Книга: Глазами клоуна. Бильярд в половине десятого - Генрих Бёлль

Но все же это довольно поверхностное сравнение, лишь по внешним, видимым признакам. На самом деле героев этих сравнивать сложно, да, пожалуй, и нельзя, ведь главный герой романа куда глубже, эмпатичнее, чувствительнее, сентиментальнее своего современного «коллеги». Он во многом восходит к образу грустного клоуна Станчика или шутам Шекспира, которые только с виду глупы и поверхностны, а на деле куда умнее и проницательнее господ.

Обращаясь к образу клоуна, Г. Бёлль изображает через него, его мысли и убеждения свое отношение к политике, войне, религии, и в этом отношении роман актуален, как никогда: по мысли автора, церковные догматы и правила – не что иное, как фетиши, условности, часто идущие вразрез с истинной натурой человека. И атеист (еще и клоун - едва ли не хуже, чем актёр!) может быть куда честнее, порядочнее, благороднее тех, кто причисляет себя к верующим. Таков Ганс – пацифист и однолюб.

Отец главного героя, с которым тот общается с глазу на глаз, а не по телефону или в воспоминаниях, - единственная «живая» фигура в романе. Но и он оказывается «мертвым» в контексте своих взглядов и морали.

Не вполне сыграла особенность Ганса улавливать запахи окружающих на расстоянии, поначалу хотелось разгадать эту систему, понять, почему в одном случае он ощущает одно, а в другом – другое, однако примерно со второй половины произведения упоминания запахов в ходе телефонных разговоров отсутствуют.

До самого финала не была очевидна развязка, казалось, что уход Мари обернется ошибкой или выдумкой и она вернется к Гансу (кстати, имена тоже подобраны как будто бы «парными», максимально традиционными для сказок или притч). Но, увы, художественная реальность (да, наверное, и реальность вообще) оказывается куда суровее и строже к герою, чем представлялось. В то же время в его уходе «на паперть» видится надежда если не на счастливое, то на справедливое будущее.

Вы когда-нибудь были в цирке? Эти грустные мимы с белыми лицами ходят по арене, изображают меланхолию, плачут, а зрители смеются как сумасшедшие над их плоскими шутками. Именно такое чувство возникает при чтении романа, возможно поэтому, и название и герой - клоун.

Но не дайте себя обмануть — эта книга вовсе не о клоуне. Она о человеке, от которого ушла жена. Не жена, а гражданская жена - католичка, которая стала для него всем. Это история не о профессии клоуна, а о жизни мужчины, погрязшего в депрессии, нищете, болезни и одиночестве. Ирония, сарказм, глумление — всё это обрамлено в рамки его беды. А я сижу, читаю про эту боль... и смеюсь.

Ни одна юмористическая книга не вызывала у меня такого смеха. Бёлль мастерски использует тонкую иронию, срывая маски с лицемеров и двуличных католиков. Как герой высмеивает их фанатичную набожность! Клоун-агностик знает о религии больше, чем те, кто опускает пальцы в святую воду и скрупулёзно бубнит псалмы (да даже псалмы он знает и поет). Ганс беспощадно макает их в собственное невежество, заставляя лицемеров захлебнуться в собственной лжи.

Больше всего меня убило, что в аннотации критики это прекрасное произведение связывают с «Над пропастью во ржи». Ведь в «Пропасти» -  словесное расстройство кишечника вредного пацана, а здесь — драма жизни клоуна, полного иронии и боли. Единственное сходство — один день из жизни героя. И на этом параллели заканчиваются.

Роман написан в послевоенной Германии. Ганс возвращается домой после провального выступления и разноса его в пух и прах критиков: холодный, голодный, нищий, с больной ногой и без денег. Он решает обзвонить всех своих друзей и недругов, чтобы занять денег и узнать хоть что-то о своей возлюбленной. Каждый разговор — это вспышка воспоминаний, возвращение в прошлое, полное сарказма и глумления над людьми, с которыми он когда-то был связан. А как он затыкает этих религиозных фанатиков!

