Текст книги "Воин Скорпиона"

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Тельда обрезает мне волосы, а Сег срезает палку для лука

Это Тельда настояла на том, чтобы немного привести в порядок мою лохматую гриву, длинные свирепые усы и бороду, прежде чем мы войдем в порт. Волосы у меня обычно совершенно прямые и отрастают почти до плеч. А усы из тех какие топорщатся с самым надменным видом, и их непокорный нрав иногда приводит меня в отчаяние. Борода же подстрижена на манер эспаньолки, и сразу наводит на мысли о кавалерах, кружевах и шпагах. На Земле я, как и подобало морскому офицеру конца восемнадцатого века, конечно же ходил чисто выбритым. Здесь, на Крегене, я время от времени я возвращался к привычке регулярно бриться, но поклялся никогда больше не носить косы.

Обычай отращивать копну длинных волос, которые можно заплести в косу и уложить вокруг головы, создав нечто вроде защитной подкладки под шлем – это пережиток первобытных времен. С тех пор доспехи претерпели длительную эволюцию, становясь все более совершенными. Я предпочитаю обычный шлем с подкладкой или «салад», стальной шлем с забралом. Еще больше мне нравится бургундский шлем, или «бургиньот». Но при этом – аккуратно подстриженные волосы.

Все то время пока Тельда чикала вокруг моей головы длинным кинжалом, и клочья шатенистых волос сыпались на доски днища, Сег с мрачным видом восседал напротив на банке. Бойцам стрижка требуется как и всем прочим смертным. Если полагаться лишь на гайтан [10]10
  Головная повязка в виде широкой полосы кожи или ткани.


[Закрыть], то такое щегольство может оказаться роковым в бою, когда хитрый удар рассечет эту налобную повязку, и все твои роскошные космы упадут тебе на лицо и загородят обзор. И тогда у тебя есть все шансы очнуться уже в какой-нибудь райской парикмахерской на небе и увидеть в зеркале как кровь все ещё сочится из раны нанесенной сталью врага покуда ты смахивал волосы с глаз.

Делия поймала мой взгляд. Она сидела откинувшись к корме, держа в своих умелых ручках вставленное точно в свою выемку рулевое весло. Ее прекрасное лицо застыло в неподвижности. Смеялись только глаза. Она от души наслаждалась моим смущенным видом. Должно быть, я и впрямь представлял собой забавное зрелище – ерзая на банке, бурча, ворча и вздрагивая всякий раз, когда кинжал проходил в опасной близости от моего уха. Я прожег её взглядом и скорчил гримасу, на что она прыснула и расхохоталась. Любой отказался бы от райской жизни, лишь бы услышать такой смех.

– Очень мило со стороны Тельды подумать о твоих волосах, не правда ли, Дрей Прескот?

– Ха, – отозвался я, но тут же быстро добавил: – Конечно. Да. Спасибо, Тельда.

Та опустила глаза, и щеки её зарделись.

С этим надо было как-то покончить.

– А теперь очередь Сега…

Однако Сег отказался.

– Я доволен собой и таким – лохматым, как тиррикс.

Делия снова весело рассмеялась. Ей доводилось видеть меня, когда я и сам выглядел таким же всклоченным как горный тиррикс, тот столь же проворный как грундал зверь, обитавший в родных горах Сега. Я знал: она примет меня таким, каков я есть, главное для неё – лишь бы мне самому удалось остаться целым и невредимым.

– Как человек, желающий жениться на принцессе-магне, – ещё раз проявила свое обычное настойчивое рвение Тельда, – ты, Дрей Прескот, должен больше гордиться своей внешностью.

Мол приближался. По мере того, как мы подплывали к городу, я с облегчением обнаруживал все новые приметы обычной портовой суеты. Здешний маяк уступал по высоте санурказзскому добрых сто футов. [11]11
  Ок. 30 метров.


