Текст книги "Неполучившийся коммунизм. Книга 2"

Руководители подразделений, тихо переговариваясь между собой, вышли. Строев обратился к заместителям:

– Видите, куда можем скатиться? Во всех трестах чехарда. Мы не должны допустить мыслей о разделении подразделений. Обязываю вас по своим направлениям работы, кроме производства и текущих дел, встречайтесь с работниками, держите руку на пульсе. Если что заметите – сразу ко мне. Я вас не втягиваю в другие, излишние для вас вопросы, но убедительно прошу не пропустить нежелательных нам ситуаций, держите обстановку в руках. С моей стороны, Юрия Николаевича и Алексеева, мы принимаем меры по форсированию процесса приватизации, пока такие, как Васильев, не вошли во вкус. Действуйте. Сегодня четверг? Завтра планёрка. Производство обсудим завтра. Отдыхайте.

Заместители вышли. Строев остался один. Смотрел в окно. На улице было темно и холодно. Он выключил люстру, включил настольную лампу. Светила полная луна. Звёзды мерцали ярко. Он глядел на чёрное небо и думал: как он далёк от природы! Как ему надоели эти войны в стакане воды! Можно было бы жить поспокойней, но никак не получалось. Сколько он себя помнит – всё так. Видно, на роду написано – горы двигать. Что ж, будем двигать. Кто-то должен это делать. Закончив работу с документами, надел полушубок, зашёл в диспетчерскую.

– Галина Ивановна, вы опять на смене?

– Да, подменилась на сегодня. Скоро на операцию кладут, так отгулы зарабатываю.

– Опасная операция?

– Врачи говорят – не опасно… Не знаю… Как вы сами? Говорят, с Главком переругались? Петренко вроде как считает вас главным своим врагом. Он вам ничего не сделает? Мы переживаем за вас. По городу разные слухи ходят… Мы за вас.

– Не берите в голову и других успокойте. Михаил Пахомович сказал на их счёт: «Собака лает, караван идёт». Свернуть нас никто не сможет. Интересы коллектива, сами знаете, зубами отгрызу. Впрочем, этого не потребуется – они уже проиграли. Другим предприятиям несладко. Чем могу и им помогаю… Спокойного вам дежурства.

* * *

Ровно в 14:15 Строев зашёл в зал заседаний, прошёл к столу, поздоровался, сел. По левую и правую руку от него были заместители. За длинным широким столом, согласно своим местам, сидели руководители подразделений, на стульях вдоль стен расположились главные специалисты и начальники служб.

Он обратился к главному диспетчеру:

– Василий Никитич, все присутствуют?

– Все.

– Тогда начнём, докладывайте результаты работы за неделю.

Главный диспетчер встал, раскрыл папку с недельно-суточными графиками по подразделениям.

– Несчастных случаев и пожаров на этой неделе, слава богу, не было. По заводу: в кубах план выполнен, есть срывы по номенклатуре. Монтажники работают в одну смену, редко в две. Есть отставание по вине завода…

– Крайнего нашёл, – буркнул Васильев.

– Отделочники, как всегда, сводки дают нерегулярно, трудно отследить, что там у них делается. Вроде работают… Управление снабжения в основном, графики выполнили, правда с боем, но терпимо. Сантехники в графике, лифтёры тоже, электрики встали из-за отсутствия фронта работ. Спецуправление работают по графикам, за исключением забивки свай. Последние забили на этой неделе. Больше и свай нет, заводы стоят, да и бить негде: ни проектов, ни земли. Ну, вот всё, пожалуй.

Строев докладчика не перебивал, внимательно слушал, делал пометки.

– Хорошо, Василий Никитич. На следующую неделю недельно-суточный график готов?

– Да, готов, вот он.

– Есть вопросы к главному диспетчеру? Нет. Валентин Николаевич, начнём доклады с вас. Прошу.

Директор завода встал, из-под его никогда не застёгивающегося пиджака и натянутой на большой живот рубашки в прорехах между пуговицами блестел белый голый живот.

– Геннадий Евгеньевич, извиняюсь за вчерашнее. Цыганка на днях настроение испортила, нагадала, что через вас меня с работы уволят. Так под вечер я того, выпил с главным инженером завода, а вы совещание назначили. Вот я и высказал вчера. Я так не думаю, имейте в виду.

