Текст книги "Пропавших без вести – не награждать!"

Глава 10

Кабинет, который предоставили Лоскутову для ночной работы, располагался на третьем этаже в здании штаба Северного флота. От услуг машинистки Николай Егорович отказался, так как вполне обоснованно полагал, что женщина в ночной работе не помощник. Днем – другое дело. А ночью, ночью, в крохотном кабинете – в этом замкнутом пространстве – любая секретарша-замухрышка вмиг превратится в сказочную принцессу, и тогда уже будет не до текста.

Рядом с печатной машинкой Лоскутов выложил пачку папирос, спички, атлас мира, линейку, сорок второй том Большой Советской энциклопедии за 1939 год, разведывательные сводки и справки. Документы с грифом «секретно» Николай Егорович прикрыл сверху кожаной папкой. Заведенный в штабах режим секретности требовал, чтобы никто даже случайно не мог увидеть документы, с которыми работает офицер-разведчик.

Согрев на спиртовке чай, Лоскутов приступил к работе.

За образец плана наземной операции Николай Егорович взял самый значительный документ, в работе над которым ему довелось принимать участие, – «Обзорная справка о состоянии борьбы с бандитизмом в Могилевской области в 1937–1938 годах». Документ Могилевское управление НКВД готовило в Москву, так что меморандум для подражания был выбран подходящий.

С первым ударом по клавишам машинки Лоскутов погрузился в странствия по Норвегии.

«I. Географическое положение объекта. Населенный пункт Намсус, севернее которого предположительно располагается объект “Посох”, расположен на берегу Норвежского моря в центральной части Норвегии, провинция Нур-Треннелаг. Население поселка около 3000 человек без учета гарнизона немецких оккупационных войск. Промышленности нет. Самодеятельное население занимается рыболовством и овцеводством. От поселка до границы со Швецией напрямую, по западному склону Скандинавских гор, 75–80 километров. Около поселка в море впадает река, на которой выше по течению расположены две гидроэлектростанции (название реки Лоскутов не смог отыскать ни в атласе, ни в энциклопедии, так что оставил ее безымянной). Побережье в районе Намсуса, а следовательно, и объекта “Посох” представляет собой лабиринт фьордов, островов и островков. Берег в основном пологий, но местами скалы подходят непосредственно к урезу воды.

II. Климат. На климатических условиях Намсуса сказывается проходящее вдоль побережья Северо-Атлантическое течение. Лето в данном районе прохладное, дождливое. Температура воздуха в июне-июле + 10–16 °C. Температура воды в море + 10–12 °C. Преобладают ветра с моря на побережье. Влажность воздуха повышенная. Туманы.

III. Природа. Узкая полоска побережья каменистая, без высокой растительности. В горах и на склонах гор преобладают хвойно-лиственные густые леса. Животный мир представлен медведями, волками, лисами, зайцами, оленями и другими животными, характерными для данных климатических условий. Прибрежные воды богаты рыбой. В случае необходимости небольшое разведывательное подразделение сможет прокормиться охотой, рыбалкой и сбором съедобных растений.

IV. Войска противника. Основные силы немецких ВВС и ВМС базируются в Тронхейме и Тромсё. В районе Намсуса оккупационных войск, за исключением небольших подразделений, несущих гарнизонную и патрульную службу, нет. В самом Намсусе базируется эскадрилья из 12 истребителей “FW-190”, 2 самолетов-разведчиков “FW-189” и частей аэродромного обеспечения. Данный аэродром прикрывает объект “Посох” с воздуха. С моря объект охраняется 2–3 малыми противолодочными кораблями и катером-тральщиком. На противолодочные корабли возложено патрулирование побережья.

Непосредственно объект “Посох” охраняется отдельным батальоном войск СС в составе: штаб, штабная рота, три гренадерские роты, роты тяжелого вооружения и снабжения. Общая численность батальона – около 900 человек. Для действия в горно-лесистой местности батальон усилен ротой горных егерей, осуществляющих патрульные и противодиверсионные функции.

