Текст книги "1941: фатальная ошибка Генштаба"

Почему усугубили ошибку?

Итак, в ответ на сосредоточение вермахта у наших границ правительство СССР приняло решение о начале развертывания своих Вооруженных сил. Конкретные сроки и темпы устанавливали наркомат обороны и его Генштаб. Определив, что ранее 1 июля вермахт не успеет сосредоточить 180 требуемых для войны с Советским Союзом дивизий, командование РККА поверило, что имеет в своем распоряжении достаточно времени и вполне успеет привести Красную армию в полную боевую готовность. Поэтому наркомат обороны в мае-июне сосредоточивал войска низкими темпами, не торопясь, чтобы переброска не бросалась в глаза сторонним наблюдателям.

Такую уверенность усиливало непонимание особенностей начала современной войны с немцами (о чем мы еще поговорим). Но в дополнение к этому в самый ответственный момент специалисты Генштаба и разведки будто по заказу допустили еще одну серьезную ошибку, которая помогла руководству НКО еще больше утвердиться в своем заблуждении о позднем сроке начала войны.

С 15 по 31 мая немцы реально перебросили к нашим границам тринадцать соединений. Но Генштаб РККА оценил рост их численности за тот период всего на три дивизии (см. табл. 4)! Получалось, что немцы резко снизили скорость наращивания своей группировки. А с такими темпами им не только к 1 июля, но и к августу не успеть. Следовательно, советская сторона получила еще больший запас времени и у нее нет причин торопиться с развертыванием!

Начался месяц июнь. Но за все три его предвоенные недели ситуация с оценкой сил врага не улучшилась. С 6 по 18 июня немцы перебросили к нашим границам дополнительно 32 дивизии, включая 26 танковых и моторизованных. Это более чем три танковые армии. Но Генштаб с 1 июня до начала войны зафиксировал увеличение вермахта всего на 10 дивизий, пропустив прибытие этих полчищ более чем на две трети! Генштаб по-прежнему дезинформировал руководство страны и своего наркома. Если раньше у наших границ «обнаруживали» отсутствовавшие там соединения, то сейчас перестали замечать реальное прибытие до шестидесяти процентов вражеских дивизий! Перефразируя известное выражение – что это, ошибка или злой умысел?

В итоге получалось, что если к 20 июня у наших границ сосредоточилось около 130 дивизий, то по расчетам Генштаба немцам предстояло перебросить еще почти пятьдесят. Опять получается, что советским войскам незачем тропиться с развертыванием

Однако к тому времени со всех сторон стали поступать сведения, что немцы начнут войну в ближайшие дни. Вот тут появился серьезнейший вопрос, который военачальники не могли не задать руководству страны, когда оно ставило перед ними данные о нападении немцев 22 июня. Зачем Гитлеру развязывать войну много раньше срока, сосредоточив лишь две трети сил вторжения? Зачем практичным немцам начинать наступление, если для завершения его подготовки нужно еще дней 10–15?

Даже в первый день войны Тимошенко и Жуков были уверены, что немецкая армия еще далека от полной готовности. Директива №3, отданная Главнокомандующим Красной Армии Тимошенко вечером 22 июня, ставит задачу нанести контрудар по немцам:

«1. Противник, нанося главные удары из сувалковского выступа на Оолита и из район Замостье на фронт Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шайляй и Седлец, Волковыск в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.

На остальных участках границы с Германией и на всей границе с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей войск на 23–24.6 ставлю:

а) Концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Зап. и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;

б) Мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6 А окружить и уничтожить группировку противника, наступающего в направлении Владимир-Волынск, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин»⁸⁷.

Даже теоретически в контрударе могли участвовать войска только семи армий прикрытия, состоящих из 65–70 разбросанных на огромном фронте вдоль границы дивизий. Остальные силы округов не успевали к тому времени даже подойти к границе. Такая задача показывает, что даже вечером 22 июня Тимошенко и Жуков пребывали в уверенности, что немцы далеки от завершения сосредоточения, а те войска, что уже находились в Польше, еще не полностью сконцентрированы на границе. Иначе как 65–70 дивизий армий прикрытия, отмобилизовавшись за день, смогут разгромить почти в полтора раза большие силы немцев, да еще продвинувшись при этом на 100 километров за два дня? Когда месяцем раньше они планировали за время контрнаступления продвинуться в той же Польше на300 километров за 30 дней!

