Текст книги "Смех мертвых"

Я поклонился своему спутнику и хотел было направиться наверх, в замок, но он снова остановил меня и медленно покачал головой с отвратительно фосфоресцирующим шрамом.

– Разве я еще не могу уйти? – спросил я.

Он уставился на меня полными мук глазами, в которых плескался сам ад, и указал на то, рядом с чем я стоял. И тогда, внезапной кошмарной вспышкой я узнал тайну проклятия Крэлица. И это знание наполнило меня ужасом, мгновенно превратило в создание, обреченное вечно корчиться и беззвучно стонать во тьме, ужасное осознание того, когда каждый барон Крэлиц приобщался к кровному братству. Я понял – понял, что каменный гроб не закрывается, покуда он пуст, и прочитал на саркофаге у моих ног надпись, из которой стало предельно ясно, что я умер: «Франц, двадцать первый барон Крэлиц».

Власть змеи

Power of the Snake, журнал «Trilling Mystery», 1936 № 11

Глава I. Любитель змей

ПРОБЛЕМЫ НАЧАЛИСЬ ПОСЛЕ того, как мы шесть часов назад выехали из Флэгстаффа и оказались на засушливом пустынном плато с беспорядочно рассыпанными, горячими, как духовка, скалами, среди которых, точно коричневая змея, извивалась грунтовая дорога. Мы с Барбарой ехали в свадебное путешествие и пытались добраться до Феникса, не отставая от графика, – опоздание было связано с проблемами с двигателем, – поэтому совершили ошибку, решив поехать по короткой дороге. Теперь, за много миль от любого гаража, из-под колпака радиатора вырывались струйки пара, двигатель сначала закашлял, заскрежетал, а потом и вовсе заглох. И я ничего не мог сделать, чтобы оживить его.

Через какое-то время, что я провел, лежа на спине под машиной и возясь с двигателем, я услышал скрип камешков и увидел две стройные, затянутые в шелк ножки. Затем Барбара наклонилась и критически осмотрела меня.

– Боже мой, Ральф, – сказала она, смеясь. – Ты похож на средневекового менестреля.

Я обтер лицо, но не думаю, что это помогло, поскольку жена лишь захихикала. В глазах Барбары, красивых глазах фиолетового оттенка, так редко встречающегося у златовласых блондинок, прыгали чертики.

– Хочу немного пройтись, – сказала она, и я кивнул.

Я слушал ее удаляющиеся шаги, и тут увидел змею.

Это была гремучая змея, свернувшаяся под автомобилем в футе от моей головы. Она явно заползла сюда, чтобы спрятаться от палящих лучей солнца. Я застыл с отверткой в одной руке. Даже в этой невыносимой жаре я почувствовал холодное дыхание ужаса и задрожал. При этом движении гремучая змея сухо затрещала.

Я весь напрягся. Плоская, уродливая голова змеи приподнялась, глаза-бусинки, как сверкающие огни самолета, решительно уставились на меня. Раздвоенный язычок мелькал так быстро, что я не мог как следует его разглядеть. Я знал, что до смерти мне меньше шага.

Трудно было понять, насколько велика эта змея, поскольку она свернулась в клубок, высунув наружу лишь трещотку на конце хвоста и вертикально поднятую голову. Голова была в форме лопаты, раза в два меньше моей ладони.

Рука, стискивающая отвертку, заныла от напряжения. Я подумал, не попробовать ли быстрым движением пришпилить змею отверткой к земле. Но я знал, что гремучая змея наносит удар с быстротой молнии, и не осмеливался рисковать. Пот стекал на глаза.

Затем я услышал шаги. Когда они раздались, змея приподняла голову еще выше, но трещотка смолкла. Меня пронзил страх. Барбара, а я не сомневался, что это были ее шаги, несомненно, присядет перед машиной, чтобы поговорить со мной. И что будет потом? Конечно же, змея нанесет удар. Но укусит она меня – или мою жену?

Шаги стали громче.

– Ральф, – послышался голос Барбары. – С тобой все в порядке?

