Текст книги "Путин, Россия и Запад. О чем молчит Би-Би-Си?"

* * *

Посмотрим теперь, какова же инвестиционная ситуация в России на сегодняшний день.

Общий объем иностранных инвестиций, поступивших в российскую экономику в первом полугодии 2011 г., составил 87,698 млрд. долларов, что в 2,9 раза больше, чем за тот же период 2010 г.

Прямые инвестиции в первом полугодии выросли на 29,8 % – до 7,039 млрд. долларов (в первом полугодии 2010 г. снижение составило 11 %). Из них взносы в капитал достигли 3,022 млрд. (рост на 9,7 %), кредиты, полученные от зарубежных совладельцев предприятий, – 3,264 млрд. (рост на 62,2 %), лизинг – 56 млн. (снижение на 1,4 %), прочие прямые инвестиции – 697 млн. (рост на 16,1 %).

Произошло заметное падение портфельных инвестиций по всем позициям, что на фоне роста инвестиций прямых не может не радовать, так как до недавнего времени на рынке страны преобладали именно они. На инвестиционном рынке страны преобладал спекулятивный иностранный капитал, во многом имеющий российские корни. Портфельные инвестиции носят спекулятивный характер и лишь дестабилизируют экономику страны. Этот вид инвесторов ищет лишь потенциальную возможность для получения легких доходов в финансовой сфере и не имеет никакого отношения к производственным инвестициям крупных промышленных компаний. Во многом причина сравнительно низкого размера инвестиций по сравнению с мировыми проектами именно в этом. Спекулятивный капитал всегда будет иметь незначительные размеры по сравнению с промышленно ориентированным. Именно над этой проблемой стоило бы задуматься в первую очередь специалистам из МЭРТ и ВШЭ, хотя куда им – ведь это уже не идеология, здесь требуется активная мозговая деятельность и глубокая теоретическая база.

В целом накопленный иностранный капитал в экономике России составил 315 млрд. долларов, что на 19,9 % больше по сравнению с соответствующим периодом 2010 г. Больше всего иностранных инвестиций в первом полугодии 2011 г. было направлено в сферу финансовой деятельности – 44,4 млрд., из них из Швейцарии 42,9 млрд. (выбыло за этот же период из страны 44,5 млрд.), в обрабатывающие производства 16,3 млрд. (17,1), добычу полезных ископаемых 11,5 млрд. (6,9), в торговлю 6,8 млрд. (6,5), сферу транспорта и связи 4,8 млрд. (2,4).

Стоит обратить внимание на инвестиционный баланс со Швейцарией. При сопоставлении дат поступления инвестиций видно, что деньги, пришедшие к нам в страну, практически сразу вернулись обратно, да еще и с процентами. По данным из компетентных источников, есть все основания предполагать, что названная операция имела целью отмывание доходов одного из наркотраффиков. Швейцария вместе с Австрией в первом полугодии 2011 г. стали лидерами по привлечению российских инвестиций (соответственно, 24,6 и 10,7 млрд.). Официальная версия – фармацевтический бизнес. Аналитики, как и полагается, всерьез зацепились за эту схему и навыдвигали пирамиду версий. Согласно одной из них, более высокие, чем ожидалось, цены на нефть принесли нефтяным экспортерам огромную выручку. Экспортеры перевели эти деньги в Россию, но так как в стране их инвестировать некуда, отправили их обратно за границу. Есть также версия, что деньги в страну и из страны переводили финансовые спекулянты, пытавшиеся получить выгоду благодаря сравнительно высоким российским процентным ставкам. Многие также предполагают, что речь идет о теневых махинациях российских чиновников, пытавшихся обеспечить безопасность своих денег в преддверии выборов 2012 г.

А на первый взгляд могло показаться, что последние статистические данные должны стать поводом для оптимизма: ведь инвестиции первого полугодия 2011 г. – это почти втрое больше, чем в первую половину 2010 г. Речь идет о самом высоком уровне иностранных инвестиций, который когда-либо – в том числе в разгар докризисного нефтяного бума – был зафиксирован в России за шесть месяцев.

С определенностью можно сказать только одно: истинный объем прямых иностранных инвестиций, т. е. направленных на приобретение доли в российских предприятиях, продолжает оставаться ничтожным. На сей раз он едва превысил 7 млрд. долларов, которые в основном пришли в нефтегазовый сектор.