[Закрыть] Тем не менее дым, клубящийся днем на его вершине, и льющийся ночью свет были видны далеко в море. И значит кто б здесь ни командовал, будь то проконец или санурказзец, он наверняка чувствовал себя уверенно. Похоже, магдагских магнатов сумели отогнать и нанести поражение как им, так и их проконским союзникам – по крайней мере на какое-то время. Вмешиваться в междоусобицы всегда не очень-то приятное дело. Обычно Санурказз строго держится правила не встревать в непрерывные внутренние конфликты проконцев; но коль скоро там появился ненавистный зеленый Генодрас, красный Зар не мог не принять вызов.

Когда мы причалили к пирсу, я выскочил из лодки первым.

Я привык так поступать; но на этот раз это было ошибкой – Тельда у меня за спиной так и ахнула. Обернувшись, я наклонился к лодке, схватил Делию подмышки и высоко вскинул в воздух, и лишь затем поставил на каменные плиты.

– Вот! – заявил я; кажется, мне удалось неплохо прикрыть свой промах. – Может, я и не выгляжу, как подобает будущему супругу принцессы-магны Вэллии, но умею помочь даме выйти из лодки.

Делия, конечно же, все поняла и рассмеялась в ответ. Пригнувшись ко мне поближе, так что у меня закружилась голова от её опьяняющего запаха, она прошептала мне на ухо:

– Бедная Тельда! … ты не должен её осуждать, милый. Она хочет как лучше.

Мы нанесли необходимые визиты портовым властям, и нам разрешили войти в порт. Народы Внутреннего моря относятся к соблюдению правил карантина более чем наплевательски. Понятия о таможне и пошлинах у них тоже довольно своеобразные: они либо совершенно варварские – если платить приходится вам, либо на удивление умеренные – если вы, скажем, вознамерились построить для города молы.

Вскоре мы добрались до гостиницы, где Делия не так давно останавливалась со своей маленькой свитой. Повсюду вперемешку с паттелонскими солдатами гуляли вооруженные и облаченные в доспехи санурказзцы. Воины обеих армий братались, шатались по улицам, хохоча и обнявшись за плечи, ухлестывали за девушками с обычной для воинов южного берега тактичностью, а в тавернах устраивались дружеские состязания «Кто кого перепьет». Очевидно битва произошла недавно и закончилась победой.

Гонец прибыл в гостиницу как раз когда я осушал кувшин хремсонского вина. Оно пришлось мне по вкусу и почти не уступало зондскому, столь любимому Натом.

Новость, которую нам принесли, оказалась потрясающим сюрпризом. Мне предстояла самая радостная встреча с другом.

Возле гостиницы уже ждали четыре сектрикса в богатой сбруе. Гонец провел нас по улицам-террасам, мимо дворца и виллы, мастерской и склада. Наконец мы добрались до величественной громады губернаторского дворца. На соседнем холме, отчетливо видимом в прозрачном воздухе, вывесил множество проконских флагов дворец правителя Паттелонии. Там же, где мы стояли, самый воздух, казалось, рдел от реющих на ветру красных знамен Зара.

С этой высоты нам открывался вид на побережье острова, обращенное к материку, где белизну кварталов прорезали черные шрамы пепелищ. Битва за Паттелонию была жестокой, и как я без труда догадался, захватить, а затем отбить город противникам удалось лишь пролив немало крови. С высоты холма мы могли полюбоваться и на гавань военного флота, спокойные воды которой тревожили заходящие и выходящие свифтеры. Длинные галеры выстроились в ряд вдоль причалов, и колонны людей сновали взад-вперед, точно муравьи, перенося на них припасы.

Я узнал некоторые стоявшие там свифтеры – и неожиданно подумал, что мне вряд ли в ближайшее время понадобится пересчитать их, проверить, в каком они состоянии, и запомнить все это. Услышав твердую поступь по каменным плитам, я быстро обернулся протянув руку в жесте приветствия.

– Лахал, пур Дрей!

– Лахал, пур Зенкирен!

Наши руки встретились и сомкнулись в твердом рукопожатии дружбы братьев по ордену крозаров Зы.

