказаться человеком, в котором Романов и его окружение могут увидеть для себя какую-то опасность. Или просто подстраховаться, так, на всякий случай.

Ладно, нечего забивать себе голову такими мыслями, всё равно, если захотят, могут и министром культуры назначить, и в расход пустить. Кстати, я, пожалуй, не отказался бы от кресла министра, ведь какие перспективы открываются!.. Но в то же время, наверное, скучно быть министром. То ли дело книги писать, песни сочинять, снимать фильмы! Конечно, никто мне не запретит этим заниматься и на столь ответственном посту, но где я найду столько свободного времени в бесконечной череде бюрократических дел?! Да и неудобно с моральной точки зрения. Начнётся перешёптывание за спиной, что сам себе даю «зелёный свет», создаю самые благоприятные условия. Хотя такой вариант если и возможен, то лишь при съёмках фильма, представить, что я сам себе помогаю сочинять книги и песни… Ну, вы меня понимаете.

А ещё день спустя меня пригласили на ковёр к Месяцеву. К тому времени телеэфир пополнился ещё несколькими программами из моего перспективного списка. Например, запустили «Футбольное обозрение» с Владимиром Маслаченко в роли ведущего, выходившее теперь по окончании воскресной программы «Время». Ну а домохозяек, и мою жену в частности, вторая программа ЦТ порадовала субботней программой «Смак», транслирующейся в утреннем эфире. Ведущими ТВ-шоу были известный историк-скандинавист, геральдист и великолепный кулинар Вильям Васильевич Похлёбкин и молоденькая Татьяна Веденеева, которые на редкость удачно дополняли друг друга. Продукты для рецептов брались вполне доступные, в том числе и по цене, и гости – первой героиней программы стала актриса театра и кино Людмила Гурченко – демонстрировали свои кулинарные навыки, при этом, как я и предлагал, делясь интересными историями из жизни. Учитывая, что моя Валентина провела перед экраном все 45 минут, которые длился первый выпуск, проект ожидала долгая и счастливая жизнь.

Явившись в кабинет председателя Гостелерадио СССР, я в глубине души подозревал, что приглашение связано со сценарием сериала «Заря новой жизни». И не ошибся. Николай Николаевич похвалил меня за столь креативное, если выражаться языком XXI века, предложение, но добавил, что хотелось бы почитать продолжение истории.

– Хм, в смысле продолжение? – не понял я.

– Ну, зрителю же интересно, что дальше будет. Люди будут думать, как в дальнейшем сложилась судьба героев, чем закончится борьба простого народа с эксплуататорами, наступит ли это самое светлое будущее? Я уже предчувствую шквал звонков и мешки писем. Поэтому, Сергей Андреевич, почему бы вам не приступить к написанию второй части сериала? Естественно, не сразу, а после того, как будет снята первая часть. Режиссёром которой, – Месяцев сделал театральную паузу, – режиссёром которой утверждены вы, Сергей Андреевич. Как, согласны взяться за реализацию своего проекта?

Йоу-ху! Ай да Губернский, ай да сукин сын! Нет, я, конечно, подозревал, что мне может последовать такое предложение, учитывая тот же звонок от председателя Гостелерадио СССР Эльдару Рязанову, но в душе всё же жило сомнение. И вот теперь от всех сомнений не осталось и следа!

– Не буду скромничать, Николай Николаевич, очень лестно слышать, что мне доверена такая честь. – Мне резко стало жарко, и я расстегнул верхнюю пуговицу. – И в то же время я осознаю всю глубину свалившейся на меня ответственности…

– Будет, Сергей Андреевич, я уверен, что вы справитесь. Тем более что и Эльдар Александрович вас очень хвалил, как подающего надежды режиссёра… Наверняка он говорил вам о моём звонке?

– Было такое, Николай Николаевич, не стану отрицать…

– А в помощники вам дадут опытного ассистента, как мне пообещал Борис Михайлович Хессин. Вам по-любому придётся встречаться с директором творческого объединения «Экран», записывайте его телефон…

С Хессиным мы пересеклись уже через день, в понедельник 29 мая. Борис Михайлович принял меня радушно, напоил чаем и поинтересовался, с кем бы я хотел трудиться над созданием сериала и какие вообще условия мне требуются для нормальной работы. Я сразу заявил, что съёмки должны проходить на Кубе. Оказалось, Хессин уже разговаривал по телефону с директором Гаванской студии телевизионных фильмов, те со своей стороны обещали помочь в создании сериала. И подумать над подбором актёрского состава, как я понял, придётся мне. Да-а, неужто в этой жизни я ещё и на Кубе побываю?! Как говорится, все пряники в один кулёк.