– Я рад за вас, продолжайте доклад.

– Что докладывать? Графики расписываете… Графики эти меньше мощности завода в два раза. Да и выпускай я больше, куда девать? Склад готовой продукции забит. Материалов и на такую работу в обрез. Одного песка Сенников наворотил – горы. Что мне с ним одним делать? В одну смену работаем. Куда девать людей – не знаю. Всё у меня. – Он сел, платком утёр пот с лица.

– Мухамед Мухамедович, докладывайте по монтажу.

– Собственно, мне тоже докладывать нечего. Графики монтажа выполняем, можем раз в пять больше. Вы же знаете: нет новых фундаментов, с панелями перебои. Закончим последние три дома – вообще наглухо встанем. На текущую неделю работа есть – надеюсь, завод не сорвёт.

– Я тебе всё сорву. – Васильев, не вставая с места, смотрел в сторону от того, к кому обращался. – Всё тебе сорву, Миша. Ты о себе думаешь, а обо мне? Тебе одну внутреннюю панель надо, орёшь на всех углах. Мне, чтобы её сделать, приходится всю кассету «забивать». Эту одну тебе отдам, куда остальные? И вообще, сам говоришь, «кранты» придут, монтировать будет негде. Вот о чём тебе думать надо, а не панели считать. Стратег херов.

– Успокойтесь. – Строев понимал складывающуюся обстановку, как мог влиял на происходящее, знал, что и как делать, но не всё было даже в его силах. – Мухамед Мухамедович, я вас понял. Делайте от вас зависящее на текущий момент. О перспективе мы заботимся. Николай Ивлиевич, докладывайте о выполнении недельно-суточного графика прошедшей недели и план на следующую. Предупреждаю о недопустимости срыва передачи сводок в центральную диспетчерскую.

Начальник отделочного управления бодро встал. Как всегда, у него с собой не было ни графиков, ни даже ручки с блокнотом.

– Извиняюсь, ты меня, Василий Никитич, достал со своими сводками, бумагами, заявками. Нафига мне этим заниматься? Времени нет. Нечего тебе самому делать, вот и пиши их. Это я так, поправим, Геннадий Евгеньевич. По графикам, чёрт их знает: когда всё нормально было, так и отчёты делали не хуже других. А сейчас? Баб, вон, кого по домам, кого по халтурам поразогнал. А кто на работе, и тех загрузить не можем. Какие тут графики? Одно хорошо: сантехники, лифтёры, электрики нас теперь не держат, как было в прошлые годы. Это вы хорошо сделали, когда чужих субчиков повыгоняли и своих завели. Сейчас только бы и работать. А так, материалы со снабженцев хоть и с боем (не вылажу сам от них), но поставляют. На следующую неделю заявки приняли. Вопрос тут такой один: кафе привозят обеды, а едят в них буквально единицы. Перешли, как до вас, на сухомятку.

– Почему?

– Денег нет у людей. Берут с собой кто что из дома, как сто лет назад, а кафе постоят и уезжают. Продукты жалко. Сами же списываете их ежедневно.

– Да, действительно. Подумаем над этим.

Планёрка шла своим чередом. Руководители докладывали, задавали вопросы. На что-то получали ответы, на какие-то вопросы – нет. Строева угнетало положение, когда позарез надо решить вопрос, а он не мог. И не оттого, что не знал, как его решить, а оттого, что во многом был просто бессилен в сложившейся в стране ситуации. В завершение планёрки он ещё раз напомнил руководителям о необходимости включиться в процесс подготовки приватизации.

– Михаил Пахомович, все руководители работают с вами?

– Все, даже Шелепин после вашей проработки сегодня документы забрал. У него самые хлопотные работники, дотошные. Сами ко мне бегут. Беседую со всеми. Специалисты аппарата ни в чём мне не отказывают, помогают. В общем, я доволен активностью. Народ правильно нас понимает. Одно меня смущает – воровать стали больше. К чему бы это?

Строев встал:

– Будем заканчивать планёрку. Через десять минут заместителей прошу вернуться, есть вопросы, которые надо обсудить на нашем уровне. До свидания.

После перерыва заместители вновь собрались в зале заседаний. Строев обратился к присутствующим:

– Что делать будем? Руководители подразделений правы. Они у нас многое могут. Мы, к сожалению, за текучкой упускаем главные направления.