Глава III
Ввод в действие плана прикрытия

ЧП № 1

Скрытность при подготовке военных действий всегда имеет решающее значение. Но в силу угрозы войны на три фронта потеря ее для СССР во время приведения войск в боеготовность в мае-июне 1941-го могла иметь роковые последствия как ни для кого другого в истории.

И надо же такому случиться! Лишь только командование Красной армии приступило к стратегическому развертыванию, как сразу же обожглось именно на потере скрытности. Как уже говорилось, 26 апреля 1941 г. Генштаб дал распоряжение о подготовке ряда соединений к переброске на запад с Дальнего Востока и Забайкалья. На местах подготовка началась, но сами войска пока не двигались, оставаясь в местах постоянной дислокации.

Но неожиданно это сверхсекретное и особо важное мероприятие государственного масштаба получило широкий международный резонанс. В первых числах мая японское информационное агентство «Домей Цусин», сославшись на неназванных корреспондентов агентства «Юнайтед пресс» из Риги (!), сообщило, что с Дальнего Востока на Запад, против Германии, перебрасываются крупные контингенты советских войск.

Это был опасный демарш, последствия которого для СССР могли стать самыми печальными. Во-первых, переброска войск только планировалась, но японцам об этом уже стало известно. Значит, через какой-то из советских штабов к японцам стекала важнейшая информация. Это плохо уже само по себе. Но еще хуже было другое.

Для одной, отдельно взятой Японии переброска советских войск от ее владений на запад была объективно выгодна: чем меньше там советских дивизий, тем выше ее безопасность, больше у нее развязаны руки. И японцам вроде бы следовало молчать, чтобы не спугнуть советское руководство. Но вместо молчания они, наоборот, непомерно раздули этот факт – ведь переброска даже не начиналась. «Домей Цусин» являлось правительственным информационным агентством, обладающим монополией на распространение в Японии иностранной информации. Такое поведение японцев лишний раз подтвердило следующее: несмотря на заключение пакта с СССР, у них остались весьма влиятельные силы, тесно сотрудничающие с Германией и желающие, как минимум, облегчить Германии ее задачу, сковав как можно больше советских войск. А как максимум – совместно с ней развязать войну против СССР, поставив его «в два огня», с Запада и Востока.

Для Германии и Японии как союзников только такая позиция была единственно верной: врага надо бить общими силами. Если СССР тот враг, которого решили уничтожить, на него следовало наваливаться вместе, не распыляя при этом силы по другим театрам. Если Японии удавалось сорвать переброску советских войск с Дальнего Востока, то в случае войны против СССР ей пришлось бы сражаться с более сильной группировкой РККА. Разумеется, при таком варианте в начале войны ей приходилось тяжелее, но этим она существенно облегчала задачу союзной Германии, которой предстояло разгромить основные силы Красной армии. В итоге им гарантировалась общая победа, а ее конечный эффект многократно окупал японцам как союзникам Германии все их затраты.

Именно такой поворот был наиболее опасен для Советского Союза и потому больше всего беспокоил его руководство. Такой способ действий для наших врагов был бы неизмеримо мудрее, чем граничащее с легкомыслием решение японцев напасть 7 декабря 1941 г. на США. Этот поступок японцев, окончательно погубивший Тройственный пакт, не только дал передышку на востоке истекающему кровью СССР, но и на блюдечке принес ему такого мощнейшего союзника, как США.

Разумеется, лучше всех опасность подобного взаимодействия Японии и Германии понимали в СССР, где это было азбучной истиной и головной болью для руководства. Но помимо этой угрозы в японском сообщении был еще один тревожный сигнал. Там упоминалось якобы наращивание советских войск в каспийско-черноморской зоне и даже в Иране, т.е. против Англии и Турции, хотя на деле этого еще не было и в помине. (Напротив, предполагалась переброска войск из Северного Кавказа на Украину.) То есть еще до зловещего полета Гесса к Японии и Германии как противникам СССР определенным образом пристегивалась и Англия. Напомню, что именно ее позиция была тогда ключевой для раскладки союзников и противников СССР и, следовательно, его выживания в надвигающейся войне.

