Текст книги "Беседы по христианской этике. Выпуск 5: Что такое справедливость. Несвятая ложь. Усилие и насилие"

Священник Георгий Кочетков
Беседы по христианской этике. Выпуск 5

Издание 2-е

Издание подготовили

Ответственный редактор Лариса Мусина

Редакторы Евгения Крестьянинова, Галина Скаткина

Макет, верстка Анны Данилевич

На обложке: Архангел Михаил.

Икона конца XIII в. Национальный музей, Пиза

Беседа 10
Что такое справедливость

Мы начинаем третий год цикла бесед по христианской этике [1]1
  Беседы второго, 1990/91 уч. года опубликованы в первых четырех выпусках настоящей серии (записи бесед первого, 1989/90 уч. года, к сожалению, не сохранились).


[Закрыть] и, хотя у нас и большой разброс в тематике, в целом мы каждый год охватываем темы, которые дают нам возможность поставить на свои места основные этические понятия. Важно, чтобы у нас была четкость в осознании понятий, употребляющихся именно в христианской этике, которая к нашему времени в большой степени превратилась в общечеловеческую (напоминаю вам, что это не тождественные вещи, несмотря на высокую степень их единства – единства воззрений, позиций и принципов). Очень важно четко определять эти понятия, как важно и соотносить все то, о чем мы здесь говорим, с нашей современной жизнью, с жизнью каждого из нас именно в нашем обществе, в нашей ситуации, в наше время, что является самостоятельной задачей. Вот эти два момента мы и ставим во главу угла в нашем цикле бесед. Но сегодня я постараюсь сделать акцент на первом, на выяснении понятия справедливости, о которой люди так много говорят в последние десятилетия и которой они так мало достигают в своей жизни. Действительно, люди и сейчас очень любят говорить о справедливости, хотя очень плохо представляют себе, что это такое. Даже если бы мы говорили только о собственно христианском понятии справедливости, то и тут нашли бы много проблем. А христианская этика удивительно подвижна, динамична, и поэтому она позволяет употреблять свои фундаментальные понятия и принципы всякому человеку, и не только христианину. Я буду говорить исходя из этого.

Люди всегда искали, ищут и будут искать правду жизни, причем уже здесь, на земле. Поиск правды – великая ценность и великое достоинство. И когда люди ищут Бога и волю Божью, они совершают подвиг. Мы их можем назвать подвижниками, поскольку этот поиск труден; на этом пути, конечно, возможны разочарования. Уже давно было сказано: «Нет правды на земле. Но правды нет и выше!» Человек, пришедший к такому выводу, достоин уважения, потому что по меньшей мере можно сказать, что он когда-то искал правду, и хотя он ее не нашел и разочаровался в этих поисках, это искание было, и оно его трогало. Из этих же слов ясно, что правда на земле для человека каким-то образом связывается с правдой вышней, с правдой на Небе. Есть некая правда на земле, которую можно искать, находить или не находить, и есть то, что является основанием для такого искания, – правда свыше, которую тоже можно искать, находить или не находить.

Правда на земле и правда свыше находятся в сложных взаимоотношениях, и мы априори можем сказать, что есть автономия того и другого, при том что между ними есть и глубокие связи. Что в жизни – правда, что в ней правильно, то и укоренено в вышнем мире, на некоем «втором» или «третьем» небе, и в конечном итоге – в Боге, в мире трансцендентном. Но если бы мы останавливались здесь только на трансцендентальном мире, то оставались бы в рамках язычества. Грань между язычеством и неязычеством пролегает именно здесь, в этой соотнесенности между собой и открытости друг ко другу и к нам трансцендентного и трансцендентального миров. В язычестве, как известно, есть своя доля правды, и иногда она обладает очень большой силой, и поэтому языческая вера в глазах людей подчас выглядит благородной и убедительной. Именно из-за того, что несет в себе эту долю правды. А что уж говорить о религиях Закона, если даже язычество, не знающее Источника этого закона, может быть благородным?

Всякая «религия книги» – есть такое понятие – делает большой акцент на законе и правде (к «религиям книги» относятся иудейство и мусульманство, также к ним часто относят и христианство; мы, правда, не можем с этим согласиться, потому что знаем, что христианство может жить и без книги, хотя Священное писание в Церкви играет очень большую роль). Но даже грубое беззаконие часто оправдывает себя по-своему понятыми законами.