Вероятно, она испугалась, что я потерял сознание от жары. Великий Боже! Она уже подошла к машине, и змея медленно повернула голову, сверкая глазами-бусинками. Если бы я крикнул, то змея могла бы сделать выпад. Но если Барбара опустится на колени перед машиной, что она явно собиралась сделать…

Нужно было на что-то решаться. Нужно попытаться убить змею отверткой. По крайней мере, если я потерплю неудачу, то рептилия вонзит зубы в меня, а не в Барбару. А я чувствовал, что спасения нет, что никакая человеческая реакция не может сравниться по быстроте с молниеносным выпадом змеи. Мышцы руки напряглись…

Внезапно голова змеи перестала качаться из стороны в сторону и зловеще откинулась назад.

Шаги Барбары внезапно замерли. Наступила тишина. Барбара что, увидела гремучую змею? И тут раздался пронзительный монотонный свист. Звучащий в странной минорной тональности, он, казалось, заполонил неподвижный воздух, и произошло нечто удивительное. Змея, готовая сделать выпад, внезапно подняла голову еще выше, словно прислушиваясь. Изо рта выскакивал ее раздвоенный язычок. А затем, разматываясь, словно клубок веревки, рептилия выползла на дорогу.

Судорога облегчения сотрясла меня. Едва дождавшись, пока змея удалится на безопасное расстояние, я выкатился из-под машины и вскочил на ноги. Одежда моя была пропитана потом, мокрая рубашка облепила тело. И тут я увидел своего спасителя. Барбара стояла неподалеку, пристально глядя на старика с коричневым лицом, покрытым сетью морщин. Его сложенные трубочкой губы издавали монотонный свист, и к нему быстро ползла змея. Но ни единым движением старик не выказывал страха.

Индеец – это стало ясно по высоким скулам и большому загнутому носу-клюву. Кожа его была странно потрескавшейся и красной, словно обгорела на солнце. Рубашка-хаки и брюки казались на нем неуместными. Ему бы больше подошла набедренная повязка и орлиное перо – символ вождя. Змея свернулась у его ног, и очень медленно, не переставая свистеть, он наклонился и протянул к ней руку. И змея обернулась вокруг нее, не причиняя старику вреда.

Скрюченные пальцы принялись ласкать рептилию, поглаживая ее свернувшееся тело и вершину плоской, уродливой головы. Я был парализован от изумления и странного, жуткого предчувствия опасности. Даже после того, как индеец положил змею на землю и позволил ей уползти, я не сразу сумел заговорить. Барбара первой обрела дар речи.

– О, Ральф! – она бросилась ко мне, я обнял ее и погладил по желто-золотым волосам. – Ральф! Он спас тебе жизнь! А если бы я подошла поближе к машине, то я бы… Он подошел сзади, коснулся моего плеча, и я не могла шевельнуться! Я… О, Ральф! Если бы эта змея…

И она зарыдала. Я держал ее в объятиях, пытаясь успокоить, и мои глаза встретились с глазами индейца… И меня потряс шок!

Невольно я вспомнил глаза змеи. Черные, холодные, как лед из ледника, глаза рептилии! Глаза змеи – точно такие, как у этого странного человека! Как должен вести себя имеющий такую власть над змеей?

– Он должен быть очень осторожен, – внезапно сказал старик на отличном английском языке, странно сочетающимся с его обликом.

По крайней мере, я ожидал, что у него должен быть гортанный индейский акцент. И ошибся. Голос у него оказался глубокий, но совершенно ровный, без всяких эмоций, без жизни. Возможно, в такой манере мог бы говорить мертвец.

– Многие из змеиного народа живут в этих местах, – спокойно продолжал он. – Они причиняют вред только тем… кто не понимает их.

– Вероятно, – сказал я. – Вы появились удивительно вовремя. Я… Ну, просто сказать вам «спасибо» было бы очень мало.

Он протестующе взмахнул рукой.

– Давайте не будем об этом, – сказал он. – Я общался со змеиным народом всю жизнь. Мы, зуни, понимаем их. У вас авария? – спросил он, взглянув на машину.

Я объяснил, что произошло, и закончил вопросом о гараже.

– Нет ни одного на много миль вокруг, – ответил старик. – Но мой дом неподалеку, а мой внук разбирается в таких вещах. Он поможет вам.

Я почувствовал странное облегчение, когда благодарил его. Он ничего не сказал, но жестом пригласил нас идти за ним, и мы отправились по дороге вслед за этим странным человеком.

Глава II. Кива[6]6
  Кива – хижина, построенная частично или полностью под землей индейскими жрецами для совершения религиозных обрядов (Прим. перев.).