Я не люблю читать ни про религию, ни про политику, ни про войну, и так иронично что каждая из этих тем затронута в книге что-то больше, а что-то меньше... но я испытываю только дикий восторг и смех.

Она сказала, что это "какое-то извращение", когда агностик вроде меня собирается приветствовать святейшего отца. Она просто ревновала. Я часто замечал это за католиками: они берегут свои сокровища – папу, святое причастие, – как скупцы. А кроме того, я не знаю ни одной группы людей, которая так много мнит о себе, как они.

С какой язвительностью и сарказмом он обнажает их тщеславие! Автор показывает, как религия становится ширмой для высокомерия и лицемерия. Ганс, будучи агностиком, видит их насквозь. Он презирает их предвзятость и надменность, не боясь высмеивать даже самых благочестивых.

– Бросьте глупить, Шнир, что это с вами?
– Католики мне действуют на нервы, – сказал я, – они нечестно играют.
– А протестанты? – спросил он и засмеялся.
– Меня и от них мутит, вечно треплются про совесть.
– А как атеисты? – Он все еще смеялся.
– Одна скука, только и разговоров что о Боге.
– Но вы-то сами кто?
– Я – клоун, – сказал я, – а в настоящую минуту я даже выше своей репутации.

Эта сцена раскрывает суть мировоззрения главного героя. Он не принадлежит ни к одной группе, не придерживается никаких догм. Он — наблюдатель, циничный и язвительный, отстранённый от социальных стереотипов. Ганс остаётся собой, не скрывая меланхолии за маской клоуна, не подстраиваясь под ожидания окружающих.

– Бог мой, уж не вам ли учить меня, что звучит по-христиански?
– Мне, – сказал я.

Он дерзко бросает вызов религиозной догме, заявляя о своей правоте с непоколебимой уверенностью. Он видит фальшь и лицемерие там, где остальные прячутся за масками благочестия. Эта фраза — апогей его бунтарства, его непримиримого сарказма.

Меня бы ничуть не удивило, если бы даже представители святой церкви стали жаловаться на нехватку проституток. На одном из маминых приемов я познакомился с одним партийным деятелем, который заседал в Комитете по борьбе с проституцией, а сам шепотом жаловался мне на нехватку шлюх в Бонне.

Вот она, жгучая ирония! Разоблачение лицемерия и двойных стандартов как визитная карточка. Эта фраза показывает всю абсурдность моральных устоев общества, где даже те, кто проповедует добродетель, предаются порокам за закрытыми дверями.

Книга - тонкая ирония, обёрнутая в трагедию. Это жизнь, где боль и смех идут рука об руку. Этот роман, который хочется перечитывать, чтобы снова окунуться в мир сарказма, глумления и меланхолии. И смеяться. Смеяться, пока не станет больно.

Пы. Сы. Увидев в магазине эту книгу я заглянула на Лайвлиб и увидела рейтинг 3.6, я засомневалась: стоит ли тратить деньги? Но название меня зацепило, и я всё-таки взяла её. Когда я добралась до чтения  рейтинг уже 4.01 — так-то лучше, теперь всё стало на свои места.

По сути - роман описывает один день из жизни Ганса Шнира. Но из этого одного дня мы почерпнем и воспоминания Шнира о его детстве, юношестве, семье, войне, режиме и т.д. Обзванивая друзей и знакомых Шнир вспоминает события жизни, связанные с ними, и характеризует всех этих людей. Мы смотрим на мир и на всех людей вокруг глазами Шнира. А он не умеет лицемерить, врать или умалчивать о неудобной правде. Он очень откровенен и выдает все, как оно есть - лживость и присмосабливаемость людей к старой и новой власти, полемику ведущих политических партий, взгляды католической церкви, мнения бывших приверженцев нацизма - ныне борцов против расизма.

Бёлль очень тонко передает все то, что имело место в послевоенной Германии. Через своего героя он выдает нам свою точку зрения, часто не согласную с большинством голосов, часто оппозиционную.