V. Силы Сопротивления. Спецификой норвежских сил Сопротивления является отсутствие постоянно действующих партизанских формирований. Военная организация сил Сопротивления – “Милорг” – считает своей главной задачей не ведение боевых действий с оккупантами, а подготовку инфраструктуры для высаживающихся в Норвегии английских и канадских разведывательно-диверсионных групп. В политическом плане руководство “Милорга” ориентировано на выполнение указаний норвежского правительства в изгнании, то есть фактически “Милорг” полностью подконтролен руководству английских вооруженных сил. Зимой 1942–1943 годов гестапо удалось арестовать большинство руководителей “Милорга”. В настоящее время организация как боевая единица фактически бездействует.

Партизан, ориентированных на Советский Союз, в Центральной Норвегии нет».

Закончив вводную часть плана, Лоскутов вскипятил чай, покурил и далее, руководствуясь опытом, накопленным в партизанском отряде, начал излагать свои собственные предложения.

«Способы доставки разведывательной группы (РГ) к объекту “Посох”.

А. Сухопутный – непригоден ни в каком варианте из-за расстояния до объекта.

Б. Воздушный – непригоден. Десантирование с воздуха, парашютным способом, невозможно ввиду лесисто-гористой местности, на которой расположен объект. Если для доставки по воздуху воспользоваться гидросамолетом, то он во фьорде не сможет близко подойти к берегу, и высадку придется осуществлять с помощью резиновых надувных лодок. Резиновая лодка тихоходна и имеет небольшую полезную нагрузку. Десантирование РГ с гидросамолета на берег с помощью лодки может затянуться на несколько часов, и группа будет обнаружена противником».

«Да и не долетит ни один гидросамолет до цели, немцы собьют», – хотел вставить Лоскутов, но передумал.

«В. Высадка с моря представляется единственно возможным способом доставки РГ.

Боевые корабли и подводные лодки для высадки РГ малопригодны: подводная лодка имеет очень ограниченный внутренний объем и как транспортное средство не годится. Десантников и их груз в подлодке просто негде будет разместить. Боевой корабль на пути следования к объекту “Посох” наверняка будет обнаружен авиацией противника, и немцы сделают все, чтобы не подпустить его к берегу. Остается транспортный корабль небольшого водоизмещения, оборудованный шлюпками для мобильной переброски десанта на берег.

Предложения: разведывательную группу направить к объекту “Посох” на транспортном корабле. Сам корабль или гражданский сухогруз до широты Намсуса должен двигаться в составе конвоя в Англию и со стороны выглядеть как часть конвоя. В условной точке севернее Намсуса наш транспортный корабль должен оторваться от конвоя и в одиночку подойти к берегу на расстоянии не более 60–65 километров до объекта. Высадившаяся со шлюпок РГ пешим порядком совершит переход к объекту и на расстоянии 8—10 километров от него разобьет базовый лагерь. Транспортный корабль после высадки десанта на полном ходу должен выйти в открытое море и далее действовать по своему плану».

Какой «свой план» может быть у транспортника, Николай Егорович не представлял: вряд ли одинокому сухогрузу в целостности удастся догнать конвой. Добраться назад, до Мурманска, в одиночку также нереально. Если бы Лоскутов был капитаном транспортника, то он бы погнал его напрямую от побережья Норвегии в океан, а там, уйдя на недосягаемое для немцев расстояние, повернул бы или к Исландии, или к шотландскому побережью. Как-то так. Но о транспортнике пусть у моряков голова болит. Дело Лоскутова – доставка разведгруппы.

Наутро Николай Егорович представил черновик плана Колесникову. Полковник поворчал для виду: мол, слишком поверхностно все изложено, но план оставил себе и отпустил Лоскутова спать. Вызвав машинистку, Колесников стал диктовать ей новый вариант плана. От исходного он практически ничем не отличался, но стиль изложения был военно-штабной, а не расхлябанный гражданский.

Генерал Морозов бегло просмотрел план, вычеркнул из перечня зверей лису и поставил в углу утверждающую закорючку.

– Плану присвоить гриф «совершенно секретно». Текст зашифровать и передать в Москву. На восемнадцать ноль-ноль подготовьте совещание офицеров штаба. Вопросы к совещанию: состав разведгруппы, необходимое снаряжение и вооружение. Записали? Кстати, полковник, у вас похвальные знания по географии Норвегии.