Так в чем же дело? Может быть, действительно, вся проблема в том, что Россия до сих пор не стала частью «прогрессивного человечества» и не вступила в клуб свободных предпринимателей, а стоит ей только вступить в эту почтенную организацию, как все изменится по мановению волшебной палочки?

«Из пяти составляющих общего объема затрат на любое производство в условиях нашей страны две (сырье и нерыночные изъятия) – не ниже среднемировых, а три (капитальные вложения, накладные расходы и минимально необходимая зарплата) – существенно, в несколько раз, выше.

Поэтому в условиях свободного перемещения капиталов ни один инвестор – ни наш, ни зарубежный – не будет вкладывать средства в развитие практически ни одного производства на территории России. ‹…› Никаких инвестиций в нашу промышленность нет и не будет».

Цитата приведена из работы, которая уже тринадцать лет производит на наших экономических поп-звезд воздействие, сравнимое с воздействием распятия на оборотня. Автор – Андрей Паршев, книга – «Почему Россия не Америка». Когда это имя произнесли в присутствии уважаемого «главного идеолога», он едва не потерял сознание, потом еще долго не мог обрести способность членораздельной речи. В подзаголовке обозначено: «Для тех, кто остается в России», и это абсолютно верно: каждый, кто намерен оставаться жить в России, должен прочитать эту книгу. Паршев делает удивительно простые, лежащие на поверхности, выводы и поэтому представляет серьезную угрозу бытующим ныне неолиберальным теориям о перспективах нашей страны. Выводы эти далеки от оптимизма в рамках проводимой экономической концепции, но от этого не становятся менее обоснованными.

* * *

Летом 2011 г. на Крите прошла международная конференция «Завершение делового сезона: итоги и прогнозы». Общий вывод экспертов: инвестиционный климат в России не стимулирует бизнес вкладывать средства в модернизацию и обновление основных фондов. Президент Ассоциации региональных банков А. Аксаков отметил, что на инвестиционный климат в РФ существенное влияние оказывает коррупционная составляющая и политическая ситуация в стране. «Коррупция, а также неизменение политического ландшафта наносят большой вред нашей экономике. Должна быть конструктивная оппозиция. Если этого не будет, боюсь, что застой, тренд негативного развития сохранится. Самый удачный этап развития нашей страны – начало 2000-х, когда политики прислушивались к критике и бизнес начал вкладываться в экономику, поверив, что идут перемены, и действительно начался процесс модернизации».

Как видим, лишь общие фразы, и в таком ключе проходит большинство обсуждений. Естественно, ничего конструктивного от банкира услышать нереально, даже если он депутат Госдумы. Кроме вопроса о коррупции, все остальное – обычное оппозиционное словоблудие. Поэтому самым полезным может быть мнение самих потенциальных инвесторов. Группа научных сотрудников Института экономики и организации промышленного производства собрала интересный и полезный материал по теме, состоящий из отдельных мнений самых разных представителей иностранного бизнеса. Результаты получились во многом неожиданные.

Оказывается, чтобы повысить инвестиционную привлекательность России, достаточно очень простых мер.

Прямые иностранные инвестиции на душу населения в России выше, чем в странах БРИК, но если Россия хочет достигнуть уровня жизни европейских стран, общий объем инвестиций с учетом и внутренних источников должен быть значительно больше. Высказывания крупных институциональных и стратегических инвесторов о России достаточно субъективны, но отражают восприятие страны финансовым сообществом.

«Это одна их худших стран: я потерял два часа в московских пробках, хотя ехал с сопровождением полиции. Я никогда сюда не вернусь» (владелец логистической компании с чистой стоимостью 5 млрд. долларов).

«Продавать наши продукты русским или производить их в России для российского рынка – может быть, но доверять свои сбережения стране, которая явно действует аморально (если смотреть на пример Байкальского ЦБК, который до сих пор бессмысленно загрязняет Байкал, заповедник мирового значения), это не только очень рискованно, в том числе с репутационной точки зрения, но еще и безнравственно» (управляющий активами более 300 состоятельных семей в Европе).