Закон – это форма выражения правды, и, как говорит апостол Павел, «закон добр», «закон свят» и благ. Закон обычно директивен, и чем более он несет в себе вертикальную связь, чем более он соотнесен с высшим миром, тем более он директивен и поэтому выступает в форме заповеди.

Исполнение заповедей и закона тождественно исполнению воли Божьей. Люди ищут путей познания и исполнения воли Божьей. Важно не только познавать эту волю – что всегда связано с большими потрясениями в жизни человека и с накоплением большого опыта в этой жизни, – важно и исполнять ее, для чего надо знать и средства достижения этой цели. В области закона, правды, заповеди очень важно нахождение средств, адекватных цели. Ведь всем с юности известен ошибочный принцип, который обычно в христианстве однозначно отвергается: «цель оправдывает средства». Этот принцип древний, но у нас он часто приписывается иезуитам, и действительно, они какое-то время его использовали.

Можно и нужно ради Бога любить Его волю, Его заповедь, которая становится свидетельством Божьим в этом мире, свидетельством о Боге и Его воле. Человек, познавший закон и заповедь, знающий это свидетельство Божье, исполняется премудрости свыше. И человек мудрый является воплощением веры в правду и любви к ней. Закон ведет к гармонии, он нам ее открывает, и всякий человек, ищущий в жизни гармонию, ищет ту же волю Божью, тот же закон, который раскрывается во всякой доброте и красоте.

Согласно Библии, мир создан хорошим – этим открывается Библия. Так же творятся жизнь и человек, с той только разницей, что человек не просто хорош и добр, а очень – «зело» – хорош и добр. Исполнить волю Божью и означает стать добрым, а следовательно, и гармоничным. Люди, которые ищут гармонического развития – и таких много, – часто забывают об этом, часто ищут совсем иного и потому никакой гармонии не обретают. Но человек, становясь добрым по благодати, исполняясь волей и правдой Божьей, приобретает гармонию и в духе, и в душе, и в теле. Очень важна гармония между этими тремя составляющими человека. К сожалению, в истории она часто бывает недостижима: то дух подавляет тело, то тело – дух, то душевная область гипертрофируется и паразитирует на духе или на теле.

В обществе тоже есть свое добро – своя доброта и своя красота. Весь мир может быть пронизан им – тот мир, который мы называем миром Божьим, миром первозданным. И хотя по откровению мы знаем, что в Самом Боге еще есть нечто более высокое – то благо и та истина, которые в обществе раскрываются через веру людей, т. е. через их открытость ко Христу и причастие Ему; хотя мы знаем, что Сам Бог – по ту сторону добра и зла, тем не менее мы высоко ценим всякое откровение правды – именно как откровение Божье. Если в человеке его гармоничность открывается в духе, в душе и теле, то доброта и красота всего мира Божьего могут быть познаны разумным духом и духовным разумом Церкви и личности человека.

В падшем же мире сем закон и гармония познаются той или иной наукой, правда, ею познаются вместе и объективное добро, и объективное зло.

В мире и обществе красота и доброта познаются чувством меры, вкуса, такта, стиля и, что нам сейчас особенно важно, справедливости. Справедливость – это часть правды, осуществляемой через отношения между людьми и в самих этих отношениях. Справедливость может быть абсолютной и относительной. Абсолютной – значит, нисходящей от Бога и восходящей к Нему. Относительной – значит, не доходящей до Бога. Абсолютная справедливость, как и Закон, всегда добра и свята.

Перейдем теперь к некоторой конкретизации этих положений.