– Готовился, товарищ генерал. Изучал соответствующую литературу. Разрешите идти?

* * *

На вторые сутки пути пассажиры поезда «Москва – Мурманск» обвыклись в вагонах, перезнакомились между собой. В офицерском купе, где ехал Якушев, с утра играли в карты. Игорь от участия в игре отказался, лежал на верхней полке, дремал. Мысли его скакали от дома к событиям последних дней и обратно.

Всю жизнь Игорь Якушев плыл по течению, всю жизнь ему кто-то указывал, куда двигаться и что делать дальше. Вначале это были родители, потом к ним присоединились учителя в школе и комсомольцы-старшеклассники. По их настоянию Игорь хорошо учился, занимался спортом, не якшался со шпаной и помогал отстающим делать уроки. Достиг бы он и успехов в общественной деятельности, но природная робость мешала ему быть публичной фигурой, трибуном. По окончании школы на семейном совете, где единственное и решающее слово принадлежало отцу, было принято решение поступать в Московский институт имени Баумана, на факультет проектирования и производства электронной аппаратуры.

– Будущее за электроникой! – решил отец.

«Хорошо хоть от дома недалеко», – подумал сын, но высказывать своего мнения не стал.

По окончании института Игорь поступил в аспирантуру и стал углубленно заниматься проблемами электромагнитной индукции. За год до войны он женился. Жену ему тоже выбрали родители: «Хорошая девушка, из приличной семьи, не вертихвостка какая-нибудь. Москвичка. И имя красивое – Капитолина!»

В первую брачную ночь супруги Якушевы боялись прикоснуться друг к другу.

– У тебя когда-нибудь было это? – прошептала Капитолина. – Давай попробуем. Как-то же у других получается.

Попробовали. Получилось. Обоим понравилось. Причем супруге это так понравилось, что вскоре о ней поползли нехорошие слухи. На проводах мужа на фронт Капитолина не выплакала ни слезинки.

Фронт! От призыва у Якушева была бронь, но к концу 1942 года в армию стали брать и ученых, и аспирантов. Людей на фронте катастрофически не хватало. Игорю повезло, он попал в армейскую мастерскую по ремонту радиоаппаратуры. Жизнь в ремонтной мастерской была спокойной и размеренной. Бои шли где-то далеко, разрывов бомб и снарядов Якушев не видел. В армии он даже ни разу не стрелял по мишени. Необходимости не было.

Через год службы от супруги пришло письмо с просьбой дать согласие на развод. Игорь, не раздумывая, согласился.

В апреле 1944 года Якушева внезапно, без всяких объяснений, вызвали в Москву, в наркомат обороны. В родной город Игорь не ехал, а летел, предвкушая радость встречи с родителями, с друзьями. Но ничего не сбылось. Прямо на вокзале его усадили в автомобиль и увезли на уединенную дачу, где двое хмурых субъектов целый день расспрашивали его об учебе в школе и институте, о службе в армии, о семье, о знакомых. На смену мрачным контрразведчикам пришел улыбчивый майор-связист. Тот без предисловия предложил рассказать все, что Якушев знал о Николе Тесле и его изобретениях.

– Ты сможешь на местности распознать антенны излучателя «Т»-диапазона? – спросил майор.

– Смогу, – не раздумывая, ответил Якушев.

Да и как бы он ответил иначе, если во время разговора то и дело упоминали профессора Прашкевича?

– Лейтенант, – голос майора перестал быть участливым, стал жестким, сухим, – с сегодняшнего числа для дальнейшего прохождения службы ты переводишься в разведуправление Генштаба. Для начала тебе предстоит командировка в зону действия 14-й армии.

– Это где такая? – спросил Якушев, ощущая, как от нехорошего предчувствия у него засосало под ложечкой.

– Далеко. Отсюда не видно.

Перед отправкой в Мурманск Игорь дал подписку о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну. За нарушение подписки в военное время была предусмотрена только одна мера наказания – расстрел.

До отъезда родителей Якушев так и не повидал.

За окнами поезда потянулся однообразный лесисто-озерный пейзаж. Стало заметно холоднее. Временами шел снег. Убаюканный размеренным стуком колес, Игорь задремал.