Он совсем не изменился за это время, Зенкирен из Санурказза – все такой же высокий и гибкий, с тем же бронзовым бесстрашным лицом, с теми же свирепо щетинящимися черными усами под крючковатым носом, с той же сияющей черной массой кудрявых волос. На белой тунике у него сверкал герб в виде колеса со спицами без ступицы, вышитый ослепительно сияющими шелками – голубыми, оранжевыми и желтыми. Он тепло и с симпатией улыбался мне. У меня вновь дрогнуло сердце. И хотя я не ответил ему улыбкой, думаю, мое рукопожатие сказало ему, как я рад нашей встрече. Он знал меня – или того меня, который сражался в Оке Мира в качестве крозара и капитана свифтера, этот пур Зенкирен, крозар Зы, адмирал королевского флота, будущий Великий Архистрат крозаров Зы.

Я представил всех друг другу и заметил, как вежлив и почтителен Зенкирен с моей Делией. Наши возвышенные чувства не прошли для него незамеченными, и поэтому когда я спросил о Майфуй; он ответил, что она здорова, что её сын и дочь преуспевали, и что она по-прежнему оставалась вдовой, замуж вновь не выходила, и что она скучает, расставшись со мной. Нат и Золта, к моему разочарованию, отправились разбойничать на борту свифтера на западную оконечность внутреннего моря. Значит, мне не суждено испытать радость встречи с этими двумя мошенниками.

Тут я обратил внимание на Сега. Пока мы беседовали, он ведь наверно ощущал себя тут четвертым лишним. Я почувствовал себя неловко и уже собирался обратиться к нему, но Сег опередил меня:

– Возможно, ты увидишься с ними по пути через Великий Канал, когда мы последуем мимо Дамбы Давних Дней.

С миг я ошеломленно смотрел на него. Затем Делия ткнула меня локтем в бок, я что-то пробормотал в ответ и вернулся к разговору с Зенкиреном. Я поведал ему обо всем, что со мной произошло с тех пор, как мы поремберились в Санурказзе. Пур Зенкирен провел нас во дворец. Мы разговаривали, пили, закусывали палинами, громоздившимися на серебряном блюде – словом, коротали время самым приятным образом. Я настойчиво твердил Зенкирену, что сейчас самое время ударить по Магдагу. Выслушав мои доводы, он согласился и тотчас же отправил сообщение королю Зо в Санурказз.

– Долг велит мне оставаться здесь, Дрей, – сказал Зенкирен. – Нашим проконским союзникам не одолеть своих врагов и магдагских демонов без нашей помощи. И я настоятельно прошу тебя: теперь, когда ты нашел свою Делию Синегорскую, не уезжай отсюда. Тут многое требуется сделать. Мы тесним врага, наша армия идет от победы к победе. Скоро раздастся призыв, которого мы все давно с нетерпением ожидаем, и все воины Зара подымутся и выступят против зла Гродно.

– Мне б очень хотелось именно так и поступить, Зенкирен. Но …

Два солнца скользили по небу, приближаясь к западному горизонту. Я убедил Зенкирена выйти в море на флотской либурне. Мы стояли на полуюте – юта на ней не было – и наблюдали, как единственный ряд весел поднимается и опускается в воду, словно подчиняясь ритму невидимого метронома – мерно, как и должно быть на образцовом свифтере. Я ждал полный мрачных предчувствий.

Ждал и все же надеялся, что они не оправдаются и то, чего я ожидаю, не произойдет.

Но оно произошло.

Заревел ветер, волны вздыбились, вокруг нас загрохотали и зашипели громы и молнии. Однако стоило нам повернуть к порту, как ветер стремительно спал.

– Я не люблю слишком дотошно вникать в подобные вещи, – промолвил Зенкирен, сохраняя привычную степенность, с какой всегда говорил о важных делах. – Пур Зазз, несомненно, смог бы докопаться до их причин. Но я понял твой довод. Тебе суждено путешествовать на восток – через Стратемск, через Враждебные Территории. Что ж, желаю тебе всего наилучшего, брат. Ибо, видит Зар, путь этот труден.

