Текст книги "Смех мертвых"

Ужасные темно-красные полосы тянулись по стенам пещеры, мимо черного входа в туннель, мимо кузнечной наковальни, мимо пылающих красных углей, мимо цепей, которыми к стене были прикованы две фигуры…

Мэлоун сломя голову ринулся вниз по лестнице, чувствуя, как все завертелось у него перед глазами. Но благополучно достиг дна пещеры и бросился к пленницам. Нэн Саммерс и… Джанет! Они были прикованы к стене цепями, тянущимися от металлических обручей вокруг талий. Когда он подбежал, Джанет повернулась и попыталась сесть, но цепь не дала. Глаза ее были полны ужаса.

– Фред! – всхлипнула она. – Что происходит? Я…

– Тс-с-с! – жестом он велел ей молчать и оглядел пещеру. – Здесь есть кто-нибудь?

Джанет покачала головой и ощупала обруч вокруг своей талии.

– Что произошло? Это маленькое чудовище… – Она содрогнулась.

– Карлик? – спросил Мэлоун, исследуя обруч на девушке. – Я догадываюсь, что ключ у него. Возможно, я сумею вскрыть этот замок. Все в порядке, дорогая, – попытался он успокоить Джанет, когда та опять задрожала. – Через минуту я вытащу тебя отсюда… А что с ней? – кивнул он на актрису. – Она без сознания?

Опустившись на колени возле Джанет, он стал осматривать обруч на ее талии, когда девушка внезапно вскрикнула. Ее глаза, расширившиеся от страха, уставились ему за плечо. Мэлоун бросился вбок и вскочил на ноги. Перед ним стоял карлик по прозвищу Сатана!

Мэлоун хотел было броситься на него, но увидел мерцающий в свете факелов револьвер, нацеленный ему в грудь. Желтые горящие злобой глаза карлика смотрели решительно.

Мэлоун оглядел уродливого горбуна, отметив громадные мышцы, бугрившиеся на обнаженных руках и морщинистое лицо с толстыми губами.

Карлик заговорил. Голос у него оказался низким и хриплым, с рокотом выходившим из глубины бочкообразной груди.

– Назад, мерзавец, – проворчал он, угрожающе шевельнув стволом револьвера. – Быстро шаг назад!

Мэлоун, не сводя с него глаз, отступил на шаг.

– Повернись… быстро! Теперь пошел вперед!

Подталкивая револьвером в спину, карлик привел Мэлоуна к деревянному кругу в полу, прикрепленному к полу металлическими задвижками… По команде карлика Мэлоун сдвинул их в сторону.

– Открывай его. Поднимай! Поднимай!

Мэлоун просунул пальцы в круглое отверстие в центре круга и поднял его. Открылась узкая дыра футов в пять глубиной.

– Лезь туда, мерзавец! – скомандовал Сатана, яростно блеснув глазами.

Мэлоун заколебался, глядя в дыру, но ничего не мог поделать. Карлик не опускал револьвер. Пришлось медленно спуститься на дно ямы.

Сатана, не убирая револьвер, нацеленный в лицо пленнику, свободной рукой поднял диск за край и бросил его прямо Мэлоуну на голову. Круг закрыл яму, а голова мужчины оказалась торчащей из отверстия в центре. По команде карлика он подогнул колени, так что круг плотно улегся в гнездо, и поставил на место задвижки, надежно заперев пленника в тесной тюрьме.

Больше Сатана не обращал на Мэлоуна никакого внимания. Небрежно сунув револьвер за пояс, он подошел к наковальне и осмотрел лежащий на ней молот. Мэлоун повернул голову так, чтобы видеть Джанет.

Девушка поползла к нему, но цепь, приковывающая ее к стене, натянулась, когда она была еще в нескольких футах от цели. Карлик взглянул на нее, затем занялся своей работой.

– Я не могу достать до задвижек, Фред, – сказала Джанет. – Даже ногами.

Ноги того уже начали ныть, поскольку были полусогнутыми. Он попробовал было просунуть руку в отверстие в круге вдоль шеи, но только содрал кожу с запястья…

– Да, выбраться у меня не получится… – почти неслышно пробурчал Мэлоун, одновременно ощупывая нижнюю поверхность деревянного диска.