В том же поезде, в прокуренном солдатском вагоне, ехал в Мурманск бывший партизан Лукин.

* * *

На вечернем совещании первым выступил генерал Морозов.

– Товарищи офицеры, внесите в ваши планы коррективы: вместо специалиста-фотографа в разведывательной операции участие будет принимать военный инженер, который на месте определит, что собой представляет объект – муляж или действующий образец. Кто у нас ведет протокол?

– Я, товарищ генерал-майор, – из-за стола приподнялся лейтенант, владеющий навыками стенографии.

– Садитесь. Слово предоставляется полковнику Колесникову. Пожалуйста, полковник!

Колесников вышел к карте Скандинавского полуострова, коротко обрисовал морской способ доставки разведгруппы на побережье.

– Состав группы предлагается следующий: командир, военный инженер, радист, шифровальщик, медик и сапер, специалист по установке и снятию минно-взрывных устройств. Все указанные члены группы должны обладать «смежной» воинской специальностью и в случае необходимости дублировать друг друга. Все члены группы должны уметь оказывать первую медицинскую помощь и иметь навыки выживания в лесу.

Планируемая экипировка разведгруппы. Личное оружие: у каждого разведчика автомат ППШ, пять магазинов к нему, пистолет, 4 гранаты, десантный нож, стальная каска. Средства связи: радиостанция с запасным комплектом электробатарей. Приборы наблюдения: два бинокля. Продукты питания – сухой паек на трое суток. Предметы личной гигиены, теплые вещи и плащ-палатки. У каждого из разведчиков с собой будут индивидуальная аптечка и фляжка для воды. Всего вес оружия и амуниции должен составить около 30 килограммов на каждого человека.

Пока Колесников зачитывал доклад, присутствующие офицеры делали пометки в блокнотах для секретных записей. Лоскутов свой блокнот даже не открывал. Морозов заметил это.

– Товарищи офицеры, – обратился он к членам совещания, – среди нас есть человек, который совсем недавно руководил партизанским соединением в тылу врага. Давайте послушаем его мнение. Капитан Лоскутов, выходите к карте и выкладывайте, с чем вы не согласны.

– Только по делу и без всякой «партизанщины»! – вмешался в ход совещания Рогожин. – Мы обсуждаем разведывательную операцию, а не налет на дом деревенского старосты.

Лоскутов вышел к карте, одернул гимнастерку, достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок.

– Начну с вооружения. Вес автомата ППШ чуть больше 4 килограммов. Каждый снаряженный магазин к нему весит по 550 граммов. Пистолет ТТ с двумя магазинами – еще килограмм. 4 гранаты Ф-1 по 600 граммов. Каска стальная 600 граммов. Плюс нож. Итого, вес планируемого вооружения на каждого бойца составит более 10 килограммов, или треть от запланированного груза. К чему я это говорю: у каждого человека есть две особенности. Первая – его, так сказать, грузоподъемность, то есть вес, который он способен нести долгое время.

– Найдем физически крепких бойцов, – вставил Колесников. – 30 кг на человека – это не так уж много.

Не обращая внимания на реплику, Николай Егорович продолжил:

– Вторая особенность любого человека – это оправление естественных надобностей.

В зале заулыбались.

– Раз в сутки, кто чаще, а кто реже, любой человек присаживается на корточки. Пока он сидит в такой позе, он беззащитен. Оправлять естественные надобности, чтобы не быть застигнутым врагом врасплох, нужно в надежно охраняемом месте. Итак, у нас в группе шесть человек. Трое ушли на разведку объекта. У одного прихватило живот, и второй человек пошел его сопровождать. Кто остался охранять базовый лагерь? Один человек? А кто ночью нес дежурство?

– У вас, капитан Лоскутов, какая-то туалетная тематика, – возмутился адъютант Морозова. – Мы о боевом рейде рассуждаем, а не о поносе.

– Да и я про то же! – дерзко парировал Николай Егорович.

– Капитан, не забывайтесь! – адъютант, привыкший к штабной субординации, посчитал своим долгом поставить на место невесть откуда взявшегося выскочку. Но просчитался. У Лоскутова на груди, над двумя боевыми орденами, отливали золотом две нашивки за тяжелые ранения. Две нашивки за ранения – это тяжкий опыт, полученный под пулями врага. К обладателю нашивок, как минимум, стоило прислушаться.