– А как много времени займут съёмки? – спросил я Бориса Михайловича. – У нас на курсах вроде с 1 июня – каникулы, как в школе, правда, учебный год начнётся не раньше ноября – декабря, но мало ли… Вдруг придётся брать академический отпуск.

– Если всё это делается с подачи товарища Месяцева, то волноваться по поводу учёбы не стоит. А сколько времени продлятся съёмки, во многом зависит и от вас, вы же всё-таки у нас режиссёр. – В словах Хессина мне почудилась лёгкая ирония, но лицо его по-прежнему оставалось серьёзным. – Какого плана будет сериал? Что-то аналогичное эпопеям «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов»?

– Скорее, нечто среднее между озвученными вами фильмами и стандартными латиноамериканскими сериалами. И мужикам интересно будет: война, партизаны и так далее, и домохозяйкам – всё ж таки любовь, драма, слёзы, хеппи-энд… То бишь счастливый финал. Не нужно тяжеловесности Иванова. Он, безусловно, отличный писатель, живой классик, так сказать, но наш сериал должен смотреться легко и покорить все страны Латинской Америки. Пусть люди знают, что путь к свободе, равенству и братству они могут проложить только сами.

– Итак, сколько времени вам нужно на подготовку к съёмкам?

Да уж, вопросик… Безусловно, поучаствовав в съёмках «Марсианина», я кое-чему у Тарковского научился, да и почти законченный первый курс у Рязанова добавил мне знаний в плане режиссуры. А так мне хотелось бы уложиться с сериалом на время каникул. Ну а что, сценарий имеется, помощников, персонал мне выделят, останется лишь руководить всем процессом, попивая в раскладном кресле с надписью на спинке «режиссёр» приготовленный ассистенткой кофе и покуривая сигару. Эх, жаль, не курю, а то обязательно воспользовался бы возможностью затянуться настоящей гаванской сигарой. Не забыть пару коробочек захватить на подарки и взятки – самое то. Впрочем, попробовать знаменитый кубинский ром мне никто не запретит. И сам отведаю, и домой привезу бутылочку-другую. Надеюсь, это не будет расценено бдительными советскими таможенниками как контрабанда?

А может, посоветоваться с Рязановым? Не откажет помочь студенту советом? Поспособствует здесь на первых порах, а там уж, на Острове свободы, придётся впрягаться самому. И нужно не затягивать, а то каникулы начнутся – лови потом мастера.

– Дайте пару дней подумать, Борис Михайлович.

– Думайте, но не затягивайте. Нам ещё нужно составить и утвердить смету.

Рязанов отнёсся с пониманием. Мы с ним, наверное, полдня просидели, пока я старательно записывал в свой блокнотик советы и наставления великого режиссёра.

В высших сферах продолжали проходить перестановки, а я, не теряя времени, выложил Хессину все свои выкладки. В том числе по кандидатуре Басилашвили на роль негодяя. Борис Михайлович сам созвонился с актёром, который в этот момент собирался с семьёй ехать на отдых, и предложил заменить Крым на Кубу. Правда, уже без семьи. Но, как говорится, искусство требует жертв. Олег Валерианович дал своё согласие. Видимо, главным побудительным мотивом стали не художественные достоинства сценария, а возможность свалить на пару месяцев в настоящий рай, коим советскую Феодосию, куда уже были куплены билеты на всю семью, назвать трудно при всём желании. Представляю, какие разборки устроила ему супруга! Впрочем, не исключено, что в их ячейке общества царит патриархат, хотя сильно в этом сомневаюсь. По Басилашвили не скажешь, что он способен стукнуть по столу кулаком и проорать: «Слушай меня, женщина!»

Неожиданно вернулся покаянный Тарковский. Пока он находился в режиме ожидания, учитывая пертурбации на высших уровнях власти, ведь его дело могло повернуться по-разному. Но, видно, совсем плохо режиссёру пришлось на чужбине, раз рискнул, как говорится, здоровьем. Была мысль позвонить Андрею Арсеньевичу, утешить его или просто поболтать, но я как-то закрутился, не до того.