Он с трудом заставлял себя говорить спокойно, ведь внутри нарастала холодная паника, – от страха не за себя, а за Джанет, которую ждала жуткая участь.

Мэлоун взглянул на горбатого карлика, который как раз достал что-то из углей – что-то мерцающее раскаленным металлом. Это была подкова, раскаленная докрасна подкова!

Сатана подошел к Нэн Саммерс и отстегнул от нее цепь, затем оттащил тело к наковальне. Действуя с ужасающей быстротой, он распластал девушку на полу, привязал ее руки и ноги к железным кольцам, прочно вмурованным в камень. Затем его волосатые пальцы разорвали на несчастной одежду. Мэлоун наблюдал за тем, что последовало дальше, со страхом и отвращением.

Нэн Саммерс очнулась и увидела нависшее над ней уродливое лицо карлика, а когда открыла рот, чтобы закричать, сверкнул нож, и с него закапало что-то темно-красное. После этого она уже не могла кричать, а лишь задыхалась и стонала, пуская кровавые пузыри, ее белое тело извивалось на каменном полу все быстрее, и корчи достигли апофеоза, когда карлик вынул из пресса темно-красную подкову и взял молоток. Раздалось громкое шипение, резко запахло горящим мясом.

От хихиканья карлика по спине Мэлоуна побежала холодная судорога. Затем безумный карлик достал из кармана кожаного передника остроконечные, испачканные засохшей кровью шпоры и пристегнул их пряжками к своим деформированным ботинкам.

Темно-красный ужас застлал глаза и уши Мэлоуна. Через багровую пелену он увидел, как Сатана вскочил на Нэн, точно на коня, и поехал на ней, врезаясь остриями шпор в бока девушки. Эта кровавая, дьявольская езда прекратилась лишь тогда, когда в пещере прозвучала резкая команда, отданная каким-то замаскированным человеком. Карлик тут же спрыгнул со своей «лошадки». Стонущее, залитое кровью существо, еще совсем недавно бывшее красивой молодой женщиной, проползло еще несколько футов и потеряло сознание на полу. Мэлоун, проследив за взглядом карлика, увидел, что наверху лестницы, по которой он спустился в эту пещеру ужаса, стоит какая-то фигура в черной одежде.

Мэлоун попытался, несмотря на черное маскировочное одеяние, уловить какие-то знакомые черты. Но потерпел неудачу. Свободный плащ хорошо маскировал фигуру человека. Снова прозвучал голос, искаженный, но гневный.

– Будь ты проклят, Сатана! – рявкнул замаскированный, его глаза мерцали в узкой щели в матерчатой маске. – А как попал сюда он? – и махнул рукой в сторону Мэлоуна.

Карлик кивнул и успокаивающе усмехнулся.

– Ну, его поймал я, – быстро сказал он. – Он отыскал вход в…

– Заткнись, дурак! – рявкнул человек в маске. – Ты… Она же пришла в себя! – Он взглянул на Джанет, которая наблюдала за ним с бледным лицом.

Из карлика хлынул поток извинений и успокаивающих фраз, но человек в маске оборвал его.

– Он, вероятно, сказал ей, где находится пещера. Мы не можем рисковать.

Поняв, к чему тот клонит, Мэлоун отчаянно закричал:

– Я ничего не говорил ей! Она ничего не знает! Отпустите ее… Она ничего не скажет!..

– Заткнись! – завизжал Сатана, повернув к нему искаженное лицо.

– Сатана, – сказал человек в черной одежде, – мы не можем рисковать. Ты понял меня?

Отвратительное лицо карлика осветилось ужасной надеждой.

– Вы имеете в виду…

– Да! – Холодные глаза замаскированного несколько долгих секунд глядели на карлика. – Я еще припомню тебе это!

Карлик снова стал заикаться, сыпля извинениями. Но когда Мэлоун посмотрел на лестницу, человек в черном плаще уже исчез.

С горбуна мгновенно слетело все смирение и покорность. Желтыми голодными глазами он уставился на замершую Джанет. Двумя обезьяньими прыжками сумасшедший подскочил к ней и отстегнул цепь, не обращая внимания на угрозы и проклятия Мэлоуна. Девушка отбивалась отчаянно, но безуспешно, когда карлик потащил ее к наковальне.