[Закрыть] Красных Богов

ДОМ ИНДЕЙЦА ПОХОДИЛ на маленькую уродливую серую каменную коробку посреди пустыни. Но он был не из камня. Очень старый и ветхий деревянный домишко, выглядевший так, словно готов рухнуть в любой момент. Полуголодные цыплята копались в пыли перед крыльцом. Высоко в небе парил ястреб.

Позади домика, не далее пятидесяти футов, стояла странная постройка, наполовину спрятанная под землей хижина из камня и глины. Мне стразу же бросилось в глаза, что цыплята, бегающие повсюду в поисках корма, держались от нее подальше. Но у меня не было времени подробно рассмотреть ее.

Из-за дома вышел человек, и я услышал, как Барбара пораженно вскрикнула. Я и сам не сумел полностью подавить сорвавшееся с губ восклицание. Этот человек был настоящим чудовищем!

Он был почти семи футов роста, жесткие темные волосы, подобные обезьяньим, росли у него на голове, лице и толстых обнаженных руках. Маленькая головка с остроконечными ушами венчала могучий торс.

Маленькие налитые злобой глазки вспыхнули, когда монстр увидел нас. На нем был пыльный серый комбинезон, кривые ступни с ненормально длинными пальцами босые. Кожа, где ее можно было увидеть под зарослями шерсти, потрескавшаяся и багрово-красная.

Наш провожатый выкрикнул какую-то гортанную команду, и обезьяночеловек, волоча ноги, прошел вперед, затем коснулся лба уродливой лапищей.

Когда он заговорил, я удивился еще больше. Сердитый рык обезьяны казался бы уместнее, исходя из его напоминающей пещеру пасти, нежели членораздельные слова.

– Я готовил жратву, – пророкотал он, пристально глядя на нас. – Что произошло?

– Это мой внук, – сообщил провожатый, – Джоэль. Мы живем здесь одни и… простите, я забыл вам представиться. – Старик издал сложную серию звуков, и при виде наших озадаченных лиц его губы сложились в мрачную улыбку. – На вашем языке это означает Серый Ястреб, – пояснил он и повернулся к Джоэлю, который озадаченно мигал, продолжая пялиться на нас.

Тихим голосом старик отдал какие-то распоряжения, и Джоэль тут же ушел в дом. По жесту Серого Ястреба мы последовали за ним.

Внутри лачуга производила одно впечатление – нищета. Две самодельные недоделанные раскладушки, древняя дровяная печь. Два стула и стол завершали обстановку. Хозяин жестом указал нам на стулья и посмотрел, как Джоэль возится в углу. Наконец, тот нашел какие-то инструменты и молча направился к двери.

Серый Ястреб последовал за ним. На пороге он повернулся.

– У меня есть еще дела. Джоэль пригонит вам машину, когда закончит с ремонтом.

Я кивнул, и он вышел. В наступившей тишине мы с Барбарой поглядели друг на друга, в ее глазах светился вопрос.

– Не нравится мне все это, – задумчиво проговорила она. – Разве ты не чувствуешь, что здесь что-то не так?

– Не так? – быстро ответил я. – Конечно же, нет. Разве бедный парень Джоэль может выглядеть красавчиком?

– Я не это имела в виду. Хотя взгляд, каким он глядел на меня, Ральф… Да, он мне тоже не понравился. Но я говорю об атмосфере этого места. – Она замолчала, но тут же продолжила: – Все это ненормально. Когда индеец спас тебя от змеи, я была слишком рада, что ты остался живым и невредимым, но, Ральф, ты же видел, как он обращался с гремучей змеей. Никакой человек не мог бы сделать такое…

Я обнял ее одной рукой за талию и притянул к себе.

– Многие люди делают это. Заклинатели змей зарабатывают этим на жизнь.

– Они ничем не рискуют. Цирковые змеи не опасны. Не то, что местные…

Барбара замерла, уставившись в пустоту. Я нахмурился, поскольку тоже чувствовал странную, словно неземную атмосферу здешних мест. Но не было ничего конкретного, на что я мог бы указать и заявить: «Этого не может быть, потому что противоречит законам природы». Однако чувство, будто нечто странное, нечто ужасное скрывалось поблизости, не проходило. И это мне не нравилось.

Я встал.

– Пойдем на солнечный свет, Барбара. Не очень-то приятно сидеть в полутемной комнате.

