Текст книги "Тайна повести Тургенева «Ася»"

ГАГИН НАЧИНАЕТ ПЛЕСТИ ИНТРИГИ

«Наконец, Ася опорожнила весь свой стакан и, шаловливо покачиваясь, возвратилась к нам, – Странная усмешка слегка подергивала ее брови, ноздри и губы; полудерзко, полувесело щурились темные глаза.

«Вы находите мое поведение неприличным, – казалось, говорило ее лицо, – все равно: я знаю, вы мной любуетесь»

– Искусно, Ася, искусно, – промолвил Гагин вполголоса.

Она вдруг как будто застыдилась, опустила свои длинные ресницы и скромно подсела к нам, как виноватая. Я тут в первый раз хорошенько рассмотрел ее лицо, изменчивое лицо, какое я только видел. Несколько мгновений спустя оно уже все побледнело и приняло сосредоточенное, почти печальное выражение; самые черты ее мне показались больше, строже, проще. Она вся затихла. Мы обошли развалину кругом (Ася шла за нами следом) и полюбовались видами. Между тем час обеда приближался. Расплачиваясь со старушкой, Гагин спросил еще кружку пива и, обернувшись ко мне, воскликнул с лукавой ужимкой:

– За здоровье дамы вашего, сердца!

– А разве у него, – разве у вас есть такая дама? – спросила вдруг Ася.

– Да у кого же ее нет? – возразил Гагин. Ася задумалась на мгновенье; ее лицо опять изменилось, опять появилась на нем вызывающая, почти дерзкая усмешка».

Когда Ася вернулась, брат встречает ее довольно странными словами «Искусно, Ася, искусно». Это вводит девушку в смущение, она меняет свое поведение, становится серьезной и тихой. Какой же подтекст можно извлечь из слов Гагина? «Искусно, то, что ты так себя ведешь перед Н. Н., я понимаю, ты хочешь ему понравиться, я раскусил твою хитрость». Зачем он это делает? Разве бескорыстно любящий брат стал бы исподволь упрекать сестру в том, что она своим поведением хочет заинтриговать молодого человека? И тем более не стоило демонстративно ставить ее в неудобное положение. Но может быть это всего лишь незначительный нюанс, на который не стоит обращать внимание

Данный контекст позволяет интерпретировать поведение Гагина следующим образом.

1. Гагин не напился и поэтому, расплачиваясь со старушкой, взял еще одну кружку, заодно предложил тост за здоровье дамы сердца Н. Н. Он выражает искроенное дружеское участие.

2. Гагин понял, что Ася испытывает симпатию к новому знакомому. По непонятным пока причинам он хочет остановить сближение молодых людей. Пользуясь случаем, он специально произносит тост о даме сердца, чтобы разочаровать Асю в Н. Н.

Верной является вторая точка зрения, вот аргументы подтверждающее это.

Во-первых: пива они пили достаточно долго, следовательно, у Гагина не было потребности утолять жажду.

Во-вторых: они уже выпили пиво, пока девушка лазила по развалинам. т. е. Гагин мог сказать свой тост значительно раньше, а не в тот момент, когда к ним пришла Ася, и когда они «обошли

развалину кругом».

В-третьих: Как мы помним Гагин снисходительно и безучастно отнесся к сердечной тайне Н. Н., поэтому его «участие», да еще в присутствии Аси говорит о лицемерии.

В-четвертых: писатель использует словосочетание «лукавая ужимка». Смысл данного словосочетания можно трактовать как – хитрая коварная гримаса, ужимка, исполненная веселого задора или бесовская, дьявольская ужимка. Откинув третье значение можно сказать, что тост Гагина был произнесен с веселым задором или коварной хитростью. «Лукавая ужимка» в первом значении образует несочетаемость значений слов. То, что исполнено веселого задора, игривости не может быть заключено в неестественном телодвижении или гримасе. Таким образом, остается основное значение – тост Гагина сопровождается с хитрой, коварной гримасой.