Надо признать, что этим заявлением японские ястребы вынудили советское руководство временно скорректировать План стратегического развертывания от 15 мая, изменив там расстановку сил по театрам. Вспомним, что угроза южным границам СССР со стороны Англии, обозначившаяся в конце мая, вызвала появление нового Плана развертывания, условно названного в первой главе «Соображениями от 1 июня». В этом документе наряду с резким ростом сил против Англии вновь заложили некоторое усиление группировки на Дальнем Востоке. Но, к счастью, в середине июня от этого отказались уже окончательно, и к началу войны вновь сосредоточили все усилия на западном направлении. Другими словами, снова вернулись к расстановке сил в соответствии с «Соображениями» от 15 мая.

Неудивительно, что «улаживанием» этого скандала занялся лично Сталин, который подготовил опровержение, направив его В. Молотову со следующей припиской: «Я думаю, что можно было бы дать такое опровержение. И. Ст.».

9 мая опровержение в виде Заявления ТАСС было опубликовано в газете «Известия»:

«9 мая 1941 г.

Японские газеты публикуют сообщение агентства Домей Цусин из Нью-Йорка, в котором говорится, что, согласно телеграмме корреспондентов агентства Юнайтед Пресс из Риги, Советский Союз концентрирует крупные военные силы на западных границах. Дипломатические круги в Москве, заявляет агентство, также указывают, что концентрация войск на западных границах производится в чрезвычайно крупном масштабе. В связи с этим прекращено пассажирское движение по Сибирской железной дороге, т.к. войска с Дальнего Востока перебрасываются главным образом к западным границам. Из Средней Азии туда также перебрасываются крупные военные силы. Из двух запасных воздушных армий, находящихся в непосредственном распоряжении Верховного командования, одна армия уже передана в распоряжение Киевского особого военного округа. Она состоит из 1 тыс. 800 бомбардировщиков и 900 истребителей. В Черном и Каспийском морях усилены военно-морские флоты за счет военных кораблей Балтийского флота. Переброшено 28 подводных лодок, 45 миноносцев и 18 канонерок. Военная миссия во главе с Кузнецовым выехала из Москвы в Тегеран. Назначение миссии, отмечает агентство, связано с вопросом о предоставлении Советскому Союзу аэродромов в центральной и западной частях Ирана.

ТАСС уполномочен заявить, что это подозрительно крикливое сообщение Домей Цусин, позаимствованное у неизвестного корреспондента Юнайтед Пресс, представляет плод больной фантазии его автора. Тов. Кузнецов пребывает в Москве, а не в Тегеране, никакие подлодки или миноносцы из района Балфлота не перебрасываются в Каспийское или Черное море, никакой «концентрации крупных военных сил» на западных границах СССР нет и не предвидится. Крупица правды, содержащаяся в сообщении Домей Цусин, переданная к тому же в грубо искаженном виде, состоит в том, что из района Иркутска перебрасывается в район Новосибирска – ввиду лучших квартирных условий в Новосибирске – одна стрелковая дивизия. Все остальное в сообщении Домей Цусин – сплошная фантастика»⁸⁸.

После этих событий военное ведомство наверняка получило нагоняй от правительства за утечку важнейшей информации. Если такой скандал разгорелся, когда войска еще не трогались с места, то что будет, когда они в массовом порядке двинутся в сторону немецкой границы – по железной дороге и своим ходом? Обжегшись на этом деле, НКО и его Генштаб во избежание подобных эксцессов стали впоследствии перестраховываться и дуть уже на воду, систематически (о чем еще будет сказано) тормозя процесс приведения войск в боевую готовность. К сожалению, это наиболее важный «урок», который извлекли из того случая военные.

Извлек уроки из этого события и Сталин, но его выводы были совсем другого плана. Плестись в хвосте событий, оправдываясь перед врагами – заведомо проигрышное дело. Поэтому для упреждения реакции противника и ее нейтрализации все последующие крупные этапы приведения войск в боеготовность уже активно прикрывали специальными пропагандистскими операциями.