17 июня мы всей нашей съёмочной группой отъезжали в Одессу, откуда отходил теплоход на Кубу. Очень хотелось взять с собой Валю и Даньку, но едва я заикнулся об этом в разговоре с Хессиным, как получил гневную отповедь. Мол, не нужно путать семью и работу, Сергей Андреевич, скажите спасибо, что вам доверили режиссёрское кресло. Спасибо, Борис Михайлович, низкий вам поклон! Да и, с другой стороны, Валентина не так давно устроилась на работу, до отпуска ещё пахать и пахать, и сын ещё маловат, пожалуй, для столь дальних путешествий. Ничего, насмотрится ещё заграницы, какие его годы! Ну и Валентина, даст Бог, посмотрит мир.

Прогудел, отплывая, теплоход «Михаил Лермонтов». Интересно, в какую страну я вернусь через несколько месяцев? Немного тоскливо глядел я на отдалявшийся берег родины. Нам предстояло плыть две недели с заходами в порты Стамбула, Афин, Мальты, Кадиса, Азорских островов и дальше без остановки до Острова свободы.

Долго, зато была возможность поближе познакомиться не только с экипажем, но и с членами съёмочной группы. Вторым режиссёром был опытнейший Игорь Андреевич Топалов, понюхавший пороху в буквальном смысле слова. Он закончил войну в составе 2-го Белорусского фронта на датском острове Борнхольм. После Победы поступил во ВГИК на режиссёрский и последние лет десять работал в ТО «Экран».

Главным оператором нам назначили Элизбара Караваева – серьёзного усатого мужика, с утра до вечера смолившего на палубе папиросу. Моя ассистентка – дочка какого-то дипломата, выпускница всё того же ВГИКа по имени Лариса – вертлявая, к месту и не к месту хохочущая, но дело своё вроде знала. Из актёров в нашей компании оказался лишь один Басилашвили. Потенциальный либерал-демократ, как выяснилось, страдал морской болезнью и первые пару дней вообще не появлялся на палубе. Потом наконец выполз, зелёный и спавший с лица. К концу же первой недели плавания он уже с важным видом прогуливался по палубе, и любимым его занятием стало кормление хлебными крошками чаек и альбатросов.

Не обошлось, само собой, и без куратора от органов. Учитывая, что Метёлкин был придан рокерам, с которыми отчаливал в очередной гастрольный тур по европам (как-то ребята там без меня, дай Бог, всё у них нормально покатит), нам придали капитана КГБ Вадима Дмитриевича Маркевича. С виду совершенно не похожий на сотрудника силового ведомства, обладатель пивного животика, лысины и свисающих усов, как у Тараса Бульбы. Нам его представили как идеологического работника. М-да-а, такого идеолога ещё поискать… У них там с кадрами, что ли, напряжёнка? Всё плавание Маркевич флиртовал с пассажирками, причём не брезговал даже дамами своего возраста, а на вид нашему куратору было лет пятьдесят.

Плавание прошло без серьёзных происшествий. Разве что в районе пресловутого Бермудского треугольника нам пришлось продираться сквозь густой туман, что тут же породило шутки о пропавших без вести в этом районе океана судах. Капитан теплохода, суровый неулыбчивый Яков Петрович Самойлов, услышав как-то неосторожно произнесённое при нём предположение о пришельцах, которых мог бы заинтересовать «Михаил Лермонтов», заявил:

– Ещё раз услышу от кого-нибудь подобную ерунду, посажу в шлюпку и отправлю в одиночное плавание.

Шутки тут же прекратились, кто знает, что можно от него ожидать.

Когда мне наскучило бесцельное хождение по палубе, а вид бескрайнего моря стал вызывать тоску, я одолжил у старпома пишущую машинку и принялся сочинять продолжение латиноамериканской истории.

Итак, Хосе Сальгадо и Мария Варгас наконец вместе и со своим сыном Мигелем. Они воюют в партизанском отряде против проамериканской диктатуры. Тем временем над батраками, которым Мария раздала землю и которые создали на ней сельскохозяйственный кооператив, сгущаются тучи. Власти подозревают кооператоров в связях с партизанами и посылают отряд карателей, которые разоряют кооператив, убив часть бывших батраков, уцелевшие же спасаются в лесу и присоединяются к партизанам.