Тема справедливости ярко обозначилась именно в нашем, XX веке и именно в нашем, русском народе. Еще Ф.М. Достоевский говорил, что высшая характеристическая особенность нашего народа – это чувство справедливости и жажда ее. Пройти мимо этого трудно. Это выражает что-то глубоко важное в характере нашего народа, что нам позволяет хотя бы отчасти объяснить то, почему многие люди в России поддержали в начале XX века идею социальной справедливости, хотя и построенную, увы, не на христианском основании, что ее и погубило. Если же было такое сильное стремление к справедливости, настолько сильное, что люди ради нее были готовы пожертвовать своими вековыми святынями, – значит, они чувствовали давнее попрание в нашей стране справедливости, несмотря на господство в ней христианских идеалов. «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся», «блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» – люди веками пели и слушали эти слова, но нередко сами же забывали их смысл. Правда была предметом воспевания, но переставала быть принципом нашей жизни. К сожалению, в те времена от имени христианства часто проповедовали успокоение за гробом, а о том, что, по Евангелию, алкать и жаждать правду нужно уже здесь и сейчас, – забывали. Можно предполагать, что кто-то забывал об этом вполне сознательно. Таковые не случайно от имени церкви и от имени христианства проповедовали ложное смирение перед неправдой, перед грехом, перед темными духами личного и социального зла. И хотя в пределах исторического времени остается непреложным, что мир сей лежит во зле и несправедливости, – и от нас зависит, будет ли этого зла в нашей реальной народной жизни больше или меньше.

В Библии, особенно в Ветхом завете, о справедливости говорится много, и это совершенно не случайно. Человек именно тогда освобождался от ложного смирения, от неправославной проповеди успокоения за гробом, когда воспринимал Закон и Правду, открытые еще в Ветхом Завете. Достаточно вспомнить рассказ Н.С. Лескова «Однодум». Это замечательная иллюстрация к тому, что я хочу сказать. И можно лишь сожалеть, что потом люди, искавшие в жизни правду, часто уже не искали ее на страницах Священного писания.

В Ветхом завете говорится об отношении к работникам и слугам, об отношении к собственности, к ближним и неближним, к старшим, к царю, к страждущим, об отношении к своим соплеменникам, народу Божьему, а также к пришельцам и другим народам. И очень жаль, что мы в своей личной и социальной этической психологии нередко реально стоим ниже того, что было открыто еще ветхозаветному народу. Приведу пример. В Ветхом Завете народ знал, что он не может быть народом рабов, что у него один Господь, один Господин, Которому в конечном счете всегда он должен служить, – это Бог, и поэтому никто из народа Божьего не мог быть рабом у другого члена народа Божьего. У нашего же и других христианских народов это сознание обычно почти отсутствовало. Люди могли относиться к своим братьям и сестрам, как к рабам, совершенно не задумываясь о том, что у всех них – один Господь и между братьями и сестрами по вере не может быть отношений господства и рабского подчинения.

В Евангелии есть место, которое ежегодно читается в церкви в Неделю о Страшном суде, где сказано, как Господь относится к тем, кто помог страждущим: тот, кто сделал добро для братьев своих, сделал его Ему Самому. Удивительно, что это место Евангелия, важное в литургическом отношении, в жизни христиан выявилось очень слабо. Были лишь отдельные подвижники и движения, которые обращали на него внимание и которые такое отношение ставили во главу угла, но народ в целом воспринял его слабо.

Конечно, этого не надо и преувеличивать; в нашей истории бывало по-разному, в ней было не только то, что происходит сейчас. Когда-то отношение к ближним и страждущим тоже могло быть очень жестоким и нехристианским, но все же в народе где-то всегда сидела хотя бы часть евангельской проповеди, так что многие люди хотя бы верили в то, что, творя правду братьям, они творят ее не только им, но и Самому Христу.

В Евангелии же было сформулировано и «золотое правило» этики, которое является универсальным в области социальной справедливости: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Если бы по этому правилу христиане жили, то у нас многое было бы по-другому.

Тот, кто читал Священное писание в полном объеме, помнит, сколь замечательно там раскрыты законы справедливости, и как часто Бог уделяет внимание этим вопросам, и насколько тяжким грехом считается всякое попрание Божьей и человеческой справедливости. За несправедливость человек терпит наказание – вплоть до отлучения от Бога, от Христа. Не случайно притча о Страшном суде так и заканчивается: «Не знаю вас, делающие беззаконие». В этом и заключается полное, бескомпромиссное осуждение. Человек, который отходит от Христа, теряя чувство справедливости, всегда сам терпит ущерб, даже крах.

В Писании не случайно сказано, что Бог грешных не слушает. А к ним относятся и грешники, не знающие пути правды – справедливости. Интересно, что в древности в церкви этому учили. Усвоение принципов справедливости в жизни считалось одним из критериев готовности оглашаемых к Крещению. Если человек не научился милосердию, не научился праведно относиться к брату, отдавать долги и т. д., он не считался подготовленным к Крещению, даже если теоретически все знал. Самые древние канонические тексты из очень немногих критериев готовности к Крещению выделяли именно эти. Вначале это может показаться даже странным: ведь эти древние требования справедливости чаще всего в своих корнях еще ветхозаветные. Но что же с того? Церковь не только готовила людей к Крещению, во время оглашения она прививала им и чувство справедливости, т. е. потребность творения правды в отношениях между всеми людьми.