Холодный ужас стиснул сердце Мэлоуна, когда Сатана бросил отбивающуюся Джанет на пол и приковал к кольцам.

Усмехаясь толстыми губами, карлик принялся разрывать на ней одежду. Мэлоун задрожал при мысли об ужасных, перепачканных кровью шпорах, вонзающихся в нежную кожу, о раскаленных докрасна подковах…

Внезапно что-то случилось! Карлик замер, нависая над лежащей на полу девушкой со щипцами в руках, в которых светилась раскаленная подкова, и завертел головой. Потом внезапно вернулся к наковальне, швырнул на нее щипцы и ринулся через пещеру, похожий на громадного уродливого паука. Мэлоун видел кровавые пятна, ведущие в туннель, куда побежал карлик. Нэн Саммерс, на которую никто не обращал внимания, уползла в темноту прохода, пытаясь сбежать.

Мужчина ударил плечами в деревянный диск, державший его в плену, но только ушибся.

– Джанет, – хрипло позвал он. – Ты можешь освободиться? Попытайся!

Но распластанная на полу девушка ничего не могла сделать. Она покачала головой, лицо ее стянула судорога ужаса. Мэлоун застонал. Карлик скоро вернется, и тогда…

Что-то заставило Мэлоуна взглянуть на лестницу. На верхней площадке стоял человек, глядя вниз с изумлением на худом лице. Это был Стивенс, владелец «Гостиницы под платанами»!

Словно очнувшись, тот сбежал по лестнице бросился к Мэлоуну.

– Помогите мне освободиться, – выдохнул мужчина. – Быстрее! Карлик может вернуться в любую минуту!

Стивенс упал на колени и сдвинул железные стержни задвижек.

– Что здесь такое? – хрипло сказал он. – Я решил проверить пещеру… Из-за слухов в деревне. Я был здесь лишь раз после того, как купил это место, но тогда здесь не было ничего, кроме крыс, а больше я не спускался по этой лестнице…

– Слава Богу, что вы решили прийти сюда, – кивнул Мэлоун, с трудом расправляя затекшие колени.

Ноги пронзила острая боль. Он поднял было руки, чтобы снять с головы деревянный диск…

Но в этот момент раздался выстрел. Мэлоун услышал, как возле его головы просвистела пуля. Стивенс с ошеломленным лицом повернул голову. Одновременно с его движением раздался второй выстрел, и во лбу хозяина гостиницы появилась крошечная дырка, из которой потек красный ручеек. Он сделал шаг назад, открыв рот, рухнул ничком на пол и больше не шевелился. Мэлоун увидел карлика с искаженным гневом лицом. Эта жалкая карикатура на человека шла к нему с дымящимся револьвером в руке.

Был всего лишь один шанс, и Мэлоун воспользовался им. Выскочив из узкой ямы, он схватил деревянный круг, прикрылся им, как щитом, и ринулся вперед. До слуха донесся визг пули, срикошетировавшей от стен, и мужчина ощутил удар, когда она попала в щит. Он, не останавливаясь, мчался вперед.

Карлик явно не ожидал, что жертва побежит прямо к нему, и это спасло Мэлоуна. Пули застучали по стенам. Еще дважды они врезались в деревянный щит. Потом что-то горячее, как утюг, обожгло ему бок. Но он не останавливался, видя лишь искаженное лицо Сатаны.

Одной рукой Мэлоун схватился за револьвер, пытаясь вырвать его из толстой волосатой руки, другой обхватил карлика. Внезапно тот завизжал и отпустил револьвер. Мэлоун тут же отшвырнул его ногой в сторону.

В маленьком уродливом теле таилась удивительная сила. Сатане удалось освободиться, и он сунул руку в карман. Мэлоун ринулся на него. Его кулак пронесся по дуге и врезался в тяжелый подбородок карлика. Послышался треск, тот отлетел назад и ударился спиной о стену. Мэлоун кинулся за оружием. Подняв револьвер, он направил его в сторону карлика, но тут же расслабился, увидев неподвижное тело противника.

– Брось его… быстро! – раздался вдруг сзади голос.