Однако снаружи лучше не стало. Там была дикая природа, голая, запекшаяся земля, прожаренная насквозь лучами гневного солнца. К нам тут же подбежали цыплята, вытянув тощие шеи в надежде, что мы вынесли им еды. Серого Ястреба нигде не было видно.

Барбара внезапно вскрикнула. Когда я повернулся, она показала на что-то, сердясь и одновременно смеясь.

– Застежка от моей туфли! – сказала она. – Этот цыпленок…

Один из цыплят энергично мотал головой, из клюва у него торчало что-то блестящее. Без сомнения, эти цыплята оголодали настолько, что хватали все, что казалось им съедобным.

– Я поймаю его, – бросил я через плечо и нагнулся, чтобы схватить глупую птицу.

Но цыпленок увернулся от меня. Отчаянно кудахча, он вывернулся из-под моей руки, по-прежнему держа в клюве застежку. Увидев, что я продолжаю его преследовать, цыпленок повернулся и бросился за угол дома. Последовав за ним, я увидел, что он исчез в низенькой хижине, которую я заметил прежде.

Я подумал, что могу легко схватить там цыпленка и, не раздумывая, бросился за ним в хижину, пробежав, спотыкаясь, с полдюжины каменных ступенек.

Внутри было темно, и стояла странная тишина. Когда мои глаза привыкли ко мраку, я различил группу чудовищных идолов на низеньком алтаре в дальнем конце хижины. Застежка лежала на полу, и когда я поднял ее, цыпленок метнулся у меня между ног и выскочил из хижины. Я услышал позади окрик, и рядом со мной появилась Барбара.

– Это кива, – сказал я ей. – Индейский храм. Вон погляди на те маски.

На стенах висели гротескно вырезанные и разрисованные маски, представляющие Черепаху, Великого Змея, Самку Койота. По всей комнате были расставлены и разложены орудия и символы, необходимые для ритуала зуни – гремучие змеи, барабаны грома, отвратительные каменные божки.

Затем алтарь шевельнулся. Он медленно скользнул в сторону, и из черного провала в полу появились коричневые руки, вцепившиеся в край ямы. Затем человек подтянулся и выбрался из ямы целиком. Это был Серый Ястреб. Огоньки гнева горели в его глазах под нависшими бровями.

– Это место священно, – прошептал он, надвигаясь на нас. – Вы оскверняете его… Убирайтесь!

Я шагнул вперед, чтобы заслонить Барбару от старого индейца, и открыл было рот, чтобы все объяснить, но он не дал мне такой возможности.

– Эта кива освящена Великим Змеем… а вы оскверняете ее, как ваша раса осквернила все наши святыни! Никогда еще ни один белый не вступал в эту киву…

Он продолжал бормотать, надвигаясь, и я невольно стал отступать к выходу, по-прежнему прикрывая собой Барбару. Она дрожала. Старик был неопасен, при необходимости я мог бы легко одолеть его. Но какая-то жуткая угроза чудилась во мраке кивы, где проводили безымянные обряды во имя богов зуни. Отступая, я ощутил, как пятка ударилась о нижнюю ступеньку лесенки.

Я поспешно повернулся и ударился локтем об один из каменных образов, стоявших у стен. Это была точная каменная копия свернувшейся змеи в фут высотой, ее плоская голова в форме лопаты нависала над мелким глиняным блюдом, заполненным красноватой жидкостью с какими-то комками. Опора, на которой она стояла, опрокинулась, змея упала, и голова у нее отломилась при ударе об пол.

Пронзительный крик вырвался из горла индейца. Он повернулся, сорвал что-то со стены и прыгнул вперед. Я удостоверился, что Барбара стоит позади меня, и приготовился встретить нападение. Но нападения не последовало.

Вместо этого зуни держал толстую, покрытую перьями палку, направив ее на меня, и из горла у него вырывались странные, гортанные молитвы, если судить по тону. Слова были мне неизвестны, но их смысл я понял. Старик взывал к своим богам – молил богов зуни отомстить. Меня пробрала дрожь от этого низкого, пугающего призыва!

И, словно в ответ, чей-то ужасный голос раздался снаружи хижины. На мгновение темный, суеверный страх обуял меня, лишая сил. Какая темная магия крылась за этими древними словами? Неужели старые боги могут вновь сойти на землю по призыву своих жрецов? Что появилось у входа в киву, пока мы с Барбарой боролись со страхом?