– Пур Зазз рассказывал мне о многих чудесах и дивностях, которые встречаются на Враждебных Территориях. Рад слышать, что Великий Архистрат все ещё жив.

– Зар хранит его, Дрей. Я молюсь, чтобы он дожил до тех дней, когда я завершу здесь свое дело.

Я знал, что он хотел этим сказать.

– Когда ты станешь Великим Архистратом, Зенкирен, и придет зов, на который должны откликнуться все крозары Зы – я не подведу.

Пур Зенкирен склонил голову в знак признания. Он не скрывал своей печали. Несомненно, ему хотелось бы видеть меня в числе участников той последней экспедиции против сил Магдага брошенных на борьбу с нами в восточной оконечности Ока Мира.

Как мне представляется, Делия воспользовалась возможностью поговорить с Зенкиреном наедине, и я догадываюсь о некоторых вопросах насчет моей жизни в Оке Мира, которые она задавала ему. Она наверняка расспросила о Майфуй, и я рад, что, когда мы говорили об этом друг с другом, то могли быть абсолютно честны. Майфуй, вдова моего друга Зорга из Фельтераза – чудесный человек и славная девушка, но в моей жизни может быть только одна единственная женщина – моя Делия, моя Делия на-Дельфонд.

Как бы то ни было, я попросил Зенкирена удостовериться, что мой фактор Шаллан получит самую высокую цену за мой приз, «Меч Генодраса», и все, что мне причитается, выплатят Майфуй.

– В конце концов, Зоргник скоро повзрослеет, и он должен командовать самым лучшим свифтером, какой только можно предоставить, – сказал я. Зорг был моим товарищем по веслу, и я не допущу, чтобы его вдова или дети понесли какой-то ущерб – если мне открыт способ это предотвратить. Я не сомневался, что двое моих шалопаев, Нат и Золта, вполне разделяли эти чувства.

Мы позволили себе провести в Паттелонии несколько дней, устроив небольшую передышку перед следующим этапом нашего путешествия в Вэллию. Почти все это время Сег держался особняком, сам по себе. Он так и не оставил своих бесплодных попыток добиться расположения Тельды. Однако та не обращала на его ухаживания ни малейшего внимания. Зато она продолжала преследовать меня своей навязчивой суетливой заботой, что сильно раздражало меня и весьма забавляло эту насмешницу Делию.

Однажды Сег вошел держа в руках большую деревянную палку, которую я в первый момент принял за какой-то чудовищного вида посох. Древесина была темно-зеленого, почти черного цвета.

– Это не настоящий ертир, – сообщил он, помахивая в воздухе этим странным дрыном. – Дерево ертир смертельно ядовито для здешних слабых животных, вот люди и не любят его сажать. А в Эртирдрине наши ловкие тирриксы способны переварить и древесину, и кору, и листья – у них для этого есть второй желудок, – Сег старался придать своему тону этакую презрительную небрежность, но физиономия его так и сияла.

– И?..

– Из этой палки войдет недурное древко для лука, после того как я с ним немного повожусь, – он прогладил поверхность древесины большим пальцем, определяя на ощупь её годность. – Но будь у меня здесь мой большой лук – эх, Дрей Прескот, вот тогда б ты увидел!

В этот момент в дверях поднялась суматоха. По любезному приглашению Зенкирена мы съехали из гостиницы и расположились в просторных покоях губернаторского дворца. Санурказзский часовой – юный паренек в новенькой длинной кольчуге и с новеньким сверкающим мечом, прощальным подарком отца – отскочил, и в помещение влетел горластый, пышущий гневом и яростно жестикулирующий проконец. Оранжевый и зеленый свет солнц чертил косые линии на внутреннем дворике за дверьми, а с белых стен свисали на побегах экзотические цветы.