«Они объявили дефолт в 1991-м, реструктурировали долг в 1995-м и объявили дефолт в 1998-м! Они украли активы ЮКОСа, Шелл и др. Если вы попытаетесь возмутиться, вас вполне могут выдворить из страны, как выдворили менеджеров ВР. Если продолжите возмущаться, вас могут убить в Лондоне, Вене или Дубае, а если вы не откажетесь от своих показаний в суде, вас могут убить даже во время предварительного заключения. Теперь объясните мне, есть ли хоть одна причина, по которой я должен вкладывать деньги моих клиентов в Россию?» (директор по инвестициям одного из крупнейших пенсионных фондов мира).

«Мы хотели приехать в Россию, чтобы инвестировать 50 млн. долларов, а впоследствии увеличить этот объем до 30 млрд. Но нам это не удалось: сначала мы три раза отстояли очередь, чтобы получить визу. Посольства других стран G20 очень дружелюбны, но не России. Также нам сказали, что в России невозможно передвигаться без переводчика, а при прилете в «Шереметьево» нам предстоит отстоять в очереди на прохождение паспортного контроля два часа. Откровенно говоря, у нас нет на это времени, поэтому мы не собираемся приезжать» (менеджер пенсионного фонда объемом 300 млрд. долларов).

Вот так в общих чертах выглядят некоторые претензии отдельных частных представителей мирового бизнеса. В чем-то они наивны, в чем-то нахальны, в чем-то высокомерны, но главное в том, что подавляющее число претензий – это те самые бичи нашей политической и общественной системы, от которых в первую очередь страдаем мы сами. Не стоит разбирать этот перечень по пунктам, каждый и так найдет в нем хоть что-то, что хотя бы однажды отравило ему жизнь. В связи с этим опять приходит на память работа А. П. Паршева и его «Горькая теорема»:

«Любое производство на территории России характеризуется чрезвычайно высоким уровнем издержек. Эти издержки выше, чем в любой другой промышленной зоне мира. Простейший анализ затрат на производство по статьям расходов показывает, что по каждой статье Россия проигрывает почти любой стране мира, а компенсировать излишние затраты нечем. В первую очередь это происходит из-за слишком сурового климата: производство, да и просто проживание в России требует слишком большого расхода энергоносителей. Энергия стоит денег, поэтому наша продукция при прочих равных условиях получается более дорогой.

Из этого следуют два следствия. Во-первых, наша промышленная продукция, аналогичная иностранной по потребительским характеристикам, оказывается выше по себестоимости и при реализации по мировым ценам приносит нам убыток, а не прибыль.

Во-вторых, наши предприятия оказываются невыгодным объектом для привлечения капиталовложений из-за рубежа, да и для отечественных инвесторов привлекательнее иностранные рынки капитала». Конец цитаты.

Справедливости ради необходимо сразу оговориться: еще ни один экономический «зубр», вооруженный цифрами и расчетами, не опроверг аргументированно эту теорему. Ни один. Кривятся брезгливо, отмахиваются пренебрежительно, наконец, просто звереют при упоминании, но опровергнуть не смог ни один.

* * *

Тем не менее, испытывая безмерное уважение к автору и его интереснейшему труду, следует признать: он оказался чрезмерно категоричен в оценках, что вместе с тем не умаляет его правоты. Между тем, вопреки всему – и даже здравому смыслу (как это характерно для России) – инвестиции в страну идут. Излишне говорить, что применительно к рассматриваемой теме нас интересуют главным образом прямые инвестиции, направленные на развитие производственного сектора. На первый взгляд, вроде бы наметилась положительная тенденция в соотношении прямых и портфельных инвестиций. Если в прошлые годы разница достигала 8-10 раз, то в первом полугодии 2011 г. эта разница составила примерно 25 раз. Но, как уже говорилось, спекулятивный иностранный капитал, преобладающий на инвестиционном рынке страны, во многом имеет российские корни. Инвесторы, жаждущие легкой добычи и быстрой наживы, не могут принести никакой пользы крупному промышленному производству, да и экономике в целом. Во многом по этой причине сравнительный уровень инвестиций в Россию имеет такой незначительный размер по отношению к мировым инвестиционным проектам, где счет идет на сотни миллиардов долларов.