Заместители сидели потупив глаза.

– Николай Дмитриевич, вы что скажете? Вы у нас главный строитель. Что предложите?

– Знаете, не знаю. Раньше проще было и понятно: вот тебе заказчик, земля, деньги – строй. Как теперь? Ладно, те дома, что сейчас строим, – введём в эксплуатацию, но они ничьи. Ни городу, ни области, ни нефтяникам – никому не нужны. Два сданных в прошлом квартале стоят третий месяц, но город их на баланс не берёт. Охраняем пока. До каких пор? А с землёй что делать? Все бывшие заказчики поразбежались, землю побросали. У нас даже планы детальной планировки разработаны на эти земли, но земля не наша, строить не можем. Да и для кого строить? Заказчиков ни старых, ни новых нет. Вот, собственно, два вопроса: кому на баланс дома передавать, как заиметь землю?

– Добавьте третий: что делать с готовыми квартирами?

– Ну да, само собой.

– Начнём разгибать пальцы с первого вопроса. – Он поднял трубку секретаря. – Позовите юриста в зал совещаний.

Юрист Светлана Ивановна не заставила себя ждать.

– Здравствуйте. Присаживайтесь к нам поближе. Задачка у нас такая: кому сейчас, кроме города, можно на баланс передавать наши жилые дома?

– Можно никому не передавать. У нас есть свой ЖКК, пусть и эксплуатирует.

– Это нам понятно, а другого варианта нет?

– Как нет, есть. Недавно закон вышел о создании кондоминиумов, специально по эксплуатации жилья.

– Так-так, это уже поинтересней. Не могли бы вы этот закон дать мне и Михаилу Пахомовичу? Мы тут с ним и Юрием Николаевичем поморокуем.

– Хорошо, размножу и занесу.

– Что там у нас дальше? Земля. Михаил Пахомович, а что, если нам взять да отобрать земли у наших старых заказчиков? Вы человек опытный, скажите: можно это провернуть?

– Раньше бы это точно не прошло. Сейчас всё может быть: кто понаглей, тот теперь впереди. У вас какие взаимоотношения с председателем городского совета Райковым?

– Хорошие, думаю. Я, как и он, депутат городского совета.

– К нему и надо идти. Я письмо вам подготовлю, к Викулову зайду, пусть он его подпишет, а вы пойдёте с ним, попросите. Хорошо попросите, Райков решит в нашу пользу. Всё равно земли без дела простаивают.

А мы пообещаем городу небольшие отчисления квартир. У них самих проблем немало по этому поводу: пенсионеры, льготники, учителя, врачи.

– Андрей Егорович, Валентин Михайлович, для солидности пойдёте со мной. Куда квартиры девать? Времена настали, и, действительно, куда? Продавать-то, надеюсь, можем? Как вы думаете, Михаил Пахомович?

– Давайте юриста спросим.

Снова зашла юрист.

– Светлана Ивановна, скажите нам, мы можем продавать квартиры в новых построенных нами за наши деньги домах?

– Конечно, можем, но это необходимо оформлять документально и правильно, начиная от земли и завершая регистрацией на право собственности этих самых квартир. Поставить себе на баланс, и только тогда, когда они станут готовой продукцией, продавать. Можно будет их менять на необходимое нам, в соответствии со стоимостью квартир.

– Прекрасно. Спасибо вам. Как всё меняется? В общем, так, мужики: Андрей Егорович, под вами создаём отдел по продаже квартир. Выберите себе кого из коллектива и делайте, как юрист сказала. Вот вам, Виктор Павлович, – он обратился к заместителю по снабжению, – и цемент, и металл, и прочее другое. Не задавайте мне вопросов. С Андрея Егоровича денежки на заработную плату спрошу. Ну вот, Николай Дмитриевич, ваши вопросы, оказывается, можно решить, теоретически. Засучайте рукава, и вперёд…

Очиров ловил момент, когда ему дадут возможность высказаться.

– Геннадий Евгеньевич, мне тоже деньги нужны. У кого мог, брал материалы вперёд, без оплаты теперь не дают. Даже хотя директор Сухоложского цементного завода Рябцев ваш друг, не даёт без предоплаты. Скоро завод остановим.

– Вы давно с ним встречались, как он там, немцы ещё не отобрали у него завод?