Вместе с прочими в кооперативе жила младшая сестра Хосе Аманда. При разгроме кооператива её хватает в лесу один из карателей и хочет изнасиловать. Это видит молодой офицер Антонио Санчес, только что вернувшийся из США, где он проходил обучение, но набил морду обхамившему его американскому инструктору, за что был возвращён на родину и послан на борьбу с партизанами. Антонио вступается за Аманду, насильник хочет его убить, однако Антонио убивает его самого и помогает Аманде сбежать, а убийство сослуживца-насильника сваливает на бежавших в лес кооператоров.

Аманда, став разведчицей партизан, случайно встречает в городе Антонио. Между офицером и партизанкой вспыхивают чувства. Аманда не забыла, как Антонио спас её, но при этом она помнит разгром карателями кооператива, и ей кажется, что, влюбившись в «прислужника диктатуры», она предаст своего брата Хосе и партизан. Антонио не знает, что Аманда – партизанка, и хочет жениться на ней, девушка уговаривает его дезертировать, но Антонио останавливает чувство долга и семья, которая отнюдь не сочувствует партизанам. Однако, наблюдая за действиями диктатуры, её карателей и «эскадронов смерти», он всё больше разочаровывается в проамериканском режиме и своей службе.

Тем временем партизанское командование отправляет получившего ранение Хосе и Марию с ребёнком на Кубу – учиться и лечиться. На Кубе они встречаются с Фиделем. Затем Хосе и Мария возвращаются в отряд, оставив сына на Кубе. Долг перед родиной оказался сильнее родительского долга.

В отряде Хосе начинает активно клеить красивая и слабоватая на передок партизанка Карменсита Рамирес. Мария ревнует, они с Хосе ссорятся. Карменсита усиливает натиск, но Хосе всё же устоял и решил помириться с Марией. Во время их объяснения на отряд нападают каратели, выследившие его в результате предательства. С большим трудом и потерями партизанам удаётся вырваться из окружения, но во время боя Хосе и Мария потеряли друг друга из виду. Марию контузило разорвавшейся поблизости миной, в бессознательном состоянии её захватывают каратели, которые сначала хотят убить партизанку, но этому мешает американский офицер-инструктор, присланный по линии ЦРУ. Этим офицером оказывается Билл Форбс, брат убитого в конце первого сезона подлого гринго Джона Форбса. Билл узнает от предателя, кто такая Мария, и решает через неё поймать на живца Хосе, для чего угрожает пытками и казнью Марии, а потом и других партизан, чтобы разом выслужиться и отомстить за брата.

Хосе в отчаянии, он готов в одиночку штурмовать тюрьму, но партизаны и Аманда его удерживают от опрометчивого шага. К тому времени Антонио Санчес решает перейти на сторону партизан, ему даже удаётся сагитировать нескольких молодых солдат, набранных из вчерашних кресть ян. С помощью Антонио партизаны разрабатывают операцию по захвату американского посольства во время приёма в честь Дня независимости 4 июля, на который собираются не только янки, но и местная олигархия. Захват посольства проходит удачно, причём оказавшийся в посольстве Билл затевает перестрелку, в которой Хосе его убивает. В обмен на освобождение американцев и олигархов диктатура соглашается освободить политзаключенных, в том числе и Марию. Хосе и Мария снова вместе, Аманда наконец может беспрепятственно крутить любовь с Антонио, который тоже ушёл к партизанам. Партизаны начинают наступление, народ поднимает восстание, диктатура свергнута, американцы сматываются восвояси, новая народная власть устанавливает дипотношения с Кубой, прилетевшие кубинские дипломаты привозят Хосе и Марии их сына Мигеля. Одним словом, победа, свобода, взошла заря новой жизни… Fin!

Хм, ничего так получилось, подумал я, перечитав набросок сценария. Осталось всё это привести в божеский вид, сочинив диалоги, но пока мне надоело заниматься этой «мыльной оперой», и остаток пути я посвятил прослушиванию «вражеских голосов».

В мире было неспокойно. Ещё до нашего отъезда в передаче «Время», а затем в «Международной панораме» были репортажи о сенсационных событиях в Италии. Началось всё 16 марта 1978 года с попытки группы террористов из организации «Brigate Rosse» («Красные бригады» или просто BR) похитить экс-премьера Италии и лидера правящей христианско-демократической партии Альдо Моро.