Исходя из этого, мы видим, что инвестиционные процессы идут, хотя и со скрипом. Но самое показательное в этой схеме – челночное перемещение швейцарских миллиардов. В этой мутной комбинации, как в капле воды, отражается весь комплекс проблем инвестиционной политики. Любопытно было бы узнать, насколько эта ситуация интересна, например, Минфину или МЭРТу, а может быть, она происходила при их непосредственном участии?

А теперь, внимание, вопрос: в свете всего вышеизложенного – с какого боку здесь ВТО? Какую положительную роль в улучшении инвестиционного климата может сыграть Организация, если даже сами крупнейшие мировые потенциальные инвесторы указывают истоки проблем, коренящиеся в глубинах наших общественно-политических процессов? Или, может быть, не в интересах России вплотную заняться вопросами собственной дремучей судебной системы? Или бесконечно декларируемые антикоррупционные меры стали приносить хоть какие-то результаты? А свобода прессы, а мигалки, а обучение английскому языку? Если кто-то считает, что все это хоть в чем-то противоречит интересам страны, пусть первым бросит в автора что угодно! Важно одно: все это не имеет ни малейшего отношения к членству России в ВТО. Инвесторам глубоко плевать, членом чего является или не является страна. «Инвесторы могут работать в странах с разными режимами» – вот ключевая фраза.

Важнейшей проблемой сегодня, как и двадцать лет назад, остается уход капитала из страны. Это – проблема из проблем, несопоставимая ни с какими мифическими выгодами от участия в сомнительных проектах. А. Паршев пишет: «Мы терпим утечку капитала не в тот момент, когда доллары по фиктивным контрактам уходят за границу, а когда позволяем частным гражданам самим принимать решение, на что тратить валютную выручку от продажи общественного достояния. Вот в этот момент капитал и утекает! Продажа сырья, энергии, оборудования, выезд квалифицированных специалистов – вот это на самом деле безвозвратные потери капитала. Все это к нам уже не вернется.

Продав сырье, российский продавец получает доллары. Здесь имеется еще второй шанс остановить утечку капитала, заставив владельца этих долларов купить средства производства и поместить их в России. Но, как правило, этого не происходит. Доллары тратятся на товары потребления или уходят за границу.

Так что же должно быть в правильной экономике?

В правильной экономике не должно быть утечки факторов производства из страны. Всех факторов! В крайнем случае, допустим лишь обмен одних факторов производства на другие! ‹…›

Вот поэтому главный критерий правильности экономики – все ли граждане заняты добровольным производительным трудом? Есть ли у них все для этого необходимое? Сырье, оборудование, энергия, квалификация? Ведь производить надо не лишь бы что-то производить, а современное и полезное!

Если слишком много не по своей воле безработных или занятость смещается сверх меры в непроизводительную сферу (разнос фломастеров по электричкам – крайне непроизводителен), то правители должны быть сменены и, возможно, наказаны, но, главное, должна быть изменена политика».

Общественно-политическая система России сегодняшнего дня получила уже почти официальное наименование государственно-монополистического капитализма, и типичным представителем этого строя является не кто иной, как чиновник. Ему, как никому другому, выгодно строить внешнеторговые отношения таким образом, чтобы средства уходили на Запад. Схем подобных манипуляций множество, только навскидку можно привести самую примитивную: по сговору покупаешь что-то по более высокой цене там, а товар продаешь туда дешевле. Таким образом, получается сверхприбыль, которая и делится между участниками. Если эту систему не поломать, то никакие меры не способны пресечь утечку капитала. Жизненно необходимо, чтобы все приобретенное по импорту продавалось у нас по ценам, не подрывающим позиции отечественного производителя, а это главная кость в горле ВТО. А. Паршев считает, что импортная продукция должна продаваться у нас в стране «по ценам, которые не должны быть ниже средних издержек на производство этой же продукции в нашей стране».

По мнению журнала «Эксперт», «максимальная теоретическая возможная выгода отечественных предприятий от присоединения к ВТО равна 23 млрд. долларов в год. При этом Россия отдает часть своего рынка, эквивалентную 90 млрд. долларов в год».

Кто создает кризисы?