– Переговоры ведут. По работе также неплатежи.

– Предложите квартиры. Продаст, деньги получит.

– Несерьёзно это. Со щебнем согласен, с металлом тоже можно, мелочи всякие, солярку на квартиры можно, но не цемент. Позвоните ему, поговорите.

Строев вызвал секретаря.

– Зинаида Ренатовна, добудьте мне прямо сейчас Захарова.

– Энергетика?

– Да, Владимира Николаевича, он у нас по совместительству ещё и председатель Общества рыбаков и охотников.

– Вам живьём его или по телефону?

– В любом виде.

Дверь зала заседаний была открыта.

– Стоп, вот он – мимо пробежал. Поймайте его.

Захаров зашёл, вопросительно смотрел на присутствующих.

– Подойдите поближе, присаживайтесь. Скажите, лосей много в тайге?

Захаров не ожидал подобного вопроса, неуверенно ответил:

– Есть, – и уточнил, – в прошлое воскресенье наши добыли двух. А что? Всё как надо, по лицензии.

– По лицензии, значит? Это хорошо. Есть ещё лицензия?

– У меня нет, но если надо – будет. Сколько?

– Сейчас скажем, – он поднял трубку. – Зинаида Ренатовна, соедините меня с Рябцевым… Да, с ним, с Сухим Логом.

Не прошло минуты, Сухой Лог был на связи.

– Александр Георгиевич, добрый вечер. Как поживаете?

Громкая связь была включена.

– Здравствуй, Геннадий Евгеньевич. Живём помаленьку. Козлов всех в тайге перебил. А так ничего. Цемент идёт. Надо, поди, так бы не позвонил?

– Надо, это точно.

– Задолжали вы мне. Сколько надо?

– В неделю вагонов тридцать надо.

– Платить чем будете? Так и чувствую – квартиры свои хочешь подсунуть. Не пройдёт. Многие предлагают, что мне с ними делать? Сами и продавайте.

– Потерпите месяц-два. Помогайте по старой дружбе. Кстати, у нас в тайге лосей развелось больше, чем зайцев.

– Да вы что? Вот это интересней.

– Приезжайте. Поохотитесь, отдохнёте. Поговорим о порядке и сроках оплаты. Детали с Очировым обговорите. Я, сами знаете, больше рыбак. Договорились?

– Договорились. Сегодня отправлю «вертушку» в ваш адрес. Лось за вами.

Телефон отключился. Строев снова вызвал секретаря.

– Пригласите заведующую столовой. – Положил трубку, обратился к Очирову. – Виктор Павлович, не подведите. Владимир Николаевич, организуйте «царскую» охоту так, чтобы не поперёк – повдоль реки цемент тёк.

Захаров уточнил:

– Когда надо?

– Очиров скажет. Идите пока.

Зашла заведующая столовой, поздоровалась, присела на крайний стул.

– Проходите поближе, Ольга Ивановна, советоваться будем. Говорят, рабочие перестали обедать здесь, на базе и в передвижных кафе. В чём дело? Вопросы по качеству питания давно прошли.

– Вопрос только в деньгах. У людей денег нет на питание. Не записывать же их в книгу – вон сколько народа, всех не запишешь.

– Понятно. Что же делать? Андрей Егорович, когда заработную плату в полном объёме выдавать будем?

– Не знаю, не от меня это зависит.

– Сейчас от вас. Продавайте квартиры, они есть. Оформляйте, как сказала юрист, и продавайте.

– Когда это будет?

– Чем скорее начнёте, тем скорее и будет. А пока расшевелитесь, давайте талоны на питание введём. Будем выдавать заработную плату: часть талонами на питание, остальное деньгами.

– Что угодно, только не талоны, – заведующая энергично запротестовала. – Был у меня печальный опыт по прошлой работе: половина подделанных талонов будет. Прогорим.

– Сделаем номерные, каждый талон со своим номером. Те же деньги. Будем выдавать через бухгалтерию по номерам (типографским) и под роспись. Чей окажется при проверке поддельным, того поймаем. Думаю, любителей подделывать сразу поубавится.

Пригласили главного бухгалтера, изложили версию работы с талонами.

– Нина Ефимовна, ваше мнение?

– Думаю, нормально будет, если дополнительного человека выделите. Дело хлопотное.

– Считайте – дали. Что ещё?