«На возвратном пути она пуще хохотала и шалила. Она сломала длинную ветку, положила ее к себе – на плечо, как ружье, повязала себе голову шарфом. Помнится, нам встретилась многочисленная семья белокурых и чопорных англичан: все они, словно по команде, с холодным изумлением проводили Асю своими стеклянными глазами, а она, как бы им назло, громко запела. Воротясь домой, она тотчас ушла к себе в комнату и появилась только к самому обеду, одетая в лучшее свое платье, тщательно причесанная, перетянутая и в перчатках. За столом она держалась очень чинно, почти чопорно, едва отведывала кушанья и пила волу из рюмки. Ей явно хотелось разыграть передо мною новую роль – роль приличной и благовоспитанной барышни. Гагин не мешал ей: заметно было, что он привык потакать ей во всем. Он только по временам добродушно взглядывал на меня и слегка пожимал плечом, как бы желая сказать: «Она ребенок; будьте снисходительны». Как только кончился обед, Ася встала, сделала нам книксен и, надевая шляпу, спросила Гагина: можно ли ей пойти к фрау Луизе?

– Давно ли ты стала спрашиваться? – отвечал он с своей неизменной, на этот раз несколько смущенной улыбкой, – разве тебе скучно с нами?

– Нет, но я вчера еще обещала фрау Луизе побывать у ней; притом же я думала, вам будет лучше вдвоем: господин Н. (она указала на меня) что-нибудь еще тебе расскажет…».

Слова Гагина о даме сердца, конечно, уязвили Асю, но она вместо того, чтобы охладеть к Н. Н., на что, возможно, рассчитывал брат, наоборот старается ему еще больше понравиться. Сначала она дурачится, а дома напускает на себя чинный вид, воображая вероятно, что так себя должна была вести загадочная и неизвестная дама. Она сгорает от любопытства узнать о ней, поэтому и покидает компанию, чтобы дать возможность Н. Н. более подробно рассказать о своей привязанности. Но последние ее слова – это и укол в сторону брата, и обращение к молодому человеку, который должен сказать правду, действительно ли его сердце навсегда принадлежит злополучной даме. И возможно послание молодому человеку, что брат не может служить искренним посредником в их отношениях, что у него своя собственная игра.

« – Фрау Луизе, – начал Гагин, стараясь избегать моего взора, – вдова бывшего здешнего бургомистра, добрая, впрочем, пустая старушка. Она очень полюбила Асю. У Аси страсть знакомиться с людьми круга низшего; я заметил: причиною этому всегда бывает гордость».

Почему Гагин после слов Аси избегает взгляда Н. Н.? Что этим хочет подчеркнуть Тургенев?

1. Гагину стало неловко за дружбу Аси с «людьми круга низшего».

2. Гагин оказался в неприятном положении. После слов Аси он может ожидать справедливый упрек от Н. Н. Вряд ли последний пожелал, чтобы его личные увлечения были предметом обсуждения в присутствии молоденькой девушки.

Согласиться с первым суждение нельзя. Фрау Луизе не может быть отнесена к людям круга «низшего», потому что она является вдовой бывшего бургомистра, а это, как известно, первое лицо города, стоявшее во главе городского самоуправления. Лукаво звучит и утверждение Гагина, что гордость есть причина знакомств с простыми людьми. Как раз наоборот, ее отсутствие, и наличие живого сочувствия и интереса. Верным является второе суждение. Оно подтверждает неискренность тоста Гагина и его какие-то тайные цели.

Положительную оценку Тургенева на свою героиню можно увидеть в том, что Фрау Луизе полюбила Асю. По-видимому, девушка завоевала доброй сердце старушки, которую Гагин называет «пустой». Это тоже, кстати, не в пользу героя. Если он признает, что она добрая, но при этом пустая, значит, для него понятие человеческая доброта играет далеко не первостепенное значение. Он, вероятно, ценит в людях совершенно другие качества.

«Она у меня порядком избалована, как видите, – прибавил он, помолчав немного, – да что прикажете делать? Взыскивать я ни с кого не умею, а с нею и подавно. Я обязан быть снисходительным с нею. Я промолчал. Гагин переменил разговор. Чем больше я узнавал его, тем сильнее я к нему привязывался. Я скоро его понял. Это была прямо русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара. Молодость не кипела в нем ключом; она светилась тихим светом. Он был очень мил и умен, но я не мог себе представить, что с ним станется, как только он возмужает. Быть художником… Без горького, постоянного труда не бывает художников… а трудиться, думал я, глядя на его мягкие черты, слушая его неспешную речь, – нет! трудиться ты не будешь, сжаться ты не сумеешь. Но не полюбить его не было возможности сердце так и влеклось к нему. Часа четыре провел! мы вдвоем, то сидя на диване, то медленно расхаживая перед домом; и в эти четыре часа сошлись окончательно».