– Варвары! Пираты! Воры! – орал брызгая слюной проконец. Это был маленький рыхлый толстяк с кольцами на руках, судя по багровому пористому носу – большой любитель спиртного. Меча он не носил. Одежды так и развевались на нем от яростно-порывистых движений.

– Простите, пур Дрей, – оправдывался часовой. – Он так настаивал… его было никак не остановить. Разве только зарубив на месте…

– Ладно, Фазмарл, – согласился я, отворачиваясь от Сега с его заготовкой для лука. – Впусти этого господина.

А «этот господин» подскочил ко мне, размахивая кулаками у самого моего носа. Потом он увидел Сега и издал пронзительный вопль.

– Вот он – грабитель, разбойник, варвар! Он держит в руках мое имущество, пур Дрей – и он уничтожил прекраснейшее дерево, которое росло на женской половине моего дома!

– Ого! – только и промолвил я и посмотрел на Сега. Тот вцепился в свою деревяшку так, словно того и гляди выпадет за борт аэробота.

– Я всего-навсего срезал самый лучший ствол, пригодный для лука.

Толстяк запрыгал, брызгая слюной и потрясая кулаками.

– «Всего лишь!» Он выдрал сердцевину – самую сердцевину! – дерева, дающего тень моей любимой жене!

Проконцы придерживались странного обычая заводить трех жен. Что ж, этим людям вообще нравится самим себя наказывать.

– Дерево повреждено безнадежно, сударь?

– Безнадежно! Оно получило рану, которую ничто не может исцелить. Мое дерево – любимое дерево моей любимой жены!

– Тогда, если для спасения дерева ничего нельзя сделать, то думаю, лучше всего его выкорчевать и посадить другое.

В ответ на это разумное предложение паттелонец захлебнулся словами, вытер лоб, нашел взглядом кресло и рухнул в него. Я кивнул Сегу, и у этого бесшабашного балбеса хватило ума наполнить до краев гравированный серебряный кубок благородным хремсонским вином и поспешно поднести нашему незваному гостю. Проконец вытер губы, сделал глоток, ахнул и весь задрожал от радости. Приложив руку к сердцу, он пригубил ещё малость.

– Отличное вино, – оценил он, с любовью глядя на кубок. – Добыча из Хремсона, как я понимаю?

Я вежливо склонил голову, но слово «добыча» заставило толстяка вновь вспыхнуть гневом.

– Грабители, разбойники – вот кто вы, все красные налетчики из Санурказза! Срезаете мое лучшее дерево, кромсаете его, оставляете обломки и щепки на моем мозаичном полу, так что моя вторая жена обдирает свои прекрасные ноги! Бедняжка содрала целую пядь кожи!

– Полноте, сударь, – сказал я. Зар свидетель, металлические нотки в моем голосе прозвучали лишь намеком. – Вы все ещё не оказали мне любезности назвать свое имя. Мне неизвестно, ваше ли это дерево. Может, вы выдумали всю эту историю, дабы добиться от меня сочувствия… и вина!

Он качнулся, выпрямился, опираясь на подлокотники, и попытался заговорить, но его толстые губы только шлепали, с них срывалось сопение, а щеки побагровели от натуги. Наконец он открыл рот, и тут точно шлюз прорвало:

– Клянусь светлыми волосами самого Примаса Прока! Я – Юппиппу из Нижней Паттелонии! Я уважаемый человек, меня все знают в этом городе! У меня обширные владения на материке за Перитией, десять широкопалубных кораблей и три жены, самые восхитительные, какими только может похвастаться мужчина! А теперь они гонят меня взашей, оттого что их тенистый сад разорен!

Сег не смог больше сдерживаться, и пролил вино, давясь утробным хохотом. Я же оставался суров и невозмутим.

– Отлично, Юппиппу из Нижней Паттелонии. Я не желаю человеку страданий, особенно от трех жен. Не беспокойтесь, я добьюсь полного возмещения убытков, – мне пришла в голову одна мысль. – А нельзя ли достать другое дерево?