В церкви изначала была своя этика в отношении к любому человеку, о чем свидетельствуют все древние памятники. Но в древности церковь очень активно осуществляла служение всем людям, наипаче же верным, которое и называлось «диакония» и которое относилось в ней как к мужчинам, так и к женщинам. Во многих церквах были диаконы и диакониссы. Это были люди, которые несли и литургическое служение. Но главным в их служении было то, что они помогали нищим, старым, странным, больным и сиротам. Они облегчали их жизнь, смиряли суровых господ – ведь конечно всегда были люди, которые искушались своей властью.

Диакония была заботой всей церкви. Общим принципом церковной жизни было то, чтобы никто из членов общины не остался голодным, холодным, нищим, одиноким. И все христиане знали, что они никогда не останутся таковыми. Это церковью обеспечивалось веками. Естественно, что в первую очередь – для своих членов. Это было нормально, ибо когда церковь показывала такой пример внутри себя, когда сама она шла внутрь, тогда-то и находились в общине силы для помощи другим. У нас же теперь часто совершенно противоположная установка: мы все ориентированы на какой-то всемирный и исторический масштаб, нам хочется помогать всем и всегда, но при этом наш ближний, член нашей церкви или наш родственник, может часто оставаться алчущим и страждущим.

В Священном писании есть еще одно важное место, относящееся к сегодняшней нашей теме. В начале Евангелия от Иоанна сказано, что «Закон дан через Моисея, а Благодать и Истина – через Иисуса Христа». И если мы сейчас говорили о справедливости как о части правды и закона, то здесь, возможно, некоторые сделают такое умозаключение: покуда мы не нуждаемся в Законе Моисеевом, покуда мы живем Благодатью и Истиной, зачем нам снова говорить о Законе и о Правде? Может быть, нам и заботиться об этом уже не надо? К сожалению, часто люди так и заявляли, и заявляют, и тем самым и злоупотребляли, и злоупотребляют благодатью, свободой и истиной, обратив их в беззаконие, ложь и произвол. Может быть, именно этим частично и объясняется столь нередкое попрание справедливости в церкви и христианской истории? Значит, нам надо как-то серьезней относиться к произносимой обычно якобы шутливым тоном поговорке: «не согрешишь – не покаешься». Увы, эта поговорка при всей своей кажущейся несерьезности отражает немалую часть реальности. Действительно, люди, которые могут противопоставлять Благодать и Правду, Свободу и Закон, при этом часто их разрывая, сами обычно живут именно по этому принципу.

Апостол Павел тоже противопоставлял Закон и Благодать. «Если по Благодати, – говорил он, – то не по делам, а если по делам (Закона), то не по Благодати». Но его противопоставление никогда не было отрицанием Закона и отрывом от него. Ведь он же говорил: «Закон – детоводитель ко Христу».

Поскольку в эпоху Нового Завета есть опасность подмены благодати произволом, в нем становится возможным выражение «закон свободы», «закон совершенный». Это выражение тоже надо уметь понять. Оно содержится, например, в Послании апостола Иакова. А мы знаем, что Иерусалимская община, возглавляемая ап. Иаковом, отличалась удивительно скрупулезным отношением к исполнению Закона, так что даже ветхозаветное иудейское общество, воспитанное веками в уважении к Закону, глубоко уважало эту общину. Так что же такое закон свободы, закон совершенный? Это выражение несет в себе интересный смысловой нюанс. Оно говорит о том, что в новозаветную эпоху человек идет не от правды закона и справедливости к благодати и истине во Христе, а наоборот, получив познание благодати и истины во Христе, человек свободно идет к правде и справедливости в жизни, согласно словам Христа: «Кто любит Меня, тот заповеди Мои соблюдет».