Через месяц пришло время первой такой акции.

Теперь начинает пропаганда

13 июня 1941 года стало важным этапом в предыстории Великой Отечественной войны. В этот день советское правительство распространило свое Заявление, наделавшее много шума не только тогда, но и по сию пору вызывающее прямо противоположные оценки. Поскольку в советских газетах его опубликовали утром следующего дня, то у нас оно стало известно как «Заявление ТАСС от 14 июня».

13 июня первым текст заявления получил немецкий посол в Москве. Кратко описав циркулировавшие в мире слухи об усилении напряженности между Германией и СССР, заявление изложило позицию советского правительства:

СООБЩЕНИЕ ТАСС

ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места; 2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо⁸⁹.

Это Заявление кто только не мазал черной краской – и наемные историки, и написавшие воспоминания многие участники тех событий. В послесталинское время этот акт толковался практически только как оказавший расхолаживающее и разоружающее действие на советский народ и его вооруженные силы. (Из крупных военачальников, пожалуй, только А.М. Василевский относительно правдиво осветил отдельные аспекты этого дела, умолчав при этом о других, более важных.) Зачастую Заявление подавали так, будто бы оно совершенно парализовало и дезориентировало наших военных, не дав им подготовиться к войне:

«Тревожное настроение, достигшее особой остроты к середине месяца, как-то было приглушено известным Заявлением ТАСС… Такого рода выступление авторитетного государственного учреждения притупило бдительность войск. У командного состава оно породило уверенность в том, что есть какие-то неизвестные обстоятельства, позволяющие нашему правительству оставаться спокойным и уверенным в безопасности советских границ. Командиры перестали ночевать в казармах. Бойцы стали раздеваться на ночь»⁹⁰.

Мол, руки-ноги у комсостава отнялись, голова перестала работать. По такой логике после заявления в Красной армии должны были наступить «расслабуха» и умиротворение вплоть до роковой ночи на 22 июня. Не смог обойти его и бывший начальник Генштаба РККА маршал Г.К. Жуков, вспомнивший Заявление весьма оригинально:

«13 июня С.К. Тимошенко в моем присутствии позвонил И.В. Сталину и настойчиво просил разрешения дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия.

И.В. Сталин сказал:

– Сейчас этого делать не следует, мы готовим сообщение ТАСС и завтра опубликуем его.

– Ну, что? – спросил я.

– Велел завтра газеты читать, – раздраженно сказал С.К. Тимошенко и, поднявшись из-за стола, добавил: – Пойдем обедать!»⁹¹.

Выдвижение второго эшелона КОВО – начало выполнения плана прикрытия

Если верить Жукову, то 13 июня Сталин отказался приводить в боеготовность первый стратегический эшелон. Что оставалось делать настоящему военному при столь безрассудном упрямстве главы государства, ведущем страну к гибели? Выход был один – спасать страну несмотря ни на что. Поэтому, пообедав, начальник Генштаба решился на отчаянный шаг. Пока Сталин с Молотовым готовили в Кремле свое Заявление, Жуков (то ли предварительно уговорив наркома, то ли подделав его подпись) составил и отправил в Киев следующий документ⁹²:

ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР

И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО

№ 504205

13 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Особой важности

Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карты.

1) 31 ск – походом;

2) 36 ск – походом;

3) 55 ск – походом;

4) 49 ск – по железной дороге и походом;

5) 37 ск – походом.

Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен только по моему особому приказу.

164 сд для лагерной стоянки вывести к 17 июня 1941 г.:

1) один сп – в Дунаевцы, 20 км сев. Герца;

2) один сп – в район Ларга;

3) остальные части – в район Хотин.

Передвижения войск сохранить в полной тайне.

Марш совершать с тактическими учениями, по ночам.

С войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов. Для охраны зимних квартир оставить строго необходимое минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья.

Семьи не брать.

Исполнение донести нарочным к 1 июля 1941 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ: карта 500 000 – одна.