Хочу сказать, что эта книга не оставит никого равнодушным. Это третья книга у автора, которую мне посчастливилось прочитать, надеюсь не последняя).

Читала в оригинале, поэтому отмечу певучесть, метафоричность, меткость и красоту языка повествования Бёлля. Кое-что выписывала себе.

немецкие послевоенные реалии глазами потомка угольных магнатов. концепция мира, воспитание чувств, становление личности, мотив игры и многогранность.

Название книги очень хорошо отражает суть происходящего. Ганс не просто клоун, его специализация – пантомима и если задуматься, чтобы преуспеть в этом ремесле надо быть очень наблюдательным человеком, надо уметь подмечать нюансы человеческого поведения, видеть не только то, что лежит на поверхности, но и то, что скрыто чуть глубже. У Ганса это врожденная способность, его талант и его главная беда. С раннего возраста Ганс очень хорошо видит не то, чем люди хотят казаться или что они думают о себе, а то, кем они являются на самом деле. Человеческое ханжество и лицемерие, вот с чем приходится постоянно сталкиваться Гансу с самых ранних лет.

Его мать, которая всего лишь несколько лет назад отправила родную дочь умирать во славу Германии и называла американцев исключительно как «жидовствующие янки», теперь возглавляет комитет по примирению расовых противоречий, ездит в дом Анны Франк и выступает с речами о раскаявшихся немцах. Она же целых три дня была борцом против атомной бомбы, ровно до того момента, пока ей не объяснили, что последовательная борьба против атомной бомбы в долгосрочной перспективе приведет к резкому падению акций предприятия ее мужа. Герберт Калик – нацист и антисемит, бывший вожак школьной группы гитлерюгенда, в чью голову пришла гениальная идея мобилизовать сиротский приют, ведь сироты никому не нужны, о них никто не будет горевать, пусть воюют до победного конца, теперь, после войны, глубоко раскаялся - «история открыла мне глаза», стал уважаемым человеком и даже награжден крестом за заслуги по демократическому воспитанию юношества.

Лицемерие окружающих Ганса людей связано не только с отношением к фашизму. Будучи неверующим, он по настоянию родителей учился в католической школе, да и его девушка Мари - ревностная католичка. По этим причинам Ганс часто посещал всевозможные католические кружки и собрания и многое тут приводило его в недоумение, все эти разговоры о добродетели и моральных принципах зачастую не имели ничего общего с реальной жизнью. От рабочего, живущего «в грехе» с разведенной женщиной и кормящего трех ее детей, католический пастор требует прекратить это «непристойное сожительство». Что будет после этого с женщиной и детьми, пастора конечно же не интересует, пусть голодают, зато душа рабочего будет спасена.

Джордж Оруэлл в своем знаменитом романе «1984» придумал термин «двоемыслие». Суть его в том, что человек может одновременно разделять два противоречащих друг другу убеждения, которые к тому же могут противоречить его собственным воспоминаниям. Генрих Бёлль нигде этот термин не употребляет, но подавляющее большинство людей, окружающих Ганса Шнира страдают именно этим недугом, они воспринимают наиболее востребованные в данный момент или в данном обществе взгляды как свои собственные, они легко «переобуваются», сразу забывая себя вчерашних. А вот Ганс Шнир не такой, его мировоззрение сформировано им самим, а не заимствовано извне в угоду обстоятельствам. Пусть он не идеален, но по крайней мере честен сам с собой.

Я беру жизнь такой, какая она есть. И никогда не забываю о канаве.

Я не могу сказать, что роман мне сильно понравился. Дело в том, что от меланхолии главного героя за всё повествование можешь начать уставать. Со мной так и было. Безусловно, жалко и больно читать его размышления о предательстве и нищете, однако в моменте сам начинаешь тонуть в сплошном бездействии Ганса.

...то был уже не клоун, а мёртвая маска, изображавшая мертвеца.

Произведение отлично скрасит Вашу грусть, если Вы и сами сильно подавлены. Многие романом проникнулись, но в моей истории прочтения такого коннекта не случилось.