Из этого мы в первую очередь должны сделать вывод о том, что подлинная справедливость, всегда сама будучи святой, живой, будучи добром и благом, требует, чтобы мы не проходили мимо неправды и несправедливости в своей жизни. Действительно, «наша брань против духов злобы поднебесных» означает войну против зла силою добра и христианской любви, а не просто меньшим злом, как это принято в мире сем. В ситуации выбора из двух зол меньшего человек всегда попадает в безблагодатную область компромисса – в область смешения добра и зла, что и есть всегда компромисс, хотя по обстоятельствам, может быть, и неизбежный. Поэтому для нас важно постоянно утверждаться в силе добра и красоты, свободы, истины и любви, чтобы достичь той Земли, на которой, по Писанию, обитает абсолютная – Божья – Справедливость и Правда.

В наше же время Справедливость и Правда стала большим дефицитом, и даже те христиане, которые всерьез ищут ее, не всегда находят те пути к ней, которые позволили бы сказать, что цель достигнута адекватными средствами.

Вопросы и ответы

Сегодня я говорил довольно простые вещи, которые обобщают то, что всем нам дано в опыте и в Писании. В общем, я думаю, что здесь мало чего-то дискуссионного, хотя жизнь пред нами иногда ставит много спорных и трудных вопросов. Мы часто думаем, что справедливо то, чего нам хочется. Вот такой субъективной справедливости хотелось бы избегать, как и справедливости, понятой лишь объективно. По этому поводу я уже говорил, что добро и красота могут быть познаны духом и сердцем человека, хотя в падшем мире они познаются объективной наукой и субъективным умом и чувствами человека.

Требует ли от нас справедливость, чтобы мы не проходили мимо неправды и в отношении себя тоже, т. е. мимо несправедливости, проявленной к нам? Если так, то как это сочетать со стихом о правой и левой щеке?

Вопрос очень хороший. Стих о правой и левой щеке говорит о том, каким образом побеждать зло и несправедливость. Подставить другую щеку – это этическое деяние, когда зло побеждается добром, любовью и верой в человека, когда предполагается, что не сотворить зла в ответ, отойти от принципа «око за око, зуб за зуб» – лучше, выше, совершеннее. Неслучайно Господь сопоставляет ветхозаветный и новозаветный принципы. И не ответить на акт несправедливости и зла будет ложным смирением. Если несправедливость, как своего рода неправда и зло, не вызывает у вас никакой реакции – значит, ваша душа нечувствительна ко злу, не отторгает его. И это уже говорит о болезни души. А в Писании сказано: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром».

Что делать, если лекция очень тяжело воспринимается?

Несмотря на это, задавайте вопросы о справедливости. Я старался говорить просто, но, говоря кратко и обобщая, невольно рискуешь быть непонятым или понятым превратно. Второе хуже.

Зачем Иисус Христос пришел на землю и принял смерть, если достаточно было исполнять законы Божьи?

Я сказал, зачем Он пришел. Это ясно. И никто не утверждал, что достаточно исполнить законы Божьи, чтобы Ему угодить. То есть этого было бы достаточно, если бы кто-то мог исполнить весь закон Божий. Но вы помните, что об этом пишет апостол Павел: он справедливо утверждает, что этого никто не сделал и не может сделать, потому что закон плоти и греха воюет против Закона Бога и разума. Если бы кто-то его исполнил, то действительно не нужно было бы приходить Христу. Но из-за испорченности природы человека это невозможно. Можно указать на то, что этот Закон есть, что к нему все стремятся, но достичь его ни один человек вне силы Христовой не может.

Противопоставить благодать и закон невозможно человеку, это не в его власти. Благодать бежит от беззакония.

Это правильно. Но апостол Павел противопоставляет закон и благодать – не я это придумал. И здравый смысл подсказывает, что апостол Павел прав более, чем автор записки.

Благодать – это дар не за исполнение закона, а за смирение.

Вот это да! Благодать – дар, но все-таки за что-то. Будьте же последовательны.

От благодати – к закону и справедливости, не похоже ли это на движение вспять? Как только услышал человек о благодати, но не узнал, что она есть, Христа не встретил, повернулся и ушел.