Что за обязанность быть «снисходительным» лежит на Гагине? В дальнейшем читателю станет ясно, в чем дело, Ганин объяснит, но это объяснение далеко прояснит истинного положения вещей. Оценка, которую неожиданно дает Н. Н. является противоположенной нашему анализу. Русская душа «честная» и «правдивая» не может вести двойную игру, которая наметилась в поведении в предыдущих эпизодах. Значит, Тургенев опровергает наши размышления? Он как бы отметает все наши построения? Не будем спешить. Выдвинем две точки зрения.

1. Гагин действительно является замечательным человеком, которого не возможно было «не полюбить». Предыдущие выводы являются неправильной интерпретацией его поведения.

2. Это только оценка Н. Н., его восприятие личности Гагина в данный момент. Он очарован начинающим художником, его мягкой манерой разговаривать и вызывать симпатию к себе, и дает ошибочную оценку благородных и душевных качеств Гагина. Эта оценка не влияет на наш анализ.

Н. Н. знает что, значит быть художником, он воспринимает это призвание как горький труд и не ради собственного благополучия или удовольствия. Он знает об этом по собственному опыту, но если он молчит… если он не раскрывает то, чем он занимается, то, значит, не хочет афишировать собственное призвание. Как раз Н. Н. скорее и воспитался, как того требовал Чернышевский, но вопрос не в этом. Да, мы все больше и больше угадываем черт в характере Н. Н., которые принадлежать самому Тургеневу. Слова о труде художника, можно прямо отнести к высказыванию самого писателя. Теперь посмотрим с другой точки зрения, а если бы действительно Н. Н. принадлежал к той категории молодых людей, которые не обременены участием в «гражданских делах» и если он всего лишь рассказывает личную драму? Имеем ли мы право его осуждать?

Искусство не требует активного участия героев в делах общества. Оно исследует человека во всех его проявлениях. Ни кому в голову не придет осуждать Н. Н. совершенно несправедливо опрокинули ушат грязи, и всего лишь потому, что господину Чернышевскому взбрело в голову использовать этот образ для выражения собственной «политической» позиции, и интерпретировать сюжет повести в собственных интересах. Поэтому необходимо убрать тенденциозность подхода «великого» критика, и очистить от грязи, которой он заляпал гениальное произведение: «Нельзя не пропитаться пьяным запахом тому, кто живет в кабаке, хотя бы сам он не выпил ни одной рюмки; нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живет в обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов» (3).

Н. Н. знает, что такое труд художника, он говорит так, словно сам прошел школу «горького» и «постоянного труда» Он знает, значит у Н. Н. есть и смысл, и цель жизни, значит, Чернышевский не хочет видеть этого, потому что ему важно провести свои политические взгляды и использовать героя в своих целях, использовать, так как ему будет выгодно. Н. Н. опять умалчивает, чем же конкретно занимаемся и это опять дает основание предполагать, что он занимается литературным трудом и очень близок к автору, но чтобы читатель не ассоциировал героя и автора, он об этом умалчивает.

«Солнце село, и мне уже пора было идти домой Ася все еще не возвращалась.

– Ася! – крикнул Гагин, – ты здесь? Освещенное окошко в третьем этаже стукнуло и отворилось, и мы увидали темную головку Аси. Из-за нее выглядывало беззубое и подслеповатое лицо старой немки.

– Я здесь, – проговорила Ася, кокетливо опершись локтями на оконницу, – мне здесь хорошо. На тебе, возьми, – прибавила она, бросая Гагину ветку гераниума, – вообрази, что я дама твоего сердца.

Фрау Луизе засмеялась.

– Н. уходит, – возразил Гагин, – он хочет с тобой проститься.

– Будто? – промолвила Ася, – в таком случае дай ему мою ветку, а я сейчас вернусь».

Ася проявляет терпеливое упрямство и на протяжении четырех часов не появляется перед молодыми людьми. Вопрос действительно принципиальный. Если она не нужна господину Н. Н., то она также не желает его. «Мне здесь хорошо и без вас», – хочет сказать Ася. Но вся душа ее кипит, она полна решимость бороться. Раз у молодого человека есть дама сердца, то и она должна кому-нибудь принадлежать. Но поскольку реальных молодых людей нет, то она как бы шутя, выбирает в качестве своего поклонника брата: «вообрази, что я дама твоего сердца».