Мэлоун кинулся вбок, услышал визг пуль о каменные стены и нырнул за наковальню, вздрогнув от идущего от нее жара. Осторожно выглянув из-за нее, он увидел, что на верхней площадке лестницы стоит человек в черной одежде и маске. Вернулся хозяин Сатаны!

Мэлоун прицелился в него и нажал курок, но револьвер лишь сухо щелкнул. Проклиная судьбу, Мэлоун открыл барабан и обнаружил, что карлик израсходовал все патроны. На лестнице раздался торжествующий смех.

– Выходи оттуда, дурак! – крикнул человек в черной маске. – Тебе все равно не убежать!

– Так приди и возьми меня, – огрызнулся Мэлоун и присел за наковальню.

– Зачем? Мне будет проще застрелить ее. – Человек махнул пистолетом в сторону прикованной к полу Джанет.

Она смотрела на Мэлоуна и отрицательно мотала головой. Губы казались красной раной на белом лице.

– Выходи, или я начинаю в нее стрелять!

Мэлоун закусил губу.

– Не делай этого, Фред, – прошептала Джанет.

– Ладно, – громко сказал Мэлоун. – Я выхожу.

Он бросил револьвер, встал и вышел из-за наковальни. Пистолет в руке человека в черном дрогнул, поворачиваясь от Джанет к нему. Именно этого и ждал Мэлоун. Он уже обогнул наковальню, и у самых его ног были воткнуты в горящие угли щипцы с зажатой в них раскаленной подковой.

Мэлоун внезапно схватил обеими руками щипцы и прыгнул назад. Пуля ударила в пол в том месте, где он только что стоял, разбрызгивая каменную крошку.

Гремели выстрелы, черное дуло пистолета искало его. Мэлоун размахнулся щипцами, резко открыл их, и раскаленная подкова полетела в человека на лестнице. Прицел оказался точен. Подкова попала точно в фигуру, одетую в черное. Человек взревел и отшатнулся, теряя равновесие на краю лестницы. Мэлоун бросился к ее подножию и там замер, взглянув вверх. Незнакомец стоял на самом краю площадки, шатаясь и пытаясь сохранить равновесие. Потом упал!

Вопль оборвался, завершившись отвратительным глухим стуком. Мэлоун уставился на темную неподвижную фигуру, кровь которой расплескалась вокруг по камням. Маска слетела с лица, которое теперь выглядело гипсовой посмертной маской.

– Фред! – раздался голос Джоан. – Это… это же Джо Косби!

Позже, уже наверху, в гостинице, они связали все факты воедино после того, как нашли и освободили доктора Мэлтби и повара-негра, которые лежали связанными в пустом номере. Полиция прибыли как раз вовремя, чтобы арестовать карлика Сатану и вытащить тело Нэн Саммерс из туннеля, куда она уползла в предсмертной агонии.

– У похищения были мотивы, – пояснил Мэлоун, осторожно ощупывая перевязанные ребра.

Полицейский сержант согласно кивнул, но Джанет, сидящая возле Мэлоуна, подняла на него озадаченное лицо. Доктор Мэлтби тоже вопросительно кашлянул.

– Но он же был помолвлен со Сьюзен Вуд, – возразил он. – Зачем понадобилось убивать ее?

– Горбун рассказал, что Косби влюбился в мисс Саммерс, – ответил сержант.

– Верно, – кивнул Мэлоун. – Он страстно увлекся ею, Сьюзен ему уже только мешала. У Косби не было денег – работа механика в небольшой деревушке оплачивается плохо, поэтому его безумное увлечение Нэн Саммерс и заставило придумать весь этот план. Он считал, что у него появился бы шанс остаться с ней, если бы он разбогател. В Пайнвуде полно богатых семей, которые приезжают сюда на лето, так что самым простым было похищение. Он заставил карлика по прозвищу Сатана помогать, после того как нашел пещеру горбуна.

– Мы проверили этот туннель, – вставил сержант. – Он заканчивается в кустах в полумиле от горы. Естественно, ему нужен был второй выход.