Хорошая записка. Для меня она драгоценна потому, что это не то самое понимание, о котором я говорил. Я даже не мог себе представить, что можно так понять мои слова. Интересно, что все три вопроса принадлежат одному человеку, но он был настроен на одну свою волну, те же слова слыша – не слышал. Я-то говорил о толковании слов апостола Иакова о «законе свободы», предполагая, что вы понимаете, что это за взрывная пружина. Поэтому и приходится толковать, что значит этот «закон». Есть движение, о котором пишет апостол Павел, которое соответствует историческому движению, когда человек через закон, как ведомый педагогом, приходит ко Христу. А есть и другое: когда человек может открыть свое сердце Христу, может получить благодать Христову, и только это становится основанием, чтобы ему не беззаконствовать, не грешить.

А. Копировский. Пример у нас у всех перед глазами – в нашей истории. Вспомните, как Русь приняла христианство. Это было, столь очевидно, по благодати. Сейчас это пытаются объяснить какими-то меркантильными причинами. Это все очень поверхностно. В принципе, мы знаем, что христианство у нас было принято, что оно мгновенно укоренилось, что этот корень углублялся, все лишнее отмирало… Вспомните вдохновенное искусство XI–XII веков и то, как это описано, – жизнь князя Владимира. Но что началось потом, в том же XII веке? Законотворчество. Причем все законотворчество основывалось на Ветхом завете, потому что до этого у нас почти не было закона. «Приятно» вспомнить, как жен резали на могилах мужей, – вот законы, только языческие; и один закон, мол, стал заменяться на другой. Вначале жесткий – помните, в школе учили: за кражу то-то будет и т. д. – вспомните церковные законы. Всегда сперва идет какой-то взлет: вспомните выражение митрополита Илариона: «Благодать до нас дошла, озеро закона просохло» – Закона, которым человек до Бога не доходит. Ибо закон на этом пути есть преграда, и человек может лишь ожидать искупителя. Но кончилась эпоха Закона – наступила благодать, и поэтому приходит некоторый закон, но уже не тот, который мешал бы человеку и Богу объединиться. Тут задается потенция, а все должно дальше как-то развиваться, и от нас зависело, куда мы пошли от этих законов XI века и какими стали современные законы.

Помогите разобраться в христианском свете в отношении родителей и детей.

О. Георгий. Этот вопрос имеет косвенное отношение к нашей теме, в которой акцент делается на какой-то более общей, социальной стороне дела. Но отношения справедливости между родителями и детьми тоже могут существовать, хотя они часто и не являются в семье центральными. Мы раньше уже говорили о том, что если зло никогда нельзя простить, ибо его надо лишь побеждать, то грех человека нужно прощать, чтобы этого человека внутренне привести к покаянию. В семьях часто поступают не по закону, в любой семье все знают грехи друг друга и за множеством бытовых грехов часто не видят чего-то большего. И если члены семьи не способны прощать грехи друг друга, то такая семья не удержится, распадется. Строить в ней отношения только на основании справедливости и оправдания нельзя. Проблема справедливости возникает только в конфликтных ситуациях. Вот семья делится, расходится, вот люди не поделили что-то, тогда – да, тут нужна справедливость. Нынешние жуткие бракоразводные процессы, к сожалению, разъедают наше общество. Кто прикоснулся к этой стороне жизни, тот знает, что люди при этом часто теряют себя и других, как будто человек, с которым они судятся, – не только не родной и не близкий человек, но уже просто вековой враг. Очень редко бывает по-другому. Так что вопрос справедливости в семье не стоит в центре. Но если брать хозяйственные, имущественные отношения или, например, отношения господ и рабов, здесь есть то, что должно решаться по справедливости – обычно в наших условиях через общественные и государственные нормы и через суды.

Какие обязанности между родителями и детьми?

Почитание родителей не означает, что дети, когда они уже выросли, должны абсолютно во всем следовать воле родителей. Наступает возраст, когда дети становятся самостоятельными, и они могут создавать новую семью или просто самоопределяться в старой. И это неплохо. Если бы так было почаще, то было бы лучше, потому что тогда у нас было бы меньше инфантильных взрослых людей. Однако почитание родителей должно оставаться на всю жизнь, независимо ни от чего, при любых отношениях. Любой ребенок обязан помогать родителям, если они имеют в этом нужду. Он должен также беречь доброе имя своих родителей, даже если действительно есть что сказать отрицательного о них. Но это совсем не означает, что если родители запрещают детям ходить в церковь, то нужно принимать и это. Это было бы грехом. Полное послушание должно быть постольку, поскольку дети малы, т. е. пока они несовершеннолетние. Есть обязанность и у родителей – признавать совершеннолетие своих детей и не давить на них.