Несколько десятков «бригадистов» под руководством командира римской «колонны» BR Валерио Моруччи заблокировали кортеж Моро на перекрёстке Виа Фини и Виа Стреза, после чего посреди Рима развернулась эпическая бойня. Сначала нападавшие расстреляли охранников Моро и его водителя. Однако рано они стали торжествовать, так как в тот же момент в события вмешались новые действующие лица. На «бригадистов» с разных сторон обрушился массированный огонь, причём настолько прицельный, что за пару минут все нападавшие были уничтожены, за исключением их командира Моруччи, оставшегося лежать с аккуратно простреленными из снайперских винтовок конечностями. Как только всё закончилось, спасители Моро по-английски исчезли с места происшествия, не дожидаясь благодарности, а сам Моро остался ждать приезда карабинеров на заваленной трупами улице, пребывая в некотором душевном раздрае.

Впрочем, это состояние продлилось недолго. Похоже, уже в тот же день Моро узнал немало интересного по поводу готовившегося на него покушения. На состоявшемся заседании парламента была сформирована новая правящая коалиция в составе левого крыла христианских демократов (в рядах которых в этой связи случился раскол на сторонников и противников коалиции), социалистов, коммунистов и нескольких мелких региональных партий, а затем был утверждён новый кабинет во главе с самим Моро, а не с Джулио Андреотти, как планировалось изначально.

Грешен, когда услышал об этом в новостях, сразу подумалось, что сработало моё предупреждение в записке Машерову о будущем похищении Моро и его убийстве 9 мая. Похоже, это ребята Ивашутина или Цвигуна навели в Риме шороху.

И теперь новости из Италии приходили каждый день. Чрезвычайная следственная комиссия во главе с генералом Делла Кьеза перевернула всю страну. Схватили большую часть «бригадистов», включая всю верхушку. Началась чистка итальянских спецслужб, которые, как выяснилось, имели прямое отношение к покушению на Моро вместе с другими представителями итальянского истеблишмента, а также американцами. Ниточки потянулись к вашингтонской администрации, ЦРУ, госдепу, штаб-квартире НАТО.

В результате было арестовано множество политиков (включая несостоявшегося премьера Андреотти, на котором оказалось полно грехов, от связей с мафией до соучастия в заговоре против Моро), чиновников, мафиози и связанных с ними бизнесменов. Замели и «досточтимого мастера» масонской ложи «П-2» Личо Джелли. Как и в моей истории, при обыске его виллы нашли списки членов ложи и массу других интересных документов. Скандал громыхнул на всю Европу. Италия стояла на ушах, обсуждая вскрывшиеся подробности, в том числе и о вмешательстве США в итальянские внутренние дела. Посол США и почти все прочие американские дипломаты были высланы, деятельность ЦРУ в Италии официально запрещена.

Мало того, итальянский парламент большинством голосов принял решение о выходе Италии из военной организации НАТО и о выводе с итальянской территории американских и натовских баз.

Тем временем в Москву прибыла итальянская делегация во главе с министром иностранных дел, лидером социалистов Кракси и вице-премьером, руководителем ИКП Берлингуэром в сопровождении множества представителей итальянского бизнеса. Переговоры ещё не закончились, но, по просочившимся в западные СМИ сведениям, был практически решён вопрос о многих десятках контрактов, каждый из которых не уступал прогремевшему в 1960-х строительству ВАЗа.

Не менее поразительные дела творились в Юго-Восточной Азии и странах бассейна Индийского океана. 26 мая 1978-го стало известно о восстании в Камбодже, или Демократической Кампучии, как она тогда называлась. Против режима Пол Пота восстали войска восточной военной зоны на границе с Вьетнамом. Разом поднялось несколько дивизий. Пол Пот бросил на подавление все имеющиеся в его распоряжении силы, но расправиться с восставшими не получилось, так как им на помощь немедленно пришёл Вьетнам. Похоже, вьетнамцы были в курсе планов восставших и заранее подготовили удар по полпотовцам. Вьетнамские ВВС обеспечили восставшим надёжное прикрытие и поддержку с воздуха, быстро помножив на ноль полпотовскую авиацию и затем взявшись за бронетехнику и артиллерию.