– Да, – вздохнул Мэлоун. – Он разрешил карлику развлечься своими любимыми пытками. У Косби было два мотива отдать Сьюзен горбуну: чтобы избавиться от нежелательной больше любви и одновременно отвести подозрения от себя. Зачем ему убивать собственную невесту? Косби считал, что никто не узнает о его безумном увлечении Нэн Саммерс, следовательно чувствовал себя в безопасности. Главный его план состоял в том, чтобы похитить несколько богатых наследниц, которые отдыхали здесь, по этой же причине он похитил Джанет, и послать их семьям требования выкупа, угрожая девушкам пытками, если не получит денег. Пытки Сьюзен Вуд были всего лишь демонстрацией. Он полагал, что никто не откажется платить, узнав о ее ужасной гибели. Но Косби погубило тщеславие. Он стал делать Нэн Саммерс кое-какие намеки, и она что-то заподозрила, – Мэлоун смахнул пот со лба. – Это его голос я слышал в номере Нэн перед тем, как карлик накинул мне петлю на шею. Бог знает, что она наговорила Косби. Наверное, угрожала все открыть. Так или иначе, поняв, что она думает о нем, Косби отдал Нэн карлику. Возможно, после того, как Сатана закончит развлекаться, Косби намеревался пронести Нэн через туннель и спустить на веревке с утеса, как сделал он со Сьюзен.

– Утес находится в восьмидесяти футах от конца туннеля, – уточнил сержант.

– Я так и думал, – закончил Мэлоун. – Я прошел по следу Сьюзен до подножия утеса, но там следы обрывались. После того как у меня появилось время все обдумать, я нашел единственное логичное объяснение.

Он почувствовал, как дрожит прижавшаяся к нему Джанет и, не обращая внимания на присутствующих, обнял ее за плечи.

– Завтра мы уедем домой, дорогая, – тихонько сказал Мэлоун. – И… не кажется ли тебе, что мы слишком долго тянем с помолвкой?

Глаза ее вспыхнули, когда Джанет увидела его улыбку. Мэлоун прижал ее к себе и забыл о боли в раненом боку.

Тайна Крэлица

The Secret of Kralitz, журнал «Weird Tales», 1936 № 10

ПРОСНУВШИСЬ, Я УВИДЕЛ две черные фигуры, молча стоявшие возле меня. Их лица белыми пятнами светились в темноте. Когда я моргнул, чтобы окончательно прочистить затуманенные сном глаза, одна из фигур нетерпеливо поманила меня, и внезапно я понял цель их полуночного посещения. Много лет я ждал этого, с тех самых пор, как отец мой, барон Крэлиц, открыл мне тайну проклятия, нависшего над нашим древним родом. Итак, я молча поднялся и последовал за своими проводниками по мрачным коридорам замка, родного дома с самого моего рождения.

Пока я шел, в моей памяти всплыло строгое лицо отца, а в ушах звучали его торжественные слова, когда он рассказывал мне о легендарном проклятии рода Крэлиц и тайне, передававшейся в определенное время от отца к сыну. Старшему сыну.

– Когда? – спросил я отца, лежавшего на смертном одре и пытавшегося противиться приходу смерти.

– Когда ты сумеешь понять, – ответил он, пристально глядя на меня из-под насупленных седых бровей. – Некоторым открывают тайну раньше, чем другим. Начиная с первого барона Крэлица, тайна открывалась…

Он смолк и схватился за грудь. Прошло минут пять, прежде чем он собрал силы, чтобы снова заговорить. Сильным, спокойным голосом, без всякой одышки, барон Крэлиц, лежа на смертном одре, продолжил свою исповедь:

– Ты видел возле деревни развалины старого монастыря, Франц. Первый барон сжег его и истребил всех монахов. Аббат слишком часто вмешивался в дела барона. Однажды девушка прибежала в монастырь в поисках убежища, и аббат отказался выдать ее по требованию барона. На этом терпение нашего предка иссякло… ты знаешь истории, которые до сих пор рассказывают о нем. Он убил аббата, сжег монастырь и забрал девушку. Но перед смертью аббат проклял убийцу, его сыновей и все последующие колена его рода. Суть проклятия и является тайной нашего рода. Я не могу рассказать тебе о нем. Не старайся раскопать это сам прежде, чем тайна будет открыта тебе. Терпеливо жди, и в назначенное время появятся хранители тайны и поведут тебя по лестнице в подземную пещеру. Там ты узнаешь тайну Крэлица.