– Где и кто эти самые талоны нам отпечатает? Не каждой типографии дано такое право – иметь цифраторы. Это может быть только в каком-нибудь казначействе. Кто нас туда пустит? Да и кому доверить? Напечатают в двух экземплярах, сдадут один, на зеркальных талонах разорят нас подчистую.

– Всё у вас?

– Всё. Я – за.

– Поступим таким образом: я сам найду такую типографию через знакомых, сам закажу, сам поеду. При мне напечатают, заберу и сам вам сдам, как ценные бумаги. Так удовлетворит вас?

– Ну что вы, Геннадий Евгеньевич, я не хотела, чтобы вы сами делали.

– Тогда я договорюсь – вы поедете, правда ещё сам не знаю куда. Кому ещё: или вы, или я.

– Тогда уж лучше вы, я боюсь.

– Договорились. Дамы свободны. Валентин Михайлович, ваш вопрос остался.

– Какой это?

– Склад готовой продукции. Васильев прав. Каждый день вижу из окна своего кабинета: склад забит готовой продукцией. Ходил, смотрел: половина, а то и больше, – брак. В то же время наши первопроходчики, два кооператора – Ёлкин и Кадулин, из приёмной не выходят, просят панели. Как я понимаю, они строят для населения гаражи, много гаражей, судя по их потребностям. Значит, панели им нужны.

– Нужны, а денег-то у них нет.

– У нас тоже их нет, зато склад забит неликвидами. Я приглашу, вы пригласите их к себе, подготовьте договор на оплату с отсрочкой. Построят гаражи, это у них быстро получается, получат деньги и отдадут нам. Не чужие они, не жулики. Хорошие панели отсортируйте, отставьте отдельно, то, что нам в дело не пойдёт – отдайте им. Оформите это должным образом, для исключения недоразумений. Сами контролируйте процесс. За месяц-два склад приведём в порядок, освободим.

– Понял.

– И ещё, Валентин Михайлович, подумайте: где и как сваи делать?

– Это ещё зачем?

– С землёй на днях мы решим, я не сомневаюсь. Скоро сваи нужны будут. Заводы, как мы знаем, стоят. А если бы и работали, то деньги за них платить придётся. Сами будем делать, не такая большая сложность. У рабочего посёлка справа от дороги кучи мусора и старые металлоформы, не одна сотня тонн. Очистите территорию, сделаем на этом месте полигон, сначала открытый с пропарочными камерами, деньги будут – закроем.

– Сложно это и долго. Может, в цехе сухих смесей, за компрессорной? Он почти готов.

– Нет, там как был запланирован цех сухих смесей, так и будем его заканчивать. Сами понимаете его необходимость и выгодность. Не только для себя: излишки продавать будем. Будем строить полигон. Чего у нас нет? Люди есть, материалы, механизмы, проектировщики, всё есть. Готовьтесь. К осени во что бы то ни стало сваи должны быть.

– Понятно, – голос заместителя по производству не выражал полного понимания поставленной цели.

– Не переживайте. Всё, о чём мы сегодня с вами договорились – доложу Викулову. Не сомневайтесь – он согласится. Михаил Пахомович, как вы считаете?

– Я-то против, но после вашего разворота с добычей песка не знаю, что и сказать. Может, вы и правы. Помню, было время, когда я вас за обиженных вами субподрядчиков критиковал. Теперь вижу – вы правы оказались. Дали вам власть – действуйте. Когда занесёт не туда, безусловно, поправим. Пока ничего, пойдёт.

– Вот и договорились. Воруют, говорите? Денег нет, пожалуй, оттого и воруют. Начнём платить заработную плату своевременно, воровство само прекратится.

– Вот тут вы абсолютно не правы, – Алексеев загадочно улыбался. – Я не о гвоздях и обоях говорю. Посмотрите повнимательнее вокруг себя, поглубже. Воруют не те, на кого вы подумали. Пока я молчу, наблюдаю. Воруют окружающие вас. Исключить им такую возможность можете только вы лично. Я, к сожалению, этого не могу сделать.

– Хотя я ничего и не понял, но понял. Вернёмся как-нибудь позже к этому разговору. Заканчиваем. До свидания.