Однако, услышав, что Н. Н. хочет, простится, а значит, возможно, готов забыть о своем увлечении ради нее, Ася сначала выражает сомнение, но тут же сама себе развешивает его и дает понять, что готова стать дамой сердца вовсе не Гагина, а его. Как это происходит? Ветка герани становится символом ее любви, отдавая брату, она готова быть его дамой сердца, но если молодой человек проявит к ней интерес, то она отдаст свое сердце ему: «в таком случае дай ему мою ветку».

«Она захлопнула окно и, кажется, поцеловала фрау Луизе. Гагин протянул мне молча ветку. Я молча положил ее в карман, дошел до перевоза и перебрался на другую сторону.

Помнится, я шел домой, ни о чем не размышляя, но с странной тяжестью на сердце».

Что-то Гагин вовсе без энтузиазма протянул ветку Н. Н. Мог бы и словечко теплое сказать, уж он то должен быть заинтересован в счастье своей сестры. Молодой человек является блестящей партией для его сестры, почему же он на протяжении всего их знакомства явно или подспудно выражает неудовольствие? Пора бы на этот вопрос ответить не только читателю, но и самому герою, ведь не настолько же он глуп, чтобы не видеть, что при каждом проявлении симпатии Аси к нему Гагин ведет себя довольно странно.

Чем же можно объяснить «странную тяжесть на сердце» Н. Н. Что она означает, что этим хочет выразить писатель? Вроде бы все хорошо. Он встречает юную девушку, он ею любуется, что вдруг неожиданно начинает тревожить, что он и сам еще пока не может осознать? Н. Н. словно предчувствует, что не все будет так просто, что, вероятно, есть какие-то препятствия, которые будут ему мешать.

«…как вдруг меня поразил сильный, знакомый, но в Германии редкий запах. Я остановился и увидал возле дороги небольшую грядку конопли. Ее степной запах мгновенно напомнил мне родину и возбудил в душе страстную тоску по ней. Мне захотелось дышать русским воздухом, ходить по русской земле. „Что я здесь делаю, зачем таскаюсь, я в чужой стороне, между чужими?“ – воскликнул я, и мертвенная тяжесть, которую я ощущал на сердце, разрешилась внезапно в горькое и жгучее волнение. Я пришел домой совсем в другом настроении духа, чем накануне. Я чувствовал себя почти рассерженным и долго не мог успокоиться. Непонятная мне самому досада меня разбирала».

Оказывается, Н. Н. действительно любит свою Родину, он ощущает тоску, Тургенев словно предупреждает воздержаться от скоропалительных оценок. Он словно предчувствует, что в этом и будут обвинять его героя. Нет, он еще раз подчеркивает настоящие человеческие качества, ведь Н. Н. так и не остался за границей и рассказывает русскому слушателю и вернулся наверняка домой и нашел свое, а вернее продолжил свое призвание. Это благородный человек, он вернется на Родину, он не может жить без нее, его не прельстил городок на Рейне, ни поэтическая картина, всего лишь запах полыни полностью обрушивает его безмятежно существование за границей, конечно, мы не сомневаемся что без родины, без России он прожить не сможет и рано или поздно вернется туда.

«Наконец, я сел и, вспомнив о своей коварной вдове (официальным воспоминанием об этой даме заключался каждый мой день), достал одну из ее записок. Но я даже не раскрыл ее; мысли мои тотчас приняли иное направление. Я начал думать… думать об Асе. Мне пришло в голову, что Гагин в течение разговора намекнул мне на какие-то затруднения, препятствующие его возвращению в Россию… «Полно, сестра ли она его?» – произнес я громко.

Я разделся, лег и старался заснуть; но час спустя я опять сидел в постели, облокотившись локтем на подушку, и снова думал об этой «капризной девочке с натянутым смехом…» «Она сложена, как маленькая рафаэлевская Галатея в Фарнезине, – шептал я, – да; и она ему не сестра…»

Какие же затруднение могут препятствовать его возращению в Россию, что мешает ему свободно жить у себя на Родине? Возможно, у него есть какие-то тайные отношения с Асей? И поэтому он не может беспрепятственно жить дома, быть может, он увез ее? Таковы наверно были размышления Н. Н., потому что он вдруг громко сам себе задает вопрос «Полно, сестра ли она его?» действительно такой вопрос имел полные основания. Мужчина и юная девушка путешествуют по Европе и не желают возвращаться в Россию, по причине невыясненных препятствий. Так называемые брат и сестра совершенно не похожи друг на друга, в своем поведении Гагин ведет себя как ревнивый любовник, оберегающий свою женщину от посягательств других мужчин.