Когда губы отца произнесли последнее слово, он умер, и его суровое лицо стало мрачным от углубившихся морщин…

Погруженный в воспоминания, я не смотрел по сторонам, но темные фигуры проводников сделали остановку у прохода в каменной стене, где лестница, которую я никогда прежде не видел, спускалась вниз, под землю. После остановки меня повели по этой лестнице, и я увидел, что уже не совсем темно, а откуда-то, из каких-то невидимых источников, исходит тусклое, фосфоресцирующее свечение, которое не столько освещало, сколько мешало видеть привыкшим к темноте глазам.

Я спускался довольно долго. Лестница вилась вокруг скалы, и покачивающиеся фигуры впереди были единственным разнообразием в бесконечном монотонном спуске. Наконец, лестница закончилась, и через плечо одного из моих проводников я увидел большую каменную дверь, преграждающую путь. На ней были вырезаны любопытные и почему-то неприятные фигурки и неизвестные символы. Дверь распахнулась, и я прошел через нее и остановился, глядя на серое море тумана впереди.

Я стоял на пологом склоне, постепенно исчезающем в тумане, из которого доносились странные рев и высокий, визгливый скрип, напоминающий чей-то неприятный смех. Из тумана на миг возникали и тут же вновь исчезали бесформенные темные фигуры с большими крыльями. Рядом находился длинный прямоугольный каменный стол, за которым сидели два десятка людей, наблюдая за мной мерцающими в глубоких глазницах глазами. Оба моих проводника молча заняли свои места среди них.

Внезапно густой туман начал развеиваться, его рвал на куски и уносил прочь холодный ветер. Вдалеке появились стены пещеры, все более ясно видимые по мере того как рассеивался туман. Я стоял, объятый страхом и одновременно необъяснимо острым восхищением. Часть моего разума, казалось, шептала: «Что это за ужас?», – а другая отвечала: «Но тебе же знакомо это место!»

Но я никогда не видел его прежде! Если бы я знал раньше, что лежит под замком, то, вероятно, не мог бы спать ночами от ужаса. Теперь же, весь во власти противоречивых чувств, ужаса и экстаза, я смотрел на странных жителей подземного мира.

Демоны, монстры, которым вообще нет названия! Кошмарные колоссы, ревя, шагали в темноте, а бесформенные серые твари, словно гигантские слизняки, разгуливали между ними на приземистых ножках. Существа из бесформенной слизи. Существа с глазами, напоминающими языки пламени, рассеянными по их деформированным телам, как у легендарного Аргуса, корчились и извивались в адском свечении. Крылатые твари, которые не были летучими мышами, трепетали в темном воздухе и перешептывались друг с другом человеческими голосами!

Далеко у подножия склона я заметил холодное мерцание воды тусклого подземного моря. Фигуры, милостиво полускрытые от моих глаз расстоянием и сумраком, веселились и кричали, тревожа поверхность озера, о размерах которого я мог лишь догадываться. Трепещущая тварь, чьи кожистые крылья распростерлись, точно полог палатки, над моей головой, остановилась и несколько секунд парила, глядя на меня сверху пылающими глазами, затем метнулась прочь и скрылась во мраке.

И все это время, пока я дрожал от страха и ненависти, внутри меня росло какое-то злое ликование и шептало мне: «Ты знаешь это место! Ведь это твой дом! Разве плохо вернуться домой?»

Я оглянулся. Каменная дверь бесшумно закрылась за спиной, спасения не было. Затем на помощь пришла гордость. Я Крэлиц! А Крэлиц не должен показывать страх даже перед лицом самого дьявола!..

Я шагнул вперед и остановился перед хранителями, которые сидели, не сводя с меня глаз, горевших огнем. Подавив безумный страх, поднявшийся в душе при виде сидящих за столом скелетов, я прошел во главу стола, где было нечто вроде грубого трона, и присмотрелся к безмолвной фигуре справа от меня.

Я увидело не голый череп, а бородатое мертвенно-бледное лицо. Кривившиеся чувственные темно-красные губы выглядели почти румяными, а тусклые глаза холодно смотрели сквозь меня. Нечеловеческие муки запечатлелись глубокими морщинами на белом лице, а в запавших глазах светилась застарелая боль. Я и не надеюсь передать ту странную, неземную ауру, окружавшую его, равно как и явное зловоние тлена и могилы, исходившее от темной одежды. Он махнул обмотанной черным рукой на свободное место во главе стола, и я сел.