В кабинете на столе опять пачки бумаг. Куда бы деться от них? Стоит один день не разгрести – стола не видно из-за них. Он вспомнил, как однажды, будучи совсем молодым, во время работы в «Главтюменьнефтегазстрое», в управлении строительной индустрии, в субботний день пришёл на работу и застал своего начальника Зиновьева Льва Андреевича за странным делом.

Тот брал со своего стола письма, бумаги, смотрел на них секунду-две, рвал напополам и бросал в урну. Какие-то откладывал – таких было мало.

– Лев Андреевич, что вы делаете? Документы ведь, важные, наверное?

– Отрубаю «хвосты»…

– ?

– Это когда документ пролежал на столе месяц, но его никто не попросил, никому он не оказался нужен. Тогда это «хвост», и его рубим вот таким вот образом: рвём, бросаем. И всё. И не было случая, когда бы кто-то спохватился и искал «отрубленное».

– Но всё же?..

Строев знал такой вариант подхода к бумагам, но не допускал его в своей практике. Стол у него был всегда чист, но от другого. Он умел работать с бумагами, письмами, деловыми документами. Это целая наука.

Покончив с «наукой» в очередной раз, зашёл в диспетчерскую.

– Добрый вечер, где у нас Шишкин, второй день его не видно?

– Где? Понятное дело, опять запил. Связался с этим Васильевым, тому хоть ведро – и ничего, только морда красная. Шишкину как попадёт, дней десять не увидим. Жена звонила, сама его потеряла. Сидит, поди, в своём кабинете на заводе, закрылся да пьёт. Вытаскивать его надо из-под этого борова, совсем сопьётся. Вы бы куда-нибудь перевели его. Всё на наших глазах происходит: пока с Васильевым не выпьет – золотой человек.

– Я и сам это заметил. Придумаю чего-нибудь. Пойду я, до свидания.

* * *

Утром, после диспетчерской и завода, он позвонил в приёмную председателя Городского совета.

– Здравствуйте, Строев… Да, ДСК. Хотел попасть на приём к Геннадию Ивановичу, если можно, то сегодня после обеда… Позвоните? Буду ждать.

Зашёл Алексеев, показал готовое письмо.

– Посмотрите, так, пожалуй, пойдёт.

– Почитаю… – Он сосредоточился. Письмо было небольшим. – Так, согласен. Добавьте ещё землю нефтяников и городу не десять, а пять процентов.

– Но это наглость с нашей стороны.

– А вы поставьте, поторгуемся, может, на наше предложение и согласятся. Я уже договорился, после обеда Райков примет нас. Печатайте, берите мою машину. Передавайте привет и мои пожелания скорейшего выздоровления Юрию Николаевичу. Расскажите о наших вчерашних решениях. Интересна его оценка. К обеду жду.

– Смотрите, лучше бы по-моему. – Он вышел.

Строев позвонил секретарю:

– Скажите Гильтману и Целицо, чтобы после обеда были на месте, в Городской совет поедем.

К трём часам дня их пригласили. В приёмной ждали недолго. Вошли в кабинет: Строев впереди, заместители чуть сзади, по бокам.

Райков сидел за столом и был странно бледным, неуверенно встал, вышел из-за стола, протянул руку, поздоровался со Строевым:

– Геннадий Евгеньевич, ко мне могли бы и один прийти.

Строев, не понимая поведения Райкова, представил своих людей: заместитель по финансам Гильтман Андрей Егорович, заместитель по производству Целицо Валентин Михайлович.

Председатель порозовел, разулыбался:

– Ну вы даёте. Я подумал, грешным делом, что это ваши телохранители. Впечатляет. Сколько у вас?

– Метр шестьдесят, с бородой.

– Ну вот, а у вас, ребята? Под два метра? Представляете меня, когда я увидел такую картину? Присаживайтесь, с чем пришли?

Строев достал из папки письмо:

– Мы тут коротко изложили.

Председатель внимательно читал.

– Понял, что от меня надо?

– Поручите своим помощникам подготовить договоры… и всё.

– Не вопрос, ручка есть?

– Это всегда имеется.

Райков отписал письмо двум своим заместителям: «Согласовано, готовьте договора».

– Всё? Письмо у вас или нам отдадите?

– Э, нет, так просто не бывает. Мы тут, у себя, подумаем, чего с вас ещё можно содрать. Пригласим. А может, и так сойдёт? Вы сколько квартир в год сдаёте?