На лесенке раздались тяжелые шаги и, повернувшись, я увидел внука Серого Ястреба, Джоэля, мчавшегося прямо ко мне с искаженным гневом, зверским лицом. Я поднял руку, прикрывая горло, а другой оттолкнул Барбару в сторону. И тут он обрушился на меня.

Я не удержался на ногах, и мы покатились по полу в смертельных объятиях, а отвратительные идолы Серого Ястреба рушились на нас со стен и постаментов. Волосатая, рычащая морда Джоеля оказалась вплотную с моим лицом, и я с ужасом увидел, как широко распахнулись его челюсти, а белые зубы потянулись к моему горлу. Барбара закричала.

Ее крик словно сбросил с меня путы ужаса. Я напрягся и ударил головой в лицо моего противника. Резкая боль пронзила лоб, потекла кровь, заливая глаза. Но Джоэль тоже взвыл от боли, и хватка его на мгновение ослабла. Я попытался вывернуться, но он тут же прижал меня к себе и стиснул так, что затрещали ребра. При каждом вдохе ужасная боль пронзала грудь. Черные точки завертелись перед глазами. Головокружение все усиливалось, и я ощутил мрачную безнадежность при мысли о том, что Барбара останется беззащитной во власти этого монстра…

Грянул выстрел. Джоэль взревел и отпустил меня. Я с трудом поднялся на ноги. Барбара все еще прижималась к стене с огромными от ужаса глазами. Серый Ястреб, по-прежнему держа в руке оперенную палку, склонился над внуком, который лежал на полу, держась за плечо. Кровь сочилась у него между пальцами и медленно стекала на землю.

У входа в киву стоял человек.

Он казался черным сутулым силуэтом на фоне яркого света, и в руке у него, словно забытый, свисал револьвер, из дула которого тянулась ниточка дыма. Когда Серый Ястреб чуть шевельнулся, револьвер словно ожил и тут же направился на него.

– Что происходит? – спросил незнакомец. – Вас хотят убить?

Он буквально сверлил меня глазами.

– Нет, – сказал я, прилагая усилия, чтобы голос не дрожал. – Но этот человек напал на нас, когда я случайно свалил идола.

Я указал на сломанного идола змеи, но Серый Ястреб прервал меня, разразившись потоком резких слов. Наш спаситель что-то бросил в ответ и вновь обратился к нам.

– Выходите. Находиться в кивах зуни вредно для здоровья. Я договорился с ним.

Он повелительно махнул рукой, и мы с Барбарой поспешно вышли из хижины.

При солнечном свете я, наконец, разглядел нашего спасителя. Он был коренастым, с суровым лицом и поразительно бледными голубыми глазами под отбеленными солнцем пучками бровей. Он махнул рукой на дорогу.

– Идите. Через минуту я догоню вас.

– Но наш автомобиль… он в противоположной стороне, – возразила Барбара.

– Знаю, – кивнул человек. – Делайте, как я говорю. Моя хижина в той стороне, она будет самым безопасным местом для вас… По крайней мере, на время. Только скажите, Серый Ястреб – этот старик – делал что-нибудь с палкой, которая была у него в руках?

– Ну да, – ответил я. – Он направил ее на меня и сказал что-то, что я не мог понять. Что-то вроде заклинания. Но я не знаю языка зуни…

Наш спаситель издал резкое восклицание.

– Ладно, – поспешно сказал он. – Идите. А мне нужно узнать, что сделал Серый Ястреб… – после чего резко замолчал и повернулся, чтобы уйти.

Барбара бросила на меня странный взгляд и схватила незнакомца за руку.

– Что это значит? Что сделал?..

– Проклял вас, – ответил незнакомец.

Я недоверчиво хмыкнул при этих словах. Он холодно взглянул на меня.

– Зуни делают много странных вещей, мой молодой друг. Очень странных. И я кое-что видел своими глазами… – Незнакомец пожал плечами и ушел, но, обернувшись, бросил через плечо нечто странное:

– Держитесь настороже и опасайтесь змей. Теперь вы их много увидите!

Глава III. Что случилось ночью

НАШЕГО СПАСИТЕЛЯ ЗВАЛИ Джимом Крамером. Его хижина была грубой, но надежной постройкой у небольшого ручья, журчащего у самых дверей. Тени от склонов оврага уже накрыли хижину, когда мы пришли, и ночной холод, спускающийся с неба, разгонял дневную жару.