Меня охватило кошмарное ощущение нереальности! Казалось, часть разума очень долго спала, а теперь медленно просыпалась в страшной действительности. Стол был уставлен кубками и разделочными досками, которыми не пользовались уже сотни лет. На досках лежало мясо, а в украшенных драгоценными камнями кубках мерцал красный ликер. Ароматы еды и вина ударили мне в ноздри, смешиваясь с запахами сотрапезников и плесневелой вонью всего этого места.

Белые лица присутствующих повернулись ко мне, лица, выглядевшие странно знакомыми, хотя я не знал, почему. У каждого были кроваво-красные чувственные губы и выражение муки в горящих черных глазах, уставившихся на меня, как бездонные провалы Тартара. Я почувствовал, как волоски встали дыбом у меня на загривке, но… Я Крэлиц! Я встал и смело произнес на архаичном, древнегерманском языке, который почему-то сорвался с моих губ:

– Я Франц, двадцать первый барон Крэлиц! Что вам нужно от меня?

Одобрительный ропот пробежал вокруг длинного стола. Возникло движение. На противоположной стороне стола поднялся огромный бородатый человек с ужасным шрамом, белым рубцом, пересекающим левую сторону его лица. И опять странное чувство, будто я вижу старого приятеля, возникло во мне. Я однозначно видел когда-то это лицо, и явно не в тусклых сумерках.

– Мы приветствуем тебя, Франц, барон Крэлиц, – заговорил бородач на гортанном древнегерманском. – Мы приветствуем тебя и клянемся… клянемся быть верными роду Крэлиц!

С этими словами он схватил кубок и высоко поднял перед собой. Все сидящие за столом фигуры в черном поднялись, и драгоценные кубки взметнулись в воздух, приветствуя меня. Потом они залпом выпили ликер, и я тоже поднялся. А затем произнес слова, которые, казалось, сами появились у меня на губах:

– Я приветствую вас, хранители тайны Крэлица, и в ответ клянусь быть верным вам.

Как только мои слова достигли самых дальних уголков пещеры, наступила мертвая тишина. Больше не было слышно хлопанья крыльев и безумного хихиканья летучих тварей. Все стоящие у стола обратились ко мне. И, стоя в одиночестве во главе стола, я поднял кубок и сделал глоток. Ликер был пьянящий, бодрящий, со слабым солоноватым привкусом.

Внезапно я понял, почему искаженное болью, изможденное лицо соседа показалось таким знакомым. Я часто видел его среди портретов моих предков, морщинистое лицо основателя рода Крэлиц. И тут же понял, кто сидит за этим столом, – я узнал их одного за другим по знакомым с детства портретам. Но в них были странные, страшные перемены! Словно неощутимая завеса, печать неискоренимого зла лежала на измученных лицах моих хозяев, странным образом изменяя их облик так, что я не был полностью уверен, что узнал их. Одно бледное, сардоническое лицо напомнило мне отцовское, но у него было такое чудовищное выражение, что я не был в этом уверен.

Я обедал с предками рода Крэлиц!

Мой кубок был все еще поднят, и я залпом выпил его. Странный огонь пронесся по венам, и я громко захохотал, ощутив в груди злой восторг. Остальные тоже рассмеялись, и хохот их напоминал вой умирающих волков или хохот чертей в аду! Наверху захлопали крылья и опять принялись зловеще хихикать летающие твари. По всей пещере пронеслась волна ужасной радости, и какие-то громадные создания в почти невидимом озере взревели так громко, что у меня чуть не порвались барабанные перепонки, и этот рев отразился от невидимых сводов пещеры над головами.

Я смеялся со всеми, смеялся так бурно, пока не опустился без сил на свое место. Все тоже сели, и тогда заговорил человек, поднявшийся на другом конце стола:

– Ты достоин быть в нашей компании и достоин разделить с нами трапезу. Мы дали клятву друг другу, и ты – один из нас. Так будем же пировать!