Какие наблюдения самого Н. Н. заставили его сделать этот вывод, он не сообщает, мы можем реконструировать те впечатления, которые привели его к этому неожиданному выводу. Действительно, Гагин заикается, ведет себя ревниво, открывает тайну несчастно любви. Исподволь упрекает сестру в ее интересе к Н. Н.

Важно подчеркнуть, что он воспринимает характер отношений, как не братский, как не родственный. Несколько верно окажутся его ощущения покажут дальнейшие события. Здесь важно следующее – доверяем ли мы ему, его впечатлениям и выводам. Да мы ему верим, он адекватно воспринимает действительность, он чутко воспринимает малейшие изменения в поведении брата и сестры. Два раза повторяет он, что она не его сестра, это уже акцент писателя. Тургенев проверяет отклик читателя – догадался ли он? В правильном ли направлении идет его мысль?

«На следующее утро я опять пошел в Л… Ася показалась мне совершенно русской девушкой, да, простою девушкой, чуть не горничной. На ней было старенькое платьице, волосы она зачесала за уши и сидела, не шевелясь, у окна да шила в пяльцах, скромно, тихо, точно она век свой ничем другим не занималась. Она почти ничего не говорила, спокойно посматривала на свою работу, и черты ее приняли такое незначительное, будничное выражение, что мне невольно вспомнились наши доморощенные Кати и Маши. Для довершения сходства она принялась напевать вполголоса „Матушку, голубушку“. Я глядел на ее желтоватое, угасшее личико, вспоминал о вчерашних мечтаниях, и жаль мне было чего-то».

В Н. Н. существует внутренний барьер, внутренний запрет, он словно отчитывается перед кем-то за свое поведение, вспомним как он, описывая поэтический вид немецкого городка, не забывает упомянуть и бутылочку вина. Он словно боится, как бы его не приняло, и не отвергло мужское сообщество. Но эта двойственность, это желание выглядеть справедливым в глазах некого общества, в глазах собственного судьи, ложно преследует героя. Чернышевский такую двойственность принимает за предательство, за недопустимую слабость. Н. Н. хочет видеть Асю, но уверяет себя, что причиной является Гагин. Девушка предстает перед ним в совершенно в новом облике. Н. Н. она напоминает доморощенных девушек из крестьянской среды. Что это очередная прихоть капризной барышни. Играть роль барышни-крестьянки? Однако описание внешности изображено так верно и просто, что кажется, что это и есть истинное лицо Аси. И здесь возникает уже очень серьезный мотив в повести, который читатель должен тонко почувствовать.

«Погода была чудесная. Гагин объявил нам, что пойдет сегодня рисовать этюд с натуры; я опросил его, позволит ли он мне провожать его, не помешаю ли я ему?

– Напротив, – возразил он, – вы мне можете хороший совет дать.

Он надел круглую шляпу la Van Dyck, блузу, взял картон под мышку и отправился; я поплелся вслед за ним. Ася осталась дома. Гагин, уходя, просил ее позаботиться о том, чтобы суп был не слишком жидок; Ася обещалась побывать на кухне».

Ложная порядочность заставляет Н. Н. предложить себя в качестве сопровождающего, хотя он в действительности не желает этого. Ведь втайне он намеривался понаблюдать за Асей. Он просит разрешения сопровождать Гагина, и очень деликатно выражает свое нежелание этого.

Что должен делать брат девушки, которой рано или поздно надо найти хорошего жениха. Почему бы Гагину не дать возможность молодым людям побыть наедине и духовно сблизиться? Но нет, Гагин явно этого не желает, он возражает робкому желанию Н. Н. остаться. Ему необходима оценка его творчества.

Выдвинем две точки зрения.

1. Гагину действительно необходима и важна оценка Н. Н.

2. Гагин не хочет оставлять Асю и Н. Н. наедине, потому что он не хочет их сближения.