– Когда тысячу, когда больше.

– Это что получается?

– Пятьдесят квартир в год.

– Маловато, но, думаю, по теперешним временам пойдёт. В следующий раз придёте землю просить, так дёшево не отдам. Передавайте коллективу мою признательность. Крепитесь. Вот теперь всё. Вас пригласят.

Они попрощались. Райков всем пожал руки. Вышли. Дошли до машины, где можно было говорить.

– Ну как, господа «телохранители», поход удался?

– Слушайте, по-моему, мы его здорово напугали, он до сих пор не отошёл.

– Пусть знает наших. Поручу Казанцеву, чтобы контролировал процесс. Валентин Михайлович, действуйте, видите, скоро сваи понадобятся. Действуйте, как говорили. А вы, Андрей Егорович, займитесь продажами. Главное: не остановить конвейер, не потерять людей.

По приезду в контору он попросил секретаря на завтра пригласить к нему на десять Ёлкина и на десять пятнадцать Кадулина.

– Михаил Пахомович у себя?

– Да.

– Зайду к нему.

Алексеев сидел за столом, писал. Почерк у него был крупным, каждая буква словно топором обтёсана.

– Мы победили, Михаил Пахомович.

– Это что значит?

– Райков без уговоров нам всё подписал. Земля есть, заживём теперь, платить не надо – считай, задаром. Думаю, Николай Дмитриевич быстро с договором управится. Если надо ему помочь – помогите, пожалуйста. Ставка очень большая.

– Не беспокойтесь, у него там везде свои люди. Будут договоры – посмотрю. Службу заказчика придётся усилить: объёмы вырастут.

– Усилим, Михаил Пахомович, это дело нехитрое. Совсем забыл, по кондоминиумам юрист дала вам документы?

– Да, вот они. Почитал. Ничего нового, кроме самого названия, там нет. Учредим, дадим самостоятельный счёт. Поставим несколько человек, передадим на баланс дома. Будут обслуживать. Город нам в таком случае совершенно не нужен. Я уже распорядился готовить учредительные документы. Вы с Викуловым подберите человека на должность руководителя кондоминиума. Так и назовём: «Кондоминиум-1». Первые в Тюмени будем. Согласны?

– Согласен, действуем.

Он зашёл в приёмную, на завтра на десять тридцать пригласил главного инженера ЖКК.

– Забыл, как её зовут?

– Пономарёва Татьяна Евгеньевна.

– Вот-вот, пусть подъедет, поговорю с ней. – Зашёл в кабинет.

Следом зашёл Алексеев:

– Не договорил я, вы убежали. Юрий Николаевич поддерживает вас во вчерашних вопросах, тем более они уже начинают решаться в нашу пользу. Насчёт панелей опасается: как бы заодно с браком хорошие панели не вывезли. Смотреть за ними надо.

– Примем меры, я уже думал об этом. Как там оргкомитет по Главку, работает? Информируют вас?

– Притихли, ждут вашей вздрючки.

– Ждут – получат. Отдыхайте, Михаил Пахомович, я ещё поработаю. Ох уж эти бумаги…

* * *

Ровно в десять часов вошёл Ёлкин. Поздоровался.

– Проходите, Сергей Михайлович, присаживайтесь. Слыхали, пожалуй, о нашем решении по складу готовой продукции?

– Говорил Васильев. Рад, аж по швам трещит. Нам-то много не надо. Вот Кадулин нахватал объёмов, ему нужней.

– Так вы согласны?

– Не откажусь. Не знаю, когда деньги отдам. Гаражи покупают у нас, но цены низкие. С землёй проблемы.

– Не пойму я вас: надо или не надо?

– Надо, только вот со своим партнёром разберусь, с Шабалиным, тогда брать буду.

– И когда это будет: месяц, два, год? Нам некогда ждать.

– Недели хватит.

– Тогда за эту неделю мы на складе всё отбракуем, подготовим договор. Зайдите к юристам, через неделю начнём отгрузку. Своими панелевозами будете брать или помочь нашими?

– И вашими, и сами возить будем. Краны для разгрузки есть, кассеты тоже. Посмотрю ещё, что подготовить.

– Договорились.

Ёлкин вышел. В приёмной была главный инженер ЖКК.

– Где Кадулин?