Можно ли ожидать заранее друг от друга почтения в поведении, в отношении друг к другу?

Естественно, и заповедь такая есть. Я думаю, что это ясно всем, кто читал Библию.

Можно ли чего-то требовать?

Можно. Родители могут требовать от детей почитания, если дети уклонились на путь зла. Непочитание родителей – это очень большой грех. Хочешь быть долголетен – заложи для этого основу своим отношением к родителям, даже если ты с ними в чем-то не согласен. И не требуется, чтобы во всем было согласие, до мелочей.

Все мы знаем, как нелегко простить врага, и стоит невероятных усилий, видимо не до конца искренних, просить прощения для грешников и для своих врагов. Правомерно ли все-таки для христианина молиться о воздаянии по справедливости?

Ветхий Завет очень четко говорит об отношении к врагу, и здесь есть два принципа. Первый – «око за око, зуб за зуб». За один зуб выбивай не больше одного зуба, не расходись, пусть аппетит не приходит во время еды. Второй принцип в Ветхом Завете – Господь говорит: «Аз воздам». Это важно, когда человек мщение отдает Богу. Не сказано, что не должно быть мщения, – должно быть, но по-Божески. Человек очень сильно ошибается, когда сам начинает судить и определять меру наказания. Хотя вне наказания не остается никто. Верно, что всякий нарушающий закон справедливости несет наказание в себе. Но правильно и то, что молитва за грешников – это тоже реакция на зло, реакция очень сильная и требующая большой силы. Когда человек верит в добро и любовь, он понимает, что эта сила может победить зло, и именно этот смысл содержится в евангельских словах о том, что надо подставлять ударившему тебя другую щеку. Молиться за врагов – значит верить в то, что человек может исправиться, несмотря на то, что он согрешил. Вера в человека лежит в основе христианской жизни. А если вы этого не можете делать искренне, то делайте как можете, но все-таки делайте. Это является самой основой христианства, потому что само христианство есть вера в Бога и в человека.

Если в конкретном случае не получается победить зло добром, неужели можно допустить, чтобы зло победило того, кто стал его причинять?

Да, действительно, бывает, что не хватает силы победить зло добром. Это, увы, реальность, и поэтому всегда, когда мы говорим и о добре, и о зле, то говорим о жизненных реальностях, а не просто о принципе. Понять евангельский принцип нетрудно, принять сердцем

– тоже. Уж слишком ясно, что любовь превозносится над злом. Но здесь всегда есть проблема в наличных силах. Есть принцип побеждать зло любовью, благодатью, как это сделал Господь на Голгофе, или силой добра, и есть третья ситуация – выбора из двух зол меньшего, которое ограничивает зло, но его еще не побеждает.

Выбор пути зависит от вашего внутреннего состояния, от того, что вы в себе несете. В этом и состоит смысл духовной жизни. Можно очень яро признавать принципы, но не иметь в себе сил воплотить их в жизнь. И тогда грош цена такому христианству. Это – проблема. И христианство направлено на то, чтобы усиливать добро. В этом большая сила таинств. Для чего они повторяются? Зачем людям собираться «на одно и то же»? Зачем я говорил обо всем этом так много, хотя можно было бы все объяснить одной строчкой? Для того, чтобы все встало на свои места на уровне понимания и на уровне соотнесения с вашим личным опытом, чтобы еще больше открыть ваши души и умы силе добра.

Как конкретно можно объяснить победу добра над злом? Например, к ребенку подошел сверстник-хулиган, который смеется над увещеваниями, и понимает он, только если его побить. Если ему дать такой отпор, то он не будет впредь лезть к ребенку. После этого он станет уважать его и трогать больше не будет, и таким образом зло в этом аспекте будет побеждено. Возможна ли такая форма добра?

Очень хорошая форма добра, и на этого сверстника-хулигана похожа! Да, можно дать ему отпор, но это будет ситуация выбора из двух зол меньшего. Этим вы ограничиваете зло, внушая человеку страх, но этот страх у него вылезет в чем-то другом, а этим вы только накапливаете силу зла. А.И. Солженицын четко показал, что яд «архипелага» разлился по всей стране, как желчь. Неслучайно этот яд исказил даже наш язык. Родить такой язык могла только такая система. Ограничивая зло, мы нередко этим зло и умножали.