Юппиппу впал в своего рода тихое бешенство.

– Недоумок! Эти деревья растут сто лет!

На Крегене это примерно полжизни.

– В таком случае… Мой друг прибыл из Эртирдрина и вскоре вернется в свою страну. Я знаю, что он немедля предпримет шаги к поиску и отправке вам нового дерева. Вот, сударь, что может быть справедливее этого?

Юппиппу раскрыл рот и лишь пялился то на меня, то на Сега.

– Ну а пока, если вы примете в качестве возмещения немного заурядного золота, конечно же не идущего по романтичности ни в какое сравнение с деревом, то сможете купить большой тент с разноцветными полосами и таким образом защитить от солнца своих очаровательных жен.

И я вынул из пояса пригоршню монет и осторожно выложил на стол. Здесь, в городе, я волей-неволей был вынужден одевался как горожанин, а посему носил тунику, передник и кожаную сбрую.

Юппиппу посмотрел на золото, потом на меня.

– Э… тент?

– Ну да.

– Тент… – его лицо отражало напряженную работы мысли. – Но ведь дерево живое, оно красиво на вид, оно шелестит на ветру, а его листья создают великолепную игру света и тени на каменных плитах и моем мозаичном полу. Между прочим, он известен на всю Паттелонию, пур Дрей.

– Не сомневаюсь. Возьмите золото. Купите тент или новое дерево, другой породы. Но, Юппиппу, теперь я бы хотел, чтобы вы удалились. Вы меня понимаете? По-моему, золото – справедливая плата за причиненный вам ущерб.

Юппиппу в первый раз взял на себя труд внимательно посмотреть на меня, вместо того, чтобы бушевать, реветь, пыхтеть и метать испепеляющие взгляды на Сега и на оскорбляющую его взор отсеченную конечность дерева своей жены. И он увидел мое лицо. Я не заметил, чтобы выражение лица у меня изменилось, но фырканье, крики и пустые угрозы оборвались, словно Юппиппу схватили за горло.

Он сделал шаг назад. Затем осторожно нагнулся, протянул руку и быстро взял со стола золото. Снова попятился. Его выпученные глаза не отрывались от моего лица, а язык то и дело пробегался по толстым губам.

– Фазмарл! – крикнул я. – Господин уходит, проводи его.

Юный часовой посторонился и пропустил пятящегося задом проконского джентльмена.

Стоило тому разглядеть как следует мою страхолюдную рожу – и с того момента он не произнес ни слова.

Сег застонал и упал в кресло. Его трясло от хохота.

– А что касается тебя, Сег Сегуторио, то тебе следовало бы стыдиться самого себя. Срезать с дерева палку – это же ребячья шалость.

– Да! – радостно заржал он. – Именно ее-то я и совершил, когда срезал заготовку для лука с дерева Кэка Кэкуторио! Хай! Я чуть не умер от смеха!

Должен признаться, мне бы тоже хотелось позволить себе посмеяться.

После этого происшествия с заготовкой для лука Сега и тенистым деревом жён Юппиппу я понял, что о Сеге Сегуторио можно особо не беспокоиться. Он по-прежнему сохранял задор и чувство юмора, невзирая на полное отсутствие успеха у Тельды.

Делии не терпелось отправиться в путь, и теперь, когда стало понятно, что я не смогу принести никакой пользы во время кампании, меня ничто здесь не удерживало. Я сказал Сегу – боюсь, несколько грубо, – что у него не будет времени проморить свой новый лук. Сег рассмеялся, но на этот раз в его смехе зазвучали мрачновато-сардонические нотки заставившие меня пристально посмотреть на него.

– Плохого же ты мнения об эртирдринских лучниках, если думаешь будто они не способны обработать древко для лука где угодно на этой земле – да, а также и проморить его. Засунь меня с заготовкой для древка по пояс в трясину Болот Малара, и я сработаю тебе лук, способный выбить глаз чункре.