«Гагин добрался до знакомой уже мне долины, присел на камень и начал срисовывать старый, дуплистый дуб с раскидистыми сучьями. Я лег на траву и достал книжку, но я и двух страниц не прочел, а он только бумагу измарал; мы всё больше рассуждали, и, сколько я могу судить, довольно умно и тонко рассуждали о том, как именно должно работать, чего следует избегать, чего придерживаться и какое собственно значение художника в наш век. Гагин, наконец, решил, что он „сегодня не в ударе“, лег рядом со мною, и уж тут свободно потекли молодые наши речи, то горячие, то задумчивые, то восторженные, но почти всегда неясные речи, в которых так охотно разливается русский человек. Наболтавшись досыта и наполнившись чувством удовлетворения, словно мы что-то сделали, успели в чем-то, вернулись мы домой».

Мысли молодых людей заняты вовсе не творчеством. Но если с Н. Н. все понятно, у него в голове Ася, то, что в голове у Гагина? Почему у него не идет работа, его ничто не должно тревожить или отвлекать. Он явно не расположен к творчеству. Быстро, однако, испарился его порыв рисовать.

Но можно предположить и другое – все-таки Гагин не художник в подлинном смысле слова, кто умеет трудиться, и он желает просто предаться разговорам, собственно, почему и предложил себя сопровождать. Надо сказать, что тема их разговора касается серьезного труда, но Н. Н. уже видно пресыщен этими разговорами, он уже понимает, что пора переходить к делу, а не терять время в разговорах. Свою негативную оценку он выражает словами «наболтавшись досыта». Это негативная оценка праздных разговоров. Однако обвинять в бездействии Н. Н. все-таки не стоит, потому что он вовлечен в любовную историю. Это необходимо расценивать как понимание того, что многие художники подменяют дело словами.

«Я нашел Асю точно такою же, какою я ее оставил; как я ни старался наблюдать за нею – ни тени кокетства, ни признака намеренно принятой роли я в ней не заметил; на этот раз не было возможности упрекнуть ее в неестественности.

– Ага! – говорил Гагин, – пост и покаяние на себя наложила.

К вечеру она несколько раз непритворно зевнула и рано ушла к себе. Я сам скоро простился с Гагиным и, возвратившись домой, не мечтал уже ни о чем: этот день прошел в трезвых ощущениях. Помнится, однако, ложась спать, я невольно промолвил вслух:

– Что за хамелеон эта девушка! – и, подумав немного, прибавил: – А все-таки она ему не сестра».

Поведение Аси остается естественным. Она действительно больше не играет, а остается такой, какой есть на самом деле. Кто же она такая на самом деле? Н. Н. делает вывод, что она хамелеон, что ее невозможно понять по-настоящему. Теперь, когда она прекратила игру, перестала быть «неестественной», Н. Н. больше ни о чем не мечтает. Потому что она не посылает ему знаки влюбленности, она ведет себя естественно.

И оказывается Н. Н. нужна была ее «неестественность», нужно было чувствовать к себе внимание. Теперь он немного уязвлен. Оказывается, он уже не сильно привлекает девушку, поэтому романтический ореол исчез из его мироощущения и его место заняли «трезвые ощущения». Теперь он судит о происшедших событиях более расчетливо и правильно. И здесь Тургенев опять вкладывает в уста своего героя подтверждение небратских отношений. «А все-таки она ему не сестра». Этот вывод он делает, как говорится на трезвую голову. Третий раз! Тургенев повторяет эту фразу, третий раз! Он специально заостряет внимание читателей на не родственные отношения брата и сестры.

Гагин обращается слишком ласково, это влюбленная ласковость, а не братская, хочет подчеркнуть писатель, принужденность – это уже зависимость. Странно конечно видеть зависимость более зрелого и опытного человека от молоденькой девушки, которой он и опытом и пониманием выше, значит, его держит другое чувство. Читатель уже заинтригован, он уже согласен с Н. Н. с его оценкой. Но в чем была заслуга читателя? Это признание сделал сам Н. Н., а если бы он этого не делал, смог ли читатель по характеру отношений догадаться об этом самостоятельно?

Гагин замечает, что Ася наложила на себя пост. Это сказано им в шутливой форме, но в его словах выразилось и одобрение такого поведения. Что стало причиной поста?

1. Она вела себя слишком «развязано», поэтому раскаялась в этом.