– Продолжайте, капитан, – приказал Морозов.

– Для тех, кто ухмыляется над моей «туалетной» тематикой, я вот что хочу сказать: в разведывательном рейде мелочей нет! Рейд – это не прогулка по бульвару и даже не действия в составе подразделения на линии фронта. Рейд – это особый мир, где каждая оплошность карается смертью всей группы. Я, лично я, – Николай Егорович, постучал себя пальцем в грудь, – одним из первых побывал на месте разгрома партизанского отряда «Красный луч». Весь отряд эсэсовцы сонными вырезали только потому, что часовые уснули от усталости. Командир «Красного луча» гнал своих людей на задание без отдыха и передыха, и вот результат – наступил предел физической выносливости бойцов, и весь отряд уснул. Я знаю случаи, когда человек отлучался по нужде в кусты, его похищали, зверски пытали и узнавали все секреты. Я за год в партизанском отряде столько навидался, что не вам…

– Дальше, Лоскутов! – остудил распалившегося Николая Егоровича генерал.

– Минимум личного состава в группе – 12 человек. Я изучал наш опыт и опыт немецких диверсионных групп и со всей ответственностью могу заявить: 12 человек – это минимум. Но нам, в рейде вокруг фьорда, понадобится еще больше, – Лоскутов успокоился, но на адъютанта старался не смотреть. – Что значит «взаимозаменяемость»? Кто заменит инженера? А медика? А шифровальщика? Все эти специалисты будут в единственном числе. Каждый из них понесет свой груз: медик – лекарства, сапер – взрывчатку. Плюс личное оружие, плюс продукты – итого, планируемые 30 килограммов на человека. А кто в группе понесет палатки и шанцевый инструмент? Или в базовом лагере разведчики будут спать не в укрытиях, а на голой земле? А если дождь? А он наверняка будет и не один раз. Кто будет круглосуточно охранять базовый лагерь? Медик с шифровальщиком? А если случится боестолкновение, чем отбиваться от врага? Шестью автоматами? Поверьте моему опыту, без двух ручных пулеметов организованный отход группы обеспечить невозможно. Два пулемета – это четверо бойцов.

– Какую численность группы вы предлагаете?

– 12 человек – разведгруппа, плюс взвод морских пехотинцев для прикрытия и несения караульной службы.

– Да это же целый партизанский отряд! – возмутился адъютант.

– Рейд разведгруппы по удаленной вражеской территории и рейд партизанского отряда по тылам врага принципиальной разницы не имеют.

– В разведгруппу в обязательном порядке надо включить политработника в ранге заместителя командира группы, – неожиданно поддержал Лоскутова Рогожин. – Мы в таком ответственном задании ни в коем случае не должны пускать на самотек партийно-политическую работу.

– Итак, – подытожил Морозов, – отбросив словесную шелуху, которой нас досыта накормил капитан Лоскутов, стоит признать, что его предложение об увеличении личного состава разведгруппы заслуживает внимания. Действительно, в рейд пойдет инженер, замены которому нет. Я думаю, что инженер не должен нести продукты и шанцевый инструмент. Радист не должен нести запасные батареи. Медик не должен заступать в караул, а замполит группы готовить пищу. До завтрашнего утра план переработать и к девяти ноль-ноль представить мне на утверждение. Все свободны! Стенографист, ко мне!

– Из протокола совещания уберешь все рассуждения Лоскутова об отхожем месте. Изложи коротко: капитан Лоскутов предложил усилить состав группы. Свои коррективы в план внес полковник Рогожин. Совещание одобрило предложения товарищей Лоскутова и Рогожина. Все понял? Иди, переписывай.

На первом этаже Колесников остановил Николая Егоровича.

– Если бы ты, сукин сын, работал в моем управлении, я бы тебя в порошок стер! Ты почему, стервец, со мной не поделился своими выкладками? Еще раз допустишь такую выходку, я на тебя начальнику Генштаба докладную напишу. Понял?

– Проект личного состава группы мне писать? – улыбнулся Лоскутов.