Мы установили, что вектор в направлении ВТО – не что иное, как часть управленческой стратегии глобального управляющего класса. В продолжение всего процесса не было приведено никаких сколько-нибудь значимых аргументов в пользу этого шага. Сейчас, спустя почти два десятилетия, вопрос этот приобретает наибольшую остроту в свете сжимающихся циклов подъемов и спадов мировой экономики. По оценкам экспертов, наблюдается не просто сокращение циклов, но и размывание границ между ними, поэтому весь процесс в целом можно рассматривать как закономерную агонию безнадежно больной глобальной экономической системы. Со всей очевидностью встал вопрос о необходимости создания международного органа по выработке и реализации программы согласованных антикризисных мер. В качестве такого органа определили саммиты G20. С 1998 г. лидеры Большой двадцатки регулярно собираются, судят-рядят, привозят с собой министров финансов и глав Центробанков, приглашают в качестве экспертов руководителей международных финансовых организаций. В 2008 г. даже был выработан перечень конкретных (с их точки зрения) мер. Далее было еще нескончаемое число сходок и принятие разного рода деклараций, содержание и объем которых подвергался бесконечным изменениям, урезаниям и корректировкам.

Это лишний раз свидетельствует, что у лидеров G20 нет не только единства в принятии решений, но и трезвого видения проблемы. Создается парадоксальная ситуация, когда меры по преодолению кризиса разрабатываются теми же персонами, которые этот самый кризис и создают. В Декларации Вашингтонского саммита ноября 2008 г. перечислен ряд причин глобального кризиса, но, что характерно, о роли таких субъектов, как ФРС и Комиссия по ценным бумагам и биржам США, даже не упоминается. Еще бы, никому не позволительно упоминать всуе «священную корову»! Перечислять, а тем более анализировать в этой работе весь перечень надуманных мер нет никакого желания. Изощренные западные «акулы» и подпевающие им высоколобые отечественные «экономисты» уже много лет пережевывают одну и ту же жвачку, то ли лукавя, то ли искренне не понимая, что целью антикризисной политики должно быть не «надувание пузырей», а создание здоровой экономики, не обремененной грузом долгов и фиктивного капитала, в десятки раз превышающего ВВП. Вся проблема в том, что по-настоящему здоровая экономика – это очередной гвоздь в гроб ныне действующей ФРС, замкнувшей на себя практически все экономики мира. Самым же показательным в итогах саммита было решение о повышении роли МВФ. Этим сказано все. Вместо истребления кровожадного хищника – принесение ему очередной ритуальной жертвы. Воистину, неолиберализм – это религия. С другой стороны, трудно поверить, что развал финансовой пирамиды долларовых обязательств США явился неожиданностью как для финансовых воротил, так и для властей самих США и стран ЕС. Также можно с полной уверенностью утверждать, что и дефолта 1998 г. страна могла бы избежать, если бы власти руководствовались не рекомендациями шарлатанов от экономики, а мнениями настоящих ученых. Другой вопрос, нужно ли это было власти, впрочем, эта тема нами уже рассматривалась.

То же самое и в ситуации 2008–2010 гг.: даже принятие элементарных мер по изменению денежной политики могло значительно самортизировать удар и сохранить стране большую часть потерянных пятидесяти миллиардов долларов. Вопрос построения самодостаточной национальной финансовой системы уже давно лежит на поверхности. Что мешает созданию возможности получения отечественными компаниями долгосрочных кредитов внутри страны, вместо ожидания их из-за рубежа? Ведь в результате антигосударственной деятельности по переводу денег в Стабфонд Россия фактически участвовала в спекулятивной схеме саморазорения, теряя ежегодно до 25 млрд. долларов. В одном из своих выступлений перед китайской делегацией В. Путин озвучил предложение перейти на взаимные расчеты в рублях и юанях, отказавшись от доллара. Понятно, что предложение это в большей степени гипотетическое, потому что экономика Китая преимущественно завязана на экспорт товаров в США, но, как говорится, за попытку спасибо; если рассматривать проблему с концептуальной позиции, эта идея давно витает в воздухе. А первым шагом в этом направлении могли бы стать внешнеторговые расчеты в рублях за продукцию, жизненно необходимую торговым партнерам, например нефть, газ, лес, ядерное топливо, военную технику, а первым и наиболее подходящим кандидатом для этого эксперимента могла бы стать Украина. Да и в целом у всех мало-мальски думающих специалистов, которым небезразлична судьба страны, давно уже чешутся руки надавать по башке нашей паразитической банковской сфере. Объективных претензий очень много, но первоочередной задачей правительства могло бы стать создание системы контроля над целевым использованием государственных стабилизационных фондов. Например, деньги, выдаваемые ЦБ и правительством, поступают в банковскую систему под 4 % годовых сроком более чем на 5 лет. Коммерческие банки ссужают их клиентам под 25 % и выше. Таким образом, эти средства уходят не в производственный сектор, а в карманы посредников. Налицо афера в чистом виде, во-первых, и раскачка инфляции, во-вторых. Нельзя также исключать и шкурный интерес госчиновников, вовлеченных в этот дегенеративный процесс.