2. Она специально себя ведет подобным образом, чтобы не возбуждать ревность Гагина.

«Прошли целые две недели. Я каждый день посещал Гагиных. Ася словно избегала меня, но уже не позволяла себе ни одной из тех шалостей, которые так удивили меня в первые два дня нашего знакомства. Она казалась втайне огорченной или смущенной; она и смеялась меньше. Я с любопытством наблюдал за ней. Она довольно хорошо говорила по-французски и по-немецки; но по всему было заметно, что она с детства не была в женских руках и воспитание получила странное, необычное, не имевшее ничего общего с воспитанием самого Гагина. От него, несмотря на его шляпу la Van Dyck и блузу, так и веяло мягким, полуизнеженным, великорусским дворянином, а она не походила на барышню; во всех ее движениях было что-то неспокойное: этот дичок недавно был привит, это вино еще бродило. По природе стыдливая и робкая, она досадовала на свою застенчивость и с досады насильственно старалась быть развязной и смелой, что ей не всегда удавалось. Я несколько раз заговаривал с ней об ее жизни в России, об ее прошедшем: она неохотно отвечала на мои расспросы; я узнал, однако, что до отъезда за границу она долго жила в деревне».

Ася продолжает вести свою игру, успокаивая ревнивую бдительность брата. Разница в воспитании брата и сестры подчеркивается. Она владеет двумя иностранными языками, что для Н. Н. признак хорошего воспитания. А брат представляет собой тип «изнеженного», а точнее сказать ленивого барина. Он живет за счет средств, которые не зарабатывает.

Характер Аси раскрывается перед Н. Н. Он начинает лучше понимать характер девушки.

«Я застал ее раз за книгой, одну. Опершись головой на обе руки и запустив пальцы глубоко в волосы, она пожирала глазами строки.

– Браво! – сказал я, подойдя к ней, – как вы прилежны!

Она приподняла голову, важно и строго посмотрела на меня.

– Вы думаете, я только смеяться умею, – промолвила она и хотела удалиться…

Я взглянул на заглавие книги: это был какой-то французский роман.

– Однако я ваш выбор похвалить не могу, – заметил я.

– Что же читать! – воскликнула она и, бросив книгу на стол, прибавила: – Так лучше пойду дурачиться, – и побежала в сад».

Н. Н. внимательно оценивает поступки Аси. Он восхищен ее увлечением книгами. Важно отметить, что Тургенев подчеркивает, что в ее поведении нет элемента игры. Увлечение чтением было настольно сильно, что она буквально «пожирала глазами строки». Ася явно смущена, она хочет удалиться. Н.Н. берет на себя права учителя и делает замечание в выборе книги. Это выводит Асю из себя, она бросает книгу на стол, и вызывающе убегает в сад, как бы говоря, если читать такие книги плохо, тогда лучше не читать, а «дурачиться». В данном эпизоде опять можно проследить близость автора и героя. Герой считает, что французский роман не способствует духовному развитию, видно, что он много читает и разбирается в литературе. Почему он не одобрил выбор? Вероятно, потому, что это был один из пустых романов посвященный любовной драме, которые так нравятся публике, и которые не несут в себе глубокого содержания.

«В тот же день, вечером, я читал Гагину «Германа и Доротею». Ася сперва все только шныряла мимо нас, потом вдруг остановилась, приникла ухом, тихонько подсела ко мне и прослушала чтение до конца. На следующий день я опять не узнал ее, пока не догадался, что ей вдруг вошло в голову: быть домовитой и степенной, как Доротея. Словом, она являлась мне полузагадочным существом. Самолюбивая до крайности, она привлекала меня, даже когда я сердился на нее. В одном только я более и более убеждался, а именно в том, что она не сестра Гагина. Он обходился с нею не по-братски: слишком ласково, слишком снисходительно и в то же время несколько принужденно.

Странный случай, по-видимому, подтвердил мои подозрения».

Да сколько же раз можно говорить, что Ася не сестра Гагина?! Уже который раз Тургенев акцентирует внимание читателей на этом обстоятельстве. Думаете, случайно? Впереди читателя ждет «сюрприз». Тургенев готовит читателя к нему. Теперь Н. Н. в полный голос утверждает, что между братом и сестрой нет родственных отношений. Следующий эпизод окончательно убедил героя в собственной правоте.