И мы, как голодные звери, набросились на сочное белое мясо, лежащее на инкрустированных драгоценностями разделочных досках. Странные чудовища прислуживали на этом пиру. Почувствовав прикосновение к руке, я обернулся и увидел ужасное багровое создание, похожее на ребенка с содранной кожей, которое потянулось, чтобы наполнить мой кубок. Странным, жутким и абсолютно нечестивым был наш пир. Мы орали, смеялись и ели в сумрачном свете, а вокруг вопили и завывали жуткие орды непостижимых тварей. Под замком Крэлиц находился сам Ад, и этой ночью там шел пир горой…

Мы орали свирепую застольную песню, раскачивая взад-вперед поднятые кубки в ритм со скандируемыми строками. Это была древняя, архаичная песня, но устаревшие слова не стали для меня препятствием, я произносил их так легко, словно впитал с молоком матери. При мысли о матери по телу вдруг пробежала дрожь слабости, но я смыл ее очередным кубком пьянящего ликера.

Долго, долго кричали мы, пели и пили в сумраке пещеры, а потом вдруг поднялись и двинулись всей толпой туда, где узкой высокой аркой высился мост над темными водами озера. Не могу описать ни то, что было по другую сторону этого моста, ни тех безымянных тварей, которых я видел, ни те странные вещи, которые делал там!

Я узнал о грибовидных, нечеловеческих существах, обитающих на далеком холодном Югготе, о циклопах, навещающих никогда не спящего Ктулху в его подводном городе, о странных удовольствиях, которые могут дарить прокаженные жители подземного Йог-Сотога, а также я научился невероятным способам поклонения Источнику Йод, которые практикуют в далеких внешних галактиках. Я спускался в самые глубокие адские дыры и возвращался назад, смеясь. Я развлекался вместе с темными хранителями в сатурналиях ужаса до тех пор, пока опять не заговорил бородач со шрамом на лице.

– Наше время на исходе, – сказал он, и его шрам четко выделялся на белом, светящемся лице, похожем в полумраке на лик горгульи. – Скоро нам нужно уходить. Ты истинный Крэлиц, Франц, и мы встретимся снова, и опять будет пир, и веселье продлится гораздо дольше, чем ты думаешь. Скажи же последний тост!

И я крикнул:

– За род Крэлиц! Да вечно он не иссякнет!

С ликующем воплем по выпили по последнему кубку ликера.

Внезапно странная усталость навалилась на меня. Вместе с провожатыми я повернулся спиной к пещере и гарцующим, летающим, ползающим и плавающим там тварям и вышел через вырезанную из камня дверь. Мы поднимались вверх по казавшейся бесконечной лестнице, пока не оказались снова в замке, и пошли тихой, безмолвной группой по пустым коридорам. Все вокруг снова стало знакомым, и, хотя и не сразу, я понял, где мы находимся.

Это был большой мавзолей под замком, где были захоронены все бароны из рода Крэлиц. Каждый барон лежал в отдельном помещении в каменном гробу, а каждое помещение, точно бусинки на ожерелье, переходило в другое, и мы шли от могил первых Крэлицов к незанятым саркофагам. По древнему обычаю, пустые саркофаги были открыты до тех пор, пока не настанет время очередного барона, и тогда его унесут и запрут в саркофаге с вырезанной мемориальной надписью. И тайна Крэлица будет и дальше храниться здесь.

Внезапно я понял, что остался наедине с бородачом со шрамом на лице. Все остальные исчезли, а я, задумавшись, даже не заметил этого. Мой спутник протянул обмотанную черным руку и остановил меня, и тогда я вопросительно взглянул на него.

– Теперь я должен покинуть тебя, – сказал он звучным голосом. – Мне нужно вернуться на свое место, – и он махнул туда, откуда мы только что пришли.

Я кивнул, поскольку давно уже осознал, кем являлись мои спутники, сотрапезники и собутыльники. Я понял, что каждый лежащий в могиле барон Крэлиц время от времени восстает, как чудовищное создание, ни мертвое ни живое, спускается в пещеру под замком и принимает участие в ужасных сатурналиях. Я также понял, что с наступлением рассвета они возвращаются в свои каменные гробы и лежат в смертельном сне, пока закат солнца не приносит им кратковременное освобождение. Я понял и признал все это.