Поднялся ветерок, дующий вдоль ручья, и его холодный свист придал последний штрих мрачной картине диких мест. Даже огонь, который развел Крамер, не мог рассеять атмосферу угрозы, окутывающую нас.

Крамер сказал, что он разведчик. Хижина была опорным пунктом, но он со своим осликом часто совершал долгие поездки к горам, лежащим на севере, и к плато на западе. То, что успех не часто радовал его, было заметно по явной бедности экипировки. Поговорив о том о сем, вплоть до погоды, мы вернулись к теме индейцев.

– Серый Ястреб неплохой человек, – сказал Крамер, попыхивая короткой, хорошо обкуренной трубкой. – Он был когда-то в племени шаманом – знахарем, лечившим людей. Только он немного уперт в свою языческую религию. Особенно верит в Бога Змей. Не знаю, может, ему действительно известно нечто особенное. Но я не раз видел, как он обращается со змеями. Да вы и сами это видели, не так ли?

Он продолжал рассказывать нам о странной религии зуни, о древних Красных Богах, о которых почти ничего не знают белые люди. Барбара восхищенно глядела на этого человека, очарованная его странными рассказами. Я тоже внимательно слушал. Он, должно быть, хорошо разбирался в таких вещах.

Крамер рассказал о Великом Зайце, создавшем мир, когда не существовало еще ничего, кроме пустых вод первобытного океана. Он рассказал о семи мирах и том, как индейцы поднялись из самого низкого, из мира Людей Паука, в мир, где живут теперь. Он говорил о Великом Змее, древнем индейском боге, прекрасном и вечно молодом, культ которого исповедовали племена пиманов и юманов, ацтеков и атабасканов. Мало было известно о Великом Змее, кроме того что в древние времена он ползал в парящих болотах доисторической Земли, и все змеи являлись его детьми. Смертоносная коралловая змейка, африканская пустынная гадюка и вероломная рогатая гремучая змея – все они, от крошечной синей змейки из Африки до гигантской анаконды болот Южной Америки, были обязаны своим существованием змеиному богу…

Мы слушали, пока не настала полная темнота. Ветер что-то шептал, проносясь мимо хижины, а иногда до меня доносились другие непонятные звуки, странный шелест, который, казалось, доносился, когда стихал ветерок. Барбара взялась за мою руку. Стало холодно. А Крамер все продолжал рассказывать тихим, монотонным голосом, глядя в умирающий огонь, словно видел там чудовищные образы древних богов.

– Змеиный бог ушел от людей, – говорил он, – чтобы мирно жить в одиночестве. Но считается опасным оскорблять его, и немногие индейцы добровольно согласятся убить змею. Потому что власть змеи не стала меньше, и этот ужасный культ являлся живым ужасом, тайно распространяющим свое влияние от дельты реки Луизианы до тундры Аляски. Подземный ким, предположительно, находился под этим самым плато, но еще ни один белый не видел его.

Крамер поднялся, подбросил дров в огонь и стоял, наблюдая за пламенем.

– Никто не знает, насколько правдивы эти рассказы, – медленно проговорил он. – Во всяком случае, Серый Ястреб в них верит. Ладно… – добавил разведчик, заметив, что Барбара клюет носом. – Вы, наверное, устали. Можете занять мою комнату. А мы с вашим мужем переночуем здесь.

Он зажег масляную лампу и открыл дверь, ведущую в крошечный закуток с единственной раскладушкой, называемый спальней.

Я прошел за Барбарой внутрь и закрыл дверь. Она повернулась ко мне, ее лицо было очень бледным.

– Ральф, – прошептала она, – я… я боюсь. Разве мы не можем добраться до машины прямо сейчас?

Я обнял ее, и женщина прижалась ко мне, вся дрожа.

– Каким образом? Кроме того, здесь мы в относительной безопасности. Крамер все устроил.

– Но у меня такое чувство, будто что-то вот-вот произойдет…

– Я буду рядом, за дверью, – заверил я. – Ничего не произойдет. А если что и случится, то тебе останется лишь позвать меня.

Она кивнула, но губы ее дрожали. Я поцеловал жену и вышел. Крамер как раз расстилал на полу одеяла.

– Кровать только одна, – развел руками он. – Но мне не впервой спать прямо на полу. Вы ведь выдержите это одну ночь?

– Конечно, – кивнул я, помогая ему с одеялами.