Слова у него не расходились с делом. Он смастерил себе длинную трубку из дубленой кожи, которая плотно затыкалась с двух концов. Поместив в неё свою драгоценную деревяшку, Сег налил туда варево собственного изготовления – вонь от него подымалась до самого Зима – и помахал этой штукой посмотрев на меня довольным и вызывающим взглядом.

– К тому времени, когда мы минуем Дамбу Давних Дней, она будет готова.

Даже тогда я не мог сказать моему приятелю, как именно мы отправимся в Вэллию, хоть и ни к чему было это скрывать. Делия точно знала, где спрятан аэробот, на котором она прилетела из Порт-Таветуса, расположенного на восточном побережье Турисмонда за Враждебными Территориями. Тайник тот помещался у подножья гор, темневших синеве-оранжево-лиловым цветом на материковом горизонте. Такая скрытность была вынужденной: жители Хавилфара, где изготовлялись аэроботы, не любили, чтоб их продукцию показывали на внутреннем море. Кроме того, как я выяснил, аэроботы могут доставить немало хлопот, в чем у меня уже был случай убедиться. Тельда по-прежнему ворковала, крутясь вокруг меня, и не обращала ни малейшего внимания на Сега. Так мы и провели последние дни перед отлетом. Снова настало время порембериться с пуром Зенкиреном.

К отъезду все уже было готово. Свои вещи мы тщательно упаковали в сумки и кожаные мешки, поскольку Делия, как опытная летчица, решительно не желала иметь на борту никакой тары с острыми краями. Поклажу взвалили на калсаниев и повезли на причал. Прощаясь с Фазмарликом я увидел у него на лице странное выражение. Похоже наше расставание опечалило его, хотя он и старался это скрыть. Я похлопал его по плечу. Парнишка замер и посмотрел на меня с благоговейным трепетом – для юного воина Санурказза такой жест со стороны капитана свифтера и крозара был великой честью – и я почувствовав, что, похоже, все-таки старею, спустился с Зенкиреном и Делией к причалу. Тельда отправилась вместе с багажом – верхом на калсании – якобы с целью присмотреть за вещами, хотя мы все понимали, что она просто не очень-то любит ходить пешком. Сег маршировал позади со своей вонючей кожаной трубкой на плече.

На причале мы все погрузились в лодку. И на сей раз не в нашу старую мулдави: я договорился с кем надо, чтобы её при первой же возможности вернули владельцам вместе с подобающей суммой золотом в возмещение ущерба за продырявленные лодки. Нам предоставили ни много ни мало баркас, принадлежавший адмиралу, и на весла рьяно налегало двадцать крепких молодцов. Когда мы миновали дамбу и баркас повернул к материку, Сег оглянулся на меня. Я молча сидел рядом с Делией.

– Я не вижу нашего корабля, Дрей, – озадаченно сказал Сег. – И зачем мы направляемся к материку?

И я понял: он не уловил связи между внезапно налетающим штормом и нашими попытками выруливать на запад. Я вообще не обсуждал с ним этой проблемы и лишь намекнул на неё Зенкирену. Мистическое знание крозаров Зы защищало Зенкирена от такого рода чудес, как броня. Но теперь пришло время честно сообщить Сегу Сегуторио о цели и средствах нашего дальнейшего путешествия.

И я рассказал.

С минуту он глядел на меня разинув рот, в то время как баркас рассекал бликующую на солнцах воду.

– На аэроботе, – повторил он наконец, удивляя меня. – Ну, их-то мне доводилось видеть. И я рад случаю полетать на таком. Но…

– Но что, Сег?

– Стратемск! Враждебные Территории! Дружище, ты хоть понимаешь, что делаешь? Это же верная гибель!

– Мы отправляемся домой, в Вэллию, – сказала Делия, – а ты, Сег, если пожелаешь – в Эртирдрин. Конечно, мы хотели бы, чтобы ты летел с нами, но если ты откажешься, мы поймем, – и лукаво добавила: – Во всяком случае, мы с Тельдой добрались сюда именно так.