– Предупреждала. Обещал быть. Знаете его, он всегда опаздывает.

– Заходите, Татьяна Евгеньевна. Кадулин пусть с Целицо дело имеет. Мне некогда его ждать.

Строев резко закрыл дверь.

– Предложение у меня есть для вас по вашей дальнейшей работе. Знаете, что такое кондоминиум?

– Слыхала.

– Собственно, то же, что и ЖКК, только название другое. Предлагаю вам должность председателя «Кондоминиума-1». Примете у нас на баланс новые дома, будете их обслуживать. Свой расчётный счёт откроете. Дело для вас не новое.

– Подумать бы?

– Думайте. У вас неделя. Зайдите к Алексееву, скажите о моём вам предложении, включитесь в подготовку бумаг. Через неделю-две начинайте работу. Посчитайте оборотные средства на первое время – дадим.

– Я не работала начальником – может, у меня не получится.

– Подберёте стоящих помощников – получится. Если кого надо будет из старого ЖКК – отдадим. Всё равно будем его расформировывать. Отпала в нём необходимость.

– Ну коли так, я согласна.

– Договорились?

– Ну да.

– Включайтесь в подготовку документов.

Чуть не сбив выходившую женщину, запыхавшись, в кабинет влетел Кадулин:

– Что у вас за секретарь? Подумаешь, опоздал на пятнадцать минут. Так что? За одежду ещё хватается.

– Если бы вы, Михаил Фролович, были по-прежнему моим подчинённым, я бы вас наказал. А так – идите извинитесь перед секретарём. У меня нет лишнего времени ждать вас. Целицо в курсе, с ним и говорите. До свидания.

– Ну извините меня. Ну, Геннадий Евгеньевич.

– Я вам сказал всё. Я занят. – Он взял трубку, отключился от посетителя. Тот постоял и вышел. – Валентин Михайлович, зайдёт Кадулин, поговорите с ним. Я его выгнал от себя, он опоздал, обругал секретаря, подрался. Покажите ему его место.

– Понял.

Из вчерашних вопросов остались талоны. Строев позвонил главному редактору газеты «Тюменская правда»:

– Виктор Семёнович, здравствуйте, ДСК, Строев… Нет, статей не надо. Нет, не с жалобами. Подскажите, пожалуйста, где можно отпечатать номерные талоны на питание для работающих и питающихся в наших столовых? У вас таких не делают?

– Нет. Нет у нас цифратора. Помню, где-то под Новосибирском есть закрытая типография. На Москву лотерейные билеты печатают. Посмотрю телефон, сами найдёте.

– Хорошо.

– Вот, нашёл, записывайте.

Строев записал.

– Зинаида Ренатовна, по межгороду закажите, я сам переговорю.

Прошло полчаса. Зашла секретарь:

– Юрченко звонит. Соединять?

– Скажите, что ждём межгород, сами перезвоним. Зазвонил телефон, Строев поднял трубку:

– Да, заказывали… Типография? Здравствуйте, с кем я говорю? Понял, директор далеко? Как вообще нет? Ну хорошо, бухгалтер так бухгалтер. Скажите, отпечатать нам миллион номерных талонов на питание сможете? Образец привезём. Сколько это будет стоить? Всего-то? А, наличными, понятно. Да, сможем. Буду через два дня с деньгами, готовьте станок. Бумага есть? Хорошо. У меня лишнего времени не будет. Сколько говорите, займёт? Половину дня? Нормально. Ждите, до свидания.

Секретарь соединила с Юрченко.

– Слушаю, Пётр Прохорович, извините, ждал телефон по межгороду. Рабочих кормить надо, а денег нет. Талоны договаривался напечатать.

– Здравствуй, Геннадий. Знаешь, Фадин Николай Михайлович, помнишь, бывший начальник Главка, на пенсию провожали – заявление прислал на выборы.

– Ну и?

– Ну и что делать с ним?

– Не знаю, по-моему, нормально. Машина заработала на нас. Смотрите: Петренко, кстати, он написал заявление, вы ему предложили?

– Написал.

– Итак: Петренко, Фадин, Кравченко…

– Какой Кравченко? Это наш бывший?

– Конечно. Ой, проговорился. Пётр Прохорович, можно вас попросить никому о нём не говорить, пока он сам вам заявление не принесёт?

– А чего тут такого особенного?