Но это все явления, так сказать, частного порядка. Сегодня, в разгар общемировой финансовой лихорадки, вполне логично было бы озаботиться главным направлением модернизации, а именно – разработкой принципиально новой структуры экономики, отличной от повсеместной, глобальной. Вряд ли у кого-то может вызывать сомнение тот факт, что относительно продолжительные периоды сытого и спокойного благоденствия для Запада закончились раз и навсегда. Цикличность не просто ускоряется – она переходит в эпилептическую фазу. В такой ситуации нужно не думать об углублении интеграции, а в пожарном порядке путем мозгового штурма лучшими умами вырабатывать уникальную стратегию разумного дистанцирования. Россия – объективно единственная страна в мире, располагающая всеми возможностями самодостаточной экономики и имеющая огромный полуголодный внутренний рынок. Понятно, что подобная мысль сегодня может показаться кощунственной и подпадает под ожидаемую неолиберальную анафему, но, может быть, хватит гнаться за модой? Девица с голым пупком на морозе, может быть, и выглядит модно, но вызывает лишь одно желание – покрутить пальцем у виска. Мы уже говорили о том, что вернуть толпу в состояние демографически обоснованного потребления нереально. Каждому хочется иметь столько, сколько предлагает искушающий змей неолиберального рынка, невзирая при этом на истинное качество и содержание потребляемого, поэтому задача во всех смыслах непростая. Порочное всегда усваивается быстрее, но необходимо отдавать себе отчет в том, что если оставить все как есть, то очень скоро времена советского дефицита покажутся праздником. Прочитайте вторую книгу А. Паршева «Почему Америка наступает». В ней он фактически «на пальцах» объясняет последствия сегодняшнего безответственного и бездумного следования за «прогрессивным мировым сообществом».

Показателен в этом аспекте пример Сирии, которую почти не затронул кризис 2008 г. Вообще экономическое положение Сирии во многом сходно с российским и по показателям уровня доходов населения, и по уровню долей иностранного капитала, и даже по продолжительности жизни. Относительная закрытость экономики с преобладанием государственного сектора послужила надежным барьером на пути мирового финансового катаклизма. Речь идет отнюдь не о том, что там все хорошо, наоборот, там все достаточно плохо, почти как у нас, но в данном случае речь идет только о концепции национальной безопасности, и не более того.

* * *

В этом ключе стоит рассмотреть ситуацию в российской экономике в период Великой депрессии 30-х годов прошлого века. Экономика США и всего мира агонизировала, а что происходило в экономике России? В задачи рассмотрения текущего вопроса не входит рассмотрение негативных аспектов первых пятилеток: они и так хорошо всем известны, в перестроечный период только ленивый не пинал свое прошлое. Нас же интересует, прежде всего, сопоставление состояния открытых и закрытых типов экономик в периоды глобальных рисков.

Официально началом кризиса принято считать 29 октября 1929 г., так называемый «черный вторник», когда за один день фондовый рынок обрушился, и волна, прокатившись по Америке, захлестнула Европу. СССР в те годы, без преувеличения, находился во враждебном окружении. Для тех, кому это сегодня не совсем понятно, можно привести пример Северной Кореи. Вероятность войны постоянно была чрезвычайно высока, что требовало основательной модернизации всего оборонного комплекса, а состояние тяжелой промышленности не отвечало требованиям момента. Дело в том, что годы, предшествующие кризису, были отмечены в странах Запада, а особенно в США, мощным экономическим подъемом, и отставание СССР в темпах индустриализации увеличивалось. Рост безработицы в городах к концу нэпа превысил 2 млн. человек, или около 10 % городского населения.