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза С. Тимошенко

Начальник Генерального штаба Красной армии

генерал армии Г. Жуков

Посмотрим на этот документ внимательно. Согласно последнему плану прикрытия КОВО, указанным в директиве 31-му, 36-му, 37-му, 49-му и 55-му стрелковым корпусам следовало подготовить в 30-80 километрах от границы противотанковые районы и тыловые оборонительные рубежи, чтобы с началом войны

«…в случае прорыва крупных мехсоединений противника на подготовленных рубежах обороны и в противотанковых районах задержать и дезорганизовать его дальнейшее продвижение и концентрическими ударами мехкорпусов совместно с авиацией разгромить противника и ликвидировать прорыв»⁹³.

Приложенная к директиве карта не опубликована, но маршал И.Х. Баграмян, занимавший в тот момент должность начальника оперативного отдела штаба КОВО, подробно расписал, куда направлялись эти войска:

«31-й стрелковый корпус из района Коростеня к утру 28 июня должен был подойти к границе вблизи Ковеля. Штабу корпуса до 22 июня надлежало оставаться на месте; 36-й стрелковый корпус должен был занять приграничный район Дубно, Козин, Кременец к утру 27 июня; 37-му стрелковому корпусу уже к утру 25 июня нужно было сосредоточиться в районе Перемышляны, Брезжаны, Дунаюв; 55-му стрелковому корпусу (без одной дивизии, остававшейся на месте) предписывалось выйти к границе 26 июня, 49-му – к 30 июня»⁹⁴.

Указанные Баграмяном пункты – в точь-точь те самые районы развертывания, что были назначены «глубинным» корпусам планом прикрытия КОВО. Следовательно, директивой №504205 (а также рядом аналогичных директив другим округам) Главнокомандование РККА начало ввод в действие Плана прикрытия на западной границе СССР. План вводился не разом, а поэтапно, 12-13 июня получили приказ выдвигаться на позиции, указанные планами прикрытия, вторые эшелоны западных округов. В те самые дни, когда по лжесвидетельству Жукова, Сталин будто бы запретил это делать.

Для прикрытия данного мероприятия Сталин и провел пропагандистскую операцию в виде Заявления ТАСС от 13 июня. Поэтому теперь «мировая общественность» узнала о перемещениях советских войск не от японцев или Геббельса, а от самого советского правительства, причем в том ключе, который ему был нужен. Ежели сейчас кто-то опять поднимет шум о передвижениях советских войск в сторону немецкой границы, то ответ уже всем известен – войсковые учения в западной части СССР и переподготовка резервистов. Германия, как сосед и партнер по договору о ненападении, заранее предупреждена об этих мероприятиях. Кто скажет, что такие действия кому-то угрожают?

Но этот аспект не ограничивал цели Заявления. В те дни весь мир внимательно следил за происходящим между СССР и Германией. Что между ними будет война, уже мало кто сомневался. В тот момент решался вопрос, на чьей стороне будут симпатии и поддержка населения западных стран, прежде всего США и Англии. В тот момент решался вопрос, на чьей стороне будут симпатии и поддержка населения англосаксонских стран – Англии и, прежде всего, США. И с чем в определенной мере будут вынуждены считаться их правительства, и в конечном счете – чьими союзниками этим странам легче стать.

А на тот момент вопрос поддержки Советского Союза населением США был вовсе не очевиден. К концу 30-х годов, после двух десятилетий антикоммунистической пропаганды, Советский Союз в глазах западного обывателя если и выглядел лучше нацистской Германии, то ненамного. А после «пакта Молотова—Риббентропа», советско-финской войны и присоединения Прибалтики его «рейтинг» в Европе и США упал до опасно низкого уровня. СССР часто воспринимался не только как наглый агрессор сам по себе, но и зачастую как пособник или прямой союзник гитлеровской Германии. Один из опросов, проведенных в США в декабре 1939 г., зафиксировал, что из тех американцев, кто имел свое мнение о советско-финской войне, 99% были на стороне Финляндии и только 1% поддерживал Советский Союз. А Сталин, по мнению американского журнала «Тайм», являлся совместно с Гитлером самым ненавидимым человеком в мире. 33% опрошенных заявили, что Сталин хуже Гитлера, 30% – что они одинаковы, и только 16% считали Гитлера более опасным! Но и эти были уверены, что Сталин копирует методы Гитлера⁹⁵.