Вскоре после того, как мы легли, я услышал мерное дыхание хозяина хижины, но сам не мог уснуть и лежал, глядя на умирающий огонь и вспоминая странные события этого дня.

Постепенно я стал погружаться в сон, но прежде, чем окончательно уснул, успел заметить, что ветер стих, и воздух застыл в странной, мертвой неподвижности, словно чего-то ждал.

Я привык спать крепко. Когда меня разбудили крики, я понял, что слышал их уже какое-то время сквозь сон, но не мог окончательно проснуться. Я полежал, собираясь с мыслями. Слабые стоны доносились снаружи.

Было совсем темно. Я пошарил рукой, пытаясь нащупать Крамера, но того не было. Тогда я вскочил на ноги и ринулся через комнату. Дверь в каморку Барбары была приоткрытой.

– Барбара! – крикнул я, держась за стену и пытаясь стряхнуть путы сна, все еще затуманивавшего мое сознание. – Барбара!

В ответ – тишина.

Я нашарил в кармане спички. Зажег одну. Она вспыхнула, освещая крохотную спаленку. Кровать была в беспорядке и пуста. Окно открыто. Из него явственно доносились крики.

Я повернулся в поисках Крамера. Он тоже исчез. Холодные бисеринки пота усеяли мой лоб, затем я взял себя в руки, резко распахнул дверь и бросился туда, откуда доносились крики и стоны. Я надел обувь и брюки, когда еще покидал одеяло, но расшнурованные ботинки хлопали по земле и мешали бежать.

Небо было в тучах, но глаза постепенно привыкли к темноте. Я чуть было не споткнулся о Крамера, прежде чем увидел его.

Он лежал на спине и громко стонал. Я зажег спичку и увидел, что на рубашке разведчика спереди расширяется красное пятно. Его глаза невидяще уставились на меня. Затем они слегка прояснились.

– Они… они забрали вашу жену, – задыхаясь, выдавил он. – Джоэль. Я побежал за ним, но он… отобрал у меня ружье. Может, вы успеете… алтарь в киве… – Губы его искривились, и он снова испустил сквозь стиснутые зубы стон, от которого застывала кровь в жилах.

Я заколебался.

– Быстрее… Быстрее…. – пробормотал Крамер. – Поспешите…

Он с трудом кивнул на револьвер у себя за поясом. Я достал его и сунул в карман. Больше я не колебался. Возможно, кто-нибудь станет винить меня в том, что я не остался помочь Крамеру. Но я не мог… Я думал лишь о том, что Барбара во власти существа, в котором больше от животного, нежели от человека. Я повернулся и побежал.

Из той безумной ночной гонки я мало что помню. Я много раз запинался и падал в темноте. Одежда была изодрана, из царапин на коже сочилась кровь. Но я продолжал бежать по дороге, держа одну руку на револьвере из опасения, что могу его потерять. Я совсем задыхался, когда добрался до лачуги индейцев. Затем, двигаясь как можно осторожнее, пополз к киве.

Там было пусто, как я и ожидал, лишь чудовищные маски и идолы усмехались мне со всех сторон. Бросив беглый взгляд на алтарь, я уперся в него плечом. Он бесшумно скользнул в сторону.

Вниз, в бездонную тьму, вела каменная лестница. Оттуда хлынул специфический запах плесени, от которого волоски у меня на шее поднялись дыбом. Я достал револьвер, зажег очередную спичку и стал спускаться.

И затем это произошло. При очередном шаге я не почувствовал под ногой опоры и полетел в черную пропасть. Закричав, я попытался извернуться в воздухе так, чтобы приземлиться на ноги. Это удалось, но я все же не устоял и полетел на пол.

Из темноты я попал в освещенную пламенем факелов пещеру. Я едва успел бросить вокруг быстрый взгляд, как что-то прошелестело рядом и набросилось на меня. Железные пальцы впились в мое горло. Я увидел звериное, волосатое лицо Джоэля, с усмешкой нависшее надо мной.

Через его плечо я увидел распластанную по стене пещеры Барбару. Ее почти нагое тело факелы окрасили в темно-красный цвет. Я услышал, как она выкрикнула мое имя, и принялся вырываться и дергаться, пока безжалостные пальцы, не перестававшие сжиматься, не послали раскаленную добела вспышку, пронзившую мою голову, и я полетел, вращаясь, в черную бездонную пропасть небытия!