Одним из основных факторов, сдерживающих развитие промышленности в городах, был недостаток продовольствия. Нэп, этот прообраз либерального рынка, диктовал свои экономические законы, и деревня не желала обеспечивать города продуктами по низким ценам. Коммунистические пропагандисты, когда объясняют побудительные причины коллективизации, говорят, что антисоветски настроенные кулаки прятали хлеб и гноили его, лишь бы не кормить советскую власть. Утверждение демагогическое, так как на самом деле все гораздо проще. Кулакам, по большому счету, было совершенно наплевать на то, какая власть. Они просто по законам рынка не хотели продавать свою продукцию дешево, предпочитая ее сгноить. Простая либеральная идеология: если человеку нечем заплатить за хлеб, пусть умирает с голоду.

Руководство того времени решило эту проблему путем планового перераспределения ресурсов между сельским хозяйством и промышленностью, что, по сути, и положило конец нэпу.

Первый пятилетний план был принят V съездом Советов СССР в мае 1929 г., накануне начала мирового экономического кризиса. Государство начало проведение целого комплекса мер экономического, политического, организационного и идеологического характера, что возвело индустриализацию в статус концепции. Мощнейшая пропагандистская кампания обеспечила беспрецедентную поддержку населения, благо недостатка в дешевой рабочей силе не было: после коллективизации в города перебралось большое количество вчерашних крестьян. Миллионы людей в три смены практически вручную строили более 1500 крупнейших в мире объектов, таких как ДнепроГЭС, металлургические гиганты Магнитки, Липецка, Челябинска, Новокузнецка, Норильска, Уралмаш, тракторные заводы в Волгограде, Челябинске, Харькове, Уралвагонзавод, ГАЗ, ЗИС. В 1935 г. открылась первая очередь Московского метро. В 1932 г. СССР прекратил импорт тракторов, а в 1934 г. Кировский завод в Ленинграде начал выпуск пропашного трактора «Универсал», который пошел на экспорт. За десять предвоенных лет было выпущено 700 тысяч тракторов, что составляло 40 % их мирового производства.

В срочном порядке создавалась система высшего технического образования. В 1930 г. было введено всеобщее начальное, а в городах обязательное семилетнее образование. Активно стимулировался труд, оплата была привязана к производительности. Создавались центры по разработке и внедрению принципов научной организации труда. Центральный институт труда (ЦИТ) создал около 1700 учебных пунктов по всей стране.

Капиталовложения в тяжелую индустрию сразу превысили ранее запланированную сумму и продолжали расти, поэтому резко увеличилась денежная эмиссия, вследствие чего рост денежной массы более чем в два раза опередил рост производства предметов потребления, что привело к росту цен и дефициту потребительских товаров. (Запомним эту позицию: она нам понадобится в дальнейшем при рассмотрении причин Великой депрессии.)

Активно приглашались иностранные специалисты. Такие компании, как «Сименс АГ», «Дженерал электрик», не только работали в стране, но и осуществляли поставки современного оборудования. Значительная часть производимых в стране образцов техники представляла собой модифицированные зарубежные аналоги.

В 1930 г. между «Амторгом» и фирмой американского архитектора Альберта Кана был подписан договор по консалтингу промышленного строительства. Фирма «Альберт Кан, Инк» получила пакет заказов на строительство промышленных предприятий стоимостью 2 млрд. долларов (около 250 млрд. в современных ценах). Эта фирма обеспечила строительство более 500 промышленных объектов. В Москве был открыт филиал фирмы под названием «Госпроектстрой», которым руководил брат главы компании Мориц Кан. Там работали 25 ведущих американских инженеров и 2,5 тысячи советских специалистов. На тот момент это было самое крупное архитектурное бюро мира. В Москве работало Центральное бюро тяжелого машиностроения (ЦБТМ), филиал немецкой компании «Демаг». Фирма Кана исполняла роль координатора между советским заказчиком и сотнями западных компаний, таким образом, технологический проект ГАЗа выполняла компания Форда, а строительный – американский «Остин». Итальянская «РИВ» построила 1-й Государственный подшипниковый завод в Москве. Построенный по проекту Кана Сталинградский тракторный завод был изначально сооружен в США, а затем размонтирован, перевезен в СССР и собран под наблюдением американских инженеров. Он был оснащен оборудованием более чем 80 американских строительных компаний и нескольких немецких фирм.