Поэтому перед президентом США Рузвельтом стояла серьезная и трудная задача – обеспечить поддержку населением Соединенных Штатов Советского Союза при столь нелегких «стартовых» условиях. Для чего нападение Германии на СССР надо было представить предельно наглым и подлым.

Дополнительная трудность заключалась в том, что при концентрации вермахта у советских границ нам нельзя было публично обвинять немцев в агрессивных намерениях. Германия в тот момент воевала с Англией. Дезинформируя СССР, Геббельс фактически сообщил на весь мир, что Германия готовит грандиозную десантную операцию против Англии. В любой момент он мог добавить, что вермахт находится у советских границ только затем, чтобы уберечь свои войска от бомбежек английской авиации и дать им отдых перед десантом. Таким ходом немцы сначала легко парировали любые наши обвинения в свой адрес, после чего, в свою очередь задали бы встречный вопрос – а зачем СССР на ровном месте портит хорошие отношения с Германией, одновременно сосредоточивая против нее огромную армию?

Поэтому мировая общественность услышала то, что нужно было Сталину: Советский Союз строго соблюдает условия договора, плохого против себя за Германией не подозревает и сам против нее ничего не замышляет. В итоге Гитлера поставили в неудобное положение. Для него любой вариант публичной реакции – ответить или промолчать – был плох. Скажи в ответ, что тоже не собираешься нападать на СССР – и через неделю весь мир еще раз убедится в изощренной подлости и коварстве немцев. И вызовет к себе еще большую ненависть. Промолчи – невольно приоткроешь свои планы: значит, нечего сказать в ответ; значит, что-то готовят против русских.

После того как немцы вероломным нападением на СССР подали себя подлым агрессором, ситуация в общественном мнении в США резко изменилась. Оцените разницу: совсем недавно в войне с Финляндией нам сочувствовал всего один процент населения США. Но после гитлеровского нападения за победу СССР высказались уже 72% американцев, и только 4% из них желало победы Германии⁹⁶! Сталин знал, чего добивался тем Заявлением.

Но и это было не последней его целью. Оно проходило также в рамках нейтрализации опаснейшего курса британского руководства, которое в тот момент активно готовило конфликт с СССР. Еще 7 июня премьер-министр Англии У. Черчилль сделал публичное заявление, что в ближайшее время столкновение между Германией и Советским Союзом неизбежно. Причем Черчилль не сообщил прямо, что на тот момент твердо знал – что именно Германия нападет на СССР. Он только сказал о столкновении между ними⁹⁷. А кто на кого нападет – не уточнил, и сделал это не случайно.

Оставить без ответа такое заявление главы мировой державы значило нанести вред интересам СССР. Коль русские молчат, значит, у них самих рыльце в пуху. Надо было считаться и с тем, что в любой момент Гитлер может использовать выход к границе советских войск как предлог для обвинения в развязывании «Советами» агрессии против Германии и всей европейской цивилизации. А Черчилль, готовивший военную провокацию против СССР, для оправдания своей акции легко с ним согласится.

К слову, англичане были весьма неплохо информированы о военной ситуации в западных районах СССР. И совсем не скрывали это от немцев. К примеру, вещавшая на Германию британская радиостанция «Новая революция» за три дня до войны любезно сообщала, что все дороги, ведущие к границе, буквально забиты идущими на запад советскими войсками. Одновременно радиослушателям западной части СССР – в частности, Прибалтики – те же англичане говорили, что советские войска идут на войну с Германией:

«Ранним утром 19 июня мы выступили из лагеря и в тот же день прибыли ближе к границе, в район 20–25км восточнее Каунаса. Встречавшиеся по пути следования некоторые местные жители спрашивали: куда вы идете? Мы отвечали – на учение. Ими такой ответ не воспринимался. Они говорили, что накануне английское радио передавало, что вы идете на войну»⁹⁸.

В такой обстановке Заявление ТАСС дало возможность командованию РККА, очень нервозно реагирующему на возможность любых провокаций, выдвигать войска к границе уверенно и спокойно, без лишних опасений и ненужных перестраховок. Но в то же время это заявление давало большие возможности и тем, кто по тем или иным причинам хотел сорвать подготовку войск для отражения нападения Германии.